CC BY
88
Вероятно, летучая мышь только что вышла из спячки, поэтому вылетела из укрытия в светлое время суток (закат в это время в Волгограде происходит около 18 ч), была не очень активной вследствие невысокой температуры воздуха и стала относительно лёгкой добычей для серой вороны.
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2016, Том 25, Экспресс-выпуск 1274: 1372-1387
Большой баклан Phalacrocorax carbo на Байкале
О.К.Гусев
Второе издание. Первая публикация в 1980*
Последняя колония больших бакланов Phalacrocorax carbo на Байкале исчезла около двадцати лет назад [в начале 1960-х годов], но в орнитологических сводках наших дней ареал этой птицы в Восточной Сибири все ещё изображают а виде сплошь зачерченной обширной местности от Байкала на западе до Амура на востоке и от государственной границы на юге до Баргузинской впадины на севере.
Очень трудно поверить в исчезновение этой птицы на Байкале. Ведь ещё недавно бакланы встречались здесь «такими несметными стаями, как едва ли где в другом месте на материке Старого света», гнездились «такими массами, что помёт лежал толстым слоем по скалам и далеко разносился его запах». Они «тысячами покрывали Се-ленгинскую и Баргузинскую бухты», и даже в середине тридцатых годов нашего столетия предлагали организовать их промысел, чтобы «дать городам дополнительно сотни тонн мяса».
...Последнего баклана на Байкале я видел в 1971 году. С тех пор уже никто из орнитологов не встречал здесь этой птицы.
Баклан сгинул так стремительно и неожиданно, что остался почти не изученным. Мы не имеем точных сведений о его прошлом распространении в Прибайкалье, количестве колоний и величине популяций; почти ничего не известно о его образе жизни, о роли этого вида в озёрных экосистемах, круговороте вещества и энергии в Байкале.
Тот факт, что баклан был одним из наиболее массовых пернатых обитателей Байкала, не торопил с изучением его экологии. Казалось, что эта птица здесь будет жить вечно, что она может и подождать, и что важнее изучать и охранять редких и исчезающих животных.
* Гусев О.К. 1980. Большой баклан на Байкале II Охота и охот. хоз-во 3: 14-17, 4: 14-16.
1372 Рус. орнитол. журн. 2016. Том 25. Экспресс-выпуск № 000
Судьба большого баклана на Байкале драматична и поучительна.
Это побудило нас сделать попытку восстановить картину прошлого распространения бакланов на Байкале, собрав воедино все доступные материалы. Наблюдение за последней колонией этих птиц на Байкале, выявление мест их былых гнездовий по остаткам гнёзд, опрос местных жителей, изучение географических названий на картах озера - всё это значительно облегчает нашу задачу.
Но ничто не даст ощущения большей достоверности фактов, ничто не сделает картину процветания и гибели бакланов на Байкале более правдивой и впечатляющей, чем искренние и безыскусные свидетельства очевидцев. Разбросанные по труднодоступным изданиям, забытые или вообще незнаемые «записки», «отчёты» и «донесения» этих свидетелей незапамятной старины редки и драгоценны. Мы воспользуемся теми их страницами, которые касаются интересующей нас темы, полностью сохранив их образный строй и эмоциональную фразеологию.
Наука от этого не пострадает, а читатели - выиграют.
* * *
Первые сведения о распространении и массовом гнездовании больших бакланов на Байкале сообщены академиком И.С.Георги — участником экспедиции «великого северного естествоиспытателя» Петра Симона Палласа.
13 июня 1772 в Бугульдейской бухте, как свидетельствует географ Карл Риттер (1879), И.С.Георги «сел для плавания на плоскодонный полудощаник, управляемый 12 матросами из казаков» и «первым из естествоиспытателей оплыл озеро», «только благодаря чему представилась возможность составить сколько-нибудь верную его картину».
Из Бугульдейки И.С.Георги направился на северо-восток к Малому Морю и острову Ольхону. Ольхон поразил его «чрезвычайным изобилием рыбы и птицы», а Малое Море — большими бакланами. «В проливе, называемом Тонким Морем, — писал И.С.Георги, — находится 9 бакланьих островов, названных так от необычайного множества водящихся на них бакланов. Скалы этих островов до того сплошь покрыты едким помётом бакланов и чаек, что с первого взгляда кажутся оштукатуренными и выбеленными».
Обогнув озеро с севера и продвигаясь вдоль его побережья на юг, И.С.Георги достиг Чивыркуйского залива, где его воображение снова было потрясено неимоверным множеством обитавших там околоводных птиц: «С северной стороны полуострова к Чивирскому заливу выдаются семь или восемь значительных, утёсистых мысов с отвесными берегами, от 10 до 20 сажен вышиною. Около них разбросаны островки, состоящие из множества скал и подводных камней, как например Ба-гидхирь, Колитка, Култагой, большей частью состоящие из кварцевой
или полевошпатовой вакки, поросшие только засохшими кедрами. Верхушки и ветки этих кедров покрыты гнёздами цаплей и бакланов; даже все отдельные утёсы до такой степени покрыты помётом (гуано) этих птиц, что кажутся окрашенными белой краскою. Число птиц здесь несметно, тем более, что к ним присоединяются стаи озёрных чаек, вьющих здесь гнёзда в углублениях скал... На отдельных островах водятся большие одичалые собаки, питающиеся молодыми рыбами и полупереваренною пищею прожорливых бакланов... Птицы преимущественно собираются здесь такими несметными стаями, как едва ли где в другом месте на материке Старого света, именно потому, что обилие рыбы, и особенно омулей в этих заливах, также превосходит всякое вероятие».
Бесценны указания И.С.Георги о гнездовании бакланов на западном побережье озера у реки Анги и на северо- восточном на мысе Ха-ман-Кит. Привожу их по тексту Карла Риттера в его «Землеведении Азии»; ни в одном из других печатных источников мне не удалось найти об этом никаких упоминаний.
«Ангинский мыс, имеющий до 300 футов в вышину, есть ужасная, отвесная скала, возвышающаяся прямо над пенящимся озером и сильно растреснутая в разных направлениях; все неровности и уступы её усеяны бесчисленным множеством гнёзд чаек и бакланов, густые рои которых наполняют окрестность пронзительным криком».
А вот что сообщает И.С.Георги о бакланах на мысе Хаман-Кит:
«Здесь, к югу от устья Верхней Ангары, на восточном берегу (под 55° с.ш.) находится особенно чтимый утёсистый мыс Святого моря — Шаманский мыс. Между множества его скал особенно возвышаются три, подобно отвесным столбам, футов на 200 (около 30 сажен) над поверхностью озера. Одна из них похожа на колоссальную человеческую голову, с саженным носом и глубокими, тёмными впадинами, похожими на глаза; в разселине, представляющей рот, гнездятся целые стаи морских воронов, или бакланов, которых вообще водится множество на этом берегу Байкала... »
Летом 1855 года, частично повторив путь И.С.Георги, путешествие по Байкалу совершил другой известный натуралист — Густав Радде. Он оставил яркое описание бакланьей колонии на острове Бакланьем Камне, или Столбовском, у бухты Песчаной. И.С.Георги не видел этого островка, так как начал путешествие значительно северо-восточнее, а его спутник студент Лебедев хотя и упоминает о Столбовском острове, но ничего не говорит о бакланах на нём.
«И самые крутые откосы скал оживлены пернатыми, — читаем мы в «Извлечении» из отчёта Густава Радде (1857), — на них то именно до августа месяца встречается неимоверное множество особей некоторых родов. В пору выводки даурийская галка отыскивает здесь самые глу-
хие расселины и вьёт своё гнездо на недоступнейших обломках; мирно с нею тут же гнездятся крупные чайки. В других местах высиживают своих птенцов целые семьи карморанов, этих всюду встречаемых рыбных хищников. Особенно отличается обилием их один уединённый, среди озера, утёсистый островок, лежащий у западного берега, вёрстах в 30 выше деревни Голоустной.
Ещё издали видел Г.Радде тянувшиеся к вершинам дикого утёса вереницы морского ворона, между тем как другие стаи летели им навстречу; приблизившись к скале, он нашёл её усеянною сплошь плоскими гнёздами, из которых торчали открытые клювы молодых карморанов, заботливо охраняемых своими родителями. Рассеяв ружейным выстрелом чёрных хищников, отлетевших целыми тучами версты за четыре от острова, Г.Радде вскарабкался на утёс, чтобы ближе рассмотреть эту огромную пернатую колонию. На накопившемся — на фут вышиною — слое птичьего помёта лежали остатки мелкой рыбы; ни былинки травы, ни даже кусочка лишая не было видно на всём этом пространстве, и поверхность скалы была так скользка от свежих испражнений, что ходить по ней было не только трудно, но даже опасно. Внутренность гнёзд показала ему все постепенные фазы развития карморана, от только что вылупившихся и на первых порах ещё слепых птенцов, до того возраста, где уже начинают прорастать маховые перья. Он нашёл даже тёплые яйца, в которых явственно ощущалось биение пульса зародыша; самка, сидя на яйцах, в то же время кладёт новые, и этим-то объясняется неравномерность возраста многочисленной выводки. Г.Радде насчитывал во многих гнёздах до 10 птенцов. Пребывание карморанов на этом утёсе продолжается до тех пор, пока семейная жизнь их обусловливается необходимостью, со стороны родителей, охранять слабых детёнышей, но как только последние начинают сами действовать крыльями и клювом — начинается, так сказать, жизнь общественная, в которой каждый член, наделённый от природы равными правами и одинаковыми средствами, вполне следует общему инстинкту и общим привычкам; и вот эти тучи карморанов покидают свой родной утёс и отлетают к прибрежью в бухты, где жадно выжидают поживу, оставшуюся им от рыбного промысла. Осенью покрывают они тысячами Баргузиискую и Селенгинскую бухты и целыми чёрными тучами поднимаются с озера на лакомую добычу».
Популярный в середине прошлого столетия журнал «Библиотека для чтения» опубликовал очерк С.И.Черепанова «О сибирских птицах» (1859), в котором несколько строчек посвящено колонии бакланов на уже известном из описания Г.Радде Бакланьем Камне, или Столбов-ском острове: «Баклан избрал себе жилищем скалы, окружающие озеро Байкал, столь богатое рыбою. Особенно одна огромная скала близ западного берега, выходящая из воды, составляет любимое седалище
этой птицы и называется от этого "Бакланьим Камнем". Подплывая к этой скале, вы будете изумлены поднявшейся с неё стаей бакланов в таком бесчисленном множестве, что издали они кажутся облаком. Жадно пожирая одну только рыбу, баклан совершенно негоден в пищу человеку; зато он полезен для наблюдателя тем, что доказывает, до какого количества может размножиться какая-либо порода птиц, если не мешать ей высиживать и воспитывать птенцов».
Тридцать лет спустя после Г.И.Радде на Байкале побывал известный в то время врач и путешественник Н.В.Кириллов (1886), который в свою очередь засвидетельствовал, что «бакланы... главным образом водятся на островах Малого Моря» и что «здесь баклана такие массы, что помёт лежит толстым слоем по скалам и далеко разносится его неприятный запах».
До конца XIX века баклан в Малом Море оставался ландшафтной птицей, на которую нельзя было не обратить внимания. Геолог В.А.Обручев (1890), посетивший остров Ольхон в 1889 году, писал, что «острове Малого Моря дают приют бесчисленным бакланам и чайкам, помёт которых толстым слоем покрывает эти скалы, а береговые обрывы кажутся выбеленными извёсткой». Об этом же сообщается в байкальском томе «Землеведения Азии» 1895 года издания, составленном в основном по материалам пятилетнего изучения побережий Байкала геологом И.Д.Черским. Особенно ценно указание этого исследователя на гнездование баклана на острове Модотэ. Модотэ — самый маленький островок Малого Моря, вытянутая гряда его невысоких камней сейчас кое-где покрыта лишь травянистой растительностью. Оказывается, в прошлом веке на нём рос лес. Модотэ — от бурятского «модон» — лес. Во время И.Д.Черского «на его поверхности сохранялось несколько древесных стволов, стоящих на корнях, хотя и вполне уже засохших». Этот островок, а также остров Ядор, по свидетельству И.Д.Черского, «обитаемы бесчисленным множеством бакланов и чаек». Ещё об одном островке Малого Моря, острове Хубын, в «Землеведении Азии» (Семёнов и др. 1895) говорится следующее: «...что же касается белого цвета значительной части его утёсов, располагающего, при взгляде с отдаления, считать их известковыми, то цвет этот зависит от помёта бакланов и чаек, гнездящихся здесь в изобилии, так же как и на других островах Малого Моря».
Первый сигнал о сокращении численности бакланов на Байкале также поступил от геолога И.Д.Черского. В «Землеведении Азии» (1895) об этом говорится дважды, и в связи с большой ценностью этих указаний мы приведём их полностью:
«Во время путешествия И.Д.Черского в 1878-1879 гг. ни в этом утёсе (Чаячий), ни в других на том же пути, он не встречал гнездящихся чаек, которые замечались здесь ещё в изобилии в пятидесятых годах, как
об этом свидетельствует Радде. Точно также в этой и вообще юго-западной части Байкала Черский не встретил уже и бакланов, по-видимому переселившихся в северо- восточную часть озера».
Несколько ниже эти наблюдения И.Д.Черского уточняются следующим образом: «Во всей юго-западной части озера с Бакланьим Камнем включительно он не встретил уже ни одного баклана, хотя Бакланья бухта осматривалась им 26 июня, следовательно в одинаковое время года и только четырьмя днями позже нежели Радде».
Гнездились ли бакланы в юго-западной части озера между истоком Ангары и Култуком? К сожалению, свидетельства очевидцев об этом, видимо, не сохранились. В продолжение чуть ли не ста лет вся юго-западная часть Байкала во многом оставалась terra incognita, что произошло по вине П.С.Палласа. В «Землеведении Азии» 1879 года Карл Риттер заметил, что П.С.Паллас «презрительно отозвался об исследовании Култука, бесполезном по его тогдашнему мнению, как для минералогии, так и для ботаники». Именно благодаря этому И.С.Георги начал своё путешествие по Байкалу значительно северо-восточнее этого места, а закончил у дельты реки Селенги. Г.Радде вышел в поход из Листвянки, но в пути заболел и вынужден был прекратить экспедицию, добравшись лишь до полуострова Святой Нос.
Впоследствии П.С.Паллас понял, что совершил оплошность, но, как утверждает К.Риттер, «ошибка была непоправима». Из-за этой опрометчивости П.С.Палласа мы сейчас не имеем свидетельств очевидцев о гнездовании бакланов а крайней юго-западной части озера. Однако несомненно, что и здесь бакланы гнездились, о чём повествуют древние и современные карты озера.
* * *
И.С.Георги заметил, что многие физико-географические объекты Байкала получили свои имена по «наружному виду или цвету, отчасти от находимых на них или около них растений, зверей, рыб...».
Действительно, на картах Байкала можно увидеть названия многих животных, особенно тех из них, которые жили большими колониями, были хорошо заметны или играли какую-нибудь видную роль в жизни местного населения.
На картах озера есть несколько Чаячьих островов. Чаячий утёс и Чаячья долина, Крохалиная губа и Крохалиный мыс, Лосиное озеро, Выдриная речка, Змеиная губа, несколько Медвежьих падей, речек и бухт, Кабанья река и Кабаний мыс, река Язовка, Ушканьи острова, падь и мыс и другие. Многие исконные бурятские и эвенкийские топонимы, переведённые на русский язык, также оборачиваются названиями животных. Например, мысы Нижние, Средние и Верхние Хомуты (эвенкийское «хомоты» — медведь), река Бугульдейка («бугуди» в пере-
воде с эвенкийского — олень), протока и урочище Галатуй (бурятское галун — гусиный) и многие другие.
Но из всех видов животных наибольшее распространение в топонимике Байкала получил, несомненно, баклан. Его именем называются или назывались в недалёком прошлом многие физико-географические объекты: озёра, острова, мысы, утёсы, бухты, ключи, речки. Можно насчитать около 30 природных объектов, названных именем этой птицы. На современных картах Байкала название Бакланий носят четыре острова. Единственный островок на озере Котокель рядом с Байкалом также зовут этим именем. Кроме того, островок напротив мыса Бакланьего, или Каменного на восточном побережье Байкала на схемах И.Д.Черского помечен Бакланьим. Во времена И.С.Георги именем этой птицы обозначались десять островов в Малом Море. Бакланьими именуются четыре мыса, три бухты, речка, ключ, соровое озеро и разъезд бывшей кругобайкальской дороги. Невдалеке от мыса Толстого у истока Ангары есть Бакланьи Утёсы.
Далеко не все места гнездования баклана — Ангинский мыс, мыс Хаман-Кит, мыс Арул и другие — нарекали его именем. Бакланьи острова Малого Моря со временем были переименованы, так как ориентироваться в таком количестве островов с одинаковыми названиями было нелегко. Однако можно смело утверждать, что почти во всех случаях топоним «бакланий» говорит о том, что бакланы здесь гнездились. Сомнение вызывает лишь соровое озерко к северу от Посольска — возможно, что оно привлекало птиц только в сезоны перелётов или осенних скоплений на богатых кормами мелководьях.
Во время кругобайкальского путешествия я осмотрел почти все места с названиями Бакланий. От истока Ангары до Култука бакланы гнездились между мысом Столбы и Колокольным и между мысом Толстым и истоком Ангары. О гнездовании здесь этих птиц рассказывают предания жителей Култука и названия на картах озера.
И.Д.Черский не обнаружил гнездовья бакланов на островке напротив мыса Каменного к северу от Селенги, Г.И.Радде до этого места не добрался, И.С.Георги о нём ничего не говорит. Но в дриженковской «Лоции озера Байкал» 1908 года издания сообщается, что «усечённая пирамида» этого островка «покрыта гуано». Осмотрев этот островок, я пришёл к выводу, что бакланы на нём могли гнездиться, летая за кормом к дельте реки Селенги или находя его в многочисленных бухточках в районе Островков.
Нет сомнения в том, что эти птицы гнездились и на озере Котокель, и сейчас ещё слывущем очень рыбным.
Изучение топонимики позволило несколько уточнить картину былого распространения баклана и увидеть, что в недалёком прошлом он находил благоприятные условия для жизни вокруг всего Байкала.
К началу ХХ века, как было показано выше, баклан полностью исчез на южном Байкале, но был ещё чрезвычайно многочислен в Малом Море и Чивыркуйском заливе. Продолжал ли он в это время обживать скалы на мысе Хаман-Кит — остаётся невыясненным.
Карта-схема былого распространения большого баклана на Байкале.
* * *
Во второй половине XIX столетия, как было показано в начале настоящего сообщения, баклан исчез из всей юго-западной части Байкала, но он ещё во множестве обитал севернее широты Ольхонских ворот и Баргузинского залива — в Малом Море и Чивыркуе.
Какие материалы дают основание говорить об этом? В 1933 году орнитологическую фауну острова Ольхон изучал сотрудник Иркутского университета А.В.Третьяков (1934), опубликовавший список 74 видов птиц и ценные сведения о бакланах в Малом Море.
«Бакланов вдоль берегов острова водится довольно много, — сообщал этот натуралист, — можно сказать, тысячами. На западном побережье их больше; здесь среди скал попадаются колонии гнёзд в 140-
160. Около улуса Халгай, на скалистом, обрывистом берегу находится колония бакланов, в ней я насчитал на одном утёсе 137 гнёзд. По сведениям жителей, они здесь гнездятся уже несколько десятков лет, несмотря на то, что птенцов их изрядно бьют камнями».
А.В.Третьяков не ставил перед собой задачу определить численность этой птицы в Малом Море, а также выявить и нанести на карту все места её гнездовых колоний. Для современных орнитологов эти данные представляли бы исключительную ценность! К сожалению, зачастую это становится ясным тогда, когда уже ничего нельзя восполнить и изменить.
После А.В.Третьякова баклан в Малом Море не привлёк внимания ни одного из орнитологов, но имеющиеся свидетельства о массовом сборе его яиц и заготовке тушек птенцов во время Великой Отечественной войны и после неё позволяют думать, что гнездовые колонии этих птиц существовали здесь вплоть до 1950-х годов.
Два последних гнезда баклана с кладками охотовед В.Д.Пастухов видел на мысе Кобылья Голова в 1962 году. С тех пор никаких достоверных данных о гнездовании баклана в Малом Море не поступало.
Примерно в это же время завершилось угасание и исчезновение популяций бакланов в Чивыркуйском заливе.
Последним из натуралистов, видевшим здесь много этих птиц, был зоолог С.С.Туров (1923). Ему посчастливилось наблюдать за «громадными косяками» бакланов, летевших над озером Арангатуй из Баргу-зинского в Чивыркуйский залив. Никаких материалов о местах гнездования и численности бакланов в его печатных работах нет.
В конце июня 1957 года мы обнаружили колонию бакланов в Чи-выркуйском заливе. В то время они гнездились исключительно на Камешке Безымянном, или на Бакланьем Камне Восточном. На плоской вершине острова, в углублениях скал и на карнизах я нашёл 9 неразрушенных гнёзд бакланов. Только в 4 из них были кладки. Во всём Чивыркуйском заливе нам удалось насчитать 12-14 бакланов.
Окончательное исчезновение этих пернатых могикан было делом нескольких лет.
Летом 1959 года студент-охотовед А.Черепанов побывал на Камешке Безымянном, но уже не нашёл там этих птиц. Об этом он сообщил на Первой орнитологической конференции Сибири. Исчезла последняя на Байкале и самая северная в Советском Союзе колония больших бакланов.
Правда, через несколько лет появилась надежда, что баклан ещё не окончательно покинул свою северную родину. В 1967 году охотовед В.Карпов нашёл на Камешке Безымянном гнездо баклана с одним яйцом. Но эта едва затеплившаяся надежда угасла почти мгновенно: через два года зоологи Н.Г.Скрябин и Н. И.Литвинов обследовали по-
чти все острова Байкала и не только не обнаружили ни одного жилого гнезда, но и не встретили ни одного баклана.
26 августа 1971 я нашёл одиночную особь этого вида на Камешке Безымянном. В 1970-1973 годах я прошёл пешком и проехал на лодке вдоль всего двухтысячекилометрового побережья озера, затем многократно объехал его вокруг с Н.Г.Скрябиным на катере «Натуралист», побывал на всех островах и у всех бывших бакланьих колоний, но нигде не встретил ни одного баклана.
Баклан, виденный мною в 1971 году в Чивыркуйском заливе, оказался последним бакланом Байкала. Если в будущем кому-то удастся обнаружить здесь этих птиц, это будут уже не местные, байкальские, а чужие, залётные особи.
* * *
Экология байкальских бакланов осталась почти не изученной, тем не менее, собрав по крупицам отрывочные наблюдения натуралистов, а также используя наши данные о последней колонии бакланов в Чи-выркуйском заливе (Гусев 1960), можно воссоздать картину жизни этих пернатых хотя бы в самых общих чертах.
В 1955 году прилёт первого баклана в Чивыркуйский залив был зарегистрирован нами 3 мая. В это время большая часть залива была покрыта льдом и только на небольшом участке акватории около Черемши и Истока появилась открытая вода. Массовый прилёт бакланов на Байкал начинался позже, после того, как на озере «распалялись» льды. Вскоре после прилёта птицы приступали к строительству новых и ремонту старых гнёзд. Гнёзда устраивались на деревьях, коренных, скалистых островах, а также на утёсах материкового берега. На Камешке Безымянном они располагались на карнизах и в углублении скал с двух сторон острова - западной и восточной. Когда-то гнёзда занимали и плоскую вершину острова, но со временем они были погребены под толщей гуано.
Гнёзда бакланов, в отличие от чаячьих, просторны и массивны. Они строились из ветвей лиственницы, кедра, шиповника и других деревьев и кустарников. Длина отдельных ветвей в гнезде достигает полуметра, а толщина — 25 мм. Нелегко было доставлять с побережья залива такую тяжёлую ношу. На некоторых ветвях кедра мы обнаружили свежую, ещё не засохшую хвою, что свидетельствует о том, что птицы систематически ремонтировали старые гнёзда, которыми они пользовались многие десятки лет. Гнездо постепенно росло и в конце концов делалось похожим на высокую тумбу. Высота гнезда — до 60 см, диаметр в верхней части — 2 м 10 см, диаметр лотка — 32 см, глубина его — 9 см. Он выкладывается стеблями тростника и контурными перьями чаек. Бакланы совсем не заботились о чистоте гнезда. Птенцы и
взрослые особи густо забрызгивали гнездо белыми испражнениями и оно плотно скреплялось ими, как гипсом.
Построив новое гнездо или подновив старое, птицы приступали к откладке яиц. На Камешке Безымянном 21 июня 1957 мы обнаружили всего 14 бакланьих яиц: в двух гнёздах по 4, в одном — 1 и в одном — 5 яиц. 22 июня (5 июля по новому стилю) Г.Радде видел на Бакланьем Камне и сильно насиженные яйца, и только что вылупившихся птенцов, и молодых, у которых уже начали прорастать маховые перья. Массовое вылупление птенцов бакланов наблюдалось, видимо, в начале июля. Г.Радде писал, что во многих гнёздах было до 10 птенцов. По данным А.В.Третьякова, средняя величина выводка — 3 птенца.
Яйца в кладках бакланов окрашены в нежный голубоватый цвет и покрыты белым и бурым известковым налётом, отчего их поверхность кажется слегка шероховатой. Размеры описанных нами 9 яиц из двух гнёзд были такими, мм: 60.00x40,25, 60,25x40,85; 61,75x40.50, 61.15х 39.50, 62.70x39.75, 64.40x39.45, 63.10x39.25, 63.75x39.15, 59.65x38.45.
Колоритное описание жизни бакланьей колонии сделал А.В.Третьяков. «Начиная с 5-6 часов утра, - рассказывает этот исследователь, -взрослые бакланы улетают в Малое Море и минут через 20-30 возвращаются к птенцам с рыбой а пищеводе и так они летают целый день. Затишье бывает на два-три чача после 12 часов, потом снова ловят рыбу до 8-9 часов вечера.
Птенцы, заметив подлетающих родителей, громко хрипло кричат «кувык, кувык, куви». Кормят бакланы птенцов мальками, бычками разных размеров, в зависимости от возраста птенцов. Кстати, длина
__«-» __«-» о
пищеварительной системы старшего птенца оказалась равной 2 метра 38 сантиметров, тогда как длина всей птицы — 67 сантиметров.
Рыба у взрослого баклана находится не в клюве, а уже в верхней части пищевода. Взрослая птица при кормлении птенцов изгибает шею и выталкивает в клюв птенца рыбу, причём голова птенца засовывается почти наполовину в рот взрослого баклана.
Колонию бакланов найти нетрудно, метров за 300-500 от неё на прибрежных камнях отдыхают взрослые бакланы, а метров за 50 уже доносится специфический запах бакланьей колонии; он напоминает запах прелой, разлагающейся рыбы.
Заметив охотника, взрослые бакланы с хриплым резким криком «грв-грв-грв» улетают в Малое Море. Массовый крик бакланов, отдыхающих в колонии, издалека напоминает грызню собак. Минут через тридцать бакланы возвращаются, но, заметив посетителя, не долетая до гнезда метров 20, с криком круто поворачивают назад, в море. Ни один из бакланов не защищает своих птенцов, они довольно трусливы и ближе 20 метров к охотнику не подлетают».
После того, как птенцы поднимались на крыло, вся колония, по
выражению Г.Радде, покидала свой родной утёс и отлетала к прибрежью, в бухты. Птицы скапливались у реки Верхней Ангары, вокруг дельты Селенги, а также в Баргузинском заливе и в устье реки Баргузин, о чём свидетельствует И.С.Георги: «Обилие рыбы в реке — осетров, щук, налимов, ленков, сигов и др., в особенности же омулей, в конце лета привлекает сюда бесчисленные стаи птиц. Устье реки, по крайней мере на полверсты в глубину залива, до того усеяно бакланами и чайками, что почти вся поверхность воды была покрыта ими».
О скоплении бакланов в устье Верхней Ангары рассказывает Н.В. Кириллов: «Что большие переселения для омуля возможны, предполагают по тому обстоятельству, что видят, будто руно осенью издалека гонит баклан... Эта птица очень прожорлива; про неё говорят, что ест седьмую рыбу, то есть, глотает одну рыбу за другой, и когда дойдёт очередь до седьмой рыбы, то первая уже извергается вон, часто почти не переваренная.
Конечно, такие рассказы преувеличены, — замечает Н.В.Кириллов, — но бесспорно, баклан может глубоко нырять, оставаться под водой минут 10, если не более, и в это время не только проглатывать рыбу, но даже без употребления бить её своим загнутым крючком верхней челюсти клюва, как бы приготовлять себе пищу на будущее.
Так вот этот баклан плотными массами нападает на идущее руно, и бывали случаи, что он вынуждал рыбу отступить, повернуть назад. Но едва ли верно, что баклан гонит рыбу в Ангарск от Ольхона: вероятнее, он помнит, что в известное время рыба там группируется и летит туда охотиться».
Сейчас мы знаем, что баклан не гнал рыбу «издалека», а следовал за её косяками после того, как омуль покидал нагульные места в Малом Море и продвигался вдоль побережья к Верхней Ангаре — одной из главных нерестовых рек Байкала. Рассказывая о баклане, как о прожорливом потребителе рыбы, Н.В. Кириллов справедливо замечает, что неправильно обвинять баклана в оскудении рыбных запасов Байкала, разграбленных сетями, неводами и заездками.
В середине сентября маломорские бакланы собирались в осенние стаи и к концу месяца Малое Море покидали последние птицы. К октябрю их оставались единицы.
Сколько бакланов обитало на Байкале в то золотое для них время, когда их гнездовые колонии располагались вокруг всего озера, а популяции находились в полном расцвете сил? Увы! Это навеки останется тайной.
Судя по некоторым данным А.В.Третьякова, а также результатам наших поисков бывших колоний по остаткам гнёзд, можно считать, что в 1930-х годах в Малом Море эти птицы гнездились как минимум в 10 местах. Свежие остатки гнёзд мы обнаружили на острове Ольхон у
мысов Саган, Красный и Хужиртуйский, на мысе Арул, на островах Хубын и Баргодагон. Очень много птиц гнездилось на острове Большой Тойник, где остатки гнёзд найдены нами в шести местах.
Если принять среднюю величину выводка в 5 птенцов, колонии - в 150 гнёзд, и считать, что гнездовья бакланов располагались в 10 местах, то можно утверждать, что в 1930-е годы осенняя численность маломорских бакланов, по самым скромным подсчётам, достигала 10000 особей.
«Я считаю целесообразным организовать заготовки мяса бакланов, -писал А.В.Третьяков. — Оно вполне съедобно, а для консервов даже превосходно. Бакланов очень много, каждый из них в среднем весит 3 кг, заготовлять их нетрудно, и продукция из них будет довольно дешёвой и выгодной. Широко развернув такие заготовки, сможем дать городам дополнительно сотни тонн дешёвого жирного птичьего мяса».
Нужны были очень веские аргументы, чтобы осмелиться выступить с таким призывом.
* * *
Трагедия бакланов на Байкале, первые действия которой разыгрались во второй половине XIX столетия, завершилась на наших глазах — в недавние 1960-е годы. Тысячи и тысячи этих хорошо летающих, быстро плавающих и великолепно ныряющих птиц из ныне благополучно здравствующего, а местами и процветающего отряда веслоногих канули в Лету. Что явилось причиной их исчезновения?
Не имея для ответа на этот вопрос абсолютных доказательств и не имея возможности их иметь, ничего не зная о том неблагоприятном воздействии, которому подвергались птицы в местах зимовок и на путях пролёта, мы вынуждены ограничиться лишь более или менее правдоподобными пр едположе ниями.
Чем вызвано «переселение» бакланов из юго-западной части озера во второй половине XIX столетия? В то время считалось, как писал С.И.Черепанов, что «баклан совершенно негоден в пищу человеку», следовательно, о его прямом истреблении не может быть и речи. Большинство колоний южного Байкала располагалось на почти неприступных скалах, так что и промысел бакланьих яиц следует исключить. Мы рискуем совсем не понять этого, если не проследим за изменением природной обстановки на Байкале к концу XIX века.
Уже к 1772 году, ко времени путешествия по Байкалу П.С.Палласа и И.С.Георги, ясно наметился процесс сокращения численности некоторых видов животных. И хотя И.С.Георги заметил, что на берегах озера легче встретить медведя и беглого нерчинского каторжника, чем русского поселянина, он приводит примеры заметного оскудения природы. В юго-западной части Байкала очень редким стал байкальский
тюлень, в истоках Верхней Ангары «окончательно истреблён» «чёрный» соболь, на речках, впадающих в Байкал, полностью исчез речной бобр. Соболь к этому времени, по-видимому, был выбит также на острове Ольхон и на полуострове Святой Нос.
В 1855 году Г.Радде стал свидетелем продолжающегося обеднения природы. Он писал: «...в особенности необыкновенная в последнее четырёхлетие убыль красной дичи на всём юго-западном пространстве; так что, между тем как ещё в 1852 году в окрестностях Култука ловили ежегодно не менее 50 штук кабарги, в последнее время поимка их ограничивалась, и то редко, одним животным».
Ко времени работы на Байкале И.Д.Черского природная обстановка в южной части озера изменилась ещё заметнее. В 1879 году в Кул-туке было уже 65 дворов с 433 жителями, в селе Лиственничном, во времена И.С.Георги бывшем зимовьем и почтовой станцией, теперь насчитывалось 90 дворов с 400 жителями, в устье реки Голоустной также выросло поселение с 33 дворами и 172 жителями. Все эти населённые пункты находятся невдалеке от мест былого гнездования бакланов. Рост численности населения привёл к катастрофическому сокращению рыбных ресурсов. Ведь уже Г.Радде и Н.В.Кириллов имели задание выяснить причины упадка рыболовного промысла. По-видимому, именно отсутствие былого обилия рыбы, а также деградация рыболовного промысла привели к исчезновению бакланов на всём южном Байкале к концу XIX столетия.
Более сложны и многообразны причины гибели бакланов в Малом Море и Чивыркуйском заливе.
К концу 1950-х годов Байкал испытал крупнейшие социальные перемены за всю историю своего существования. Всего за каких-то десять лет он шагнул из тысячелетнего «патриархального» прошлого в современный век технической цивилизации. Ещё в конце пятидесятых годов на Байкале пользовались почти исключительно гребными лодками. В шестидесятые появилось множество катерков и быстроходных моторных лодок. В то время, когда на вооружении местных жителей были лишь стружки, сетовухи и подъездки, удалённые от берега птичьи базары находились в относительной безопасности. Мало кому приходило в голову плыть к островам на вёслах за несколько, а иногда и несколько десятков километров. После появления множества «казанок», «обей» и «прогрессов» над колониями птиц нависла смертельная угроза. Добраться до островов или дальних береговых колоний уже не составляло никакого труда. Колонии птиц стали посещаться чуть ли не ежедневно. Бакланов «били камнями», расстреливали ради развлечения из малокалиберных винтовок, заготавливали тушки их птенцов для звероводческих хозяйств. Профессор М.М.Кожов (1972) утверждал, что «большой урон бакланьим гнездовьям был причинён неограни-
ченным сбором яиц, особенно в период Отечественной войны и в течение нескольких лет после неё».
Бакланов на Байкале давно нет, а сбор яиц, на этот раз чаячьих, продолжается на островах Малого Моря и Чивыркуйского залива. Печальный памятник этому дикому пережитку белеет на вершине острова Баргодагои. На нём надпись: «Смерть получил при собирании чаячьих яиц на сей скале».
Не последнюю роль в исчезновении бакланов сыграл фактор беспокойства, приводивший в действие невыгодные для бакланов ценотиче-ские связи с серебристыми чайками Larus argentatus, гнездившимися рядом с ними. Будучи потревоженными, чайки значительно быстрее возвращались к гнёздам и, расклёвывая яйца бакланов, могли наносить громадный урон их кладкам.
Хотя о решающих факторах исчезновения той или иной колонии мы можем только гадать, общая причина гибели бакланов не вызывает сомнений. Большой баклан на Байкале стал очередной жертвой стратегии стихийного натиска на природу. Он исчез вслед за серым гусем Anser anser, таёжным гуменником Anser fabalis, сухоносом Cygnopsis cygnoides и дрофой Otis tarda, став пятым видом пернатых в «чёрной книге» Байкала. Эти пять видов сгинули за последние пятьдесят лет.
Завершая рассказ о судьбе байкальских больших бакланов, необходимо остановить внимание на следующем обстоятельстве: некоторые редкие и даже очень редкие виды животных в Прибайкалье продолжают существовать, а то время как один из наиболее массовых видов птиц исчез с потрясающей воображение быстротой.
Уделяя должное внимание редким и исчезающим видам животных, мы не должны забывать, что наиболее уязвимы те виды птиц,
УШ1 Н2
1 — Ареал большого баклана в Прибайкалье и Забайкалье по современным орнитологическим сводкам. 2 — Единственное место в пределах этого ареала, где бакланы ещё действительно гнездятся, — Торейские озёра.
численность которых достигает высокой концентрации в местах гнездовий. История отношения человека и природы учит нас: колониально гнездящиеся виды птиц одними из первых исчезают с лица Земли.
Примеры хорошо известны, их нет необходимости называть. Один из самых свежих и печальных — большой баклан на Байкале.
Литератур а
Гусев О.К. 1960. О гнездовании птиц на островах Чивыркуйского залива Байкала и оз.
Ранготуя // Тр. Вост.-Сиб. фил. АН СССР 23: 69-88. Кириллов Н.В. 1886. Поездка в Нижнаангарск, Баргузинского округа на Байкале в 1885
году // Изв. Вост.-Сиб. отд. Рус. геогр. общ-ва 13, 1/2. Кожов М.М. 1972. Очерки по байкаловедению. Иркутск.
Обручев В.А. 1890. Оро-геологические наблюдения на острова Ольхон и в Западном
Прибайкалье // Горный журн. 12. Радде Г. 1857. Озеро Байкал // Вестн. Рус. геогр. общ-ва 31. Риттер К. 1879. Землеведение Азии.
Семёнов П.П., Черский И.Д., Петц Г.Г., фон. 1895. Землеведение Азии. СПб., 2. Третьяков А.В. 1934. К орнитофауне острова Ольхона по наблюдениям экспедиции 1933
года // Тр. Вост.-Сиб. ун-та 2: 118-133. Туров С.С. 1923. Материалы по фауне птиц Баргузинского края // Сб. трудов профессоров и преподавателей Иркутского ун-та 4: 132-167.
ю ^
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2016, Том 25, Экспресс-выпуск 1274: 1387-1389
Наиболее южное гнездование мородунки Xenus cinereus
А.Н.Цвелых
Второе издание. Первая публикация в 1982*
Мородунка Xenus cinereus - широко распространённый вид в лесной, лесотундровой и частично тундровой и лесостепной зонах нашей страны. Вне СССР он обнаружен на гнездовании только в Финляндии. На пролёте этот кулик встречается в Европе, Африке, Азии и даже в северных районах Австралии. Иногда бродячих негнездящихся особей можно видеть по берегам крупных рек или на морских побережьях и летом.
Мородунка - небольшой, размером со скворца, куличок серовато-буроватой окраски со светлым брюхом. Характерным признаком, отличающим его от других куликов такого же размера, служит немного загнутый кверху клюв и не очень длинные, довольно яркие жёлтые ноги.
* Цвелых А.Н. 1982. Наиболее южное гнездование мородунки // Охота и охот. хоз-во 12: 9. Рус. орнитол. журн. 2016. Том 25. Экспресс-выпуск № 000
