CC BY
56
Бывший вице-президент Мухаммад Али Абтани по этому поводу замечает: «Мы все, конечно, молимся за возвращение Имама, но президенту и его команде не мешало бы также больше заботиться о том, как снизить инфляцию и сократить безработицу». Несомненно, что прокладывать путь Махди или же, скажем, сражаться с «большим сатаной» - высокая и достойная задача, но одновременно необходимо все же решать и несколько иные, куда более земные проблемы. А проблем этих у Ирана и его граждан вполне достаточно.
«Литературная газета», М., 2006 г., № 13.
Евгений Сатановский,
руководитель Института Ближнего Востока БОЛЬШАЯ ИГРА - XXI ВЕК
Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут...
Р. Киплинг
Волнения мусульман в Европе, победа на выборах в Палестине движения ХАМАС, «война карикатур» и иранский кризис все настойчивее свидетельствуют об успешности прогнозов Хантингтона насчет конфликта цивилизаций. Оптимисты говорят, что «французская интифада» была вызвана социальными причинами и не имела этноконфессионального подтекста, миротворческие проекты, касающиеся Палестины, вот-вот принесут плоды, торжество политкорректности необратимо, а к Ирану нужно просто найти правильный подход, предложив его руководству достаточные гарантии. Реальность свидетельствует об обратном.
Американская политика «демократизации» Ближнего Востока провалилась. Демократические выборы раз за разом, страна за страной приносят успех исламистам-радикалам, призывающим своих последователей к джихаду против Израиля и США. Стабильность и контроль, на протяжении десятилетий гарантировавшиеся монархами и авторитарными лидерами, принесены в жертву ради эксперимента по воплощению теории, столь же «подходящей» для региона, как марксизм советского типа. В европейских
столицах над этим принято иронизировать. Между тем европейская ближневосточная политика провалилась не менее успешно, чем американская. Политкорректность, экономическая помощь странам региона, ужесточение критики Израиля в рамках «диалога с исламом» не дали положительных результатов. Америку в регионе ненавидят, но все еще побаиваются, хотя и меньше, чем раньше, Европу презирают, полагая в ней «бумажного тигра». Россия после вторжения американцев в Ирак не является для исламистов «направлением главного удара», но ее настойчиво пытаются втянуть в противостояние с Западом. Китай - новый и сравнительно неизвестный фактор для современной политики стран БСВ.
Состояние дел в регионе, который в России известен как Ближний и Средний Восток, а на Западе - как Большой Ближний Восток, заставляет вспоминать Европу перед Второй мировой войной. Нестабильность геополитического пространства, простирающегося от Марокко и Мавритании до Пакистана и от Сомали до южных границ России, распространяется и на ближнюю периферию региона - Сахель, Балканы, Закавказье, Среднюю Азию, и на дальневосточные окраины исламского мира. Похоже, на повестке дня новый большой передел мира. Передел, в котором бывшие «подопечные» Великих держав намерены принять самое активное участие. Попытаемся рассмотреть основные на сегодня проблемы региона, избегая как доведенной до абсурда западной «политкорректности», так и стереотипов отечественного происхождения. Скажем заранее, что некоторые из этих проблем, с точки зрения автора, изначально не имеют решения, другие не могут быть решены в существующей системе сдержек и противовесов или решение их чревато людскими потерями таких масштабов, что проблемы эти предпочтительно было бы отнести к первой категории. Риск того, что на протяжении десятилетий одни ошибки будут исправляться другими, превращая столкновение местного значения в конфликт мирового масштаба, особенно значителен в действиях структур, составляющих «мировое сообщество». Агентства ООН, миссии ЕС, «миротворцы», «послы доброй воли» и спецпредставители создают фон, который зачастую принимают за политику. Между тем они являются лишь приложением к реальной политике, состоящей из баланса интересов, противоречий между ключевыми игроками и ресурсов, которые могут быть вовлечены ими в «игру».
То, что Великобритания, Франция и Россия более не являются ведущими игроками в «Большой игре» за власть и влияние в регионе Ближнего и Среднего Востока, а к новым игрокам извне присоединились региональные силы, более не готовые удовлетвориться пассивной ролью фигур, лишь подчеркивает: «Большая игра» продолжается и в новом, XXI веке. Сегодня американское лидерство в регионе, смиряющемся с любой силой только до ее первого поражения, под вопросом. Сверхдержава, после самоликвидации СССР не имеющая соперников, взяв на себя мессианскую задачу преобразования мира и претендующая на роль его лидера, оказалась не готова к этой роли. Последнее не внушает оптимизма: как бы ни раздражали даже откровенных поклонников американской политики односторонние действия США, поражение Штатов, которое окончательно разрушит «мировой порядок», не в интересах России. Те, кто говорит, что Америка не учитывает ничьих интересов, кроме интересов собственных, совершенно правы. Но правы и те, кто указывает, что враги ее отнюдь не являются друзьями нашей страны. США дорого заплатили 11 сентября за то, что «поставили» на исламистов в противостоянии с СССР в Афганистане 80-х годов. Вряд ли Москве следует повторять эту ошибку Вашингтона.
Диалог с миром ислама, участие мусульман в делах государства и интеграция их лидеров в общенациональную элиту - российская традиция, насчитывающая не один век. Исламизация же России, втягивание ее в конфликт исламского мира с Западом -лишь очередная попытка ближневосточных «друзей и союзников» использовать Москву в собственных интересах. Провалы Америки вдохновляют многих за ее пределами на автоматическое одобрение тех, кто Америке противостоит, и призывы к оказанию им посильной помощи. Между тем не только США завязли в Ираке, но и значительная часть исламистских террористов действует там, а не на российском Северном Кавказе. Отказ от участия Российской армии в региональных конфликтах - на любой стороне - на пользу российской политике. Об этом говорит не только советский опыт афганской войны, но и события в сегодняшних Ираке и Афганистане. Россия, по Горчакову, «сосредоточивающаяся» на собственных проблемах, становится фактором, заслуживающим внимания руководства Соединенных Штатов. Косвенно об этом говорит изменение терминологии, применяемой в отношении нашей страны
одним из самых непримиримых ее критиков Збигневом Бжезин-ским. По-прежнему не доверяя России и используя в отношении чеченской проблемы русофобскую терминологию, он все же видит в России потенциального партнера. Полагая опасным для США антитеррористический альянс с Израилем, Россией и Индией просто потому, что он может быть выгоден России и Израилю, который он «любит» примерно так же, как и Россию, Бжезинский более не рассматривает Россию ни как врага США, ни как неуправляемую «геополитическую черную дыру». Последнее - косвенное, но несомненное свидетельство успеха действующей российской администрации.
Главный узел противоречий в регионе сегодня связан с иранскими ядерными амбициями и противостоянием президента ИРИ с Западом. Не исключено, что разблокировать эту проблему без военного конфликта не удастся. Иран открыто провоцирует столкновение, тем более что война с США или Израилем, скорее всего, ограничится воздушной атакой на иранские ядерные объекты, ВВС, ВМФ и ракетные базы. В отсутствие у этих стран свободных сил, необходимых для закрепления успеха, массовое использование террористов-смертников для «асимметричного ответа» может оказаться эффективным, тем более что Иран располагает достаточными для этого инструментами влияния в Ираке и на палестинских территориях. В случае если Иран, выиграв противостояние с Западом, получит статус региональной сверхдержавы, его влияние может распространиться не только на Сирию, Ливан, Палестину и Ирак, но и на всю зону Персидского залива, включая шиитские провинции Саудовской Аравии. Не исключено, что именно в преддверии такого развития событий Иран нормализовал отношения с монархиями Залива, за исключением Объединенных Арабских Эмиратов, которые оспаривают территориальные претензии ИРИ на острова, принадлежащие ОАЭ. Бескомпромиссная антиизраильская и антизападная риторика превратила Ахмадине-жада в лидера исламского мира, более популярного в его экстремистских кругах, чем бен Ладен. То, что в условиях глобализации раскол между суннитами и шиитами может оказаться менее значимым фактором, чем конфликт между умеренными и воинствующими мусульманами, - новый фактор в мировой политике. Осознать все его значение предстоит в ближайшем будущем, однако уже сегодня Иран выиграл политическое соревнование за
влияние в мире ислама у Саудовской Аравии, соперника, у которого на протяжении двух с половиной десятилетий не мог выиграть соревнование религиозное. Показательным явлением в иранской политике является конкурс карикатур на тему холокоста и поддержка исследований, отрицающих геноцид евреев в фашистской Германии. Сами по себе карикатуры нацистского типа не являются чем-то новым в прессе арабского и в целом исламского мира. «Ис-ламофашизм» - популярное религиозно-политическое движение, в основе которого - синтез антисемитизма, антисионизма и политического исламизма. Впервые, однако, он стал доминирующей идеологией в государстве с таким военным и экономическим потенциалом, политическими и ядерными амбициями, как Иран. Угрозы Ирана в адрес Израиля, педалирование темы холокоста столь явно провоцируют столкновение между ними, что, очевидно, иранское руководство готово к войне с Израилем и к любым потерям в результате этой войны. Даже возможность возникновения иранской ядерной бомбы не была бы столь тревожащим фактором, если бы не эта готовность: вера в приход Махди могла бы оставаться частным делом руководства Ирана, если бы не провоцировала конфликт с использованием ОМУ. Оптимисты полагают, что противостояние Ирана и мирового сообщества может разрешиться мирным путем, с участием МАГАТЭ или ООН. Пессимисты уверены, что Иран ведет переговоры с Россией и Китаем только для того, чтобы выиграть время и при удачном стечении обстоятельств вбить клин между членами Совета Безопасности. Реалисты обсуждают сценарии войны, которая, по некоторым данным, может разразиться еще до истечения 2006 г. Нельзя не отметить эффективность действий президента Ахмадинежада с точки зрения экономики и внутренней политики. Реформы, начатые его предшественником, президентом Хатами, скорректированы неоконсерваторами с учетом «социальной справедливости», децентрализации экономики и повышения самостоятельности провинций, но курс на приватизацию остался прежним. Иранским неоконсерваторам удалось сплотить страну вокруг правящей элиты, преодолеть раскол общества и минимизировать критику руководства страны «снизу» за счет появления «образа врага» - стран Запада и Израиля. Призывы к вестернизации и либерализации в современном Иране равноценны признанию в предательстве национальных интересов, а модернизация - экономическая и социальная - развивается под контро-
лем руководства страны и в его интересах. В этих условиях не исключен постепенный переход ключевых позиций в системе власти от пожилых аятолл к светскому окружению действующего иранского президента, ультранационалиста и верного последователя Хомейни. Достаточный приз для рискованных действий на внешней арене...
Палестино-израильское противостояние считается одной из главных проблем мировой и главной проблемой ближневосточной политики. Мировому сообществу свойственна мистическая вера в то, что «справедливое решение палестинского вопроса» умиротворит исламский мир и прекратит его противостояние с Западом. Приход к власти в Палестине движения ХАМАС дает возможность проверить этот тезис на практике. Сама по себе палестинская проблема ничем не отличается от аналогичных проблем множества больших и малых народов, не имеющих собственного государства. Декларации ООН привлекли к палестинскому национальному движению больше внимания, чем ко всем прочим группам беженцев и перемещенных лиц, вместе взятым, притом что число этих беженцев на два порядка превышало число арабов Палестины. Масштаб трагедий этих людей был не меньшим, чем беды палестинцев, иногда же несоизмеримо превосходил их. Однако проблемами палестинцев занималось и занимается отдельное агентство ООН. Палестинцам были выделены средства, о которых не могли и мечтать другие группы, для них была создана единственная в своем роде инфраструктура помощи, обеспечены внимание и поддержка мировых СМИ, они остались единственной группой беженцев, возникшей в годы, последовавшие за окончанием Второй мировой войны, чьи проблемы не только не разрешились, но и усугубились. Особый подход, благодаря которому, в отличие от правил, применяемых ко всем другим этноконфессиональным группам, палестинскими беженцами считаются не только сами беженцы, но и их потомки, загнал проблему в тупик. Если палестинское государство не возникло в 90-х годах XX в., когда лидеры ООП могли рассчитывать не только на мировое сообщество, но и на беспрецедентную поддержку со стороны Израиля, уничтожения которого большая часть палестинской элиты и палестинской улицы добивались, неясно, почему оно сможет возникнуть в начале нового века, потеряв эту поддержку. Требования продолжения международного и израильского финансирования ПНА, вне зави-
симости от успехов в развитии социальной инфраструктуры и экономики палестинских территорий, выдвигаемые ее лидерами как «обязанность» доноров, заставляют вспомнить о том, что «вэлфе-ристская» экономика успешной не бывает. Гарантированные внешние дотации стали не стимулом, а тормозом развития, превратив Палестину в «ближневосточный Гарлем», элита которого занята перераспределением этих средств. Значительная часть денег доноров расхищена, другая - попала в руки местных экстремистских организаций и была использована ими как для собственно террора, так и для превращения в доминирующую на внутриполитической арене ПНА силу, контролирующую все финансовые потоки и силовые ведомства. ХАМАС пришел к власти именно в результате такого процесса.
Опыт недавней оккупации Ирака и Афганистана силами международной коалиции заставляет предположить, что в 1967 г. палестинцам «повезло с оккупантами». В отношениях Израиля и палестинцев на протяжении 90-х годов сложился статус-кво, в рамках которого израильское руководство гарантировало трудоустройство палестинской рабочей силы на территории Израиля, перевод значительных средств в пользу ПНА и снабжение палестинских территорий электроэнергией и водой. Стабильность отношений даже в условиях интифады и контртеррористических операций израильской армии не означает, однако, что отношения эти переживут приход к власти движения ХАМАС, готового опереться на политическую и финансовую поддержку Ирана. Капиталоемкий процесс создания палестинского государства по понятным причинам экономического свойства и в силу его бесконечности остается на повестке дня ООН и других структур международной бюрократии, но проблема будущих отношений с палестинцами более не является вопросом реальной политики для Израиля. Израильская элита де-факто закрыла для себя палестинский вопрос. С израильской точки зрения, речь может идти только о техническом, максимально полном отделении от Палестины а, возможно, и от немалой части израильских арабов, поскольку у Израиля появились проблемы более серьезные, чем борьба за власть на палестинских территориях. Обострение внутреннего противостояния из-за ликвидации поселенческих форпостов на Западном берегу реки Иордан показало, что сам Израиль находится на грани гражданской войны. Вывод поселений из Газы, расколовший изра-
ильское общество вопреки обещаниям политиков, лишь ослабил безопасность Израиля. Газа же без поселенцев мгновенно превратилась в насыщенную оружием и наркотиками «ближневосточную фавелу», на территории которой царят нищета и анархия.
В конечном счете выстроит ХАМАС инфраструктуру палестинского социума автономно от Израиля или не сможет этого добиться, состоится палестинская государственность в какой-либо форме или нет, отделится Газа от Западного берега де-юре или только де-факто - более не израильская проблема. Как следствие, поскольку израильтяне больше не видят в палестинцах партнеров и не рассчитывают на мир с ними, любые попытки терактов со стороны палестинцев будут встречать гораздо более жесткий отпор, чем в прежние времена, когда Израиль был готов терпеть настоящее ради будущего.
Особо можно остановиться на восприятии израильтянами «коспонсоров мирного процесса», несущих в их глазах немалую долю ответственности за территориальные, материальные и людские потери Израиля в этой террористической войне. ООН воспринимается подавляющим большинством израильтян как инструмент, контролируемый врагами их страны. ЕС - как совокупность заигрывающих с миром ислама в целом и палестинцами в частности стран с растущими антисемитскими и антиизраильскими настроениями. Готовность европейских правительств идти на уступки экстремистам, в полной мере проявившаяся в «войне карикатур», которую многие расценивают как спланированную провокацию, «разведку боем», бесславно проигранную Европой, не прибавляет ЕС авторитета. Россия для большой части израильского истеблишмента - по-прежнему в первую очередь преемник Советского Союза, противника Израиля и союзника его врагов. Настроения эти в отношении России поддерживаются той частью американской элиты, которая полагает необходимым пресекать на корню любые контакты Израиля с Россией и Китаем.
Однако и США не рассматриваются более в Израиле как союзник и гарант безопасности. В немалой степени за это ответственны «дело Полларда» и недавний разгром экспертной службы А1РАС, однако решающую роль в укоренении в Израиле скептицизма в отношении США сыграла сама американская политика. В израильском общественном сознании общим местом стала убежденность в том, что Америка на протяжении десятилетий распла-
чивалась и будет расплачиваться далее за промахи своей ближневосточной политики интересами Израиля, а ее амбиции ставят под угрозу само существование этого государства. Подчиненность израильской внешней политики и ВПК американским интересам -секрет Полишинеля. При этом ограниченный суверенитет Израиля по отношению к США, все более напоминающий статус Пуэрто-Рико, возможно, имел бы смысл и был одобрен израильтянами, если бы на них распространялись не только минусы такого положения, но и его плюсы, включая экономические, военные и политические.
Особенностями российской ближневосточной политики в настоящее время является ее прагматизм и готовность поступиться стереотипами ради защиты долгосрочных экономических результатов, что, собственно, является основой любой профессиональной политики. Россию критикуют, как представляется, именно потому, что она впервые за долгое время не копирует политику СССР, не следует в фарватере США или Европы и не стремится ради иллюзии «особых отношений», не подкрепленных конкретными интересами, жертвовать открывающимися возможностями. Страна вписывается в современный мир - мир транспорта и связи, коммуникаций и энергетических потоков, рынков вооружений и финансово-инвестиционных систем. Ближний и Средний Восток - южные соседи России, которые отделены от нее лишь Каспийским и Черным морями и прозрачными границами нескольких постсоветских республик. Предотвращение экспорта из стран региона на российскую территорию наркотиков, политического исламизма и террористических групп не менее значимо, чем создание системы российского влияния в регионе БСВ, выход на местные рынки и закрепление на них. Процесс этот восстанавливает традиционную российскую политику на Ближнем Востоке, притом что впервые в новой и новейшей истории политика эта реализуется не в борьбе с внешним миром. Россия как самостоятельный игрок, выполняющий роль посредника, мост между конфликтующими сторонами, умиротворяющая, а не провоцирующая столкновения сила, - новое явление на Ближнем Востоке. В конечном счете, как представляется, политика эта значительно более эффективна, чем варианты, испробованные ранее.
Показательным примером новой российской политики стал московский визит руководства ХАМАС. Помимо прочего, визит
этот, вызвавший беспрецедентный интерес внешнего мира, активизировал контакты России с руководством США, Египта, Израиля, ЕС и ООН и усилил позиции России в исламском мире. Вопреки прогнозам скептиков отношения с Израилем не ухудшились: на повестке дня, скорее, усиление российско-израильского сотрудничества. Дистанцирование от чеченской проблемы и отказ ХАМАС от помощи, предложенной «Аль-Каидой», - существенная брешь в системе «террористического интернационала». Предоставление же палестинской делегации шанса проявить добрую волю по отношению к Израилю на московской пресс-конференции открыло «окно возможностей» для дипломатических консультаций с победителями выборов в Палестине и позволило представителям мировых СМИ без купюр и посредников услышать позицию ХАМАС. Позиция эта неприемлема для Израиля, поскольку не учитывает сегодняшних демографических и политических реалий региона. Однако ее ясное и недвусмысленное понимание важно и для «квартета», и для руководства Израиля, ибо подчеркивается, вопреки утверждениям представителей ООН, ЕС и израильских «левых», хрупкость возможности мирного сосуществования палестинцев и израильтян в обозримом будущем.
«Международная жизнь», М., 2006г., № 3, с. 13-21.
