CC BY
212
УДК: 327.57
Большая Евразия: что скрывает фасад вдохновляющей идеи
Сергей Константинович Песцов,
доктор политических наук, заведующий отделом международных отношений и региональной безопасности Центра азиатско-тихоокеанских исследований Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток. Е-mail: [email protected]
Осенью 2013 г. Пекин представил мировой общественности «Инициативу Пояса и Пути», грандиозный внешнеполитический проект, определяющий как минимум на ближайшее десятилетие основные направления регио -нальной и международной активности Китая. Этот проект с воодушевле -нием был воспринят большинством западных соседей КНР, которые при -ступили к сопряжению с ним собственных планов национального развития. Россия пошла ещё дальше, объявив о грядущем переформатировании Азии и создании нового регионального пространства Большой Евразии. Но поскольку основным драйвером предполагаемой трансформации кон -тинентальной Азии так или иначе выступает Пекин, реальная оценка пер спектив Большой Евразии в значительной степени будет определяться его видением и интересами, которые, судя по всему, оформились ещё далеко не окончательно. Целью данной работы выступает анализ разворачиваю -щейся в настоящее время в китайской академической среде дискуссии, связанной с определением основных пространственных ориентиров и при -оритетов новой периферийной политики страны. Это позволит не только понять сложность геостратегической дилеммы, с которой сейчас сталкива ется КНР в своей внешней политике, но и реально оценить оправданность надежд её западных соседей, всё больше связывающих перспективы соб ственного экономического роста с переориентацией внимания Китая и его региональной активности на континентальную Азию. Полученные резуль -таты дают возможность предположить, что, несмотря на заметный рост внимания к западной периферии, она вряд ли способна стать единствен ным или главным приоритетом региональной активности Пекина1. Ключевые слова: Россия, Китай, континентальная Азия, Большая Евра -зия, периферийная политика, региональная стратегия, «Инициатива Поя -са и Пути», «Экономический пояс Шёлкового пути».
1 Раздел «Россия: в объятиях новой вдохновляющей идеи» подготовлен при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18 -014-00012.
Great Eurasia: What is Hidden Behind the Inspiring Idea.
Sergej Pestsov, Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of
the Far East, FEB RAS, Vladivostok, Russia. E-mail: [email protected].
In autumn 2013, the leaders of China presented the Belt and Road Initiative to the world community, an ambitious foreign policy project that determines the main directions of its regional and international activityat least for the next decade. This project was enthusiastically accepted by the most of western neighbors of Chinawho began to "combine" their own national development planswith it. Russia went even further by announcing the forthcoming reformatting of Asia and the creation of a new regional space GreatEurasia. Since China is the organizer of the proposed transformation of continental Asia, the real assessment of the prospects for Great Eurasia will be largely determined by its vision and interests, which, apparently, have not yet taken definitive shape. The purpose ofthis paper is the analysis of the current discussion in the Chinese academic environment on the definition of the main spatial features and priorities of the country's new peripheral policy. Such analysis allows not onlyto understand the complexity of the geostrategic dilemma that China's foreign policy encounters with, but also assess realistically the justification of the hopes of its western neighbors, who increasingly connect the prospects of their own economic growth with the reorientation of China's attention and regional activity to continental Asia. The results suggestthatdespite a noticeable increase of attention to the western periphery, the latter is unlikely to be the only or top priority of China's regional activity.
Keywords: Russia, China, continental Asia, Greater Eurasia, peripheral politics, regional strategy, Belt and Road Initiative, the Silk Road Economic Belt.
Осенью 2013 г. руководство Китая представило мировой обще -ственности грандиозный внешнеполитический проект, получив -ший официальное название «Инициатива Пояса и Пути» ("Belt and Road Initiative" — BRI), который будет определять контуры и основ -ные направления региональной и международной активности КНР как минимум на ближайшее десятилетие. В его основу положена идея укрепления физических и духовных связей внутри Азии, а так -же между этой частью света, Европой и Африкой. Внимание уделя -ется пяти основным сферам межгосударственных взаимоотноше ний: координации политики, строительству инфраструктуры (в т.ч. железных и автомобильных дорог), беспрепятственной торговле, финансовой интеграции и контактам между людьми [19]. Инициа -тива представляет собой беспрецедентный проект с точки зрения содержания и целей, масштаба, охватывая 65 стран, на которые при -ходится 55% мирового ВВП, 70% населения Земли и 75% известных
запасов энергетических ресурсов [38, р. 5—6]. По замыслу КНР дан -ный проект в конечном счёте нацелен на переформатирование окружающего регионального пространства и создание адекватного фун -дамента для построения «сообщества общей судьбы» как главной стратегической цели новой периферийной дипломатии Пекина [23].
Инициатива Китая почти сразу с воодушевлением была воспри -нята большинством его западных соседей, выступивших с проек -тами сопряжения с ней собственных планов национального раз вития. Уже в сентябре 2014 г. Министерство экономического развития Таджикистана подписало с Госкомитетом по разви -тию и реформам КНР меморандум о сопряжении планов разви тия страны с реализацией проекта «Экономический пояс Шёлко -вого пути» (ЭПШП) — важной составляющей «Инициативы Пояса и Пути». Предполагается совместными усилиями построить две железные дороги: Китай — Таджикистан (с дальнейшим выходом в Афганистан, Иран и Турцию) и Таджикистан — Афганистан — Туркменистан [10, с. 20—21]. В ноябре 2014 г. Улан - Батор объя -вил о своём проекте «Степной путь», нацеленном на подъём эко -номики государства посредством развития транспорта и торговли с использованием имеющихся географических преимуществ. Во время визита президента Монголии в Китай, в ноябре 2015 г., две страны выступили с заявлением о стремлении содействовать подписанию договора, увязывающего «Степной путь» с инициати вой КНР. В октябре 2016 г. член Политбюро ЦК КПК Лю Юньшань в ходе официального визита в Монголию подтвердил договорён ности, достигнутые ранее. Он заявил, что обе стороны должны сти -мулировать взаимовыгодное торгово экономическое сотрудниче ство, тесно увязывая свои программы [1]. «Степной путь» включает пять конкретных проектов, в т.ч. строительство скоростной авто трассы Монголия — Россия — Китай; прокладку новых ЛЭП, рас -ширение имеющихся железнодорожных путей и трубопроводов. Улан Батор и Пекин настойчиво повторяют: «Инициатива Пояса и Пути» и проект «Степной путь» во многом соприкасаются и отве -чают интересам совместного развития сторон [12]. В июне 2015 г. протокол о расширении торгово экономического сотрудничества в рамках реализации ЭПШП подписали Китай и Узбекистан. Этот документ предусматривал, что главные усилия государства напра вят на расширение торговли, осуществление программ инфра структурного строительства, реконструкцию промышленных объ ектов и создание промышленных парков. Совместные проекты, в частности, предполагают постройку железнодорожного коридора
Китай — Кыргызстан — Узбекистан — Туркменистан — Иран — страны Персидского залива с возможным выходом из Ирана через Турцию в Европу [10, с. 22—23]. В декабре 2015 г. было достиг -нуто соглашение о сопряжении ЭПШП и новой экономической политики Казахстана «Нурлы Жол» («Светлый путь»), определены четыре приоритета стратегической стыковки Пекина и Астаны: раз -витие двусторонней торговли и сотрудничества в сфере производ -ственной деятельности, ускоренное расширение и модернизация инфраструктуры, углубление взаимодействия в финансовой сфе ре [10, с. 18]. О трёх главных направлениях, объединяющих Кыргыз -стан и КНР в рамках создания ЭПШП, официально было объявлено в феврале 2016 г. Они включают строительство кольцевой автодо -роги вокруг озера Иссык Куль, перенос избыточных производст венных мощностей из Китая в Кыргызстан и возведение железно дорожной магистрали Китай — Кыргызстан — Узбекистан [10, с. 19].
РОССИЯ: В ОБЪЯТИЯХ НОВОЙ ВДОХНОВЛЯЮЩЕЙ ИДЕИ
РФ, в отличие от партнёров по Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС), в своём затянувшемся (ныне дезавуированном) «пово -роте на Восток» какое то время продолжала двигаться по инерции. Развитие российских восточных территорий, в соответствии с тра диционно превалировавшим в экспертном сообществе взглядом, должно было опираться на использование преимуществ их транс портного каркаса, чьё дальнейшее совершенствование предлага лось сохранить в качестве приоритета для федерального бюджета и инициатив в рамках государственно - частного партнёрства. Кар -кас этот составляют Транссибирская магистраль, а также необходи мые в ближайшем будущем железные дороги юга Западной Сибири и Приморья, порты Тихоокеанского побережья, сети авиационных маршрутов, Северный морской путь и судоходные реки меридио нального направления [4, с. 75]. Намерения России по интеграции в АТР в соответствии с этими ориентирами казались вполне очевид -ными; и даже первые заявления председателя КНР Си Цзиньпина о строительстве экономических коридоров развития в Централь -ной и Южной Азии как элемента будущей стратегии ЭПШП в 2013 г. не вызвали у Москвы особого интереса. Однако в мае 2015 г., когда Китаю уже удалось подписать соглашения с Казахстаном, Белорус сией и Кыргызстаном, в РФ сначала осторожно, а затем всё настой чивее стали рассуждать о важности и полезности сопряжения двух
региональных проектов — российского ЕАЭС и китайского ЭПШП. Формальное решение было принято на саммите СНГ и Высшем совете ЕАЭС в октябре 2015 г. И если на официальном уровне идея по прежнему остаётся довольно абстрактной и дискуссионной, то у экспертов она всё явственнее трансформируется в предложение радикально пересмотреть стратегию поворота на Восток, осущест вить поворот к «другой» Азии.
Теоретическое обоснование этого решения представлено в оче редном докладе Валдайского клуба, увидевшем свет в 2016 г. [5]. Радикальным образом была пересмотрена идея интеграции Рос сии в АТР, которая активно пропагандировалась и продвигалась ранее в аналогичных докладах. Основанием стал критический ана лиз результатов предпринимавшихся в течение последних 25 лет усилий, которые в итоге не смогли укрепить позиции РФ в АТР и не решили основные структурные проблемы российского Дальнего Востока. Возможности Москвы с точки зрения её влияния на регио нальные процессы в АТР, по мнению авторов доклада, так и оста -лись ограниченными, экономика Дальнего Востока сохраняет свою исключительно сырьевую направленность, иностранные инвестиции не увеличиваются, а отток населения продолжается. Причины это го эксперты видят не только в неэффективности использующихся административных подходов, но — прежде всего — в принципиаль ных дефектах концепции развития восточных территорий посредст вом создания экспортно ориентированных производств и использо вания транзитных преимуществ Дальнего Востока РФ [5, с. 17, 20].
В качестве альтернативы авторы доклада предлагают идею пово рота к «другой Азии». России, по их мнению, необходимо сосредо точиться на проекте создания нового экономического и политичес кого пространства — Сообщества Большой Евразии, — в большей степени соответствующего долгосрочным тенденциям мирового развития, которые определяют в качестве нового центра экономи ческого роста Китай, Индию, Иран и «страны, находящиеся между ними» [5, с. 6]. Соответственно, сопряжение ЕАЭС и ЭПШП рассмат -ривается в качестве «одной из наиболее устремлённых в будущее концепций», чьим результатом станет «создание в Центральной Евразии и вокруг неё самого большого в мире региона сотрудни чества» [5, с. 23]. Сибирь в рамках данного проекта должна будет сменить Дальний Восток в роли основного драйвера развития. Экс перты уверены, что Москве следует сосредоточить усилия на фор мировании «нового транспортного каркаса Сибири и Дальнего Востока», включающего меридиональные железные и шоссейные
дороги, связывающие Сибирь и Дальний Восток с огромными рын ками Китая, а потенциально — Ирана, Индии, Пакистана [5, с. 6]. В новой конфигурации Сибирь повлечёт за собой Дальний Восток, а будущий регион Большой Евразии станет притягивать к новому центру развития Южную Корею, Японию и страны Европы.
Сегодня новая вдохновляющая идея — идея Большой Евра зии — после продолжительных и малорезультативных разговоров об интеграции РФ в АТР, кажется, полностью завладела вниманием Москвы и многих отечественных специалистов. Некоторые рос сийские эксперты вообще заявляют об «официальном и совмест ном выдвижении» Кремлём и Пекином концепции партнёрства или сообщества Большой Евразии как общего поля «экономического, логистического, информационного сотрудничества, мира и безо пасности от Шанхая до Лиссабона и от Дели до Мурманска» [6]. Географически, уверены они, данный проект «будет, видимо, охва -тывать страны, входящие в ШОС, ЕАЭС, АСЕАН, государства, вовле -чённые в „сопряжение" проекта Шёлкового пути и ЕАЭС, включая, вероятно, Турцию, Иран, Израиль, Египет и новое экономичес кое пространство, которое будет создаваться по мере реализации Регионального всеобъемлющего экономического партнёрства, про двигаемого Китаем и АСЕАН с участием Индии, Японии, Южной Кореи» [6]. Другие трактуют ситуацию с осторожностью, отмечая, что основной «импульс в ускорении изменений на просторах Боль шой Евразии исходит всё же от Китая» [2]. Россия в их понима нии вынуждена реагировать на начавшиеся трансформации. И хотя Москве не избежать признания общего лидерства Пекина, она тем не менее «в состоянии сохранить равноправие и свободу маневра в выстраивании отношений стратегического партнёрства с треть -ими странами». Таким образом, с этой точки зрения, интеграция постсоветского пространства в Большую Евразию — неизбежный процесс, который лучше возглавить, чем оказывать ему сопро тивление [2]. Соответственно, и возможные стратегии «сопряже ния» интересов РФ и КНР в рамках Большой Евразии варьируются в представлениях отечественных экспертов от проектов завоева -ния Россией лидерства в рамках формирующегося пространства посредством создания «собственной технологической и индустри альной зоны как центра притяжения для соседних регионов» [11] до разделения между Москвой и Пекином на этом пространстве военно политических и экономических функций [8] и даже про стого встраивания проектов, имеющихся у возглавляемого РФ ЕАЭС, в китайскую инициативу [13].
Воодушевление идеей Большой Евразии разделяют, правда, далеко не все отечественные специалисты. Сторонники иной точ -ки зрения перечисляют как геополитические, так и экономические препятствия, которые возникают на этом пути. В первом случае, «избавляясь в теории от возможного вмешательства США в текущие поставки по морским маршрутам, Китай попадает в зависи -мость от ситуации в странах- транзитёрах, среди которых много бед -ных и политически нестабильных государств» [3]. Немало сомнений вызывает и экономическая обоснованность ЭПШП. «За 2015 год, — доказывает А. Зотин, — Китай экспортировал в Европу по этому маршруту около 50 тысяч контейнеров TEU... При этом один состав может доставлять до двухсот TEU максимум (обычно около пяти -десяти). В то же время крупнейший в мире морской контейнеро -воз CSCL Globe, управляемый China Shipping Container Lines, может за один раз перевозить 19 200 контейнеров TEU (а стандартный морской контейнеровоз — около девяти тысяч TEU). Таким обра -зом, весь годовой объём китайского экспорта по железной дороге равен нескольким перевозкам по морю. Неудивительно, что 90% китайского внешнеторгового грузооборота осуществляется именно морским путём» [3]. Не выдерживают также критики, считает экс -перт, и доводы о преимуществах наземной транспортировки това ров из Китая в Европу, равно как и перспективы переноса избыточ ных производственных мощностей из КНР в соседние страны [3].
Ещё более осторожны в оценках как перспектив Большой Евра зии, так и последствий расширения экономической активности Пекина на этом направлении западные наблюдатели и некоторые специалисты в странах Центральной Азии. «То, что. совпадение интересов в конечном счёте приведёт к возникновению русско китайского „кондоминиума" в Центральной Азии, в котором Рос -сия будет гарантом безопасности, а Китай — крупнейшим экономи ческим игроком, — убеждён, к примеру Х. - Й. Шпангер, — вероятно, рисует слишком радужный образ будущего, даже если принимать в расчёт уверения региональных держав о негативном отношении к односторонним зависимостям» [14]. К схожему заключению при -ходит и группа специалистов независимой международной орга низации Saferworld (Великобритания) в докладе «Центральная Азия на перекрёстке. Меняющаяся роль России и Китая в регионе и последствия для мира и стабильности». До недавнего времени, отмечают эксперты, «в центральноазиатском контексте обеим державам удавалось достичь своих целей без абразивного столк новения друг с другом. Тем не менее российская озабоченность
экономическим ростом Китая и его программой военной модер низации, которые позволят ему разрабатывать и демонстриро вать новые возможности в приграничных районах КНР, вклю чая Центральную Азию, является слабо скрываемой. Хотя Москва и не может противостоять экономическому расширению Пекина, но её цель восстановить свою роль в регионе путём расширения ЕЭП противоречит планам Китая по укреплению ШОС и не предусматривает какого либо существенного присутствия КНР с точки зрения безопасности» [16, р. 23]. Поэтому «в более долгосрочной перспективе для Китая вполне может оказаться проблематичной традиционная роль России и её видение будущего Центральной Азии» [16]. Больше того, региональные подходы двух стран, как отмечается в докладе, принципиально различаются. Если Пекин по большей части стремился поддерживать соседние государства, исходя из того, что их экономический рост отвечает его интересам, то «понятие национальной безопасности президента Путина заклю чается в том, чтобы окружить Россию... цепочкой экономических „чёрных дыр" (таких, как Украина и Белоруссия) и „замороженных конфликтов" (в т.ч. в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии). Там, где стратегия Китая основана на необходимости стабильного соседства, Путин, в соответствии со своей точкой зрения, стремится создать послушное и зависимое» [16].
Многие зарубежные исследования, появившиеся в последнее время, также указывают на ряд серьёзных вызовов и проблем, включая не только те, что уже имеют место (синофобия, этничес кие и религиозные конфликты), но и те, которые способна вызвать расширяющаяся китайская активность в регионе. Например, один автор пишет об ошибочности простой формулы «развитие равно стабильности», акцентирующей внимание исключительно на физи ческой (инфраструктурной) составляющей первого. Реальная прак тика, по мнению этого эксперта, свидетельствует: широкомасштаб ные инфраструктурные проекты способны усиливать внутреннюю напряжённость из за противоречий и внутреннего соперничества за доступ к выгодам, предоставляемым такими проектами, или их использования в качестве повода для националистических призы вов конкурирующих политических сил [17, р. 7]. В странах с относи -тельно большей свободой медиа, отмечается в другом исследовании, таких как Казахстан и Кыргызстан, «скандалы и коррупция, связан ные с Китаем, являются наиболее политически приемлемым спо собом критиковать региональных чиновников за коррупцию и под куп» [21]. С другой стороны, инициатива Пекина также потенциально
может способствовать укреплению существующих в ряде стран Цен тральной и Южной Азии режимов, имеющих отрицательный демо кратический опыт или опыт развития, усугубляя тем самым струк турные элементы нестабильности [18, р. X]. Ещё одним серьёзным вызовом является то, как инициативы КНР могут повлиять на сис темы управления и коррупцию в регионе [18, р. X]. Согласно некото -рым данным, «китайские официальные лица в частном порядке ожи дают потерять 80% своих инвестиций в Пакистане, 50% — в Мьянме и 30% — в Центральной Азии» [20]. В этой связи важно иметь в виду, что речь идёт не просто о допустимых издержках, но об укорене нии и разрастании разрушительных для экономического развития региона практиках. Три наиболее важные проблемы — «приватиза ция общественных благ; сохранение громоздких пограничных режи мов и увеличение ожиданий незаконных доходов от прямых ино странных инвестиций» — наиболее ярко иллюстрируют, по мнению А. Кули, эту ситуацию [17, р. 10]. Кроме всего прочего, данные резуль -таты, по мнению исследователя, противоречат и намерениям КНР, «поскольку не будут стимулировать региональное развитие и необя зательно обеспечат китайским компаниям более широкий доступ к рынкам и другие возможности» [17, р. 11].
Тем не менее, поскольку основным драйвером предполагаемой трансформации континентальной Азии так или иначе выступает Пекин, реальная оценка перспектив Большой Евразии в значитель ной степени будет определяться его видением и интересами, кото рые, судя по всему, оформились ещё далеко не окончательно. Дис куссии, разворачивающиеся в настоящее время в Китае, позволяют не только понять сложность геостратегической дилеммы, с которой он столкнулся, но и оценить оправданность надежд, связываемых с переориентацией основной региональной активности КНР на кон -тинентальную Азию.
КИТАЙ МЕЖДУ СУШЕЙ И МОРЕМ: НЕРЕШЁННАЯ ДИЛЕММА
Сложно не заметить, что два основных компонента, составляю щих «Инициативу Пояса и Пути», — ЭПШП и Морской Шёлковый путь XXI в. — олицетворяют разнонаправленные геостратегические векторы внешней политики. С одной стороны, очевидно, что Китай, являясь одновременно морским и континентальным государст вом, вынужден уделять внимание обоим направлениям [22, р. 123].
С другой — такое положение увеличивает опасности непродуктив ного рассеивания имеющихся ресурсов и стратегического перена пряжения, ставя страну перед необходимостью более чёткого опре деления приоритетов региональной активности. Руководство КПК, подчёркивает в этой связи специалист по международным отно шениям Народного университета Китая Ши Иньхун, должно про являть осторожность в отношении как «стратегической военной силы» (шумного размахивания шашкой НОАК), так и «стратегичес кой экономики» (демонстрации силы посредством экономических проектов в рамках «Инициативы Пояса и Пути»). Исследователь счи тает, что КНР должна «предотвратить чрезмерный экспансионизм, который с неизбежностью ведёт к «стратегической перегрузке» [29, р. 1—2]. Разворачивающиеся в Китае и за его пределами дис -куссии вокруг этой проблемы, таким образом, со всей очевидно стью свидетельствуют как о её актуальности, так и об отсутствии пока что ясного и однозначного решения.
Многие специалисты из КНР убеждены, что определяющим в рамках инициативы становится ЭПШП, нацеленный на практи ческую реализацию китайского видения евразийской (континен тальной) интеграции. Концептуальным обоснованием этой позиции выступает идея необходимости переноса Пекином основной тяжести его региональной активности с пространства АТР на континенталь -ную Евразию. Некоторые из экспертов убеждены, что данная идея уже вышла за рамки теоретических дискуссий, считая подтвержде нием этого одобрение руководством Китая принципиально нового подхода: «вкладывать больше средств в „Пояс", нежели в „Путь"», чтобы обеспечить долгосрочную стабильность своих западных сосе дей и расширить общую основу для действительно взаимовыгод ных отношений [24]. Однако с этим согласны далеко не все. Пока что совсем не ясно, полагают оппоненты, какое из окружающих КНР пространств сможет стать её «сердцем», когда Пекин возьмёт на себя ведущую роль в Азии: Азиатско Тихоокеанский регион или Центральная Азия будет хартлендом Евразийского континента [36]. Соответственно, чёткий ответ на вопрос, какое из возможных гео стратегических направлений периферийной политики Китая ока жется в ближайшие годы основным или преобладающим, во мно гом определит будущее и этой страны, и её разных соседей, так или иначе связывающих с КНР перспективы своего развития.
Демонстративное в последнее время смещение внимания и внешней активности Китая в направлении континентальной Евра зии, получившее благодаря директору Школы международных
исследований Пекинского университета Ван Цзиси звучное назва ние «Марш на Запад», ряд экспертов из КНР и их зарубежных кол -лег прямо связывают с «разворотом» США в Азиатско Тихоокеан ский регион. Дискуссия же разворачивается вокруг того, является данное обстоятельство главной причиной или только лишь поводом и, соответственно, насколько существенной — глубокой и устойчи вой — можно считать наметившуюся смену стратегического век тора во взаимоотношениях Пекина с внешним миром и соседями. Движение КНР на запад, по мнению Ван Цзиси, выступает «страте гической необходимостью, поскольку в противном случае „сдвиг на восток" в стратегическом фокусе администрации США угро -жает заблокировать китайско американские отношения в „игре с нулевой суммой" в Восточной Азии» [28, р. 7—8]. Центральная Азия же, развивает эту мысль профессор Пекинского университета международных исследований Се Тао, выступает в роли «предо -хранительного клапана», позволяющего КНР расширять своё влия ние без увеличения риска силовой конфронтации. Другими сло вами, даже не являясь в полном смысле глобальной державой, Китай в этом случае, используя своё уникальное геополитическое месторасположение, имеет возможность реализовывать собствен ные интересы вопреки попыткам сдерживания и без вовлечения в прямую конфронтацию [26]. С наличием у Пекина благоприятных возможностей для манёвра соглашается и профессор Универ -ситета Херцога (США) Гао Бай, подчёркивая, что само геостратеги -ческое положение Китая — «гибрид суши и моря» — обеспечивает ему определённую свободу стратегического выбора: при возникно вении проблем на морском фронте государство может развиваться на запад, посвятив себя интеграции евразийских экономик; если трудности появятся на евразийском материке, КНР пойдёт на вос ток, обратившись к интеграции азиатско - тихоокеанских стран [30].
В то же время многие китайские аналитики подчёркивают: идею переориентации значительной части внешней активности Пекина в западном направлении вообще не следует рассматривать в каче -стве ответа на стратегию перебалансировки США [38, р. 17]. По их мнению, КНР предлагает новую модель регионального сотрудни -чества и её можно считать «поворотом Китая на запад» потому, что последний нуждается в развитии [37]. Эксперты настаивают на необходимости рассматривать инициативу Пекина в более широ -ком контексте интеграционных проблем, указывая, что в связи с экономическим спадом в ЕС и Соединённых Штатах первоначаль -ный механизм регионального роста в Восточной Азии, основанный
на промышленных цепочках и торговле, вступает в очередной пере ходный период. И поэтому перед всей Азией стоит задача постро ить новый, более динамичный механизм роста, основывающийся на инфраструктурной связанности и совершенствовании трансна ционального рынка [38, р. 17].
Тем не менее отдельные китайские исследователи довольно скеп тически оценивают возможности и перспективы «Марша на Запад». В частности, развёрнутый критический анализ идеи, предполагаю щей перенос основного акцента внешней активности КНР на кон тинентальное направление, содержится в работе доцента Шко лы международных исследований Народного университета Китая У Чжэнъю. Рассматривая доводы, приведённые в обоснование стра -тегии, он приходит к выводу, что реализация сопряжена с серьёз ными трудностями, а сама идея «Марша на Запад» не способна помочь КНР «избежать нынешней головоломки» [30]. Особое вни -мание У Чжэнъю обращает на три основных момента. Во первых, «стремление Китая укрепить свои позиции в Евразии и желание Аме рики сохранить континентальный баланс сил не просто не совмес тимы; на самом деле они диаметрально противоположны» [30]. Соответственно, попытка Пекина хеджировать риски противо стояния с Вашингтоном в АТР путём переориентации активности на запад, скорее всего, приведёт к обратному результату.
Второй проблемой, полагает эксперт, является то, что пово рот на запад с неизбежностью приведёт к ухудшению нестабиль ных отношений РФ и КНР. «.С исторической или практической точки зрения трудно себе представить, — уверен он, — чтобы Рос сия позволила Китаю совершить столь значительное вторжение в Центральную Азию; объективно говоря, рост там влияния КНР неизбежно будет означать сокращение РФ, что ещё более умень шит вес великого средства торга Москвы с Пекином — энергети ческих ресурсов. Россия может не иметь средств для экономичес кой конкуренции с Китаем в Центральной Азии, но это, конечно же, не означает, что она будет притворяться слепой» [30]. Усугубляет проблему и то, что «взаимная уязвимость между двумя конти нентальными державами обычно намного выше, чем между кон тинентальной и морской» [30]. «В последние несколько лет стало совершенно ясно, — развивают эту мысль сотрудники Исследова тельского центра экономической дипломатии Университета Ухань Чжан Сяотун и Марлен Белгибаев, — что Москва не хочет ослаб лять свою власть в отношении бывших советских республик.
Евразийский поворот Москвы является частью более масштабного плана возрождения России, где Центральная Азия имеет решаю щее значение» [35]. И в этом случае геополитический проект РФ с неизбежностью «наталкивается на Китай, который также хочет расширить своё влияние в регионе с помощью экономических средств» [35].
Третье важное обстоятельство, полагает У Чжэнъю, связано с вероятными негативными последствиями возможного укреп ления экономических позиций КНР в Центральной Азии. Эконо -мические преимущества как способ обеспечения политического влияния, считает эксперт, имеют ограниченный потенциал и стано вятся контрпродуктивными, как только превышается некий предел. Поэтому вполне вероятно, что «если Китай увеличит своё экономи ческое проникновение в Центральную Азию, страны этого региона, скорее всего, в интересах поддержания политической и стратеги ческой автономии предпочтут укреплять стратегическое сотрудни чество с другими державами — в качестве средства хеджирования от политических рисков, вызванных экономической зависимо стью» [30]. Таким образом, заключает эксперт, КНР ещё предстоит найти соответствующий баланс между сушей и морем и, что прин ципиально важно, относительно долгое время ей придётся ограни чивать свою ориентированную на сушу деятельность для обеспе чения стабильных отношений с соседними державами, особенно с Россией [30].
Одновременно с этим значительная часть китайских исследова телей, не отрицая в принципе важность расширения добрососед ских отношений на западных границах, вообще убеждена, что глав ным внешнеполитическим ориентиром Пекина должны оставаться Восточная Азия и АТР. Так, бывший директор, а ныне видный экс -перт по вопросам национальной безопасности и военной стратегии Института стратегических исследований Университета националь ной обороны КНР адмирал в отставке Янь И уверен: стратегичес кий приоритет Китая с неизбежностью заканчивается на Востоке и морем. Укрепление позиций страны на Тихом и Индийском океа нах, по твёрдому убеждению эксперта, является необходимой пред -посылкой для превращения её в глобальную великую державу. Западную периферию, в этой связи, следует рассматривать в каче стве «стратегического заднего двора», где КНР должна стремиться к стабильности, а не продвижению [33]. С Янь И согласен и декан факультета международных отношений Университета Цинхуа Янь
Сюэтун, по мнению которого, Морской Шёлковый путь — самый важный из проектов в рамках «Инициативы Пояса и Пути». ЭПШП в Центральной Азии, считает он, нацелен на консолидацию «стра тегического тыла» Китая в регионе, где потенциал экономичес кого развития и традиционные угрозы безопасности не очень значительны. В отличие от этого Морской Шёлковый путь непо средственно связан с центральной зоной подъёма КНР. «И если Китай действительно намерен противостоять региональному влия нию США, инвестиции и участие в Юго - Восточной Азии, — убеждён Янь Сюэтун, — являются более срочными и обеспечивают большее стратегическое преимущество, чем в Центральной Азии» [15, р. 5].
В Китае с 2003 г. растёт влияние сторонников т.н. школы мор -ской силы, которые уверены: поскольку океан — самая удобная среда, объединяющая мир, наиболее выгодную позицию в эпоху глобализации занимает тот, кто имеет сильный флот и способен эффективно контролировать морские коммуникации. Судьбу наций, подчёркивают они, определяет морская сила, и КНР не исключение [34, р. 23—24]. Важность морского продвижения страны обусловли вается, кроме всего прочего, жизненно важной проблемой обеспе чения ресурсов. Экономика Китая на 60% зависит от внешней тор -говли, почти 80% которой осуществляется посредством морских перевозок. В настоящее время океан играет важную роль в экономи ческом развитии государства. Поэтому «переход от земли к океану и от соседних вод к глубоким водам» уже стал важной опорой стра -тегии развития страны [25, р. 83]. Постоянно растущее присутствие Пекина в мировой экономике говорит о том, что его подход к оценке угроз подвергается «цветному сдвигу»: от концентрации внимания на «жёлтой» (континентальной) суше и «коричневых» (прибрежных) водах к акцентированию «синих» (высоких) морей [32]. Обос -нованность данной позиции, полагают её сторонники, подкрепля ется ссылками на официальные государственные решения и мнения. Весьма показательным в этой связи считается одобрение XVIII съез -дом КПК в ноябре 2012 г. стратегии «строительства Китая как мор -ской державы», предусматривающей, что КНР должна развивать свою экономику всесторонним путём: с экономическим развитием океана, осуществляемым в рамках более широкой национальной стратегии, и одновременно с сохранением суверенитета страны, её безопасности и интересов. Приверженцы «школы морской силы» опираются и на мнение Си Цзиньпина, который, говоря о важности усилий, направленных на то, чтобы именно морские отрасли стали
основой национальной экономики Китая, указывает: «соответствую щие стороны должны улучшить возможности и расширить сферы использования морских ресурсов, чтобы „превратить морскую эко номику в новую точку роста в стране"» [31].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Не вызывает сомнений, что западное (континентальное) направ ление в рамках новой, всё более отчётливой, периферийной поли тики современного Китая приобретает большое значение. Стано вящаяся всё очевиднее активность Пекина по этому вектору, даже если признать, что непосредственной побудительной причиной ста ло изменение стратегической ситуации в Азиатско Тихоокеанском регионе, опирается на более широкий круг фундаментальных внеш них и внутренних стимулов. Предпринимаемые шаги уже приобрели контуры программы практических действий в виде одного из глав ных компонентов «Инициативы Пояса и Пути», равно как и необхо димую основу в форме двусторонних отношений стратегического партнёрства Китая практически со всеми его западными соседями. Стратегия «Марша на Запад» позволяет Пекину открыть свобод ную от доминирования Вашингтона альтернативную географичес кую зону для поддержания роста и расширения влияния. Она также создаёт новые возможности для решения одной из наиболее акту альных национальных задач, связанной с ликвидацией внутренних экономических и социальных дисбалансов.
Вместе с тем гораздо более важным и фундаментальным геопо литическим сдвигом в новейшей истории Китая следует, вероятно, считать его всё более очевидный акцент на море. С окончанием холодной войны и распадом Советского Союза впервые в истории КНР лишилась каких либо серьёзных угроз для своей безопасности с суши, что позволило ей сосредоточиться на укреплении и расшире нии сферы своего влияния в морской Восточной Азии. Экономичес -кие интересы Пекина на этом направлении существенно превышают его интересы в Южной и Центральной Азии, вместе взятых. Вместе с тем, превратившись во вторую по величине экономику мира, Китай полагает, что может (в дополнение к Тихоокеанской Азии) расши рить свои интересы и в Евразии. Таким образом, «Марш на Запад» вовсе не подразумевает радикальной и однозначной стратегической переориентации внешней политики. Фактически эта идея выступает
обоснованием лишь некоторой смены соотношения между осо бым историческим акцентом Китая на Восточной Азии и возможно стями, открывающимися на других направлениях, говорит о необхо димости рассмотрения последних для дальнейшего подъёма страны и использования выгод как морской, так и континентальной дер жавы [33]. Даже один из самых авторитетных пропагандистов «Мар -ша на Запад» Ван Цзиси оговаривается: он вовсе не настаивает, чтобы идея превратилась в чётко зафиксированную национальную внеш неполитическую стратегию. Важность мысли, лежащей в её основе, полагает он, заключается в акцентировании внимания на том, что «в нынешних условиях постоянных изменений в геоэкономической и геополитической ситуации Китаю необходимо заняться новым и всеобъемлющим размышлением о геостратегическом „переба -лансировании", не вызывая столкновений между китайской сухопутной и морской мощью» [28, р. 10]. Оптимальный баланс суши и моря во внешней политике Пекина сегодня ещё окончательно не найден. Однако, как считают некоторые эксперты КНР, исторический опыт указывает: когда сухопутные/морские гибридные державы добива -ются стабильности на своих сухопутных границах, они в основном склонны сосредоточивать энергию на морском развитии [30]. «Та -ким образом, — приходит к выводу Се Тао, — ещё слишком рано при -ветствовать наступление Евразийского века Китая, а сколь бы ни был вдохновляющим и привлекательным „Марш на Запад", похоже, он не имеет реальных шансов стать действительным» [27].
Что следует из этого для евразийских соседей КНР, прежде всего России? Вероятно, — желание воспользоваться возможностями, пре -доставляемыми расширением хозяйственной кооперации с Пекином, что вполне понятно и объяснимо. Вместе с тем возложение излишних надежд, как показывает анализ выше, вряд ли оправданно. Это свя зано не только с сохраняющейся неопределённостью относительно масштабов и устойчивости интереса Китая к углублению континен тальной региональной активности, но и с понятным его стремлением к решению прежде всего собственных, достаточно многочисленных проблем. В этой связи весьма сомнительной может быть «страте гия сопряжения», в которой национальные проекты регионализма и регионального строительства приспосабливаются к инициативе КНР как базовой или определяющей. Продуктивнее будет подход, исходящий из возможности партнёров Пекина использовать указан ную инициативу для содействия реализации собственного видения региона. Однако для этого необходимо, чтобы данное видение при обрело ясность и более чёткие контуры.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. В центре внимания: инициатива «Пояс и Путь» — беспроигрышное сотруд -ничество Китая и Монголии // ASIARUSSIA.RU: сайт немецкой общественной телерадиокомпании ARD. 4 октября 2016. Url: http://asiarussia.ru/ articles/13789/ (дата обращения: 05.11.2017).
2. Ефременко Д. Рождение Большой Евразии // GLOBALAFFAIRS.RU: официаль -ный сайт журнала «Россия в глобальной политике». 2016. № 6. URL: http:// www.globalaffairs.ru/number/Rozhdenie - Bolshoi - Evrazii -18478 (дата обраще -ния: 12.11.2017).
3. Зотин А. Один пояс, много тупиков. Зачем Китаю нужен Новый шёлковый путь // CARNEGIE.RU: официальный сайт Московского центра Карнеги. URL: http://carnegie.ru/commentary/70057 (дата обращения: 03.12.2017).
4. К Великому океану -2, или Российский рывок к Азии. Доклад Валдайского клу -ба. М., 2014. 84 с.
5. К Великому океану- 4: поворот на Восток. Предварительные итоги и новые за -дачи. Доклад международного дискуссионного клуба «Валдай». М., 2016. 36 с.
6. Караганов С. С Востока на Запад, или Большая Евразия. Россия в глобаль -ной политике // GLOBALAFFAIRS.RU: официальный сайт журнала «Россия в глобальной политике». 24.10.2016. URL: http://www.globalaffairs.ru/pubcol/ S - Vostoka - na - Zapad - ili - Bolshaya - Evraziya -18438 (дата обращения: 03.12.2017).
7. Кузьмина Е. Можно ли совместить ЕАЭС и Шёлковый путь? // RUSSIANCOUNCIL.RU: официальный сайт Российского совета по междуна родным делам (РСМД). URL: http://russiancouncil.ru/analytics and comments/ analytics/mozhno - li - sovmestit - eaes - i - shelkovyy - put/?sphrase_id=2003386 (да -та обращения: 05.11.2017).
8. Лукьянов Ф. Как Москва ищет своё место в Центральной Азии // GLOBALAFFAIRS.RU: официальный сайт журнала «Россия в глобальной поли тике». 23.08.2016. Url: http://www.globalaffairs.ru/redcol/Kak - Moskva - ischet -svoe - mesto -v -Tcentralnoi -Azii -18328 (дата обращения: 17.11.2017).
9. Подберезкин О. Сопряжение ЕАЭС и ЭПШП: динамика и перспективы: док лад на секции «Общее экономическое пространство от Лиссабона до Влади -востока: перспективы интеграции ЕС и ЕАЭС» в рамках МЭФ -2016. Москва, 24 марта 2016 г. // EURASIAN - MOVEMENT.RU: официальный сайт Евразий -ского движения РФ (ЕДРФ). URL: http://eurasian - movement.ru/archives/18920 (дата обращения: 17.11.2017).
10. Проект «Экономический пояс Шёлкового пути». Перспективы для СНГ: ин -формационно аналитическая записка / Исполнительный комитет Содруже ства Независимых Государств. М., 2016. 25 с.
11. Сафранчук И. Если ставки не сыграли // GLOBALAFFAIRS.RU: официальный сайт журнала «Россия в глобальной политике». 2016. № 5. URL: http://www.globalaffairs. ru/number/Esli - stavki - ne - sygrali -18390 (дата обращения: 12.11.2017).
12. «Степной путь» (Монголия). 19.04.2017 // RUSSIAN.CHINA.ORG.CN: офи -циальный сайт Китайского информационного интернет центра. URL: http:// russian.china.org.cn/china/China_Key_Words/2017 -04/19/content_40650242. htm (дата обращения: 07.12.2017).
13. Ткачук С. ЕАЭС и все - все - все // GLOBALAFFAIRS.RU: официальный сайт жур -нала «Россия в глобальной политике». 2016. № 3. URL: http://www.globalaffairs. ru/number/EAES - i-vse -vse -vse -18145 (дата обращения: 07.12.2017).
14. Шпангер Х. - Й. Поворот России на Восток, поворот Китая на Запад: взаимодей -ствие и конфликты на Шёлковом пути // GLOBALAFFAIRS.RU: официальный сайт журнала «Россия в глобальной политике». 2016. URL: http://www.globalaffairs. ru/valday/Povorot - Rossii - na - Vostok - povorot - Kitaya - na - Zapad - vzaimodeistvie - i -konflikty - na - Shlkovom - puti -18208 (дата обращения: 07.12.2017).
15. Bondaz A. China's Foreign Policy: Prioritising the Neighbourhood // China Analy -sis. April 2015. Special Issue. 5 p.
16. Central Asia at a Crossroads. Russia and China's Changing Roles in the Region and the Implications for Peace and Stability / Saferworld. London, June 2015. 39 p.
17. Cooley A. The Emerging Political Economy of OBOR. The Challenges of Promoting Connectivity in Central Asia and Beyond. Washington, DC: Center for Strategic and International Studies, 2016. 16 p.
18. Ghiasy R., Jiayi Zh. The Silk Road Economic Belt. Considering Security Implications and EU — China Cooperation Prospects / Stockholm International Peace Research Institute. 2017. 60 p.
19. Junhua Zhang. What's Driving China's One Belt, One Road Initiative? // EASTASIAFORUM.ORG: информационный портал. URL: http://eastasiaforum. org/2016/09/02/whats - driving - chinas - one - belt - one - road - initiative/ (дата об -ращения: 24.05.2017).
20. Kynge J. How the Silk Road Will Be Financed // FT.COM: официальный сайт Fi -nancial Times. May 9, 2016. URL: https://www.ft.com/content/e83ced94 - 0bd8 -11e6-9456-444ab5211a2f (дата обращения: 14.10.2017).
21. Laruelle M., Sébastien P. The Chinese Question in Central Asia: Domestic Order, Social Change, and the Chinese Factor. New York: Columbia University Press, 2012. 271 p.
22. Li Xing, Wang Chenxing. Prospects of the Eurasian Union. A View from China // INTERTRENDS.RU: официальный сайт журнала International Trends (Mezhduna rodnye protsessy). URL: http://www.intertrends.ru/system/Doc/ArticlePdf/1662/ cQClSS8F3j.pdf (дата обращения: 14.10.2017).
23. Liu Zhenmin. Insisting on Win -Win Cooperation and Forging the Asian Community of Common Destiny Together // CIIS.ORG.CN: информационный портал. URL: http://www.ciis.org.cn/english/2014 -06/17/content_6987936.htm (дата обра -щения: 11.09.2017).
24. Minghao Zhao. «March Westwards» and a New Look on China's Grand Strategy // D3QI0QP55MX5F5.CLOUDFRONT.NET: информационный портал. URL: https://
d3qi0qp55mx5f5.cloudfront.net/cpost/i/docs/Zhao__Minghao_Workshop_
Paper.pdf (дата обращения: 18.05.2017).
25. Sumie Yoshikawa. China's Maritime Silk Road Initiative and Local Government // Journal of Contemporary East Asia Studies. 2016. Vol. 5. No. 2. P. 79—89.
26. Tao Xie. Back on the Silk Road: China's Version of a Rebalance to Asia' // Global Asia. Spring 2014. Vol. 9. Issue 1. P. 70—76.
27. Tao Xie. Is This China's Eurasian Century? China's Response to the U.S. Pivot to Asia — a "March West" — Faces Serious Hurdles // THEDIPLOMAT.COM: ин -формационный портал. URL: http://thediplomat.com/2015/10/is -this - chinas -eurasian - century/ (дата обращения: 18.05.2017).
28. Wang Jisi. «Marching Westwards»: The Rebalancing of China's Geostrategy // International and Strategic Studies Report / Center for International and Strategic Studies, Peking University. October 2012. No. 73. Р. 7—8.
29. Willy L. China's Global Power Projection Hit With «Strategic Overdraft» // China Brief. May 11, 2017. Vol. 17. Issue 7. P. 1—2.
30. Wu Zhengyu. Toward «Land» or Toward «Sea»? The High - Speed Railway and China's Grand Strategy // USNWC.EDU: информационный портал. URL: https:// www.usnwc.edu/getattachment/cac23620 - c962- 4968- 94f9 - d514aa1d01fa/ Toward - - Land - - or- toward - - Sea - - .aspx (дата обращения: 14.09.2017).
31. Xi Advocates Efforts to Boost China's Maritime Power. 2013.08.01 // TR.CHINA -EMBASSY.ORG: информационный портал. URL: http://tr.china - embassy.org/ eng/xwdt/t1063331.htm (дата обращения: 18.11.2017).
32. Xin Chen. Sea Power and Maritime Disputes: China's Internal Discourses // Maritime Security in East and Southeast Asia / ed. by Nicholas Tarling, Xin Chen. Singapore: Springer, 2017. P. 207-249.
33. Yun Sun. March West: China's Response to the U.S. Rebalancing // BROOKINGS. EDU: информационный портал. URL: https://www.brookings.edu/blog/up -front/2013/01/31/march - west - chinas - response - to - the - u - s - rebalancing/ (дата обращения: 11.11.2017).
34. Zhang Wenmu. Sea Power and China's Strategic Choices // China Security. Summer 2006. P. 17-31.
35. Zhang Xiaotong, Marlen Belgibayev. China's Eurasian Pivot // THEASANFORUM. ORG: информационный портал. URL: http://www.theasanforum.org/chinas -eurasian - pivot/ (дата обращения: 22.07.2017).
36. Zhang Xiaotong, Li Xiaoyue. China's Regionalism in Asia // THEASANFORUM. ORG: информационный портал. URL: http://www.theasanforum.org/chinas regionalism - in - asia/ (дата обращения: 21.03.2017).
37. Zhang Yunling. One Belt, One Road: A Chinese View // GLOBALASIA.ORG: офи -циальный сайт издания Global Asia. Vol. 10. No. 3. URL: https://www.globalasia. org/issue/chinas - new- silk- roads/> (дата обращения: 03.12.2016).
38. Zhao Hong. China's One Belt One Road: An Overview of the Debate // Trends in Southeast Asia. Singapore: ISEAS — Yusof Ishak Institute, 2016. No. 6. 44 p.
REFERENCES
1. V tsentre vnimaniya: initsiativa "Poyas i put"' — besproigryshnoye sotrudni-chestvo Kitaya i Mongolii [The Focus of Attention: the Belt and Road Initiative — Safe Cooperation of China and Mongolia]. Available at: http://asiarussia. ru/articles/13789/ (accessed 05.11.2017). (In Russ.)
2. Yefremenko D. Rozhdeniye Bol'shoy Yevrazii [The Creation of Great Eurasia]. Rossiya v global'noy politike. 2016, no. 6. Available at: http://www.globalaffairs. ru/number/Rozhdenie - Bolshoi- Evrazii-18478 (accessed 12.11.2017). (In Russ.)
3. Zotin A. Odin poyas, mnogo tupikov. Zachem Kitayu nuzhen novyy shelkovyy put' [One Belt, Many Deadlocks. Why does China Need a New Silk Road?]. Available at: http://carnegie.ru/commentary/70057 (accessed 03.12.2017). (In Russ.)
4. K Velikomu okeanu-2, ili Rossiyskiy ryvok k Azii. Doklad Valdayskogo kluba [To -wards Great Ocean -2 or Russian Sprint to Asia. The Report of the Valdai Club]. Moscow, 2014, 84 p. (In Russ.)
5. K Velikomu okeanu-4: povorot na Vostok. Predvaritel'nyye itogi i novyye zada-chi. Doklad mezhdunarodnogo diskussionnogo kluba "Valday" [Towards Great Ocean - 4: a Turn to the East. Preliminary Results and New Objectives. A Report of the International Discussion Club "Valdai"]. Moscow, 2016, 36 p. (In Russ.)
6. Karaganov S. S Vostoka na Zapad, ili Bol'shaya Evraziya, Rossiya v global'noy politike [From the East to the West or Great Eurasia, Russia in Global Politics]. Rossija v global'noj
politike. 24.10.2016. Available at: http://www.globalaffairs.ru/pubcol/S-Vostoka -na-Zapad-ili- Bolshaya - Evraziya -18438 (accessed 03.12.2017). (In Russ.)
7. Kuz'mina Ye. Mozhno li sovmestit' YEAES i Shelkovyy put? [Is it Possible to Com -bine EEU and the Silk Road?]. Available at: http://russiancouncil.ru/analytics -and - comments/analytics/mozhno - li - sovmestit - eaes - i - shelkovyy - put/?sphrase_ id=2003386 (accessed 05.11.2017). (In Russ.)
8. Luk'yanov F. Kak Moskva ishchet svoye mesto v Tsentral'noy Azii [How Mos -cow Searches its Way in Central Asia]. Rossija vglobal'nojpolitike. 23.08.2016. Available at: http://www.globalaffairs.ru/redcol/Kak - Moskva - ischet - svoe - mesto -v-Tcentralnoi -Azii -18328 (accessed 17.11.2017). (In Russ.)
9. Podberezkin O. Sopryazheniye YEAES i EPSHP: dinamika iperspektivy [EEU and the Silk Road Economic Belt: Dynamics and Prospects. A Report on the Section "General Economic Space from Lisbon to Vladivostok: Integration Prospects of EU and EEU" at IEF-2016, 24 March 2016]. Available at: http://eurasian - movement. ru/archives/18920 (accessed 17.11.2017). (In Russ.)
10. Proyekt "Ekonomicheskiy poyas Shelkovogo puti". Perspektivy dlya SNG: infor -macionno - analiticheskaja zapiska [The Silk Road Economic Belt Project. Pros -pects for CIS. Informative and analytic note]. Moscow, 2016, 25 p. (In Russ.)
11. Safranchuk I. Yesli stavki ne sygrali [When the Stakes didn't Work out]. Rossiya vglobal'noy politike. 2016, no. 5. Available at: http://www.globalaffairs.ru/num -ber/Esli - stavki - ne - sygrali -18390 (accessed 12.11.2017). (In Russ.)
12. "Stepnoy put'" (Mongoliya) ["Steppe Way" (Mongolia)]. 19.04.2017. Avail -able at: http://russian.china.org.cn/china/China_Key_Words/2017 -04/19/con -tent_40650242.htm (accessed 07.12.2017). (In Russ.)
13. Tkachuk S. YEAES i vse - vse - vse [EEU and Others]. Rossiya vglobal'noy politike. 2016, no. 3. Available at: http://www.globalaffairs.ru/number/EAES - i -vse -vse -vse -18145 (accessed 07.12.2017). (In Russ.)
14. Shpanger Kh. -Y. Povorot Rossii na Vostok, povorot Kitaya na Zapad: vzaimodeyst -viye i konflikty na Sholkovom puti [Russia's Turn to the East, China's Turn to the West: Cooperation and Conflicts at the Silk Road]. Rossiya vglobal'noy politike, 2016. Available at: http://www.globalaffairs.ru/valday/Povorot - Rossii - na - Vostok-povorot - Kitaya - na- Zapad - vzaimodeistvie - i - konflikty - na - Shlkovom - puti -18208 (accessed 07.12.2017). (In Russ.)
15. Bondaz A. China's Foreign Policy: Prioritising the Neighbourhood. China Analysis, april 2015, special issue, 5 p. (In Eng.)
16. Central Asia at a Crossroads. Russia and China's Changing Roles in the Region and the Implications for Peace and Stability. Ed. by Saferworld, London, june 2015, 39 p. (In Eng.)
17. Cooley A. The Emerging Political Economy of OBOR. The Challenges of Promoting Connectivity in Central Asia and Beyond. Washington, DC, Center for Stra tegic and International Studies Publ., 2016, 16 p. (In Eng.)
18. Ghiasy R., Jiayi Zh. The Silk Road Economic Belt. Considering Security Implications and EU—China Cooperation Prospects. Ed. by Stockholm International Peace Research Institute, 2017, 60 p. (In Eng.)
19. Junhua Zhang. What's Driving China's One Belt, One Road Initiative? Available at: http://www.eastasiaforum.org/2016/09/02/whats - driving - chinas - one - belt - one -road - initiative/ (accessed 24.05.2017). (In Eng.)
20. Kynge J. How the Silk Road Will Be Financed. Financial Times, may 9, 2016. Avail -able at: https://www.ft.com/content/e83ced94 - 0bd8 -11e6 -9456 -444ab5211a2f (accessed 14.10.2017). (In Eng.)
21. Laruelle M., Sébastien P. The Chinese Question in Central Asia: Domestic Order, Social Change, and the Chinese Factor. New York, Columbia University Press Publ., 2012, 271 p. (In Eng.)
22. Li Xing, Wang Chenxing. Prospects of the Eurasian Union. A View from China. International Trends (Mezhdunarodnye protsessy). Available at: http://www.mter-trends.ru/system/Doc/ArticlePdf/1662/cQClSS8F3j.pdf (accessed 14.10.2017). (In Eng.)
23. Liu Zhenmin. Insisting on Win-Win Cooperation and Forging the Asian Community of Common Destiny Together. Available at: http://www.ciis.org.cn/ english/2014 -06/17/content_6987936.htm (accessed 11.09.2017). (In Eng.)
24. Minghao Zhao. "March Westwards" and a New Look on China's Grand Strategy.
Available at: https://d3qi0qp55mx5f5.cloudfront.net/cpost/i/docs/Zhao__Ming -
hao_Workshop_Paper.pdf (accessed 18.05.2017). (In Eng.)
25. Sumie Yoshikawa. China's Maritime Silk Road Initiative and Local Government. Journal of Contemporary East Asia Studies, 2016, vol. 5, no. 2, pp. 79—89. (In Eng.)
26. Tao Xie. Back on the Silk Road: China's Version of a Rebalance to Asia'. Global Asia, spring 2014, vol. 9, iss. 1, pp. 70—76. (In Eng.)
27. Tao Xie. Is This China's Eurasian Century? China's Response to the U.S. Pivot to Asia — a "March West" — Faces Serious Hurdles. Available at: http://thediplomat. com/2015/10/is -this - chinas - eurasian- century/ (accessed 18.05.2017). (In Eng.)
28. Wang Jisi. "Marching Westwards": The Rebalancing of China's Geostrategy. International and Strategic Studies Report. Ed. by Center for International and Stra tegic Studies, Peking University, October 2012, no. 73, pp. 7—8. (In Eng.)
29. Willy L. China's Global Power Projection Hit With "Strategic Overdraft". China Brief, may 11, 2017, vol. 17, iss. 7, pp. 1—2. (In Eng.)
30. Wu Zhengyu. Toward "Land» or Toward "Sea"? The High-Speed Railway and China's Grand Strategy. Available at: https://www.usnwc.edu/getattachment/ cac23620 - c962 -4968 - 94f9- d514aa1d01fa/Toward - - Land - - or- toward - - Sea - - . aspx (accessed 14.09.2017). (In Eng.)
31. Xi Advocates Efforts to Boost China's Maritime Power. 2013.08.01. Available at: http:// tr.china - embassy.org/eng/xwdt/t1063331.htm (accessed 18.11.2017). (In Eng.)
32. Xin Chen. Sea Power and Maritime Disputes: China's Internal Discourses. Maritime Security in East and Southeast Asia. Ed. by Nicholas Tarling, Xin Chen. Sin -gapore, Springer Publ., 2017, pp. 207—249. (In Eng.)
33. Yun Sun. March West: China's Response to the U.S. Rebalancing. Available at: https://www.brookings.edu/blog/up - front/2013/01/31/march - west - chinas-response - to -the - u - s - rebalancing/ (accessed 11.11.2017). (In Eng.)
34. Zhang Wenmu. Sea Power and China's Strategic Choices. China Security, sum -mer 2006, pp. 17—31. (In Eng.)
35. Zhang Xiaotong, Marlen Belgibayev. China's Eurasian Pivot. Available at: http:// www.theasanforum.org/chinas - eurasian - pivot/ (accessed 22.07.2017). (In Eng.)
36. Zhang Xiaotong, Li Xiaoyue. China's Regionalism in Asia. Available at: http://www. theasanforum.org/chinas - regionalism- in - asia/ (accessed 21.03.2017). (In Eng.)
37. Zhang Yunling. "One Belt, One Road: A Chinese View". Global Asia, vol. 10, no. 3. Available at: https://www.globalasia.org/issue/chinas - new - silk- roads/> (accessed 03.12.2016). (In Eng.)
38. Zhao Hong. China's One Belt One Road: An Overview of the Debate. Trends in Southeast Asia. Singapore, ISEAS — Yusof Ishak Institute Publ., 2016, no. 6, 44 p. (In Eng.)
