CC BY
185
Л. Г. Тоноян
БОЭЦИЙ И ПРОБЛЕМЫ ЛОГИЧЕСКОГО
и теологического образования1
Обозначим сразу проблему, которую мы хотим обсудить в этой статье в контексте творчества Боэция (480-524), логика и теолога, который разработал знаменитый семичастный образовательный канон и завершил свой путь удивительной книгой «Утешение Философией».
Всем известно, что студенты в нашей стране отмечают свой праздник 25 января, в день св. мученицы Татианы. Эта дата связана с днем подписания указа об основании Московского университета. В этот день в Санкт-Петербурге в Смольном соборе теперь вручаются награды отличившимся студентам. В Татьянин день наиболее ощутим разрыв между светским и религиозным образованием. В российских государственных вузах не было и нет теологических факультетов, а лучшие студенты светских вузов, получая награды, далеко не все смогут ответить, причем тут св. мученица Татиана. К сожалению, многим их них, не получившим достаточного духовного просвещения, кажется, что место религии в музее-заповеднике, а не в сфере высшего образования. Такое положение дел нам всем уже кажется привычным, но некоторые исследователи считают, что это разделение светского и богословского образования отрицательно сказывалось и сказывается на отечественном высшем образовании. Мировоззрение студентов светских вузов зачастую лишено понимания религиозно-нравственных основ бытия, а семинаристы и выпускники духовных академий, в свою очередь, не всегда отличаются серьезным образованием и широким кругозором. Эти недостатки проявляются, к примеру, в современных дискуссиях об эволюционизме и креационизме и, в особенности, при обсуждении общественно-политических проблем.
Обращение к истории указывает на длительность такой традиции. Какие есть в этой традиции хорошие и плохие стороны? Весной этого года ректор Санкт-Петербургского государственного университета предложил открыть в университете магистратуру по специальности «теология». Этого не удавалось сделать на протяжении трех веков, и поэтому закономерно возникает вопрос: нет ли в этом шаге поспешности?
1 Исследование поддержано РГНФ, грант № 11-03-00170а.
86
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2012. Том 13. Выпуск 4
Особенностью отечественного высшего образования, в отличие от западноевропейского, является давнее разделение светских и богословских образовательных учреждений. В то время как в Западной Европе университеты, возникшие в основном на базе монастырей, имели своей неотъемлемой частью теологические факультеты, в российских университетах (Санкт-Петербурском (1724), Московском (1755) и др.), созданных по воле императоров во всем по образцу западных, таких факультетов не было. Одна из главных причин состоит в том, что в России к тому времени уже существовала своя традиция богословского православного образования в духовных школах и академиях: в Киево-Могилянской академии (1631), в Славяно-греко-латинской академии (1685), преобразованной позже в Московскую духовную академию. Эта практика продолжалась и в XIX в.: во многих городах почти одновременно и параллельно создавались духовные академии и университеты. В XIX в. неоднократно поднимался вопрос о создании богословского факультета в университетах, но ограничились созданием в 1819 г. в Санкт-Петербургском университете общефакультетской кафедры богословия, и вместо факультета внедрили общий для всех обучающихся курс Закона Божьего. После революции 1917 г. духовные академии совсем прекратили свое существование и были воссозданы в Москве и Ленинграде в 1946 г. Но и после падения атеистического государства в государственных университетах России не появились богословские факультеты, а дипломы духовных училищ и академий до сих пор не признаются государственными образовательными учреждениями.
Мы привыкли считать, что все наше отечественное образование началось с Петра I. Отчасти это верно. Да, светское образование по-настоящему началось в России в XVIII в. И в нем мы копировали западноевропейское образование. Но говорить о том, что в России не было до Петра I своей системы просвещения, по меньшей мере неисторично. Русь — наследница Византии, в том числе и в сфере образования. Петр I ориентировался не только на Западную Европу, но и чувствовал себя продолжателем и наследником великой культуры Византии и больше напоминал византийского императора, чем западноевропейского короля. Петр Великий во многом подражал Константину Великому. Так, подобно Константину I, он перенес столицу в новое место, но более дипломатично, чем Константин, нарек столице имя. Так же как Константин I, Петр I желал подчинить церковную власть государственной. Так же как Константин I, Петр I основал в новой столице императорское учебное заведение, которое со временем превратилось в полноценный университет. В Константинополе наряду с духовной академией существовал императорский университет, образование в котором носило чисто светский характер и который хорошо финансировался из государственной казны. В Константинополе параллельно существовали светские и духовные учебные заведения. Светские школы, как и позже в России, создавались по воле императора и тоже были государственными, в отличие от западных университетов, юридически оформленных как самостоятельные корпорации, имеющие все свойства средневекового цеха. При этом западные университеты возникли в основном на базе монастырей, и теологический факультет стал главенствующим в них. Так продолжалось вплоть до Нового времени, а многие теологические факультеты остались с тех пор и успешно осуществляют свою деятельность в нынешних университетах2.
2 Среди выпускников этого факультета достаточно назвать Гегеля и Хайдеггера.
Обратимся теперь к истории с целью понять, как складывались взаимоотношения светского и богословского образования. Для ясности и краткости выберем из светского образования логику как методологическую основу всех наук, а из богословского образования — христианскую теологию. Личность Боэция как логика и теолога в этом контексте представляет особенный интерес. Он известен в истории как «последний римлянин и первый схоласт», т. е. человек удивительным образом соединивший в одном лице две разные природы — языческую и христианскую.
Боэций внес большой вклад в разработку средневекового образовательного проекта, известного как «7 свободных наук (искусств)», концепция которого предложена еще Платоном в «Государстве». Как известно, 1-я ступень, названная тривиумом («трех-путье»), включала в себя грамматику, логику (диалектику) и риторику. Название второй ступени — квадривиум («четырехпутье») — дано, по-видимому, Боэцием и включает в себя арифметику, геометрию, музыку, астрономию. Боэций поставил перед собой задачу написать наставления по каждой из наук и по большей части выполнил эту историческую в полном смысле слова задачу. Эти учебные пособия были переводом или переложением с греческого на латинский язык достижений античной греческой науки, но они стали основой средневекового образования и благодаря им Боэций стал в средние века вторым после Аристотеля авторитетом, а в области педагогики, дидактики и первым. Так продолжалось до Нового времени. Например, по трактату Боэция по музыке студенты Оксфорда учились даже в XVIII в. Показательно, что задачи образования Боэций определял в чисто светских, просветительских рамках. Чем объяснить то, что его учебные сочинения, в которых нет никаких указаний на христианскую традицию, стали на многие века основой христианского образования, причем как на латинском Западе, так и на греческом Востоке?
Отметим, прежде всего, то, что Боэций делает ставку на фундаментальность образования. Обучать надо не навыкам, а умению; учить следует уму-разуму, по-гречески логосу. Логос в обыденном греческом языке имеет два основных значения — слово (отсюда учение о логосе — логика) и счет (отсюда учение о счете — логистика). Т. е. начальное образование неизбежно основано на грамматике и арифметике. Собственно говоря, и 7 дисциплин античного и средневекового канона дают не что иное, как основательное владение тем и другим: словом (тривиум) и счетом (квадривиум). Их изучение дисциплинирует ум и как бы завершает взросление человека независимо от его конфессиональной, этнической и любой другой принадлежности. По сути, такое обучение завершает, оформляет становление человека как вида согласно аристотелевскому определению человека как разумного (логосного по-гречески) животного. Только после этого можно приступать к интеллектуальной, «дисциплинированной» деятельности. Можно сказать, что Боэций считал математику каноном всех наук. Эта идея, заложенная в квадривиум, нашла свое выражение в развитии математики, а в наше время в развитии математической логики и в конгломерате вычислительных наук.
Но Боэций известен не только как логик, но, как уже сказано, как христианский теолог, «первый схоласт». Его подход в теологии заметно отличен от подхода Блаженного Августина, на которого он ссылается в своих теологических трактатах. В своем трактате «О Троице» Августин говорит, что рассуждать о Троице можно двумя способа-
ми: с помощью ссылок на авторитеты или с помощью разумных доводов. Августин, как и его учитель, Амвросий Медиоланский, выбрал первый способ. Боэций смело выбирает второй путь. Боэция, как и будущих схоластов, почти не волнует происхождение тех положений, которые доказываются, поскольку авторитет Священного Писания был к этому времени достаточно укреплен. Вот почему схоластические трактаты, эпоху которых открыл Боэций, нередко более напоминали хрестоматии по формальной логике, чем произведения религиозного творчества. Это путь определений и доказательств. Укажем, прежде всего, на определение личности, данное Боэцием в трактате «О лице и двух природах». Казалось бы, перед нами чисто теоретическое абстрактное определение. Однако это определение явилось итогом взаимопроникновения язычества и христианства в течение нескольких веков.
Аристотель построил древо сущностей («Древо Порфирия») для определения человека как смертной разумной чувствующей одушевленной телесной субстанции. Что касается физической природы человека, то это философское определение человека, несмотря на все открытия в биологии, генетике, химии и т. д., ничуть не устарело. Но Аристотель не дал определения человека как духовного существа, как неповторимой личности. Понятие личности вызрело на почве христианства, но далеко не сразу. Хотя уже апостол Павел в послании к Галатам пишет: «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе»(Гал. 3: 28), эту мысль не только в первые века христианства, но и сейчас не каждый может легко вместить в себя.
Но отцы Церкви в ходе долгих христологических и тринитарных споров о личности Христа разработали учение о человеке как образе, подобии Бога. Это подобие Богу не внешнее, а внутреннее: если Бог — это личность, то и человек, уподобляясь Богу, становится личностью. Св. Августин много писал об этом подобии, а Боэций сумел подытожить в своих теологических трактатах весь период латинской и греческой патристики в этом определении человека и Бога как личностей: личность — это индивидуальная субстанция разумной природы. Личность человека можно определить только в соотношении с личностью Бога.
Однако непреходящую славу Боэцию принесла книга «Утешение Философией», книга, которая могла быть написана, прежде всего, человеком, получившим глубокое и широкое классическое образование. В ней аллегорическая Философия, пользуясь логикой как инструментом излечения души, приводит Боэция «к истине Блага». Есть много разных объяснений того, почему в этой книге христианина Боэция, стоящего перед лицом смерти, нет упоминания о Христе и христианстве. Например, такое, житейское: разногласия среди христиан и были причиной той политической распри, жертвой которой стал Боэций. Но есть и более весомое: Боэций решил встать выше всех разногласий и воспеть то, что вечно, а значит, то, что, несомненно, останется в христианстве, если христианство истинная религия. И он создает светское произведение без имени Христа, но в котором исследователи нашли не менее 120 мест, которые прямо или косвенно указывают на христианский контекст или библейский текст.
Но мы бы особо выделили из христианских заслуг «последнего римлянина» одну: вслед за Августином Боэций сумел доказать один из основных тезисов христианства — свободу человека в противовес неизбежности судьбы античного мира.
«Утешение Философией» — книга, которая помогает нам лучше понять, как должны сочетаться в образовании светское и религиозное, логическое и богословское. В наше время часто светское образование понимают как антирелигиозное, что
в корне неверно. Если светское означает классическое, лучшее, оно уже по определению не может быть антирелигиозным, ибо вся классика имеет религиозное основание, что с особенной силой проявилось в русской культуре.
О параллелях в логическом и богословском образовании в россии
Истоки отечественного просвещения и образования — в создании славянской письменности. Она — непосредственный плод расцвета византийского культуры в X-XI вв. Византийские греки Кирилл и Мефодий, также получившие в Константинополе образование в форме семичастного канона, позднее создали церковнославянский язык, дабы перевести на него Священное Писание. Считается, что они начали с перевода Евангелия от Иоанна, которое начинается со слов «В начале был Логос». Они перевели это емкое греческое слово «Логос» как «Слово». Логосом назван в христианстве Христос, который суть Истина. Ломоносов, стоящий у истоков нашего светского образования, очень точно выразил обсуждаемую проблему: Создатель дал нам две книги: Природу, познаваемую в понятиях, и Священное Писание. И то, и другое познается нами с помощью слова. Но две книги — это не две истины, и вряд ли можно увидеть у М. В. Ломоносова теорию двойственной истины. Хотя, без сомнения, наука, образование, особенно в России, выросли из христианства, исторически сложившееся параллельное существование светских и богословских (духовных) образовательных учреждений скорее закономерно и разумно. Это гарантия свободного развития ученого: если в начале науки естествоиспытатели, по выражению Лапласа, в гипотезе Бога не нуждаются, то Бог ожидает их в конце научных исследований; в то время как богослов начинает любое свое исследование с постулата о существовании Бога.
Таким образом, М. В. Ломоносов закрепил в нашем отечественном образовании разделение светских и богословских учебных заведений. Сам он окончил Славяно-греко-латинскую академию, основанную на традициях византийского образования, на котором тоже следует немного остановиться.
Университет в Константинополе и других городах Византии продолжал грекоримский проект образования, базирующийся на изучении 7 свободных наук (искусств). М. Пселл — типичный продукт этой эпохи расцвета Византии: сам богослов, он получил сначала в университете светское античное образование и оставил пособия в духе семичастного канона на основе трактатов Боэция. Получив сначала классическое образование, он, как и многие другие юноши, уже после этого осознанно пошел в духовную академию с целью стать духовным лицом. Философия и богословие не включались в канон образовательных дисциплин. Философия, а тем более теология, относилась к высшей ступени знания, к которым приступают только после овладения семичастным каноном.
Современный уровень исторических исследований позволяет нам относить начало отечественного образования, к сожалению, только к началу XVII в. Византийский период развития Руси очень скудно представлен в нашей истории. Распространен предрассудок о том, что науки, в том числе логика, были неизвестны на Руси. Русь после падения Константинополя в 1453 г. ощущала себя преемницей греческого православия. Восточные патриархи еще с XVI в. начинают обращаться в Москву с просьбами об открытии высшей школы греческого типа. Но серьезные шаги стали предприниматься только во времена царя Алексея Михайловича. Известно, что византийское право-
славное богословие отводило логике Аристотеля весьма важное место. Свидетельством этого служит хотя бы «Источник знания» Иоанна Дамаскина, который начинается с обстоятельного изложения логики Аристотеля. Важно отметить, что, несмотря на многовековую борьбу между Востоком и Западом, между «греками» и «латинянами», семичастный канон оставался основой образования и тех, и других.
В качестве первых упоминаний об изучении логики на Руси приводят обычно письма Андрея Курбского (XVI в.), который познакомился с логикой Аристотеля, как и большинство православных людей, благодаря «Источнику знания» Иоанна Дамаскина. А. Курбского же и считают одним из первых отечественных богословов. «У Курбского были большие переводческие планы. Он собирался перевести великих отцов IV в. Для этого он собирает и организует кружок переводчиков или «бакаляров», как сам их называет, для классического учения. Курбский приобретает (в западных изданиях) для перевода «все оперы» Златоуста, Григория, Кирилла Александрийского, Дамаскина и др.3
Толчком для создания первых православных учебных заведений послужила борьба между католичеством и православием на Украине. Брестская уния 1596 г. была скорее актом культурно-политического, нежели религиозного самоопределения. Борьба против Унии в XVI-XVII вв. привела к созданию знаменитых православных братств. Как церковные учреждения братства организуются уже в 1580-х гг., — в Вильне и во Львове в 1586 г., позже возникли Киевское и Могилевское. Братства организуют школы, открывают типографии, издают книги. Первые братские школы были устроены по греческому образцу. Около 1615 г. мы находим в Киево-Печерской Лавре колонию ученых иноков, монахов, приехавших главным образом из Львова и собранных здесь новым архимандритом Елисеем Плетенецким. В том же году возникает знаменитое Киевское братство. В Лавре устраивается типография, и, начиная с 1617 г., выходит ряд изданий — отеческих творений и богослужебных книг4.
Особую роль в становлении отечественного образования сыграл Петр Могила. Братская Киевская школа растворилась во вновь заведенной, в новой латинопольской «коллегии» киевского митрополита Петра Могилы, которая и была вскоре перемещена из Лавры в Братский монастырь. Вплоть до начала XVIII в. наблюдается расцвет Киево-Могилянской академии, которая стала признанным православным богословским высшим учебным заведением. Учебные программы академии также строились на античном семичастном каноне. Петр Могила особо чтил Аристотеля, логика которого в учебных программах Академии всегда занимала значительное по объему место. Из тех, кто учился в этой академии по тому же античному канону, можно вспомнить Григория Сковороду, творчество которого, так же как и творчество Боэция, можно считать образцом сочетания античной и христианской культуры.
Следующим крупнейшим образовательным учреждением была Славяно-греколатинская академия, возникшая на базе школ в Москве, которые были открыты в 1685 г. прибывшими в Москву из Византии по рекомендации восточных патриархов двумя братьями-греками, потомки жившего еще в XI в. профессора Константина Лихуда, который преподавал право в константинопольском университете. Это были
3 Георгий Флоровский, протоиерей. Пути русского богословия // иЯЬ: www.vehi.net/florovsky/ риШ02.Ы:т1 (дата обращения — 28.08.2012).
4 Там же.
люди не только европейски образованные, но и глубоко православные. Второй раз в нашей истории братья-греки — Иоанний и Софроний Лихуды — дают толчок в развитии образования. Это касается как логического образования, так и богословского. Для православного богословия самое высокое значение имела деятельность братьев по исправлению и пересмотру славянского текста библии Ветхого Завета. В академии продолжился давний спор между «греками» и «латинянами». Как отдельный предмет братья Лихуды ввели преподавание логики Аристотеля на латинском и греческом языках. Преподаватели в академии были поначалу все из Киева. Из них можно назвать Феофилакта Лопатинского (1670-е гг. — 1741 г.), с 1706 г. ректора академии. Феофилакт был человеком больших знаний и смелого духа, а в богословии и в логике продолжатель схоластики. До нас дошел и переведен на русский язык его учебник по логике, написанный на латинском языке5.
Московская духовная академия ведет свою историю от Славяно-греко-латинской академии (МДА была закрыта в 1919 г., воссоздана в 1946 г.). В 2010 г. она отметила 325-летие и является на территории современной России старейшим образовательным православным учреждением. Ее давняя история помогает понять специфику российского богословского образования.
В ходе Петровских реформ в России возникли первые светские высшие учебные заведения — университеты. Понятно, что они строились по образцу западноевропейских университетов, в которых основными факультетами были теологический, юридический и философский. Так должно было быть и в первом, основанном в Санкт-Петербурге в 1724 г. российском светском университете, который представлял собой, как сказано в указе о его создании, «собрание ученых людей, которые наукам высоким, яко теологии и юриспруденции (прав искусству), медицины и философии... людей научают». Однако из-за организационных проблем и нехватки преподавателей эти факультеты не были созданы. Поначалу функционировала только кафедра «логики, метафизики и нравственной философии». Одним из самых знаменитых преподавателей был приглашенный в Петербург Екатериной II математик и логик Леонард Эйлер (1707-1783). Он преподавал долгое время в Петербурге математику и логику и опубликовал здесь «Письма.», где впервые были употреблены т. н. «круги Эйлера»6.
В 1755 г. был открыт по предложению М. В. Ломоносова Московский университет с тремя факультетами — философским, юридическим и медицинским. Отсутствие в его структуре богословского факультета было связано, как уже было выше сказано, с существованием Славяно-греко-латинской академии (с 1814 г. Московской духовной академии), в которой уже более века проводилась подготовка богословов. На отсутствие богословов на этот раз уже нельзя было сослаться. По-видимому, такова была принципиальная позиция М. В. Ломоносова.
В течение девятнадцатого столетия Россия вышла на передовые рубежи образования и науки. Один за другим открывались новые императорские университеты: в 1802 г. воссоздается Дерптский университет (основан в 1632 г. как второй университет Швеции), в 1803 г. воссоздается Виленский университет (основан иезуитами в 1579 г.), в 1804 г. создаются Казанский и Харьковский университеты, в 1816 г. — Варшавский,
5 Феофилакт Лопатинский. Диалектика // Феофилакт Лопатинский. Избранные философские произведения. — М., 1997.
6 Кобзарь В. И. Логика Л. Эйлера // Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке. — СПб., 2000. — С. 467-472.
в 1834 г. — университет святого Владимира в Киеве, 1864 г. — Новороссийский, 1880 г. — Томский университеты.
Параллельно происходила реформа и в духовном образовании. Открываются новые духовные академии: Санкт-Петербургская (1809), Киевская (с 1819 г.) и Казанская (с 1842 г.) и многочисленные семинарии. В академиях было два «класса»: философский и богословский. В городах, где имелись университеты и духовные академии, преподаватели либо одновременно читали лекции и в тех и в других учебных заведениях, либо сменяли работу, переходя из духовных в светские учреждения.
Упомянем, к примеру, представителя киевской духовно-академической философии — Василия Николаевича Карпова (1798-1867). Он был выпускником и преподавателем философских дисциплин (в том числе и логики) в Киевской духовной академии, со временем ординарным профессором Санкт-Петербургской духовной академии. Он посвятил преподавательской деятельности более сорока лет (с 1825 по 1867 гг.). Среди его логических произведений на первом месте стоит учебник «Систематическое изложение логики»7, признанный одним из лучших учебников по логике в Российской империи. Известен он нам и как переводчик Платона.
Большое рукописное наследие по логике оставил еще один ординарный профессор Киевской духовной академии, а потом и Московского университета Памфил Данилович Юркевич (1826-1874). Он преподавал логику и философию известному русскому философу В. С. Соловьеву. В Киевской духовной академии с момента ее создания в 1819 г. и до момента ее закрытия в 1920 г. весьма активно разрабатывалась логическая проблематика8.
В 1850 г. в связи с политической обстановкой вводится запрет на преподавание философии. Этот в целом реакционный шаг в области образования высвечивает тем не менее устоявшуюся связь между логикой и богословием. Как оказалось, временно без философии (в 1859 г. ее преподавание восстановили) можно обойтись, но без логики и психологии духовное (гуманитарное) образование посчитали невозможным. Их преподавание могли вести в этот период только духовные лица. Прежде всего потому, что и до запрета преподавание этих дисциплин осуществлялось в основном профессорами духовных академий, поскольку логика была традиционной дисциплиной духовного образования. В Санкт-Петербургском университете логику в этот период читают заведующий кафедрой общего богословия Санкт-Петербургской духовной академии А. И. Райковский, будущий ректор духовной академии И. Л. Янышев (о котором известно, что слушателей его лекций не вмещал даже актовый зал университета), протоиерей В. П. Палисадов и др. К концу XIX в. уровень и логического и богословского образования в стране значительно вырос.
К началу XX в. в основных духовных и светских центрах Российской империи — в Москве, Петербурге, Киеве и Казани сложились устойчивые традиции логического и богословского образования. Многие ученые, часто после стажировки в германских университетах, становились профессорами логики. Назовем среди них М. И. Владиславлева, А. И. Введенского, Н. О. Лосского, И. И. Лапшина, С. И. Поварнина, Н. А. Васильева. Если же говорить о богословии, то в начале века Россия переживала настоящий религиознофилософский ренессанс. Это касается как деятельности религиозно-философских
7 Карпов В. Н. Систематическое изложение логики. — СПб., 1856.
8 Хоменко И. В. Логика в Киевской духовной академии (1819-1920) // Логико-философские штудии. — Вып. 8 /Под ред. Я. А. Слинина и Е. Н. Лисанюк. — СПб., 2010. — С. 120-132.
обществ, так и деятельности духовных академий. Назовем имена П. Флоренского, Г. Франка, Н. Бердяева. Все перечисленные философы пытались применить логические и философские теории к интерпретации богословских проблем. В свою очередь, в духовных академиях была сформирована прекрасная отечественная богословская школа, среди представителей которой длинный список выдающихся богословов.
Следствием революции 1917 г. было закрытие духовных школ исчезновение как логического, так и богословского образования. Профессора академий обращались к новой власти с предложениями о создании в университетах богословского факультета, но А. В. Луначарский, нарком просвещения, был непримирим. Преподавание и логики, и богословия в начале 20-х гг. постепенно прекращается и исчезает на два десятилетия. Возрождение преподавания этих дисциплин — логики и богословия — можно отнести к 1943 г. Что касается богословия, то восстановлению этой дисциплины предшествовала первая встреча Сталина с тремя митрополитами — Московским, Ленинградским и Киевским Русской православной церкви: Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем). Эта историческая встреча смягчила отношение советского государства к Церкви. И. В. Сталин тогда предложил открыть духовные академии и училища для обучения священнослужителей, разрешил издание ежемесячного церковного журнала (Журнал Московской патриархии) и распорядился заняться проблемой освобождения архиереев и духовенства, находящихся в ссылках, лагерях и тюрьмах. Именно с сентября 1943 г. стали повсеместно открываться тысячи храмов, закрытых ранее в годы первых пятилеток. Правда, открыть духовные академии было невозможно из-за отсутствия преподавательского состава (за эти два десятилетия в сталинских лагерях были убиты тысячи и тысячи священников), поэтому были открыты лишь богословские курсы.
К тому же периоду осени 1943 г. относится министерский приказ о преподавании логики. И уже в 1943/1944 учебном году в Московском и Ленинградском (который находился в это время в эвакуации в Саратове) университетах начинают читать отдельные курсы по логике. Конечно, этому предшествовала работа и старания многих людей. Так, известно, к примеру, письмо И. В. Сталину, написанное С. И. Поварниным, по-видимому, единственным специалистом по логике, который после революции остался в Ленинграде, но в течение многих лет работал заведующим библиотекой Института усовершенствования врачей. В письме он призывал возродить в стране на новых основах преподавание формальной логики.
Поворотным и для логического и для богословского образования стал 1946 г. 3.12.1946 выходит Постановление ЦК ВКП(б) «О преподавании логики и психологии в школе». В связи с ним в Московском, Ленинградском и Киевском университетах были созданы кафедры логики, которые и начали свою работу в 1947 г. и продолжают свою учебную и научную деятельность поныне. Первым профессором кафедры логики ЛГУ стал С. Н. Поварнин (1872-1952). Он передал эстафету дореволюционного преподавания логики новым преподавателям.
В тот же самый период 1946 г. были воссозданы Московская и Ленинградская (Санкт-Петербургская) духовные академии. Попытка воссоздания Киевской духовной академии не удалась. Видимо, вновь из-за нехватки преподавателей была открыта лишь семинария в Одессе, а академия была воссоздана в Киево-Печерской Лавре лишь в 1992 г9. В Мо-
9 В XIX в. такая попытка осуществилась быстрее: в Киеве духовную академию планировали открыть в 1816 г., но в связи с отсутствием научных кадров в течение двух лет вместо КДА работала духовная семинария, а академия открылась 28 сентября 1819 г.
сковскую и Ленинградскую академии вернулись преподавать те профессора, которые учили студентов еще до революции. Естественно, те, кто выжил. Их было не так много, но каждый из них был личностью. Эти преподаватели стали своеобразным переходным мостиком от старой, дореволюционной духовной школы — к новой школе.
В 1940-80 гг. логическое образование в СССР, несмотря на постоянную критику в «формализме», в том, что логика — буржуазная наука, набирало силу. Хотя попытка возродить ее в средней школе не удалась, но в вузах ее преподавание закрепилось и понемногу восстановилось, чего совершенно нельзя сказать о богословском образовании. В хрущевские времена в стране осталось всего три духовных учебных заведения — в Москве, Ленинграде и Одессе. И они висели на волоске. Ходили уже слухи о скором закрытии Московской академии, но 14 октября 1964 г., в день престольного праздника академии — Покрова Пресвятой Богородицы, когда академия скромно отмечала 150 лет своего пребывания в Троице-Сергиевой лавре, Н. С. Хрущев был освобожден от всех занимаемых должностей.
Современное состояние образования в области логики и богословия
Преподавание логики с 1946 г. беспрерывно ведется во многих университетах гуманитарного профиля. Постоянно защищаются кандидатские и докторские диссертации. Богословское образование в нашей стране получило новый импульс лишь в 1990-х гг. и вскоре займет, как это исторически и сложилось во многих странах, свое достойное место. Уровень богословского образования неуклонно растет, хотя и далек от предреволюционного, а между тем образование современных священнослужителей должно соответствовать нынешнему уровню светского научного образования. Как этого добиться? Исторически священники и будущие богословы обучались, воспитывались в монастырях, лаврах. Такой опыт оправдал себя. Распорядок, дисциплина, форма, образование, послушания и живое общение с наставниками формируют внутренний духовный стержень. Но сейчас мы видим иную реальность. Богословское образование можно получить как в духовном, так и в светском учебном заведении, например, в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете (высшем учебном заведении Русской православной церкви), в Русской христианской гуманитарной академии (в частном, светском вузе), в Санкт-Петербургской Евангелической Богословской Академии (в вузе, готовящем служителей церквей евангельского исповедания веры) и др. Эти тенденции получения богословского образования для мирян исторически для нашей страны не характерны, хотя, без сомнения, современный уровень религиозного сознания требует любых форм просвещения, от самого низшего до самого высшего. Новым учебным заведениям примерно по 20 лет, но уже требуется осмысление этого опыта, выявление как положительного, так и отрицательного в нем. Традиция раздельного образования слишком длительная, чтобы ее так просто было изменить. Видимо, поэтому ни в МГУ, ни в СПбГУ ни Киевском Национальном университете, ни даже в воссозданной Киево-Могилянской академии нет факультета или специальности «теология». В Белорусском государственном университете открыт институт теологии имени святых Мефодия и Кирилла, но готовят там, по всей видимости, также религиоведов.
Взаимосвязь между светским и богословским образованием пока принимает другие формы. На факультетах университетов теперь есть отделения библеистики.
В СПбГУ имеется также Научно-богословский центр междисциплинарных исследований (руководитель — настоятель университетского храма святых апостолов Петра и Павла, канд. богословия, канд. физ.-мат. наук, протоиерей Кирилл Копейкин). Подобные центры создаются и при других учебных заведениях. Светское и духовное образование, Университет и Духовная академия, таким образом, снова сближаются. Семинарии и духовные академии после многих лет разрушения восстанавливают уровень учебной и научной работы.
Появляется необходимость в новых учебных пособиях. Богословские проблемы должны теперь рассматриваться с позиций новых направлений в логике и философии. Для этого нужны и новые учебники. Таких учебников пока нет. Из известных нам учебников мы можем назвать пока только труд выпускника кафедры логики СПбГУ проф. В. А. Карпунина10. То, что фундаментальные богословские труды11 выходят с сопроводительными статьями, написанными профессором кафедры логики СПбГУ Я. А. Слининым, свидетельствует как о том, что глубокое логическое образование способствует научному анализу этих произведений, так, возможно, и о том, что на сегодняшний день мы имеем мало выдающихся богословов, которые к тому же имели бы высокие научные степени. Государство до сих пор не признает дипломы духовных заведений. Их выпускники могут поступить на работу или в аспирантуру, например в Оксфорд, но в России дипломы профессоров, скажем, Московской духовной академии не признают даже в средней школе. Как видим, богословское образование восстанавливается с большим трудом. Возможно, это итог того исторического развития богословия в нашей стране, о котором мы говорили выше. Однако постепенно положение изменяется. Семинарии и духовные академии постепенно получают государственную аккредитацию. Церковная аспирантура также совершенствуется.
К сожалению, в светских вузах, в университетах в связи с реформой образования часы, отведенные на преподавание логики, неуклонно снижаются. Во многих учебных заведениях логику сделали курсом по выбору, а в некоторых и вовсе убрали. Поскольку логика относится к числу классических дисциплин, можно надеяться, что это нелогичное решение — явление временное. Влияние и роль образовательного проекта, разработанного Боэцием, подтверждает это. Логика как в светском, так и в богословском образовании должна стать одной из главных вводных дисциплин. Включение в программы семинарий и духовных академий полновесных курсов по логике, несомненно, поможет укреплению отечественной богословской традиции. А перед преподавателями этих курсов логики неизбежно встанут новые вопросы, на которые трудно будет ответить, исходя только из «логики сердца». В их решении может помочь история логики, богатейшая традиция преподавания логики и в целом классических наук, которая на протяжении веков сложилась в отечественных гимназиях, университетах и духовных академиях.
1G Карпунин В. А. Логика и богословие. — СПб., 2GG2.
11 Слинин Я. А. Богословие и логика в «Источнике знания» Иоанна Дамаскина // Св. Иоанн Дамаскин. Источник знания. — СПб., 2GG6. — С. 289-357; Слинин Я. А. Путь подвижников // Иоанн Лествичник. Лествица. — СПб., 2GG8. — С. 5-61.
1. Карпов В. Н. Систематическое изложение логики. — СПб., 1856.
2. Карпунин В. А. Логика и богословие. — СПб., 2002.
3. Кобзарь В. И. Логика Л. Эйлера // Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке. — СПб., 2000. — С. 467-472.
4. Георгий Флоровский, протоиерей. Пути русского богословия/ // иКХ: www.vehi.net/ florovsky/puti/02.htm1 (дата обращения — 28.08.2012).
5. Слинин Я. А. Богословие и логика в «Источнике знания» Иоанна Дамаскина // Св. Иоанн Дамаскин. Источник знания. — СПб., 2006. — С. 289-357.
6. Слинин Я. А. Путь подвижников // Иоанн Лествичник. Лествица. — СПб., 2008. — С. 5-61.
7. Феофилакт Лопатинский. Диалектика // Феофилакт Лопатинский. Избранные философские произведения. — М., 1997.
8. Хоменко И. В. Логика в Киевской духовной академии (1819-1920) // Логико-философские штудии. — Вып. 8 /Под ред. Я. А. Слинина и Е. Н. Лисанюк. — СПб., 2010. — С. 120-132.
