CC BY
526
К.В. Антипов'
БЛИЖНЕВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА КИТАЯ В КОНТЕКСТЕ СИРИЙСКОГО КРИЗИСА
Аннотация. По мнению автора, активизация политики КНР в арабском мире и особенно нарастание роли Китая в противодействии попыткам иностранного вооруженного вмешательства в Сирии наглядно свидетельствуют, что период стратегических уступок китайской дипломатии в отношениях с Западом в основном завершился. Пекин добивается стабилизации обстановки в Сирии и на Ближнем Востоке в целом, руководствуясь долгосрочными интересами безопасности. В то же время ему удается наращивать экономическое сотрудничество со всеми странами региона и укреплять отношения с ними, несмотря на различия в подходах к сирийской ситуации. Основная тенденция состоит в том, что Китай становится одним из основных партнеров для всех действующих на Ближнем Востоке сил. Это содействует дальнейшему сближению интересов Китая и России на международной арене и усилению их практического взаимодействия.
Ключевые слова: Китай, Ближний Восток, Сирия, Россия, Запад, США, вмешательство.
* Антипов Константин Валентинович, с.н.с. Центра изучения и прогнозирования российско-китайских отношений ИДВ РАН.
ктивное участие китайской дипломатии в преодолении
сирийского кризиса стало важным этапом общего усиления роли КНР на Ближнем Востоке. Нынешняя политика Пекина направлена на стабилизацию положения в регионе. Она опирается на качественно возросшие экономические возможности, обладает наступательным потенциалом и способствует выдвижению КНР в центр событий, определяющих дальнейшее политическое развитие ближневосточного процесса. В ходе сирийских событий происходит изменения статуса Китая: из категории крупных участников он перемещается на положение одного из лидеров урегулирования в Сирии. Этому способствуют уникальные возможности, приобретенные Китаем в предшествующий период в результате быстрого подъема китайско-сирийского сотрудничества в политической, торгово-экономической и военной областях.
В связи с этим представляется целесообразным рассмотреть два аспекта исследуемого вопроса:
1) динамику двусторонних китайско-сирийских отношений и некоторые особенности их развития в условиях сирийского кризиса;
2) специфику антикризисной дипломатии КНР в Ближневосточном регионе.
Среди ближневосточных партнеров КНР Сирия (Сирийская Арабская Республика, САР) занимает особое место. Сотрудничество с этой страной стало незаменимым «подспорьем» для решения широкого комплекса стратегических задач, стоящих перед Китаем в указанном регионе. В конце 1980-х годов и далее — по мере сокращения участия России в сирийских и ближневосточных делах — Китай предпринял ряд шагов с тем, чтобы повысить уровень своих политических отношений с САР. Наряду с активизацией политических связей, Пекин поэтапно развернул торгово-экономическое сотрудничество, произвел ряд важных военных поставок, в том числе относящихся к технологии создания баллистических ракет ближнего и среднего радиуса действия. Однако эти поставки противоречили международному режиму нераспространения ракетных технологий и были прекращены по настоянию США.
Для периода начала 1990-х годов примечательным фактом стала поставка Сирии китайского нейтронного ядерного устройства и обогащенного урана для исследовательских целей (в 1992 г.), имевшая немалое политическое значение и осуществленная с соблюдением установленных МАГАТЭ процедур1. Однако тогда подобные шаги Китая не привели к заметному усилению китайско-сирийских политических связей. Сдерживающее влияние на китайско-сирийское сотрудничество оказывали такие факторы, как противодействие США попыткам КНР занять место главного военного партнера Сирии, неспособность Пекина обеспечивать устойчивые военные поставки Сирии, сравнительно невысокое качество китайской военной продукции и т. п. В политическом плане усилия китайской дипломатии нередко воспринимались в Сирии как попытки использовать международную конъюнктуру в интересах Пекина, укрепить положение КНР на сирийском рынке гражданского оборудования и военно-технических поставок и т. д.
Однако за последние 20 лет отношения двух стран прошли существенную эволюцию и в целом адаптировались к изменениям как в самом регионе, так и глобальной ситуации в целом. Важным результатом этого стало превращение Китая в главного торгово-экономического партнера Сирии. Имеется достаточно оснований утверждать, что теперь он занимает аналогичное положение и в сфере двусторонних политических отношений.
Важной вехой на пути китайско-сирийского сближения китайские специалисты считают приход Башара Асада на пост президента Сирии в июне 2000 г. после кончины его отца — Ха-феза Асада. По словам тогдашнего посла КНР в Сирии Лю Хуа-синя, «после прихода к власти Башар Асад стал уделять серьезное внимание укреплению отношений с Китаем»2. Последовавшие шаги обеих сторон, прежде всего — визит вице-президента КНР Ху Цзиньтао в Сирию в январе 2001 г. и ответный визит президента Асада в Китай в 2004 г., по оценке китайских аналитиков, «подняли планку китайско-сирийских отношений». Начиная с этого времени развитие китайско-сирийских отношений происходит стремительно, носит «взрывной характер». Важными элементами политического сотрудничества Китая и
Сирии стала взаимная поддержка в области прав человека, обеспечения суверенитета и территориальной целостности обеих сторон, а также — требований Сирии к Израилю по возвращению Голанских высот. КНР высоко ценит поддержку Сирией политики «одного Китая».
Руководители обеих стран неоднократно подтверждали стремление укреплять всестороннее сотрудничество и оказывать взаимную помощь. Так, член Постоянного комитета Политбюро ЦК ЦПК Ли Чанчунь, посетивший Сирию с официальным визитом в апреле 2008 г., заявил, что «КПК, правительство и народ Китая непоколебимо поддерживают справедливые усилия Сирии по защите национального суверенитета и территориальной целостности»3. Данную позицию неизменно подтверждают все представители высшего китайского руководства, достаточно регулярно посещающие Сирию с официальными визитами.
Характерно, что многие наиболее важные события в китайско-сирийских отношениях, например, визит президента Б.Аса-да в Китай в июне 2004 г., проходили на фоне усиления американского нажима на Сирию, введения против нее экономических санкций, ограничений на полеты самолетов над Сирией и т. п. Активизация китайско-сирийских связей в этот период осуществлялась в условиях американского вторжения в Ирак. Совместное противодействие американской политике доминирования в регионе утвердилось в качестве важного элемента китайско-сирийского партнерства. Особое значение для сотрудничества двух стран приобрело неоднократное блокирование Китаем в СБ ООН попыток США оказать давление на Сирию, осуждать и расследовать ее деятельность в Ливане, выдвигать к ней требования отказаться от сотрудничества с Ираном, предъявлять обвинения в поддержке ею международного терроризма и т. п.
Заявление президента Асада накануне его официального визита в Пекин о том, что посещение Китая «должно стать толчком для сирийских реформ, поскольку Китай является примером для подражания», ознаменовало собой качественный сдвиг в китайско-сирийских отношениях4. О значимости этого высказывания необходимо судить через призму того, что после окон-
чания «холодной войны» и распада СССР в заинтересованных общественных кругах Сирии в течение ряда лет шли дебаты о выборе пути дальнейшего развития, и Башар Асад был участником этих обсуждений, еще не являясь президентом Сирии. Выбор сирийцами китайской социально-экономической модели является не случайным, он учитывает многолетний опыт сотрудничества с Советским Союзом и позволяет сирийскому руководству осуществлять дальнейшее развитие страны, исходя из факта широкого совпадения идеологических установок сирийской партии БААС (ПАСВ) и КПК. Практическое освоение китайского опыта общественного развития и управления экономикой осуществляется сирийскими учреждениями через задействование механизмов межпартийного сотрудничества КПК и ПАСВ. КНР ежегодно посещают две официальные делегации ПАСВ, большое число межпартийных встреч происходит в рабочем порядке5. Стремление Сирии осуществить реформы, опираясь на китайский опыт партийно-государственного строительства, свидетельствует о том, что сирийское и китайское руководство связывают долгосрочные интересы, а современные китайско-сирийские отношения приобрели определенную глубину. Они основываются на концепции соразвития, являющуюся одной из основных внешнеполитических установок КНР в отношениях с развивающимися странами. Как заявил президент Асад, «постоянное укрепление дружественного сотрудничества с Китаем является стратегическим выбором Сирии»6.
Несмотря на то, что китайско-сирийское сотрудничество в области реформ еще не привело к ощутимому, качественному улучшению социально-экономического положения в САР, очевидно, что оно содействует сближению двух стран и создает условия для реализации совместных проектов, несущих стратегический потенциал.
За последние годы китайско-сирийское сотрудничество показало устойчивые темпы роста во многих областях, среди которых: энергетика, транспорт, информационные технологии, телекоммуникации, торговля, культурные связи и др. Объем двусторонней торговли в 2011 г. достиг 3 млрд долл., увеличившись по сравнению с 2002 г. почти в 10 раз. Рост торговли обеспечи-
вается, главным образом, китайскими поставками. Сирийский внутренний рынок заполнен китайскими товарами, которые стали важной частью потребительской корзины сирийского населения. В Сирии действует большое количество частных китайских фирм, которые наряду с проведением коммерческих операций участвуют в развитии торговой инфраструктуры.
Прочное положение на сирийском рынке занимают и государственные корпорации Китая. Китайская Национальная нефтяная корпорация получила права на разработку нефтяных и газовых месторождений Ал-Фурат (долина Евфрата). По некоторым данным, ее программа предусматривает осуществлении инвестиций в объеме до 400 млн долл. на создание ряда совместных предприятий для освоения этих месторождений. Китайская нефтехимическая корпорация (Sinopec) в 2007 г. вложила 2 млрд долл. в приобретение действующей в Сирии канадской нефтедобывающей компании Tanganyika Oil Co., Ltd. В 2007 г. сторонами достигнуто соглашение о строительстве нефтеперегонного предприятия с общим объемом инвестиций около 1 млрд долл. в районе Аль-Касаб (Дейр-эз-Зор) вблизи сирийско-иракской границы. Планируется строительство трубопровода, который соединит это предприятие с портом Баниас на средиземноморском побережье Сирии. Крупные контракты реализуют китайские компании ZTE и «Хуавэй».
Особое внимание западных наблюдателей привлекает тот факт, что сторонами ведется разработка проектов создания совместных китайско-сирийских банков. Осуществление этих проектов позволило бы, в частности, значительно снизить эффективность международных экономических санкций в отношении Сирии и ее партнеров. Планируется также создание китайско-сирийских университетов, учебных и исследовательских центров. Реализация этих планов расширит возможности китайских специалистов непосредственно участвовать в разработ-
^ 7
ке сирийских технологий, в том числе военного назначения .
Сотрудничество с Сирией приобрело ключевое значение для деятельности КНР в масштабах всего Арабского Востока, где политика Дамаска традиционно имела существенный вес, несмотря на периодические колебания международной конъюнк-
туры. Как отметил член Постоянного комитета Политбюро ЦК ЦПК У Гуаньчжэн, подчеркивая особое значение китайско-сирийских связей, отношения двух государств стали «моделью солидарности и двустороннего сотрудничества развивающихся стран». При этом он заявил, что, наряду с высоким уровнем политических и экономических обменов, Сирия и Китай «оказы-
ч Я
вают друг другу взаимную помощь на международной арене» . По свидетельству заместителя министра иностранных дел Сирии А. Арнуса, «на всех международных форумах между двумя странами осуществляется координация высокого уровня по различным международным и региональным вопросам»9. Как отмечал посол Ли Хуасинь, говоря о созданном Пекином в 2004 г. при поддержке ЛАГ Китайско-арабском форуме как о важнейшем институте современных отношений и сотрудничества КНР с арабским миром, Сирия «сыграла важную роль в содействии китайско-арабскому партнерству нового типа»10. По мнению китайских и арабских специалистов, взаимодействие с Сирией, традиционно являющейся «сердцем арабизма» и сохраняющей значение наиболее развитого центра арабского мира, необходимо Китаю для продвижения отношений со всеми основными участниками ближневосточного процесса. На данном этапе именно Сирия предоставляет Китаю наибольшие возможности для реализации комплекса его стратегических интересов в регионе. Оценивая современную роль Сирии, китайские эксперты делают вывод, что «в решении вопросов, касающихся Ирана, Ирака, Саудовской Аравии, Палестины, Израиля, Турции и Ливана, Сирия является незаменимым, ключевым участником»11.
Прочность отношений Китая с САР повышает эффективность участия КНР в процессе урегулирования арабо-израильского конфликта, сохраняющего свое глобальное значение. Китайские официальные лица, прежде всего специальный представитель правительства КНР на Ближнем Востоке У Сыкэ, регулярно посещают Дамаск для проведения рабочих встреч с сирийскими руководителями по вопросам ближневосточного урегулирования. Центральной темой этих встреч остается возвращение Сирии Голанских высот и возможность нормализации сирийско-израильских отношений на этой основе12. Соот-
ветствующая активность китайской дипломатии пользуется поддержкой со стороны как Сирии, так и Израиля. Она продолжается и в условиях текущего сирийского кризиса и ныне, видимо, является частью усилий КНР по его мирному урегулированию. Опора на сотрудничество с САР создает предпосылки для формирования Китаем его стратегических позиций в Восточном Средиземноморье, повышает авторитет КНР в отношениях с Турцией и Ираном, позволяет планировать внедрение новых подходов к работе с европейским рынком и т. д. Выдвижение в экономической стратегии Китая на первый план (вслед за товарно-производственным фактором) глобальной транспортно-логистической деятельности делает Сирию уникальным партнером КНР в реализации концепции Нового Шелкового пути, открывающего возможность уже в обозримом будущем существенно усилить влияние Китая на развитие экономик ряда европейских стран, государств Западной Азии и Северной Африки. Несмотря на спад экономической активности в условиях боевых действий в Сирии, общая стратегическая значимость отношений с Сирией для Китая сохраняется, а, возможно, и возрастает на фоне роста интереса к Сирии со стороны великих держав и стран Ближневосточного региона. Как показывает анализ вышеприведенных факторов, долгосрочная политика КНР в отношении Сирии имеет глубокие корни, определяется жизненными интересами Китая и направлена на дальнейшее наращивание китайско-сирийских связей во многих областях.
Ввиду этого, Китай, очевидно, преследует на сирийском направлении три основные цели: воспрепятствовать попыткам иностранного военного вмешательства в развитие внутриполитического процесса в САР, не допустить гражданской войны в Сирии и, по возможности, сохранить нынешний политический режим в САР (или один из его вариантов, который мог бы быть сформирован сирийцами без прямого участия Запада). Примечательно, что в международных кругах не прекращается обсуждение возможности отхода КНР от ее нынешней позиции по Сирии и выработки общего с Западом отношения к проблеме разрешения сирийского кризиса. В выступлениях некоторых западных авторов сквозит недоумение по поводу готовности Пе-
кина пойти на риск осложнения отношений с Западом и большинством арабских государств по сирийскому вопросу. Подобные мнения и прогнозы, обещающие изменения в позиции КНР (и России), высказываются в ряде авторитетных публикаций, например, в комментариях фонда Карнеги13.
После встреч с китайскими представителями ответственные политические деятели (такие, как руководитель Лиги арабских государств Набиль Аль-Араби, премьер-министр Турции Р.Эр-доган и др.) неоднократно подчеркивали, что Китай изменит свою позицию и перестанет препятствовать «международным усилиям» по устранению режима Асада. Уверенность в том, что под давлением «международного общественного мнения» Китай и Россия не смогут сохранить поддержку Сирии, выразила накануне встречи так называемых друзей Сирии (в Тунисе) госсекретарь США Х.Клинтон14. Не исключено, что по тактическим соображениям китайская сторона в ходе консультаций с иностранными партнерами дает определенные поводы для подобных прогнозов, например, в ходе обсуждения вариантов развития политического процесса в САР или в результате встреч с представителями прозападной сирийской оппозиции и т. п. В связи с этим представляется целесообразным проанализировать некоторые факторы, влияющие на формирование интересов Китая, и на основании этого анализа рассмотреть перспективы возможной эволюции сирийской политики КНР и «глубину» вероятных уступок китайской дипломатии давлению со стороны Запада.
Продолжая поддерживать сирийское руководство, Китай, по-видимому, не исключает возможности смены в ходе реформ тех или иных фигур в сирийском руководстве, исчерпавших свой политический ресурс. Судя по широко известным высказываниям премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао о необходимости удовлетворения демократических стремлений сирийского народа, руководители КНР достаточно объективно оценивают социальную обстановку в Сирии. Китайские эксперты хорошо осознают давно назревшую необходимость перемен и, в частности, повышения эффективности сирийской политической системы путем ее реформирования во имя интересов развития страны и с учетом требований демократической общественно-
сти. В отличие от большинства арабских стран, в Сирии такая социальная категория существует в относительно развитом виде, в целом она конструктивно настроена, ориентируется как на общедемократические, так и на традиционные национальные ценности. Прогрессивные настроения охватывают достаточно широкие слои населения, сирийская общественность располагает немалым потенциалом конструктивного реформаторства и в состоянии выступить в качестве одной из движущих сил ожидаемых перемен. При этом распространенные в Сирии политические воззрения достаточно близки к китайским общественным установкам. Демонстрируемая Китаем поддержка сирийских реформ либерального толка не противоречит общему курсу на развитие китайско-сирийского сотрудничества и, возможно, будет содействовать его дальнейшему укреплению.
Можно предположить, что китайцы предпочли бы видеть развитие сирийских реформ в русле достаточно укоренившегося в САР «арабского социализма», имеющего широкую социальную базу и солидный политический фундамент. Как представляется, одним из факторов, определяющих китайскую позицию по данному вопросу, является установка на то, что сирийский политический уклад в целом жизнеспособен. Он имеет необходимый потенциал для конструктивной трансформации на собственной основе и может быть реформирован без коренной ломки общественных устоев и сопутствующих этому социально-политических потрясений, способных нанести ущерб интересам КНР. Кроме того, нынешняя дестабилизация в Сирии не исключает возможности повышения в дальнейшем роли общественных сил, способных содействовать более эффективному сотрудничеству с Китаем. По-видимому, именно в этом смысле могут быть истолкованы заявления китайских официальных представителей о том, что Китай не намерен отстаивать позиции нынешнего сирийского режима или лично Б.Асада и готов уважать самостоятельный политический выбор сирийского народа.
Оценивая тактику китайской дипломатии в этом вопросе, можно отметить, что, несмотря на сложности нынешнего положения в Сирии, она строится с учетом традиций тесного китайско-сирийского сотрудничества и необходимости сохранения
близости с действующим режимом, поддерживающими его силами и доверия к ним. Это может иметь значение и для формирования отношений с возможными преемниками нынешних сирийских руководителей. Обращает на себя внимание, что на всех этапах развития сирийского кризиса китайская сторона не допускает каких-либо публичных высказываний своих официальных представителей, которые демонстрировали бы недовольство Пекина или его несогласие с действиями сирийских властей, а также намерение навязывать сирийцам те или иные решения. При этом косвенные признаки такого недовольства в последнее время можно встретить в выступлениях министра иностранных дел Ян Цзэчи и в официальной китайской прессе. Среди них можно назвать периодическое акцентирование роли правительства САР в преодолении кризиса, сообщения о вызове посла Сирии в МИД КНР для передачи ему соответствующих требований китайской стороны, призывы к Дамаску проявлять гибкость, «выполнять обязательства» по прекращению огня и отводу войск, поддерживать посредническую миссию К.Аннана и т. д.15
Антикризисная дипломатия КНР
На международной арене антикризисная политика КНР сосредоточена прежде всего на обеспечении невмешательства иностранных государств в сирийские дела. По мере роста напряженности вокруг Сирии в 2011—2012 гг. эта задача вышла на уровень приоритета международной политики Китая в регионе, а активное противодействие иностранному вмешательству в Сирии, по мнению ряда западных экспертов, стало «крупнейшей геополитической акцией Китая за последнее десятилетие»16. Хотя речь здесь идет об активности китайской стороны в Ближневосточном регионе, однако она затрагивает и глобальные интересы Китая, особенно его отношения с США.
В первую очередь, стремление обеспечить невмешательство в сирийские дела диктуется интересами Китая в области собственной безопасности. Ныне на выбор Пекином конкретного курса оказывает непосредственное воздействие опыт, получен-
ный в результате вооруженного вмешательства НАТО в ливийские события 2011 г. Дублирование в Сирии политической «модели», сформированной Западом в результате косовских и ливийских событий, с точки зрения китайских специалистов, могло бы дать новый импульс практике силового вмешательства в дела независимых государств. Так, говоря о стремлении Запада использовать механизмы ООН для поддержки сирийской вооруженной оппозиции, сотрудник Института стратегических исследований Центральной партийной школы при ЦК КПК Гао Цзу-гуй подчеркнул, что согласие с предложениями о вмешательстве арабских государств в урегулирование внутриполитического конфликта в Сирии «стало бы предвестьем вторжения Запада», наподобие ливийской операции НАТО 2011 г.17 Активное участие США и их союзников в радикализации сирийской ситуации вслед за свержением в Ливии режима М. Каддафи стимулировало стремление китайского руководства воспрепятствовать повторению в Сирии сценариев, запрограммировавших войну в Ливии.
Другим важнейшим фактором, влияющим на позицию КНР, является продолжение попыток зарубежных сил инспирировать антиправительственные выступления в Китае, наподобие «жасминовой революции» в арабских странах18. Зарубежными источниками в информационном киберпространстве по-прежнему осуществляется интенсивный «жасминовый нажим» на политические устои Китая. В последнее время эти попытки приобрели организованный и систематизированный характер19. В китайских политических кругах они воспринимаются как прямой результат американского курса на использование событий в арабском мире в целях усиления воздействия США на положение в КНР.
Китайские власти также усилили внимание к деятельности уйгурских сепаратистов, исламских радикальных группировок и террористических организаций, особенно использующих зарубежные связи. Вопрос о недопущении международной поддержки подрывной деятельности уйгурских националистов занял важное место в переговорах руководителей Китая и Турции в ходе обмена визитами между вице-президентом КНР Си Цзинь-
пином и премьер-министром Турции Р. Эрдоганом. Китайская сторона уделила этой теме особое внимание, понимая, что серьезные расхождения между КНР и Турцией по сирийскому вопросу могут стимулировать деятельность антикитайских элементов как в самой Турции, так и на территории КНР. Си Цзиньпин подчеркнул, что «вопрос “Восточного Туркестана” касается как национальной безопасности и социальной стабильности Китая, так и других его ключевых интересов». В свою очередь Р.Эрдо-ган заявил, что правительство Турции не оказывает поддержки сепаратистской деятельности в Китае, но «привержено политике
“одного Китая” и уважает независимость, суверенитет и терри-
20
ториальную целостность этой страны» .
Разъясняя стратегию КНР по ближневосточному кризису, определившуюся уже на его начальном этапе весной 2011 г., министр иностранных дел Китая Ян Цзэчи заявил, что «у Китая есть три позиции. Во-первых, Китай придерживается принципа невмешательства во внутренние дела; во-вторых, выступает против применения вооруженных сил; в-третьих, призывает международное сообщество поддерживать усилия стран региона для возобновления политической стабильности»21. Важно отметить, что ныне, в контексте сирийского кризиса, Пекину удается более последовательно отстаивать принцип невмешательства, чем в условиях ливийской войны, когда Китай под давлением чрезвычайных обстоятельств был вынужден пойти на определенный компромисс с противниками принципа невмешательства и поддержал в СБ ООН инициированные Западом санкции против режима Каддафи. В сирийском вопросе, по словам руководителя департамента стран Западной Азии и Северной Африки МИД КНР Чэнь Сяодуна, Китай отстаивает принципы Устава ООН, защищает фундаментальные нормы международных отношений, стремится обеспечить суверенитет, независимость и территориальную целостность Сирии. Дипломат подчеркнул, что «сутью внешней политики мирного развития Китая» является защита этих принципов, а также «противодействие применению или угрозе применения вооруженных сил и насильственному свержению власти»22. Из этого видно, что одна из важнейших причин приверженности Китая принципу невмешательства
заключается в том, чтобы обеспечить реализацию внешнеполитических устремлений КНР в сфере безопасности наряду с полным соблюдением ее внутриполитических и внутриэкономиче-ских интересов.
Высказывания Чэнь Сяодуна свидетельствуют об устойчивости позиции Пекина в стремлении оградить Сирию от иностранного вмешательства. Интересы Китая в Сирии и обеспечение внутренней стабильности КНР рассматриваются в Пекине как двуединая задача, связанная с коренными интересами безопасности и мирного развития собственно Китая. В то же время, учитывая положение Сирии в регионе, характер ее противоречий с Западом и достигнутый уровень развития китайско-сирийских отношений, преодоление сирийского кризиса, создание вместо «ливийской модели» «модели сирийской» имеет большое значение для укрепления позиций КНР на Ближнем Востоке в целом, а также для интересов реализации глобальной политики Китая и развития его отношений с США. Отступление от принципа невмешательства в нынешних условиях могло бы нанести существенный ущерб позициям КНР.
Однако основное противоречие текущей ситуации заключается в том, что последовательная реализация принципов невмешательства и упорное противодействие попыткам силового устранения политического режима в Сирии объективно противопоставили политику КНР устремлениям большинства ее арабских партнеров, которые демонстрируют враждебность Дамаску и готовы оказать вооруженную поддержку силам сирийской оппозиции. Тесное китайско-сирийское сотрудничество сейчас создает угрозу ухудшения отношений КНР с наиболее влиятельными арабскими государствами. Судя по китайским публикациям, до осени 2011 г. такое развитие событий многими китайскими специалистами еще не прогнозировалось. Наоборот, высказывались мнения, что в отличие от Ливии Сирия в условиях «арабской весны» сможет сохранить хорошие отношения с соседями и не окажется перед лицом международной арабской оппозиции. Как утверждал, например, авторитетный эксперт Хуан Пэйчжао, государства региона — «Израиль, Иран, Саудовская Аравия и др., вне зависимости от того, являются ли
они друзьями или врагами Сирии, не желают, чтобы это страна стала второй Ливией; более того, никто не хочет смены политического режима Башара»23. Подобную точку зрения можно было встретить в различных китайских публикациях, и она, по-видимому, была распространена на уровне как государственного, так и в партийного аппаратов КНР.
Надо отдать должное китайской дипломатии: столкнувшись в дальнейшем с радикальными изменениями обстановки вокруг Сирии, КНР сумела значительно активизировать и расширить дипломатическую поддержку Дамаска в его отношениях с государствами Ближнего Востока. Об этом свидетельствует, в частности, то, что сирийский вопрос включается в повестку практически всех крупных переговоров китайских представителей с арабскими лидерами. Наряду с этим, китайская сторона предпринимает активные шаги, чтобы обеспечить баланс своей ближневосточной политики в целом: прежде всего — не допустить серьезных осложнений в собственных отношениях со странами региона, особенно с ведущими поставщиками нефти, но при этом сохранить курс на мирное разрешение сирийского кризиса. Китай также стремится к стабилизации двусторонних отношений со странами, подвергшимися радикальным переменам в результате ударов «арабской весны», и пытается содействовать нормализации обстановки в регионе в целом. В рамках этой политики Пекин решает как текущие задачи по разрешению сирийского кризиса, так и продвигает свои долгосрочные интересы.
В последнее время Пекин развернул на Ближнем Востоке необычное по своим масштабам и активности дипломатическое наступление. В числе мер, предпринятых китайской дипломатией, обращает на себя внимание назначение специальными представителями (наряду с постоянным представителем правительства КНР на Ближнем Востоке У Сыкэ) еще нескольких высокопоставленных дипломатов для работы в условиях кризиса. В числе спецпредставителей правительства и МИД КНР действуют заместитель министра иностранных дел КНР Чжай Цзюнь, помощник министра иностранных дел КНР Чжан Мин, бывший посол Китая в Сирии Ли Хуасинь24. Как показывает анализ
деятельности китайских представителей, их основная задача состоит в том, чтобы в рамках антикризисных мероприятий Китая активизировать контакты высокого уровня со странами региона, а также консолидировать имеющиеся возможности по стабилизации обстановки в Сирии. По имеющимся откликам, в арабских официальных кругах деятельность китайских дипломатов оценивается в целом высоко. Их регулярные визиты в страны региона для проведения консультаций и переговоров по наиболее острым вопросам текущей ситуации в Сирии позволяют Пекину оперативно реагировать на возникающие проблемы, активно решать посреднические задачи и обеспечивать необходимые коммуникации с арабскими партнерами, поддерживать динамику отношений, атмосферу доверия и стимулировать взаимный интерес. Прием специальных представителей КНР осуществляется на уровне глав правительств и министров иностранных дел посещаемых государств. Их миссия, как правило, вызывает большой интерес и сопровождается заявлениями о желании продолжать такие встречи. Характерный пример подобных контактов — один из визитов в Саудовскую Аравию У Сыкэ, состоявшийся на этапе резкого обострения обстановки в Сирии. Как заявил китайский дипломат, в КНР надеются, что «заинтересованные стороны» за рубежом совместными усилиями смогут склонить «все действующие стороны в Сирии отказаться от насилия, как можно скорее развернуть инклюзивный политический процесс и рационально разрешат проблемы путем проведения диалога и консультаций». В ответ министр иностранных дел Саудовской Аравии Сауд аль-Фейсал Аль Сауд выразил «восхищение положительной ролью китайской стороны в делах региона и заявил, что Саудовская Аравия намерена
~ «25
продолжать контакты и консультации с китайской стороной» .
Видное место в общей системе дипломатических усилий КНР занимает налаживание сотрудничества с силами, выдвинувшимися в ходе «арабской весны» и пришедшими к власти в Египте, Тунисе и Ливии. Визит министра иностранных дел Египта М. Амра в Китай и его переговоры с Си Цзиньпином и Ян Цзэчи в марте 2012 г., подписание новых соглашений по экономическому сотрудничеству с Тунисом в феврале, постоянные
обращения ливийского правительства к Китаю с просьбами о скорейшем возвращении в Ливию китайских компаний, активные рабочие поездки китайских представителей в эти страны — все это демонстрирует системный подход Пекина к делу восстановления позиций Китая в Северной Африке, а также возможность дальнейшего повышения уровня сотрудничества. По ряду признаков, политические изменения в этих странах не привели к осложнениям отношений с КНР. Новые власти показывают, что они высоко оценивают материальную помощь, оказываемую им со стороны Китая, а также стремятся продолжить традиционные контакты своих государств с КНР. Они «с пониманием» относятся к поддержке Китаем прежних руководителей этих стран. Таким образом создаются условия для возобновления их экономического сотрудничества с КНР, а также для успешного продвижения Пекином его курса в контексте сирийской ситуации.
В русле этой политики ряд мероприятий проведен с личным участием высших китайских руководителей. Важную роль в формировании сбалансированных отношений с арабскими партнерами на новом этапе сыграли состоявшиеся в январе 2012 г. визиты премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао в Саудовскую Аравию, Катар и Объединенные Арабские Эмираты. Основные итоги визитов, как ожидается, позволят Пекину форсировать создание зоны свободной торговли с государствами Персидского залива, которая может содействовать дальнейшему масштабному увеличению их сотрудничества с Китаем. Стоит отметить, что одна из главных причин значительного прогресса отношений КНР с ключевыми государствами арабского мира в условиях конфликтной ситуации вокруг Сирии заключается в том, что в предшествующий период Китай сумел существенно укрепить свое положение на Ближнем Востоке за счет быстрого расширения торгово-экономического сотрудничества и создал серьезный задел для дальнейшего продвижения в этой сфере. Используя инструменты энергетического сотрудничества, Пекин интегрирует наработки своей ближневосточной политики в систему собственного социально-экономического развития, а также реализует концепцию соразвития в отношениях с рядом стран. Прогрессу в области развития отношений содействует то,
что Китай стал основным мировым потребителем арабской нефти. В настоящее время свыше 50 % импортируемой нефти Китай ввозит с Ближнего Востока. С 2009 г. он стал главным покупателем саудовской нефти, опередив Соединенные Штаты. По итогам 2011 г., в условиях небывалых политических потрясений «арабской весны», торговый оборот Китая со странами региона увеличился на 34 % и превысил 200 млрд долл. Заняв ведущие позиции в качестве торгового партнера большинства арабских государств, Китай активно укрепляет свои позиции и в сфере взаимных инвестиций. Экономический фактор в отношениях КНР с государствами региона приобрел особую значимость и позволяет оказывать политическое влияние на дипломатические предпочтения последних.
Нельзя недооценивать и значение политического фактора, в немалой степени определяющегося стремлением арабских стран, в том числе традиционных союзников США, модернизировать свою внешнюю и внутреннюю политику: повысить самостоятельность в международных делах и решении внутриполитических проблем. Важную позитивную роль для Китая в его дальнейшем сближении с арабскими государствами играет быстро развивающаяся в арабском мире тенденция к «развороту на Восток» — к стремительно растущим рынкам Азиатско-Тихоокеанского региона. Этим стремлениям полностью отвечают выдвинутые в Саудовской Аравии премьером Вэнь Цзябао предложения «укреплять взаимное политическое доверие и углублять стратегическое сотрудничество». Вэнь Цзябао, фактически в противовес американской политике, поддержал избранную монархиями Персидского залива стратегию повышения уровня жизни и осуществления широких социально-ориентированных программ в их странах, тогда как США требуют от правящих арабских элит проведения в этих государствах форсированных политических реформ, призванных заменить традиционные режимы избранными «демократиями». Как заявил китайский премьер, обращаясь к лидерам арабских государств, «мы поддерживаем самостоятельный выбор странами региона пути своего развития, отвечающего их национальным условиям». Он также подтвердил готовность Китая усилить деятельность на Ближнем Востоке,
«вместе с арабскими странами играть конструктивную роль в региональных и международных делах и строить более справедливый и равноправный международный политический и экономический порядок»26. Хотя нет оснований говорить о том, что усилия китайской дипломатии уже теперь оказывают радикальное влияние на позицию арабских государств в отношении сирийского режима, тем не менее, очевидно, что они содействуют выравниванию отношений Китая со странами региона и создают условия для поэтапного снижения напряженности в сирийском вопросе. Надо полагать, что на этом фоне будущие политические инициативы Китая в арабском мире могут иметь достаточный успех. Об этом свидетельствует, например, положительный отклик в ближневосточных кругах на выдвинутую Китаем 4 марта 2012 г. крупную инициативу по сирийскому вопросу — так называемое предложение из 6 пунктов, построенное на требованиях о прекращении боевых действий всеми сторонами конфликта в увязке с предложениями поддержать миротворческую миссию К. Аннана27. Последовавшее 10 марта предложение российской стороны содержало сходные положения и было успешно использовано для выработки согласованной позиции России и Лиги арабских государств28. По оценке международных экспертов, как китайские, так и российские предложения в главном разделяли арабскую инициативу по организации миссии К. Аннана и были положительно восприняты в политических кругах региона.
Особую роль в формировании сбалансированной ближневосточной политики Китая сыграли мероприятия, проведенные по случаю 20-й годовщины установления китайско-израильских дипломатических отношений и состоявшийся в марте 2012 г. визит в КНР заместителя премьер-министра, министра иностранных дел Израиля А.Либермана. Выступая на приеме в посольстве КНР в Тель-Авиве, премьер-министр Б.Нетаньяху высоко оценил сотрудничество с КНР и заявил о «драматическом расширении китайско-израильских связей в предстоящие годы»29. Поддержку израильских руководителей получили усилия Китая по стабилизации обстановки на Ближнем Востоке и укреплению международной безопасности. Так, по словам заместителя премьер-министра Израиля Д. Меридора, «Израиль
приветствует политику КНР по иранской ядерной проблеме и по мирному урегулированию израильско-палестинских отношений»30. Большое значение китайско-израильского сотрудничества для поддержания мира и стабильности в регионе подчеркивается и в заявлениях китайских руководителей. По оценкам некоторых западных и китайских специалистов, можно говорить о том, что в израильских политических кругах в целом с пониманием относятся к политике КНР по сирийскому вопросу и особенно приветствуют стремление Китая не допустить разгула радикализма и терроризма в регионе.
* * *
Анализ политики КНР на Ближнем Востоке позволяет сделать вывод, что после падения режима Каддафи в Ливии Пекину удалось сбалансировать свою антикризисную стратегию, воспрепятствовать попыткам иностранного вмешательства в Сирии с использованием механизмов ООН и при этом не допустить ухудшения собственных отношений с государствами региона. Серьезные расхождения с ними по сирийской проблеме, тем не менее, сохраняются. При анализе причин, позволяющих Пекину в этих условиях наращивать взаимовыгодное сотрудничество со своими партнерами, необходимо учитывать растущее экономическое влияние Китая, а также заинтересованность государств региона в отказе от односторонней ориентации на США. При всей неоднозначности отношения арабов к проводимой Пекином политике невмешательства стороны сходятся в том, что вторжение Запада в Сирию было бы нежелательно с точки зрения долгосрочных общеарабских интересов. Кроме того, партнеры Китая положительно оценивают стабилизирующее воздействие китайской дипломатии на положение в арабском мире. Значение данного фактора выходит за пределы текущей ситуации и может играть особо важную роль на следующих этапах трансформации Ближнего Востока. Необходимо подчеркнуть, что сирийская ситуация раскрывает значительный потенциал, которым располагает Китай в Ближневосточном регионе.
Примечания
1 International Atomic Energy Agency. Syrian Arab Republic and China. Agreement concerning the transfer of a miniature neutron source reactor and enriched uranium (with annexes and table). Signed at Vienna on 28 February 1992. Registered by the International Atomic Energy Agency on 12 August 1992. № 29081.
2 Эксклюзив: Китайско-арабский форум по сотрудничеству играет активную роль в развитии китайско-арабских отношений — посол Китая в Сирии Ли Хуасинь. Синьхуа. 12.05.2010. URL: http://www.ru-and-cn.ru/ politic_news.html?id=3435.
3 Senior CPC official meets Syrian president on bilateral ties // Xinhua.
04.04.2008. URL: http://au.china-embassy.org/eng/xw/t421273.htm.
4 Исторический визит президента Сирии в Китай. «Ислам для всех!». 22.06.2004. URL: http://islam.com.ua/news/1022/.
5 Liu Yue-hua. Sino-Syrian friendship not «empty words»: Chinese ambassador // Xinhua. 27.09.2009. URL: http://news.xinhuanet.com/english/20 09-09/27/content_12118512.htm.
6 Senior CPC official meets Syrian president on bilateral ties. 04.04.2008. URL: http://news.xinhuanet.com/english/2008-04/04/content_7916177.htm.
7 Joyn W. Ballard. Globalization's Impact on Chinese War Machine.
15.03.2008. US National Security Agency. U.S. Army War College, Carlisle Barracks, PA 17013-5050. URL: http://www.dtic.mil/cgi-bin/GetTRDoc?Locat ion= U2&doc=GetTRDoc.pdf&AD=ADA479051.
8 Syria, China Hail Bilateral Relations // Renmin ribao on-line.03.10.2003. URL: http://www.china.org.cn/english/international/78747.htm.
9 By Fadi Hallawa. China-Arab co-op forum plays important role in boosting mutual ties: Syrian official. 05.11.2010. URL: http://english.cntv.cn/ 20100 511/101208.shtml.
10 Эксклюзив: Китайско-арабский форум по сотрудничеству играет активную роль...
11 Хуан Пэйчжао. Сюлия хуй чэнвэй ди эрге Либия ма? : [Станет ли Сирия второй Ливией] // Жэньминь жибао он-лайн. 11.05.2011. URL: http:// military.people.com.cn/GB/52936/14606688.html.
12 Syrian FM, China's special envoy to Mideast discuss peace issues // Renmin ribao on-line.28.03.2011. URL: http://english.people.com.cn/90001/90 776/90883/7332436.html.
13 Yezid Sayigh Q&A. China's Position on Syria. 08.02.2012. URL: http:// carnegieendowment.org/2012/02/08/china-s-position-on-syria/9iyy.
14 Clinton suggests Syrian rebels will get arms // Khaleej Times. 24.02.2012. URL: http://gitm.kcorp.net/index.php?id=591520&news_type=Top&lang=en.
15 Chinese FM holds phone talks with Annan over Syria // Xinhua.
13.04.2012. URL: http://news.xinhuanet.com/english/china/20l2-04/13/c_1315 23375.htm; Китай в очередной раз призвал правительство Сирии к незамедлительному прекращению огня и выводу войск // Жэньминь жибао он-лайн, 12.04.2012. URL: http://russian.people.com.cn/31521/7784263.html.
16 By Lee Peter. Turkey: The odd man in // Asia Times on-line. 21.04.2012. URL: http://www.atimes.com/atimes/China/ND21Ad02.html.
17 Ibid.
18 Антипов К. События на арабском Востоке и позиция Китая //Проблемы Дальнего Востока. 2011. № 6. С. 3—17.
19 См., например, портал Чжунго молихуа гэмин : [Китайская жасминовая революция]. URL: http://www.molihua.org/.
20 Зампредседателя КНР призывает Турцию предотвратить сепаратистскую деятельность террористических сил «Восточного Туркестана // Жэньминь жибао он-лайн. 23.02.2012. URL: http://russian.people.com.cn/31520/ 77373 37.html.
21 Интервью министра иностранных дел КНР Ян Цзэчи китайскому центральному телевидению. «Ян Цзечи о сотрудничестве Китая и ССАГПЗ, китайско-арабских отношениях и ситуации в Западной Азии и Северной Африке» // Жэньминь жибао он-лайн. 04.05.2011. URL: http://russian. people. com.cn/31520/7368942.html.
22 Вайцзяобу сиъя бэйфэйсы сычжан Чэнь Сяодун тань «Сюлия цзюй-ши, Чжунго юй сиъя бэйфэй гоцзя гуаньси» // Синьхуа. 06.04.2012. URL: http://news.xinhuanet.com/world/2012-04/06/c_122936977.htm.
23 Хуан Пэйчжао. Указ. соч.
24 Китай рассматривает возможность отправки посланников в заинтересованные страны в целях продвижения решения вопроса Сирии. МИД КНР // Жэньминь жибао он-лайн. 08.02.2012. URL: http://russian.people. com. cn/31521/7722568.html.
25 Спецпредставитель КНР по Среднему Востоку провел встречу с главой МИД Саудовской Аравии // Жэньминь жибао он-лайн. 31.10.2011. URL: http://russian.people.com.cn/31520/7630475.html.
26 Chinese premier puts forward three-point proposal on China-Arab relations // Xinhua. 18.01.2012. URL: http://news.xinhuanet.com/english/chin a/20 12-01/18/c_122603677.htm.
27 МИД КНР последовательно изложил позицию китайской стороны по политическому урегулированию сирийского вопроса// Жэньминь жибао он-лайн. 04.03.2012. URL: http://russian.people.com.cn/31521/7747176.html.
28 Россия и ЛАГ согласовали позицию из пяти пунктов по ситуации в Сирии, заявил Лавров // ИТАР-ТАСС. 10.03.2012. URL: http//www.itar-tass.com/c1/362744.html).
29 Israel, China celebrates 20 years of diplomatic relations // Xinhua
25.01.2012. URL: http://news.xinhuanet.com/english/china/2012-01/25/c_1313 75927.htm.
30 Israel's deputy PM welcomes China's Middle East Policy // Xinhua.
24.01.2012. URL: http://news.xinhuanet.com/english/world/2012-01/24/c_1313 74568.htm.
