CC BY-NC-ND
274
Социология семьи
Е.В. Васильева, А.В. Стрельникова
БИОГРАФИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ ГОРОДСКИХ СЕМЕЙ: ОПЫТ АНАЛИЗА ФОТОАЛЬБОМОВ
В статье проанализированы возможности изучения биографической памяти горожан на примере трех семейных поколений. Авторы рассматривают семейные фотоальбомы как перспективный источник социологических данных, который позволяет изучить механизмы ретрансляции событий, значимых для семейной истории. Также в статье описываются методические приемы работы с фотоальбомами и нарративами о фотоальбомах. Авторы анализируют контексты создания тех или иных фото, специфику их хранения, особенности нарративов о фотографиях.
Ключевые слова: фотоальбом, городские семьи, биографическая память, методология анализа данных.
В последнее время можно наблюдать всплеск интереса к исследованиям, так или иначе связанным с феноменом памяти1. По мнению известного французского исследователя П. Нора, одним из объяснений этого факта является то, что наше время можно назвать переломным в способе организации памяти. Он называет современность «мемориальной эпохой» и среди основных характеристик этой эпохи выделяет феномен ускорения истории, который разрушил «единство исторического времени, красивую прямую линию, соединявшую прошлое с настоящим и будущим... представление, которое любая нация, группа, семья имела о своем будущем, диктовало ей, что она должна удержать из прошлого, чтобы подготовить это будущее; именно в этом заключался смысл настоящего, бывшего лишь связующей нитью»2. Но сейчас, как отмечает Нора, над будущим нависла абсолютная неопределенность, невозможность проследить какие-либо тенденции в индивидуальных и мас-
© Васильева Е.В., Стрельникова А.В., 2012
совых траекториях жизни. Именно это обстоятельство приводит к потребности собирать и хранить материально-вещественные свидетельства о прошлом. На микроуровне этот процесс включает в себя воссоздание и переосмысление семейной биографии в каждом последующем поколении.
По нашему мнению, одним из инструментов трансляции семейной истории, ее документирования и коммуникации между членами семьи является семейный фотоальбом. Его содержимое позволяет получить информацию о повседневных практиках прошлого, о приватной сфере, обычаях и ценностях представителей разных поколений семьи3. Кроме того, «закрепление образов родственников при помощи собирания и оформления фотоматериалов и показ этих фотографий определенным людям в конкретных ситуациях является одним из механизмов, с помощью которых выстраивается идентичность семьи как межпоколенческого биографического про-екта»4.
Мы полагаем, что практика пополнения фотоархивов и, следовательно, формирование семейной идентичности различаются в городских и сельских семьях. В данной статье мы проанализируем результаты нашего исследования 2009-2011 гг. по биографической памяти городских семей. В этом исследовании на материале полуформализованных и нарративных интервью (45 интервью), а также контент-анализа фотоальбомов из архива 15 семей мы попытались изучить специфику реконструкции семейной биографии представителями трех поколений.
Роль фотоальбомов в семейной биографии
Изучение истории семьи предполагает задействование преимущественно качественных методов, поскольку в центре внимания исследователя оказывается семья как относительно устойчивая малая группа, взятая в исторической перспективе. В связи с этим в качестве основной тактики в анализе семейной истории используется биографический метод. При этом он может дополняться анализом вещей, в нашем случае - фотоальбомов. Разглядывая фотографии, выбирая лучшие снимки, располагая их в альбоме, представители разных поколений, по сути, пишут визуальную историю жизни своей семьи. Как говорит В. Нуркова, «становление социально удачливых членов семьи, умалчивание о девиантных судьбах, удостоверение их совместного существования с помощью групповых снимков - вот привычное содержание семейного фотоальбома, основная функция которого заключается в накоплении и стабилизации социального капитала семьи»5.
Помимо семейных, среди домашних фотоальбомов выделяют (авто)биографические, а также те, которые рассказывают о каком-либо отдельном событии либо хобби владельца. В настоящее время особенно распространены тематические альбомы, например свадебные, фотоальбомы путешествий, альбомы «Наш ребенок». Таким образом, альбом может рассматриваться в качестве повествования, которое связывает отдельные моменты в единую историю. Эта связь осуществляется посредством расположения, пусть и не всех снимков, по тематическому либо хронологическому принципу. Тем самым достигается смысловое и временное упорядочивание, единство рассказа. При этом в ходе просмотра важным представляется порядок ознакомления со снимками. Помимо фотографий, включенных в основное «повествование», в альбомах также присутствуют фотографии, не прикрепленные к определенным страницам, а собранные свободно на форзацах, в конвертах. Подобно тексту, фотоальбом имеет четкое смысловое начало и конец. Это значит, что начало альбома нередко совпадает с началом определенного временного периода, события в жизни владельца (рождение ребенка, начало путешествия и т. д.), а конец - с его завершением (например, один из обрядов перехода - 1 сентября, «последний звонок» в школе).
Тем не менее «семейный фотоальбом не может быть представлен как молчаливая биография» семьи6, поэтому, понимая под фотографией некое субъективное выражение реальности, социологи могут почерпнуть уникальную информацию из пояснений, сопровождающих просмотр семейных альбомов.
Конечно, и при условии отсутствия комментариев семейный фотоальбом содержит в себе ценную для исследователя информацию, однако повествованию альбома свойственна определенная дискретность, прерывность, разрозненность, поэтому связь снимков постороннему зрителю становится ясна далеко не всегда. Это представляет существенное препятствие для социолога. Кроме того, известная трудность в исследовании фотоальбомов заключается в том, что информация, заключенная в фотоснимках, носит не вербальный, а визуальный характер, в связи с чем неизбежно встает проблема ее интерпретации.
По нашему мнению, снять эти трудности может использование дополнительного метода интервью с интерпретацией фотографий, соответствующего объяснительному показу фотоальбома хозяином либо фигурантом альбома, имеющим представление о контексте создания снимков и самого альбома. В этом случае его рассказ компенсирует недостаток вербальной информации. Такой показ зачастую происходит и в «естественных» условиях, например при приеме гостей, инициации нового члена семьи. Иногда прояснить
контекст помогают подписи, которые, в свою очередь, могут нести простую, сухую информацию о времени и месте действия запечатленного на снимке, а могут представлять собой отдельное сообщение, эмоциональную оценку, реплику, обращенную к зрителю или персонажу снимка.
Для анализа семейной истории мы использовали семейные фотоальбомы, находящиеся в распоряжении 15 московских семей. Сразу отметим, что принадлежность альбома к категории семейных архивов обусловливалась наличием снимков, репрезентирующих одновременно несколько поколений. Кроме этого, мы также рассматривали семейные фотографии, размещенные в рамках и в других посторонних местах, таких как пакеты, обувные коробки и электронные папки.
Важно отметить, что абсолютно во всех альбомах наблюдается последовательность повествования, то есть расположение снимков по хронологии. Связано это с тем, что ни один из альбомов не заполнялся единовременно (поэтому они еще и сквозные по датировке и тематике), за исключением архивов, посвященных путешествиям, походам, паломничеству и даже застольям - в одной семье имеется альбом, целиком посвященный праздничным посиделкам в домашних условиях.
Составителями «старых» семейных альбомов, как правило, являются представители старшего поколения. Однако случается и такое, что их внуки проявляют инициативу путем реорганизации и реставрации архивов. За более новые альбомы отвечают чаще всего представители среднего (второго) поколения женского пола, хотя и старшие тоже могут контролировать процесс их пополнения. При этом съемку чаще всего осуществляют представители среднего поколения мужского пола. Молодежь отвечает за процесс фотографирования только в трех семьях. Что более удивительно - в одной из семей вообще прекратилась практика запечатления членов семьи.
Самым насыщенным периодом, характеризующимся обилием семейных снимков, в пяти семьях являются последние несколько лет. Связано это, прежде всего, с появлением цифровой техники, позволяющей делать неограниченное количество фотографий.
Стоит сказать и о стадиях семейного цикла, которые в большей степени репрезентированы в домашних фотоальбомах. Как известно, различают стадии проживания семьи со взрослым ребенком, его отделения от родителей и создания собственной семьи, рождение ребенка, его взросление, появление на свет второго ребенка и так далее. Таким образом, шесть ступеней цикла воспроизводства семьи постоянно сменяют друг друга и рано или поздно повторяются. Важно отметить тот факт, что в «старых» семейных альбомах чаще
всего репрезентируются такие стадии цикла, как вступление в брак и молодая семья с маленьким ребенком. В то время как в более «свежих» альбомах подробно представлены стадии рождения и взросления ребенка, а также проживания взрослого ребенка с родителями. При наступлении стадии «пустого гнезда» количество семейных фотографий резко снижается, а новых семейных альбомов, как правило, не появляется (если только они не формируются из массива ранее отснятых снимков).
Важным атрибутом семейных фотоальбомов являются нефотографические материалы, которые наряду со снимками помещаются в архивы и служат своеобразным дополнением к ним. Вообще факт наличия в альбомах пояснительного материала (газетных вырезок, рисунков, стихов и пр.) свидетельствует о желании составителя дополнить визуальный рассказ конкретными «вещественными» и текстовыми доказательствами, документами, оживить повествование, акцентировать внимание на данном развороте альбома, хотя, как правило, эти материалы не имеют прямого, непосредственного отношения к изображенному на снимках, но ассоциативно связаны с ним в сознании автора. В нашем исследовании нефотографические материалы обнаружены в альбомах лишь пяти семей (письма с фронта, схема родословной, самодельные открытки).
Репрезентация семейного клана претерпевает изменения с течением времени, в частности на смену постановочным снимкам портретного жанра приходят спонтанные, которые уже не в такой степени отражают семейные и социальные роли запечатленных на них людей. С появлением «мыльниц» начинают формироваться фотоархивы, посвященные отдельным темам - чаще всего путешествиям. В связи с этим резко снижается количество снимков, фиксирующих всех членов семьи одновременно, поскольку поездки на «юг» в основном осуществляются без участия представителей старшей генерации. Единственным поводом их фотографирования остаются застолья и/или визиты на дачу.
Создается обилие автобиографических альбомов, в значительной мере раскрывающих процесс социализации (например, снимки, посвященные последнему звонку в школе, или повседневные фотографии, запечатлевающие процесс настольной игры всей семьей). Кроме того, процесс усвоения ценностей находит свое отражение на снимках, репрезентирующих праздничные застолья в родственном кругу.
В целом трансформацию репрезентации семьи и ее истории в домашних альбомах нельзя назвать значительной. Все так же имеет место быть запечатление всех поколений, пусть реже (в основном в связи с застольями по случаю дня рождения, свадьбы или других
обрядов перехода) и в спонтанной форме. Да, члены семей уже не так часто помещают в альбомы пояснительные материалы (за исключением двух, которые хранят чертежи генеалогических дерев) и редко подписывают снимки. Однако вместе с тем они бережно хранят переданные им от других поколений фотоархивы, а также предпринимают попытки их реставрации. Среди снимков семейного содержания начинают преобладать фотографии представителей младшего поколения, что не может не радовать, поскольку именно дети воспринимаются как символ и основное достижение семейной жизни.
Поколенческие особенности восприятия семейной истории
Для выявления эффективности ретрансляции семейной истории нами был проведен анализ содержания нарративных повествований представителей всех поколений, их комментариев к семейным фотографиям, а также ответов на конкретные вопросы об осведомленности в области биографии семьи. При этом предполагалось, что знания старшего поколения носят достоверный характер, поэтому они использовались для оценки степени осведомленности средней и младшей генераций.
К примеру, на вопрос, касающийся датировки самой старой фотографии, имеющейся в архиве конкретной семьи, представители всех трех поколений только одного домохозяйства ответили правильно. В остальных семьях не только молодежь, но и их родители не имеют представления о своем фотографическом имуществе. Однако наиболее неосведомленными являются все же представители младшего поколения семей, не сумевшие обозначить даже столетие: «Нет, мне кажется, не могу так примерно... Ну так я могу там предположить, там может какой-нибудь. Ну не знаю даже век» (муж., 17 лет).
Большая часть семей осведомлены о биографии своей семьи до четвертого поколения. При этом слабая осведомленность старшего поколения напрямую влияет на незнание их детей и внуков: «Мама, она сама толком рассказать не может. Так - о родителях только ее, а дальше уже нет» (жен., 53 года).
Разбор комментариев к фотоснимкам позволил сделать ряд выводов относительно глубины знаний трех генераций о семейной истории. В частности, большинство представителей старшего и среднего поколения оказались способными рассказать не только о прямых родственниках, но и о дальних, углубляясь в подробности, в то время как молодежь с трудом называла их имена и ограничивалась общими фразами при описании жизненного пути: «...ее отец же-
нился повторно на очень хорошей женщине, я не знаю как ее звали, к сожалению, забыла. Они все ее считали матерью. И моя бабушка, недавно скончавшаяся, по маминой линии, также посещала могилу и считала ее своей бабушкой» (жен., 21 год). Еще одна респондентка не смогла идентифицировать своего прапрадеда: «Это не знаю кто. В деревне, наверное, тоже родственник какой-то» (жен., 17 лет).
Говоря о ретрансляции семейной истории, нельзя не упомянуть и традиции, практики сборов родственников, в процессе которых и осуществляется преемственность и передача ценностного наследия. Абсолютное большинство семей с ностальгией и даже горечью вспоминают прошлое, когда все родственники постоянно собирались и по поводу и без: «.еще в брежневские времена у нас был дом огромный. и мы приходили туда, все, кто что мог - все готовили и свои салаты, и свои пироги. Со своими табуретками. Приходили все туда и было так здорово» (жен., 44 года); «Ну народ уже ушел, поэтому те семейные традиции, которые были, ушли вместе с ними» (муж., 49 лет); «... единственное, что осталось, - это совместные семейные праздники... Раз в год мы собираемся практически всей семьей - либо на Новый год, либо в день рождения» (жен., 67 лет).
На вопрос: «С интересом или нехотя Вы слушали рассказы о живших до Вас родных?» - большая часть опрошенных давала положительный ответ, отмечая, что это очень интересно и полезно: «Конечно. У меня любимое занятие было в детстве - взять альбомы и всех расспрашивать» (жен., 20 лет); «Если интересные, то с интересом. Бывало - про дачу, про консервы.» (муж., 23 года). Четверо отметили, что, несмотря на желание слушать, не смогли усвоить все детали родительских повествований: «Интересно, но очень как бы старое время - всех не запоминаешь, кто кем являлся и поток новой информации.» (жен., 20 лет). Не проявляли интерес и сейчас горячо сожалеют об этом две представительницы старшего поколения и одна среднего поколения: «Мы только сейчас с сестрой своей соберемся и говорим: как же так? Мы не интересовались, кто были наши отец, мать. Вот почему мы не интересовались? Или в деревне жили - были не приучены» (жен., 86 лет); «Надо было распахивать уши на всех этих семейных посиделках, когда еще дедушки и бабушки были живы. Я так жалею, я столького не знаю и, в общем-то, восстанавливая по рассказам родителей, понятно, что это пересказывание, это уже не то получается - несовпадение во многих случаях» (муж., 37 лет).
Попросив респондентов ответить на вопрос: «Нужно ли нам знать о наших предках, родословной и почему?», мы получили высказывания, которые условно можно разбить на 5 групп:
- любопытство, интерес: «Просто вот из любопытства - кто он такой, откуда он» (жен., 19 лет).
- Обязанность: «Человек без родства раньше назывался безродным. К нему и отношение было другое, и он сам вел себя по-другому. Свой род надо знать» (муж., 79 лет).
- «Корни»: «А как без корней-то жить? Это же кошмар какой. Как я могу строить дерево, если у меня корни отсутствует?» (муж., 37 лет).
- Трансляция будущим потомкам: «Чтобы все это передавать опять же своим поколениям будущим, своим внукам, правнукам и так далее. Чтобы они знали кто и что за этим стоит» (жен., 44 года).
- Извлечение опыта с целью избежания ошибок: «Это как прочитать книгу. Ты просто узнаешь чью-то историю, и ты можешь из нее извлечь свои уроки. Можешь что-то улучшить в своей жизни или избежать каких-то ошибок» (муж., 19 лет).
Таким образом, если для представителей старшего и среднего поколений важным представляется сам факт передачи семейной истории следующим поколениям, то молодежь рассматривает необходимость знания событий из жизни предков с практической точки зрения - с целью учесть их опыт и не повторить ошибок.
Анализ полученных биографических повествований позволил нам сделать ряд любопытных наблюдений. Представители младшего поколения при рассказе о себе в большинстве случаев ограничивались перечислением основных дат и их краткой характеристикой, представляя историю своей жизни в качестве независимой, не связанной с биографией семьи: «Родилась я в 93-м году... Ходила во многие детские сады... Потом я пошла в логопедический детский сад. Потом стала ходить на подготовительные курсы к школе. Школа, бывшая 1079, она была раньше просто с отклонением на математику, потом, когда я пошла в 5-й класс, она была уже 1360, с углубленным изучением физики и математики. Учусь там и по сей день - 11 класс уже» (жен., 17 лет). Из приведенной цитаты видно, что большое значение для молодежи имеют события, связанные с так называемыми обрядами перехода, такими как поступление в дет ский сад, школу, институт и пр. Помимо перечисления биографических точек, представители младшей генерации нередко затрагивали и свои увлечения, формы проведения досуга: «.люблю играть в РБР. Мои любимые игры - это гонки, драчки» (муж., 17 лет).
Среднее поколение в процессе повествования о своем жизненном пути часто переходило к озвучиванию событий, входящих в биографии их родителей, а иногда и бабушек, дедушек. Как правило, эти «отступления» касались описания места жительства последних, их профессий, историй знакомств с будущими супругами и создания собственных семей. Например, одна из респонденток постоянно делала акцент на социальном статусе и материальном положении
ее родных, начиная с бабушки и заканчивая собственной семьей: «...бабушка, ее семья - они всегда жили бедно. Вот мама уже нет, а бабушка с дедушкой. Хотя дед у меня занимал очень высокий пост. Очень высокий. Он был зам начальника планово-финансового отдела области» (жен., 49 лет).
Описывая свою жизнь, среднее поколение абсолютно всех семей вспоминает время пионерских лагерей, комсомольских мероприятий, постоянных встреч с друзьями и отдых в деревне у бабушки: «Беззаботное детство, беззаботная юность. Пионерские лагеря, пионерские отряды. Очень интересно, как принимали в пионеры... Нам нравилось ходить в галстуках, завязывать эти галстуки» (жен., 49 лет). Именно в такие моменты, когда в биографиях большинства семей встречаются схожие моменты, когда события общественного масштаба существенным образом отражаются на судьбах людей, индивидуальная память становится частью исторической. То же самое касается и повествований представителей старшего поколения о Великой Отечественной войне, периодах оккупации, эвакуации, коллективизации. Ни одна семейная хроника, ни один рассказ о прожитой жизни не обходится без описания подобных событий пожилыми людьми: «А как мы убегали, когда деревня горела, мать нас схватила и бежать. А куда бежать? До Дона бежали. Вся деревня бежала. А когда выскочили туда к Покровке, тут наши солдаты: "Вы куда? Бегите обратно!" Там окопы, погреба были. Вот мы и прибежали в свой погреб» (жен., 76 лет).
Конечно, война является значимой вехой в жизни старшего поколения, поэтому рассказывая о себе, его представители подробно описывают все, что происходило с их семьей в тот период. При этом довольно часто они начинают свое повествование именно с родителей, их биографии и плавно переходят к рассказу о своем жизненном пути. Отметим, что в повествованиях представителей третьей генерации всегда находит отражение описание профессионального пути и делается акцент на выслуге лет: «...проработала 50 лет. Вот мой стаж. Во время работы я получала только одни благодарности. Как какие праздники - всегда меня награждали» (жен., 86 лет).
Интересным представляется освещение «инструментов», посредством которых представители трех поколений реанимируют свою семейную память и поддерживают связь с усопшими близкими. Молодежь в большинстве случаев указывает на семейные фотографии, которые позволяют им окунуться в прошлое, вспомнить тех близких, которых они застали живыми, и представить тех, кто жил задолго до них: «Когда я смотрю на бабушку молодую, красивую на фотографии, мне кажется, что и она на меня смотрит. Мы с ней поддерживаем таким образом связь» (жен., 21 год).
Нарративы о фотографиях: любимое фото
В ходе нарративного блока интервью мы предлагали выбрать любимые фотографии из семейного альбома. Респонденты выделяли их по следующим критериям:
- присутствие всех членов семьи и родственников (1, 2, 3 поколения),
- присутствие родителей (3 поколение),
- наличие красивой/необычной атрибутики (1 поколение),
- отображение близких людей, которых нет в живых (1, 2, 3 поколения),
- присутствие респондента на снимке (1 поколение),
- отображение одного из членов семьи в детстве (2, 3 поколения),
- отображение любимой местности, природы (2 поколение),
- отображение респондента в детстве (2 поколение),
- отображение периода молодости респондента (3 поколение).
Как видно из вышеприведенных оснований, многие из них характерны сразу для нескольких генераций - ценность присутствия на фотографии всех членов семьи, а также отображение усопших близких отметило большинство представителей как старших поколений, так и молодежи. Однако встретились и те критерии, которыми руководствовались отдельные генерации. Например, для пожилых людей оказались важны снимки, репрезентирующие их родителей, а также времена их молодости. Среднему же поколению нравится смотреть на самих себя в детстве, а также любоваться красотой деревенских пейзажей, природы времен летних каникул у бабушки. А молодежь испытывает удовольствие от просмотра снимков, отображающих красивые платья, прически или предметы интерьера. Одновременно для представителей второго и третьего поколений любимыми стали фотографии, на которых изображаются их дети. Таким образом, все основания соответствуют как возрасту, так и статусу, характерному для того или иного поколения в рамках семьи.
Если говорить о вербализации снимков молодежью, то, как ни странно, именно их сопроводительное повествование носит более богатый, с точки зрения содержания, характер, и это вполне объяснимое явление. Когда речь идет о снимках, на которых изображаются те члены семьи, с которыми представитель младшего поколения имел возможность вступать в контакт и даже жить под одной крышей, ему есть что сказать об этих людях. Тем более что при рассказе о них молодой респондент реанимирует еще свежие воспоминания о событиях, участником которых являлся и он сам наравне с его
родными: «.мы с родителями вокруг елки: я, мама, бабушка, кошка наша. Я очень люблю эту фотографию, потому что это было как раз дело перед Новым годом, и мы все встретились. я очень люблю своих родителей. очень соскучилась по ним, давно не виделась, и вот мы сделали фотографию перед Новым годом. И все обменялись подарками, ну и очень теплые впечатления, очень теплые чувства остались, когда я смотрю на эту фотографию» (жен., 21 год). Таким образом, мемориальная реконструкция содержит в себе не только описание чувств и эмоций на момент фотографирования, но и те переживания, которые девушка испытывает сегодня: «очень люблю», «соскучилась», тем более что на данный момент она живет отдельно от родителей.
Однако очень часто молодые респонденты довольно подробно описывают и те снимки, субъектами которых являются родственники, жившие задолго до их появления или скончавшиеся, когда представители младшей генерации были совсем маленькими. Ввиду отсутствия в мемориальном «багаже» молодежи воспоминаний, основанных на личном опыте общения с этими близкими, младшее поколение уделяет значительное внимание описанию самого снимка, деталей и, конечно, использует сведения, полученные из рассказов кого-то из членов семьи (чаще всего бабушек и мам). Именно поэтому нарративизация старых семейных снимков характеризуется наличием косвенной речи и множеством сложноподчиненных предложений: «.на этой фотографии изображен мой прадедушка, который уже умер давно, и моя бабушка, ну, получается, его дочь. Они стоят в яблоневом саду, это в деревне, где родилась моя мама с бабушкой. и там у них большой дом и яблоневый сад. И мне рассказывали родители, что когда я была маленькая, я срывала без спросу яблоки и груши с этого сада, и ко мне все относились по-доброму, потому что я была маленькой гостьей, и никто не ругался» (жен., 21 год). Важно, что этот комментарий наглядно демонстрирует эффективный характер ретрансляции истории семьи от старших поколений к младшему. Девушка не просто описывает содержание снимка, но и использует имеющиеся у нее знания относительно фактов из жизни ее прадеда и бабушки (упоминание места жительства и типа родственной связи фигурантов фотографии).
Довольно часто представители младшего поколения, описывая любимые снимки, делают уточнения, пытаясь ввести в курс дела слушателя-интервьюера. Они не называют имен, а сосредоточиваются на семейном статусе изображаемых: «Это бабушка по папиной линии, эта - по маминой, мама и я, фотографировал, соответственно, папа. Бабушка по папиной линии жива, но встречаемся редко - она в деревне» (жен., 19 лет).
Важно отметить, что вне зависимости от принадлежности субъекта нарративизации к тому или иному поколению, комментируются в первую очередь биографически насыщенные фотографии. Однако и такие снимки провоцируют рассказывание историй только тогда, когда вызывают эмоциональный отклик - чаще всего это касается собственных детских фотографий.
Вот какое описание семейного снимка дала представительница младшей генерации: «Все в сборе: прабабушка, бабушка, прадед. ну я всех знаю, кроме женщины в платочке белом. И в фуражке кто-то. Это они в деревне. Мама рассказывала, что рядом с нашим домом жили еще баба Тоня - одна из сестер прабабушки и другие сестры... Вера - предводительница. Самая старшая и самая строгая из сестер... Ну вот третий слева, кстати, это вроде бы Саша - Ли-дин сын. Лида - одна из сестер прабабушки. Про прадеда забыла сказать - он был рукастый, сам строил все, папа рассказывал, как они вместе крышу стелили» (жен., 21 год). Этот нарративный отрывок наглядно демонстрирует все присущие молодым людям особенности реконструкции семейной памяти. Описание фигурантов снимка довольно насыщенно за счет воспроизведения рассказов родных («мама рассказывала», «папа говорил»). Некоторые же из присутствующих на фотографии все же остаются незнакомыми для представителей молодежи. Пробелы в знаниях респонденты маскируют путем повествований о собственных воспоминаниях и впечатлениях, связанных с тем или иным родственником, вдаваясь в детали. При перечислении фигурантов снимка молодые люди подробно описывают семейные статус, кровно-родственные связи, место съемки, будто рассказывая сказку, ориентируясь при этом на непросвещенного слушателя.
Теперь обратим внимание на высказывания представительницы старшей генерации: «Это вся наша родня фактически. Римма, Роза, Вера, Лида, Саша, тетя Тоня, дядя Валя.. Петь любили под гармонь... Это мы все в Медведково у нас» (жен., 74 года). Как видно из приведенной цитаты, пожилые люди не прибегают к уточнениям, подробному описанию людей, изображенных на семейных фотографиях, и воспоминаний, связанных с ними, поскольку, во-первых, представленные фигуранты - это близкие люди, с которыми вышеназванные во времена своего детства и молодости тесно общались и до сих пор чувствуют неразрывную связь. Именно поэтому они называют их по именам, как самых родных, с которыми по определению не может существовать дистанции. Во-вторых, ввиду преклонного возраста респондентов, их мемориальный багаж приобретает пассивный характер. В-третьих же, ввиду смерти некоторых из изображенных родственников, представители старшей генерации
просто-напросто избегают лишних комментариев из-за личных переживаний.
Для представителей второго поколения характерно описание собственных воспоминаний (по большей части детских), связанных с изображенными на фотоснимках родственниками. При перечислении они часто прибегают к уточнению кровно-родственных связей и имен в уменьшительно-ласкательной форме («мамочка», «тетя Тонечка»), демонстрируя тем самым любовь и трепетное отношение к родным, преимущественно старшим. Для них, так же как и для молодежи, типичны пробелы в знаниях, в которых они не спешат признаваться, поэтому вместо слов «я не знаю, кто это» делают предположения. Кроме того, представители среднего поколения также нередко используют фрагменты из повествований их родителей, бабушек и дедушек: «Это, наверное, баба Настя молодая. Это, наверное, Слава и Вова...Это еще одна дедушкина сестра, тетя Шура. В Моршанске они жили, сейчас не знаю - жива она или нет» (жен., 44 года).
В свою очередь, интересными являются эмоции, сопровождающие просмотр семейных снимков молодежью. Трое представителей младшего поколения сказали об интересе: «Даже не верится, что сотни лет назад кто-то другой жил, какие-то родственники твои. Одни даже жили в крепостном праве - тоже ведь ты в учебниках по истории проходил. Интересно, конечно, все это» (жен., 19 лет). Одна из молодых респонденток испытывает чувство зависти, когда смотрит на семейные фотографии, признавая факт разрозненности в современных семьях: «Честно говоря, завидую, потому что такие дружные все были. Мне кажется, сейчас такого нет» (жен., 19 лет).
Функции семейных фотоальбомов
Говоря о функциях семейных фотоальбомов, респонденты чаще всего упоминали функцию семейной памяти: «все-таки это память, эта фотография, она запечатлела кусочек жизни, которая уже была. Не то, чтобы раз, мимолетное что-то такое, не то чтобы красивое дерево. это память, это история, это то, что нужно сохранить. Это кусочек нашей жизни. Она же была? Была. Ну можно забыть что-то, а на фотографию посмотришь - вспомнишь» (жен., 48 лет). Один из респондентов, относящихся к среднему поколению, отметил, что составление и хранение уже имеющихся фотоальбомов является своего рода данью предкам. Представительница младшей генерации назвала альбом инструментом социализации: «Например, когда я была маленькая, я помню, как нас сажали и показывали фотографии» (жен., 19 лет). В целом мы выявили 10 функций, которые, по
мнению 45 респондентов, выполняют семейные фотоальбомы. Из них наиболее «популярными» являются функция семейной памяти (27 человек), документирования семейной истории (6 человек), ее ретрансляции следующим поколениям (8 человек) и интегратив-ная функция (4 респондента). При этом у каждого из поколений имеется собственное, характерное для него видение функционального пространства семейного фотоальбома. Если с точки зрения младшей генерации его предназначение заключается в хранении семейной памяти, а для представителей старшей - в сплочении, интеграции членов семьи как визуально, так и фактически, в процессе совместного просмотра, то среднее поколение делает акцент на функции документирования семейной истории и ее передачи потомкам. Любопытным представляется тот факт, что половина опрошенных (преимущественно молодежь и их родители) сакрали-зируют содержимое семейных альбомов, допуская до его просмотра исключительно близких лиц.
Все чаще представители молодого поколения практикуют размещение семейных снимков на компьютере, создавая виртуальные альбомы-папки, ограничивая доступ к ним со стороны пожилых людей и некоторых представителей средней генерации: «Я до сих пор обращаюсь к дочери, чтобы она сделала нормальные фотографии, чтобы их можно было поместить в фотоальбом, а не на компьютерные схемки» (жен., 44 года); «специально выбрала, какие фотографии получше, которые, я считаю нужно распечатать. Остальные все останутся на электронных носителях» (жен., 48 лет). Однако нередко и старшее поколение поддерживает действия своих внуков и внучек, обращаясь к ним с просьбой отсканировать старые фотографии.
Заключение
Таким образом, мы можем сделать вывод, что семейный альбом является особым источником социологических данных, который помогает изучить выстраивание межпоколенческого биографического проекта. Содержимое домашних фотоархивов позволяет комбинировать визуальный анализ с интервью, где сами снимки могут служить и самостоятельным объектом интерпретации, и сти-мульным материалом для погружения в воспоминания о том или ином периоде жизни.
По нашему мнению, нарративное интервью с использованием фотографий позволяет раскрыть не только исторический контекст создания снимков, но и смыслы, вкладываемые в изображения непосредственными участниками событий либо их владельцами.
Кроме того, этот метод дает возможность взглянуть на события и способы репрезентации этих событий глазами разных поколений, выявить различия, динамику в их восприятии и тем самым определить эффективность протекания процесса ретрансляции семейных ценностей, традиций из поколения в поколение.
Результаты нашего исследования позволили сделать определенные выводы относительно структуры и содержания семейных фотоальбомов, а также помогли описать особенности реконструкции семейной биографии. Ключевые изменения в репрезентации разных поколений связаны с такими характеристиками, как содержание фотографий (переход от постановочных снимков портретного жанра к бытовым, спонтанным и событийным; уменьшение количества фотографий, где изображены все члены семьи; появление «тематических» подборок или альбомов, как правило, связанных с поездками на отдых), способ размещения снимков (переход от «торжественного» размещения в рамки, на стены или ковры к хранению в альбомах, коробках и позднее - в цифровом виде), отражение семейных и социальных ролей (переход от снимков старших поколений, где роли подчеркиваются одеждой и расстановкой участников, к снимкам, связанным с процессами социализации; а также смещение акцента с репрезентации такого этапа цикла воспроизводства семьи, как супружеская пара с маленьким ребенком, и сосредоточение на стадиях взросления детей), оформление альбомов (от массивных, украшенных альбомов с подписями и дополнительными материалами у старшего поколения к упрощенным формам хранения у представителей последующих генераций).
В то же время тематический репертуар снимков, как правило, укладывается в достаточно узкий список тем. При этом все они соответствуют определенному канону, коллективному представлению о том, какие события и каким именно образом должны быть запечатлены. Важно отметить, что по частоте репрезентации в семейных фотоальбомах первое место занимают 1990-е годы - время взросления первого поколения.
К ключевым функциям домашних фотоархивов, по мнению представителей младшей генерации, относится хранение семейной памяти, по мнению старших - сплочение, интеграция членов семьи (как визуально, так и фактически, в процессе совместного просмотра), по мнению среднего поколения - документирование семейной истории и ее трансляция потомкам. Помимо названных функций, анализ снимков позволяет выделить также коммуникативную, функцию самопрезентации, престижа и даже развлекательную функцию, которые не были упомянуты респондентами.
Особенности восприятия истории семьи связаны с наличием жизненного опыта, а значит, и с величиной мемориального «багажа» каждого члена семьи. Если представители старшей генерации при реконструкции семейной биографии пользуются по большей части собственными воспоминаниями, то молодежь, а иногда и их родители, прибегает к цитатам из рассказов бабушек и дедушек. Таким образом, если для третьего поколения все описываемые ими события - еще живое прошлое, то для их внуков и в некоторых случаях детей они предстают в качестве конструкта: это уже не часть собственной биографии, а часть истории. Более того, реконструкция семейного прошлого с течением времени не обходится без его (часто неосознанной) коррекции, так как на протяжении всей своей жизни человек находится одновременно и в своей семье, и во многих других группах. Особенно это характерно для представителей последних двух генераций.
Результаты нашего исследования показывают, что источником информации и биографии семьи, как правило, служат рассказы представительниц женского пола (мамы, бабушки, реже - другие родственницы женского пола).
В целом домашние фотоальбомы не утрачивают своей роли, несмотря на появление электронных аналогов хранения. Об этом свидетельствует тот факт, что снимки, сделанные посредством цифрового аппарата, пусть и не в полном объеме, но распечатываются, а старые альбомы бережно хранятся молодежью и нередко подвергаются реставрации по их инициативе.
Примечания
i
См., например: Власова Т. Рассматривание, рассказывание, припоминание: наррати-визация содержания семейных фотоальбомов // Визуальная антропология: новые взгляды на социальную реальность / Под ред. Е.Р. Ярской-Смирновой, П.В. Романова, В.Л. Круткина. Саратов: Научная книга, 2007. С. 326-348; Здравомыслова Е, Ткач О. Генеалогический поиск в современной России: реабилитация «истории» через семейную «память» // Ab Imperio. 2004. № 3. С. 383-407; Иванова М. Семейные фотографии как инструмент выстраивания фамильного биографического проекта // Социальная реальность. 2008. № 2. С. 205-222; Семенова В. Социальный портрет поколений // Россия реформирующаяся. М., 2002. С. 27-46; Шуман Г, Скотт Ж. Коллективная память поколений // Социологические исследования. 1992. № 2. С. 47-60; Круткин В. Антропологический смысл фотографий семейного альбома // Журнал социологии и социальной антропологии. 2005. Т. 8. № 1. С. 171-178.
2 Нора П. Всемирное торжество памяти // Неприкосновенный запас. 2005. № 2-3. С. 40-41.
3 Романов П., Ярская-Смирнова Е. Ландшафты памяти: опыт прочтения фотоальбомов // Визуальная антропология: новые взгляды на социальную реальность: сб. науч. ст. Саратов: Научная книга, 2007. С. 146-168.
4 Иванова М. Указ. соч. С. 205.
5 Нуркова В. Зачем нужна семейная мифология? [Электронный ресурс] // Русский репортер. 2008. № 42 (72). URL: http://www.rusrep.ru/2008/42/ qa_nurkova/ (дата обращения: 06.03.2011).
6 Власова Т. Указ. соч. С. 327.
