CC BY
37
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 4
Ю.А. Кичева
БИБЛЕИЗМ КАК ЗЕРКАЛО КУЛЬТУРЫ
(на материале трансформации образов жены Лота
и Рахили в русской литературе XX в.)
В статье рассматривается один из аспектов многогранного взаимодействия религии и культуры, а именно восприятие и переосмысление библейских образов русскими писателями и поэтами XX в. Анализируется влияние особенностей культуры автора на интерпретацию библеизмов. Раскрывается лингвокультурологический потенциал библеизма, его способность свидетельствовать об изменениях, происходящих в культуре.
Ключевые слова: библеизм, русская литература XX в., взаимодействие религии и культуры, трансформация библейских образов.
The article is devoted to the interdependence of religion and culture as reflected in the Russian literature of the 20th century. The influence of culture on the interpretation of biblical images and expressions is analyzed. Biblical expressions are viewed in terms of their capacity for reflecting the changes that are taking place in the culture.
Key words: biblical expressions, 20th century Russian literature, interdependence of religion and culture, transformation of biblical images.
Один из главных духовно-ценностных парадоксов современной западной культуры — ее амбивалентное положение относительно восприятия измерения сакрального. С одной стороны, растет стремление к абсолютной секуляризации сознания и быта людей. Эта тенденция проявляется в попытках вытеснить религию из общественной жизни в сферу исключительно частную (яркие примеры — попытки запретить распятия в итальянских школах, ношение нательных крестов в Великобритании, изучение "Божественной комедии" Данте в школах). С другой стороны, наблюдается тенденция к религиозному возрождению, увеличению числа активно верующих людей, общественных инициатив религиозных организаций и вместе с тем конфликтов на религиозной почве.
Нельзя отрицать, что отсутствие четко определенного положения религии в жизни общества неизбежно влияет на культуру. Очень часто именно религиозные ценности формируют основу культуры, сердцевину Хофстедевской луковицы1. Известно, что для
Кичева Юлия Александровна — студентка V курса отделения лингвистики и межкультурной коммуникации факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова; тел.: 8-926-911-04-56, e-mail: rosadelciel@gmail.com
1 Hofstede G. Cultures and Organizations: Software of the Mind. McGraw-Hill, 1996.
западного мира ценностной основой стало христианство, а основополагающим текстом культуры стала Библия. Очевидно, что библейские истории лежат в основе не только традиционного миропонимания западного человека, но и множества явлений как бытовой, так и высокой культуры.
Однако процессы "интеллектуальной секуляризации", т.е. освобождения общественного сознания от влияния религии, протекающие в Европе со времен эпохи Просвещения, неизбежно оказывают свое влияние на культуру. В связи с этим возникает вопрос об актуальности постулата о важности Библии и транслируемых ею ценностей для современной культуры.
Для того чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к языку и литературе. Известно, что Гумбольдт называл язык духом народа, Хайдеггер — домом бытия духа народа, С.Г. Тер-Минасова — сокровищницей, зеркалом, свидетелем культуры2. Правомерным будет соответственно предположить, что, изучая отражение Библии в языке, мы можем получить представление о ее месте в культуре, в сознании людей. Восприятие библейских образов, персонажей и идей современными авторами часто отражает не только перцептивные особенности отдельной личности, но и культурную парадигму в целом. Именно культура во многом формирует мировидение человека.
Таким образом, изучая функционирование библеизмов в литературе, особенности их употребления и интерпретации, мы можем стать свидетелями межкультурного диалога. Это диалог между автором литературного текста и той культурой, которую он представляет, с одной стороны, и библейским Откровением — с другой. Использование понятия "откровение", носящее религиозный, а не научный характер, вовсе не предполагает стремление перевести наш дискурс в плоскость теологии: "откровение" в данной ситуации может быть понято как то, что открыто культуре о мироздании, ее духовное наследие, ее исходные онтологические и аксиологические константы.
Рассмотрим на примерах, как автор литературного произведения может вступить в диалог с библейским текстом и как этот диалог может свидетельствовать о современной автору культуре.
В 1924 г. А. Ахматова пишет стихотворение, посвященное жене Лота. Как известно из Бытия, Лот был праведником, которого Господь пощадил, когда решил стереть с лица земли грешные города Содом и Гоморру. Ангелы вывели его семью из обреченного города с единственным условием — не останавливаться и не оглядываться
2 См.: Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и культур: вопросы теории и практики. М., 2007. С. 17-20.
назад. Однако жена Лота оглянулась и превратилась в соляной столп3.
Традиционно превращение жены Лота в столп соли воспринимается как наказание за слабость ее воли к спасению, за привязанность к греху. Однако А. Ахматова видит в поведении жены Лота совсем другие мотивы: боль от грядущей разлуки с родными местами, в которых прошла ее жизнь, любовь к своему прошлому, с которым так тяжело расстаться навсегда. Ахматова словно оправдывает свою героиню перед Богом, осудившим ее, возможно, чрезмерно строго. При этом поэт выражает горячее сочувствие к судьбе этой женщины:
Кто женщину эту оплакивать будет?
Не меньшей ли мнится она из утрат?
Лишь сердце мое никогда не забудет
Отдавшую жизнь за единственный взгляд4.
Показательно, что Анна Ахматова пишет эти строки в 1924 г., именно тогда, когда в России происходит кардинальное изменение культурной парадигмы: зарождается и активно утверждает себя советская культура, ценностные ориентиры которой во многом отличаются от русской культуры до революции. В частности, если воспользоваться классификацией культурных ценностей Ф. Клакхон и Ф. Стродбека5, то можно заметить, что временная ориентация культуры резко поменяла свое направление: русская культура до революции по этой классификации была ориентирована на прошлое, на сохранение традиции, внимание к истории. Однако советская культура резко перечеркивала прошлое, словно его и не существовало, и стремилась исключительно в будущее.
В таком контексте стихотворение Ахматовой, ее сочувствие Лотовой жене выглядит почти протестом настойчиво насаждаемому отношению к прошлому как к чему-то пережитому и требующему забвения. Автор стихотворения словно вступает в спор и с библейским текстом, и с современной ей культурой, доказывая, что человек имеет право смотреть в прошлое с любовью.
Сегодня образ жены Лота получает исконно библейскую интерпретацию: ассоциируется он прежде всего с оцепенением человека, обратившегося к греху. Однако грех, о котором пишет современная литература, крайне культурно-специфичен: это одержимость вещами, страсть к обладанию ими, так свойственная современному обществу потребления. Героиня романа М. Шишкина "Венерин
3 Бытие 19.
4 Ахматова А. Малое собрание сочинений. М., 2011. С. 257.
5 Samovar L.A., Porter R.E., McDaniel E.R. Communication between Cultures. Boston, 2010. P. 207-215.
волос" чувствует, что превращается в соляной столп, когда заходит в торговый центр и застывает перед изобилием вещей. "Вошла в первый же день в такой дворец и превратилась в соляной столп: снаружи все стекло и никель, вертящаяся дверь, внутри все то же стекло и никель, и дорогое дерево. И сколько всего — яркого, цветного, красивого! И что за наслаждение ходить по бесконечным залам и трогать, гладить эти волны шелков — шелест, сверкание, струение!"6
Уже не верность прошлому становится ключом к пониманию образа жены Лота, а именно потеря себя, своей свободы, немота и обездвиженность, фактически капитуляция личности перед идолами мира сего. Такой интерпретацией автор, с одной стороны, приближает понимание образа к первоисточнику, а с другой — обновляет его. Помещая библейский образ в контекст современной культуры, М. Шишкин художественно переводит библейское послание на язык современных реалий.
Другой образ, интерпретация которого менялась на протяжении XX в., — это Рахиль. В Библии это одна из праматерей еврейского народа, жена Иакова, который полюбил ее, впервые увидев у колодца, и работал 14 лет, чтобы получить ее в жены7. В Новом Завете ее имя упоминается в Евангелии от Матфея, когда описывается избиение младенцев царем Иродом. Она упоминается как мать, которая плачет о своих погибших сыновьях8.
Именно эти две ипостаси женщины, жена и мать, и стали главными для восприятия образа Рахили поэтами начала XX в. Так, в 1916 г. В. Ходасевич написал стихотворение "Слезы Рахили", в котором библейская героиня представлена архетипом плачущей матери, первообразом, который просвечивает в женских слезах на всей земле и во все времена:
Горе нам, что по воле Божьей В страшный час сей мир посетили! На щеках у старухи прохожей — Горючие слезы Рахили9.
Современная интерпретация образа Рахили, представленная в одноименном романе А. Геласимова, выступает ярким контрастом к трагическому и возвышенному, но вместе с тем несколько схематизированному образу матери и жены. Его Рахиль — это прежде всего яркая, красивая, непокорная и своенравная женщина, бунтарка, острая на язык, неметафорически сошедшая с ума на почве
6 Шишкин М. Венерин волос. М., 2011. С. 444.
7 Бытие 29.
8 Мф. 2: 18.
9 Ходасевич В. Собрание стихов. М., 1992. С. 183.
своей веры и попытавшаяся зарезать собственного мужа. В связи с этим инцидентом автор даже высказывает сомнения относительно того, правильный ли библейский образ он выбрал для своей героини: «"Олоферн недорезанный" — было теперь мне имя. Но она была не Юдифь. С этим бы я никогда не смог согласиться. Только — Рахиль. Рахиль у колодца — и больше никто. И я отваливаю камень, чтобы она напоила своих овец. Никаких насильственных мероприятий со спящими бородатыми мужиками»10.
За авторской иронией скрывается глубокий трепет перед выбранным для сотворения главной героини библейским образом Рахили. Конечно, Рахиль в романе — это в первую очередь возлюбленная жена, чей пронзительный взгляд не дает покоя главному герою. Однако реальность совместной жизни супругов в произведении Геласимова показывает, что лирический пафос не исчерпывает глубины библейского образа: Рахиль оказывается порой резкой, категоричной, ироничной — словом, далекой от картинного представления о романтических героинях. Интересно, что и в Библии при внимательном прочтении Бытия можно обнаружить в Рахили схожие черты, например когда она крадет идолов отца и обманывает его, пряча их, либо когда говорит Иакову: "Дай мне детей или я умираю"11.
Если сравнить образ Рахили в литературных произведениях начала и конца XX в., можно заметить, что он значительно изменился: из воспроизведения архетипа жены и матери акцент сместился на раскрытие личности персонажа, на более глубокое и разностороннее понимание библейского первоисточника. Весьма вероятно, что это художественно-логическое ударение сместилось из-за изменения восприятия женщины в обществе: сегодня женщина реализует себя не только в семье, но и в карьере, в развитии личности. Конечно, и раньше были женщины, для которых роль жены и матери не была исчерпывающей, однако они были в относительном меньшинстве. Сегодня, если пользоваться параметрами культур Г. Хофстеде, западное общество значительно ближе к фемининной модели культуры, чем к маскулинной, т.е. разделение гендерных ролей менее значимо, а права женщин и мужчин приближаются к равенству12. Эта тенденция, несомненно, влияет и на изображение женщин в искусстве, и на интерпретацию женских образов Священного Писания.
Разумеется, нельзя забывать о том, что на репрезентацию того или иного библейского образа в литературе во многом влияет лич-
10 ГеласимовА. Рахиль. М., 2011. С. 202.
11 Бытие 30: 1.
12 Samovar L.A., Porter R.E., McDaniel E.R. Op. cit. P. 205-206.
ность автора, его вкусы, взгляды, особенности мышления и восприятия мира. Однако трудно отрицать, что художник всегда глубоко и таинственно связан с культурой, в которой он творит, и через его произведения мы можем встретиться с этой культурой, попробовать понять ее. Обратив внимание на особенности употребления библеизмов, мы получим великолепную возможность сделать это.
Список литературы
Ахматова А. Малое собрание сочинений. М., 2011. Библия. Синодальный перевод. Геласимов А. Рахиль. М., 2011.
Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и культур: вопросы теории и
практики. М., 2007. Ходасевич В. Собрание стихов. М., 1992. Шишкин М. Венерин волос. М., 2011.
Hofstede G. Cultures and Organizations: Software of the Mind. McGraw-Hill, 1996.
Samovar L.A., Porter R.E., McDaniel E.R. Communication between Cultures. Boston, 2010.
