CC BY
282
УДК 327, 327.5, 359 Андрей ЗАГОРСКИЙ
БЕЗОПАСНОСТЬ В АРКТИКЕ
Аннотация. Проблемы безопасности, с которыми арктические страны сталкиваются в условиях изменения климата и расширения экономической деятельности, носят невоенный характер и предполагают обеспечение безопасности судоходства, укрепление потенциала для поисково- и аварийно-спасательных операций. Прибрежные государства по-разному определяли для себя необходимое сочетание военных и невоенных сил и средств для решения этих задач. Россия - единственное государство, имеющее в Арктике постоянно развернутые нестратегические силы и осуществляющее масштабную программу их наращивания. В начале десятилетия по мере активизации сотрудничества региональное военное превосходство России воспринималось не как угроза, а как вклад в решение общих проблем безопасности в регионе, определявший её значимость в региональном сотрудничестве. Конфронтация России и Запада в условиях украинского кризиса изменила ситуацию. Западные страны пока не пересмотрели свои спокойные оценки военно-политической обстановки и скромные программы военного строительства в Арктике. Однако усиливается озабоченность нарастанием политической неопределённости и опасностью непреднамеренного вовлечения в военное противостояние с Россией в случае эскалации конфронтации в регионе Балтийского моря или более широкого противостояния между Россией и НАТО в Северной Атлантике. Для того чтобы избежать непреднамеренной гонки вооружений, всем арктическим государствам следует проявлять военную сдержанность, отказаться от провоцирующих сценариев крупных военных учений, обеспечить высокий уровень взаимной транспарентности военной деятельности. Им также следует подтвердить приверженность упорядоченному урегулированию вопросов расширения границ континентального шельфа в Северном Ледовитом океане на основе Конвенции ООН по морскому праву 1982 года.
Ключевые слова: Арктика, безопасность, Россия, прибрежные государства, военное строительство.
Риски для безопасности
До украинского кризиса прибрежные в отношении Северного Ледовитого океана (СЛО) страны либо вообще не усматривали в Арктике прямых военных угроз, либо оценивали их как относительно низкие. Вероятность вооружённого конфликта здесь считалась крайне низкой [Arctic Strategy, 2013: 2, 4; Danish Defence Agreement, 2009: 1; Dean, 2014: 40, 70, 76; The High North, 2011: 68; Report to Con-
© Загорский Андрей Владимирович - к.и.н., заведующий Отделом разоружения и урегулирования конфликтов Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН. Адрес: 117997, Россия, Москва, ул. Профсоюзная, 23. E-mail: [email protected] Исследование выполнено в рамках проекта "Международно-политические условия развития Арктической зоны Российской Федерации" программы фундаментальных исследований Президиума РАН "Поисковые научные исследования в интересах развития Арктической зоны Российской Федерации ".
gress, 2011: 13]. В арктическом регионе "нет потенциала для конфликтов" между государствами [Путин, 2017]. В международном морском праве ясно определены права прибрежных стран на ресурсы континентального шельфа, которые никем не оспариваются. Поскольку практически все предполагаемые запасы углеводородов Арктики расположены в пределах 200-мильных исключительных экономических зон (ИЭЗ), вопрос о том, в чьей юрисдикции они находятся, здесь не стоит [Патрушев, 2016].
Возможность возникновения здесь споров не исключается полностью. Одним из поводов для них может стать взаимное наложение претензий прибрежных стран на континентальный шельф за пределами их ИЭЗ. Однако перерастание таких споров в вооружённые конфликты считается маловероятным до тех пор, пока все государства сохраняют приверженность их урегулированию на основе норм Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (Конвенция) и следуют достигнутым на этот счёт договорённостям [The High North, 2011: 36, 59-60; Report to Congress, 2011: 8].
В 2008 г. прибрежные государства подтвердили приверженность урегулированию любых возможных "перекрывающихся претензий" в Арктике на основе норм Конвенции [Илулиссат, 2008; Лавров, 2010; The High North, 2011: 61; Kingdom of Denmark, 2011: 13; Statement, 2010: 9; U.S. Navy, 2014: 13]. В 2014 г. Россия, Дания и Канада договорились не возражать против рассмотрения Комиссией по границам континентального шельфа соответствующих представлений при том понимании, что рекомендации Комиссии не ущемляют их права. В 2014-2015 гг. они направили в Комиссию ноты согласованного содержания в ответ на представления Дании и России, тем самым подтвердив предсказуемость своей политики [Загорский, 2015: 59-62]. Конфликт по этому поводу может возникнуть только в том случае, если какое-либо государство предпримет шаги по установлению границ своего шельфа в СЛО в обход положений Конвенции.
В то же время следствием сокращения ледового покрова и активизации экономической деятельности в СЛО становится расширение спектра невоенных рисков для безопасности. Возрастает опасность аварий судов, разливов нефти, техногенных катастроф, иных чрезвычайных ситуаций. Освобождающиеся от многолетнего льда морские пространства могут быть использованы для незаконного рыбного промысла, миграции, трансграничной организованной преступной и террористической деятельности. Все эти вызовы - новые для морской Арктики. Их нарастание ставит в повестку дня задачи по обеспечению безопасности судоходства, организации поисково-спасательных и аварийно-спасательных операций, укреплению регионального сотрудничества. [Стратегия, 2013; Canada First, 2008: 3, 10; The High North, 2011: 68; Kingdom of Denmark, 2011: 6, 12; Report to Congress, 2011: 7, 9]. Эти риски все больше выделяются в самостоятельное направление исследований [Гудев, 2016; Загорский, 2013; Byers, 2013: 261-279].
В большинстве арктических стран существует понимание того, что решение соответствующих задач относится прежде всего к компетенции береговых охран (БОХР), правоохранительных органов, структур, осуществляющих патрулирование и охрану сухопутных и морских границ, миграционный контроль, мониторинг обстановки, поисково-спасательные операции [Bowes, 2009: 3]. Их деятельность носит преимущественно правоохранительный характер или направлена на оперативное реагирование на чрезвычайные ситуации. В каждом государстве своя структура и организация такой деятельности.
Но и на вооружённые силы возлагаются задачи по реагированию на невоенные риски в Арктике. Наряду с сезонным (насколько позволяет ледовая обстановка) патрулированием прилегающих акваторий это - мониторинг воздушной и надвод-
ной обстановки, авиационный и морской поиск и спасание, обеспечение безопасности судоходства, содействие в ликвидации последствий разливов нефти и иных чрезвычайных ситуаций.
Оценивая потребности в силах и средствах для реагирования на новые риски в Арктике, прибрежные государства остановили свой выбор на разных вариантах сочетания военных и невоенных сил и средств. В конце прошлого десятилетия многие из них приняли программы модернизации нестратегических сил в регионе [Основы, 2008; Canada First, 2008; Danish Defence Agreement, 2009; Norwegian Defence, 2008]. При этом они отдавали отчёт в том, что одностороннее развертывание в Арктике даже незначительных военных сил и средств может быть неправильно истолковано и спровоцировать гонку вооружений. По этой причине они придавали большое значение укреплению двустороннего и регионального взаимодействия. В начале нынешнего десятилетия это способствовало укреплению Арктического совета (АС) и других форматов сотрудничества, формированию общего понимания того, что в обозримой перспективе военное присутствие в Арктике будет расширяться, но не вследствие обострения межгосударственных отношений, а в силу необходимости реагирования на новые риски [МИД, 2013].
Арктические силы
Большинство прибрежных стран не имеют в Арктике постоянно развернутых боевых сил. Временное же развертывание здесь сил и средств из других регионов затруднено удаленностью Арктики, природно-климатическими условиями, отсутствием кораблей с ледовыми усилениями, большими расстояниями, неразвитостью береговой инфраструктуры, ненадежностью связи и другими причинами [Bowes, 2009; Christensen, 2010; Rapport, 2016: 15].
Прибрежные страны проводят модернизацию сил, которые могли бы быть при необходимости развернуты в Арктике. Как правило, эти программы не являются приоритетными и нередко проигрывают конкуренцию другим направлениями военного строительства. Их реализация не раз откладывалась. Специалисты разных стран независимо друг от друга констатируют отсутствие признаков гонки вооружений в Арктике [Загорский, 2016b: 107; Le Mière, Mazo, 2012: 77-100; Wezeman, 2016].
Так, Канада не имеет на Севере постоянно развернутых боевых сил. Патрулирование морских акваторий, организацию поиска и спасания, охрану морской среды, безопасность судоходства здесь обеспечивает БОХР, шесть стареющих ледоколов которой работают в арктических водах с мая по ноябрь. Патрулирование сухопутных территорий осуществляют канадские рейнджеры, набираемые из местных добровольцев.
Консервативное правительство С. Харпера (2006-2015) в 2008 г. приняло решение о строительстве для ВМС шести-восьми патрульных фрегатов с легкими ледовыми усилениями, одного (вместо пяти) ледокола для БОХР, глубоководного центра материально-технического обеспечения кораблей, учебного центра сухопутных сил, увеличении численности канадских рейнджеров [Dean, 2014: 46-47]. Реализация этой программы, отдававшей предпочтение ВМС, а не БОХР, и по этой причине вызвавшей немало споров в Канаде, хронически отставала от графика, а принятые планы пересматривались в сторону сокращения [Wezeman, 2016: 7].
Отложено строительство на севере глубоководного порта. Пересмотрена концепция этого объекта: теперь речь идёт не о центре материально-технического обеспечения, а о пункте заправки топливом, который будет доступен только в ко-
роткий сезон навигации. Отложено строительство нового ледокола для БОХР [Wezeman, 2016: 7].
В арктической зоне расположена только часть территории Королевства Дания -Гренландия. В 2012 г. командование Фарерских островов1 и командование Гренландии были объединены с целью координации патрулирования морского и воздушного пространства, сухопутной территории, мониторинга обстановки, поисково-спасательной, рыбоохранной деятельности, ликвидации последствий загрязнения морской среды, оказания иного содействия гражданским властям в Арктике и Северной Атлантике. Объединённое командование размещено в Нууке (Гренландия) [A Joint Military Command, 2015: 4].
В Дании нет БОХР. Её функции в Гренландии выполняют ВМС. Морское патрулирование в Гренландии осуществляют патрульный фрегат "Тетис" и два патрульных корабля "Кнуд Расмуссен". Программа замены здесь старых сторожевых катеров завершится в 2018 г. постройкой третьего корабля "Кнуд Расмуссен". Оба класса используемых в Гренландии патрульных кораблей имеют ледовые усиления, которые позволяют им осуществлять круглогодичное патрулирование на юго-западе Гренландии и сезонное - в зависимости от ледовой обстановки [Храмчихин, 2017; Rapport, 2016: 15].
В Гренландии нет постоянно развернутых сухопутных сил. Ранее планировалось сформировать разнородные арктические силы реагирования, но не имелось в виду развернуть их на острове на постоянной основе. Реализация этих планов задерживается в силу хронического недофинансирования [Danish Defence Agreement, 2009; Wezeman, 2016: 8].
ВС Норвегии в последние годы проходили плановую модернизацию. Страна имеет современные ВМС. Пять фрегатов "Фритьоф Нансен" сконструированы для плавания в северных широтах, однако ни один из них, как и другие корабли ВМС страны, не имеют ледовых усилений. Основные районы их оперативного развертывания находятся в незамерзающих акваториях Норвежского и Баренцева морей. Основу сухопутных сил составляет механизированная бригада "Север" ("Nord"), силы которой равномерно распределены в северных и южных районах. В её составе только один батальон постоянной готовности. [Храмчихин, 2016; Wezeman, 2016: 12-13].
БОХР Норвегии решает задачи рыбоохранной деятельности, обеспечения таможенных правил, охраны морских границ, проведения поисково-спасательных операций и охраны морской среды от загрязнения в пределах 200-мильной ИЭЗ. Для решения этих задач в её составе девять патрульных кораблей с лёгким вооружением. Самый крупный из них - "Свальбард" - обладает ледокольными возможностями. Три корабля класса "Баренцхав" могут осуществлять плавание в лёгких ледовых условиях. [Храмчихин, 2016; Wezeman, 2016: 13].
Для США Арктика остаётся с военной точки зрения периферийным регионом [Report to Congress, 2011: 12] и не рассматривается как самостоятельный театр нестратегической военной деятельности. Хотя здесь развернуты объекты системы раннего предупреждения о ракетном нападении, противоракетной и противовоздушной обороны, они не являются составляющей гипотетического регионального военного баланса, не предназначены для локального вооружённого противостояния и к тому же учтены в другом балансе - стратегической стабильности [Загорский, 2016с: 157-158].
1 Фарерские острова, расположенные в субарктической зоне, включены Данией в арктическую политику.
В документах стратегического планирования политики США арктический регион практически не упоминается [National Military Strategy, 2015; Navy Cyber Power 2020, 2012; Quadrennial Defense Review, 2014]. У США нет в Арктике военных баз, на которых на постоянной основе были бы развёрнуты нестратегические силы. Силы ВВС и армии на Аляске, размещённые в субарктических широтах, входят в состав Тихоокеанского командования. Северное командование, в зоне ответственности которого с 2011 г. находятся арктические территории, не имеет здесь собственных сил и средств [Ohotnicky, 2012]. ВМС США не располагают базами на Аляске. Многоцелевые атомные подводные лодки (ПЛА) осуществляют патрулирование в арктических водах с баз на западном побережье страны. В составе ВМС США нет кораблей с ледовыми усилениями и ледоколов, и их надводные силы не могут быть развернуты в акваториях даже с относительно низкой концентрацией льда [Report to Congress, 2011: 3, 15, 17].
В президентской директиве 2009 г. ставились задачи по обеспечению присутствия США в морской Арктике [Presidential Directive, 2009: 3]. Исполняя поручение президента, ВМС страны в 2009 г. наметили программу оценки потребностей в Арктике с учётом оценки военных угроз и прогнозов изменения погодных условий. При этом учитывалось, что обеспечение надводной военно-морской деятельности в Арктике потребовало бы значительных инвестиций в строительство специальных кораблей и береговой инфраструктуры [Bowes, 2009]. Основной вывод проведённой оценки сводился к тому, что обеспечение интересов безопасности США в Арктике до 2030 г. не потребует ни увеличения военных сил и средств, ни значительных инвестиций в военную инфраструктуру, ни строительства ледоколов для ВМС, а необходимый уровень присутствия в арктических акваториях может быть обеспечен силами БОХР [Report to Congress, 2011: 3, 15, 22, 25, 27; U.S. Navy, 2014: 4].
Пожалуй, единственным значимым результатом проведённой оценки стало решение о строительстве ледокола для БОХР США [2015 Year in Review, 2016: 8], хотя её потребности оцениваются в шесть-десять новых ледоколов [ABS Consulting, 2010: 2]. Отсутствие же необходимой инфраструктуры и неблагоприятные погодные условия не позволяют БОХР решать стоящие перед ней задачи севернее Берингова пролива силами обычных патрульных кораблей и катеров [Bowes, 2009: 38].
Россия - единственное государство, имеющее в Арктике постоянно развернутые боевые силы и амбициозную программу формирования арктической группировки, включающую модернизацию старых и строительство военных баз и инфраструктуры усиления на островах и на материке на всём протяжении арктического побережья; формирование арктических бригад, дивизии береговой обороны на Чукотке; развертывание системы освещения воздушной, надводной и подводной обстановки; модернизацию и развертывание сил и средств военно-космической и противолодочной обороны; переоснащение войск новыми образцами вооружения и военной техники; интенсивную боевую подготовку. Параллельно ведётся строительство пограничных застав, обустраивается государственная граница, укрепляются силы БОХР, строятся аварийно-спасательные центры [Загорский, 2016а: 71-83, 92-95].
Российская программа военного строительства в Арктике по своим масштабам превосходит более скромные планы Дании, Канады и Норвегии, не говоря уже о США, вместе взятых. При этом основные силы сосредоточены на Кольском полуострове, что подчёркивает военное превосходство России в регионе.
Помимо необходимости обеспечить эффективный контроль за обширными морскими и сухопутными пространствами, укреплять потенциал для проведения поисково-спасательных операций, ликвидации последствий разливов нефти, оперативного реагирования на вероятные террористические угрозы в условиях экономического освоения российской Арктики и интенсификации судоходства по Северному морскому пути [Барбин, 2015: 14] масштабы российской программы объясняются тем, что в состав Северного флота (СФ) входят морские стратегические ядерные силы, и его главная задача - обеспечивать их поддержание в постоянной готовности. СФ является также базой для развертывания оперативных морских группировок в различных районах Мирового океана. Дания, Канада, Норвегия и США имеют более удобные возможности для выхода в Мировой океан, и у них нет необходимости держать свой флот на Севере.
В условиях расширения взаимодействия на основе подписанных в 2011 и 2013 гг. соглашений о сотрудничестве в авиационном и морском поиске и спасании, готовности и реагировании на загрязнение моря нефтью в Арктике, проведения встреч начальников генеральных штабов стран АС, совместных военно-морских и поисково-спасательных учений речь шла не о выстраивании баланса военных сил в регионе, а об объединении усилий в ответе на общие вызовы. Российский нестратегический военный потенциал воспринимался не как угроза, а как вклад в решение общих задач, что придавало России соответствующий её вкладу вес в региональном сотрудничестве. Сегодня в условиях конфронтации российское превосходство воспринимается соседями иначе.
Дыхание украинского кризиса
Активная фаза военного строительства в российской Арктике совпала с обострением её отношений с Западом. Вновь развернулась дискуссия по поводу милитаризации Арктики. Акцент в ней сегодня переносится с обсуждения намерений сторон на оценки их потенциалов. Тем не менее западные страны пока не пересмотрели свои оценки военных угроз в регионе. Военная деятельность России оценивается ими как "оборонительная", или "неугрожающая", хотя всё чаще подчёркивается, что формирующиеся в регионе риски могут в будущем привести к нарастанию военной напряжённости [DDIS, 2014: 9, 16; DDIS, 2016: 39; Focus, 2016; Norwegian Armed Forces in transition, 2015: 5; Radio Canada International, 2016; Report on Arctic Policy, 2016: 24-25]. Однако они не драматизируют ситуацию и в 2015-2016 гг. констатировали достаточность имеющихся у них в Арктике скромных сил и отсутствие необходимости пересмотра принятых ранее планов их модернизации [Long Term Defence Plan, 2016; Rapport, 2016: 15].
Наиболее острыми споры об оценках военно-политической обстановки были в Норвегии - единственном государстве региона, имеющем общую, хотя и непротяженную сухопутную границу с Россией и расположенном в непосредственной близости от районов дислокации основных сил СФ. В 2015 г. генеральный штаб Норвегии предлагал существенно укрепить вооружённые силы, увеличить подводный флот, создать вторую бригаду сухопутных войск, повысить уровень готовности и сконцентрировать силы на севере страны [Norwegian Armed Forces in transition, 2015: 19]. Однако эти предложения не вошли в принятый в 2016 г. долгосрочный план оборонного строительства. Несмотря на увеличение военных расходов, он не содержит положений, идущих дальше ранее намеченных планов. Наоборот, он в чём-то сокращает и откладывает их реализацию [Long Term Defence Plan, 2016: 12].
Тем не менее нынешний кризис в отношениях России с Западом не прошёл бесследно для Арктики. Нарастает ощущение политической неопределённости в важном для них вопросе об установлении границ континентального шельфа в СЛО. Ожидается, что эта неопределённость будет усиливаться тем больше, чем дольше продлится конфронтация с Россией. Считается, что в условиях украинского кризиса Россия продемонстрировала готовность добиваться своих целей без оглядки на экономические и политические издержки. Из этого делается вывод о том, что при определённых обстоятельствах Россия может отказаться от договорённостей об установлении внешних границ её шельфа в СЛО на основе Конвенции [DDIS 2016: 14].
Прибрежные страны всё больше беспокоит также возможность оказаться втянутыми в конфликт с Россией в силу союзнических обязательств в случае эскалации противостояния в других регионах, в особенности в районе Балтийского моря. Не исключается возможность конфронтации в Арктике в случае эскалации противостояния России и НАТО в Северной Атлантике [DDIS, 2016: 11; Norwegian Armed Forces in transition, 2015: 5; Report on Arctic Policy, 2016: 25, 27].
Учитывая глубокий кризис доверия в отношениях между Россией и Западом, особую озабоченность вызывает замораживание сотрудничества с Россией по линии военных ведомств, что увеличивает риски неверной интерпретации действий сторон. Этим современная ситуация отличается от начала десятилетия, когда интенсивный диалог позволил снять опасения по поводу возможной гонки вооружений в регионе. В этой связи приоритетной задачей российской политики сегодня становится десекьюритизация арктической повестки дня. Для этого крайне важно:
- проявлять максимальную сдержанность в военном строительстве в Арктике, избегать избыточного наращивания нестратегических сил в регионе, воспринимаемых как провокационные сценарии масштабных военных учений, обеспечить на взаимной основе высокий уровень их транспарентности, добиваться восстановления контактов между военными;
- подтвердить приверженность решению всех вопросов установления внешних границ континентального шельфа в СЛО на основе норм Конвенции и ранее достигнутых договорённостей.
Список литературы
Барбин В.В. (2015) "Россия настроена на сотрудничество в Арктике", Арктические ведомости, №3, c. 12-15.
Гудев П.А. (2016) "Невоенные угрозы безопасности в Арктике", Мировая экономика и международные отношения, T. 60, № 2, c. 72-82.
Загорский A.B. (2013). "Военная безопасность в Арктике", Арктический регион: Проблемы международного сотрудничества, Хрестоматия в 3 томах / И.С. Иванов (общ. ред.); РСМД, Т. 1, M.: Аспект Пресс, Т. 1, c. 256-269.
Загорский A.B. (2015) "Международное регулирование и потенциальные конфликты", Международно-политические условия развития Арктической зоны Российской Федерации / под ред. A.B. Загорского; ИМЭМО РАН, Магистр, Москва, c. 21-88.
Загорский A.B. (2016а) "Нестратегические вопросы безопасности и сотрудничества в Арктике", M.: ИМЭМО РАН, 104 с.
Загорский A. (2016b) "Международное сотрудничество в Арктике", Мировая экономика и международные отношения, Т. 60. № 7, c. 104-112.
Загорский A.B. (2016c) "Арктика и военная безопасность", Безопасность и контроль над вооружениями 2015-2016. Международное взаимодействие в борьбе с глобальными угрозами / А.Г. Арбатов, Н.И. Бубнова (отв. ред.), М.: ИМЭМО РАН; Политическая энциклопедия, с. 150-164.
Илулиссат (2008) "Декларация Конференции по вопросам Северного Ледовитого океана, Илулис-сат, Гренландия, 27-29 мая 2008 года", МИД РФ, 778-29-05-2008. URL: http://www.mid.ru/sovet-gosudarstv-barenceva/evroarkticeskogo-regiona-sber-/-/asset_publisher/0vP3hQoCPRg5/content/id/336068 (accessed 15.03.17).
Лавров С.В. (2010) "Стенограмма ответов министра иностранных дел России С.В. Лаврова на вопросы российских СМИ по итогам министерской встречи прибрежных арктических государств, Чел-си, Канада, 29 марта 2010 года", МИД РФ, 401-30-03-2010. URL: http://www.mid.rU/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/257154 (accessed 15.03.17).
МИД (2013) "МИД: Между арктическими странами нет борьбы за ресурсы", Взгляд, 2013. 13 марта. URL: http://www.vz.rU/news/2013/3/13/624118.html (accessed 12.12.2016).
Основы (2008) "Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу", 2008. 18 сентября, Российская газета. 2009. 27 марта. URL: https://rg.ru/2009/03/30/arktika-osnovy-dok.html (accessed 15.02.17).
Патрушев, Н.П. (2016) "Сегодня начала свою работу VI Международная встреча государств—членов Арктического совета, стран-наблюдателей в Арктическом совете и зарубежной научной общественности", Совет Безопасности Российской Федерации. 1 сентября. URL: http://www.scrf.gov.ru/news/1125.html (accessed 01.04.17).
Путин, В.В. (2017) "Международный форум 'Арктика - территория диалога'", Президент России, 2017, 30 марта. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/54149 (accessed 01.04.17).
Стратегия (2013) "Стратегия развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года. Утверждена Президентом Российской Федерации 20 февраля 2013 г.", Консультант плюс. URL:
http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_142561/ (accessed 01.04.2017).
Храмчихин А.А. (2016) "Страна боевых ледоколов", Военно-промышленный курьер, №31. URL: http://vpk-news.ru/articles/31866 (accessed 05.04.17).
Храмчихин А.А. (2017) "В борьбе за Арктику не Копенгаген", Военно-промышленный курьер, №13. URL: http://vpk-news.ru/articles/36002 (accessed 05.04.17).
References
ABS Consulting (2010) United States Coast Guard High Latitude Region Mission Analysis Capstone Summary, Prepared for the United States Coast Guard. Arlington (VA): ABS Consulting, 15 p.
A Joint Military Command (2015). "A Joint Military Command for the Arctic and North Atlantic Region", Copenhagen: Danish Ministry of Defence, 28 p.
Arctic Strategy (2013) Arctic Strategy, Washington, Department of Defense. 14 p.
Barbin V. (2015) Russia is Committed to Cooperaiton in the Arctic, The Arctic Herald, 2015, № 3, p. 12-15.
Bowes M.D. (2009) Impact of Climate Change on Naval Operations in the Arctic, CNA, Alexandria (VA). 48 p.
Byers M. (2013) International Law and the Arctic. Cambridge University Press, Cambridge. 322 p.
Canada First (2008). Canada First Defence Strategy, Department of National Defence, Ottawa. 21 p.
Christensen K.D. (2010) The Arctic. The Physical Environment, Defence R&D Canada - Centre for Operational Research and Analysis (CORA), 128 p.
Danish Defence Agreement (2009) Danish Defence Agreement 2010-2014, Copenhagen: Forsvarsminis-teriet, 38 p.
DDIS (2014) The DDIS Intelligence Risk Assessment 2014. An assessment of developments abroad impacting on Danish security, Copenhagen: DDIS, 55 p.
DDIS (2016) Intelligence Risk Assessment 2016. An assessment of developments abroad impacting on Danish security, Copenhagen: DDIS, 55 p.
Dean R., Lackenbauer P.W. and Lajeunesse A. (2014) Canadian Arctic Defence Policy. A Synthesis of Key Documents, 1970-2013, Centre for Military and Strategic Studies, Calgary; Centre on Foreign Policy and Federalism, Waterloo. 82 p.
Focus (2016) Etterretningstjenestens vurdering av aktuelle sikkerhetsutfordringer, Oslo: Etterretningst-jenesten, 86 p.
Gudev P.A. (2016) "Non-military threats to the Arctic security", Mirovaya ekonomika i mezhdunarod-nyye otnosheniya, Vol. 60, № 2, p. 72-82.
The High North (2011) The High North. Visions and strategies (2011-2012). Report to the Storting (White Paper), Oslo, Norwegian Ministry of Foreign Affairs. 143 p.
Ilulissat (2008) "The Ilulissat Declaration, Arctic Ocean Conference, Ilulissat, Greenland, 27-29 May 2008", MFA Russia, 778-29-05-2008. URL: http://www.mid.ru/sovet-gosudarstv-barenceva/evroarkticeskogo-regiona-sber-/-/asset_publisher/0vP3hQoCPRg5/content/id/336068 (accessed 15.03.2017).
Khramchikhin А. А. (2016) "Strana boevyh ledokolov" ["The country of combat icebreakers"], Voenno-promyshlennyi Kurier, № 31. URL: http://vpk-news.ru/articles/31866 (accessed 05.04.2017).
Khramchikhin A. A. (2017) "V bor'be za Arktiku ne Kopengagen" ["No competence in the battle for the Arctic"], Voenno-promyshlennyi Kurier, № 13. URL: http://vpk-news.ru/articles/36002 (accessed 05.04.2017).
Kingdom of Denmark (2011) Strategy for the Arctic 201-2020, Copenhagen, Ministry of Foreign Affairs, 59 p
Lavrov S.V. (2010) "Stenogramma otvetov Ministra inostrannyh del Rossii S.V. Lavrova na voprosy rossiyskih SMI po itogam ministerskoy vstrechi pribrezhnyh gosudarstv, Chelsea, Canada, 29 marta 2010 goda" ["Script of responses by Foreign Minister of Russia S.V. Lavrov to questions by Russian .mass media on the outcome of the ministerial meeting of coastal states, Chelsea, Canada, 29 March 2010"], Foreign Ministry of Russia, 401-30-03-2010. URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/257154 (accessed 15.03.2017).
Le Miere Ch., Mazo J. (2012) Arctic opening: insecurity and opportunity, IISS. Routledge, Abingdon; New York. 180 p.
Long Term Defence Plan (2016) Capable and Sustainable. Long Term Defence Plan, Oslo: Norwegian Ministry of Defence, 20 p.
MID (2013) "MID: Mezhdu arkticheskimi stranami net bor'by za resursy" ["MID: There is no strife for resources among Arctic countries"], Vzgliad,, 2013, 13 March. URL: http://www.vz.ru/news/2013/3/13/624118.html (accessed 12.12.2016).
National Military Strategy (2015) The National Military Strategy of the United States of America 2015, Washington, Chairman of the Joint Chiefs of Staff, 17 p.
Navy Cyber Power 2020 (2012) Navy Cyber Power 2020. Sustaining U.S. Global Leadership: Priorities for 21st Century Defense, Washington, US Department of Defense, 9 p.
Norwegian Armed Forces in transition (2015) Strategic defence review by the Norwegian Chief of Defence, Abridged version, [Oslo]: Norwegian Armed Forces, 23 P.
Norwegian Defence (2008) Norwegian Defence 2008. Oslo: Norwegian Ministry of Defence, 32 p.
Ohotnicky P., Hisey B., Todd J. (2012) "Improving U.S. Posture in the Arctic", Joined Force Quarterly, № 4, p. 56-62.
Osnovy (2008) "Osnovy gosudarstvennoy politiki Rossiyskoy Federacii v Arktike na period do 2020 goda I dal'neyshuyu perspektivu" ["On the fundamentals of the state policy of the Russian Federation in the Arctic up to 2020 and beyond], 2008, 18 September, Rossiyskaya Gazeta, 27 March. URL: https://rg.ru/2009/03/30/arktika-osnovy-dok.html (accessed 15.02.2017).
Patrushev N.P. (2016) "Segodnya nachala svoyu rabotu VI Mezhdunarodnaya vstrecha gosudarstv-chlenov Arkticheskogo soveta, stran-nablyudateley v Arkticheskom sovete i zarubezhnoy nauchnoy ob-shchestvennosti" ['Today the 6th International Meeting of member states of the Arctic Council, the observer states in the Arctic Council, and the international research community has opened"], The Security Council of the Russian Federation, 1 September. URL: http://www.scrf.gov.ru/news/1125.html (accessed 01.04.2017).
Presidential Directive (2009) National Security Presidential Directive/NSPD - 66 and Homeland Security Presidential Directive/HSPD - 25, January 9, 2009, Washington, The White House, Office of the Press Secretary, 10 p.
Putin V.V. (2017) "Mezhdunarodnyy forum 'Arktika- territoriya dialoga'" [Internatinal Forum 'The Arctic - a territory of dialogue'"], President of Russia, 2017, 30 March. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/54149 (accessed 01.04.2017).
Quadrennial Defense Review (2014) Washington, U.S. Department of Defense, xv, 64 p.
Radio Canada International (2016) Lessons from Norway's Russia assessment, 29 February. URL: http://www.rcinet.ca/eye-on-the-arctic/2016/02/29/lessons-from-norway s-russia-assessment/ (accessed
10.03.2017).
Rapport (2016) Forsvarsministeriets fremtidige opgavelosning i Arktis, Kebenhavn, Forsvarsministeriet. 248 p.
Report on Arctic Policy (2016) Report on Arctic Policy. US Department of State International Security Advisory Board, 66 p.
Report to Congress (2011) Report to Congress on Arctic Operations and the Northwest Passage, Washington, Department of Defense. 32 p.
Rosgranitsa (2015) "Bezopasnyi Severnyi morskoy put' - konkurentnoye preimushchestvo Rossii", ["A secure Northern Sea route - a competitive advantage of Russia"], rosgranitsa.ru, 2015, 22 April URL: http://www.rosgranitsa.ru/ru/node/9723 (accessed 04.03.2017).
Senate Canada (2008) The Coast Guard in Canada's Arctic: Interim Report. Standing Senate Committee on Fisheries and Oceans. Fourth Report, ii, 48 p.
Statement (2010) Statement on Canada's Arctic Foreign Policy. Exercising Sovereignty and Promoting Canada's Northern Strategy Abroad, Government of Canada, Ottawa. 28 p.
Strategiya (2013) "Strategiya razvitiya Arkticheskoy zony Rossijskoj Federacii i obespecheniya nacion-al'noj bezopasnosti na period do 2020 goda, 20 fevralya 2013 g." ["Strategy for the development of the Arctic Zone of the Russian Federation and the Provision of National Security for the Period Until 2020. 20 February 2013], Konsul'tant plus. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_142561/ (accessed 01.04.2017).
U.S. Navy (2014) The United States Navy Arctic Roadmap for 2014 to 2030. Washington, Chief of Naval Operations. 43 p.
Wezeman S.T. (2016) Military capabilities in the Arctic: A new cold war in the High North? SIPRI Background Paper. 24 p.
Zagorski A.V. (2013) "Voennaya bezopasnost' v Arktike" ["Military Security in the Arctic"], Arktich-eskij region. Problemy mezhdunarodnogo sotrudnichestva. Hrestomatiya v 3 tomah [The Arctic Region. Problems of International Cooperation. A compendium in 3 volumes], Vol. 1 / I.S. Ivanov (ed.); RIAC, Moscow: Aspekt Press, p. 256-269.
Zagorski A.V. (2015) "Mezhdunarodnoe regulirovanie i potencial'nye konflikty" ["International go-bernance and potential conflicts"], Mezhdunarodno-politicheskie usloviya razvitiya Arkticheskoy zony Ros-siyskoy Federacii ["International Political Environment for the Development of the Arctic Zone of the Russian Federation"] / A.V. Zagorski (ed.), Moscow: IMEMO RAS; Magistr, p. 21-88.
Zagorskii A. (2016a) Conventional security and cooperation in the Arctic, Moscow: IMEMO, 104 p.
Zagorski A. (2016b) "International cooperation in the Arctic", Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnyye otnosheniya, Vol. 60, № 7, p. 104-112.
Zagoski A.V. (2016c) "Arktika i voennaya bezopasnost" ["The Arctic and military security"], Bezopasnost' i kontrol' nad vooruzheniyami 2015-2016 [Security and arms control 2015-2016], / A.G. Arbatov, N.I. Bubnova (eds), Moscow: IMEMO; Political Encyclopedia, p. 150-164.
2015 Year in Review (2016) Progress Report on the Implementation of the National Strategy for the Arctic Region Prepared by the Arctic Executive Steering Committee, iv, 35 p.
Security in the Arctic
Author. Zagorski A., Doctor of Science (History), Head of the Department of Disarmament and Conflict Resolution of the Centre of International Security, Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations, RAS. Address: Profsoyuznaya str., 23, Moscow, Russia, 117997. E-mail: [email protected].
Abstract. The author takes a position that security challenges of the Arctic states are of non-military nature. The coastal states have made different choices defining the appropriate mix of military and non-military capabilities required to meet these challenges. Russia is the single state that permanently deploys non-strategic forces and pursues a large-scale defense build-up in the Arctic. Earlier this decade the Russian military superiority was seen as an asset, rather than a threat, in addressing common security risks thus emphasizing Russia's role in the regional cooperation. The confrontation between Russia and the West in the framework of the Ukraine crisis reversed this development. So far, the western states have not revised their moderate threats assessment or military postures in the Arctic. However there are growing concerns in the region regarding a possibility of unintended involvement in confrontation with Russia particularly in the Baltic Sea area or a broader confrontation between Russia and NATO in the North Atlantic. The article states that in order to prevent unintended arms race, the Arctic states should exercise military restraint, abandon provoking scenarios of large-scale exercises, provide mutual transparency of their military activities, and restore military-to-military communications. They should reconfirm their commitment to an orderly settlement, on the basis of the 1982 UN Convention on the Law of the Sea, of any disputes pertaining to the establishments of the outer limits of the continental shelf in the Arctic Ocean.
Key words: Arctic, security, Russia, coastal states, military postures.
