CC BY
76
СИМВОЛЫ И ЗНАКИ РАЗЛИЧНЫХ КУЛЬТУР
Бенно Темпел
СИМВОЛ И ОБРАЗ: КУРЕНИЕ В ИСКУССТВЕ С XVII ВЕКА*
Для мифологических и классических сцен, которые изображали южноевропейские художники XVII в., трубка была слишком современным предметом. Иначе обстояло дело в нидерландском искусстве. В начале XVII в. в Голландии курили прежде всего бедняки. В курительных тавернах они забывали о своих тревогах. «Курение давало им надежду и утоляло голод» (с. 279). Распроста-нению курения способствовала эпидемия чумы в Амстердаме (1601-1602): многие верили, что табачный дым позволяет избежать заражения.
В картинах этого времени курение ассоциировалось прежде всего с социальными аномалиями. Часто трудно определить, где находятся курящие и пьющие персонажи картин - в тавернах или борделях. Кальвинизм - религия умеренности, которая была основной религией Голландской республики, - осуждал такое дурное поведение. Курение делало человека физически инертным, а значит, приводило к потере главной ценности - времени.
Курящие женщины в голландской живописи встречаются редко. Гораздо чаще женщины изображаются в качестве глашатаев морали, с неодобрением взирающих на курильщиков. Другой час-
* Темпел Б. Символ и образ: Курение в искусстве с XVII века // Smoke: Всемирная история курения / Под ред. Сандера Л. Джилмена и Чжоу Сюнь; Пер. с англ. А. Валиахметовой, А. Летучего, И. Машковой. - М.: НЛО, 2012. - С. 277292.
то встречающийся образ - старуха, набивающая трубку, но не для себя. «На самом деле эти женщины - сводни, а жест имеет неприличный смысл. Трубка - это символ, и абсолютно ясно, что хотят сказать героини» (с. 278).
Художники часто изображали трубку на автопортретах. Это позволяло придать картинам символическое значение. Если художник изображен курящим спиной к пустому холсту, это означает, что он тратит время впустую. Если же он сидит лицом к холсту, это символизирует, что курение - источник вдохновения.
Во второй половине XVII в. к курению стали относиться более уважительно. Чтобы уменьшить жар и вредоносный дым из трубок, их стали делать длиннее. Таким образом, длинные трубки указывали на определенный социальный статус. Растущая популярность курения среди зажиточных слоев отчасти вытеснила с холстов крестьян. С 1660 г. участники светских приемов часто изображались в элегантных позах с трубкой в руке. Сцены вроде «Курящего аптекаря» Адриана ан Остаде, где табак представлен в качестве лекарственного средства, редки. В искусстве курение в большей степени ценилось как источник удовольствия.
В натюрмортах типа «уапйа8» («тщетность»), темой которых была быстротечность и изменчивость жизни, трубка означает земные радости, которые не принесут душе спасения. Жизнь коротка, как табак, который обращается в дым и рассеивается. Очень часто табачный дым представлен на картинах, изображающих пять человеческих чувств, причем он может символизировать не только обоняние, но и вкус.
В XVIII в. курение стало менее привлекательным не только в искусстве, но и в жизни. Табак предпочитали не курить, а нюхать. При этом деревенские жители курили трубки, так что престижность курения снижалась. Однако в живописи экзотического стиля находилось место для трубки. «Когда женщины в гареме изображаются курящими, это подчеркивает их эротическую пассивность и скуку» (с. 282).
В XIX в. курение было ограничено комнатами мужчин: курительными салонами, бильярдными и библиотеками, причем оно считалось невинной частью ежедневных занятий. Трубка постоянно встречается на холстах немецкого стиля бидермайер и символизирует покой, которым дышат буржуазные жанровые сцены того времени.
Бенно Темпел
Курение - частый атрибут изображения интеллектуальной жизни: художники, писатели и философы на портретах тонут в размышлениях и в облаках дыма. В «Портрете Стефана Малларме» Эдуарда Мане из клубов дыма складывается «стихотворение».
Импрессионисты мало изображали курильщиков. В их «снимках» повседневной жизни курение и курительные принадлежности легко можно заменить на другие предметы: трость, шляпу, перчатку - и оно теряет свое символическое наполнение. В период постимпрессионизма, когда символика и психологические обертоны стали ощущаться сильнее, курение вновь вызвало интерес. Оно обросло новыми ассоциациями, включая такие неожиданные, как курение и спорт.
Женщины также постепенно стали появляться (и в искусстве, и в обществе) с сигаретой в зубах. Первыми это освоили проститутки - например, изображенные на картинах Ван Гога и Тулуз-Лотрека. После 1900 г. курение стало вполне элегантным женским занятием.
Хотя сигарету и сигару общество узнало в XIX в., именно для искусства XX в. принадлежности для курения стали особенно значимы. И трубка, и сигара служат символом власти. Однако трубка связана также с задумчивостью и покоем. Трубка неотделима от литературы, тогда как сигара ассоциируется с богатством: у промышленных магнатов и гангстеров она подчеркивает власть в обществе, акцентируя внимание на жестокости и бессердечии. Сигареты же обозначают приключения, опасность, силу и молодость. В то же время сигара может служить для создания образа нервного, тревожного персонажа.
Особую популярность трубка обрела у кубистов. Мы постоянно видим ее в их натюрмортах наряду с гитарой, газетой и очками. Гитара несет в себе аллюзию к классической арфе, которая, в свою очередь, часто символизирует любовную связь. Форма гитары отсылает к форме женского тела. Трубка, напротив, воплощает в себе современность и отсылает к образу мужчины. Интересно, что если гитара изображается у кубистов вскрытой, то трубка чаще всего представлена вполне реалистично (с. 188).
Новые значимые образы привнесла в искусство капиталистическая массовая культура. Сами пачки сигарет были своего рода произведениями искусства в миниатюре.
В 1980-е годы благодаря ужесточению законов и антирекламе, курение потеряло свою привлекательность, а его образ радикально изменился. «Курение стало асоциальным явлением, а типичным курильщиком в сознании людей стал пролетарий. <...> Когда курение потеряло свою притягательность, оно стало изображаться как привычка мужчин и женщин с улицы, жизнь которых всецело зависит от того, что им предлагают супермаркет и телевидение» (с. 291).
К.В. Душенко
