CC BY
78
археология, Антропология и этнология в ciRcuM-PAdFic
УДК 347.787 л.А. Аболина*
белорусская усадьба в иркутской области**
Статья посвящена исследованию особенностей народной архитектуры, сложившейся в деревнях, основанных во второй половине XIX - начале XX вв. в Прибайкалье белорусскими крестьянами-переселенцами. Опираясь на материалы экспедиционных исследований, произведенных на территории Беларуси и Иркутской области, выявлен ряд специфических белорусских влияний, привнесенных в строительную культуру аграрной среды Восточной Сибири.
Ключевые слова: народная архитектура, деревянное зодчество, белорусы, крестьянское переселение, этнокультурные взаимодействия, Восточная Сибирь, Иркутская область
Belarusian farmstead in Irkutsk Oblast. LARISA A. ABOLINA (Institute of Northern development studies, Siberian Branch, Russian Academy of Sciences)
The article is devoted to the features of folk architecture of the villages founded in the second half of XIXth - the beginning of XXth century in Baikal region by Belarusian peasant immigrants. Basing on the materials collected during the field research in Belarus and Irkutsk Oblast, the author reveals a number of specific Belarusian influences introduced into the regional construction traditions of rural Eastern Siberia.
Keywords: folk architecture, wooden architecture, Belarusians, peasant resettlement, ethnocultural interactions, Eastern Siberia, Irkutsk Oblast
В начале ХХ в. во время столыпинской аграрной реформы происходило массовое переселение белорусов в Сибирь. Переезжая в поисках земли и лучшей жизни, они часто образовывали в новых местах целые деревни. На территории Иркутской области таких поселений довольно много, в том числе обследованные нами деревни Тургеневка, Васильевка, Лидинск в Ба-яндаевском районе, деревни Икей, Одер, Нижний и Верхний Бурбук в Тулунском районе.
На новом месте переселенцы стремились организовать свою жизнь соответственно тем пред-
ставлениям и традициям, которые формировались в течение длительного времени на их родине. В то же время им приходилось приспосабливаться к местным природным условиям. В результате появились деревни со своеобразной архитектурой и бытовым укладом, частично сохранившимися и до сегодняшнего дня.
Чтобы понять, какие строительные приемы и архитектурные формы были привнесены переселенцами из Белоруссии в Сибирь и как они изменились за 100 лет на той и другой территории,
* АБОЛИНА Лариса Александровна, научный сотрудник Лаборатории антропологии и этнологии Института проблем освоения Севера Сибирского отделения РАН. E-mail: [email protected] © Аболина Л.А., 2016
** Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ, проект № 15-21-01002.
нами была проведена экспедиция на территории Республики Беларусь, в ходе которой обследован ряд деревень Витебской, Минской и Гродненской областей. Также нами были сопоставлены результаты ряда пионерных исследований народной архитектуры Сибири и Беларуси [3; 4; 6; 7; 8; 10; 11; 12] и др. Однако собранные в Иркутской области и Беларуси материалы оказались сложно сопоставимы не только из-за фрагментарности обследованных регионов, но и по причине значительного архитектурно-этнографического разнообразия различных областей Беларуси. Имеющегося материала явно недостаточно, чтобы детально проследить параллельное изменение архитектуры и быта в пространстве и времени. Потому данная публикация скорее обобщает результаты непосредственных экспедиционных наблюдений и впечатлений, нежели является аналитической статьей.
Планировка поселений белорусов в Иркутской области времени столыпинской реформы не отличается разнообразием: это длинные прямые широкие улицы, расположенные на открытых возвышенных местах. Потому улицы этих деревень совсем не похожи на узенькие мощеные булыжником улочки белорусских «вёсок» начала ХХ века. Во всех переселенческих деревнях ширина улиц достигает 40 и более метров, улицы не подчеркивают рельеф местности и почти не зависят от него. Напоминают о далекой родине лишь колодцы - журавли, изредка стоящие по обочинам этих огромных улиц (Рис. 1).
Рис. 1. Колодец-журавль в д. Верхний Бурбук
В деревнях Баяндаевского района целых усадеб времени первоначального строительства почти не сохранилось, зафиксированы в основном отдельные постройки, отличающиеся по виду от местных сибирских. Сегодня фрагменты некогда целых замкнутых дворов выглядят как дворы с несвязанными постройками.
Подобную картину мы часто наблюдали и в Белоруссии. А.И. Локотко отмечает, что такая форма дворов, возникающая по разным причинам, стала одной из современных форм планировки [5]. Обычно она образуется из трансформированных традиционных белорусских форм двора, таких как погонная, двухрядная и веночная. Однако существуют и такие районы, в которых сразу при строительстве хозяйственные постройки ставились «произвольно», не выстраиваясь ни в погонный ряд, ни по периметру двора: если в русских деревнях на середину огорода выносилась баня, которая топилась «по-черному», то в Беларуси мы часто видели отдельно стоящий посреди двора амбар.
На сегодняшний момент в деревнях метрополии из-за отсутствия скота дворы и огороды зачастую даже не огорожены, существенная площадь земли, находящейся в личном пользовании, не обрабатывается. В результате исчезновения видимых границ и некоторых традиционных построек и создается ощущение беспорядочно-хаотичной планировки [9, с. 15].
В сибирских белорусских деревнях нерегулярная планировка так же появилась в результате исчезновения некоторых построек, которые до коллективизации были необходимы в каждом единоличном хозяйстве (адрына, гумно, хлев), а после разрушены за ненадобностью, образовав пустые прогалины. Такие дворы мы наблюдали в деревнях Тургеневка, Лидинск, Васильевка. В тех усадьбах белорусов, где держат скот, хозяйственные постройки, начиная с хаты, обычно расположены по периметру двора, образуя замкнутый круг - «веночный» двор. Веночная планировка, наиболее древняя форма двора, возникшая когда-то как оборонная, характерна для северных и частично восточных районов Беларуси. Она благополучно перекочевала в Сибирь и защищает теперь жителей не от врагов, а от суровых ветров. На момент переселения белорусов веночные дворы уже были распространены в Сибири, но у старожилов выглядели несколько иначе.
Деревня Тургеневка в Баяндаевском районе была образована выходцами из Гродненской губернии. По рассказам детей и внуков переселен-
6
гуманитарные ИССЛЕДОВАНИЯ в восточной сиБири и нА ДАЛЬНЕМ востокЕ • № 2 • 2016
цев, до строительства «хат» жилищами приехавшим белорусам служили шалаши, стоявшие на месте Буда (от белорусского слова «будавать» -строить). Настоящая деревня была построена в 1911 г. До наших дней сохранилось несколько своеобразных домов того времени: они почти квадратной формы, без подклетов, состоят из окантованных пилой с двух сторон лиственничных бревен, называемых в Сибири «лафетом», а в Беларуси «двухкантавым» брусом, углы рублены с выпусками в замок «простый вугал». Подобная рубка распространена во многих районах Белоруссии и очень часто встречается там по сей день.
На лицевых фасадах тургеневских домов расположено по два небольших, почти квадратных окна без наличников и ставень. По фронтону дома, выше окон, устроен козырек. Подобные козырьки мы встречали в деревнях в Витебской, Полоцкой, и Минской областях. Устраивались они так: в боковые выпуски верхних продольных бревен врубалось тонкое бревно или две жерди, поддерживающие сам козырек, из щепы или «гонта» (дощечки с пазом по одной стороне, посредством которой они «сгоняются»). Если жердь была довольно тонкой и прогибалась, в середине делали дополнительные поддерживающие укосины. Дома из Белоруссии и Тургеневки имеют аналогичные пропорции: отношение высоты к ширине сруба, два одинаковых по размеру окна, большое расстояние между окнами, козырек на фронтоне и низко посаженная крыша.
Стропильные двускатные крыши в Беларуси также отличались от принятого у русских варианта способом врубки стропил. Врубались они не в вынесенные за пределы сруба поперечные балки, а непосредственно в верхние венцы продольных стен. Иногда такие крыши называют «полустропильными». Вероятно, эта конструкция крыш была удобна для покрытия сруба соломой или камышом, укладывавшихся небольшими сноп-ками, горизонтальными рядами. Полустропильные крыши, в отличие от стропильных, лучше накрывали сруб от дождя, они рассчитанные на толстый слой мягкой кровли, не имели водостоков. Интересно, что с заменой соломенной или камышовой кровли на щепу конструкция крыш сохранилась без изменений и водостоки на домах так и не появились. Нет их и сегодня как на домах, покрытых щепой и шифером в Беларуси, так и в осмотренных нами белорусских деревнях Иркутской области. Думается, что процессы замены кровельных материалов на обеих территориях происходили параллельно во времени и благодаря распространению общих технологий
пришли к одинаковому результату, сохранив при этом конструктивное своеобразие.
В Тургеневке, Лидинске и Васильевке «полустропильные» крыши хат до 1950-х гг. были покрыты соломой, а после перекрыты дранкой (длиной 50-60 см) в несколько рядов. Подобные кровли тонкой и короткой дранкой или «щепой» встречались почти повсеместно в старых деревнях на территории Белоруссии. В старожильческих сибирских деревнях покрытие построек «драньём» распространено начиная с XVII в., но выглядело совсем иначе (длина и толщина дранок была гораздо больше) и к началу ХХ в. уже полностью поменялось на тес.
Во всех трех деревнях Баяндаевского района на нескольких старых домах присутствуют характерные для центральных районов Беларуси скругленные или даже фигурные выносы стропильных балок.
Характерная для белорусских хат конца XIX -начала XX вв. особенность потолка состояла в том, что он опирался на одну или две балки («трам»), лежащие вдоль сруба, причем выступающий их конец иногда имел декоративную обработку. У сибиряков, выходцев из северно-русских губерний, балка-матица лежала не вдоль, а поперек сруба и концы ее часто врубались в верхние бревна «впо-темок» и не выступали наружу [1]. Белорусская традиция по устройству потолков частично была перенесена на территорию Сибири. Выпуски ба-лок-«трамов» на фасадной стороне отмечены нами в двух домах. Иногда вместо балки-трама клали несколько поперечных балок, что является более поздним вариантом устройства потолка.
Земляные полы в домах, распространённые на территории Беларуси до начала XX в., по приезду в Сибирь уже не устраивались. Произошло это, видимо, не только по причине более низких, чем в Европейской части, температур, но совпало с общей тенденцией. К началу XX в. и в самой Беларуси взамен глинобитному полу («току») во многих хатах появился деревянный пол («падлога», «мост»), лежащий на лагах, врубленных в нижние венцы сруба. Аналогичная конструкция пола присутствует во всех домах переселенцев, характерна она и для сибирских домов [2].
Завершая осмотр домов белорусов в Баянда-евском районе, можно отметить, что все сохранившиеся дома начала XX в. поземные, почти квадратные в плане, срублены из окантованного бруса, с выпусками и углами в «простой замок». Планировка жилья преобладала двухкамерная: хата-сени, где сени часто, при увеличивающейся семье, становились отапливаемыми, утеплялись и
превращались в кухни. Отдельно следует сказать о печах: первоначальных печей не сохранилось, но по свидетельствам старожилов они были сложены из камня плитняка и имели конструкцию «русской» печи. В настоящее время мы застали лишь печи со щитками, которые возведены с применением остатков плитняка.
Многие дворовые постройки заметно отличаются от старожильческих русских. Основное различие составляет их внешний вид, например, в белорусском дворе обязательно есть большая «завозня» для телег с двустворчатыми воротами, баня, стоящая во дворе, а не в огороде. «Клеть» или «свиран», стоящие на расстоянии от остальных построек во многих районах метрополии, в Сибири превратились в один небольшой амбар, стоящий так же отдельно от других построек посреди двора. Неоднократно встречается рубка дворовых построек из «дылей» - досок толщиной в пол бруса.
Несколько иначе выглядят усадьбы и постройки белорусов в Тулунском районе. Например, в д. Икей сосуществует два отличающихся друг от друга вида жилья переселенцев начала ХХ в. Первый из них представляет собой почти квадратные хаты, срубленные из кругляка с выпусками, с двумя окнами в улицу, смещенными к одной стороне лицевого фасада, очень похожие на белорусские. Рубка углов с выпуском напоминает различные приемы рубки западных регионов Беларуси, однако по типу замка это тот же «простой замок», хотя и имеющий некоторые отличия в форме обтесывания бревна. Другой вариант - это высокие дома с рубкой углов «в лапу», с четырьмя окнами на продольной стене, стоящей вдоль улицы, и высокой четырехскатной стропильной крышей.
В деревнях Нижний и Верхний Бурбук улицы протянулись с юга на север, это повлияло на устройство дворов. Дворы здесь имеют выраженную веночную планировку, с той лишь разницей, что дома стоят в улицу узким фасадом и замыкается она воротами. У всех домов дворы расположены с южной стороны. У многих домов с северной, противоположной двору, стороны, не имеющей окон, сделан бревенчатый пристрой - «застенок», соединенный со срубом при помощи столбов в паз и покрытый крышей, продолжающей скат крыши дома. Пристройки такой конструкции очень распространены за Байкалом, но называются там хлевами или стайками и в них держат скот, здесь же их используют в основном как подсобные хозяйственные помещения. Крыши как на ста-
рых домах (из дранки), так и на более новых (из шифера) сделаны своеобразно: с напуском верха северной плоскости над южной, со стороны господствующих ветров. Считается, что такой прием покрытия характерен для Беларуси, правда в осмотренных нами районах мы его не встречали.
Дома в Нижнем и Верхнем Бурбуке рубили из кругляка, двумя окнами в улицу, окна смещены к одной стороне фасада, крыши полустропильные. Интересно, что и в старых домах с тремя окнами на уличном фасаде, по внешнему виду больше похожих на русские, на лицевом фасаде нескольких домов видны торцы трех потолочных балок, напоминающих «трам». Козырек на уличном фасаде между стеной и дощатым фронтоном присутствует здесь не на всех домах. Дома имеют окна небольшого размера с наличниками почти без декора и ставень.
Обычно во дворе, напротив дома, находится большой поземный амбар, называемый в Беларуси «клеть», под выносом крыши которого, со стороны улицы, до самой кровли сложены дрова (Рис. 2).
Рис. 2. Поленица
Такой прием хранения дров распространен во всех осмотренных нами районах Беларуси. В деревне Звяги Городокского района на территории Поозерья на этом месте стоят «пуни», в которые складывают сено и дрова. Возможно, здесь произошло своеобразное совмещение традиций. В Нижнем и Верхнем Бурбуке кое-где в амбарных дверях выпилено отверстие для кота -деталь, характерная для каждого белорусского амбара.
В д. Одер Тулунского района первые дома белорусских переселенцев рублены из кругляка с остатком. С северной стороны расположен «застенок». Самый старый дом, построенный первы-
ми переселенцами, - почти квадратный в плане, с верхним перерубом из двух бревен, с типичной белорусской внутренней планировкой. Четыре окна в улицу оформлены лаконичными наличниками без ставней.
Во дворах старых усадеб этой деревни преобладают широкие, почти квадратные, однокамерные амбары и хозяйственные навесы с длинным крутым скатом и очень низкими срубами стен из трех-четырех бревен. Подобный прием строительства дворовых построек так же характерен для народных белорусских традиций. Все постройки были покрыты коротким и тонким драньем (Рис. 3).
Рис. 3. Кровля амбара-клети из лиственничного дранья
Деревянная архитектура переселенцев из Белоруссии в Тулунском районе имеет свои отличительные черты: веночную планировку дворов, дома в основном рубленые из кругляка, но характерных белорусских пропорций, и высокие «круглые» дома рубленые «в лапу». Окна на тех и других без наличников. По рассказам старожилов и сохранившимся деталям (рейкам, прибитым снизу наличника и деревянным вертушкам по бокам), оставшимся на некоторых наличниках, можно утверждать, что примерно до 1950-х гг., когда рамы в окнах были одинарными, окна в зимнее время закрывались снаружи деревянными щитами. Именно такие щиты изначально и назывались «вставнями» и были без навесов, поскольку их ставили на рейку и закрепляли по бокам вертушками. Кровли крыш с напуском одного края над другим.
Дворы открытые, сформированные по типу веночного и двухрядного погонного, часто не
относящиеся в полной мере ни к одному из них, но содержащие элементы обоих. Встречается расположение построек, которое можно отнести к Г-образному, более распространенному в центральных регионах Республики Беларусь, но оно, скорее всего, возникло в результате разомкнутого «венца». Xозяйственные постройки - амбары, навесы, стайки - заметно большего размера, чем постройки русского старожильческого населения, встречаются амбары с выносом козырька на торцовой стороне.
Довольно часто несколько стаек накрыты общим большим навесом, а не отдельными крышами. Способ рубки хозяйственных построек -«в столбы» («в шулы»). Это основные внешние характеристики белорусских дворов.
Особо стоит сказать о традиционном внутреннем устройстве жилья белорусов. Обстановка в хате состояла из нескольких функциональных зон, расположенных вокруг печи. При почти квадратном срубе хаты бытовало угловое расположение печи, слева или справа от входной двери, устьем она была повернутым к двери хаты. Ориентировка устья печи определяла и расположение всего внутреннего обустройства. Белорусские печи отличались от русских не только расположением устья, но и тем, что они более разнообразны по функциональным деталям, например, под шестком у них устраивалась полка для посуды, а иногда и две полки с дверками. Кухонная зона находилась напротив устья печи, у входной двери. Еще одна функциональная зона - спальная - располагалась у глухой стены за печью, где «пол» или «нары» для сна, настилались примерно на высоте 70 см от земляного или глинобитного когда-то «тока» (эта высота определялась высотой деревянного подруба печи, который при топке не прогревался). Спальная зона часто завешивалась пологом, наброшенным на «ашостак», округлую жердь, одним концом крепившуюся к специальному кронштейну, а другим в противоположную стену, отделяя жилую зону от спальной. Рядом со спальной зоной висела люлька («колыска»), подвешенная к деревянному колку, укрепленному в щели между балкой и потолком. Внутреннее убранство осмотренных нами хат пострадало от времени гораздо больше, чем внешнее: кое-где на прежнем месте сохранились печи (Рис. 4), кое-где на потолке можно еще увидать «колок» для «колыски», да расписанные масляными красками белорусские ковры - «дываны» (правда купленные в 1950-х гг. у заезжих торговцев).
Рис. 4. Печь в д. Нижний Бурбук
Во всех переселенческих деревнях, как Баян-даевского, так и Тулунского районов, несмотря на значительные различия между собой, легко выделяются черты характерные лишь для белорусской архитектуры и не встречающиеся в архитектуре старожильческих деревень. Подводя итог нашим наблюдениям, можно с уверенностью сказать, что строительная культура белорусов сохранила многие черты и приемы той местности Белоруссии, выходцами из которой были строители. Об этом свидетельствуют формы и пропорции домов, несколько разновидностей рубки углов, отличных от сибирских, конструкция стропил, кровли и потолочного перекрытия, оконные наличники, расположение и формы дворовых построек, их использование. Сохранились в быту и некоторые белорусские названия: «хата», «нары», «застенок» и др.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аболина Л.А. Некоторые особенности и детали строительной культуры Белорусских переселенцев в Тарском районе (по результатам экспедиции 2013 г.) // Материалы VII региональной
научно-практической конференции «Вагановские чтения», посвященной 420-летию со дня основания г. Тара. Омск, 2014. С. 6-12.
2. Аболина Л.А., Федоров Р.Ю. Элементы белорусских архитектурных традиций в строительной культуре семейских Забайкалья // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2015. №2. С. 159-167.
3. Белорусы в Сибири: сохранение и трансформации этнической культуры. Новосибирск: Издательство Института археологии и этнографии СО РАН, 2011.
4. Красовский М.В. Курс истории русской архитектуры. Ч. I: Деревянное зодчество. Петроград: т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1916.
5. Локотко А.И. Белорусское народное зодчество. Минск: Наука и техника, 1991.
6. Ополовников А.В., Ополовникова Е.А. Земля Иркутская, деревянная. М.: Ополо, 2004.
7. Сергачев С.А. Белорусское народное зодчество. Минск: Ураджай, 1992.
8. Традиционная культура белорусов во времени и пространстве. Мшск: Беларуская навука, 2013.
9. Федоров Р.Ю., Аболина Л.А. Региональные особенности народной архитектуры Ольгинского и Чугуевского районов Приморского края // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. 2015. №4. С. 11-21.
10. Чантурия В.А. История архитектуры Белоруссии. Минск: Вышейшая школа, 1977.
11. Этнаграфiя Беларуси энцыклапедыя. Мшск: Беларуская навука, 1989.
12. Этнография восточных славян. Очерки традиционной культуры. М.: Наука, 1987.
REFERENCES
1. Abolina, L.A., 2014. Nekotorye osobennosti i detali stroitel'noi kul'tury Belorusskikh pereselentsev v Tarskom raione (po rezul'tatam ekspeditsii 2013 g.) [Some features and details of construction traditions of the Belarusian migrants in the Tarsky district (results of 2013 expedition)]. In: Materialy VII regional'noi nauchno-prakticheskoi konferentsii «Vaganovskie chteniya», posvyashchennoi 420-letiyu so dnya osnovaniya g. Tara. Omsk, pp. 6-12. (in Russ.)
2. Abolina, L.A., Fedorov, R.Yu., 2015. Osobennosti traditsionnoi kul'tury semeiskikh Zabaikal'ya [Traditional culture of the Semeiskie in Transbaikal], Vestnik arkheologii, antropologii i etnografii, no. 2, pp. 159-167. (in Russ.)
3. Belorusy v Sibiri: sokhranenie i transformatsii etnicheskoi kul'tury [Belarusians in Siberia: preservation and transformations of ethnic culture].
л А. АБОЛИНА
Novosibirsk: Izdatel'stvo Instituta arkheologii i etnografii SO RAN, 2011. (in Russ.)
4. Krasovsky, M.V., 1916. Kurs istorii russkoi arkhitektury. Ch. I: Derevyannoe zodchestvo [History of the Russian architecture. Vol. I: Wooden architecture]. Petrograd: t-vo R. Golike i A. Vil'borg. (in Russ.)
5. Lokotko, A.I., 1991. Belorusskoe narodnoe zodchestvo, seredina XIX-XX v. [Belarusian folk architecture, mid-XIXth - XXth century]. Minsk: Navuka i tekhnika. (in Russ.)
6. Opolovnikov, A.V. and Opolovnikova, E.A., 2004. Zemlya Irkutskaya, derevyannaya [Irkutsk wooden land]. Moskva: Opolo. (in Russ.)
7. Sergachev, S.A., 1992. Belorusskoe narodnoe zodchestvo [Belarusian folk architecture]. Minsk: Uradzhai. (in Russ.)
8. Traditsionnaya kul'tura belorusov vo vremeni i prostranstve [Traditional culture of Belarusians in
time and space]. Minsk: Belaruskaya navuka, 2013. (in Russ.)
9. Fedorov, R.Yu. and Abolina, L.A., 2015. Regional'nye osobennosti narodnoi arkhitektury Ol'ginskogo i Chuguevskogo raionov Primorskogo kraya [Regional features of folk architecture of Olginsky and Chuguyevsky districts of Primorsky Krai], Gumanitarnye issledovaniya v Vostochnoi Sibiri i na Dal'nem Vostoke, no. 4, pp. 11-21. (in Russ.)
10. Chanturiya, V.A., 1977. Istoriya arkhitektury Belorussii [History of the architecture of Belarus]. Minsk: Vysheishaya shkola (in Russ.)
11. Etnagrafiya Belarusi: ehntsyklapediya [Belarusian ethnography: encyclopedia]. Minsk: Belaruskaya navuka, 1989. (in Belarussian)
12. Etnografiya vostochnykh slavyan. Ocherki traditsionnoi kul'tury [Ethnography of East Slavs. Essays on traditional culture]. Moskva: Nauka, 1987. (in Russ.)
2016 • № 2 • ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
11
