CC BY
290Теория и история культуры
К. С. КУРГАНСКИЙ
БЕЛАЯ ЭМИГРАЦИЯ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ: ПОПЫТКА СОХРАНЕНИЯ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ, ТРАДИЦИОННОГО БЫТА И ПРАВОСЛАВНОЙ ВЕРЫ
(на примере Аргентины и Парагвая)
В статье рассматривается уникальность российской эмиграции 1920-1930-х годов в страны Латинской Америки, отмечаются попытки сохранения российских устоев политической, социально-духовной и культурной организации жизни за рубежом.
Ключевые слова: белая эмиграция, православие, русская культура, Аргентина, Парагвай.
Уникальность российской эмиграции 19201930-х годов заключается в ее производности от социокультурного раскола России, достигшего критического уровня в конце XIX - начале XX века. Очередные попытки перехода от традиционного общества к либеральному сопровождались трансформацией политического сознания, затрагивавшей социокультурные основания российской государственности. Именно поэтому русская эмиграция «первой (послереволюционной) волны», часто называемая белой, представляла собой своеобразный «слепок» российского общества. Российское зарубежье, стремясь следовать устоям политической, социальной, культурной и прочей организации жизни своего Отечества, неизбежно адаптировалось, чтобы не только выжить, но и самосохраниться.
Белая эмиграция, основным ядром которой были русские воины, включала в себя не только представителей трех восточнославянских народов, но и лиц, принадлежавших к различным меньшинствам Российской империи, которые самоопределялись как «русские эмигранты». Она возникла де-факто как результат почти пятилетней Гражданской войны (1917-1922) и де-юре как последствие Декрета советского правительства «О лишении прав граждан некоторых категорий лиц, проживающих за границей» от 15 декабря 1921 года. Ленинский указ лишил гражданства всех русских, оказавшихся за рубежом. Таким образом, в мире возникла группа русских эмигрантов и беженцев, численно достигавшая, по мнению большинства исследователей, 3 млн. чел. Это обстоятельство вынудило управляющего делами беженцев Лиги Наций, лауреата Нобелевской премии Фритьофа Нансена создать в 1922 году специальный документ, прозванный затем «нансеновским паспортом», подтверждавший «бесподданство» русских белых эмигрантов, а затем и беженцев из других стран. Этот документ стал предпосылкой для Проездного документа беженца, ратифицированного Конвенцией ООН «О статусе беженцев» 1951 года.
Поначалу большинство изгнанников осели в странах Европы: Югославии, Болгарии, Чехо-
словакии, Германии и Франции. Например, в 1922-1923 годах количество русских эмигрантов в Германии достигало 600 тыс. чел., из них в Берлине проживало 360 тыс. чел. По данным немецкой статистики, в Германии в те годы издавалось больше книг на русском языке, чем на немецком [1].
В своей работе мы остановимся на некоторых странах Латинской Америки, давших приют эмигрантам из России.
Многие исследователи, изучая «волны» эмиграции русских в Аргентину, часто берут за отправную точку 1918-1922 годы, но данная позиция не совсем верна, потому что русская эмиграция в Аргентину и другие страны Латинской Америки началась еще в 60-е годы XIX века. По своему характеру это была экономическая эмиграция, состоявшая преимущественно из крестьян, прибывших на далекий континент в поисках земли. Среди выходцев из России, помимо русских, были евреи, поляки, белорусы, украинцы и немцы, многие из которых относили себя к русским. Введение в 1874 году в России всеобщей воинской повинности, по мнению ряда исследователей, явилось одной из причин, побудившей немцев к переезду в Аргентину, где такая повинность отсутствовала. Некоторые группы волжских немцев решили переселиться в эту страну, пользуясь ее новым иммиграционным законом от 1876 года. К 1910 году в Аргентине проживало около 45 тыс. русских немцев.
С 1890 года в Аргентину из западных губерний Российской империи начали переселяться евреи. К 1914 году их численность составляла около 100 тыс. чел.
Очередной волной российских эмигрантов стали временные сезонные работники (главным образом, крестьяне из западных губерний), которые впоследствии не вернулись на родину.
Согласно исследованию Митрополита Санкт-Петербургского Иоанна, опубликованному в 1993 году, в 20-е годы прошлого столетия в Южную Америку прибыло около трех тысяч русских эмигрантов. Трудно установить, сколь-
"Культурная жизнь Юга России"
№ 4 (33), 2009
ко из них попало в Аргентину, но на основании некоторых свидетельств можно предположить, что менее тысячи. В частности, К. Парчевский в своей книге «В Парагвай и Аргентину» (Париж, 1937) указывал, что в 1930-е годы в Буэнос-Айресе проживало около 500 русских белых эмигрантов.
В начале 1930-х годов в Парагвай прибыло несколько сотен белогвардейцев, сотрудничавших с национальной армией во время войны с Боливией (1932-1935). Правительство этой страны признало их прежние военные чины, и некоторые из них заняли важные посты. Среди старых эмигрантов бытовало мнение, что русские офицеры, принявшие участие в этой войне на стороне Парагвая, как бы «доигрывали» сражения Первой мировой войны против своих извечных противников -немцев, поскольку в боливийской армии последние имели офицерские должности [2].
Участие русских эмигрантов в политической жизни страны пребывания являлось в ряде случаев способом выживания и попыткой сохранения русского духа и русской культуры. Зачастую этому противилась сама жизнь. В подтверждение приведем отрывок из воспоминаний видного аргентинского общественного деятеля, историка И. Н. Андрушкевича о первых тяжелейших днях эмиграции, когда его семья оказалась в составе казачьих военных частей, интернированных англичанами на греческом острове Лемнос. «Тысячи человек, включая женщин и детей, были высажены с кораблей на необитаемый голый пляж без деревьев и кустов <.. .> Англичане выдали военные палатки и разломанные большие деревянные ящики, в которых перевозили разные продукты. Также выдали скудный провиант на неделю, сказав, что через неделю привезут еще. После этого англичане отбыли на своих военных кораблях, оставив высаженных русских на произвол судьбы. Однако в данном случае английская спесь не только оказалась ошибочной, но и в конечном итоге малокультурной, ибо английские спесивые офицеры-аристократы <...> забыли, что судьба подлинного аристократа зависит от него самого, а не от посторонних. Сразу после высадки людей охватил дикий ужас. Однако это не был ужас перед тем, как и где они будут спать и что будут есть. Это был ужас перед очевидным фактом, что они оказались вне всякого быта, перед полным отсутствием минимального русского быта. Однако ужас длился недолго <.> Был дан приказ на благоустройство места. В первый же день работа закипела, и, в согласии со старой русской культурой, в первую очередь были приняты меры для обеспечения минимальных удобств для женщин и детей. В следующие дни все продолжали работать, разводить улицы, маленькие скверы, строить часовню из досок от английских ящиков. Когда через неделю прибыли гордые сыны Альбиона, они не могли поверить своим глазам: перед ними, вместо голого скалистого побережья, оказался маленький городок из палаток, с улицами, скверами, часовней, лазаретом и т. д.» [3].
Вышеописанная ситуация была характерна практически для всех, кто покинул Россию после
Гражданской войны. Нигде эмигрантов не встречали с распростертыми объятиями. Эмиграция в Южную Америку осложнялась необходимостью адаптации к климату и образу жизни коренного населения. В те годы в Европе велась активная агитация за переселение выходцев из России в далекий Парагвай. Инициатором этой кампании стал генерал И. Т. Беляев, строивший грандиозные по тем временам планы. «В то время как Россия и русский народ погибают в большевистском разложении, в Парагвае может создаться новое ядро. Сюда можно перенести всю русскую культуру, литературу, музыку, науку, и они взойдут здесь пышным цветом» [4]. Генерал предполагал также устройство в Парагвае русских земледельческих колоний. Но приехавших из Европы переселенцев ждало разочарование: тяжелый климат, тяжкий труд, не приносивший дохода. «Утверждали, что урожай бывает четыре раза в год. Но забыли упомянуть, что собрать его удается только раз в четыре года. То налетит саранча, то пожрет бродячий муравей, то уничтожит какой-то неведомый паразит <...> Вредители сидят повсюду - в земле, под землей, в воздухе, в лесу» [5].
Проблемы возникали не только в сельской местности, но и в городах. Специалисты из России не могли и мечтать о получении должности. Негде было учить детей, полное незнание языка страны пребывания и другие факторы травмировали психику людей. Выжить в такой ситуации помогало возрождение русского быта, сохранение православной веры, единение русских эмигрантов в борьбе с трудностями. К сожалению, в Латинской Америке практически не было православных церквей. Первый собор на этом континенте был построен на пожертвования царской семьи и открыт 6( 18) декабря 1898 года в Буэнос-Айресе. Этот прекрасный храм и поныне является гордостью русских в Южной Америке. При активном участии эмигрантов и под руководством отца Константина Изразцова, назначенного в 1926 году Высшим Церковным Управлением за границей управляющим приходами во всей Южной Америке, были построены кафедральный собор в Сан-Паулу и церкви в Вилле-Альпине и Лос-Пратос (Бразилия), церковь в Монтевидео (Уругвай), церкви в Асунсьоне и Энкарнасьоне (Парагвай) и др. [6].
Именно духовность и соборность помогали русской эмиграции выживать вдали от исторической родины. Был восстановлен, насколько это возможно, традиционный русский быт, родившиеся в эмиграции дети воспитывались на ценностях традиционной культуры, в семьях всегда звучала русская речь.
Необходимо отметить, что белая эмиграция, за редким исключением, не везла с собой никаких материальных благ. Вывезти ценности из советской России было практически невозможно. Вообще в тот момент единственным благом и ценностью эмиграции была сама Россия с ее бытом, культурой и православной верой. Русская эмиграция издала десятки тысяч наименований книг, брошюр, журналов и газет на родном языке, сохранила религию и приумножила великую рус-
скую культуру. Можно сказать, что она выполнила свои исторические задачи.
Литература
1. Андрушкевич И. Н. Русская белая эмиграция (Историческая справка). Буэнос-Айрес, 2004.
2. Кублицкая М. А. Русский генерал в Парагвае // Кадетская перекличка. Нью-Йорк, 2006. № 77. С. 111.
3. Андрушкевич И. Н. Русская белая эмиграция ... С. 159-160.
4. Парчевский К. В Парагвай и Аргентину. Париж, 1937. С. 109.
5. Кублицкая М. А. Русский генерал в Парагвае ... С. 113.
6. Андрушкевич И. Н. Православие в Южной Америке // Церковная жизнь. 2000. № 1-2. С. 34-36.
K. S. KURGANSKY. WHITE EMIGRATION IN LATIN AMERICA: ATTEMPT OF PRESERVATION OF THE RUSSIAN CULTURE, A TRADITIONAL WAY OF LIFE AND ORTHODOX FAITH
(on the example of Argentina and Paraguay)
The article is dedicated to the uniqueness of the Russian emigration in the 1920-1930s in the countries of Latin America and attempts to keep the Russian foundations of the political, social-spiritual and cultural organization of life abroad.
Key words: White emigration, Orthodoxy, Russian culture, Argentina, Paraguay.
т. Ю. ФЕДИНА
О ГАСТРОЛЯХ П. К. САКСАГАНСКОГО НА КУБАНИ
Один из основателей украинского театра П. К. Саксаганский неоднократно выступал на кубанской сцене. Здесь он не только пользовался вниманием передовой общественности, почитавшей его дарование и заслуги перед искусством, но и столкнулся с равнодушием и даже неприятием чиновников.
Ключевые слова: П. К. Саксаганский, украинский театр, малороссийские труппы, Кубань, цензура.
Точкой отсчета для украинского театра можно считать 1881 год, поскольку с этого времени начали создаваться так называемые малороссийские труппы, которые гастролировали по всей России. Первый такой коллектив основал Г. Ашкаренко при участии М. Кропивницкого. Нельзя сказать, чтобы путь дореволюционного украинского театра был ровным и гладким, наоборот, в своем развитии он столкнулся с многими проблемами, в первую очередь с цензурой. В то же время именно трудности, необходимость выживать на российских просторах способствовали тому, что этот театр быстро приобрел популярность у зрителей.
По сведениям Д. М. Комарова, к 1906 году украинская драматургия насчитывала 861 пьесу. В это число входили как оригинальные, так и переводные драматические произведения [1]. Как утверждала украинская критика, «ни в одной драматургии нет такого числа популярных в народе пьес, как в украинской» [2]. И хотя это положение представляется нам спорным, нельзя не констатировать несомненный успех малороссийского театра, в частности, на юге Российской империи, где малороссийские труппы поддерживало укра-иноговорящее население.
Современное краеведение не обошло своим вниманием украинскую составляющую театральной жизни дореволюционного Юга России. Например, гастроли малороссийских театральных коллективов на Кубани в XIX - начале XX века добросовестно зафиксированы Л. В. Комиссин-ской [3]. Известный украиновед В. Н. Орел опубликовал в советский период несколько статей,
посвященных пребыванию на Северном Кавказе выдающихся деятелей украинского театра [4]. Ряд статей современных исследователей посвящен отдельным эпизодам гастролей малороссийских трупп на Кубани. Так, С. Н. Ктиторов осветил гастроли малороссийской труппы под управлением антрепренера Павла Васильевича Прохоровича в селе Армавир в 1908 году [5]. Проанализировав материалы дореволюционных кубанских периодических изданий, А. Дечева рассказала о пребывании Марии Константиновны Заньковецкой в Екатеринодаре [6].
В данной статье мы рассмотрим тему П. К. Саксаганский и Кубань в аспекте проблематики украинского театра конца XIX - начала XX века.
Панас (Афанасий) Карпович Саксаганский (Тобилевич), выдающийся артист, режиссер, драматург, был одним из создателей украинского национального театра. Как известно, его профессиональный путь начался в малороссийской труппе под руководством М. П. Старицкого (1883). Затем он играл в труппах М. Л. Кропивницкого и Н. К. Садовского, а в 1890 году возглавил Товарищество русско-малороссийских артистов, которое неоднократно меняло свое название в связи со вступлением в него новых участников - выдающихся деятелей украинского театра. Саксаганский покинул созданное им объединение в 1910 году и в течение пяти лет гастролировал по России в составе различных украинских трупп. В 1915 году вместе с М. К. Заньковецкой он принял участие в создании нового Товарищества украинских артистов под руководством И. Я. Марьяненко. В эти годы
