CC BY
39
Ш.В. Нафиков УДК 811.12.3
БАШКИРСКОЕ ВОПРОСИТЕЛЬНОЕ МЕСТОИМЕНИЕ НИМЭ, НИ «ЧТО» И ЕГО ДРЕВНЕЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ
В статье автор рассматривает происхождение вопросительного местоимения 'что?' в башкирском языке. Сравнительный материал дан в рамках тюркских, алтайских и других языков. Предполагается указательное происхождение данного местоимения.
Shamil V. Nafiqoff
BASHKIR INTERROGATIVE PRONOUN NIMÄ, NI 'WHAT' AND ITS ANCIENT ORIGIN
The article discusses the origin of the Bashkir interrogative pronoun nimä, ni meaning "what" against a cross-linguistic comparison of its probable cognates in many Altaic and other languages. The author assumes a deictic origin of the pronoun in question.
Ключевые слова: местоимения вопросительные, башкирский язык, алтайская семья, этимология, дейктические слова.
Key words: interrogative pronouns, Bashkir, Altaic, etymology, deictic origin.
Вопросительное местоимение ни, нимэ «что» - исконно тюркское слово, что видно из нижеследующих сравнений: др.-тюрк. пе, пи, алт. не, якут. туох, азерб. нэ, туркм. не, турец. пе, тат. ни, нэрсэ, казах. не, кирг. не, уйгурское нэ, узб. не, сарыг-югурское не, н1 'что', хакасское тта, шорское по, караханидско-уйгурское пе, гагаузское пе, саларское пеу, балкарское пе, ногайское пе, каракалпакское пе..., пратюркское *пё- 'что' (уникальный корень с начальным носовым; в части языков дает j-образные рефлексы) [2, с. 854; 13, с. 356; 25, с. 352]. Обращает на себя внимание различие в фонетической форме соответствующих слов в тофаларском си 'что?', тувинском си(уе) и якут. туох в том же значении [11, с. 198].
В диалектных формах (восточный диалект и другие) башкирского языка встречаются следующие варианты: ней, нэстэ, нейэстэ, нейэмэ, нейнэмэ; нейэрсэ, нимэ, ни, нимэкэй, нэмэдтэ.
В башкирском литературном языке слово нэмэ также применяется в значении «вещь» [4, с. 18; 9, с. 45, 165].
По мнению Дж. Киекбаева, тюркское вопросительное местоимение нэ // ни 'что' восходит к тюркскому (а также алтайскому) аффиксу принадлежности -нэ // -ни [6, с. 19, 20].
Башкирское вопросительное «что?» происходит от своего праалтайского этимона *уг¥, *та- 'что, кто'. Тюркское местоимение *п¥ тождественно рефлексу праалтайского этимона в японском *п¥ [12, с. 278]; в остальных ветвях алтайской семьи соответствующие слова сильно различаются: др.-монг.уа'и, маньчжурское ау, уа [7, с. 34]. В тунгусо-маньчжурском и корейском языках (древние ветви алтайской семьи) сходные формы на п- (например, корейское *пм-) имеют значение 'кто?' [26, с. 233, 1034]. По мнению Г. Рамстедта, др.-тюрк. па 'что?' произошло от ]а-, уе- 'где' [10], при таком толковании историческая близость алтайских форм делается более очевидной.
По концепции генетического родства алтайских языков с обширной борейской (иначе ностратической) макросемьёй праалтайское
Нафиков Шамил Валеевич, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН, e-mail: [email protected]
© Ш.В. Нафиков
вопросительное местоимение * ц[1¥\ 'что?, кто?' - баш. ни, нимэ? происходит от праностратиче-ской вопросительно-относительной частицы *па- (~ *пэ) [19, с. 350, 762].
Основа на п- в значении вопросительных местоимений имеется также в таких языках, как эскимосский и этрусский. Ср. праэскимосское *па- 'где', этрусское пас 'как', также в шумерском па-те 'любой, всякий' [19, с. 365], ср. и юкагирское петец 'что?'. В тюркских языках элемент пе используется с расширением в па-та в части (языков) тюркской общности.
Корень вопросительного местоимения на N встречается и в евразийской макросемье - аналоге бореальной языковой общности [22, § 64]. Термин «евроазиатская» языковая семья предлагался учёными еще в 30-х гг. XX в. К месту будет упомянуть цитату из монографии немецкого компаративиста X. Коппелмана на эту тему: «... тунгусское т 'кто?', тур. пе 'что?' может быть взаимосвязано с первым элементом корейского пики 'кто?'1 [24, с. 99].
Наряду с ностратической в современном сравнительно-историческом языкознании успешно развивается теория генетического родства обширной сино-кавказской макрофилы с охватом ряда языковых семей Евразии и Северной Америки. Изоглоссы, содержащие явные схождения с башкирским ни, отмечены в некоторых сино-кавказских языках. Ср. интеррогативы в зап.-кавк. -*ап(э)- 'когда' = вост.-кавк. *п¥ (лезгинское ш 'кто?'); ср. баскское по-г 'кто?', по-& 'когда?'; бурушаски апа 'где, куда?'; шумерское а-па, еп, еп-па 'что?'.
Сино-тибетский: тибетское па 'когда?': енисейское *]ап- 'кто?'. Ещё один пример подобных сопоставлений уточняет места прохождения изоглосс: баскское по-г 'кто?'; по-% 'когда?': ср. кавк. *п¥ (агульское па, лезгинское ш 'кто?', цезское пе-й 'когда?'; вершиквар (бурушаски) апа, апс 'где, куда?' [14, с. 14; 15, с. 32].
В большинстве языков индейцев-аборигенов Америки также отмечены интересующие нас языковые элементы. Так, вопросительная частица (ср. с ностратической праформой выше) па зафиксирована в североамериканских идиомах суислоу и чинук (на западе кон-
тинента) [28, с. 191]. В качестве реконструкта известные языковеды из США Дж. Гринберг и М. Рулен предложили вопросительную форму *na. Рефлексы последней есть во многих индейских языках в Северной, Центральной и Южной Америке. Примеры: тускарора (ирокезская семья) ne? 'когда', такелма (пенути) nek-ti 'кто'; яномами (семья чибча) nih 'когда', прото-намбиквара (семья макротукано) *na 'когда'; из макрокарибской семьи - муинане пэ 'что', ямео na 'кто'; фулнио (макро же) nasi 'кто' [23, с. 130].
Как известно, америндские аборигенные языки включают в себя множество различного рода лингвистических архаизмов, но по возрасту и степени консервации разных языковых древностей их превосходят языки аборигенов пятого континента - Австралии. Именно здесь многочисленны сближения, схождения с баш. нимэ? Например, yana 'кто?', 'в каком месте?' из языка аборигенов Западной пустыни; в 2/3 местных языков (сверхсемья пама-ньюнга) 'кто?' имеет форму yaan, за пределами таких языков - yan [21, с. 29, 256]. Чешский макрокомпаративист В. Блажек [18, с. 277] сравнивает общеавстралийские *Nhaa 'что' [21, с. 376] и / или *yanila 'кто' с родственными формами (когнатами) в дравидийских языках (ветвь восточно-ностратических, наряду с урало-алтайскими): парджи nain 'почему', na, nato 'что', сев.-дра-видийское *nër 'кто?' [31, с. 131].
Самой обширной по протяжённости среди языков в мире называют гипотетическую над-семью аустрических языков (от о. Мадагаскар до о. Пасхи). И здесь учёные нашли вопросительные местоимения с обсуждаемым в нашей статье общим корнем.
Известный российский японист и алтаист Н. Сыромятников др-япон. na 'что' сближал с тюрк. ne 'что?' и тагальским na 'что, который?'. Тагальский язык (он же тагалог) является одним из австроазиатских языков (ареал - Филиппинский архипелаг). Последнюю языковую семью также причисляют к гипотетической макросемье аустрических языков [27, с. 65].
Прааустрическое *nVw 'что, кто' имеет рефлексы в диалектах нихали (язык-изолят в
* - символ реконструкции.
1 Перевод автора с немецкого оригинала.
60
Ш.В. Нафиков
Индии) nanko, nan, nay, nana 'что?'; в ветви мон-кхмерских языков: в языке мон nu 'что', вьетнамское nao 'что?, который, каждый, некоторый, любой'; в австронезийских языках - праавстронезийское *n-anu 'что' > ... тагальское anó и т.п. Айнский, по новейшим взглядам, тоже член аустрической макросемьи. В нём наблюдаем *nEE 'кто, что', в хоккайдском диалекте nen, neni 'кто', nep 'что' (по Дж. Бэтчелору) [17, с. 239].
На заре проведения макрокомпарати-вистских исследований итальянский языковед А. Тромбетти на большом фактическом материале показал научному миру общность вопросительных местоимений во многих языках народов Земного шара. И в последующих своих работах Тромбетти остался верен своим взглядам. Следующая подборка иллюстрирует вышесказанное: баскское (бискайский диал.) no, эргативная форма no-K 'что?' ~ кунама (Африка) na 'что?' ~ банту -a-ni 'что?' ~ кхаси (Южная Азия) ka-no 'который' ~ вьетнамское nao 'что?' ~ тагальское s-no 'что?' ~ турец. ne 'что?, что за?' ~ койбальское (из самодийских, юг Сибири) no 'что?' ~ тунгусское т 'что?' ~ сев.-кит. (лит.) na 'который?' [29, с. 87, 88].
Из приведённых примеров видно, что корень на N в качестве вопросительного местоимения распространен в таких частях света, как Африка, Восточная Евразия, Западная Евразия, Океания и т.д. Из всего множества деталей особенно характерны здесь смысловые нюансы, оттенки. Так, в китайском языке na в зависимости от интонации имеет значение либо 'тот', либо 'который, какой?' [1, с. 213]; ещё В. Вундт, один из родоначальников современной антропологической лингвистики, отметил, что в примитивных языках2 указательные местоимения используются и как вопросительные, но во второй функции они имеют особую интонацию [8, с. 229; 30, с. 58].
«Примитивным», т.е. первообразным, доисторическим, предшественником нынешних «культурных» языков можно считать бореальный (ностратический) праязык. Идею В. Вундта иллюстрирует сравнительная таблица из первого тома «Опыта сравнения ностратических языков» [3]:
ност- алт. ураль- драв- индо- карт- семито-
рати- ские идийс- европ. вель- хамит-
ческие кие ские ские
Указат. nA- na" ne- / no- -п n(j)
мест. осн. указат. осн. пока- указат.
широ- указат. мест. указат. затель мест.
кого мест. мест. субъ-
значе- екта
ния NA 3-го л.
ед.ч.
Вопросительно-относительная частица *па из праностратического языка (см. об этом выше) имеет один и тот же корень с реконструк-том В.М. Иллича-Свитыча ЫЛ.
Древнее, доисторическое происхождение башкирских ни, нимэ представлено в монографии видного российского уралиста и компаративиста К.Е. Майтинской: «... первичные дейктические частицы (возникшие из полнозначных слов) совмещали функции различных наречий, частиц и местоимений, прежде всего указательно-личных, но также и вопросительных и неопределённых, ... по всей вероятности, при помощи особой интонации отдельные первичные дейктические частицы употреблялись и в вопросительном значении.; от одних и тех же первичных указательных частиц развились, с одной стороны, указательные (и личные), с другой - вопросительные (курсив наш. - Ш.Н.) местоименные слова.» [8, с. 229, 230].
Несколько альтернативную точку зрения представляет концепция видного башкирского урало-алтаиста Дж.Г. Киекбаева [6, с. 19, 20 и след.], согласно которой, например, тюркское вопросительное местоимение нэ /ни 'что?' восходит к аффиксу -нэ /ни (см. выше), который назван учёным сложным показателем определённости. Тюркское же ни является основой других вопросительных местоимений типа тат. ни-гэ, баш. ни-цэ 'почему', или ни-чэ /ни-сэ 'сколько', ни-н-ди / ни-н-дэй 'какой', или узб. ни-м-а, баш. ни-м-э, уйгурское не-м-э 'что', тат. ничек 'как?', баш. нисек 'как?' и т.д.
В одной из версий своего курса лекций «Сравнительная грамматика тюркских языков» Киекбаев дает более подробное толкование происхождения башкирского вопросительного местоимения нимэ. Используя факты из урало-алтайской семьи, ученый говорит, в частности, что в тунгусо-маньчжурских языках ни означает 'кто?'. В тюркских языках ни-м(э)
1 Характерная терминология начала XX в. - Ш.Н.
образовано по той же структурной модели, что и ки-м / кем 'кто?'. «Как известно, - писал ученый, - оба элемента н и м в урало-алтайских языках выполняют функцию определеннного винительного падежа, а элемент м является показателем индивидуализации предмета. Употребляемая в большинстве тюркских языков, ... форма нэ или нэмэ больше передает значение неопределенности. Оттого, что нэ означает неопределенность, в конце его может быть добавлен элемент - носитель неопределенности, например, нэ-р-сэ» [5, с. 96].
Возможен и иной взгляд на состав башкирского вопросительного местоимения нимэ, а именно ни + мэ, где последний элемент - также древнейший элемент с вопросительным значением. Наука установила, что он распространен в большинстве языков народов Земного шара и как таковой включен в перечень так называемых «всемирных, глобальных» этимологий [16].
Определённость и дейксис, дейктичность, будучи синонимическими понятиями, позволяют нам уразумевать, насколько рассуждения и толкования двух коллег и крупных отечественных учёных - К.Е. Майтинской и Дж.Г. Киекбаева -созвучны.
ЛИТЕРАТУРА
1. Блумфилд Л. Язык. - М.: Прогресс, 1968.
2. Дыбо A.B. Лексикостатистические списки тюркских языков // Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Региональные реконструкции. - М., 2006.
3. Иллич-Свитыч B.M. Опыт сравнения ностратических языков. Введение. Сравнительный словарь. b-K. - М.: Наука, 1971.
4. Ишбулатов Н.Х. Хэ^ерге баштсорт теле. -бфе, 1972.
5. Кейекбаев Ж.Г. Алмаштар / Терки телдэренец сагыштырма грамматикаЬы // Ядкяр. -1999. - № 2 (8).
6. Киекбаев Дж.Г. Программа курса «Введение в урало-алтайское языкознание». - Уфа, 1967.
7. Клосон Дж. Лексикостатистическая оценка алтайской теории // Вопросы языкознания. - 1969. -№ 5.
8. Майтинская К.Е. Местоимения в языках различных систем. - М., 1969.
9. Миржанова С.Ф. Северо-западный диалект башкирского языка: (формирование и современное состояние). - Уфа, 1991.
10. Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. - М.: Издательство иностранной литературы, 1957.
11. Рассадин В.И. Фонетика и лексика тофаларского языка (в сравнительном освещении).
- Улан-Удэ, 1971.
12. Старостин С.А. Алтайская проблема и происхождение японского языка. - М., 1991.
13. Федотов М.П. Этимологический словарь чувашского языка. Т. 1. - Чебоксары, 1992.
14. Bengtson J.D. The Macro-Caucasic Hypothesis // Dhumbadji! - 1994, May. - Vol. 1, No. 2.
15. Bengtson J.D. On the Genetic Classification of Basque // Mother Tongue (Nemsletter). - No 22. - 1994.
- P. 31-36.
16. Bengston J.D., Ruhlen M. Global Etymologies // Ruhlen M. On the origin of language. Studies in linguistic taxonomy. - Stanford: Stanford University Press, 1994.
17. Bengston J. A Multilateral Look at Greater Austric // Mother Tongue (Journal). - 2006. - No 11. -P. 219-258.
18. Blazek V. Was there an Australian Substratum in Dravidian? // Mother Tongue. - No 6. - 2007. - P. 275294.
19. Bomhard A. Reconstructing Proto-Nostratic: Comparative Phonology, Morphology and Vocabulary. -Boston; Leiden, 2008.
20. Capell A. A new approach to Australian linguistics. - Melbourne, 1956.
21. Dixon R.W. The Languages of Australia. - Cambridge, 1980.
22. Greenberg J. Indoeuropean and its closest relatives. Vol. 1 . - Stanford, 2000.
23. Greenberg J., Ruhlen M. An Amerind etymological dictionary. - Stanford UP, 2007.
24. Koppelmann D.H. Die Eurasische Sprachfamilie
- Indogermanisch, Koreanisch und Verwandtes. -Heidelberg: Carl Winter, 1933.
25. Räsänen M. Versuch eines etymologisches Wörterbuch der Türksprachen. - Helsinki, 1969.
26. Starostin S.A., Dybo A.V., Mudrak O.A. An Etymological Dictionary of the Altaic Languages. Vol. 1-3. - Leiden: J. Brill, 2003.
27. Syromyatnikov N. Ancient Japanese language.
- M., 1982.
28. Swadesh M. Linguistic ties between Europe and Americas // Essays in honor of P. Radin. - N.Y.: Columbia university press, 1960.
29. Trombetti A. Le origini della lingua basca // Memorie della R. accademia della' scienze dell Instituto di Bologna, Serie 2, t. 9. (1-е изд. Firenze, 1925). - 2-е изд. 1926.
30. Wundt W. Völkerpsychologie. Bd. 1: Die Sprache, 1. - Stuttgart; Leipzig, 1922.
31. Zide N. Studies in Comparative Austroasi-atic Linguistics. - The Hague, 1966.
