CC BY
41
УДК 821.161.1.09.
БАШКИРСКИИ ФОЛЬКЛОР В РОМАНЕ Д. А. ЛЕБЕДЕВА «ДОМИК НА САКМАРЕ»
© И. Г. Кульсарина
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 272 74 63.
E-mail: [email protected]
Статья посвящена раскрытию идейно-эстетических функций башкирского фольклора в творчестве Д. А. Лебедева. Выявлены мотивы и образы эпических сказаний, сказок, преданий и песен, использованных русским автором в романе «Домик на Сакмаре» ((922). Проанализирована роль башкирского фольклора в создании сюжета, образной системы и поэтики художественного текста.
Ключевые слова: фольклоризм, использование инонационального фольклора, народные традиции, сюжетосложение, заимствование, стилизация, поэтика.
Взаимоотношения фольклора и литературы, воплощение фольклорных традиций в авторских литературных произведениях - одна из фундаментальных проблем литературоведения и фольклористики. Разным типам литературного фольклоризма были посвящены работы У. Б. Далгат, Л. И. Емельянова, Д. Н. Медриш, А. И. Лазарева, М. Г. Рахим-кулова, С. Г. Лазутина и др. [1-6]. Особенно актуальным представляется вопрос изучения идейно-эстетических функций инонационального фольклора в творчестве русских писателей ХХ века.
Башкирско-русские фольклорно-литературные взаимосвязи в отечественной литературе ХХ века особенно ярко прослеживаются в произведениях, посвященных историческому прошлому народа («Салават Юлаев» С. П. Злобина, «На Великой летной тропе» А. В. Кожевникова, «Дорога в Бикзян» А. И. Ромма и др.). Писатели творчески использовали народные сюжеты, по-новому осмысливая их в новых исторических условиях, национальные обычаи и обряды. Влияние фольклорных традиций наблюдается и в поэтике произведений.
Автор романов «В погоне за солнцем», «Кровь дьявола», цикла рассказов «По белу свету» Дмитрий Алексеевич Лебедев пришел в литературу в начале ХХ века. В своем последнем романе «Домик на Сакмаре» [7], посвященном изображению жизни Башкирии в предреволюционные годы и в дни Октября, писатель в традиционном фольклорном ключе воссоздает полупатриархальный быт башкир, одурманенных невежественными, но корыстными муллами; яркими романтическими красками описывает образы свободолюбивых бунтарей, которые проходят нелегкие испытания в поисках большой правды и справедливости.
Народные сюжеты и образы в книге имеют большое идейно-композиционное значение и несут важную смысловую нагрузку. В художественную канву произведения органично вплетены башкирские легенды и сказки, песни и пословицы. Фольклоризм проявляется порой уже в названиях глав: «Почему плакал курай» (глава седьмая), «Изумрудная сказка» (глава двадцать вторая), «Сказка о
Шевре» (глава пятая), «Сказка о Салавате» (глава тридцать шестая).
Образцы народной поэзии искусно вложены в уста персонажей-башкир. Одна из героинь романа Хадича рассказывает сказки, основанные на сюжетах разных жанров башкирского фольклора, Ибрагим -курайчи исполняет песни и повествует предания о Сакмаре, старый Нугуман поет о родном крае.
Сказки Хадичи - от муллы Джурабая, смысл которых сводится к тому, что воля Аллаха важнее воли людей и дело его важнее других дел. Горько сложилась судьба девушки, как у героинь этих сказок. Она не обрела семейного счастья, став не по любви, а по канонам ислама женой Арслана. Так, в третьей главе романа приводится сказка про Асы-лы-куль. Хадича рассказывает о хане Нуретдине, чьи дочери были красивее луны и звезд. Прекраснее всех сказок Шехеразады была его дочь Асылы, которую полюбил лучший джигит Тулек. Но у него не было таких богатств, как у безобразного Карака-чея, за которого выдал замуж хан Нуретдин свою дочь. Убитому горем Тулеку, задумавшему покончить с собой, вдруг вспомнились слова отца: «Связанный джигит - не джигит. Нет ничего для джигита выше свободы». Парень решил в последний раз встретиться с девушкой, пойти к ней - проститься. Свидание влюбленных завершается трагически: Нуретдин, узнав о предстоящей встрече, подготовил нападение на Тулека. Увидев зверски убитого любимого, Асылы не выдержала и бросилась в лужу, образовавшуюся из крови Тулека, и утонула. На этом месте образовалось чистое озеро. Народ назвал его Асылы-куль, что означает прекрасное озеро. Хадича завершает сказку наставлением: «И должно это озеро напоминать всем, что воля отца - воля Аллаха, и кто нарушит эту волю, тому не простит Аллах никогда» [7, с. 18].
Сказание о большой любви легендарного батыра Зая-Туляка и русалки, дочери владыки озер Асли и Кандры, записанное и опубликованное еще в XIX веке В. И. Далем, Л. Суходольским, С. Г. Рыбаковым, привлекло внимание многих русских краеведов и писателей ХХ века. Имеющее несколь-
ко народных, версий оно получило разные интерпретации в их произведениях. Творческая обработка этого фольклорного произведения В. И. Даля, известного лексикографа, общественного деятеля и писателя, под названием «Башкирская русалка» была опубликована еще в 1843 году. В ней, в отличие от всех остальных версий сказания, имеется вводная часть, повествующая о социальной несправедливости в Башкирии, дается историко-этнографическое описание края. «Башкирская русалка» заканчивается трагически: царство Самар-хана обрушивается, Зая-Туляк и русалка, царевна Ачулы-куля, погибают. Обратился к этому сюжету и А. М. Федоров в своем романе «Степь сказалась», посвященном раскрытию истории одного из крупных хищений башкирских земель. Сказка (так определил жанр этого фольклорного образца сам автор произведения) о Зая-Туляке в эпилоге книги А. М. Федорова передана устами старика Сулейма-на, которая выдержана согласно общей идейной концепции произведения. Сюжет сказки резко отличается от всех известных версий эпического сказания о Заятуляке и Хыухылу. А. М. Федоров, опуская такие яркие детали эпоса, как рождение богатыря от второй жены Самар-хана, завистливое отношение к нему старших братьев от первой жены отца, везение ему в разных испытаниях, показывает лишь эпизод встречи героя с златовласой красавицей озера. Повествование старика заканчивается пессимистично: «Потянула к себе красавица, и простился Зая навсегда с вольней волею и с родимою степью. Пропал наш батыр. Никто не пришел ему на смену, и должен был башкирский народ обратиться за помощью к чужим людям» [8]. Как известно, все варианты этого эпического сказания завершаются победой земного героя над сверхъестественными силами. Главный герой романа «Степь сказалась» Арасланов одинок в борьбе против расхитителей башкирских земель, и в этом его судьба перекликается с финалом истории о Зая-Туляке, рассказанной стариком Сулейманом. По мнению автора, попытки современных Зая-Туляков бороться против социального зла и насилия тщетны, они ничего не добьются, им уготована та же участь, что и раньше. Мотивы указанного эпоса можно встретить и в сказе П. П. Бажова «Золотой волос».
Близким сюжету о Зая-Туляке, переданному в романе Д. Лебедева, является предание-легенда, опубликованная в журнале «Огни Востока» в литературной обработке И. Старкова [9]. По этой версии, озеро Асылыкуль образовалось на том месте, где пролилась кровь влюбленных Туляка и Асылы. В сборнике «Башкирское народное творчество» приводится еще одно предание о том, что озеро образовалось на месте обвала горы Ташлытау, куда стала впадать река Асылы [10].
В башкирском фольклоре значительное место занимают предания-песни, в которых повествуются о событиях, связанных со старинным бытовым ук-
ладом и обычаями башкир. Характеры героев проявляются в них в драматических обстоятельствах, обусловленных феодально-патриархальными отношениями. Классическим образцом таких песен является «Шаурекей» о насильственной выдаче девушки за нелюбимого человека. Эту историю о неравном браке автор вводит в пятую главу романа «Домик на Сакмаре» в форме сказки Хадичи. Первые же строки повествования написаны в фольклорных традициях. Сила Курамши сравнивается с природными явлениями - ураганом, вихрем, сметающим все живое и неживое на своем пути. Сердце смелого джигита, могучего, как ветер, и быстрого, как молния, запылало огнем любви к Шевре. Однако по обычаю он должен жениться на Байрам-бике, вдове своего брата. Воспользовавшись тем, что Курамша ушел на войну, хитрая Байрам-бика решила обручить своего сына от первого мужа Асыл-Мирзу с Шевре. Возвратившийся с войны Курамша, узнав о происшествии, убил Асыл-Мирзу и Байрам-бику. После этой кровавой ночи Шевре сходит с ума, а Курамша был убит. Финал этой сказки перекликается с судьбой главной героини романа - Аминэ, которая сошла с ума, узнав об исчезновении своего любимого Араслана.
К сюжету истории данной песни обратился позже в своей повести «Перевал» И. П. Недолин. В ней седой кураист перед исполнением народной мелодии «Шаурекей» рассказывает собравшемуся народу историю любви Курамши и Шевре, слушателями которой оказались и бойцы многонационально -го партизанского отряда. Необходимо отметить, что сюжеты, художественно переданные Д. Лебедевым и И. Недолиным, полностью совпадают.
В романе своеобразно использован и сказочный репертуар башкирского народа. Так, на просьбу Эминэ рассказать смешную и веселую сказку Хадича поведала историю о трех братьях. Распространенный сюжет башкирской народной новеллы о выполнении или невыполнении отцовского завещания сыновьями введен в шестую главу романа. В ней повествуется о том, как перед смертью отец старшему сыну Гассану, оставив в наследство шесть десятков лошадей и новый дом, наказал жениться на молодой девушке, среднему Хабиби -жениться на своей ровеснице, а самому младшему Ишмурзе достался один конь. Отец сказал ему: «Возьми жену постарше и побогаче. Не смотри ей в лицо. Пусть она будет безобразней джина, зато она принесет тебе в приданое дом и богатство» [7, с. 25]. Старшие сыновья сразу же забыли об отцовском наказе. Однако Гассан, женившись на вдове знатного курайчи, вынужден был раздать свои богатства родственникам жены, захотевшим подарка, а весной пожар уничтожил усадьбу. И остались у Гас-сана только старая кляча-лошадь и беззубая жена. Ха-биби женился на красавице, однако конокрады увели его лошадей, и он тоже обнищал. Только Ишмурза выполнил волю отца. Женился на некрасивой Майран,
вдове бая. И когда через год умерла Майран, у Ишмур-зы было сто лошадей и три дома. Гассан служил у него батраком, а Хабиби умер от злости, и его красавица жена стала женой Ишмурзы. Эту сказку Хадича также завершает нравоучением: воля отца - воля Аллаха.
В главе «Изумрудная сказка» автор использовал легенду о происхождении драгоценных камней в Уральских горах. В ней повествуется как шайтан, украв шкатулку с драгоценностями у Аллаха, пострадал из-за своей жадности, рассыпав все камни по земле. Данный сюжет встречается и в сказах П. Бажова.
Большую идейную нагрузку несет повествование о смелом воине, защитнике народных интересов и главном борце за его счастье в главе «Сказка о Салавате». «...Много сказок у башкирского народа, но лучшая из всех сказок - сказка о Салавате,-читаем в романе. - Только это особенная сказка, потому что это не сказка, а правда, но эта правда лучше сказки. В глухих степях и ущельях Таналы-ка, у серебряных озер Тамьян-Катая, в песках Зи-лаира и на равнинах у Камы - везде поют песни о Салавате. В месягутовских степях, что поросли ковылем, в мрачных глубинах южноуральских ущелий, на глухих проселках зилаирских и темя-совских полей, в урочищах Узяна и Авзяна, где ветер, скалы и урема,- везде живет слава о Салавате... Там, где один защищает другого от несправедливости и обиды,- там Салават. Везде Салават, где правда... В сердце каждого башкира Салават...» [7, с. 239-240]. Прибегая к приему антитезы, часто используемому в фольклорных произведениях, Д. Лебедев создает художественный портрет вождя башкир-повстанцев: «Мулла говорил, что нужно сохранить мир таким, каким его устроил бог, а Салават помогал Пугачеву разрушать этот мир. Мулла говорил, что нужно почитать господ и начальников, а Салават вместе с Пугачевым уничтожал их. Мулла говорил, что русский - враг, а Салават вместе с пугачевской вольницей дрался за свободу и башкир, и русских» [7, с. 241-242]. Эта развернутая антитеза помимо эстетической значимости несет ощутимую социальную нагрузку. Примечательно и то, что данная сказка передана устами Араслана, на судьбе которого в романе прослеживается рост классового сознания башкирского народа.
Мудрый Ибрагим-курайчи, который представлен в романе характерным типом народного певца и музыканта, также знал много сказок и ходил вдоль берега реки Сакмары и слушал их. «Река,-говорил он,- сказки мне рассказывает, песни напевает, успокаивает. Когда река живет, живу и я. Не будет реки, не будет и Ибрагима. Эй, Сакмара!». Песни старика о дорогой родине, воплощенной для него в образе реки Сакмары, о воле, о любви органично вклиниваются в сюжетную структуру романа. Этими песнями курайчи вселял в сердце Амины веру в торжество справедливости.
Вся повествовательная ткань романа «Домик на Сакмаре» соткана из романтических красок,
идущих от устно-поэтического творчества. Стилизацией под фольклор отличается не только речь Ибрагима-курайчи, Амины, но нередко и авторская речь: «У Амины в глазах замер голубой ветер... Ветер кружит голову, от ветра весело, пусть кружит ветер! Говорит Арслан: «Иди вперед. Впереди -счастье...». «Вперед!» - кричит Амина, смеясь... И страшно ей, и весело, и такая большая-большая, бесконечно большая развернулась перед ней дорога: путь к свободе и счастью» [7, с. 81].
Песенный склад речи повествователя наблюдается в описании природы, народно-бытовых сцен. Использование фольклорных мотивов способствует воссозданию национального колорита, усилению эмоциональности и выразительности повествования. Своеобразно использованы в произведении иносказания, метафоры и сравнения: «Белые волосы у старика: вечный снег лежит на них - тот, что никогда не тает. Вьюга белая на него бросалась, погубить хотела,- выдержал» [7, с. 31]; «Бесконечна, как время, серая зилаирская пустыня. Прекрасна, как солнце, спокойная река Сакмара. Неисчислимы, как звезды, богатства хана Нуретди-на» [7, с. 14] и т.д.
Большую смысловую нагрузку несет в книге образ ветра. Повторяющиеся как рефрен строки о ветре обычно предшествуют рассказу о дальнейших событиях и задают ему фольклорно-романтическую тональность, а частые повторы некоторых слов создают сказово-песенный стиль. Например: «И весело было Эминэ, и весело было Арслану, и весело было ветру, который прилетел на Сакмару из далекой пустыни, и весело было говорливой, зарывшейся в песке речке» [7, с. 31]. Весенний ветер, олицетворяющий в романе революцию, доходит до самых отдаленных уголков степной Башкирии, вихрем проносится по пустыне, приносит свет, шум, веселье.
Традиционные поэтические приемы как повтор и контраст помогли глубже и всесторонне раскрыть внутренний мир и характер героев: «Солнца хочет Эминэ: нет солнца. Тепла хочет Эминэ: нет тепла. Страшно Эминэ. Всем страшно. А. Хадича рассказывает ей сказки. Красивые страшные сказки рассказывает Хадича» [7, с. 14]; «А весной смеялась Хадича. Только злым смехом смеялась она, и плакала от этого смеха Эминэ. Потому что женой Араслана стала Хадича» [7, с. 31].
В структуру романа включены и малые жанры фольклора как проклятия, пословицы и поговорки. Так, Хадича, обозленная на Араслана за то, что он ее не любит, проклинает его: «Пусть Аллах всемогущий сделает незримыми для него степные пути! Пусть в уреме разорвет его на части шайтан! Пусть ни куска его тела не оставят шакалы!» [7, с. 167]. Паремии использованы для подтверждения сказанного, на что прямо указывает и сам автор: «Умер отец. Старая пословица говорит недаром: «Смерть отца - дому смерть. Умер отец - стены развали-
лись» [7, с. 25]; «А что, если помогу»,- говорю ему. -Спроси у старших, говорит пословица. Я старше тебя, Араслан. Рассказывай» [7, с. 55]. Общий стиль повествования произведения тяготеет к живой народной речи и афористике: «Все знал Бахти-яр, одного не знал, что любовь и шайтан одно и то же» [7, с. 63]; «Султангарей говорит Фаттыху: «Я великим мог бы быть человеком, если бы злые джины меня не попутали» [7, с. 73]; «Шайтан возьми ветер! Не было дела, дело придумал»,- сказал Тимербай [7, с. 62].
На страницах романа ярко представлена духовная жизнь башкир, их религиозные воззрения. Так, в традициях исламской веры воспитывается героиня, для которой слова матери звучат не только как предупреждение, но и как завещание: «Для женщины выше всего муж, а потом - отец, а после отца - отец ее мужа. Ты не можешь не повиноваться матери: аллах накажет тебя по всей своей строгости. Ты не можешь повиноваться отцу: вдвое строже будет тебе наказание. Но всемилостивый аллах исторгнет тебя из мира детей своих, если ты не будешь повиноваться мужу, потому что страшнее всего это неповиновение. И смерть будет для тебя самым легким наказанием» [7, с. 234]. Использованы они и для раскрытия идейной глубины романа: «Пустыня не имеет конца, и звери, которые живут в ней, птицы, которые над ней летают, люди, которые по ней бродят, считают себя свободными, как ветер. Почему же Аллах, который сотворил пустыню и ветер, сделал нас рабами?» [7, с. 9]. Такие мысли не дают покоя вначале книги центральному герою Араслану.
В книге часто встречаются слова, заимствованные у ислама: «Это я знаю, потому что мне говорил об этом сам муфтий», «В долгие зимние вечера, когда буран заносит пути, а глубокие долины Сакмары гудят от свирепого воя джинов (злых духов), Хадича приходит к ней и рассказывает волшебные сказки» и т.д. В некоторых случаях автор приводит комментарии к этим мифологизмам.
Таким образом, творческое использование башкирского фольклора в романе помогло Д. А. Лебедеву не только широко и правдиво отразить жизнь, быт, культуру и историю народа, но и поднять острые социальные проблемы, показать развитие освободительных идей, крепнущую дружбу русских и башкир и воплотить яркие образы народных героев.
ЛИТЕРАТУРА
1. Далгат У. Б. Литература и фольклор: теоретические аспекты. М., 1981. 204 с.
2. Емельянов Л. И. Методологические вопросы фольклористики. Л., 1978. 263 с.
3. Медриш Д. Н. Литература и фольклорная традиция. Саратов, 1980. 296 с.
4. Лазарев А. И. Типология литературного фольклоризма. Челябинск, 1991. 94 с.
5. Рахимкулов М. Г. Народной мудрости родник. Уфа, 1988. 184 с.
6. Лазутин С. Г. Взаимодействие литературы и фольклора: аспекты и методы изучения // Фольклор в современном мире. Аспекты и пути исследования. М., 1991. С. 103-112.
7. Лебедев Д. А. Домик на Сакмаре. Роман из жизни Башкирии. М. Л.: ГИЗ, 1929. 247 с.
8. Федоров А. М. Степь сказалась. Роман и рассказ. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1981. С. 242-243.
9. Башкирское народное творчество. Т. 2. Предания и легенды. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1987. С. 73-74.
10. Старков И. Асликуль: Башкирская легенда // Огни Востока. 1926. №2.
Поступила в редакцию 11.09.2009 г.
