CC BY
0
DOI 10.18522/2415-8852-2024-1-120-136 УДК 81'255.4:811.111'161.1
БАЛЛАДА "THE HAUNTED PALACE" Э.А. ПО В ПЕРЕВОДАХ ПОЭТОВ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА
Александра Викторовна Кузьмина
старший преподаватель Донецкого государственного университета (Донецк, Россия) e-mail: a.shersh@bk.ru ORCID: 0000-0003-4297-333X
Аннотация. В статье рассматривается баллада Эдгара По "The Haunted Palace" («Призрачный замок», 1839) и ее переводы на русский язык, выполненные поэтами Серебряного века К.Д. Бальмонтом (18671942) и В.Я. Брюсовым (1873-1924). В работе проанализированы роль и функции языковых средств разных уровней в выражении идейно-тематического содержания стихотворения, выявлены смысловые акценты, черты индивидуального переводческого стиля, переводческие удачи и потери. Отмечено, что баллада "The Haunted Palace" представляет собой расширенную метафору и рисует трагедию утраты человеком рассудка в сюжете об опустошении величественного замка и свержении царствующего в нем короля. Двум поэтическим интерпретациям Бальмонта (1895 и 1901 гг.) свойственны особая напевность, стремление сохранить сложную метафорику оригинала, использование приема доместикации при передаче местного колорита, включение романсовых штампов. Перевод Брюсова (1924 г.) более лаконичен, чем переводы Бальмонта, он отличается большей лексической и смысловой точностью. Правителем волшебного края у Брюсова становится не монарх, а «царица», а при описании разоренного замка используются аллюзии к русской житийной литературе. В поэтических интерпретациях обоих русских поэтов заметно влияние стилистики рубежа Х1Х-ХХ вв., которое отразилось в повышенной эмоциональности, взволнованности повествования. Выявлено, что на переводы Бальмонта и Брюсова оказала также влияние русская переводческая традиция рубежа веков, для которой характерно как движение к точности при передаче формы произведения, так и стремление создать равноценный по своим поэтическим достоинствам текст.
лючевые слова: баллада, перевод / интерпретация, романтизм, поэтика, компаративный анализ, Эдгар По, .Бальмонт, Брюсов
Творчество американского романтика Эдгара Аллана По начало проникать в Россию в середине XIX в. благодаря переводам Шарля Бодлера, получившим в этот период широкое распространение. Одним из первых популяризаторов американского писателя был Ф.М. Достоевский, опубликовавший в 1861 г. предисловие к его рассказам. Существенное влияние творчество Эдгара По оказало на писателей и поэтов Серебряного века. Поэты-символисты (прежде всего, К.Д. Бальмонт, В.Я. Брюсов) считали американского романтика предтечей символизма и приняли на вооружение его художественные открытия. Каждый из них составил собственный сборник переводов из Эдгара По. Элоиз Бойл признает, что «русский образ Э. По основывается главным образом на переводах Бальмонта и Брюсова» (цит. по: [Осипова: 146]). В советский период произведения американского романтика переводили М. Богословская, Р. Гальперина, Н. Де-мурова, В. Неделин, В. Рогов, М. Урнов и др. Американский писатель переводится и сегодня, однако переводы Бальмонта и Брюсо-ва не теряют своей эстетической ценности.
Уже в XXI в. появилось немало исследований, посвященных проблеме перевода поэзии и прозы По русскими поэтами-символистами. Рецепция детективных новелл По в России на рубеже веков рассмотрена в диссертации Л.П. Дмитриевой [Дмитриева]. Целый ряд статей, вышедших в течение последнего десяти-
летия, посвящен анализу переводов стихотворения «Ворон» ("The Raven") (См.: [Устинов-ская; Колкер; Дементьева; Жаткин, Рябова]). А.Г. Коноваленко анализирует брюсовские переводы баллад "A Ржап", "Lenore", "Bridal ballad", "Ulalume" и "Annabel Lee" [Коноваленко]. О.А. Жиронкина сравнивает переводческую стратегию К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова на примере переводов стихотворений "The Coliseum", "Dream-Land", "The Valley Nis", "The Valley of Unrest", "То Helen", "Irene", "The Sleeper" [Жиронкина].
Несмотря на наличие большого корпуса исследований, в изучении переводческой рецепции творчества Эдгара По русскими поэтами Серебряного века остается ряд лакун. Так, насколько нам известно, отсутствует системный анализ переводов баллады "The Haunted Palace", вошедшей в состав одной из самых знаменитых новелл американского писателя «Падение дома Ашеров» ("The Fall of the House of Usher", 1839). Первые полноценные поэтические переводы данной баллады принадлежат К.Д. Бальмонту и В.Я. Брюсову.
Цель данной статьи заключается в проведении компаративного анализа стихотворения Эдгара По "The Haunted Palace" и его переводов, выполненных двумя русскими поэтами Серебряного века.
«Падение дома Ашеров» ("The Fall of the House of Usher", 1839) [Poe 1975: 231-245] -одна из самых известных новелл Э. По. Ключевым символом произведения становится
мрачный старинный дом, в котором живут страдающий душевным недугом Родерик Ашер и его сестра леди Мэдилейн. Согласно И.В. Шардановой, дом соотносится в новелле «с понятием род» и «состоянием человеческой психики» [Шарданова]. Действительно, Родерик таинственно связан со своим обиталищем, которое описано в духе готической поэтики: «угрюмые стены... безучастно и холодно глядящие окна», «готические своды», «бесконечные темные и запутанные переходы», - все это «проникнуто было холодным, тяжким и безысходным унынием» [По 1993: 48-51]. Внешность и внутреннее состояние героя поистине под стать дому: «восковая бледность», «сверхъестественный блеск глаз», «тщетные попытки совладать с привычной внутренней тревогой, с чрезмерным нервическим возбуждением» [Там же: 52].
Душевное состояние Ашера наиболее ярко выражено в балладе «Призрачный замок» ("The Haunted Palace")1, которой посвящена наша статья. Когда рассказчик услышал эту балладу в исполнении Родерика, ему «впервые приоткрылось, как ясно понимает Ашер, что высокий трон его разума шаток и непрочен» [По 1993: 55]. Е.А. Шкурская называет стихотворение «поэтическим текстом-двойником» новеллы, который «необходим авто-
ру для концентрации общей идеи произведения» [Шкурская: 55].
По сути, стихотворение представляет собой расширенную метафору и рисует картину утраты человеком рассудка. При этом сам замок соотносится с телом человека, а люди, обитающие в нем, изображают человеческий разум. Изначально все в здании исполнено гармонии: развеваются на ветру золотые знамена, напоминающие волосы; ярко освещены два окна, метафорически соотнесенные с очами. Отзвуки ("Echoes"), вылетающие из врат-уст, означают исполненные разума речи. Монарх Разум ("monarch Thought"), восседающий на троне, окружен добрыми духами, которые воспевают его мудрость [Poe 1975: 238].
В финале баллады внезапно наступившее безумие выражается в мотивах бунта и разрушения замка. Монарх теперь низвергнут, два светлых окна-ока залиты красным светом, а уста, как и врата замка, бледны. Отзвуки, ранее певшие невыразимо прекрасными голосами, теперь заливаются дьявольским смехом: "While, like a ghastly rapid river, / Through the pale door / A hideous throng rush out forever, / And laugh - but smile no more" [Poe 1975: 239].
Впервые на русский язык поэтический перевод баллады "The Haunted Palace" осуще-
1 Полный текст баллады "The Haunted Palace" представлен в Приложении к статье (цит. по: [Poe 1975: 238-239]).
ствил поэт-символист К.Д. Бальмонт (18671942). Бальмонт известен не только как как переводчик По, но и Блейка, Шелли, Бодлера, Уайльда, Ибсена, Гауптмана. Анализируя переводческий метод Бальмонта, Ж.А. Кононова делает вывод, что
«характер его работы над переводом, его подходы и методы предполагали значительно большую свободу в отношении переводимого текста, чем это было принято в переводческой практике того времени. <...> Бальмонт прежде всего отражает в переводах образность, содержание, философию подлинника. При этом он нередко позволяет себе отступить от формы оригинала, . изменить количество строк, рифму, размер, домыслить фрагменты текста, пересказать их» [Кононова: 105-106].
Это обусловило противоречивые оценки его переводческого наследия. Однако при переводе близких по духу поэтов такой подход нередко приводил к выдающимся результатам.
Известны два бальмонтовских перевода баллады "The Haunted Palace". Первая версия была опубликована в 1895 г. в книге «Эдгар По. Баллады и фантазии»1. Переводчик изменил стихотворный размер оригинала. Американский романтик использует четырех-
стопный хорей в первой половине стихотворения, а во второй половине прибегает к четырехстопному ямбу, чтобы подчеркнуть переход от благополучия и душевного здоровья к несчастьям и болезни. У Бальмонта размер (четырехстопный дактиль) на протяжении всего стихотворения остается неизменным. Использование трехсложной стопы вместо двухсложной несколько замедляет темп повествования, а также становится основанием для появления поэтических вольностей.
Американский поэт называет хозяина замка «властелином Мыслью», ("monarch Thought"). Так как существительное «мысль» в русском языке женского рода, имя властелина распространяется у Бальмонта на саму страну: «Там, где раскинулась Мысли страна»2 [По 1895]. Примечательно, что Бальмонт придает балладе сказочный колорит: замок у него назван «чудесным», его красота и слава вспоминаются смутно, «как сказки слова» [Там же]. В эпизоде, где описывается, как злые существа в одеждах печали напали на замок монарха ("But evil things, in robes of sorrow, / Assailed the monarch's high estate" [Poe 1975: 238]), Бальмонт подчеркивает роль иррационального, мистического начала: «Все вдруг померкло, подкралась беда, / Темные силы стеснили царя» [По 1895]. Описывая
1 Полный текст баллады в переводе Бальмонта 1895 г. представлен в Приложении к статье (цит. по: [По 1895]).
2 В переводе 1901 г. Бальмонт выходит из этого затруднения иначе, именуя властелина волшебного края «Умом».
разоренный замок, переводчик добавляет отсутствующую в подлиннике деталь: «Вкруг его дома увяли цветы» [Там же]. Однако эта подробность не противоречит создаваемой картине упадка и разорения: гибель цветов может быть объяснена как вполне прозаическими причинами (за ними стало некому ухаживать), так и губительным действием таинственных темных сил.
Характеризуя Бальмонта-переводчика, К.И. Чуковский отмечал, что он нередко «заслоняет от нас переводимого автора», так как у него «резко выражена его собственная литературная личность» [Чуковский: 24]. Проявляется это посредством «навязывания» переводимому тексту «бальмонтизмов, своего вычурного стиля модерн», культивированием «расплывчатых, мглистых образов» [Там же: 22]. Не лишен подобных качеств и его перевод баллады Э. По. Там, где американский поэт упоминает серафима, простирающего свои крылья над прекрасным зданием ("Never seraph spread a pinion / Over fabric half so fair!" [Poe 1975: 238]), Бальмонт рисует галантную сцену: «Вечно над ним серебрилась луна, / Там - утомясь - серафим отдыхал / И, удивленный, вздыхал» [По 1895]. Переводчик чрезмерно драматизирует описание разрушенного замка: в подлиннике упоми-
нается нестройная, неблагозвучная мелодия ("a discordant melody" [Poe 1975: 239]), а у Бальмонта «звуков скорбящих рыдает волна» [По 1895]; в оригинале из замка вылетают ужасные чудовища, которые смеются, но никогда не улыбаются ("A hideous throng rush out forever, / And laugh - but smile no more" [Poe 1975: 239]), а в переводе «ужасы с хохотом диким идут, / Мчатся, растут и растут» [По 1895].
При этом русскому поэту не удалось в полной мере воссоздать сложную метафорику баллады. У По золотые знамена на башне вызывают ассоциацию со светлыми волосами: "Banners yellow, glorious, golden, / On its roof did float and flow" [Poe 1975: 238]. В переводе эта аналогия нарушена: знамена вьются в окнах, которые в оригинале метафорически обозначают очи («В окнах вились и крутились огни» / С ними знамена вились заодно») [По 1895].
Бальмонту принадлежит еще один вариант перевода баллады "The Haunted Palace". Он был напечатан в 1901 г. в «Собрании сочинений Эдгара По в переводе с английского К.Д. Бальмонта»1. Данное прочтение характеризуется большей точностью и верностью оригиналу, в нем лучше воссозданы метафорика, синтаксические особенности и зву-
1 Полный текст баллады в переводе Бальмонта 1901 г. представлен в Приложении к статье (цит. по: [По 1901: 308-309]).
копись оригинала. Так, вместо описания утомленного серафима, вздыхающего над замком, переводчик следует за более сдержанным текстом подлинника: «Нет, никогда над такой красотой / Не раскрывал своих крыл Серафим!» [По 1901: 308].
Однако, как и в предыдущем варианте, русский поэт изменяет стихотворный размер оригинала. Хорей в начале баллады он передает четырехстопным дактилем, а ямб во второй половине стихотворения русский поэт заменяет на четырехстопный амфибрахий. При этом он сохраняет такие вер-сификационные особенности подлинника, как укороченные четвертый и шестой стихи в строфах.
Романсовые штампы и «красивости», свойственные стилю Бальмонта, встречаются и в данном переводе. В качестве показательного примера приведем перевод отрывка о душистом ветерке, который овевал крепостные стены: "And every gentle air that dallied, / In that sweet day, / Along the ramparts plumed and pallid, / A wingèd odor went away" [Poe 1975: 238]. Переводчик дополняет это описание новыми эпитетами, а иногда и откровенно неудачными, искусственными выражениями (например, ветер определяется как «полный воздушных своих перемен»): «Полный воздушных своих перемен, / В нежном сиянии дня, / Ветер душистый вдоль призрачных стен / Вился, крылатый, чуть слышно звеня» [По 1901: 308-309].
Владения монарха названы у Бальмонта «дивной областью царя», хотя слова «край» или «страна», как представляется, более соответствуют оригиналу и звучат более естественно. Ради удачной рифмы и эффектной звукописи русский поэт использует неподходящее по смыслу выражение, упоминая, что царь находится «в опале»: «Но злые созданья, в одеждах печали, / Напали на дивную область царя. / (О, плачьте, о, плачьте! Над тем, кто в опале, / Ни завтра, ни после не вспыхнет заря!)» [Там же: 309]. Согласно словарю А.П. Евгеньевой, опалой называют «гнев, немилость царя к провинившемуся боярину, вельможе» [Словарь русского языка: 619], в балладе же описывается противоположная ситуация.
В своем переводе Бальмонт делает акцент на изображении огня и интенсивного света. Дворец у него «золотой», окна не просто светящиеся, освещенные ("two luminous windows" [Poe 1975: 238]), но «огневые», Армия Отзвуков летает по дворцу, «искрясь» и «горя без конца», знамена на башне «горят, как огни», сверкают «как золотое ... руно» [По 1901: 308]. Примечательно введенное Бальмонтом сравнение с золотым руном, которое помогает подчеркнуть сходство знамен на башне с копной волос.
Для перевода Бальмонта характерен прием доместикации (адаптация текста для русского читателя, замена исходных реалий реалиями русской культуры): правитель чудес-
ного края у него - не монарх ("monarch"), как у По, но «самодержец» и «царь», прославлять его - не приятная обязанность ("sweet duty"), но «святой долг» обитателей замка [Там же: 309]. Память о былых временах Бальмонт с присущим его стилю драматизмом сравнивает со «стоном панихиды надежде», упоминая православную заупокойную службу: «И вкруг его дома та слава, что прежде / Жила и цвела в обаяньи лучей, / Живет лишь как стон панихиды надежде, / Как память едва вспоминаемых дней» [Там же].
В 1924 г. за перевод баллады По взялся В.Я. Брюсов (1873-1924), поэт-символист, драматург, литературный критик, «соперник» Бальмонта по переводам1. По словам Э.Ф. Осиповой, и Брюсов, и Бальмонт ценили в поэзии По музыкальность и ритм; их переводы сохраняют эти качества [Осипо-ва: 145]. При этом, по словам Е.К. Нестеровой, «К. Бальмонт акцентировал и нередко имитировал иррациональное, "магическое" начало Эдгара По», в то время как Брюсов учился у американского предшественника «искусству соединения смысла и формы, содержания и стилевой отделки стиха» (цит. по: [Устиновская: 35]).
Действительно, Брюсов сохраняет многие версификационные особенности подлин-
ника: перекрестную рифмовку, чередование женских и мужских рифм, укороченный шестой стих в строфах. При этом смена размера Брюсовым не передана: на протяжении всего произведения он использует четырехстопный хорей. Брюсовский перевод выглядит более динамичным, чем у Бальмонта, - как за счет меньшего, чем у его предшественника, количества слогов в строке, так и за счет глаголов движения: ангелы в зеленой долине не просто «живут», но «скользят», прекрасный замок не «вздымался», но «вырос», серафим над этим замком не «отдыхал», а «реял» [По 1924: 51]. Описание замка у Брюсова отчасти напоминает стихотворение Ф.Н. Глинки «Москва» (1832 г.) благодаря ритмическому и лексическому сходству: «Замок дивный, замок чудный / Вырос - много лет назад!» [Там же]2. Отсылка к оптимистическому по духу стихотворению, в котором описывается восстановленный после разрушений и бедствий город, а также использование хорея (размера, который, по замечанию К.И. Чуковского, в русской поэтический традиции окружен жизнерадостным семантическим ореолом [Чуковский: 284]) придает данному переводу мажорный оттенок.
В.Я. Брюсов нашел свой выход из затруднения, связанного с грамматической кате-
1 Полный текст баллады в переводе Брюсова представлен в Приложении к статье (цит. по: [По 1924: 51-52]).
2 Для сравнения: «Город чудный, город древний, / Ты вместил в свои концы» (Ф.Н. Глинка, «Москва») [Глинка: 216].
горией рода (напомним, существительное «мысль» ("Thought"), которое американский романтик использует в качестве имени монарха, в русском языке женского рода). Правителем замка у Брюсова становится уже не монарх, король, но царица. «Пело, славя без границы, / Эхо, ты - / Мудрость вещую Царицы, / В звуках дивной красоты» [По 1924: 52]. С одной стороны, ум в русской традиционной культуре не считается женским качеством (что отразилось в народной пословице «Волос долог, ум короток»). С другой стороны, у России есть исторический опыт успешного правления не только мужчин, но и женщин (например, Екатерины II). Данное переводческое решение также может быть связано с «софийной линией» в символистской поэзии. Согласно Н.Г. Матвеевской, «поэтическое видение Вечно-Женственного было связано у Брюсова с учением Соловьева через общесимволистский контекст 1900-х годов» [Матвеевская: 121].
Перевод Брюсова отличается стремлением к лексической и смысловой точности, он более лаконичен, чем перевод Бальмонта. Тем не менее здесь также встречаются отсутствующие в подлиннике детали: «Каждый ветра вздох, чуть внятный / В тихом сне, / Мчался дальше, ароматный, / По украшенной стене» [По 1924: 51]. Можно заметить также особое пристрастие Брюсова к восклицаниям: вместо двух восклицательных знаков, встречающихся в оригинале, он использует пять. Ве-
роятно, повышенный эмоциональный градус в переводе можно объяснить тем, что послеоктябрьская лирика Брюсова, «прорастает из культуры и стилистики рубежа веков» [Ни-чипоров].
Брюсову в целом удается сохранить метафорику баллады, но у него утрачена важная деталь: он не упоминает, что окон в замке было два. Это делает менее явной аналогию с глазами: «В той долине идеальной / Путник в окна различал / Духов, в пляске музыкальной / Обходивших круглый зал» [По 1924: 51].
Описание опустевшего замка, захваченного злыми силами, выполнено переводчиком в духе русской житийной литературы, поэтому беды у Брюсова «одеты власяницей», а злых духов он именует «дикими призраками пустыни» [Там же: 52].
Таким образом, нами было выявлено, что в исследуемых переводах Бальмонта и Брю-сова отразились особенности русской переводческой традиции рубежа Х1Х-ХХ вв. и ее постепенный переход от вольного перевода к переводу более точному. Интерпретация Бальмонта 1895 г. изобилует романсовыми штампами, чуждыми для подлинника образами; размер и синтаксис стихотворения меняются до неузнаваемости. Перевод Бальмонта 1901 г. ближе к оригиналу: поэт стремится сохранить верификационные и стилистические особенности стихотворения Эдгара По, в его тексте меньше «украшений»
и добавлений. Еще более внимательное отношение к подлиннику демонстрирует Брюсов, что в целом характерно для его переводческой манеры. Несмотря на разное соотношение точности и вольности у Бальмонта и Брюсова, переводы обоих поэтов можно назвать большой удачей. Они не только познакомили русских читателей с содержанием баллады, но и попытались создать близкий оригиналу по красоте и силе перевод, воссоздать сложную поэтическую символику, выразительную и виртуозную звукопись, психологическую глубину первоисточника. В советский период состязаться с Бальмонтом и Брюсовым в переводах данной баллады будут Н. Вольпин, В. Рогов, А. Големба, Е. Фельдман и др. Анализ их интерпретаций представляет собой перспективу для дальнейшего исследования.
Литература
Глинка, Ф.Н. Москва // Москва в истории и литературе: сборник / под ред. М. Ковален-ского. М.: Гос. публичная историческая библиотека России, 2009. С. 216.
Дементьева, А.В. Современные и классические переводы стихотворения Э.А. По «Ворон»: проблема интерпретации авторской системы образов // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7. Литературоведение: Реферативный журнал. М.: ИНИОН РАН, 2022. № 3. С.120-144.
Дмитриева, Л.П. Цикл детективных новелл Эдгара Аллана По и его рецепция в России в XIX - начале XX вв.: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2010.
Жаткин, Д.Н., Рябова, А.А. В.Е. Чешихин (Ч. Ветринский) - переводчик «Ворона» Эдгара Аллана По // Балтийский гуманитарный журнал. 2019. № 2 (27). С. 366-369.
Жиронкина, Л.А. К.Д. Бальмонт и В.Я. Брюсов: состязание в поэтической практике: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2013.
Колкер, Я.М. Камертон: подход к поэтическому переводу на примере «Ворона» Эдгара По // Иностранные языки в высшей школе. 2011. № 3 (18). С. 55-65.
Коноваленко, А.Г. Баллады Э. По в переводе В. Брюсова: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2007.
Кононова, Ж.А. Переводческая деятельность К. Бальмонта в контексте развития русской переводческой школы // Науковi записки Харювського нащонального педагопчного ушверситету iменi Г.С. Сковороди. Сер.: Лггературознавство. 2015. Вип. 1. С. 101-110.
Матвеевская, Н.Г. Миф о вечной женственности в поэзии Валерия Брюсова // Альманах современной науки и образования. Тамбов: Грамота, 2007. № 3 (3): в 3-х ч. Ч. II. С. 120-122.
Ничипоров, И.Б. Послереволюционное творчество Валерия Брюсова [Электронный ресурс]. URL: https://portal-slovo. ru/philology/39025.php (дата обращения: 29.02.2024).
Осипова, Э.Ф. О переводах Эдгара По в России // Литература двух Америк. 2017. № 2. С. 141-155. DOI: 10.22455/2541-7894-2017-2141-155
По, Э.А. Непокойный замок / пер. с англ. В.Я. Брюсова // Эдгар По. Полное собрание поэм и стихотворений. М.: Гос. изд-во «Все-мирн. лит-ра», 1924. С. 51-52.
По, Э.А. Падение дома Ашеров / пер. с англ. Н. Галь // Эдгар Аллан По. Собр. соч. В 4 тт. / под ред. С.И. Бэлза. Т. 2. М.: Пресса, 1993. С. 48-64.
По, Э.А. Падение дома Эшер / пер. с англ. К.Д. Бальмонта // Баллады и фантазии. М.: Изд-во книжного магазина Ф.А. Богданова, 1895 [Электронный ресурс]. URL: http://az.lib.ru/p/ po_e_a/text_1839_house_of_usher.shtml (дата обращения: 27.10.2023).
По, Э.А. Падение дома Эшер / пер. с англ. К.Д. Бальмонта // Собрание сочинений Эдгара По в переводе с английского К.Д. Бальмонта. Т. 1. Поэмы, сказки. М.: Книгоиздательство «Скорпион», 1901. С. 297-320.
Словарь русского языка / под ред. А.П. Ев-геньевой. В 4 тт. Т. 2. РАН, Ин-т лингвистич. исследований. М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999.
Устиновская, А.А. Поэтический «турнир» К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова: к вопросу о переводах баллады «Ворон» Эдгара По // Актуальные проблемы и достижения в гуманитарных науках. 2016. № 3. C. 33-37.
Чуковский, К.И. Собр. соч. В 15 тт. Т. 3. Высокое искусство; Из англо-американских
тетрадей / сост. Е. Чуковская, П. Крючков. М.: Агентство ФТМ, Лтд, 2012.
Шарданова, И.В. Анализ мифосимвола «Дом» в новелле Э. По «Падение дома Аше-ров» // Вестник ЛГУ им. А.С. Пушкина. 2008. № 4 (16) [Электронный ресурс]. URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/analiz-mifosimvola-dom-v-novelle-e-po-padenie-doma-asherov (дата обращения: 27.10.2023).
Шкурская, Е.А. Многообразие форм выражения ужаса в психологических новеллах Э.А. По // Международный научно-исследовательский журнал. 2017. № 2 (56). C. 55-57. DOI: 10.23670/IRJ.2017.56.061
Poe, E.A. (1975). The fall of the house of Usher. In E.A. Poe, The complete tales and poems of Edgar Allan Poe. New York: Vintage Books, 231-245.
References
Chukovskiy, K.I. (2012). Sobraniye sochineniy [Complete works] (Vol. 3). Moscow: Agentstvo FTM, Ltd.
Dement'yeva, A.V. (2022). Sovremennyye i klassicheskiye perevody stikhotvoreniya E.A. Po "Voron": problema interpretatsii avtorskoy sistemy obrazov [Modern and classical translations of"The raven" by E.A. Poe: the problem of interpretation of the motif system]. Sotsialnyye i Gumanitarnyye Nauki. Otechestvennaya i Zarubezhnaya Literatura. Ser. 7, Literaturovedeniye: Referativnyy Zhurnal [Social Sciences and Humanities. Domestic and Foreign Literature. Ser. 7. Literary Criticism: Review Journal], 3, 120-144.
Р&П
I_I
Dmitriyeva, L.P. (2010). Tsikl detektivnykh novell Edgara Allana Po i ego retseptsiya v Rossii v XIX - nachale XX vv. [The cycle of detective stories by Edgar Allan Poe and its reception in Russia in the 19th - early 20th centuries] (Doctoral Dissertation, Tomsk State University, Tomsk).
Evgen'yeva, A.P. (Ed.). (1999). Slovar russkogo yazyka [Dictionary of the Russian language] (Vol. 2). Moscow: Rus. yaz.; Poligrafresursy.
Glinka, F.N. (2009). Moskva [Moscow]. In M. Kovalensky (Ed.), Moskva v istorii i literature [Moscow in history and literature]. Moscow: Gos. publichnaya istoricheskaya biblioteka Rossii, 216.
Kolker, Ya.M. (2011). Kamerton: podkhod k poeticheskomu perevodu na primere "Vorona" Edgara Po [The tuning fork: an approach to poetic translation illustrated by E. Poe's "The Raven"]. Inostrannyye Yazyki v Vysshey Shkole [Foreign Languages at Higher School], 3(18), 55-65.
Kononova, Zh.A. (2015). Perevodcheskaya deyatel'nost' K. Bal'monta v kontekste razvitiya russkoy perevodcheskoy shkoly [Translation works of K. Balmont in the context of the development of Russian translation school]. Naukovi Zapiski Kharkivs'kogo Natsionalnogo Pedagogichnogo Universitetu Imeni G.S. Skovorodi. Literaturoznavstvo [Scientific Notes of H.S. Skovoroda Kharkiv National Pedagogical University. Literary Studies], 1, 101-110.
Konovalenko, A.G. (2007). Ballady E. Po v perevode V. Bryusova [Edgar Poe's ballads translated by V. Bryusov] (Doctoral Dissertation, Tomsk State University, Tomsk).
Matveyevskaya, N.G. (2007) Mif o vechnoy zhenstvennosti v poezii Valeriya Bryusova [The myth of eternal femininity in the poetry of Valery Bryusov]. Al'manakh Sovremennoy Nauki i Obrazovaniya [The Almanac of Modern Science and Education] (Vol. 2), 3 (3), 120-122.
Nichiporov, I.B. (2013).
Poslerevolyutsionnoye tvorchestvo Valeriya Bryusova [Post-revolutionary works of Valery Bryusov]. Retrieved from: https://portal-slovo.ru/philology/39025.php (date of access: 29.02.2024).
Osipova, E.F. (2017). O perevodakh Edgara Po v Rossii [On Poe's translations in Russia]. Literatura Dvukh Amerik [Literature of the Americas], 2, 141-155. DOI: 10.22455/25417894-2017-2-141-155
Poe, E.A. (1895). The fall of the house of Usher (K.D. Bal'mont, Trans.). In Ballady i fantazii [Ballads and fantasies]. Moscow: F.A. Bogdanov. Retrieved from: http://az.lib.ru/p/ po_e_a/text_1839_house_of_usher.shtml (date of access: 27.10.2023).
Poe, E.A. (1901). The fall ofthe house of Usher (K.D. Bal'mont, Trans.). Sobraniye sochineniy Edgara Po [The complete works of Edgar Allan Poe.] (Vol.1). Moscow: Knigoizdatel'stvo Skorpion, 297-320.
Poe, E.A. (1924). The haunted palace (V.Ya. Bryusov, Trans.). In Edgar Po, Polnoye sobraniye poem i stikhotvoreniy [The complete tales and poems of Edgar Allan Poe]. Moscow: Vsemirnaya literatura, 51-52.
Poe, E.A. (1975). The fall of the house of Usher. The Complete Tales and Poems of Edgar Allan Poe. New York: Vintage Books, 231-245.
Poe, E.A. (1993). The fall of the house of Usher (N. Gal', Trans.). Edgar Allan Po. Sobraniye sochineniy [The complete works of Edgar Allan Poe] (Vol. 2). Moscow: Pressa, 48-64.
Shardanova, I.V. (2008). Analiz mifosimvola "Dom" v novelle E. Po "Padeniye doma Asherov" [The analysis of the mythosymbol "house" in the story "The fall of the house of Usher" by E. Poe]. Vestnik LGU im. A.S. Pushkina [Herald of Pushkin Leningrad State University], 4 (16). Retrieved from: https://cyberleninka.ru/ article/n/ analiz-mifosimvola-dom-v-novelle-e-po-padenie-doma-asherov (date of access: 27.10.2023).
Shkurskaya, E.A. (2017). Mnogoobraziye form vyrazheniya uzhasa v psikhologicheskikh novellakh E.A. Po [The diversity of forms of expression of horror in the psychological short-stories by E.A. Poe]. Mezhdunarodnyy Nauchno-Issledovatelskiy Zhurnal [International Research
Journal], 2(56), 55-57. https://doi.org/10.23670/ IRJ.2017.56.061
Ustinovskaya, A.A. (2016). Poeticheskiy "turnir" K.D. Bal'monta i V.Ya. Bryusova: k voprosu
0 perevodakh ballady "Voron" Edgara Po [The poetry tournament between K.D. Balmont and V.Ya. Bryusov: on the translations of the ballad "The Raven" by Edgar Poe]. Aktualnyye Problemy i Dostizheniya v Gumanitarnykh Naukakh [Relevant Problems and Achievements of the Humanities], 3, 33-37.
Zhatkin, D.N., & Ryabova, A.A. (2019). V. E. Cheshikhin (Ch. Vetrinskiy) - perevodchik "Vorona" Edgara Allana Po [V.E. Cheshikhin (Ch. Vetrinsky) as a translator of "The raven" by Edgar Allan Poe]. Baltiyskiy Gumanitarnyy Zhurnal [Baltic Humanitarian Journal], 2 (27), 366-369. Zhironkina, L.A. (2013). K.D. Bal'mont
1 V.Ya. Bryusov: sostyazaniye v poeticheskoy praktike [K.D. Balmont and V.Ya. Bryusov: poetic competition] (Doctoral Dissertation, The Russian State University for the Humanities, Moscow).
Для цитирования: Кузьмина, А.В. Баллада "The Haunted Palace" Э.А. По в переводах поэтов Серебряного века // Практики и интерпретации: журнал филологических, образовательных и культурных исследований. 2024. Т. 9. № 1. С. 120-136. DOI: 10.18522/2415-8852-2024-1-120-136
For citation: Kuzmina, A.V. (2024). Edgar Allan Poe's Ballad "TheHaunted Palace" translated by RussianPoets of the Silver Age. Practices & Interpretations: A Journal of Philology, Teaching and Cultural Studies, 9 (1), 120-136. DOI: 10.18522/2415-8852-2024-1-120-136
Приложение
Edgar Poe. The Haunted Palace
(1839)
In the greenest of our valleys By good angels tenanted, Once a fair and stately palace -Radiant palace - reared its head. In the monarch Thought's dominion, It stood there!
Never seraph spread a pinion Over fabric half so fair!
Banners yellow, glorious, golden, On its roof did float and flow (This - all this - was in the olden Time long ago)
And every gentle air that dallied, In that sweet day,
Along the ramparts plumed and pallid, A winged odor went away.
Wanderers in that happy valley,
Through two luminous windows, saw
Spirits moving musically
To a lute's well-tuned law,
Round about a throne where, sitting,
Porphyrogene!
In state his glory well befitting, The ruler of the realm was seen.
Э. По. Дворец, населенный духами
Пер. К.Д. Бальмонта (1895)
Замок чудесный - немой властелин -Гордо вздымался когда-то давно В самой зеленой из наших долин, Где только ангелам жить суждено. Там, где раскинулась Мысли страна, Вечно над ним серебрилась луна, Там - утомясь - серафим отдыхал И, удивленный, вздыхал.
В окнах вились и крутились огни, С ними знамена вились заодно; (Все это было в минувшие дни, Все это было когда-то давно). В сумерках нежных угасшего дня Плыл ветерок, мелодично звеня, Плыл он вперед, возвращался назад, Сладкий струил аромат.
Путники в этой блаженной стране Видели в окна блуждающий рой Духов, идущих как будто во сне, Духов, внимающих лютне святой. Трон багрянцем посредине блистал, В пышном сиянье на нем восседал, Между подвластных своих, властелин Лучшей из лучших долин.
And all with pearl and ruby glowing Was the fair palace door, Through which came flowing, flowing, flowing
And sparkling evermore, A troop of Echoes, whose sweet duty Was but to sing, In voices of surpassing beauty, The wit and wisdom of their king.
But evil things, in robes of sorrow, Assailed the monarch's high estate; (Ah, let us mourn! - for never morrow Shall dawn upon him, desolate!) And round about his home the glory That blushed and bloomed Is but a dim-remembered story Of the old time entombed.
And travellers, now, within that valley, Through the red-litten windows see Vast forms that move fantastically To a discordant melody; While, like a ghastly rapid river, Through the pale door A hideous throng rush out forever, And laugh - but smile no more.
[Poe 1975:238-239]
Дверь лучезарная в замок вела, Перлы, рубины блистали на ней, В дверь все плыла, и плыла, и плыла, Вечно горя и сверкая сильней, Отзвуков нежных живая семья, Сладость восторга во взорах тая, Славили все они ум одного, Мудрость царя своего.
Все вдруг померкло, подкралась беда, Темные силы стеснили царя; (Плачьте! о, плачьте! над ним никогда
Не заблестит золотая заря!). Вкруг его дома увяли цветы; Слава и пышность былой красоты Помнятся смутно, как сказки слова, Тлеют, лишь тлеют едва.
Путников странные думы страшат; Сквозь красноватые стекла окна Тени огромные смутно дрожат, Звуков скорбящих рыдает волна; Там, где смеялось Эхо, теперь Бурной толпой через бледную дверь Ужасы с хохотом диким идут, Мчатся, растут и растут.
[По 1895]
Р&П
I_I
Э. По. Заколдованный замок Э. По. Непокойный замок
Перевод К.Д. Бальмонта (1901) Перевод В.Я. Брюсова (1924)
В самой зеленой из наших долин, В той долине изумрудной,
Где обиталище духов добра, Где лишь ангелы скользят,
Некогда замок стоял властелин, Замок дивный, замок чудный
Кажется, высился только вчера. Вырос - много лет назад!
Там он вздымался, где Ум молодой Дух Царицы Мысли веял
Был самодержцем своим. В царстве том.
Нет, никогда над такой красотой Серафим вовек не реял
Не раскрывал своих крыл Серафим! Над прекраснейшим дворцом!
Бились знамена, горя, как огни, Там на башне, - пурпур, злато, -
Как золотое сверкая руно. Гордо вились знамена.
(Все это было - в минувшие дни, (Это было - все - когда-то,
Все это было давно.) Ах, в былые времена!)
Полный воздушных своих перемен, Каждый ветра вздох, чуть внятный
В нежном сиянии дня, В тихом сне,
Ветер душистый вдоль призрачных Мчался дальше, ароматный,
стен По украшенной стене.
Вился, крылатый, чуть слышно зве-
ня. В той долине идеальной
Путник в окна различал
Путники, странствуя в области той, Духов, в пляске музыкальной
Видели в два огневые окна Обходивших круглый зал,
Духов, идущих певучей четой, Мысли трон Порфирородной, -
Духов, которым звучала струна, А Она
Вкруг того трона, где высился он, Пела с лютней благородной
Багрянородный герой, Гимн, лучом озарена.
Славой, достойной его, окружен,
Царь над волшебною этой страной.
Вся в жемчугах и рубинах была Лаллом, жемчугом горела
Пышная дверь золотого дворца, Дверь прекрасного дворца:
В дверь все плыла и плыла, и плыла, Сквозь - все пело, пело, пело
Искрясь, горя без конца, Эхо гимна без конца;
Армия Откликов, долг чей святой Пело, славя без границы,
Был только - славить его, Эхо, ты -
Петь, с поражающей слух красотой, Мудрость вещую Царицы,
Мудрость и силу царя своего. В звуках дивной красоты.
Но злые созданья, в одеждах печали, Но, одеты власяницей,
Напали на дивную область царя. Беды вторглись во дворец.
(О, плачьте, о, плачьте! Над тем, кто в (Плачьте! - солнце над Царицей
опале, Не затеплит свой венец!)
Ни завтра, ни после не вспыхнет заря!) И над замком чудным, славным,
И вкруг его дома та слава, что прежде В царстве том,
Жила и цвела в обаяньи лучей, Память лишь о стародавнем,
Живет лишь как стон панихиды на- Слух неясный о былом.
дежде,
Как память едва вспоминаемых дней. В той долине путник ныне
В красных окнах видит строй
И путники видят, в том крае туманном, Диких призраков пустыни,
Сквозь окна, залитые красною мглой, В пляске спутанно-слепой,
Огромные формы, в движении стран- А сквозь двери сонм бессвязный,
ном, Суетясь,
Диктуемом дико звучащей струной. Рвется буйный, безобразный,
Меж тем как, противные, быстрой ре- Хохоча, - но не смеясь!
кою, [По 1924: 51-52]
Сквозь бледную дверь, за которой Беда,
Выносятся тени и шумной толпою,
Забывши улыбку, хохочут всегда.
[По 1901: 308-309]
EDGAR ALLAN POE'S BALLAD "THE HAUNTED PALACE" TRANSLATED BY RUSSIAN POETS OF THE SILVER AGE
Kuzmina Aleksandra Viktorovna, Senior Lecturer at Donetsk State University (Donetsk, Russia), e-mail: a.shersh@bk.ru
Abstract. This article is aimed at the comparative linguo-stylistic and poetological analysis of the ballad "The Haunted Palace" and its translations by K.D. Balmont (1867-1942) and V.Ya. Bryusov (1873-1924). The functions of linguistic means of different levels are analyzed, characteristic features of the poets' individual style are highlighted, translator's accomplishments and losses are pointed out. The ballad "The Haunted Palace" uses the image of the desolate and haunted palace as a sustained metaphor for insanity. Two poetic translations by Balmont (published in 1895 and 1901) are characterized by attention to the figurativeness and musicality of Poe's ballad, the use of domestication strategy and poetic clichés. The translation of Bryusov (1924) is more laconic than Balmont's one, it is marked by increased lexical and semantic accuracy. The queen (instead of "the monarch") becomes the ruler of the magic kingdom, while the description of the ruined palace contains allusions to Russian hagiography. Bryusov's and Balmont's translations are characterized by desire to achieve accuracy as well as to create texts, equal in poetic qualities to the original one. These are peculiar features of the Russian school of translation at the turn of the XIX-XX cent. The influence of the fin de siècle stylistics revealed itself in the increased emotional tension in the translations of both poets.
ey-words: ballad, translation / interpretation, comparative analysis, Romanticism, poetics, Poe, Balmont, Bryusov
