CC BY
27УДК 82
Филологические науки
Киржаева В. П., доктор педагогических наук, профессор кафедры русского языка, Национальный исследовательский Мордовский государственный
университет им. Н.П. Огарева
БАХТИН И ГРИММЕЛЬСХАУЗЕН: СТРАНИЦА ИЗ БАХТИНСКОЙ ИСТОРИИ СМЕХОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Аннотация: В статье анализируется предложенная М. М. Бахтиным интерпретация творчества немецкого писателя XVII в. Х. Я. К. Гриммельсхаузена. Несмотря на то, что имя писателя не часто встречается в текстах Бахтина, ученый высоко оценил его роль в создании карнавального языка европейской литературы, гротескную образность его персонажей и мастерство смехового слова, отводя ему важное место в фактически созданной им истории смеховой литературы.
Ключевые слова: М. М. Бахтин, Х. Я. К. Гриммельсхаузен, история немецкой смеховой литературы, гротескная образность, смеховое слово, карнавал.
Abstract: The author of the article analyzes M. M. Bakhtin's interpretation of the XVIIth century German writer H. J. K. Grimmelshausen works. Despite the fact that the name of the writer is not often found in Bakhtin's texts the scholar praised his role in creating the carnival language of European literature, the grotesque imagery of his characters and the skill of the comic word, giving him an important place in the history of comic literature that Bakhtin created.
Key words: M. M. Bakhtin, H. J. K. Grimmelshausen, the history of German comic literature, the grotesque imagery, the comic word, the carnival.
Научное наследие выдающегося русского мыслителя М. М. Бахтина многие годы привлекает внимание отечественных и зарубежных исследователей. К настоящему времени достаточно подробно описаны вклад мыслителя в теорию полифонического романа, народной смеховой культуры, речевых жанров, смехового слова и воздействие его идей на российскую и мировую литературоведческую и лингвистическую науки, а также гуманитарную мысль в целом [2; 4; 7; 8; 9; 10].
Несмотря на то, что исследователям хорошо известны имена писателей, привлекавших основное внимание М. М. Бахтина (Ф. М. Достоевский, Ф. Рабле, И. В. Гете, Н. В. Гоголь), сегодня очевидно, что наряду с А. С. Пушкиным, Л. Н. Толстым, Андреем Белым, Ч. Диккенсом, Ш. Бодлером, в этот ряд входит и выдающийся немецкий писатель XVII в. Ханс Якоб Кристоффель Гриммельсхаузен (1621-1676). Следует отметить, что с ростом популярности бахтинской теории народной смеховой культуры, идей карнавала и карнавального гротеска рассмотрение с этой точки зрения творчества Гриммельсхаузена все чаще привлекает внимание исследователей [3; 5; 6; 11; 12; 13; 14; 15; 16; 17]. Оценивая его место в трудах М. М. Бахтина, можно говорить, что это одна из важнейших фигур для его теории романа воспитания, концепции народной смеховой культуры средневековья и Возрождения и истории немецкой смеховой литературы.
Напомним, что Гриммельсхаузен родился семье бюргера-протестанта, по одной из версий, обедневшего дворянина. Участник Тридцатилетней войны, жертва ее многочисленных перипетий, отразившихся в его литературном творчестве. Оказался на службе в должности писца у коменданта крепости Г. фон Шауэнбурга, по окончании войны управлял его имением. После принятия католичества переменил множество занятий: странствовал по Германии, служил домоуправителем в Страсбурге, старостой и сборщиком налогов в Ренхене, был хозяином трактира в Гайсбахе. Входил в круг участников литературного общества «Под елью», в гротескно-сатирическом виде изображенном в «Симплиции Симплициссимусе». Все свои произведения
Гриммельсхаузен публиковал, используя анаграмматические псевдонимы, которые были расшифрованы лишь к концу XIX в., после чего его имя заняло достойное место в истории литературы Германии.
Уже в первой книге «Сатирический Пильграм» (1666) предвосхищает основные мотивы и приемы «Симплиция Симплициссимуса», подвергая острой критике несовершенства человеческой природы и общественных институтов, широко используя народную комику, подчас бурлеск средневековых и ренессансных текстов, пародируя ученую литературу.
Основным художественным достижением писателя становится отчасти автобиографический роман «Затейливый Симплициус Симплициссимус». Опираясь на смеховую традицию немецкой и европейской словесности, фольклорные мотивы, трансформируя приемы барочной литературы, автор создает широкую панораму современной ему Германии, погруженной в страдания и невзгоды войны. Его главный герой Симплиций Симплициссимус, постепенно проходящий путь от не ведающего себя простака до плута и пройдохи, к концу жизни постигает мудрость праведности. Подобное «воспитание героя» - важнейшее открытие Гриммельсхаузена-писателя, определяющее одну из важнейших линий «европейской литературы воспитания» в последующие столетия. Его мастерство бытописателя и сатирика в значительной степени повлияло на всех немецких писателей, послужило важнейшим ориентиром для эстетики немецкого экспрессионизма - от Э. Т. А. Гофмана до Г. Манна, Б. Брехта и Г. Грасса.
Среди других произведений Гриммельсхаузена построенные на материале немецких народных книг романы «Простаку наперекор» и «Шпрингинсфельд» (1670), «Чудесное птичье гнездо» (1672), «галантные» романы «Целомудренный Иосиф» (1667), «Дитвальд и Амелинда» (1670), «Проксимус и Лимпида» (1672), в которых используются историко-мифологические сюжеты, народные календари и т. д.
Впервые имя Гриммельсхаузена появляется в работах М. М. Бахтина в 1930-е гг. Так, в «Слове в романе» оно названо среди авторов, пародийная
интенция в творчестве которых ведет к трансформации предшествующей романной традиции: «<...> важнейшие романные образцы и традиции были созданы в процессе пародийного разрушения предшествующих романных миров. Так поступали Сервантес, Мендоса, Гриммельсхаузен, Рабле, Лесаж и др.» [1, т. 3, с. 62-63].
«Симплиций Симплициссимус» становится важной частью вырабатываемой М. М. Бахтиным схемы исторического развития европейского романа воспитания до эпохи Просвещения. В своей книге «Роман воспитания в истории реализма» (1938), насколько позволяют судить сохранившиеся фрагменты, ученый предлагает комплексную характеристику этого произведения как существенного этапа в эволюции жанра: «"Симплициссимус" Гриммельсгаузена как роман воспитания и становления. Историко-литературные связи этого романа. Глубокие связи с фольклором. Связи с народной книгой. Связи со средневековыми шутовскими, плутовскими и дурацкими сатирическими циклами. Связи с немецкой книжной сатирой. Исторические условия возникновения "Симплициссимуса". Построение романа. Синтетический характер композиционного типа романа. Новый принцип формирования героя и мира вокруг героя слагается на основе старого типа авантюрного романа испытания, преодолевая этот тип (правда, не до конца). Прежде всего авантюры героя вводятся как события исторического порядка, характеризующие определенную эпоху (30-тилетняя война), определенный исторический мир. В основе лежит определенная концепция исторической действительности. Последовательный анализ всех событий, изображенных в романе. Методы разоблачающего изображения исторической действительности, применяемые Гриммельсгаузеном. Дегероизация официальной истории, войны, подвига. Влияние всех приключений героя на его характер и его мировоззрение. Но рядом с историческим временем, в котором происходят события романа и совершается становление героя, сохраняется в романе время утопическое, в котором только и могут осуществиться идеалы сложившегося и очистившегося героя (отшельничество, необитаемая страна).
Становление героя, завершившись, не дает ему места в исторической действительности, и герой должен приступить к построению утопической жизни. Народность "Симплициссимуса"» [1, т. 3, с. 198-199].
Закономерно появление имени Гриммельсхаузена и в бахтинском исследовании о Рабле. В рукописи диссертации 1940 г. отсылки к его творчеству отсутствуют, что можно обосновать нежеланием ученого выходить за историко-хронологические границы своего исследования, хотя они есть в подготовительных материалах 1938-1939 гг.: «Громадное познавательное значение шутовства и глупости в фольклоре, в средние века, в эпоху возрождения (в сублимированной форме). "Во мне думает материя" (Гриммельсгаузен). Материя, телесность, творящая идеологию. Телесный, естественный человек» [1, т. 4, кн. 1, с. 418].
Как известно, защита М. М. Бахтиным в 1946 г. рукописи «Франсуа Рабле в истории реализма» в качестве диссертации не обошлась без серьезных последствий. Неординарность самой работы и вызванное этим несогласие с предлагаемыми Бахтиным подходами значительной части официальной советской науки привели к серьезным претензиям к диссертации в Высшем аттестационном комитете и жесткому требованию исправления и доработки рукописи [11]. Ученый был вынужден снять ряд наиболее «сомнительных», с точки зрения рецензентов, фрагментов, в частности, сюжет о Рабле и Гоголе, заменить понятие готического реализма (неприемлемое в контексте отрицательного отношения ко всему готическому со стороны советского литературоведения) на гротескный реализм, добавить необходимые цитаты из классиков марксизма, а также дополнить ряд писателей «благонадежными», по представлению советской истории зарубежных литератур, фигурами.
С другой стороны, необходимость подобной актуализации работы сделала возможным обращение к опыту «Симплициссимуса» и других текстов Гриммельсхаузена. Соответственно в «исправленном» варианте диссертации М. М. Бахтин пишет о «Сатирическом Пильграме»: «Интересный образец риторизованной хвалы-брани в форме комического трактата <...> В
предисловии Гриммельсхаузен заявляет, что в мире, кроме бога, нет ничего совершенного и нет ничего, кроме дьявола, настолько плохого, чтобы нельзя было бы его в каком-либо отношении похвалить. В трактате обсуждаются двадцать тем (человек, деньги, танцы, вино, женщины, оружие и порох, война, маскарад, медицина и др.), причем сначала каждое явление прославляется, потом порицается и, наконец, дается нечто вроде синтеза» [1, т. 4, кн.1, с. 585].
Очевидно, что все размышления М. М. Бахтина в контексте творчества Гриммельсгаузен в окончательном виде перенесены в текст вышедшей в 1965 г. книги о Рабле, где немецкий писатель представлен как один из создателей карнавального языка: «<...> карнавальный язык по-разному и в разной степени использовали и Эразм, и Шекспир, и Сервантес, и Лопе де Вега, и Тирсо де Молина, и Гевара, и Кеведо; использовали его и немецкая "литература дураков" <...>, и Ганс Сакс, и Фишарт, и Гриммельсгаузен, и другие. Без знания этого языка невозможно всестороннее и полное понимание литературы Возрождения и барокко. И не только художественная литература, но и ренессансные утопии, и само ренессансное мировоззрение были глубоко проникнуты карнавальным мироощущением и часто облекались в его формы и символы» [1, т. 4, кн.1, с. 20].
Не меньшую значимость приобретает творчество Гриммельсгаузена в контексте обращения М. М. Бахтина к проблеме жанра менипповой сатиры, что позволяет говорить об усиливающемся интересе ученого к карнавально -смеховой составляющей произведений немецкого писателя. М. М. Бахтин в контексте «диалогов-споров с бурлескным и фантастическим романом» приводит описание трех ранних его сочинений: «Летучий странник на луне» (1659), «Диковинное сонное видение о Тебе и обо Мне», «Краткое и забавное описание неслыханного доселе путешествия» (1660). По указывает исследователь, «история первой сатиры очень занимательна»: она оказывается переложением французского источника, который, в свою очередь, был переводом «Людей на Луне» английского епископа Фр. Годвина (Лондон,
1638). Однако, как подчеркивает М.М. Бахтин, «в основе лежит какой-то испанский источник» [1, т. 4, кн.1, с. 736].
М. М. Бахтин предлагает следующую трактовку содержания трех этих текстов:
1) Доминико Гонзалес бежал с острова св. Елены на птицах особой породы. Приключения с дикарями и затем попадает на луну (11 сентября 1599). Исключительная чистота и правдивость жителей луны, они чужды всех пороков. Судов и болезней они не знают, ибо нет преступлений и пороков; царит вечная весна; живут долго, и смерть встречают веселым пиром с друзьями; тела их не гниют. Если y ребенка замечается склонность к порокам, то, чтобы не заразить общество, его отправляют на землю (отсюда население американского континента);
2) Сатирическое изображение толпы, виденной во сне;
3) Путешествие на луну во сне; сатирическое изображение селенитами земных порядков (<нрзб.>). Бегство через окно от ревнивого влюбленного» [1, т. 4, кн. 1, с. 736-737].
Основное содержание поздней брошюры «Мир навыворот» (1672), которая была создана Гриммельсхаузеном под влиянием немецких народных картинок, М. М. Бахтин характеризует как «путешествие в ад во сне. Беседа Симплициссимуса с обитателями ада и ироническая хвала земных порядков» [1, т. 4, кн. 1,с. 736-737].
В первое послевоенное десятилетие в связи с работой над творчеством Достоевского М. М. Бахтин формулирует идею глубинной связи прозы русского писателя с традицией миниппеи и карнавала и, как результат, пунктиром обозначена линия «Достоевский - Гриммельсхаузен»: «Мы должны допустить и непосредственное знакомство Достоевского, хотя бы поверхностное и из вторых рук, с диалогами Платона, с Лукианом, с "Золотым ослом" Апулея и др., но мы полагаем, что непосредственное влияние этих произведении было незначительным и несущественным. Существенным и определяющим было их преломленное влияние через более близкие к
Достоевскому по времени, по проблематике и по художественности традиции христианской литературы, 18-го века, Возрождения и т. п. На него воздействовали лукиановы диалоги Вольтера и Дидро. Вряд ли он знал лунную сатиру Гриммельсхаузена» [1, т. 5, с. 676]. Примечательно, что именно в предисловии к «Проблемам поэтики Достоевского» Гриммельсхаузен включен в круг авторов, произведениями которых формируется полифоническая линия европейского романа, завершающаяся романом Достоевского: «Шекспир наряду с Рабле, Сервантесом, Гриммельсхаузеном и другими принадлежит к той линии развития европейской литературы, в которой вызревали зародыши полифонии и завершителем которой - в этом отношении - стал Достоевский» [1, т. 6, с. 43].
Случай Гриммельсхаузена подтверждает одну из ключевых закономерностей творчества М. М. Бахтина. В «большом времени» мыслителя существенны не только фигуры первого ряда, те, кому непосредственно посвящены его научные труды, но и их «спутники», писатели, в чьем творчестве выявленные М. М. Бахтиным тенденции находят свое развитие. Для истории комической литературы таковыми оказываются и Гриммельсхаузен, и Лесаж, и Гофман, и Диккенс, и даже Джойс.
Исследование подготовлено при финансовой поддержке РФФИ проект № 18-012-00341 А.
Библиографический список:
1. Бахтин М. М. Собрание сочинений: в 6 т. М., 1996-2013.
2. Дубровская С. А. От «Арзамаса» до Гоголя: смеховое слово в пространстве русской литературы 1810-х - начала 1840-х гг. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2018.
3. Дусина Н. В. История немецкой смеховой литературы в работах М. М. Бахтина 1930-60-х годов // Академический журнал Западной Сибири. 2014. Т. 10. № 4 (53). С. 93-94.
4. Киржаева В. П. Лингвистическая проблематика в книгах, статьях и набросках М. М. Бахтина // М. М. Бахтин в Саранске: документы, материалы, исследования. Саранск: [Б. и.], 2002. Вып.1. С. 36-55.
5. Кузнецов А. С. Симплициссимус Г. Гриммельсгаузена как персонификация трикстера // Новый филологический вестник РГГУ. 2015. № 3 (34). С. 90-106.
6. Морозов А. А. «Симплициссимус» и его автор. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1984.
7. Осовский О. Е. В зеркале «другого»: рецепция научного наследия М. М. Бахтина в англо-американском литературоведении 1960-х - середины 1990-х годов. Саранск: [Б.и.], 2003.
8. Осовский О. Е. Диалог в большом времени: литературоведческая концепция М.М. Бахтина. Саранск: [Б.и.], 1997.
9. Осовский О. Е., Дубровская С. А. Разработка концепции «смехового слова» в трудах М. М. Бахтина 1930-1960-х гг. // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2014. № 4 (34). Ч. 1. С. 163-167.
10. Осовский О. Е., Киржаева В. П. О двух терминах М. М. Бахтина в контексте истории отечественного литературоведения ХХ века // Филология и культура. 2016. № 1 (43). С. 223-228.
11. Паньков Н. А. Вопросы биографии и научного творчества М. М. Бахтина. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2009.
12. A companion to the works of Grimmelshausen / ed. K. F. Otto. Rochester, N. Y., USA, Woodbridge, Suffolk, UK: Camden House, 2002.
13. Gebauer H. D. Grimmelshausens Bauerndarstellung: Literarische Sozialkritik und ihr Publikum. Marburg, 1977.
14. Meid V. Grimmelshausen: Epoche - Werk - Wirkung. München, 1984; Leblans A. Grimmelshausen and the Carnivalesque: The Polarization of Courtly and Popular Carnival in Der abenteuerliche Simplicissimus // MLN. German Issue. 1990. Vol. 105. № 3. P. 494-511.
15. Rötzer H. G. Picaro, Landtstörtzer, Simplicius. Studien zum niederen Roman in Spanien und Deutschland. Darmstadt, 1972.
16. Trappen S. Grimmelshausen und die menippeische Satire. Eine Studie zu den historischen Voraussetzungen der Prosasatire im Barock. Tübingen, 1994.
17. Weydt G. Nachahmung und Schöpfung im Barock: Studien um Grimmelshausen. Bern; München, 1968.
