CC BY
34
УДК 81'42; 801.7
Е. А. Зверева
АВТОДЕСКРИПТИВНЫЙ ТЕКСТ И. Г. ОРЕНБУРГА КАК ОБЪЕКТ СЕМИОТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
В статье представлены характеристики автодескриптивного текста И. Г. Оренбурга, анализ которых позволяет разрешить проблему метода исследования такого текста средствами семиотики. Наблюдения и прозрения писателя, в том числе и в отношении лингвистических явлений, образуют семиотическую парадигму, а семиотический анализ позволяет выявить авторский код и вскрыть
ряд закономерностей автодескриптивного текста. Этот текст рассматривается как сложная семиотическая система, которая создается при четко определенной цели и функционирует в сложившихся коммуникативных условиях.
Ключевые слова: автодескриптивный, код, описание, семиотика, семиотический анализ, текст, эпистемический.
Е. А. гуегеуа
AUTODESCRIPTIVE TEXT BY I.G. EHRENBURG AS AN OBJECT
OF SEMIOTIC ANALYSIS
The article presents characteristics of autodescriptive text by I. G. Ehrenburg, the analysis of which allows to solve the problem of a method of investigation of such text by means of semiotics. The observations and insights of the writer, including linguistic phenomena, form a semiotic paradigm, and semiotic analysis reveals the author's code and
outlines a number of laws of autodescriptivetext. This text is considered as a complex semiotic system that is created with a well-defined objective and functions in the current communication conditions.
Key words: autodescriptive, code, description, semiotics, semiotic analysis, text, epistemic.
Исследование текста в современной лингвистике опирается на его системное изучение как единицы языка и единицы речи. А. А. По-тебня утверждал, что речь - это реализованный фрагмент языка или контекст, достаточный для раскрытия необходимых по условию общения возможностей употребляемых единиц, чем достигается относительно точное понимание мысли говорящего. Речь показывает, как реализуется язык в качестве общего у данного говорящего, в его различных речевых образованиях не вызывает сомнения реальность «общего» и «личного» языка. Слово существует тогда, когда произносится: «действительная жизнь слова <...> совершается в речи» [5, с. 42, 44].
На протяжении большей части XX в. в лингвистике господствовала точка зрения Ф. де Соссюра, утверждавшего языковую систему истинным объектом лингвистики (в противоположность речи). Н. Хомский призывал абстрагироваться от вопросов употребления языка. В защиту таких научных подходов говорят многие факты. В то же время язык и речь, имея существенные различия в плане системности, нормативно-
сти, социальности, существенности, означивания и т.д., являются взаимообусловленными и взаимосвязанными между собой и не могут существовать друг без друга. В современной лингвистике язык и речь должны рассматриваться в единстве, но такое единство «не есть ни тождество, ни разрыв» [8, с. 11].
На основе данного подхода язык воспринимается не только как знаковая система, но и как средство коммуникации и мышления, а текст - как единица языка, единица речи и единица общения. Лингвистической теорией текста занимались В. Я. Пропп, К. Леви-Стросс, Р. Барт, Ц. Тодоров, А. Греймас, П. Хартманн, Р. Харвег, 3. Шмидт, Т. Ванн Дейк, В. Дресслер, Я. Петефи, К. Гаузенблаз, П. Сгалл, И. Беллерт, Н. Энквист, И. А. Фигуровский, Н. С. Поспелов, Н. Ю. Шведова, Т. Г. Винокур, Е. В. Падучева Ю. С. Мартемьянов, Т. М. Николаева, С. И. Гиндин, И. И. Ревзин, М. И. Откупщикова, Л. С. Бархударов, И. Р. Гальперин, В. Г. Гак, Б. А. Маслов Б. М. Гаспаров, О. И. Москальская, 3. Я. Тураева, Е. А. Реферовская, И. И. Ковтунова, В. А. Бух-биндер, Г. В. Ейгер, Ю. А. Здоровов, Г. В. Бон-
даренко, А. А. Леонтьев, Г. В. Колшанский и др. Исследуя основные вопросы лингвистики текста - о границах и единицах текста, о законах связности, о средствах реализации связности, статусе предложения и актуального членения и др. - ученые выходили на уровень широких обобщений, междисциплинарных связей, в том числе и с семиотикой.
В современной лингвистике термин текст не имеет однозначного толкования, видимо, по причине самоочевидности. Семиотика обратила внимание на текст как объект исследования вслед за Р. О. Якобсоном, который указывал на объект изучения лингвистики - художественный текст. С точки зрения семиотики художественный текст рассматривается в трудах Ю. М. Лотмана, Ю. И. Левина, В. Н. Топорова, Вяч. Вс. Иванова, Б. А. Успенского и др Включая в себя совокупность знаков, текст представляет собой для исследователя объект для наделения его новыми смыслами. Современная лингвистика делает акцент на исследовании текста как сложного семантического целого, включающего лингвистические и экстралингвистические параметры.
По мнению М. Н. Кожиной, для понимания текста недостаточно только языковых знаний: специфика целого текста состоит в том, что он не просто реализует языковые значения, он наделяет их индивидуальным смыслом интерпретатора. Смыслы творятся не только по законам языка, но и в зависимости от когнитивного, коммуникативного, социокультурного контекста. Это позволяет воспринимать текст как явление культуры [2].
Понимание текста как единицы языка, единицы речи и единицы общения становится востребованным в процессе исследования текстов, характеризующихся сложностью своей содержательной, структурной и коммуникативной организации. Анализ текста, содержащего описание другого текста, рефлексию по поводу собственного и чужого творчества, описание рецензий и авторецензий, выявление способов описания, позволяет установить знаковый характер авторской самоинтерпретации. Единицы текста, являющиеся результатом авторской рефлексии, могут быть представлены всеми уровнями языка.
Лингвистика текста все более пристальное внимание уделяет проблеме передачи смысла. Связано это с тем, что смысл реализуется на всех уровнях языка и сложно поддается формализации по причине субъективности и вариативности. Потребность в самоинтерпретации мотивирована намерением автора
устранить смысловую неточность, дать пояснение, то есть фактически повторно эксплицировать смысл сказанного ранее. Автор видит свою цель в том, чтобы читатель понял смысл текста так, как он сам его понимает. Для этого необходимо преодолеть не только собственно лингвистические проблемы (например, вербализацию смысла), но и экстралингвистические, связанные с понятиями культуры, социума, идеологии, цензуры и т. п.
Потребность отдельных авторов в самоинтерпретации реализуется в массиве текстов, соотносимых с их творчеством, а порой его превосходящих. В этой связи выступает фигура И. Г. Эренбурга, писателя, поэта, переводчика, публициста, литературного критика. Объяснение необходимости прояснения смыслов кроется в словах самого автора: «Все знают, насколько разноречивы рассказы очевидцев о том или ином событии. В конечном счете, как бы ни были добросовестны свидетели, в большинстве случаев судьи должны положиться на свою собственную прозорливость <...> Иногда разноречивость показаний диктуется несходством мыслей, чувствований, иногда она связана с самой обычной забывчивостью <...> Люди (особенно писатели), рассказывающие стройно и подробно свою жизнь, обычно заполняют пробелы догадками; трудно отличить, где кончаются подлинные воспоминания, где начинается роман» [15, с. 9-10] [Здесь и далее в цитатах выделено нами. - £ 3.].
Выбор автором конкретного собственного или чужого текста, всего творчества художника в качестве объекта исследования смещает акценты с объекта на систему творческих установок самого автора. В то же время писатель утверждает, что анализ чужого текста и творчества требует работы в рамках художественной системы первоисточника: «Право же, я мог бы «выдумать» еще один или два романа. Это, пожалуй, легче, чем писать о чужом творчестве Автор романа или рассказа вправе изменить если не характер, то поведение своих героев. Чехов переделал развязку рассказа «Невеста», а когда я писал о Чехове, я не мог ничего изменить ни в его природе, ни в его творчестве» [14, с. 821].
Описание своего или чужого текста в границах самоинтерпретации исследуется в категориях автодескриптивного текста. Мно-гоаспектность такого текста формируется объективными данными, авторской интерпретацией, идеологическим контекстом. Таким образом, автодескриптивный текст представля-
ет собой результат воспроизведения автором фрагмента картины мира с той или иной степенью достоверности.
В структуре термина автодескриптивный часть авто [от греч. а'итос; - сам] - первая составная часть сложных слов, соответствующая по значению словам: свой, собственный или на основе само..., например, автобиография, автогравюра [MAC]. Понятие авто имеет семы 'сам', 'свой', 'собственный', а также 'свойственный', 'характерный', 'личный', 'буквальный', 'находящийся в непосредственном ведении, распоряжении, подчинении'. «В древнегреческом аито - приставка, обозначающая:1) природное свойство, естественность; 2) подлинность, чистота;3) внутренняя независимость, самоопределение; самопроизвольность; 4) совместность; 5) точность; 6) возвратность и вза-имностьдействия» [11, с. 101].
И. Г. Эренбург, поясняя значение понятия самовыражение, рассуждает: «Действительно, много слов, начинающихся с предлога «само», звучат скорее порицательно... Однако лирическая поэзия слишком часто является именно самовыражением или, если слово не нравится, дневником. В отличие от дневников, стихи могут быть связаны с одним часом или с долгими годами жизни, но они неизменно рассказывают о том, чем жил автор, об его мыслях и чувствах» [14, с. 841].
В. В. Фещенко выделяет в понятии ауто следующие смыслы: мотив «естественности» в противоположность «искусственности»; мотив «подлинности, первоисточника» в противоположность «поддельности, декоративности, вспомогательное™»; мотив «автономности, самоопределения» в противоположность «внешней заданное™»; мотав «случайности, случая»; мотив «совместности, взаимности, согласованности» [11, с. 101-102]. Все вышеперечисленные значения понятия авто находят свое воплощение в той или иной функции автодескриптивного текста.
Собственно, дескриптивный (англ. descriptive) - описательный [MAC]. Понятие дескриптивный, по данным других словарей, имеет семы 'наблюдение', 'воспроизведение', 'точное описание характера и последовательности каких-либо событий, явлений' 'текущая языковая картина'.
По данным философского энциклопедического словаря, дескрипция - описательное определение (характеристика) единичных объектов посредством общих понятий (имен, свойств и отношений), выполняющих ту же функцию, что и называние собственного име-
ни. Логическая дескрипция отличается от описательных форм выражений естественного языка определенностью экстенсиального контекста. Объект логической дескрипции обязательно существует и всегда единственен. Именно это и составляет, как правило, достаточное условие для введения дескрипции в язык той или иной формальной системы или исчисления, что обогащает их выразительные возможности. Возникающее при этом расширение систем (классических или интуиционистских) несущественно в силу того, что всегда возможно устранение дескрипции (дескриптивных выражений), введенных при этом условии [12].
Появление автодескриптивного текста связано с обстоятельствами, вызывающими диссонанс между событием и адекватной на него реакцией, противоречие между реальностью и представляемыми данными. Поскольку автор в своей оценке опирается на собственные представления о мире, взгляды, убеждения, знания, чувстваи т.д., в автодескриптивном тексте объединяются дескриптивное описание и мнение автора. Автодескриптивный текст невозможно представить вне категорий оценки и предписания, так как автор воздействует на читателя в свете личных эстетических воззрений, эстетических идеалов.
Автодескриптивный текст включает в себя комментарий, дефиниции, элементы описания, самоописания, результаты анализа, исследования, наблюдения и т.д. Такой текст не является однородным и линейным. Он неразрывно связан с исходным текстом, мотивирован им и является его уточняющим продолжением. Его структура определяется системой смыслов, сосредоточенных в первичном тексте и трансформирующихся в образы-символы в автодескриптивном тексте. Определение понятия автодескриптивный текст неразрывно связано со значением его частей, однако эта характеристика не является достаточной и необходимой для полноценной дефиниции термина.
Автодескриптивный текст представляет собой диалог особого рода, неоднозначные взаимоотношения текста и контекста (вопрошающего, возражающего, сомневающегося, утверждающего и т.п.), содержащего оценивающую мысль интерпретатора. Это столкновение двух (в случае анализа авторецензии -трех) текстов, разных сознаний. Исследование характера взаимоотношений этих типов сознания представляет большой интерес и позволяет выявить особенности авторского мирови-дения и мировоспроизведения. М. М. Бахтин
отмечает: «Чисто лингвистическое (притом чисто дескриптивное) описание и определение разных стилей в пределах одного произведения не может раскрыть их смысловых (в том числе и художественных) взаимоотношений. Важно понять тотальный смысл этого диалога стилей с точки зрения автора (не как образа, а как функции)» [1, с. 307].
Автодескриптивный текст, вступая в диалог с исходным текстом, зачастую наделяет его способностью говорить о том, о чем в исходном тексте по тем или иным причинам сказать было невозможно. При этом автодескриптивный текст не выходит за границы определенных первичным текстом смыслов. Автор дескриптивного текста выступает в роли эксперта; автор автодескриптивного текста - в роли аналитика, интерпретатора и переводчика. Характерная черта автодескриптивного текста - наличие в тексте автокомментариев, замечаний, пояснений, основанных на собственных убеждениях, представлениях, подходах, творческих установках. Именно эта особенность связывает понятие автодескриптивный текст с понятиями метатекст, метапоэти-ка и аутопоэтика.
Понятие метатекст было введено А. Веж-бицкой для обозначения комментария к собственному тексту, содержащего «метатексто-вые нити», которые проясняют «семантический узор» основного текста, соединяют его различные элементы, усиливают, скрепляют. Поскольку А. Вежбицка не дала определения понятия метатекст, то из предложенных позднее мы опираемся на следующее: «...метатекст (имплицированный метапоэтический текст) - это система метаэлементов, представленная в самом поэтическом тексте, определяющая условия, условности, характер самого сообщения, а также комментарии к процессу написания данного текста, его жанру, к форме произведения» [13, с. 30].
Основополагающим в теории метапоэ-тики является определение, предложенное К. Э Штайн: «Метапоэтика - это поэтика по данным метапоэтического текста, или код автора, имплицированный или эксплицированный в текстах о художественных текстах, «сильная» гетерогенная система систем, включающая частные метапоэтики, характеризующаяся антиномичным соотношением научных, философских и художественных посылок; объект ее исследования — словесное творчество, конкретная цель - работа над материалом, языком, выявление приемов, раскрытие тайны мастерства; характеризуется объективностью,
достоверностью, представляет собой сложную, исторически развивающуюся систему, являющуюся открытой, нелинейной, динамичной, постоянно взаимодействующей с разными областями знания» [10, с.9].
Определение аутопоэтики, предложенное В. В. Фещенко, стало результатом анализа оппозиции понятий мета и ауто: «...аутопоэтика - это творческое самоощущение художника, материализующееся в той или иной форме деятельности. Преждевсего, это: формы жизни -грамматика жизненного пути художника; затем формы искусства - конкретная художественна-япрактика; и, в конечном счете, формы языка -те минимальные единицы художественного языка, которые определяют основныетемы и творчества, и жизнетворчества творца. Все эти формы, взятыевместе, а не по отдельности, выявляют в художнике «внутреннего человека» [11, с. 108-109].
Общность этих понятий очевидна, как и очевидна их связь с автодескриптивным текстом. В то же время рассматриваемый текст И. Г. Эренбурга коррелирует с термином автодескриптивный в большей степени. Необходимо обращать внимание также на термины автокомментарий, авторское повествование в повествовании, автометатекстуальность, автометаописание, автокомментарий, ме-таописание, метаописательный пласт текста, метаповествование, метарефлексия, метаповествование, саморефлексия, а также гипертекст, интертекст, интекст, текст-в-тексте, текст о тексте и т.д.
Существование автодескриптивного текста вызывает потребность в разработке метода его исследования. Поскольку задача автора при создании автодескриптивного текста -описать событие, явление, факт с помощью характеристики, то необходимо выявить структурные элементы, единицы, определить взаимоотношения единиц внутри целого, определить восприятие явлений, событий, сделать прогнозы. При этом необходимо помнить, что «текст предстает перед нами не как реализация сообщения на каком-либо языке, а как сложное устройство, хранящее многообразие кода, способное трансформировать получаемые сообщения и порождать новые; это информационный генератор, обладающий чертами интеллектуальной личности» [3, с. 135].
В концепции Ю. М. Лотмана реализуется семиотический подход к подобного рода текстам. Наличие адресата, адресанта, связывающего их канала и семиотического пространства -необходимые условия существования текста
о тексте. Ю. М. Лотман указывает на наличие элементов, «выявляющих рефлексивную составляющую художественного творчества», выделяет «автоповествование об авторском повествовании», которое «решительно меняет функцию авторского повествования» и в котором «объектом изображения становится само литературное изображение» [4]. По мысли Ю. М. Лотмана, текст по своей природе каким-либо образом закодирован, однако код (коды) адресату неизвестен - его предстоит реконструировать, опираясь на данный текст.
Рефлексия автора в автодескриптивном тексте трансформируется в систему вербальных и невербальных знаков. Единицы текста, являющиеся результатом авторской рефлексии, могут быть представлены всеми уровнями языка. Указанная реконструкция предполагает понимание посредством семиотического анализа и включение выявленного скрытого смысла текста в новый контекст. Эту функцию в числе других и выполняет автодескриптивный текст И. Г. Эренбурга, который не является простым описанием, пояснением исходного текста.
Смысл порождается интерпретацией текста, то есть зависит от ее стратегии. Интерпретация текста предполагает перевод синтаксической последовательности символов автодескриптивного текста в семантическую последовательность, следовательно, смысл формируется в синтаксической структуре. Интерпретатор в зависимости от цели, опираясь на возможность представления своего или чужого текста в границах любого доступного ему кода, может создать несколько автодескриптивных текстов. Вариативность в интерпретации обусловлена разнородными причинами: несовпадением авторских кодов и необходимостью перевода единиц одной художественной системы в другую, дистанцирован-ностью исходного текста и автодескриптивного текста одного автора во времени, связанной с трансформацией авторского кода, а также экстралингвистическими факторами.
Стратегии интерпретации в конечном счете сводятся к двум подходам: первый связан с логико-семиотическим анализом, установлением связей с другими текстами в культурном пространстве, второй - с актуализацией в тексте определенных значений. Оба подхода способствуют формированию в автодескриптивном тексте целостного образа, определенной структуры символов. Автодескриптивный текст формируется в процессе коммуникации и, являясь единицей языка и речи, объединяет все элементы общностью целеполагания, задач,
условий коммуникации. Создавая исходный текст, формируя его пространство и моделируя мир, автор исходного текста сам определяет границы его интерпретации. Выходя за них, интерпретатор сознательно или нет порождает инородные новые смыслы.
Наша исследовательская стратегия ориентирована на вычленение автодескриптивного текста И. Г. Эренбурга, выявление авторского кода, требующего расшифровки с точки зрения и в категориях семиотики. Поскольку автодескриптивный текст нацелен на адекватную передачу информации, его исследование включено в контекст семиотических исследований и обращено к проблематике семантического синтаксиса, коммуникативной лингвистики. И. Г. Эренбург отчетливо осознает, что любая речевая деятельность (художественный текст, мемуары, публицистика, литературоведческая статья и т.д.) неизбежно реализуется сквозь призму авторского мировоззрения.
Своеобразие языковой личности И. Г. Эренбурга заключается в осознанном восприятии автором того факта, что сущность самой языковой личности проявляется в речевой деятельности, транслируется независимо от воли адресанта.
Показателен тот факт, что семиотические наблюдения И. Г. Эренбурга, его попытки осмыслить и объяснить быт разных народов, традиции, обычаи, особенности языка, речи, увлечение конструктивизмом, целенаправленное создание каталогов, перечней, циклов и т. п. становятся отправной точкой для исследователей семиотики в объяснении того или иного явления. Так, Ю. С. Степанов в книге «Семиотика» комментирует вопрос И. Г. Эренбурга о «формах жизни» (позах, жестах, манерах) как знаках «жизненного содержания» (чувств, переживаний, верований) и приходит к выводу:«...чувства, переживания, верования людей протекают в особых формах - позах, жестах, манерах; эти формы двойственны по своей сути: они одновременно и часть самого переживания, чувства, верования, но и до некоторой степени отчужденная его часть, ставшая чисто традиционной, его внешнее проявление, могущее быть его знаком» [9, с. 5].
В аннотации к книге Г. Г. Почепцова «История русской семиотики до и после 2017 года» указано, что автор в максимально «цитатной форме» знакомит читателя с наблюдениями и прозрениями ряда гениальных «научных еретиков», вхождение в семиотическуюпарадиг-му которых стало ясным лишь для потомков.
Г. Г. Почепцов представляет в качестве образца семиотического текста роман такого «научного еретика» И. Г. Эренбурга «Хулио Хурени-то»: он как бы сконструирован, «достаточно структурен и системен», начинается с вполне семиотического абзаца: «я был настроен весьма мистически и прозревал в самых убогих явлениях некие знаки свыше». Кроме того, исследователь указывает на лингвистические наблюдения автора, его интерес к историческим изменениям в значении слова и резюмирует: «Перед нами все время возникает вторжение в жизнь определенной структурности. Это можно считать методом письма И. Эренбурга» [6].
Указанный Г. Г. Почепцовым «метод письма» в течение жизни писателя если и меняется, то весьма незначительно и характеризуется устойчивыми чертами, связанными с передачей главного смысла и достижением взаимопонимания с адресатом. Для прояснения того, как автодескриптивный текст И. Г. Эренбурга соотносится с жизнью (миром), необходима реконструкция процесса понимания какого-либо объекта жизни (мира) текста как знака. Установление характера отношений понятий текст - жизнь (мир) позволит средствами семиотического анализа решить задачу выявления метода письма автора.
Источники и литература
1. Бахтин М. М. Проблема текста // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство. 1986. С. 297-325.
2. Кожина М. Н. Интерпретация текста в функциональном аспекте // Stylistyka. 1992. №1. С. 39-50.
3. Лотман Ю. М. Избранные статьи в трех томах. T.1. Статьи посемиотике и типологии культуры. Таллин: Александра. 1992. С. 130-135.
4. Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Миф - имя - культура // Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб.: Искусство - СПБ, 2000. С. 525-542.
5. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике: в 4 т. T.1-2. М.: Учпедгиз, 1958. 536 с.
6. Почепцов Г. Г. История русской семиотики до и после 1917 года, М.: Лабиринт, 1998. 336 с.
7. Словарь русского языка: В 4 т. М.: Русский язык, 1981-1984 [MAC],
8. Слюсарева Н. А. О заметках Ф. де Соссюра по общемуязыкознанию.М.: Прогресс,1977. С. 9-29.
9. Степанов Ю. С. Семиотика. М.: Наука, 1971.145 с.
10. Три века русской метапоэтики: Легитимация дискурса. Антология: В 4-х т. Т. 4: Реализм. Соцреализм. Постмодернизм. Ставрополь: СГУ, 2006.
11. Фещенко В. В., Коваль О. В. Сотворение знака: Очерки по лингвоэстетике и семиотике искусства. М.: Языки славянской культуры, 2014. 640 с.
12. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия,1983. 840 с.
13. Ходус В. П. Метапоэтика драматического текста А. П. Чехова. Ставрополь: СГУ, 2008. 416 с.
14. Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь. Кн. VII. URL: www.litmir.co/br/?b=153308&p (Дата обращения: 15.12.2016).
15. Эренбург И. Г. Собрание сочинений в 9 томах. Т. 8. М.: Художественная литература, 1962-1967.
References
1. Bahtin М. М. Problerna teksta (The problem oftext) // Bahtin M. M. Jestetika slovesnogo tvorchestva. Moscow: Iskusstvo. 1986. P. 297-325. (In Russian).
2. Kozhina M. N. Interpretacijateksta v funkcional'nomaspekte (Text interpretation in functional aspect) // Stylistyka. 1992. No. 1. P. 39-50. (In Russian).
3. Lotman Ju. M. Izbrannyestat'i vtrehtomah. T. 1. Stafiposemiotikeitipologiikul'tury (Selected articles in three volumes. T. 1. Articles on semiotics and typology of culture).Tallin: Aleksandra. 1992. P. 130-135. (In Russian).
4. Lotman Ju. M., Uspenskij B. A. Mif-imja - kul'tura (Myth- Name - Culture) // Lotman Ju. M. Semiosfera (Semiosphere). St.Petersburg: Iskusstvo SPB, 2000. P. 525-542. (In Russian).
5. Potebnja A. A. Iz zapisok po russkoj grammatike: in 4 vols. (From the notes on Russian grammar). Moscow: Uchpedgiz, 1958. Vol. 1-2. 536 p. (In Russian).
6. Pochepcov G. G. Istorija russkoj semiotiki do iposle 1917 goda (The history of the Russian semiotics before and after 1917). Moscow: Labirint, 1998. 336 p. (In Russian).
7. Slovar' russkogojazyka: in 4 vols (Dictionary of the Russian language). Moscow: Russkij jazyk, 1981-1984 [MAC], (In Russian).
8. Sljusareva N. А. О zametkah F. de Sossjurapoobshhemujazykoznaniju (On the notes of Ferdinand de Saussure on general linguistics). Moscow: Progress, 1977. P. 9-29. (In Russian).
9. Stepanov Ju. S. Semiotika (Semiotics). Moscow: Nauka, 1971. 145 p. (In Russian).
10. Tri veka russkoj metapojetiki: Legitimacija diskursa. Antologija (Three Centuries of Russian metapoetics: Legitimization of discourse. Anthology): in 4 vols. Vol. 4: Realizm. Socrealizm. Postmodernizm: (Realism. Socialist realism. Postmodernism). Stavropol': SSU publ., 2006. (In Russian).
11. Feshhenko V. V., Koval' О. V. Sotvorenieznaka: Ocherki po lingvojestetike I semiotike iskusstva (Creation of the sign: Essays on lingvoaesthetics and semiotics of art). Moscow: Jazyki slavjanskoj kul'tury, 2014. 640 p. (In Russian).
12. Filosofskij jenciklopedicheskij slovar' (Philosophical Encyclopedic Dictionary). Moscow: Sovetskajaj enciklopedija, 1983. 840 p. (In Russian).
13. Hodus V. P. Metapojetikadramaticheskogoteksta A. P. Chehova (Metapoetics of a dramatic text by A. P. Chekhov). Stavropol': SSU publ., 2008. 416 p. (In Russian).
14. Jerenburg I. G. Ljudi, gody, zhizn' (People, years, life). Book VII. URL: www.litmir.co/br/?b=153308&p (Accessed: 15.12.2016). (In Russian).
15. Jerenburg I. G. Sobranie sochinenij (Collected Works)', in 9 vols. T. 8. Moscow: Hudozhestvennaja literatura, 19621967. (In Russian).
УДК 81-11
Г. Э. Маркосян, Е. В. Савелло
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КОГНИТИВНЫХ И ЭМОТИВНЫХ ОБЕРТОНОВ СМЫСЛА В РЕЛЯТИВНЫХ КОНСТРУКЦИЯХ
В данной статье исследуется проблема взаимодействия компонентов RATIO и AFFECTIO в мышлении при использовании релятивных конструкций сложной семантики, эксплицирующих эмотивно-аксиологический генерализованный смыл. Авторы выявляют общую когнитивную базу эмотивных обертонов смыла в рамках конкретной ситуации семиозиса и предлагают основные
принципы типизации релятивных конструкции с эмотивно-аксиологическими доминантными гранями смысла в различных речевых актах.
Ключевые слова: релятивные конструкции, ситуативно-психологический контекст, когнитивные факторы, эмотивная ситуация, рефлексия, смыслообразование.
в. Е. МагкоБуап, Е. V. БауеНо
INTERRELATIONS OF COGNITIVE AND EMOTIVE SENSE COMPONENTS
IN RELATIVE CONSTRUCTIONS
The article studies the problem of interrelations of RATIO and AFFECTIO components in thinking process within complex semantic relative construction reliance explicating the generalized emotive-axiological sense. Authors discover the general cognitive basis of sense emotive components within the frames of concrete semiosis situations and
give the main principles of relative constructions with emotive-axiological dominant sense planes typification in different speech acts.
Key words: relative constructions, situational-psychological context, cognitive factors, emotive situation, reflection, sense derivation.
В настоящее время во многих когнитивиет-ских исследованиях эмотивно-аксиологическая доминанта в структуре значения связывается с экспликацией индивидуально-эмоционального отношения субъекта речи к феноменам, предметам и явлениям объективной реальности, то есть неким сонмом психоэмоциональных реакций, вызываемых у рецептора объектом оценки и речи. Однако, мы полагаем, что подобная делимитация эмотивных компонентов значения без их связи с некоторыми объективными трудностями когниции как рефлексивной деятельности не вполне оправдана. В таком подходе абсолютно нивелируется валерная составляющая эмотивного смысла и возводится в абсолют их когнитивное начало, личностные и лингвокультурные обертона практически исчезают в генерализованном содержании, хотя в речи проявляются именно они.
Большинство эмотивных ситуаций реализуемых в речевой деятельности не аксиологичны (гнев, удивление и т.п.), они лишь эксплицируют внутреннее состояние безотносительно преломления в концептуально-валерной системе продуцента речи. Кроме того, не решенным остается вопрос о примате RATIO или AFFECTIO в природе релятивных конструкций сложной семантики. Множество как лингвистических, так и психологических исследований предполагают первичность аксиологического аспекта в формировании эмотивного компонента [3, с. 99; 7, с. 454-455]. Однако невозможно исключить и мнение о дифференциальном положении этих двух ипостасей когнитивной деятельности в процессе номинирования эмотивной ситуации, когда RATIO и AFFECTIO действуют параллельно [6, с. 376-
