CC BY
21
М.А. БАЙДАК
Максим Аркадьевич БАЙДАК — аспирант кафедры общей экономической теории СПбГУЭФ.
В 2010 г. окончил юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. Автор 5 публикаций.
Область научной специализации — альтернативные экономические системы, глобализация и антиглобализм, исламские финансы, «экономика отчужденных».
^ ^ ^
АВТАРКИЧНЫЕ ХОЗЯЙСТВА В ДИЛЕММЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ И РЕГИОНАЛИЗАЦИИ
ЭКОНОМИКИ*
В период 1972-1986 гг. наблюдался интенсивный рост экономических взаимосвязей между промышленно развитыми странами, в связи с чем позднее стало принято говорить о первой волне глобализации. Но уже последующие полтора десятилетия (1986-2000 гг.) продемонстрировали тенденцию к резкому сокращению международной экономической конвергенции [6, с. 17-18], которая получила в научных кругах название «реальной регионализации» [4]. По непонятным причинам долгое время этому замедлению темпов научное сообщество не уделяло должного внимания. В то же время значительно возрос оборот международных фондовых активов стран «золотого миллиарда», произошло то, что сегодня принято называть финансовой глобализацией.
Когда же с 2008 г. стал разгораться мировой финансовый, а затем и экономический кризис, глобальное притяжение рынков достаточно широко проявило свою способность к трансляции негативных рыночных состояний по всей цепочке их накопительных реакций. Сильно пострадав от обвала сектора биржевых и кредитных продуктов, даже хорошо интегрированные экономики многих держав стали обсуждать вопрос о защитном регионализме, или умеренном автаркичном режиме сворачивания/ограничения результатов глобализации. Случилось так, что на самом пике развития мондиалистского проекта, призванного воплотить неолиберальную идею, возникла дилемма регионализма либо как его полной альтернативы, либо как консервативного сдерживающего фактора неизбежной глобализации. Регионализм и, соответственно, автаркия, таким образом, могут быть как полными, так и частичными. Научное развитие данного тезиса продемонстрировало, насколько устарели однобокие оценки автаркии исключительно в качестве тотально изолированной системы. Это важное положение позволило коренным образом изменить отношение к автаркии, что мы и увидим дальше.
Первыми в зарубежной науке, кто обратил внимание на этот парадокс и попытался его теоретически осмыслить, были проф. Дж. Хиткот и проф. Ф. Пьерри из Нью-Йоркского университета. Анализируя динамику крупнейших биржевых операций между США и рынками-стеллитами, они исследовали весь спектр регионалистских инициатив развитых стран и пришли к важному выводу об «эффекте констрикции», или сжатия малых хозяйственных систем в ответ на шоковые экзогенные факторы планетарного масштаба. Можно сказать, что благодаря вышеназванным ученым теоретическая экономика обогатилась пониманием новой закономерности, суть которой сводится к утверждению: если некий многоаспектный экзогенный фактор (например, предлагаемый сценарий глобализации) становится актуальной экономической реальностью для вовлеченных в него акторов (национальных экономик), то он превращается в их внутренний, эндогенный фактор (государственную стратегию хозяйствования). И если в этом сегментированном, но теперь уже объединенном, организме случается затрагивающее его основы потрясение по причине неких периферийных раздражителей, остальные сегменты инстинктивно реагируют через сжимание и капсуляцию в себя.
Сколь бы непривычно биологичной, даже антропоморфной, ни казалась лексика авторов, они фактически дали толчок к разработке органической теории автаркии, а их труд можно считать наиболее масштабным изучением теории изолированных хозяйственных систем за все время существования экономической науки. Трудно
ГРНТИ 06.03.15 © М.А. Байдак, 2011 Публикуется по рекомендации д-ра экон. наук, проф. О.А. Молчановой.
переоценить теоретическую свежесть и практическую новизну этого подхода, который дает органицистское видение мир-экономики, живущей и развивающейся в виде макропроекции социальных субстратов, также представляющих собой мезоуровневые организмы. Это значит, что взгляд на новый экономический порядок как на метасубъект, наконец достигший своей системной целостности, преодолевает господствовавшее до сих пор представление об автаркиях как о недоразумениях, появление которых не подчиняется логике исторического развития экономики по направлению к мегаэкономике.
Автаркия, находясь в дилемме глобализации и порожденной ее негативными всплесками регионализации, теперь расценивается как иммунный процесс, своего рода внутрисистемная реакция на аллергены кризисных глобальных событий и трендов. Это третий немаловажный момент: акцент на системном характере автаркии, которая имеет исток в экстраординарном потрясении глобальной экономики. По ее содержанию, т. е. набору институтов, которые автаркия ограничивает или ликвидирует, необходимо судить о том, что явилось фактором -раздражителем, иными словами, что вызвало системный сбой в глобальной экономике [5, с. 78].
Поскольку главным движущим элементом глобального кризиса было непомерное разрастание биржевых спекуляций, форвардных сделок и усложнение кредитной схемотехники на денежном рынке, не покажется странным, что некоторые государства, находящиеся в ситуации глобального рынка, стали искать иные, экспериментальные или исторически традиционные для своего цивилизационного типа альтернативы. С неожиданной программой упразднения Федерального резервного фонда, дезавуирования Бреттон-Вудских соглашений, восстановления золотовалютного стандарта и возвращения США обратно в состояние региональной державы в 2009 г. выступили американские экономисты-консерваторы и политики, в частности экс-кандидат в президенты Рон Пол. Иначе чем сценарием реставрации США по модели конфедеративной автаркии образца XIX в. американская научная публицистика это не называет [2]. Ключевым словосочетанием здесь является «региональная держава», под которой в данном случае следует понимать страну, способную к переходу в формат рыночной автаркии за счет разработки континентального американского рынка — так называемое «открытие экономики внутрь» собственного геоэкономического макрорегиона. Это важный момент для теории изолированных хозяйств, потому что до последнего времени экономисты имели дело почти всегда с автаркиями планово-административного типа, изжившими себя после демонтажа коммунистических режимов. Их остаточное и маргинальное присутствие в ситуации глобального рынка, как правило, носило оборонительно-защитный характер, замыкающий национальную экономику в границах конкретного государства.
Тем не менее не одни только американские консервативные круги предложили вариант самодостаточного рынка, который базировался бы на принципах региональной автаркии. С аналогичными предложениями выступил блок арабских государств Персидского залива, которые отреагировали на глобальный финансовый кризис, разработав модель региональной зоны хождения валюты — динаров и дирхамов, обеспеченных реальными драгметал-лическими активами. Они также противопоставили предложению основных расчетных валют (доллар, евро, иена) деривативные денежные инструменты (фулус), которые котируются через международную сеть бартерных агентств (вакаля). Принципиальное отличие между известными нам расчетными средствами и фулус заключается в том, что с точки зрения шариата невозможно строить экономические модели, в основе которых лежит банковский билет (рубль или доллар, например), поскольку банку как кредитному учреждению категорически нет места в странах, где доминирует исламский закон. А функция вакаля состоит в том, чтобы обеспечивать денежными средствами и основанными на них финансовыми инструментами бартерный рынок, так как шариат отвергает рынок форвардных сделок (фьючерсы). Другими словами, автаркия по-исламски предполагает создание межрегионального рынка, оперирующего в реальном секторе экономики, которому подчинен весь денежный сектор. Сам денежный сектор максимально страхуется по параметрам недопущения форвардсов и обеспечения реальными активами всех денежных средств, находящихся в обороте (т. е. недопущение появления «денежных пузырей»). Надо сказать, что предложение стран Персидского залива имеет широкий резонанс у элиты мусульманских стран как вполне осуществимая автаркия, а по сути, цивилизационная альтернатива посткапитализму.
Учитывая вышесказанное, становится понятно, каким образом накладываются разработки органицистской теории автаркии на практику регионализации различных государств и межгосударственных союзов. Органи-цизм в немалой степени спровоцировал современные переиздания «теории больших пространств» Ф. Листа, побуждая экономистов Европейского союза с большей заинтересованностью смотреть на опыт фрагментарной автаркии Дании и ее межрегиональных экономических конструкций со Скандинавскими странами. Однако Дания, не будучи страной-изолянтом в классическом смысле, в каком мы понимаем КНДР или Кубу, не может со всей полнотой продемонстрировать логику самоизоляции. Она находится в сырьевой зависимости от импорта минералов, в особенности нефти, и сама имеет относительно высокую экспортную квоту по сравнению с другими автаркиями — эти показатели сдвигают ее в сторону скорее открытой, нежели закрытой экономики. Но следует сказать, что это небольшое королевство, столкнувшись с угрозой колоссальных экономических потерь, связанных с реакцией мусульманского мира на карикатуры популярной датской газеты на пророка Мухаммеда, остро оценило проблему своей внешнеторговой зависимости от фактора глобального общественного мнения. Датчане
отреагировали диверсификацией торговых направлений в отношении стран Ближнего Востока, переориентировавшись на приоритетные европейские направления.
Дания стала в каком-то смысле цивилизованным вариантом частичной автаркии национальной экономики в зоне евро. Менее организованными и более радикальными в последнее десятилетие стали выглядеть требования и концепты теоретиков различного рода антиглобалистских движений. Интересно, что, начиная с 2000-х гг., они перестают быть чисто теоретической абстракцией глобальной «улицы недовольных» и заручаются поддержкой боливарианистов Латинской Америки, которые правят на Кубе, в Венесуэле, Гондурасе и Никарагуа. Как считает Дж. Адельман, боливарианизм в его экономических аспектах — южноамериканский ответ на немецкую историческую школу, межрегиональная автаркия рыночного типа стран Южной и Центральной Америки [1].
Другой тенденцией, совпавшей со всплеском антиглобализма, стало вымещение идеи national state концепциями постэтатистского образования, которому все менее свойственны функции протектора в экономической и политической сферах и все более характерна роль координатора региональной парадипломатии. Это значит, что в условиях подстегнутой глобализацией эрозии национального государства возникает концепция государственно подобного объединения полуавтономных регионов, которые сами выбирают стратегии политического и экономического развития. Для них формой ответа на глобальные отношения является идеология идентаризма и, как следствие, автаркии экономического регионализма [3, с. 192-226].
Что касается России, то сегодня уместно вслед за И. Панариным, В. Цымбургским и А. Дугиным оценить ее потенциал как евразийской державы, имеющей поливалентные связи с Европой и Азией и способной к построению нового экономического курса мягкой автаркии. В связи с этим представляет интерес концепция «острова Россия», подробно изложенная политологом В. Цымбургским. Российское государство, о котором сейчас принято говорить как о суверенной демократии, находящейся в поиске собственного пути развития, по мнению ряда политологов (Белковский, Кургинян, Сидоров), находится на пороге исчерпания своего запаса прочности. Побудительными причинами кризиса российского курса, среди прочего, является практически полное вовлечение России в глобализм по неолиберальному сценарию.
ЛИТЕРАТУРА
11. Adelman J. Latin America and globalization // LASA Forum. 1998. N 29 (1). P. 10-12.
12. Axline W.A. Conclusion: external forces, state strategies and regionalism in the Americas // Foreign Policy and Regionalism in the Americas. 2010. P. 199-218.
13. Evans P. Transnational linkages and the economic role of the state: an analysis of developing and industrialized nations in the post-World War II period. Cambridge: Cambridge University Press, 1985.
14. Mittelman J.H. Rethinking the new regionalism // Global Governance. 1996. N 2. Р. 189-213.
15. Obstfeld M., Taylor A.M. Global capital markets: Integration, crisis, and growth. Cambridge: Cambridge University Press, 2003.
16. Whiting Van R. The Dynamics of Regionalization: road map to an open future? Miami: North-South Center, 1993.
