CC BY
136
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 41 (179). История. Вып. 38. С. 141-148.
абстро-еенгрш и османская империя в системе международных отношений на Балканах в на чале хх века
Статья посвящена особенностям внешнеполитического курса Австро-Венгрии по отношению к Османской империи в начале XX в. Исследуются факторы, препятствовавшие сближению Вены и Стамбула, и определяется характер отношений двух государств. В статье также сравнивается внешняя политика Австро-Венгрии и Германии в отношении Османской империи.
Ключевые слова: Австро-Венгрия, Османская империя, Первая мировая война, внешняя политика, австро-венгерско-турецкие взаимоотношения, экономические связи, политические интересы.
Уже в конце XVIII в. австрийцы начали сомневаться в разумности совместных с Россией военных выступлений против Порты. В XIX в. они убедились, что главная угроза правлению Габсбургов на юго-востоке страны - тот самый национализм балканских народов, который подрывает целостность Османской империи. Действительно, любое изменение расстановки сил в Балканском регионе угрожало интересам Австро-Венгрии. Будь то союз независимых балканских государств, опирающихся на помощь Российской империи и имеющих свои экспансионистские планы относительно владений Габсбургов, либо прямое подчинение региона России. «Славянские Балканы под протекторатом России перережут наши жизненные артерии»1, - говорилось в меморандуме МИД Австро-Венгрии за 1884 г., а в 1903 г. министр иностранных дел Австро-Венгрии А. М. Голуховский сообщал германскому императору Вильгельму II, что как только «Россия утвердится в Константинополе, страна станет неуправляемой»2.
Статья посвящена взаимоотношениям Австро-Венгрии и Османской империи в начале XX в. Ее цель - выявить характер двусторонних отношений этих государств и факторы, препятствовавшие их сближению.
Тема Балкан накануне Первой мировой войны является популярной в историографии. К данной проблеме обращалось значительное число австрийских, немецких, английских, турецких и отечественных исследователей. Особо можно отметить работу английского историка Ф. Р. Бриджа «Монархия Габсбургов 1804-1918»3 и М. Кент «Великие державы и конец Оттоманской империи»4. Также мож-
но выделить исследования турецких историков С. Акшина5, А. Курана6, М. Аксакала7. В отечественной историографии к данной проблеме обращались В. Н. Виноградов8, К. Б. Виноградов9, В. П. Грачев10 и др.
На первый взгляд, Австро-Венгрия была наилучшим кандидатом в союзницы Османской империи. Однако между австрийцами и турками так и не возникло прочных союзнических отношений. Существовал ряд факторов, мешавших сближению двух империй. Прежде всего, это рост освободительных движений балканских народов, направленный против турецкого владычества. Подавление национализма на Балканах отвечало интересам Вены, однако поддержка османов в этом вопросе не была для нее привлекательной перспективой. Пестрый национальный состав «лоскутной» монархии Габсбургов с 7 млн славян и девятью различными народа-ми11, делали всякие попытки такой поддержки чрезвычайно опасными, угрожая подъемом национально-освободительного движения внутри самой Австро-Венгрии. К этому добавлялось и соседство с независимыми христианскими балканскими государствами, которое австрийцам приходилось учитывать в своей внешней политике по отношению к Османской империи. Турецкий историк Мехмет Аксакал справедливо отмечает: «... для австрийцев Балканы всегда были болезненной темой»12.
Другим препятствием на пути развития взаимодействия между двумя государствами являлись опасения австро-венгерского руководства, что сближение с турками может обострить австро-русские отношения,
которые для Австро-Венгрии всегда имели приоритетное значение над связями с Портой. В 1897 г. Габсбургская монархия пошла на заключение с Российской империей «Декларации о взаимном нейтралитете», обязавшей Петербург и Вену поддерживать статус-кво на Балканском полуострове. После инцидента с проходом российских торпедоносных судов в Черное море в 1903 г. австрийцы передали Великобритании право защиты нейтралитета Черноморских проливов, вверенное им по решению Берлинского конгресса 1878 г. Как утверждал Голуховский, «потеря этого права ничто, по сравнению с перспективами, которые открывает сближение с Россией»13. Другой пример - секретная русско-австрийская декларация от 15 октября 1904 г., по которой стороны договорились проводить согласованную политику в отношении Османской империи.
Не способствовало укреплению связей двух империй и положение самой Австро-Венгрии. Ее относительная военная, политическая и экономическая слабость не позволяли проводить последовательно самостоятельную внешнюю политику. Кроме того, какого-либо значительного экономического проникновения Австро-Венгрии в Османскую империю так и не произошло. Соседское положение, транспортное сообщение по Дунаю, железнодорожная сеть Восточной Европы, которые ранее давали преимущества относительно более отдаленных конкурентов, в начале ХХ в. оказались неэффективны, особенно в соперничестве с Германией и Великобританией. Если доля Османской империи во внешнеэкономическом обороте Австро-Венгрии за 1899-1913 гг. увеличилась с 3,3 % до 5,4 %14, то внешнеторговый оборот между Германией и Турцией за тот же период возрос на 45,4 %15. Так и остались на бумаге планы строительства прямого железнодорожного сообщения между Австрией и Портой. Самым известным из них был проект строительства Санджакской железной дороги, которая открыла бы Австро-Венгрии выход к Эгейскому морю в Измире - главном опорном пункте британской торговли в регионе. Она также перерезала бы коммуникации между Сербией и Черногорией и стала серьезным препятствием для возможного объединения этих стран в едином славянском государстве. Высшие военные чины монархии Габсбургов исходили из того, что эта дорога в случае не-
обходимости обеспечит быструю переброску войск в Македонию. Санджакская дорога призвана была также воспрепятствовать итальянскому проникновению на Балканы. По расчетам министра иностранных дел Австро-Венгрии А. Эренталя, Санджакская дорога должна была «вдохнуть "новую жизнь" в Дунайскую монархию»16, создавая для нее возможность установления контроля над западной частью Балканского полуострова. Необходимо отметить, что это был только один из ряда нереализованных проектов распространения австро-венгерского экономического и политического влияния не только в Османской империи, но и в Сербии, Черногории, Греции. Кроме того, финансовая слабость империи не позволила ей осуществлять крупные займы Порте. К 1912 г. 88 % иностранного долга Османской империи приходилось на долю Германии, Великобритании и Франции17. И хотя Австро-Венгрия с 1881 г. входила «Управление Оттоманского публичного долга», ее финансовые интересы в стране были незначительны. Таким образом, торговля и финансовый сектор не стали основой для формирования прочных связей между Австро-Венгрией и Османской империей.
Сближению австрийцев и турок препятствовало также стремление Австро-Венгрии сохранить свое место в ассамблее великих держав, политика которых была направлена на раздел Османской империи. Еще в 1862 г. Великобритания, Франция и Австро-Венгрия навязали Турции соглашение, обязавшее Порту спрашивать разрешения великих держав на повышение таможенных пошлин, что серьезно стесняло ее экономический рост. Подобно странам Антанты, Австро-Венгрия выступала за сохранение режима капитуляций, который, по словам турецкого историка Ахмета Курана, «подрывал и без того дряхлеющую империю»18. Необходимо также отметить принятое на себя императором Францем Иосифом обязательство религиозной защиты католиков в Османской империи, прежде всего в Албании и Македонии. Таким образом, вопрос собственного престижа для австрийцев всегда стоял на первом месте в отношениях с Портой.
Важным фактором, осложнившим австро-турецкие отношения, явилась экспансионистская политика Австро-Венгрии. Подобно другим великим державам, монархия Габсбургов включилась в борьбу за передел мира. Но для
проведения захватов в Африке и других удаленных частях мира сил и средств было недостаточно. Кроме того, большая часть австро-венгерского руководства возражала против роста военно-морских сил. Вместо этого австрийцы решили опираться на сильную сухопутную армию, на преимущества близких и нетронутых ресурсов вокруг них, на колониализм поближе к дому. В первую очередь Австро-Венгрия нацелилась на Балканы, что не могло не коснуться владений и интересов Османской империи. Такая политика Австро-Венгрии по отношению к Порте связана с особенностями ситуации, в которой оказались турки. Османская империя в начале XX в. была настолько слаба, что среди австрийских политических деятелей мало кто сомневался в ее распаде. Неудивительно, что австрийцы включились в борьбу за владения Порты наряду с другими великими державами, не желая просто наблюдать, как они достанутся кому-нибудь другому.
Серьезные разногласия в отношениях двух империй начались с событий в Македонии. Австро-Венгрия использовала македонское восстание 1900-1903 гг. как повод, чтобы распространить в этой стране свое влияние. Австрийцы лучше всех понимали, что обострение положения там связано со слабостью турецкого руководства и неспособностью взять ситуацию под контроль. Восстание грозило туркам потерей Македонии, активизацией борьбы балканских государств за нее и даже, как казалось, опасностью общеевропейской войны. Серьёзные внутренние затруднения в связи с обострением национальных противоречий на Балканах испытывала и Австро-Венгрия. Результатом стало Мюрцштегское соглашение (1903) между Австро-Венгрией и Россией о проведении реформ в Македонии. Оформленное в виде инструкции русскому и австро-венгерскому послам в Константинополе, оно фактически было направлено на ограничение в Македонии власти султана. Мюрцштегское соглашение предусматривало предъявление следующих требований турецкому правительству: учреждение при турецком генеральном инспекторе Македонии должностей русского и австрийского «гражданских агентов»19; создание чрезвычайных судов с участием русских и австрийских консулов; реорганизация жандармерии под руководством иностранцев; допуск христиан к занятию должностей в
судебных и административных учреждениях. Турецкий историк А. Эмин утверждает, что Мюрцштегское соглашение было ни чем иным, как «...покушением на суверенные права султана в Македонии»20. Это соглашение также не способствовало развитию отношений между двумя государствами. Как отмечал Эренталь, «.турки в отношениях с нами ведут себя очень высокомерно. Мало того, что они создают препятствия в вопросе проведения реформ в Македонии, с ними стало невозможно прийти к консенсусу, ни в каком ином вопросе»21. Соглашение не только нанесло удар по отношениям Австро-Венгрии и Османской империи, но и не принесло австрийцам желаемого результата. Хотя при генеральном инспекторе Македонии были назначены гражданские агенты обеих держав и создана жандармерия, однако в остальном соглашение фактически не было проведено в жизнь. Революции в России (1905-1907) и Османской империи (1908-1909), а также самостоятельное, без согласования с Россией, выступление Австрии с проектом железнодорожного строительства на Балканах (в январе 1908) означали конец сотрудничества России и Австрии в македонском вопросе.
События 1908 г. еще больше осложнили и без того напряженные отношения Австро-Венгрии и Османской империи. Австро-Венгрия использовала политический кризис, связанный с событиями младотурецкой революции 1908 г., как возможность аннексировать Боснию и Герцеговину, которые находились под ее оккупацией с 1878 г. на основании решения Берлинского конгресса. Для Австро-Венгрии эти провинции представляли тысячи километров новых, в основном стратегических, дорог и железнодорожных путей, сосредоточение многочисленных военных укреплений, возможность импорта промышленных товаров. По словам английского историка В. В. Готтлиба, «провинция имела характер австро-венгерского Египта»22. Стамбул расценил аннексию как неспровоцированный захват его владений и первоначально отказывался признавать этот факт, объявив в ответ экономический бойкот Австро-Венгрии. Хотя последняя под давлением Германии и выплатила Турции за аннексированные территории компенсацию в 2,5 млн фунтов стерлингов и оставила ей Ново-Пазарский санджак23, напряженность в отношениях двух государств была такой, что, по заявлению немецкого по-
сла в Стамбуле Маршалля фон Вибернштейна, «война между двумя империями казалась вполне вероятным исходом»24. Турецкий историк Аксакал вообще называет действия австрийцев в 1908 г. «актом агрессии против турецкого государства»25. Неудивительно, что в 1909 г., в период, когда Османская империя приглашала наибольшее количество иностранных специалистов, она не проявляла интерес к австрийцам. Так, англичане, французы и немцы заняли прочные позиции в армии и на флоте, итальянцы в финансовых структурах, австрийской же миссии в стране не было просто потому, что к их помощи турки не обращались. Как отмечал Эренталь, «это было сильным ударом по престижу нашей страны»26.
Поводом для серьезных разногласий между двумя государствами служила также политика Австро-Венгрии в Албании. Здесь Вена имела серьезные экономические интересы, в том числе в финансовой сфере. Австрийцы обслуживали и большую часть албанской морской торговли. Кроме того, Албания для австрийцев имела важное геополитическое значение. Как говорил Эренталь, «установление контроля над Албанией со стороны враждебного государства - равнозначно закрытию для нас Адриатики»27. Еще в 1897 г. и 1900 г. Вена и Рим договорились, что в случае, если Османская империя потеряет эту провинцию, последняя станет марионеточным государством, в котором их взаимные интересы должны быть улажены на основе паритета. Стремясь укрепить свои позиции на Балканах и не допустить Сербию к Адриатике, 17 декабря 1912 г. Австро-Венгрия и Италия заявили о поддержке независимости Албании. Состоявшаяся в британской столице конференция послов Австро-Венгрии, Великобритании, Германии, Италии, России и Франции признала автономию Албания, после чего мирным договором 1913 г. и Лондонской конференцией послов тех же государств 29 июля 1913 г. была признана ее независимость от Турции. Но фактически над Албанией был установлен протекторат шести держав (Австро-Венгрии, Великобритании, Германии, Италии, России, Франции), которые определили границы нового государства и в марте 1914 г. передали ее управление протеже Австро-Венгрии князю Вильгельму Виду, правившему страной до сентября 1914 г. Его правительство контролировало только часть страны. Остальные
области находились под властью феодальных группировок, одни из которых поддерживала Австро-Венгрия, другие - Италия, третьи -Сербия. Таким образом, основные позиции в Албании заняли австрийцы и итальянцы. Три четверти населения Албании составляли мусульмане, в связи с чем Османское руководство всегда считало ее исконно своей зоной влияния и ни при каких обстоятельствах не готово было уступить ее кому бы то ни было. Однако ни попытки Порты установить здесь мусульманское правление, ни осуждение действий Австро-Венгрии со стороны Германии не изменили положение вещей. По словам министра иностранных дел Великобритании Э. Грея, «албанский вопрос похоронил все возможные перспективы австро-турецкого сотрудничества»28.
Австро-турецкие отношения были сильно натянуты, когда в сентябре 1911 г. борьба между Османской империей и Италией по поводу Триполитании достигла кульминационного момента. В безвыходном положении турки обратились за помощью к Германии и ее союзнице Австро-Венгрии. Австрийцы отказали им в какой-либо поддержке, а Эренталь лишь заметил, что «единственное, что Австро-Венгрия может сделать - это содействовать достижению компромисса между двух государствами»29. Австрийцы исходили из того, что поддержка великими державами Италии в ее стремлении утвердиться в Триполитании настолько сильна, что потеря этой колонии Портой неизбежна. Кроме того, Триполитанская война была, по мнению австро-венгерских правящих кругов, выгодна для их страны. Как утверждал австрийский министр иностранных дел Л. Бертхольд, «она ослабит итальянцев и отвлечет их внимание от Балкан»30.
Порта не получила помощь Габсбургов и в балканских войнах 1912-1913 гг. Действительно, у австрийских политических деятелей не было сомнения, что военная поддержка Османской империи в этом конфликте не только не изменит положение вещей, но, более того, может привести к объединению христианских Балкан уже в союз против Австро-Венгрии. Граф Берхтольд, комментируя положение Османской империи, отмечал, что «ей уже ничто не поможет восстановить былое влияние на Балканах»31. В этом ракурсе становится очевидным, почему Австро-Венгрия без колебаний поддерживала вели-
кие державы в попытках принудить Турцию оставить Адрианополь. Результатом такой политики стало дальнейшее ухудшение австро-турецких отношений. Так, в частности, Османская империя лишила Австро-Венгрию права консультанта в вопросах осуществления своей внутренней и внешней политики32. Кроме этого, турки отказались от помощи австрийцев в вопросах реформирования своей армии. Почти все военные контракты получила Германия.
Необходимо также отметить, что в своей внешней политике австрийский монарх, в отличие от германского императора Вильгельма II, не проявлял личной заинтересованности в развитии отношений с Портой. «Только два раза за время своего правления, - пишет Аксакал, - Франц Иосиф совершал официальные визиты в Османскую империю»33. Первый визит был в 1869 г. в связи с открытием Суэцкого канала, второй - в мае 1916 г. незадолго до его смерти. Свержение же султана и приход к власти младотурок в 1908 г. еще больше оттолкнули его Порты. Он считал комитет младотурок «незаконно пришедшим к власти и не компетентным в вопросах управления страной»34. Более того, после аннексии Боснии и Герцеговины в 1908 г., Франц Иосиф вообще потерял интерес к Османской империи. Что касается его министров иностранных дел, то, например, граф Голуховский вынашивал идею создания альянса с Российской империей и одинаково презрительно относился и к Турции, и к странам Юго-Восточной Европы. Хотя его преемник Эренталь уделял больше внимания Балканским государствам и в какой-то мере охране австро-венгерских интересов в Османской империи, однако «ни один из государственных деятелей Австро-Венгрии того времени не считал развитие отношений с Османской империей первоочередной задачей»35. Интересы австро-венгерских деловых кругов были сосредоточены большей частью на Балканах, а не в Османской империи, в отличие от Германии. Конечно же, в австро-венгерском обществе было заметно сочувствие к туркам, особенно с началом Балканских войн 1912-1913 гг., однако это мало влияло на политику страны в отношении Османской империи. Вообще воздействие общественного мнения на внешнюю политику Австро-Венгрии было минимальным. Австрийский парламент не имел конституционного права обсуждать внешнюю политику
государства. Хотя венгры и были наделены этим правом, все их внимание было уделено внутренним проблемам. Британский консул сообщал в Лондон, что «венгерская пресса очень скупо освещает внешнюю политику империи, ограничиваясь данными о расходах на содержание армии и флота, а также информацией исключительно об успехах империи и династии»36.
Уверенность Австро-Венгрии в неизбежном распаде Османской империи иллюстрируют события 1913 г., когда взгляд великих держав обратился в азиатскую часть Турции. Летом 1913 г. начались дискуссии о возможности проведения под международным контролем реформ в Западной Армении и других областях Османской империи с преобладанием армянского населения. Так называемые «Армянские реформы 1912-1914 гг.», предусматривавшие объединение всех армянских провинций в одну область во главе с немусульманскими властями, назначаемыми великими державами, возвращение отнятых у армян земель, запрет селиться здесь мусульманским переселенцам с Балкан и др., ставили своей целью создать благоприятные условия для последующего освобождения Западной Армении от турецкой власти. Австро-Венгрия, в отличие от Германии, не оказывала активного противодействия навязыванию этих реформ Стамбулу. Австро-венгерский посол в Стамбуле маркиз Паллавичини лишь заметил, что «на лицо все те же процессы, которые положили конец османскому правлению в Европе»37. В первую очередь такое отношение австрийцев объясняется тем, что войны 1911-1913 гг. наглядно продемонстрировали - Османская империя обречена, и главная угроза для нее исходит не изнутри, а извне. «Не было сомнений, - писал в последствии Бертхольд, - великие державы добьются своего, в первую очередь, Россия, которая, как мы полагали, получит львиную долю, лучшие территории, о которых она давно мечтала, и ни перед чем не остановится, чтобы извлечь максимальную выгоду»38. Впрочем, готовность Вены безучастно взирать на то, как ее конкуренты пытаются реализовать свои экспансионистские планы за счет Турции, имела свои пределы. Недаром Бертхольд в ноябре 1913 г. заявил: «Нельзя допустить, чтобы австрийцы стали единственной стороной, оставшейся в Османской империи с пустыми
руками»39.
Одним из немногих факторов, способствовавшим развитию отношений Австро-Венгрии с Османской империей, являлось стремление австро-венгерской союзницы - Германии к установлению дружественных связей с Портой. Однако внешняя политика австрийцев по отношению к турецкому государству заметно отличалась от политики немцев. Целью внешнеполитического курса Германии было сохранить Османскую империю достаточно долго для того, чтобы успеть закрепить за собой определенную сферу влияния в Малой Азии и на Ближнем Востоке. Как следствие этой политики было желание Германии не допустить втягивания Османской империи в любые противоречия европейских стран, которые могут привести к ее преждевременному краху. В указанном смысле интересы Австро-Венгрии в Османской империи были схожи. Она также не желала ее скорого распада и надеялась укрепить там свои позиции, полагая, что пока империя существует, «будет сохраняться широкое поле деятельности для всех держав»40. Но для австрийцев проблема будущего Османской империи была только одной, причем далеко не самой важной, задачей их внешней политики. Главную свою заботу они видели в использовании Турции для борьбы с ирредентизмом на границах монархии Габсбургов. Следствием этого стала попытка Австро-Венгрии втянуть Османскую империю в военный союз с Болгарией, в действительности направленный против Греции и Сербии. Все это происходило за спиной Германской империи и, в конечном счете, ни к чему не привело. В целом, Вена и Берлин никогда не могли договориться о проведении согласованной политики в отношении Османской империи. К примеру, в обмен на займы австрийцы планировали допустить Францию к железнодорожному строительству на Балканах. И это несмотря на то, что после возвращения Османской империи Адрианополя железные дороги здесь представляли большую стратегическую важность для немцев, так как они имели связь с Багдадской железной дорогой41. Кроме этого, австрийцы, несмотря на сопротивление как немцев, так и турок, активно поддерживали Россию в ее попытках занять место в «Управлении Оттоманского публичного долга», чтобы с ее помощью получить наряду с Италией, контроль над экономическим развитием Албании42.
Даже накануне Первой мировой войны австрийское военно-политическое руководство без давления Германии не предпринимало шагов в сторону кардинального улучшения отношений с Османской империей. Так, всего за шесть месяцев до начала войны австрийцы в качестве основных угроз для своей страны определили «усиливающийся ирредентизм Сербии и непредсказуемость турецкой военной диктатуры»43. Недовольство Вены вызывала также активная деятельность Стамбула по поддержке националистических и исламистских движений. Как заметил Паллавичини, «.то, что началось как кампания против армян и греков, скоро может перерасти во всеобщую ненависть к иностранцам, а это, безусловно, повредит нашим торговым интересам»44. Кроме этого, Вену настораживали попытки Османской империи заигрывать со странами Антанты.
На этом фоне военная слабость Турции и неспособность противостоять как России в Армении, так и вести самостоятельные военные действия на Балканах, привели к тому, что австрийцы всячески сопротивлялись военному союзу с ней. Только под давлением немцев они 2 августа 1914 г. заключили военный союз с Османской империей. Мало изменились отношения двух держав и в ходе войны. Австрийцы упрекали немцев в том, что те «думают только о победе и мало задумываются о завтрашнем дне»45, турок же - в том, что те «наивно полагают, будто Австро-Венгрия с Германией будут поддерживать их вечно»46. Об осторожности и натянутости в отношениях двух государств в этот период свидетельствует тот факт, что Австро-Венгрия выступила с резкими возражениями, когда в сентябре 1916 г. немцы пообещали Османской империи продолжать войну, пока не будут освобождены все ее оккупированные территории. В первую очередь это было обусловлено, по словам Бертхольда, «нежеланием Австро-Венгрии воевать лишь за то, чтобы изгнать Россию из Армении»47. Кроме этого, австрийцы отказались до конца войны вносить изменения в уже существующие соглашения с Османской империей. Точно также в мае 1917 г., когда немцы взяли на себя обязательства помогать турецкой армии против англичан в Египте, австрийцы заявили, что они не будут в этом участвовать. Как предупреждал министр иностранных дел Австро-Венгрии С. Буриан, «существует опасность, что такая
поддержка турок приведет лишь к активизации военных действий странами Антанты»48. Негативно на взаимоотношениях двух государств сказывались и попытки Османской империи решить армянский вопрос при помощи геноцида и депортаций, поскольку это ударяло по престижу самой Австро-Венгрии, которая, как союзница Порты, была обвинена в поощрении подобных действий. Австрийцы считали, что такая политика Порты не решит проблему, а в конечном итоге «приведет, по заявлению министра иностранных Австро-Венгрии О. Чернина, - к очередному вмешательству великих держав во внутренние дела Османской империи»49. «И возможно после войны, - добавлял он, - она утратит армянские провинции»50. Когда же Германия и Османская империя в феврале 1918 г. заключили договор об отмене капитуляций, Австро-Венгрия отказалась поддержать его. Напротив, австрийское руководство считало, что Османская империя должна и после окончания войны сохранить право капитуляций в качестве особой привилегии за теми государствами, которые поддерживали ее. Только под давлением Германии в мае 1918 г. Австро-Венгрия согласились на их отмену.
Таким образом, существовали серьезные основания, препятствовавшие сближению Османской империи и Австро-Венгрии. Характер взаимоотношений двух государств в начале XX в. свидетельствует о том, как сильно разнились их интересы и цели, а также формы, в которых они реализовывались. Австрийцы никогда не проводили однозначно протурецкой политики, хотя им и приходилось считаться со стремлениями их союзника Германии к установлению союзнических отношений с Турцией. Падение двух империй после окончания Первой мировой войны свидетельствует о том, насколько тесно их судьбы были связаны друг с другом.
Примечания
1 См.: Bridge, F. R. The Habsburg monarchy 1804-1918. L., 1996. Р. 82.
2 См.: Kent, M. The Great Powers and the End of the Ottoman Empire. L. : Routledge, 1996. Р. 102.
3 См.: Bridge, F. R. Op. cit.
4 См.: Kent, M. Op. cit.
5 См.: Aks,m S. Jon Turkler ve Ittihat ve Terakki. Istanbul, 1987.
6 См.: Kuran, A. Inkilap Tarihimiz Ve Jon Turkler. Istanbul, 2000.
7 См.: Aksakal, M. The Ottoman Road to War in 1914 : The Ottoman Empire and the First World War. N. Y., 2008.
8 См.: Виноградов, В. Н. Восточный вопрос в большой европейской политике // В «пороховом погребе Европы» : 1878-1914. М., 2003.
9 См.: Виноградов, К. Б. Боснийский кризис 1908-1909 гг. - пролог Первой мировой войны. Л., 1964.
10 См.: Грачев, В. П. Балканские владения Османской империи на рубеже XVIII-XIX вв. : внутреннее положение, предпосылки национальных освобождений. М., 1990.
11 См.: Gottlieb, W. W. Studies in secret diplomacy during the First world war. L., 1957. Р. 362.
12 См: Aksakal, M. Op. cit. P. 47.
13 См.: Gooch, G. P. British Documents on the Origins of the War, 1898-1914 / G. P. Gooch, H. W. V. Temperley. L., 1928. Vol. 7. Р. 124141.
14 См.: Aks.in S. Op. cit. P. 119-127.
15 См.: Gottlieb, W. W. Op. cit. P. 32.
16 См.: Виноградов, К. Б. Указ. соч. С. 63-66.
17 См.: Aks.in S. Op. cit. P. 154.
18 См.: Kuran, A. Op. cit. P. 72.
19 См.: Wallach, J. L. Austro-Hungarian Foreign Office Documents on the Macedonian Struggle, 1896-1912. Thessaloniki, 1976. Р. 67-99.
20 См: : Emin, A. Turkey in the World War. N. Y., 1930. Р. 32.
21 Ibid. Р. 102.
22 См.: Gottlieb, W. W. Op. cit. P. 363.
23 См.: Sullivan, С. D. Istanbul crossings : German diplomacy in Turkey, 1908-1914. Nashville : Vanderbilt Univ., 1977. Р. 2, 5, 26.
24 См.: Weber, F. G. Eagles on the descent : Germany, Austria, and the Diplomacy of the Turkish Alliance 1914-1918. N. Y., 1970. Р. 18.
25 См.: Aksakal, M. Op. cit. P. 51.
26 См.: Jaszi, O. The Dissolution of the Habsburg Monarchy. ^icago : Univ. of tticago Press, 1966. Р. 41.
27 Ibid. Р. 169.
28 См.: Bridge, F. R. Great Britain and Austria-Hungary 1906-1914 : A Diplomatic History. L., 1972. Р. 77.
29 Ibid. Р. 83.
30 Ibid. Р. 86.
31 См.: Taylor, A. J. P. The Habsburg monarchy, 1809-1918 : a history of the Austrian Empire and Austria-Hungary. L. : Penguin Books in assoc. with Hamish Hamilton, 1964. Р. 74
32 Cm.: Emm, A. Op. cit. P. 104.
33 Cm.: Aksakal, M. Op. cit. P. 117.
34 Cm.: Kent, M. Op. cit. P. 33.
35 Cm.: Emin, A. Op. cit. P. 56.
36 Cm.: Bridge, F. R. Great Britain and Austria-Hungary... P. 131.
37 Cm.: Gooch, G. P. Op. cit. P. 175-183.
38 Ibid. P. 189.
39 Cm.: Aks.in S. Op. cit. P. 267.
40 Cm.: Kent, M. Op. cit. P. 41.
41 Cm.: Weber, F. G. Op. cit. P. 132.
42 Ibid. P. 143.
43 Cm.: Taylor, A. J. P. Op. cit. P. 101-132.
44 Cm.: Weber, F. G. Op. cit. P. 143-147.
45 Cm.: Kent, M. Op. cit. P. 44.
46 Ibid. P. 45.
47 Cm.: Cornwall, M. The Last Years of Austria-Hungary. Exeter [UK] : Univ. of Exeter Press, 2002. P. 173.
48 Cm.: Weber, F. G. Op. cit. P. 174.
49 Cm.: Taylor, A. J. P. Op. cit. P. 151.
50 Ibid. P. 152.
