CC BY
30
общества и правителя, как некого процветания му власти явился немаловажным вкладом в бога-
государства. Такой взгляд мыслителя на пробле- тую идеями политическую теорию IV в. до н. э.
ЭТИКА ТОМАСА КАРЛЕЙЛЯ В ИДЕЙНОМ ОБОСНОВАНИИ БРИТАНСКОГО ИМПЕРСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА (60-70 гг. XIX в.)
Д.С. Жуков
Дискуссии вокруг устройства и судеб империи, особенно активизировавшиеся в 60-70-х гг., имели истоки в предшествующем периоде, когда Томас Карлейль противопоставил свою этику господствующему в то время либеральному принципу абсолютной автономности личности. Именно этот принцип использовался представителями манчестерской школы для обоснования неизбежности дезинтеграции империи.
Карлейль исходит из религиозного положения о богоподобности человека, которую отождествляет с «Трудом», - эта первая из двух осевых категорий этики Карлейля трактуется им в противоположность «фритредоровской» деятельности, направленной на достижение личного благополучия. Труд, по Карлейлю, есть всякое противостояние разрушению и Хаосу, служащее возвышению человеческого рода. Конкретно-вещественные результаты труда человека и народа свидетельствуют о силе их созидательной «энергии», о степени их духовного совершенства. Итог деятельности англичан - «завоевание самой обширной империи», «могучая победа над Хаосом». Так империя находит свое основание и источник в божественном космическом предназначении человека.
«Почитание героев», возведенное в ранг религии, - второй краеугольный камень этики Карлейля - «Закон соединения» человеческого общества, который он призывает использовать вместо ненавистных ему либеральных принципов «Laissez faire» и «Наличный платеж как единственная связь». Почитание героев - поклонение эталону - объединяет человека-созидателя со множеством ему подобных, подчиняет его надин-дивидуальным идеалам и организации, их воплощающей. Вместо обособленности свободного члена общества, предполагаемой либеральной доктриной, Карлейль призывает к установлению «системы Порядка и управления».
Так, Карлейль, отталкиваясь от радикального ниспровержения буржуазного «Маммонизма» («просвещенного Эгоизма» - утилитаризма Бен-тама, догматического либерализма), внешне парадоксальным образом создает своего рода этику имперской личности. Это философия скорее пригодна для империи, нежели философия самой империи или имперской англо-саксонской расы, интенсивно разрабатываемая несколько позже -начиная с 60-х годов - и органично включавшая, как мы полагаем, в качестве одного из базовых элементов этику личности Томаса Карлейля.
АВСТРИЙСКИЕ ЛИБЕРАЛЫ О НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМАХ ГАБСБУРГСКОЙ МОНАРХИИ 60-80-х гг. XIX в.
О.В. Нестерова
Национальные проблемы земель австровенгерской монархии стали одной из причин ее крушения. Прежде всего необходимо отметить, что борьба национальностей в Австро-Венгрии за независимость началась еще во время наполеоновских войн, но особую остроту приобрела в конце XIX в. Австро-венгерское соглашение 1867 г. открывает новый этап в национально-освободительном движении народов Австро-вен-герской монархии.
В национал-освободительном движении выделялись два основных направления: умеренное и радикальное. Соответственно, разными были тре-
бования этих течений. Умеренное крыло настаивало на широком местном самоуправлении, со всеми вытекающими правами. Это крыло поддерживали и консервативно настроенные ряды национальной аристократии. В рядах радикалов раздавались требования уравнения в правах наций Австро-венгерской монархии и даже создания независимых национальных государств.
Наибольшую остроту в конце XIX в. приобрел славянский вопрос. С одной стороны, чехи требовали восстановления прав земель чешской короны (Богемии, Моравии и Силезии) и предоставления им самостоятельности по примеру зе-
мель Венгерской короны. Эго означало бы создание уже не двуединой, а триалистской монархии. С другой стороны, нельзя не учитывать и движение юго-славянских народов Габсбургской империи. В обоих случаях идея национальной независимости, национализм славянских народов играли определяющую роль.
Австрийская конституция содержала XIX статью, гарантировавшую нерушимое право отдельной нации сохранять и развивать свой язык и культуру. На практике же это право не соблюдалось, хотя нередко правительству и парламенту Австро-Венгрии приходилось идти на компромисс. Так, польской аристократии был предоставлен контроль над Галицией, с доминирующим положением польского языка, а на отказ чехов
участвовать в общеавстрийском ландтаге, австрийскому правительству пришлось отреагировать рядом демократических реформ, в частности, вводился закон о языке). Но противоборство немцев не позволило в тот период решить национальные проблемы. Австрийские либералы, находившиеся в 60-70-х гг. у власти, практически ничего не сделали для решения национальных проблем. Несмотря на это, национальный вопрос постоянно ставился на заседаниях австрийского Рейхстага, особенно после соглашения 1867 г. Но большинство проектов решений национальных вопросов так и остались на бумаге. Тем не менее определенные уступки национальностям были сделаны.
ИДЕОЛОГИЯ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМА ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ США 20-х гг.: ОЦЕНКИ АМЕРИКАНСКИХ И РОССИЙСКИХ ИСТОРИКОВ
A.A. Канаев
Внешняя политика США 20-х годов оценивается в американской и российской историографии как изоляционистская. Тем не менее, историки признают, что завоеванные Соединенными Штатами позиции мирового кредитора в период Первой мировой войны не могли не втягивать их в дела Европы. В этой связи возникает вопрос о влиянии идей интернационализма на межвоен-ную дипломатию США.
После Второй мировой войны ряд американских историков (Дж. Кеннан, Р. Осгуд, Р. Феррел, Г. Моргентау и др.), определяя направленность дипломатии США в 20-е гг. как изоляционистскую, осудил непонимание республиканскими администрациями роли военной готовности и политических обязательств в обеспечении европейской безопасности. Говоря о внешнеэкономической политике, указанные американские историки подчеркивали, что она была сконцентрирована прежде всего на выплате европейскими странами долгов США, что ее отличала протекционистская направленность тарифной и кредитной политики. По их мнению, лишь немногие политики тех лет должным образом оценивали важность перехода страны из статуса должника в статус кредитора.
С середины 50-х годов многие американские ученые (Д. Перкинс, Ф. Джилберт, У. Уильямс, Э. Эллис) стали уделять все большее внимание экономическим аспектам дипломатии Соединенных Штатов в 20-30-е гг. Всех этих историков объединяет их убеждение в том, что главной задачей внешней политики США было создание стабильной финансово-экономической между на -
родной обстановки. Причины незавершенности этой политики, по их оценкам, заключались в несоответствии между политическим изоляционизмом и экономическим экспансионизмом, в преобладании в американском политическом истеблишменте групп с националистическими интересами.
Российские историки-американисты, например, Е.И. Попова, A.C. Маныкин, Д.Г. Наджафов, Н.И. Егорова, связывали переход от интернационализма Вильсона к изоляционизму 20-х гг. с тем, что правящие круги США, учитывая международную обстановку, а именно, невозможность навязать Европе свою волю, предпочли вильсо-низму традиционную внешнеполитическую тактику. Изоляционизм 20-30-х гг., по мнению российских историков, служил, главным образом, для борьбы с влиянием великих европейских держав на международной арене. Тем не менее, США, действуя на стыке изоляционизма и интернационализма, в тот период по-прежнему продолжали претендовать на роль арбитра в европейской политике. Не будь мирового экономического кризиса 1929-1933 гг. и страха перед новой мировой войной, изоляционистская модель поведения США по отношению к Европе вполне могла бы трансформироваться в интернационализм.
Таким образом, и российские, и американские историки, признавая первенство изоляционистских идей во внешней политике США 20-х гг., приходят к выводу о том, что идеология интернационализма сыграла определенную роль в поведении США на европейском континенте.
