CC BY
82
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДАНИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD)(HISTORICAL SCIENCES)
УДК 94(470)"19/20" МЕЛЬНИКОВА Н.В.
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, сектор социальной истории, Институт истории и археологии Уральского отделения Российской академии наук E-mail: melnatvik@mail.ru
UDC 94(470)"19/20" MELNIKOVA N.V.
Candidate of History, senior researcher, Department of social history, Institute of History and Archaeology of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences E-mail: melnatvik@mail.ru
«АТОМНАЯ» ИДЕНТИЧНОСТЬ ЖИТЕЛЕЙ ЗАКРЫТЫХ АТОМНЫХ ГОРОДОВ РОССИИ* "ATOMIC" IDENTITY OF THE RESIDENTS OF THE RUSSIAN CLOSED ATOMIC TOWNS
Статья посвящена отечественным закрытым атомным городам и « атомной» идентичности их жителей, которая анализируется от момента возникновения подобных поселений до сегодняшнего дня. Рассмотрены причины возникновения, содержание и трансформация таких ключевых компонентов «атомной» идентичности, как восприятие работы в закрытом городе, его населения и самого города.
Ключевые слова: закрытые атомные города, ЗАТО, идентичность, установки, ценности, корпоративность.
The article is dedicated to the Russian closed atomic towns and "atomic" identity of their residents which is considered from the foundation to the present day. It discloses the causes of the emergence, content and transformation of such key components of the "atomic" identity as the perception of work in closed towns, its population and the towns itself.
Keywords: the closed atomic towns, ZATO, identity, attitudes, values, corporatism.
Особый тип научно-индустриальных, высокотехнологичных центров - закрытые атомные города - появились в СССР во второй половине 1940-х гг. в ходе реализации атомного проекта. Специфика их социально-пространственной организации была обусловлена главной целью их существования (создание атомного оружия) и представлениями высшего руководства страны об условиях реализации этой цели. Отсюда проистекали территориальная изолированность, режим секретности и гостайны, уникальная наукоемкая производственная база, первоочередное финансирование и снабжение, специальный отбор жителей, развитая культурно-бытовая инфраструктура. В этих условиях сформировалась замкнутая социальная система, которая уже в 1950-е гг. создала своеобразную «атомную» культуру, проявлявшуюся в менталитете, языке и в поведении людей. Опираясь на осуществленные автором исследования менталитета населения закрытых атомных в исторической ретроспективе [12-15], данная работа концентрируется на особенностях «атомной» идентичности и, соединяя прошлое и настоящее, показывает трансформацию ее ключевых компонентов. Источниками послужили рассекреченные архивные и опубликованные документы по истории советского атомного проекта, мемуары и интервью его участников и результаты социологических опросов, проведенные в закрытых атомных городах в течение последних 20 лет.
Обратимся к таким отчетливо выделяющимся ключевым компонентам «атомной» идентичности, как от-
ношение/восприятие а) работы в закрытом городе, б) населения закрытого города и в) самого закрытого атомного города.
Идея создания в атомном проекте подобных закрытых поселений была изложена начальником Первого управления НКГБ СССР П.М. Фитиным в письме к наркому госбезопасности В.Н. Меркулову в марте 1945 г. [2, т. 1, кн. 2, с. 239]. Для поддержания соответствующего уровня секретности был выбран путь создания периферийных научных и производственных атомных центров в отдаленных, обособленных районах страны. Такие места старались найти, соблюдая баланс между двумя условиями: относительной их удаленностью от государственных границ и столицы и сравнительной близостью от крупных индустриальных городов. Первый региональный атомный научный центр - конструкторское бюро № 11 - был размещен на части территории Мордовского заповедника в Горьковской области, в окружении 75-километровой лесной зоны [2, т. 1, кн. 2, с. 416]. В 1945 г. были приняты первые постановления о начале строительства «в глухих местах» Урале промышленных первенцев отрасли - заводов № 817 и 813 [2, т. 1, кн. 2, с. 353; т. 2, кн. 2, с. 73, 82, 83.]. Моделью пространственной организации послужили традиции российских городов-заводов, практика устройства ГУЛАГа и, видимо, разведданные об устройстве подобных поселений в США [2, т. 1, кн. 2, с. 239; 26, с. 159]. Вокруг атомного предприятия и его рабочего поселка создавалась сплошная контролируемая зона. Охраняемый
Работа подготовлена при финансовой поддержке гранта РФФИ № 17-01-00102-ОГН.
© Мельникова Н.В. © Melnikova N.V.
войсковыми частями периметр окружали два забора (с несколькими нитями колючей проволоки сверху), между которых проходила контрольно-следовая полоса. Принципам организации первых «атомных» поселений последовали и остальные, появившиеся позднее. В 1956 г. их насчитывалось уже десять (пять на Урале, три в Сибири и два в европейской части РСФСР). К этому времени некоторые из этих поселков уже получили статус города, строительство других было только начато. Градообразующими предприятиями стали секретные атомные производства: Всероссийское НИИ экспериментальной физики (г. Саров), производственное объединение «Маяк» (г. Озерск), Уральский электрохимический комбинат (г. Новоуральск), комбинат «Электрохимприбор» (г. Лесной), Сибирский химический комбинат (г. Северск), Горно-химический комбинат (г. Железногорск), Приборостроительный завод (г. Трехгорный), производственное объединение «Старт» (г. Заречный), Всероссийский НИИ технической физики (г. Снежинск) и Электрохимический завод (г. Зеленогорск)1.
Население закрытых атомных городов в момент их создания формировало, в основном, поколение форсированной индустриализации, которое усвоило и было носителем следующих установок и ценностей: вера в существующий социальный порядок, в цели развития советского общества; преимущество государственных, коллективных целей и интересов; самоограничения и жертвенность во имя глобальных государственных задач и будущих побед социализма; патерналистский комплекс, преклонение перед авторитетом (глава государства, партийные лидеры, партия); коллективный образ жизни и работы; общественно-полезный характер труда; ценности рационализма, технического прогресса; социальный оптимизм и массовый энтузиазм [Подробнее об этом см.: 17, 18, 28].
Эти установки и ценностные ориентации были той благодатной почвой, на которой выросло отношение к работе в закрытом атомном городе. Кроме них важнейшей составляющей этого отношения были чувства, связанные с недавно пережитой войной. Чтобы не допустить ее повторения (чем грозило обладание ядерным оружием США), люди были готовы на новые лишения, ограничения и преодолевание трудностей. Резиденты считали, что их работа обеспечивает, мир, безопасность, независимость и обороноспособность государства. В их представлениях атомное оружие, в создании которого они посильно участвовали, было средством защиты, а не средством уничтожения. Смыслообразующим центром «атомной» идентичности стало понимание, что создание атомного оружия морально допустимо и даже необходимо, если это позволит предотвратить ядерную войну и уничтожение людей [4, с. 271]. Это было важное государственное задание, имеющее внешнеполитическое значение, осознание чего формировало установку на создание отечественного ядерного оружия в максимально короткие сроки и высокое чувство ответственности за результаты труда. Иначе говоря,
работа в закрытом «атомном» городе воспринималась его резидентами, в первую очередь, как социально-политическая ценность, а сами они становились яркими носителями оборонного сознания.
В то же время, кроме того, что это была политическая ценность (обеспечение безопасности и независимости страны), она являлась и личностно-значимой (угроза потенциальной войны касалась каждого человека). Люди воспринимали цель создания атомного оружия одновременно как «общую» (это усилия больших коллективов работников) и вместе с тем как «свою» (важен индивидуальный вклад каждого). Всех объединяло отношение к городу как «городу-труженику», главная задача которого - создание «атомного щита». Высокая задача порождала особый рабочий климат, отличавшийся энтузиазмом, воодушевлением, увлеченностью общим делом, постоянным творческим поиском.
Цель работы, среда и трудовая атмосфера сами становились инструментальными ценностями, мотивирующими к производительному труду. Типичным было добровольное стремление действовать на пользу общему делу даже сверх ожиданий к исполняемым ими ролям. Такое сверхролевое поведение проявлялось в готовности работать сверх должностных обязанностей и нормативов рабочего времени, достигать целей любой ценой, идти на риск, проявлять творчество, активность и инициативность, принимать на себя персональную ответственность.
Население закрытого атомного города представлялось его резидентам как образованное «отборными людьми», грамотными, высококвалифицированными кадрами. В формировании подобных представлений на этапе становления системы закрытых городов активно участвовала местная пропаганда. В плане характеристики работников и жителей секретных атомных поселений в целом можно считать типичной фразу, прозвучавшую в 1957 г. на городской партийной конференции г. Лесного «У нас состав населения особый, в нашем городе - отборные люди» [1, л. 138]. И надо сказать, подобные суждения были основаны на реальном положении дел. «Атомные» работники проходили серьезный отбор, в основе которого лежали формальные и неформальные критерии.
Главный признак кадрового отбора высказал И.В. Курчатов в докладной записке В.М. Молотову еще «на заре» атомного проекта, в 1942 г.: «привлечь к решению [проблемы урана] наиболее квалифицированные научные и научно-технические силы Советского Союза» [2, т. 1, ч. 1, с. 279]. Таким образом, главным основанием допуска в атомный проект был человеческий ресурс (или личностный капитал). Согласно концепциям ресурсного подхода [5, 27], это знания, компетентность, мастерство, опыт, потенциал отдельной личности. Они становились тем ключевым активом, который позволял стать частью системы. Принцип подбора наиболее талантливых и квалифицированных специалистов в своих областях распространился позже и на массовую мобилизацию «атомных» кадров, которая началась после
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДА)(ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD)(HISTORICAL SCIENCES)
принятия постановления Государственного комитета обороны «О Специальном комитете при ГОКО» в 1945 г. [2, т. 2, кн. 1, с. 11-14]. Метод индивидуального отбора признавался обязательным при комплектование кадрами специальных атомных предприятий [2, т. 2, кн. 1, с. 244]. Выбранные на основании экспертного мнения (руководителя, преподавателя (если это был студент), заметок заводских многотиражек или стенных газет), допускались к заполнению пространных анкет, таких подробных, на которые у некоторых уходил не один час. Отраженные в анкетах данные позволяли оценить личные характеристики, профессиональные достижения с момента начала трудового пути, лояльность к власти и политическую благонадежность. Следующим фильтром отбора была проверка анкетных сведений органами госбезопасности СССР. Те, кто ее проходил, включались в списки, которые утверждались Социальным комитетом при Совете министров СССР, а затем оформлялись постановлениями последнего.
Неудивительно, что, с учетом процедур «атомного» рекрутирования и значимости выполняемой трудовой деятельности, резиденты закрытых городов преисполнялись чувством гордости «за оказанное доверие», в собственных глазах виделись себе избранными, исключительными, обладающими в массе своей высоким интеллектуальным и профессиональным уровнем, что формировало их ощущения корпоративности и самодостаточности.
Социальное пространство самого закрытого города также воспринималось через категории исключительности, особенности, привилегированности. Таковой, во-первых, являлась производственная направленность градообразующего предприятия, вобравшая в себя новейшие достижения науки и промышленности. С этой позиции закрытый город представлялся как город передовых технологий, занимающий доминирующие позиции в экономике и промышленности страны, гарант ее обороноспособности и «мира во всем мире». Во-вторых, исключительность заключалась и в самом факте закрытости города. Территориальная замкнутость, в целом, воспринималась положительно благодаря лучшему качеству жизни, по сравнению с «обычными» городами. Сюда относились обеспеченность комфортабельным жильем, социально-культурными и бытовыми объектами (школами, магазинами, спортивными комплексами, театрами, институтами и пр.), снабжение продуктами питания и бытовыми товарами, общая благоустроенность городов, которые назывались «городами-курортами».
Реально существующая совокупность специфических условий жизни в закрытом городе, накладывалась на «идеологическую обработку», рождая у горожан особое отношение к их месту жительства. Локальный дискурс был полон образами «особого, исключительного города», которому «партией и правительством» оказано «высокое доверие», а потому «не каждый желающий может проживать в таком городе»; «дорогого города», на развитие и снабжение которого государством
тратятся значительные суммы, часто в ущерб другим городам, отчего такой жизни «можно позавидовать». Особенность закрытого города приравнивалась даже к жизни «на другой планете» [16, л. 36; 22, л. 59; 23, л. 53; 24, л. 102]. Как признавался Н.В. Тимофеев-Ресовский: «атомная система была республика в республике, и нам на вашу жизнь-то, внеатомную, было наплевать с высокой башни» [7].
Позитивному восприятию закрытого города способствовали и глубинные архетипические представления, существующие в коллективном бессознательном и актуализированные пространственным устройством и «содержанием» атомного поселения. Речь идет о таком архетипе города как город-пещера, волшебный город, вход в который скрыт от посторонних. Неслучайно горожане воспринимали закрытый город как «тайное» или «секретное» место. С древности важным атрибутом городского пространства являлись городские стены, также имевшиеся в закрытых поселениях. Их символический смысл состоял в отделении мира культурного и упорядоченного от дикого и неосвоенного. Само вхождение в город, окольцованный стенами, означает приобщение к сакральному и удовлетворение одной из базовых человеческих потребностей - потребности в безопасности [6, с. 118, 209]. Как скрытый стенами волшебный город хранит в себе некую тайну (например, сад с чудесными деревьями, дающими необыкновенные плоды), так и закрытый атомный город хранил тайну производства атомного оружия, самого мощного на тот момент. Люди не только привыкали к закрытости городского пространства, но, со временем, воспринимали ее как благо, испытывая чувство облегчения и безопасности, входя внутрь [12, 13]. «Атомные» резиденты верили, что такие условия необходимы для выполнения их главной задачи.
Особенности производственной деятельности и социального состава, сходная система ценностных ори-ентаций, своеобразие пространственной организации способствовали интеграции жителей закрытых городов в корпоративную профессионально-территориальную социальную общность. Ее установки и ценности, появившись в 1950-е гг. сохранялись до тех пор, пока система была стабильной.
Реформы рубежа 1980-х-1990-х гг. привели к снижению объемов оборонных заказов, к сокращению ассигнований из федерального бюджета, к появлению безработицы, к серьезным прорехам в системе социальной защищенности. За этим последовали кардинальные изменения в отношении к работе в закрытом городе: в 1993 г. только четверть опрошенных заявляли, что гордятся своей работой на оборону страны [21, с. 78].
С тех пор ситуация несколько стабилизировалась. Но в системе произошли принципиальные трансформации социально-экономического и правового характера, отдалившие ее от проектного статуса. В структуре ценностей жителей закрытых атомных городов появились новые, в центре которых стоит отдельный индивид. Естественно, что отход от традиционной коллекти-
вистской модели больше демонстрирует молодое поколение закрытых городов [20]. Отношение к работе как социально-политической ценности потеряло свои позиции в структуре «атомной» идентичности: на реализацию стратегической государственной цели среди отличительных черт ЗАТО указывают менее 30 % респондентов [подсчитано по: 9, с. 127]. Гораздо более сильной составляющей «атомной» идентичности проявили себя закрытость, секретность и режимность города. На основании этих черт большинство резидентов продолжают считать свой город особенным [9, с. 131]. Хотя и отмечают ощущаемую утрату престижа, статус-ности проживания в закрытом поселении [3, с. 128]. Однако тут важнее оказываются такие «производные» закрытости и режимности, как безопасность, спокойствие, чувство защищенности, комфорт. Видимо, отсюда проистекает стремление доминирующей части населения подобных городов сохранить их «статус-кво». Это ярко показала волна возмущений и протестов попытке Министерства экономического развития РФ в 2015 г. открыть несколько атомных городов. Обобщенно суждения рядовых жителей, прозвучавшие через печатные издания и Интернет-форумы, выглядят следующим образом: «Мы привыкли жить в спокойном красивом тихом городе. Теперь к нам «понаедет» криминал, появятся бездомные, город станет грязным, вечером на улицы будет страшно выйти и отпустить детей гулять, появятся очереди в детские сады, поликлиники». Местные руководители в качестве контраргумента инициативе Министерства, как правило, приводили «угрозу ядерной безопасности страны».
Социально перспективной моделью для населения продолжает оставаться «город-труженик». В этом плане горожане довольно высоко оценивают городской научно-технический потенциал (в основе которого - градообразующее атомное предприятие) [9, с. 131]. Однако, гражданско-патриотические и патерналистские настроения, ранее обеспечивавшие базу для модели «город-труженик», сменились индивидуально-материальными интересами: стремлением к постоянной, стабильной работе и высокому уровню доходов. Ядро приверженцев данной модели составляют представители экономически активных возрастов (до 30 лет и отчасти 30-50 лет), связанные с деятельностью градообразующего предприятия [10, с. 165].
Как ценности и особенности населения закрытого атомного города продолжают считаться профессионализм, интеллектуальный уровень, образованность (осо-
бенно, среди населения «атомных»» наукоградов, таких как Саров [11, 19]). Представители возрастной группы старше 50 лет чаще фиксируют наличие большого количества интеллигенции в качестве отличительной характеристики населения ЗАТО. Присутствует и гордость за исторические достижения предыдущих поколений. Показательно (и объяснимо), что «атомные» ценности скорее транслируют те респонденты, чьи родители были заняты непосредственно на «атомном» производстве [8, с. 124]. Тем не менее, стойкость корпоративного единства размывается. Наиболее уязвимым звеном здесь оказалось поколение, трудовое формирование которого, в основном, пришлось на период реформ и кризиса отрасли, остро проявившегося в 1990-х гг., - резиденты в возрасте 36-50 лет. В период кризиса люди чувствовали себя растерянными, обманутыми, брошенными на произвол судьбы, ненужными своему государству. Разочарования и пессимистические настроения порождали рост преступности и, в целом, создавали неблагоприятный морально-психологический климат. Видимо, «груз» тех чувств влияет на ощущение корпоративного единства у представителей указанной возрастной категории. В тоже время, люди старшего поколения и молодежь до 35 лет обнаруживают более устойчивое чувство духа сплоченности, ощущения, что все делают одно, важное дело [8, с. 131]. Очевидно, что «возрастная» категория населения ЗАТО (старше 50 лет) является носителем установок и ценностных ориентаций, сложившихся в период формирования и расцвета системы закрытых атомных городов. Молодые люди до 35 лет, демонстрируя чувство единства, выступают как наследники традиций и, видимо, демонстрируют результаты кадровой политики Госкорпорации «Росатом», направленной на привитие ценностей «единой команды» [25].
Таким образом, если на начальных этапах существования системы закрытых атомных городов ядром «атомной» идентичности в первую очередь была социально-политическая ценность работы (как служение делу мира и безопасности страны), то на современном этапе самоценностью стал сложившийся жизненный уклад закрытого города. Корпоративность переживается как уникальность комплекса пространственных, правовых, социальных, статусных, бытовых и производственных составляющих. «Атомная» идентичность как осознание принадлежности к атомной отрасли продолжает существовать, хотя и с несколько смещенными ценностными акцентами в сторону индивидуализма и материальной заинтересованности.
Примечания
1 Приведены современные названия предприятий и «атомных» закрытых административно-территориальных образований (ЗАТО).
Библиографический список
1. Архивный отдел администрации городского округа «Город Лесной».
2. Атомный проект СССР: Документы и материалы. В 3 т. / Под общ. ред. Л.Д. Рябева. М.-Саров, 1998-2010.
3. Бондаренко Е.Н. Жизненные стратегии молодежи закрытых административно-территориальных образований: социологический аспект: дисс. ... канд. социол. наук. Екатеринбург, 2009. 170 с.
4. Визгин В.П. Этос ученого-ядерщика: истоки и формирование (1940-1950-е гг., на материале истории советского атомного проекта) // Философия науки. Вып. 11: Этос науки на рубеже веков. М.: ИФ РАН, 2005. С. 261-276.
5. Западная экономическая социология: хрестоматия современной классики / Под ред. В.В. Радаева. М.: РОССПЭН, 2004. 674 с.
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДА)(ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD)(HISTORICAL SCIENCES)
6. Ильин В.Г. Город как концепт культуры: дисс. ... док. социол. наук Ростов-на-Дону, 2004. 331 с.
7. Интервью с Н. В. Тимофеевым-Ресовским, 28 июля 1975 г. // Устная история. [Электронный ресурс]. URL: http://oralhistory.ru/ talks/orh-489/text (дата обращения: 26.04.2019).
8. Карачков С.М. Корпоративная модель социального управления закрытым «атомным» городом: дисс. ... канд. социол. наук. Екатеринбург, 2014. 238 с.
9. Комаров А.Е. Управление развитием закрытого административно-территориального образования с использованием маркетингового механизма: дисс. ... канд. эконом. наук. Екатеринбург, 2006. 193 с.
10. Копылов В.М. Оптимизация социального управления в закрытом административно-территориальном образовании: дисс. ... канд. социол. наук. Екатеринбург, 2006. 195 с.
11. Лопашов В.В. Особенности социализации студенческой молодежи в условиях закрытого административно-территориального образования (ЗАТО): дисс. ... канд. социол. наук. Саранск, 2006. 154 с.
12. МельниковаН.В. Закрытый атомный город как субкультура // Уральский исторический вестник. 2008. № 1 (18) С. 54-61.
13. Мельникова Н.В. Закрытый атомный город: особый статус и особая жизнь // Историческая урбанистика: прошлое и настоящее города. Сб. науч. ст. Всероссийской конференции с международным участием (г. Сургут, СурГУ 14 ноября 2014 г.). Курган: Курганский дом печати, 2015. 820 с. С. 410-421.
14. Мельникова Н.В. Менталитет населения закрытых городов Урала (вторая половина 1940-х - 1960-е гг.). Дисс. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2001. 223 с.
15. Мельникова Н.В. Холодная война в частной жизни советского человека // European Social Science Journal (Европейский журнал социальных наук). 2014. № 8. Т. 2. С. 363-370.
16. Объединенный государственный архив Челябинской области. Ф. 1597. Оп. 1. Д. 3.
17. Ольшанский Д.В. Психология масс. СПб: Питер, 2001. 368 с.
18. Почепцов Г.Г. Тоталитарный человек: очерки тоталитарного символизма и мифологии. Киев: Глобус, 1994. 152 с.
19. Пустынникова Л.В. Особенности социального развития молодежи в условиях закрытого административно-территориального образования: дисс. ... канд. социол. наук. Саранск, 2011. 212 с.
20. Савочкин Д В. Динамика ценностных ориентаций выпускников школ малых городов Сибири: По материалам социологического исследования выпускников общеобразовательных школ г. Железногорска (Красноярска-26) и г. Зеленогорска (Красноярска-45): дисс. ... канд. социол. наук. Красноярск, 1999. 169 с.
21. Тихонов В.А. Закрытые города в открытой России // Проблемы прогнозирования. 1996. № 6. С. 77-96.
22. Центр документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО). Ф. 4458. Оп. 1. Д. 1.
23. ЦДООСО. Ф. 5459. Оп. 1. Д. 1.
24. ЦДООСО. Ф. 5459. Оп. 4. Д. 2.
25. Ценности Росатома. 2016. № 9. [Электронный ресурс]. URL: http://www.rosatom-academy.ru/documents/57/Брошюра_Ценности_ Единая^оманда^Г (дата обращения: 26.04.2019)
26. Brown K. The Closed Nuclear City and Big Brother: Made in America // Ab Imperio. 2011. № 2. pp. 159-187.
27. Grusky D.B. (ed). Social Stratification. Class, Race and Gender in Sociological Perspective. Boulder: Westview Press, 2008. 1082 p.
28. Millar J.R. (ed.). Politics, Work and Daily Life in the USSR. A Survey of Former Soviet Citizens. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. 440 p.
References
1. Archiv department of the administration of the city district "Gorod Lesnoy".
2. Atomic project of the USSR: documents and materials: 3 vols. / Ryabev L.D., ed. M.- Sarov, 1998-2010.
3. Bondarenko Ye.N. Life strategies of the closed administrative territorial units' youth: sociological aspect: PhD dissertation. Ekaterinburg, 2009. 170 p.
4. Vizgin VP. Ethos of a nuclear scientist: origins and formation (1940-1950s, based on the history of the Soviet atomic project) // Philosophy of science. Issue 11: The science ethos at the turn of the century. M.: IF RAS, 2005. P. 261-276.
5. Western economic sociology: anthology of modern classics. Radayev V.V., ed. M.: ROSSPEN, 2004. 674 p.
6. Ilyin V.G. City as a concept of culture: doctoral dissertation. Rostov-na-Donu, 2004. 331 p.
7. Interview with N. V. Timofeev-Resovsky, July 28, 1975 // Oral history. [Electronic resource]. URL: http://oralhistory.ru/talks/orh-489/text (accessed April 26, 2019).
8. Karachkov S.M. Corporate model of social governance of a closed "atomic" town: PhD dissertation. Ekaterinburg, 2014. 238 p.
9. KomarovA.Ye. The development managing of a closed administrative territorial unit using the marketing mechanism: PhD dissertation. Ekaterinburg, 2006. 193 p.
10. Kopylov V.M. Optimization of social management in a closed administrative territorial unit: PhD dissertation. Ekaterinburg, 2006. 195 p.
11. Lopashov V.V. The features of the student youth's socialization in a closed administrative territorial unit (ZATO): PhD dissertation. Saransk, 2006. 154 p.
12. MelnikovaN.V. Closed nuclear town as a subculture // Ural Historical Journal. 2008. № 1 (18) P. 54-61.
13. Melnikova N.V. A closed nuclear town: a special status and a special life // Historical urbanism: the past and the present of the city. Kurgan: Kurganskiy dom petchati, 2015. 820 p. P. 410-421.
14. Melnikova N.V. Closed nuclear town phenomenon. Ekaterinburg: Bank kulturnoy informatsii, 2006. 176 p.
15. Melnikova N.V. Cold war in the private life of Soviet people // European Social Science Journal. 2014. № 8. Т. 2. P. 363-370.
16. The United State Archive of the Chelyabinsk Region. F. 1597. Op. 1. I. 3.
17. Olshansky D.V. Mass psychology. SPb: Piter, 2001. 368 p.
18. Pocheptsov G.G. Totalitarian man: essays on totalitarian symbolism and mythology. Kiev: Globus, 1994. 152 p.
19. PustynnikovaL.V. The features of youth social development in a closed administrative territorial unit: PhD dissertation. Saransk, 2011. 212 p.
20. SavochkinD.V. Dynamics of the values of the Siberian small towns school leavers: According to a sociological study of the graduates of a High schools in Zheleznogorsk (Krasnoyarsk-26) and Zelenogorsk (Krasnoyarsk-45): PhD dissertation. Krasnoyarsk, 1999. 169 p.
21. Tikhonov V.A. Closed towns in open Russia // Problemy prognozirovaniya. 1996. № 6. S. 77-96.
22. Documentation Center of public organizations of Sverdlovsk region (TsDOOSO). F. 4458. Op. 1. I. 1.
23. TsDOOSO. F. 5459. Op. 1. I. 1.
24. TsDOOSO. F. 5459. Op. 4. I. 2.
25. Rosatom values. 2016. № 9 [Electronic resource]. URL: http://www.rosatom-academy.ru/documents/57/Брошюра_Ценности_Единая_ команда.pdf (accessed April 26, 2019).
26. Brown K. The Closed Nuclear City and Big Brother: Made in America / K. Brown // Ab Imperio. 2011. № 2. pp. 159-187.
27. Grusky D.B. (ed). Social Stratification. Class, Race and Gender in Sociological Perspective. Boulder: Westview Press, 2008. 1082 p.
28. Millar J.R. (ed.). Politics, Work and Daily Life in the USSR. A Survey of Former Soviet Citizens. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. 440 p.
