CC BY
198
УДК 81'367.622.12
АССОЦИАТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ АНТРОПОНИМОВ В НЕМЕЦКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКЕ
М.А. Чигашева
В данной статье рассматривается роль антропонимов в политическом дискурсе средств массовой информации Германии и России. Особое внимание уделяется деонимам. В процессе деонимизации имена собственные наполняются новым значением и соотносятся с типичной деятельностью именуемого человека или его характерными особенностями. Подобный способ словообразования считается выразительным языковым средством и соответствует стилистическим потребностям языка СМИ. Новые слова образуются от имен действующих немецких или российских политиков, имеют отрицательную коннотацию и представлены различными частями речи - глаголами, именами существительными, именами прилагательными, наречиями. Особенно широко деонимы представлены в немецком политическом дискурсе. Изучение этого языкового явления, особенно в сопоставительном аспекте, может быть интересно для лингво-культурологии и практики перевода. Такие лексические единицы не фиксируются в словарях, они всегда контекстуально обусловлены и требуют от получателя информации дополнительных экстралингвистических знаний. В связи с этим возможно говорить также об ассоциативном потенциале антропонима и его национальной специфике. Ассоциации, связанные с антропонимами, несут важные фоновые знания, обладают устойчивостью и социальной значимостью для определенного языкового сообщества. Ключевые слова: лексическая система языка, антропоним, деоним, дискурс СМИ, словообразование, ассоциативный потенциал
Значительную часть лексической системы любого языка составляют имена собственные. Они всегда привлекали к себе внимание исследователей, которые рассматривали их с различных позиций, например, истории, литературоведения, этнографии, географии и т.д. Однако в первую очередь, онимы представляют особый интерес для филологов и лингвистов, потому что каждое имя - это слово, которое развивается по законам того или иного языка и относится к сфере национально-маркированных единиц. Иными словами, имена собственные представляют собой такие языковые единицы, которые аккумулируют в себе культурную информацию, несут особую нагрузку и могут отражать не только универсальные, но и национальные особенности восприятия окружающей действительности носителями языка. С учетом того, что в лингвистике последних десятилетий довольно активно разрабатывается понятие языковой личности, а языковые явления изучаются с точки зрения антропоцентрического подхода, исследования имен собственных продолжают оставаться актуальными.
Имена собственные изучали еще в античные времена. Так, например, древние греки, римляне и египтяне пытались постичь феномен явления имени собственного, выделяя его особое положение и функции в языке. Считается, что именно с этого времени и существует традиционное деление имен существительных на имена собственные (онимы) и имена нарицательные (апеллятивы). Однако до сих пор среди исследователей нет единства относительно определения имени собственного. Главной дискуссионной проблемой является признание или отрицание у онима способности выражать понятие. Например, А.А.Реформатский считал, что имена собственные «...никаких понятий не выражают», они «...гипертрофированно номинативны» [2, с. 66]. Такой же точки зрения придерживались В.В.Виноградов, О.С.Ахманова и др. А.А.Уфимцева называет имена собственные «.лексически неполноценными» словесными знаками, «...ущербными» словами [5, с. 42]. Тем не менее, неоспоримым является факт возможности перехода апеллятивов в имена собственные и наоборот, что, несомненно, доказывает отсутствие резких различий («демаркационной линии» по терминологии А.А.Реформатского) в семантическом отношении между этими двумя группами словарного состава языка. Если признать, что имена собственные обладают лексическим значением, то возможно говорить также об их способности иметь дополнительное, коннотативное значение, отражающее национально-культурную специфику языка. Нет единства среди ученых и в вопросе о делении имен собственных. А.В.Суперанская выделяет 13 видов онимов [4, с. 17], О.И.Фонякова только восемь [6, с. 4-50], Международный совет по ономастике (ICOS The International Council of Onomastic Sciences) - девятнадцать. Но какой бы подход ни превалировал в классификациях имен собственных, в любой из них антропонимы стоят на первом месте. На наш взгляд, это является признанием того, что они занимают значительное место в составе номинативных средств любого языка и участвуют, таким образом, в формировании языковой картины мира. Именно поэтому изучению антропонимов всегда уделялось большое внимание. В данной работе предлагается еще один взгляд на возможность их научного рассмотрения. Дело в том, что ономастические исследования последнего времени всегда были связаны с художественной литературой и прецедентными именами. И это вполне объяснимо, так как в этом случае речь идет о неполной апеллятивации онима или трансформации его значения, которое частично приобретает качественные характеристики апеллятива. Мы предлагаем обратить внимание на роль и место антропонимов в политическом дискурсе СМИ во взаимосвязи лингвистических и экстралингвистических стратегий подачи информации. Выбор языковых средств при создании того или иного информационного текста во многом зависит от контекста и когнитивных характеристик участников коммуникации, например, их целей, убеждений и знаний. Поэтому такие тексты содержат не только специальные термины, связанные с общественной и политической жизнью, сокращения, имена собственные, но и деонимы, элементы иронии, сарказма, игру слов, идиоматические выражения и т.д. Все эти средства, особенно последние, направлены на то, чтобы оказать на получателя информации определенное эмоциональное воздействие и повлиять на формирование его мнения в нужном направлении. Особый интерес среди такого многообразия представляют, на наш взгляд, деонимы, т.е. имена собственные, перешедшие в разряд имен нарицательных.
Как уже отмечалось, на лексическом уровне у имен собственных основной является номинативная или назывная функция. Совершенно очевидно, что антропоним обозначает индивидуального, конкретного человека. Однако при переходе в разряд имени нарицательного он получает возможность полностью или частично участвовать в сигнификации. Переход онима в апеллятив всегда мотивирован экстралингвистическими факторами, потребностью поиска новых наименований и более точного отражения действительности, связан с наполнением слова новым понятием. Деонимизация безусловно может рассматриваться как процесс обогащения словарного состава языка. Этот способ словообразования не является абсолютно новым. Кроме того, известны случаи, когда апеллятивы, развиваясь из имен собственных, становятся затем "интернациональными деонимами" с несколько измененным фонетическим составом-заимствованием. Так, широко известно, что от имени римского полководца и императора Юлия Цезаря (Caesar) были образованы немецкое Kaiser ("император"), чешское cisar с тем же значением, древнерусское кесарь, цьсарь, от которого в дальнейшем произошло наиме-
нование царь. Наиболее активно деонимизация проявляется во времена идеологических, культурных и демократических преобразований. В немецком языке первое появление подобных терминов связывается с развитием в средние века теологии и позже - с периодами Реформации, Просвещения, индустриальной революции и т.д. [8]. Нередко новые слова настолько хорошо ассимилируются в языке, становятся неотъемлемой частью его лексической системы, что не каждый носитель языка соотносит их с именами конкретных людей (бойкотировать, пастеризовать, morsen, röntgen, lynchen).
Следующий свой всплеск деонимизация переживает, пожалуй, на современном этапе развития языка, особенно немецкого. И здесь следует говорить не только о способах перехода имени собственного в разряд имени нарицательного, а еще и о коннотативном наполнении и стилистическом функционировании таких лексем. Прежде антропоним переходил на изобретение, открытие или изделие конкретного человека, сегодня это связано преимущественно с типизацией черт носителя имени собственного и особой популярностью в этом процессе пользуются политики. Прежде такие слова оставались нейтральными, сегодня они чаще всего имеют явно выраженную негативную коннотацию. Огромную роль в развитии процесса деонимизации в настоящее время играют средства массовой информации, потому что именно для дискурса СМИ характерно появление таких необычных слов и потому что они лучше всего соответствуют стилистическим потребностям языка прессы. Сюда относится, прежде всего, поиск новых выразительных языковых средств, позволяющих кратко и в то же время емко выразить мысль. Еще одной причиной популярности таких лексических единиц являются процессы демократизации и либерализации, когда в центре внимания общества и, соответственно, языковой картины мира, находится человек.
Процесс деонимизации приводит также к межчастеречной трансформации. Как отмечает А.В. Суперанская, «превращаясь в нарицательное, имя может перестать быть существительным и изменить свою парадигму на соответствующую другой части речи» [3, с. 115]. Анализ текстов политического дискурса СМИ Германии показал, что от онимов кроме имен нарицательных образованы имена прилагательные, наречия и глаголы. Эти части речи всегда понятийны, а их образование от имен собственных является свидетельством полной апеллятивации именных основ.
Процесс деонимизации характерен для многих европейских языков. В каждом из них он имеет свои особенности, выявить которые позволяет сопоставительный анализ. Так, например, в немецком языке особенно многочисленную группу деонимов, встречающихся в дискурсе СМИ, составляют глаголы, например, riestern, barscheln, schrödern, genschern, wulffen, stoibern и др. Все они образованы от имен действующих ранее или в настоящее время политиков и связаны либо с их законодательными инициативами, с типичной, особенно яркой, манерой поведения, либо со скандалами. Например, глагол schrödern (от имени бывшего канцлера Германии Герхарда Шредера) указывает на авторитарный стиль поведения, глагол stoibern связан с именем очень консервативно настроенного политика от Христианско-социального союза (ХСС) Эдмунда Штойбера и, как можно догадаться, с нерасторопными действиями, волокитой, что, собственно говоря, и считается основной чертой консерваторов. Следует отметить, что и само сокращение CSU (ХСС) немцы язвительно расшифровывают как Christlich- Schizophrene Union. Хорошо известен и глагол genschern, образованный от имени бывшего министра иностранных дел Германии и вице-канцлера Ганса Дитриха Геншера. Он означает неожиданную смену партнера и отсылает к событиям 1982 года, когда у власти в Германии находилась коалиция из либералов и социал-демократов. Свободная демократическая партия Германии предпочла бы коалицию с блоком ХДС/ХСС. Геншеру удалось инициировать процедуру вотума недоверия, что привело к роспуску правящей коалиции, новым выборам, в результате которых либералы остались у власти, но уже с новым партнером. Этот термин популярен и сегодня. Вот, например, заголовок статьи из газеты «Zeit Online» от 1.09.2013 -Westerwelle genschert im Wahlkampf. Или из издания «Westfälische Nachrichten» от 03.03.2011 - Wer genschert, ist ein Schwein. Кстати, этот глагол можно встретить не только в политическом дискурсе. Он употребляется в таком же значении и как термин в карточной игре под названием Doppelkopf (разновидность игры в скат). Глагол guttenbergen, образованный от имени бывшего министра обороны Карла Теодора цу Гуттенберга, обозначает «списывать» и связан с обвинениями в его адрес в плагиате, когда в 2011 г стало известно, что большая часть его диссертации была списана, и этому молодому и перспективному политику пришлось уйти в отставку. Интересно, что Гуттенберг был не единственным немецким политиком, которого обвинили в плагиате. В этот список входят также, например, бывший депутат Европарламента от Свободной демократической партии Германии Сильвана Кох-Мерин и бывший министр образования ФРГ Аннетте Шаван (ХДС). Особенно неприятными оказались разоблачения для г-жи Шаван, потому что обвинения в ее адрес были выдвинуты спустя 32 года после защиты диссертации. Однако первый обвинительный процесс, вызвавший такой резонанс в немецком обществе, был связан именно с именем Гуттенберга, что и привело в появлению в немецком языке нового глагола. Сегодня он занимает прочные позиции в молодежном сленге [7, с. 52]. То же самое относится и к глаголу hartzen - «жить на пособие по безработице». Он связан с именем Петера Харца, предпринимателя и экономиста, члена правления Акционерного общества Volkswagen, под руководством которого компетентная комиссия разработала пакет мер по реформированию рынка труда, получившего с легкой руки журналистов название Hartz. Наиболее неоднозначно был воспринят в обществе четвертый пакет (Hartz-IV), так как он предусматривал существенное сокращение размера пособия по безработице. В молодежном сленге употребительными сегодня являются уже и производные слова, такие как Hartz-IV-Dynastie (семья, где несколько поколений живут на социальное пособие), Hartz-IV-TV (ток-шоу, которое показывают днем, и смотрят его в основном безработные). А сам глагол hartzen получил еще и другое значение «валять дурака, ничего не делать» [7, с. 54].
Особой популярностью пользуется и действующий канцлер Германии Ангела Меркель. Так, глагол merkeln обозначает «бездействовать, пустословить, не сказать ничего по существу». Появление этого глагола связано с событиями 2002 г., когда на выборах в бундестаг блок ХДС/ХСС и Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) набрали абсолютно равное количество голосов (по 38,5%). Главный кандидат на пост канцлера от консервативных партий Эдмунд Штойбер (ХСС) заявил: «Wir haben die Wahl gewonnen!» - «Мы выиграли выборы!» Однако он явно поторопился, так как социал-демократы сумели договориться с партией «зеленых» и, получив в совокупности абсолютное большинство, создали правящую коалицию. Таким образом, консерваторы, показав на выборах очень высокий результат, оказались в оппозиции. Глава Христианско-демократической партии Ангела Меркель не рассчитывала на поражение и повела себя по-женски, дав волю эмоциям. В тот день она поклялась, что никогда не будет ничего предпринимать, не будет принимать никаких решений или высказываться на какую-либо тему, связанную с политикой. Когда в 2005 г. госпожа Меркель стала канцлером Германии, появился и новый глагол, как ироничное напоминание о бездействии или пустословии. В последнее время у этой лексической единицы появилось еще одно значение «устраивать нагоняй», и связано это со сложной финансовой
ситуацией в ЕС, когда действующий канцлер ФРГ призывает страны-партнеры к жесткой экономии и позволяет себе порой довольно резкие критические замечания в отношении их внутренней экономической политики. Поскольку Ангела Меркель играет важную роль не только в немецкой, но и в европейской политике, эта лексема остается очень популярной в немецком языке и характеризует не только действия нынешнего канцлера. Merkel merkelt wieder [n-tv.de, 15.03.2013] -Госпожа Меркель снова молчит. Horst Seehofer merkelt [tagesspiegel.de, 15.09.2003] - Хорст Зеехофер отмалчивается/ тянет с ответом. (перевод мой -М.Ч.) Словообразовательные возможности немецкого языка позволяют расширить список глаголов с основой «merkeln» - wegmerkeln (не замечать чего-то реально существующего), aufmerkeln (воспользоваться правом на демонстрации), bemerkeln (говорить о том, что и так понятно) ausmerkeln (молниеносно исчезнуть), übermer-keln (одурачить), vermerkeln (принимать сомнительные решения) и т.д. Следует отметить, что не все из упомянутых глаголов отличаются употребительностью. Только глагол hartzen зафиксирован в online-версии словаря Duden, который представляет собой свод правил и норм немецкого языка и издается Библиографическим институтом в Мангейме [9].
Помимо глаголов встречаются и другие части речи, образованные от имен известных, не только немецких, политиков, например, имена существительные - Thatcherismus, Schröderismus, Putinismus, Kohlianer, Schäublianer, Merkelianer, Nicht-Merkelianer, Schröderisierung, Merkelisierung; имена прилагательные - kohlisches Imperium, westerwellisch reden, Haiderscher „Kulturkampf, Blairsches Markenzeichen, die Bismarcksche Außenpolitik; наречия - schäubleweise, merkerlich, merkelesiert и др.
С полным основанием можно утверждать, что появившись впервые именно в дискурсе СМИ, деонимы вышли за его пределы и широко употребляются в разговорной речи, о чем свидетельствуют многочисленные примеры из твиттера, фейс-бука и различных блогов. Особенно это заметно в русском языке. В официальных изданиях, в отличие от немецкой прессы, такие новообразования не встречаются. Исключение, пожалуй, представляет газета «Московский комсомолец», однако она носит в настоящее время скорее бульварный характер. Исследованиями языка российских СМИ занимаются с недавнего времени компания Public.ru и интернет-портал «Словари XXI века». В интернете можно найти примеры деонимов, которые пускают в обиход журналисты и подхватывают пользователи социальных сетей. В основном это имена существительные, например, пехтинг (от имени Владимира Пехтина, бывшего депутата от «Единой России») обозначает процесс разоблачения российских чиновников, поиск на них компромата; мизулинг (от имени Елены Мизулиной, депутата от «Справедливой России», которая известна как автор и соавтор резонансных инициатив и законопроектов) характеризует борьбу с гомосексуализмом и педофилией, как правило, в искусстве, причем, борьба эта носит зачастую абсурдный характер; сердюковщина, слово связано с коррупцией, злоупотреблениями чиновников и их безнаказанностью; жириновщина как символ суверенной демократии российского образца и др. Интересно, что популярностью пользуются у нас и зарубежные политики или знаменитости. В последнее время своими нелепыми высказываниями отличилась теперь уже бывший представитель Госдепартамента США Джен Псаки, что немедленно отразилось в языке и пополнило его новыми словами, такими как псаки и псакинг как олицетворение глупости, невежества, лжи, перекручивания фактов, цинизма и лицемерия при освещении происходящих в мире событий. А глагол псакнуть имеет даже два значения «сказать глупость с умным видом» и «нагло озвучить заведомо неправдивую информацию, солгать». Некоторое время назад у блогеров был популярен и глагол депардировать (по аналогии с глаголом «депортировать»), после того как французский актер Жерар Депардье получил российское гражданство. Однако он не имел негативной коннотации, лишь иронично указывая на неординарную ситуацию.
Следует отметить, что в русском языке количество употребляемых в СМИ деонимов, образованных от имен политических и государственных деятелей, немногочисленно. Объясняется это, на наш взгляд, объективными причинами, а именно структурой имен собственных, их многосложностью, словообразовательными возможностями русского языка, и субъективно, потому что в сознании носителей русского языка такие слова воспринимаются скорее как ненормативная лексика, употребление которой всегда ограничено. Поэтому и встречаются они преимущественно в сферах, имеющих отношение к дискурсу СМИ, но очень редко в самих текстах информационного содержания.
Анализ употребления аппелятивов, образованных от имен собственных, позволяет сделать вывод, что во многих случаях они теряют свою соотнесенность с конкретными персоналиями и употребляются как лексические единицы с вполне самостоятельным значением. Поэтому считаем возможным говорить также об ассоциативном потенциале имен собственных. Позволим предположить, что антропонимы изначально обладали определенным ассоциативным потенциалом. Их появление в любом языке связано с указанием либо на род деятельности, либо на принадлежность к определенному классу или избранность, либо с отражением типичных признаков, присущих этому человеку. Об этом свидетельствуют, например, такие немецкие имена германского происхождения, как Gottfried (под защитой бога), Gotthard (сильный как бог), Gottlieb (любимец бога), Heinrich (имеющий богатый дом), Margarete (жемчужина), Müller (мельник), Schmidt (кузнец), Schneider (портной), Fischer (рыбак), Weber (ткач) и др. Или в русском языке - Людмила (милая людям), Михаил (подобный богу), Святослав (священная слава), Любомир (любим миром), Кузнецов (по профессии кузнец), Бобылев (одинокий крестьянин, не имеющий земельного надела), Соловьев (обладатель звонкого мелодичного голоса или человек маленького роста), Волков (нелюдимый, недружелюбный человек) и т.д. Ассоциации, связанные с антропонимами, несут важные фоновые знания, определяют семантику и прагматику рассматриваемых лексических единиц. Эти ассоциации обладают устойчивостью и социальной значимостью для того или иного языкового сообщества, становятся своеобразными символами.
Указание на «ассоциативность» в отношении антропонимов представляется удачным, если рассматривать ассоциацию как временную нервную связь, возникающую при определенных условиях. В любом языке ассоциативным потенциалом обладает огромное количество слов, и это относится не только к конкретной лексике. Под ассоциативным потенциалом слова понимается набор стереотипных признаков, свойственных определенному образу в сознании носителей того или иного языка и непосредственно связанных с ним. С семантической точки зрения ассоциативный потенциал слова включает в себя представления о физических особенностях субъекта, чертах его характера, свойствах, поведении, внешности и т.д. [1]. В каждом языковом сообществе выделяется широкий круг лиц, получивших известность в рамках всего сообщества (а иногда и за его пределами), или хотя бы в определенных социальных или профессиональных кругах. Такая известность реального лица неразрывно связана с определенным объемом информации о нем. Эти сведения и образуют семантику наименования и устойчиво связываются с конкретным антропонимом.
Таким образом, ассоциативный потенциал слова, в нашем случае деонимов, включает в себя характеристики людей и обладает национальной спецификой, обусловленной объективным (наличием тех или иных реалий) и субъективным
(произвольной избирательностью) факторами. В пользу данного утверждения говорит и наличие у новых слов определенной коннотации, в большинстве случаев негативной. Коннотация и ассоциативный потенциал слова могут считаться эквивалентными единицами. Вместе они входят в околоядерное содержание значения деонима и характеризуют отношение адресанта к окружающей действительности, придают слову эмоционально-оценочный компонент. Именно поэтому такие новообразования чрезвычайно популярны в дискурсе СМИ, основной целью которого является помимо информирования оказание определенного эмоционального воздействия на адресата и формирование общественного мнения.
Изучение процесса деонимизация представляется интересным для лингвокультурологии, так как это языковое явление наглядно демонстрирует специфику культурного фона носителей языка. Вместе с тем, его анализ, особенно в сопоставительном аспекте, может быть чрезвычайно полезен, прежде всего, для практики перевода. При передаче значений, выраженных деонимами, на другой язык создаются определенные трудности. Такие лексические единицы не фиксируются в словарях, они всегда контекстуально обусловлены и для их адекватного перевода необходим не только достаточно высокий уровень владения родным и иностранным языком, требуется также знание реалий, актуальных политических событий, возможно, и в историческом контексте. В этом смысле подобные лексические единицы можно относить к реалиям или окказионализмам. Как долго они просуществуют в языке, покажет время. Но тот факт, что уже сейчас они составляют определенный пласт в лексической системе немецкого и русского языка, который нельзя оставлять без внимания, является неоспоримым.
The paper discusses the role of personal names in the Russian and German media political discourse. The special emphasis is placed on deonims. In the process of deonimization a proper name is converted into a common name, with lexical tokens being filled with a new meaning and associated with a particular activity of a person referred or his or her special features. This process of word-formation is considered to be a linguistic means of expressiveness and corresponds to stylistic demands of the media language. New words are derived from the names of German or Russian politicians, have explicit negative connotation and take the form of verbs, nouns, adjectives and adverbs. Deonims are widely used in the German political discourse. The study of this linguistic phenomenon, especially in a comparative aspect, can be interesting to the linguocultural studies and translation. Such lexical units are not recorded in dictionaries; they are determined by a context and require a recipient of additional extra linguistic knowledge. In this context, it is possible to talk about associative potential of personal names and about its national specificity. Associations that are linked with personal names contain important information, are stable and socially important to a particular linguistic community. Keywords: lexical system of a language, personal name, deonim, media discourse, word-formation, associative potential
Список литературы
1. Малькова В.В. Устойчивые сравнения как средство выявления ассоциативного потенциала русских и немецких слов: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 2014.
2. Реформатский А.А. Введение в языковедение. - М.: Аспект Пресс, 2001. - 536 с.
3. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. - М.: Наука, 1973. - 365 с.
4. Суперанская, А.В. Теоретические проблемы ономастики: автореферат дис. .д-ра филол. наук. - Л., 1974. - 48 с.
5. Уфимцева, А.А. Лексическая номинация (первичная нейтральная)/А.А. Уфимцева. -Изд. 2-е. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. - 88 с.
6. Фонякова, О.И. Имя Собственное в художественном тексте/ О.И. Фонякова. Л.: ЛГУ, 1990. - 103 с.
7. Шевякова К.В, Чигашева М.А. Немецко-русский и русско-немецкий словарь сленга. Свыше 20000 терминов, сочетаний, эквивалентов и значений. С транскрипцией. - М.: Живой язык, 2015. - 224 с.
8. Wengeler, Martin. Schäubleweise, Schröderisierung und riestern. URL:http://www.komparatistik-online.de /Bd. 1, 2010, S. 79-98.
9. Wörterbuch der deutschen Sprache. Duden.de. Dudenverlag. URL: http://www.duden.de/rechtschreibung/hartzen
Об авторе
Чигашева М.А. - кандидат филологических наук, доцент кафедры немецкого языка Московского государственного института международных отношений (университета) МИД России, [email protected]
