CC BY
163
Н. Г. Мед
АССОЦИАТИВНЫЕ СТАНДАРТЫ В ИСПАНСКОЙ И РУССКОЙ ОЦЕНОЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА (НА МАТЕРИАЛЕ ЛЕКСИКИ И ФРАЗЕОЛОГИИ)
Выявление общности или различий в ассоциативных стандартах является важным фактором для типологического сопоставления оценочных ресурсов родственных/неродственных языков. В этой связи заслуживает внимания русско-испанский и испанско-русский словарь ассоциативных норм М. Санчес Пуиг, Ю. Н. Караулова, Г. А. Черкасовой (2001 г.). Он построен на наборе 108 «одноименных» для двух языков стимулов и состоит из двух частей, построенных соответственно на прямой реакции (от стимулов к реакциям) и обратной (от реакции к стимулам). В качестве информантов были опрошены студенты различных высших учебных заведений (средний возраст 19 -20 лет) Испании и России. Данные словаря, как отмечают его составители, могут предоставить дополнительную — к содержательной характеристике национального образа мира — информацию об ассоциативных стандартах и структуре языковой способности носителей соответствующего языка и культуры и помочь в работе не только филологам и культурологам для выявления общности и различий в области ассоциаций и прецедентных имен, но и социологам для получения сведений о мирооценках, а также философам для наблюдений над особенностями национального менталитета и национального характера1.
Хотя выбранные для словаря стимулы далеко не всегда совпадают с оценочными номинациями, функционирующими в испанской разговорной речи, и состав информантов не отражает разные возрастные характеристики, социальные и гендерные различия, для нас прежде всего представляют интерес реакции носителей языка на те стимулы, которые представлены общими и для словаря, и для нашего конкретного языкового материала лексемами, с целью сопоставления ассоциативных связей в оценочной картине мира испанцев и русских. Т ак, понятие «Бог» по количеству реакций занимает одно из главных мест в словаре. Бог огромен, всесилен, он является как источником света, справедливости и добра, так и источником зла в ассоциативном мышлении как испанского, так и русского языков (Dios — alma, el bien, luz, amor, criatura, pan, el mal, grande, justicia, vida, dedo, familiar, felicidad, hombre, madre, mal, montana, muerte, palabra, persona, recordar, rostro; Бог — душа, справедливость, добро, зло, любовь, начало, сила, смерть, хлеб), что подтверждается положительными и отрицательными оценочными номинациями в испанском языковом материале: «trabajar mas que Dios» (букв. ‘работать больше, чем Бог’, много трудиться), «ser como Dios» (букв. ‘быть/хорошим/как Бог’), «estar como Dios» (букв. ‘быть /красивым/ как Бог’) «tener mas cojones que Dios» (быть более любвеобильным, чем Бог), «ser mas valiente que Dios», (букв. ‘быть храбрее, чем Бог’), «ser tan/mas grande que/como la voluntad del Senor» (букв. ‘быть выше/таким высоким, чем/как Воля Господа’), «alma de Dios» (букв. ‘душа Бога’, глупый, наивный человек).
Главной ассоциацией на понятие «хороший» в испанском языке является хлеб, в русском же языке — друг (buenisimo — pan; хороший — друг), что подтверждается испанским
© Н. Г. Мед, 2008
фразеологизмом «mas bueno que el pan» (букв. ‘быть лучше, чем хлеб’), хотя также фиксируется схожая реакция некоторых носителей испанского языка с русским (bueno — amigo). В русском же языке все хорошее и радостное как правило ассоциируется с другом или гостем: всегда радость — гость; дорогой — гость, родной, друг; друг — гость.
Понятие «плохой» испанцы связывают в первую очередь с болезнью, а затем с врагом и жадным человеком (enfermo, enemigo, avaro). Похожая картина складывается и в русском языке: «плохой — жадный человек, враг», что свидетельствует об общности восприятия данного концепта. Эмоциональное ощущение брезгливости, чувство омерзения связано с жадностью, которая одинаково отрицательно характеризуется в обоих языках: ser repugnante — ser avaro; гад — жадный. В качестве символа жадности в обоих языках используется этноним «еврей» (judio — avaro; еврей — жадный), обусловленный стереотипами обыденного языкового сознания. Сходство жестовой символики нашло свое отражение в ассоциациях, связанных с соматизмом «кулак», использующимся для обозначения жадного человека: puno en rostro, ser de la Cofradia del Puno (букв. ‘кулак в лицо’, ‘принадлежать к братству Кулака’; кулак — богатый человек, богатый человек — жадный). Наблюдения над животным миром позволяют в обоих языках моделировать понятие жадности по сходству поведения крысы, прячущей свои припасы в норку: rata-avaro; крыса — жадный.
Среди схожих ассоциаций обыденного сознания с животным миром отметим еще слона (большой). Также как в русском языке, в испанском этот зооним обозначает параметрические характеристики большого человека (elefante-grande).
Если курица в русском сознании ассоциируется с глупостью, то в испанском языке — с мужчиной (gallina- hombre), что становится понятным, зная оценочное наименование трусливого мужчины: ser un gallina. Различия в ассоциациях, связанных с таким насекомым, как комар, сводятся к параметрическим представлениям: в русском сознании комар — большой, а в испанском — маленький (mosquito — pequeno), что подтверждается фразеологизмом интеллектуальной оценки «tener menos sesos que un mosquito» (букв. ‘иметь мозгов меньше, чем у комара). Медведь у русскоязычных информантов в первую очередь связан ассоциациями с цветом (белый), с размерами (большой) и эмоциональной оценкой (веселый), что, видимо, объясняется экстралингвистическими факторами: цирковыми представлениями и народными гуляниями с танцующими под звуки балалайки мишками. Испанцы же видят в медведе прежде всего красоту (oso — hermoso, encuentro, hombre, monumento, rico), т. е. те признаки, которые делают привлекательным настоящего мужчину (силу, рост и наличие волос на теле как атрибут мужественности). Подобное отношение к мужчине можно наблюдать в пословице: el hombre como el oso cuanto mas feo mas hermoso (букв. ‘мужчина как медведь, чем страшнее, тем красивее ).
Опрос испаноязычных информантов не дал четкой картины возникающих реакций на стимул «pajaro» (птица): pajaro — libre, la manana, felicidad, rojo (птица — свободная, утро, счастье, красная). С одной стороны, понятие свободы отражается в испанской фразеологии «libre como un pajaro» (свободный как птица), с другой — ни один из информантов не связал птицу с глупостью и легкомысленностью, что фиксируется в оценочных номинациях испанской разговорной речи: cabeza /llena/ de pajaros (букв. ‘голова, полная птиц’). Любопытно, что как раз в русском языке, не использующем зооним «птица» для отрицательной интеллектуальной оценки, среди реакций русских информантов фигурирует глупость: птица — свободный, слово, глупый, гость, любовь, счастье.
Не совпадают также реакции информантов обоих языков на стимулы, получившие дополнительные приращения смысла в семантических дериватах и фразеологизмах.
Например, имя собственное Адам в ответах опрошенных ассоциируется прежде всего с понятием «мужчина»: Adan — hombre, hermoso (Адам — мужчина, красивый); Адам — мужчина, в отличие от устойчивых языковых стереотипов «неряшливый, плохо одетый» в испанском языке (hecho un adan) и «обнаженный, голый» в русском (в костюме Адама).
Следует также отметить однозначную связь в испанском менталитете бедности с глупостью (pobre — necio), свидетельствующую о том, что умный человек не должен быть бедным, и большее разнообразие ассоциативных связей среди русских информантов, прежде всего увязывающих это понятие с народом, свободой, старостью и только потом с глупостью (бедный — народ, свободный, старый, глупый, дурак, маленький, помогать).
Схожесть в ассоциативном плане наблюдается и при анализе реакций на соматическую лексику. Так, труд в обоих языках связывается в первую очередь с понятиями «руки» и «дело» (trabajo — manos, asunto; работа — дело, руки), что находит свое отражение в номинациях этической оценки «трудолюбивый, умелый человек»: ser un manitas (букв. ‘быть рученькой’), tener buena mano (букв. ‘иметь хорошую руку’), manos de oro (букв. ‘золотые руки’) и в русском: золотые руки, в руках горит и т. д. Голова ассоциируется с мыслительной деятельностью: исп. cabeza—pensar, recordar, encuentro, familia, inteligente, manos. ojos, perder; русск. голова- хлеб, лицо, думать, умный, глупый, душа, рот, руки, веселый, вспоминать, что находит свое подтверждение в соответствующем испанском языковом материале: tener/mucha/cabeza, perder la cabeza, cabeza hueca/de serrin (букв. ‘иметь/много головы/голову, потерять голову, пустая голова, голова из опилок’); и в русском: иметь голову на плечах, потерять голову, голова садовая и т. д.
Анализ некоторых одноименных стимулов и реакций на них с позиций оценки в испанском и русском языках показал, что, во-первых, реакция на стимулы может быть как одинаковой (слон/elefante — большой /grande), так и абсолютно различной (жадный — хохол, avaro — catalan) и закрепляться в устойчивых стереотипных оценках, во-вторых, реакция может быть одинаковой в обоих языках (Adan — hombre, Адам — мужчина), но не находить своего отражения в существующих номинациях, что может быть объяснено как общностью понятийной системы человека, так и национальной спецификой восприятия тех или иных реалий окружающего мира и качеств человека и прецедентных имен.
Мы полагаем, что следует с большой осторожностью относиться к категорическим заявлениям в отношении сходств и различий менталитетов и национального образа человека в разных культурах и подчеркиваем, что малое количество анализируемых стимулов и однородный по многим параметрам круг опрошенных не могут дать четкого представления об особенностях ассоциативного потенциала испанцев и русских, однако сравнение некоторых реакций и анализ большого языкового материала позволили нам выявить некоторые приведенные выше закономерности.
1 Санчес ПуигМ., Караулов Ю. Н., Черкасова Г. А. Ассоциативные нормы испанского и русского языков. Москва; Мадрид, 2001. С.14-15.
