CC BY
23
ЛИНГВИСТИКА LINGUISTICS
УДК 81'373
Петрозаводский государственный университет доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой русского языка Патроева Н.В.
Россия, г. Петрозаводск, тел. +79110517091 e-mail: [email protected]
Петрозаводский государственный университет старший преподаватель, кандидат филологических наук Лебедев А. А.
Россия, г. Петрозаводск, тел. +79095725691 e-mail: perevodchik88@yandex. ru
Petrozavodsk State University Head of Department of Russian Language, Doctor of Philological Sciences, Full Professor, Patroeva N. V. Russia, Petrozavodsk, tel. +79110517091 e-mail: [email protected]
Petrozavodsk State University
Senior Lecturer, Candidate of Philological
Sciences,
Lebedev A. A.
Russia, Petrozavodsk, tel. +79095725691 e-mail: [email protected]
Н.В. Патроева, А.А. Лебедев
АССОЦИАТИВНО-ОБРАЗНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ПРЕЦЕДЕНТНОГО СОБСТВЕННОГО ИМЕНИ В ПОЭЗИИ (НА МАТЕРИАЛЕ КОНТЕКСТОВ С АНТРОПОНИМОМ ЛОМОНОСОВ)
Авторы рассматривают роль имен собственных в поэтическом творчестве, опираясь на контексты XVIII-XIX веков с антропонимом Ломоносов. В статье описываются атрибуты-ассоциаты, сопровождающие прецедентное имя, а также связанные с ним типичные мотивы. Используемое в работе понятие «ассоциативный ореол» вбирает в себя базовые признаки главного слова - ключевого понятия как его атрибуты, демонстрирующие коннотации и образные приращения смысла и существенно расширяющие его синтагматический потенциал в сравнении с иными типами дискурсов. Ассоциативный ореол опирается, наряду с атрибутикой, на типичные для данного онима мотивы-ассоциаты, участвующие в формировании образно-коннотативной системы прецедентного имени. Вместе с прецедентным именем система выявляемых атрибутов и связанных с ними коннотаций включается в образную концептосферу поэзии. Описываются типичные эпитеты и перифразы, сопровождающие прецедентный феномен в поэзии и участвующие в поэтическом формулообразовании: великий, славный, почтенный, бессмертный, парящий, Пиндар Холмогора, певец и др. Мотивы полета, дороги, величия, чести и славы россов включаются в концептосферу прецедентного имени. В завершении статьи делаются выводы, связанные с ролью антропонимов в развертывании категории интертекстуальности.
Ключевые слова: поэтическая ономастика, имя собственное, антропоним, Ломоносов, прецедентное имя.
N.V. Patroeva, A.A. Lebedev
ASSOCIATIVE-IMAGE POTENTIAL OF A PRECEDENT NAME IN POETRY (ON THE MATERIAL OF CONTEXTS WITH ANTHROPONYM LOMONOSOV)
The authors consider the role of proper names in poetic creativity, based on the contexts of the 18th-19th centuries with the anthroponym Lomonosov. The article describes the groups of motives and associate attributes that accompany the use case name. The concept of «associative halo» used in the work incorporates the basic features of the main
© Патроева Н.В., Лебедев А.А., 2020
word - the key concept as its attributes, demonstrating connotations and figurative increments of meaning and significantly expanding its syntagmatic potential in comparison with other types of discourses. The «associative halo» is based, along with attributes, on the typical motives-associates involved in the formation of the figuratively-connotative system of the precedent name. Together with the precedent name, the system of identifiable attributes and associated connotations is included in the figurative conceptual sphere of poetry. Typical epithets and periphrases accompanying the precedent phenomenon in poetry and participating in poetic formula formation are described: the great, glorious, respectable, immortal, soaring, Pindar Kholmogor, singer and others. Motives of flight, roads, greatness, honor and glory of the Russian people are included in the conceptual sphere of precedent name. At the end of the article, conclusions are drawn related to the role of anthroponyms in the development of the category of intertextuality.
Key words: poetic onomastics, proper name, anthroponym, Lomonosov, precedent name.
Поэтическая ономастика, в отличие от активно развивающейся в последние десятилетия общей, а также диахронической и синхронной частной ономастики, - область мало изученная: каковы экспрессивно-стилистические и образные потенции онимов, каковы направления и правила их трансформации в лирическом дискурсе? - эти вопросы еще ждут комплексного анализа на материале лучших образцов русской лирики. «Бурный рост антропо-нимических исследований в последние десятилетия обусловил становление антропонимики как самостоятельной области научного познания и позволил заложить основы этой науки. Но то, что сделано, - только начало, и до идеала - восстановления русской антропонимической системы во всей ее полноте - еще достаточно далеко. Не обследован ряд важных секторов русского антропонимического пространства, по некоторым же другим - материал, находящийся в нашем распоряжении, явно неполон и потому недостаточно осмыслен», - отмечает А.Б. Пеньковский [1; с. 311].
С одной стороны, лирика, по самой своей природе безымянная, превращает «каждый случай индивидуального переживания ... в модель отношений между более или менее обобщенным Я («всяким «Я») и действительностью» [2; с. 84], а потому, по словам Т.И. Сильман, «именно обобщающее местоимение, а не индивидуализирующее имя оказывается ... адекватным лирическому заданию» [2; с. 84]. Личные местоимения заменяют в лирическом роде имена персонажей, и не удивительно в связи с этим, что частотность антропонимов здесь очень невелика. С другой стороны, имена собственные не включаются в словари поэтической речи, за исключением редких пока конкордансов (например, издание [3]) - полных собраний всех словоупотреблений того или иного автора, очевидно, по той основной причине, что лишены понятийного компонента лексического значения, а поэтому возможность появления образных «приращений» у антропонимов и топонимов представляется гораздо более проблематичной, чем даже у самых абстрактных по содержанию нарицательных субстанти-вов. Однако значение имени собственного включает релевантный с точки зрения ассоциативно-семантического обогащения «национально-культурный компонент» [4; с. 76], так что система имен собственных в концентрированном виде представляет историю культуры каждого народа и вместе с нею демонстрирует образно-символическую структуру этнической картины мира. Кроме того, поскольку в ономастической сфере происходит отождествление слова и именуемого им индивидуального денотата, «непосредственно связанными по своей природе» [5; с. 301] оказываются имя и миф, в силу чего ситуация именования предмета может рассматриваться как акт ее творения, узнавания, познания. В системе поэтического дискурса, нацеленного прежде всего на оценивание окружающего мира, имена собственные (или онимы) зачастую обрастают разнообразными коннотациями, ассоциациями, что существенно расширяет синтагматику онимов в сравнении с «практической», в терминах ОПО-ЯЗа, речью. Таким образом, «креативность» ономастики и ее тесная связь с национальной картиной мира позволяет сделать предположение о важной роли имен собственных в создании образно-ассоциативных полей (парадигм) поэтического текста.
Целью данной статьи является анализ ассоциативного ореола, сопровождающего прецедентный антропоним в русской поэзии ХУШ-Х1Х веков. Гипотезой исследования является предположение о богатстве ассоциативного потенциала прецедентного имени в лирическом тексте.
Материалом для исследования служила выборка примеров из Национального корпуса русского языка (НКРЯ). Поэтический подкорпус НКРЯ демонстрирует 119 вхождений антропонима на протяжении трех веков, из них 76 приходится на первые два века русской поэзии. Далее поэтические тексты цит. по [6].
Представляется целесообразным начать анализ ассоциативной синтагматики с прецедентного, «знакового» для всей русской культуры имени Михаила Васильевича Ломоносова. Ученый-энциклопедист, поэт, теоретик русского стиха и нормализатор литературного языка, надолго предопределивший магистральный путь развития отечественной словесности и воплотивший в своем художественном творчестве ту особую форму мироощущения, которая была характерна для русского барокко и нарождавшегося уже классицизма, при жизни и после кончины вызывал к себе и к своему творчеству неподдельный интерес среди коллег по поэтическому цеху.
Считаем необходимым предварить анализ ассоциативного ореола выбранного имени некоторыми терминологическими и методологическими уточнениями:
1. под прецедентным именем понимается ключевое, широко известное в рамках данной культуры существительное, участвующее в формировании когнитивно-концептуальной сферы ее носителя - этноса; к сфере прецедентных имен «персоносферы» (термин используется, напр., в работе [7]) русской и мировой культуры, без сомнения, может быть отнесен антропоним Ломоносов (опыт анализа данного прецедентного имени на материале медиаресурсов см. в работе [8]);
2. используемое в работе понятие «ассоциативный ореол» вбирает в себя базовые признаки главного слова - ключевого понятия как его атрибуты, демонстрирующие коннотации и образные приращения смысла, а также синтагматические (валентностные) возможности имени;
3. анализ синтагматики антропонима основан на выявлении лексем-ассоциатов как атрибутов, сопровождающих имя; при повторении атрибутов в разных произведениях возможно формирование формульных компонентов, узнаваемых читателем, в силу повторяемости у разных писателей, а также контекстуальных аналогов онима - перифраз, реминисценций и аллюзий; вместе с прецедентным именем система выявляемых атрибутов и связанных с ними коннотаций включается в образную концептосферу поэзии;
4. ассоциативный ореол имени опирается, наряду с коннотативно-образной атрибутикой, на типичные для данного онима мотивы-ассоциаты (М.А. Стешенко утверждает, что «значение прецедентного антропонима равно совокупности его коннотативных признаков, реализованных через прецедентный сюжет» [9; с. 60], между тем, на наш взгляд, применительно к лирическому тексту лишь условно можно говорить не столько о сюжете, сколько о системе мотивов, ассоциирующихся с данным культурно значимым именем); анализ поэтической «концептосферы» (Д. С. Лихачев) прецедентного имени собственного необходимо предполагает выявление данных мотивов, связанных с образной системой лирического текста, с одной стороны, и «семиосферой» (в терминах Ю.М. Лотмана) русской культуры - с другой.
Вокруг имени Ломоносов в стихотворных произведениях русских писателей конца ХУШ-Х1Х века, согласно данным, полученным с помощью НКРЯ, выстраивается целый ряд сопровождающих данный оним лексем-ассоциатов, выступающих в функции украшающего эпитета и занимающих синтаксическую позицию атрибута (определения или приложения):
Противу Пиндара являлся Пиндар россов,
31
Краса отечества, бессмертный Ломоносов (М. Муравьев);
О ты, певец преславный россов! О, несравненный Ломоносов! Твой слог отменной красоты, Твоя огромна песнь и стройна (В. Майков);
На Пинде славный Ломоносов... (А. Пушкин).
Имя смелого пропагандиста русской силлабо-тоники и поэта, первенствовавшего в одическом жанре, неизменно сопровождается ассоциатами, объединенными поэтической тематикой (певец, лирик, творец, преобразитель словесности,философ):
Почто парящий Ломоносов, Парнаса росского творец,
Не сплел достойный вам венец? (С. Ширинский-Шихматов).
Есть Пиндар свой у нас, бессмертный Ломоносов, Творец языка своего... (А. Палицын);
.. .И сам Ломоносов
Преобразитель словесности нашей... (А. Воейков);
Так мыслил северный мудрец,.. Сердоболящий Ломоносов. Философ долго был в безмолвьи... ... остроумный Ломоносов, Спасатель таинств естества! (С. Бобров).
Но еще помянуть непременно надо ... Славного лирика Ломоносова ... (А. Пушкин).
Поэтический текст содействует функционально-семантическому обогащению слова, в результате чего изменяются также языковая валентность и - нередко - грамматические свойства лексемы. Имя собственное существенно расширяет свои синтагматические возможности за счет «украшающих» атрибутов-эпитетов, которые в сочетании с онимами превращаются в формульные:
Трубою мог звучать великий Ломоносов... (М. Муравьев);
... великий наш Ломоносов, ни в чем не терпевший соперников ... (К. Рылеев);
Перед Шуваловым свой стяг Склонял великий Ломоносов (А. К. Толстой)
... показал себя он честью россов, -
Таков-то был велик почтенный Ломоносов (В. Майков);
Узнал почтенный Ломоносов ... (К. Батюшков);
32
...парящий Ломоносов. .. (С. Ширинский-Шихматов); Парящий Ломоносов... (К. Рылеев).
«Поле» эпитетов дополняется в контексте целого произведения перифразами, создающими устойчивый ассоциативный ореол вокруг антропонима и являющихся его контекстуальными аналогами: «северный мудрец» (С. Бобров), «Парнаса росского творец» (С. Ширин-ский-Шихматов), «наш звучный Пиндар» (Г. Державин), «Родись вновь Пиндар, царь певцов! Родился ... Ломоносов» (Н. Карамзин); «Пиндар Холмогора» (А. Пушкин), «архангельский мужик» (Н. Некрасов) и т.п. Так формируется интертекстуальный ореол и - одновременно - некий «инвариант ассоциаций» [10; с. 296-300], сопровождающих прецедентное имя в лирическом гипертексте.
Коннотативный ореол прецедентного имени почти никогда не сопровождается иронией, но исключения все же встречаются: Пусть Ломоносов был умен, И нас еще умнее; За пьянство стал бессмертен он, А мы его пьянее (К. Батюшков)
Имя собственное в условиях художественного контекста оказывается способным к символизации, сопровождаемой синекдохической трансформацией морфологической (одно-числовой в системе языка) природы: Пожалуй, не судите строго: Ведь Ломоносовых не много (А. Хвостов).
В этих самоиронии эпигона классицизма читатель может уловить аллюзию на известные ломоносовские стихи: «И может собственных Платонов И быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать ...».
Впрочем, форма единственного числа прецедентного онима в сочетании с атрибутом «другой» также способна передавать переносное (метонимическое) значение: Другой Невтон, и Локк другой, Или другой здесь Ломоносов Торжественной стопою внидут... (С. Бобров)
Известное, культурно значимое имя, помимо сочетающихся с ним в контексте атрибутивных лексем, обрастает мотивами-ассоциатами, также участвующими в создании феномена прецедентности. Эти мотивы формируют сферу художественного концепта, моделируя его как «совокупность ассоциативных связей языковых единиц и их значений» [11, с. 31] и высвечивая традицию поэтического использования.
1..Мотив славы и величия:
Когда так станешь петь для утешенья россов,
Как Сумароков пел и так, как Ломоносов,
Великие творцы, отечеству хвала,
И праведную честь им слава воздала (М. Херасков);
... зрелись из россов Великий тамо Ломоносов, Державин, Дмитрев, Карамзин (А. Востоков);
... Дмитриев, Державин, Ломоносов,
Певцы бессмертные, и честь, и слава россов... (А. Пушкин);
33
И честь и слава россов,
Как диво-исполин,
Парящий Ломоносов ... (К. Рылеев);
Хотя с критических покосов ... В труху пошел наш Ломоносов С цветущей славою своей (П. Вяземский).
Здесь обращает на себя внимание регулярное сопровождение имени Ломоносов рифмой «росс», наделенной риторически-торжественной коннотацией, восходящей к классицистической оде и поддерживаемой в дальнейшем русскими романтиками.
2. Мотивы «звона» и «грома»:
... с Ломоносовым глас громкий вознеси:
Он наших стран Мальгерб, он Пиндару сподобен... (А. Сумароков);
В странах полнощных Ломоносов На лире первый возгремел, Высоки гимны в слух он россов В божественном восторге пел (В. Капнист);
Когда торжественно на лире он гремел,
Он гром соединять с приятностью умел ...
И тамо показал себя он честью россов, -
Таков-то был велик почтенный Ломоносов (М. Муравьев);
Поспешно прелетим к богатству слова россов, Услышим, как гремит витийством Ломоносов:
Он в слове сем открыл неистощимый клад... (С. Ширинский-Шихматов);
Внимай, как звучно Ломоносов Здесь славу вечную поет! (Г. Державин);
... Ломоносов
Когда-то лирою гремел (Н. Некрасов).
3. Мотив парения, высоты, полета над огромным пространством российской держа-
вы:
... с громом звучных струн ... Уж Ломоносов здесь, меж облаков летая И яры молнии с росой упоевая, Нас чрезъестественной мог высотой дивить... К местам тем возносил он быстрым нас умом... На геликонский верх, где он пред нами встал... (Я. Княжнин);
Как Ломоносов, Сумароков,
Парил я в мыслях на Парнас... (Д. Хвостов);
Парящий Ломоносов... (К. Рылеев).
Мотивы высоты и гремящей лиры создают реминисценции и аллюзии, отсылающие внимательного читателя к ломоносовским произведениям, в свою очередь продолжавшим пиндаровские традиции. Как отмечает И. З. Серман, «в ломоносовских одах метафора поэтического восторга реализуется в образах движения по вертикали» [12; с. 133]: подъем высоко вверх, взлет на Парнас, позволяющий обозревать обширные пространства родины, постигать прошлое и прозревать будущее. Высота полета и гром лиры как нельзя лучше соответствуют торжественности и «высоте штиля» ломоносовской оды:
Пройдите землю и пучину
И саму высоту небес ...
Не Пинд ли под ногами зрю?
Восторг внезапный ум пленил,
Ведет на верх горы высокой...
Взнесись превыше молний Муза ...
Ты, муза, лиру приими ...
Возникни, вознесись, греми... (М. Ломоносов)
4. «Культурная память» русской поэзии неизменно связывает имя Ломоносова с «приметами» его нормализаторской деятельности в области литературного языка - так, в окружении описываемого онима появляются, например, мотивы-ассоциаты «язык», «слог», «письменность», «наука»:
Прекрасный наш язык приял в свое участье Италианского не мягкость, но согласье: Он с Ломоносовым гремел и утихал... (М. Муравьев); ...О, несравненный Ломоносов! Твой слог отменной красоты... (В. Майков);
... се храм, наукам посвященный. Здесь Ломоносов пел... (М. Муравьев);
Открыл натуры храм богатым словом россов Пример их остроты в науках Ломоносов (Н. Поповский);
. письмен Ломоносов
Там вырастил плоды (М. Муравьев);
Для позора, для допросов Привели на стыд и срам Буквы те, что Ломоносов Завещал когда-то нам... (Д. Минаев).
5. Мотивы дороги, странствия, морского путешествия и северных земель связывают биографические аллюзии с традиционно-поэтическими метафорами жизненного и творческого пути и формируют лирический хронотоп:
В странах полнощных Ломоносов На лире первый возгремел ... (В. Капнист);
Я блеском обольщен прославившихся россов,
35
На лире пробуждать хвалебный глас учусь
И за кормой твоей, отважный Ломоносов,
Как малая ладья, в свирепый понт несусь (М. Муравьев);
В отечестве Зимы, среди ее снегов, -
Сказал парнасский бог, - к бессмертной славе россов
Родись вновь Пиндар, царь певцов! (Карамзин);
Тогда, нежданностью дивя полночный свет,
Рыбак по промыслу, но по душе поэт,
Рожденный средь пустынь и ледяных утесов,
На лире загремел впервые Ломоносов. (В.И. Туманский);
Отец великих, Ломоносов, Огонь средь холода и льдин,
Полночных стран роскошный сын! (В.К. Кюхельбекер); ... к вечной славе россов
Во хладном севере родился Ломоносов (В. Пушкин);
И Ломоносова дорога
Открыта каждому из вас (Д. Минаев).
В поэтическом дискурсе синтагматика имени собственного оказывается тем богаче, чем ярче этнокультурная память о его носителе. Антропоним с богатым культурно-историческим ореолом способствует формированию категории интертекстуальности, предлагая читателю -эксплицитно (через контекстуальное окружение) и имплицитно (через скрытые аллюзии и пресуппозиции) - уловить диалог разных авторов, текстов, стран, эпох. Кроме того, анализ ассоциативного поля широко известного имени собственного, превращающегося с течением времени в концепт-мифологему, выявляет формульность поэтического мышления, благодаря которой антропоним, не имеющий в системе языка устойчивой лексико-семантической валентности, в отличие от нарицательных слов, не существует изолированно, а извлекается поэтом из памяти вместе с готовыми уже смежными «со-смыслами» (ср. с замечаниями о «формульном стиле» [13; с. 211, 223]). Антропоним «обрастает» ассоциатами, создающими аллюзии и реминисценции, направленные на «воспоминание» связанных с носителем прецедентного имени ситуаций и текстов.
Библиографический список
1. Пеньковский А.Б. Очерки по русской семантике. - М.: Языки славянской культуры, 2004. 464 с.
2. Сильман Т. И. Синтактико-стилистические особенности местоимения // Вопросы языкознания, 1970, № 4. С. 81-92.
3. Григорьев В.П., Колодяжная Л.И., Шестакова Л.Л. Собственное имя в русской поэзии ХХ века: Словарь личных имен. - М.: Издательский центр Азбуковник, 2005. 448 с.
4. Листрова-Правда Ю. Т. К изучению русских антропонимов как носителей лингвостра-новедческой информации // Лексические и грамматические компоненты в семантике языкового знака. Воронеж, 1983. С. 75-80.
5. Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Миф - имя - культура // Успенский Б. А. Избранные труды. Т. 1. М.: Языки русской культуры, 1994. 608 с.
6. Национальный корпус русского языка. URL: http://www.ruscorpora.ru/ (дата обращения: 15.11.2019).
7. Хазагеров Г.Г. Персоносфера русской культуры // Новый Мир. 2002. № 1. С. 133-145.
8. Осколкова Н. В. Прецедентное имя «Ломоносов» в медиатекстах разных типов // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: сборник научных трудов. Москва; Архангельск : Соломбальская типография, 2013. С. 108-112.
9. Стешенко М. А. Библейские антропонимы «Иосиф Прекрасный» и «Мария Магдалина» в поэтической интерпретации Марины Цветаевой // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Сер.: Филология, педагогика, психология, 2016, № 1. С. 59-64.
10. Латышева В. Л. Признаки и функции прецедентных феноменов // Вестник Иркутского государственного технического университета, 2011, № 1 (48). С. 296-300.
11. Слышкин Г. Г. Лингвокультурный концепт как системное образование // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2004, № 1. С. 29-34.
12. Серман И. З. Поэтический стиль Ломоносова. М.; Л.: Наука, 1966. 260 с.
13. Гаспаров М. Л., Скулачева Т. В. Статьи о лингвистике стиха. М.: Языки славянской культуры, 2004. 288 c
References
1. Penkovs^ A.B. Essays on Russian semantics. Moscow: Languages of Slavic culture, 2004.
464 p.
2. Silman T.I. Syntactic-stylistic features of the pronoun // Questions of linguistics, 1970, №4. Pp. 81-92.
3. Grigoryev V.P., Kolodiazhnaia L.I., Shestakova L.L. Proper name in Russian poetry of the twentieth century: Dictionary of personal names. Moscow: Publishing Center Azbukovnik, 2005. 448 p.
4. Listrova-Pravda Iu. T. On the study of Russian anthroponyms as carriers of linguistic and regional information // Lexical and grammatical components in the semantics of a linguistic sign. Voronezh, 1983, pp. 75-80.
5. Lotman I. M., Uspenskii B. A. Myth - name - culture // Selected works. Vol. 1. Moscow: Languages of Russian Culture, 1994. 608 p.
6. Russian national corpus. URL: http ://www.ruscorpora.ru/ (date of the application 15.11.2019).
7. Khazagerov G.G. Personosphere of Russian culture // New World. 2002. № 1. Pp. 133-145.
8. Oskolkova N. V. The case name "Lomonosov" in various types of media texts. // Problems of conceptualizing reality and modeling the linguistic picture of the world: collection of scientific papers. Moscow; Arkhangel'sk: Solombala Printing House, 2013. Pp. 108-112.
9. Steshenko M. A. Biblical anthroponyms "Joseph the Beautiful" and "Mary Magdalene" in the poetic interpretation of Marina Tsvetaeva // Bulletin of the I. Kant Baltic Federal University, 2016, № 1, pp. 59-64.
10. Latysheva V. L. Signs and functions of case phenomena // Bulletin of Irkutsk State Technical University. 2011, № 1 (48), pp. 296-300.
11. Slyshkin G. G. Linguistic and cultural concept as a system of education // Vestnik of the Volgograd State University. 2004. № 1, pp. 29-34.
12. Serman I. Z. Poetic style of Lomonosov // Moscow; Leningrad: Nauka Publ., 1966. 260 p.
13. Gasparov M. L., Skulacheva T. V. Articles on the linguistics of the verse // Moscow: Languages of Slavic culture, 2004. 288 p.
