CC BY
135УДК 930.85(470.3+352)
ГРНТИ 03.61: Этнография и историческая антропология
С. С. Михайлов
Ассирийцы в исторической памяти жителей городов
Центральной России
В статье рассказывается об интересной странице в истории городов России ХХ в. - исторической памяти старожилов о чистильщиках обуви. В силу ряда причин, с 1920-х гг. этот промысел был занят представителями ассирийской диаспоры. Ассирийцы, происходившие из юго-восточных районов Турции, попали в России как беженцы, спасавшиеся от геноцида христианского населения, устроенного в годы первой Мировой войны. Занятие чисткой обуви было навязано им советскими властями на раннем этапе истории этой диаспоры. На «стоянках» чистильщиков обуви работали представители тех поколений, которые в сознательном возрасте попал в Россию. Их дети и внуки, как правило, получали хорошее образование и осваивали престижные специальности. Ассирийцы - чистильщики обуви несколько десятилетий были важной частью городской бытовой культуры. В настоящее время еще можно зафиксировать остатки исторической памяти по данной теме у старожилов некоторых городов, в которых проживали и работали ассирийцы. Автор занимается изучением истории ассирийской диаспоры в России с 1992 г. Статья основана на этнографических материалах, записанных во время бесед со старожилами некоторых городов Центральной России.
Ключевые слова: ассирийцы, город, диаспора, беженцы, старожилы, воспоминания, чистка обуви, информация, «стоянка», палатка, ремесло, нация.
S.S. Mihajlov
The Assyrians in historical memory of Central Russia urban population
The article tells about an interesting instance in the history of Central Russian cities and towns of the 20th century, i.e., historical memory of the old residents about shoe-shiners. Because of various historical reasons, since the 1920's, this was the activityof the representatives of the Assyrians Diaspora. The Assyrians, originating from South-Eastern regions of Turkey, had come to Russia as refugees, fleeing the genocide of Christian population during the First World War. Specialty Shoe shine was imposed on them by the Soviet authorities At an early stage in the Diaspora's history, the Soviet authorities forced them to take up shoe shining. Shoe shining 'stands' were served by representatives of the generations who had found themselves in Russia when being of age. Their children and grandchildren, as a rule, received a good education and mastered prestigious professions. For several decades,
© Михайлов С.С., 2018 © Mihajlov S.S., 2018
Assyrian shoe shiners several decades were an important part of urban consumer culture. At present the remnants of historical memory of them are available to re-cordamong the old-timers of the cities in which Assyrians had lived and worked. The author has been studying the history of the Assyrian Diaspora in Russia since 1992. The article is based on ethnographic material recorded during interviews with old residents of some cities of Central Russia.
Key words: the Assyrians, city, Diaspora, refugees, old-timers, memories, shoeshining, information, "stand", stall, craft, nation.
ХХ в. является довольно ярким и драматическим периодом в истории и культуре городов Российской Федерации. В это время происходит ломка в традиционном развитии городской жизни, где-то быстро, где-то постепенно исчезает старый уклад, но в то же время появляются и некоторые новые интереснейшие элементы городского колорита. Об одном из таких элементов, который еще в 19601970-х гг. можно было наблюдать на улицах и площадях многих городов, были этнические ассирийцы, работавшие чистильщиками обуви, продававшие шнурки, стельки и прочую сапожную фурнитуру. В данной работе мы хотели бы, опираясь на воспоминания старожилов ряда городов, показать этот элемент городской культуры, ныне почти утраченный.
Ассирийцы пока еще являются одной из малоизученных диаспор Российской Федерации. Ее историей в настоящее время занимается небольшое число историков, которые являются этническими ассирийцами. Наиболее крупными исследователями из них считаются отец и сын Садо из Санкт-Петербурга - известный лингвист и семитолог Михаил Юханнович (1934-2010) и архимандрит Стефан [1, с. 5-244; 2, с. 4-172; 3, с. 5-740]. Есть еще исследователи, также преимущественно этнические ассирийцы, пишущие об истории своего народа [4, с. 23-36]. К сожалению, автор фактически первым поднимает тему места ассирийской диаспоры в городской этнографии, поэтому в основу данной работы легли исключительно полевые материалы, собранные в течение многих лет работы над темой, начиная с 1992 г., но все же большей частью в течение последних четырех лет в основном работа шла по изучению московской городской диаспоры. Результатом этих изысканий стала книга, написанная в соавторстве с В. Фарисом [5, с. 42-151], а также ряд публикаций, посвященных месту ассирийцев в городской культуре [6, с. 98-105; 7, с. 44-53]. В первые десятилетия советской власти, когда собственно и формировались городские диаспоры ассирийцев-горцев, о последних часто писали в связи с работой по борьбе с «пережитками» или даже с судебными делами, с ними связанными [8, с. 33-46; 9, с. 68-69].
Ассирийцы, часто неправильно именуемые «айсорами», исконные места проживания которых находятся на Ближнем и Среднем Востоке, в основном попали в города Центральной России после Первой мировой войны, когда турецкие власти развязали геноцид христианского населения. В 1915 г. духовный и светский глава ассирийского народа - патриарх Ассирийской Церкви Востока Мар-Шимун Беньямин - поднял свой народ на восстание против турецких властей, дабы выступить таким образом на стороне России, воевавшей и на Закавказском фронте. Поскольку обещанная русскими помощь оказана не была, ассирийцы оказались один на один с турецкими войсками и отрядами курдов-мусульман. Началась резня и исход из родных земель. Часть ассирийцев ушла на территорию, которую контролировали англичане, но не менее 100 тыс. человек через иранскую Урмию ушли в российское Закавказье. Не менее половины от этого числа вскоре перебралось к англичанам в нынешний Ирак, другие несколько лет дожидались благоприятного исхода событий на родине, но после октября 1917 г. и ухода русских войск из северо-западного Ирана в начале 1918 г. надежды на победу России и попадание христианских земель востока Турции под ее контроль улетучились, и ассирийцы стали постепенно расселяться по городам европейской части России и Украины. Именно тогда и начали формироваться существующие доныне небольшие ассирийские диаспоры, процесс оформления которых, в силу частых переездов семей в поисках более благоприятных условий, длился все 1920-е и 1930-е гг.
Как правило, все происходило по следующей схеме: в город приезжали «разведчики», которые узнавали ситуацию относительно жилья и работы, договаривались с властями по поводу жилья, после чего привозили семьи, к ним присоединялись односельчане и соплеменники (имеются в виду ассирийские племена-миллет). Часто небольшие диаспоры в небольших городах стали появляться, когда уже не было возможности поселяться в переполненной к второй половине 1920-х гг. Москве - именно по этой причине ассирийцы поселились в Перловке (Мытищи), Тушино (ныне - район Москвы), Сергиевом Посаде, Александрове и других местах.
Городские диаспоры в рассматриваемом регионе были достаточно маленькими, самая большая из известных автору сформировалась в подмосковном Егорьевске. Во второй половине 1930-х гг. она достигла порядка двадцати семейств. В Перловке и Шатуре максимум живших там семей был равен десяти, но из Шатуры большая их часть вскоре выехала и к концу 1940-х оставалось всего три-четыре семьи. Не один десяток семей обосновались в таком крупном центре, как Нижний Новгород (в советское время - Горький), к сожалению, автор пока не располагает информацией о диас-
поре в Ярославле. Во Владимире в довоенное время известно всего о четырех семьях ассирийцев, примерно столько же в городе Александров Владимирской области, а также в Твери. В Клину и Сергие-вом Посаде нам известно всего по одному ассирийскому семейству. Но эта информация прежде всего касается тех коренных ассирийских семей, которые оставались в городах и после 1930-х гг. На начальном этапе истории достаточно большое число ассирийцев перебрались при появлении такой возможности в Москву и другие города. В начале 1930-х гг., при обмене паспортов иранских на советские, многие беженцы уезжали в Иран и далее на Запад. Некоторые ассирийские семьи жили в том или ином городе только до времени сталинских репрессий. Память об их проживании зафиксировать как-либо проблематично - ее практически не осталось. До автора во время исследований, проводившихся в 1990-х гг., доходили отрывочные сведения о том, что достаточно многочисленные выходцы из ассирийской горской области Джилу (племя-миллет джильвая) проживали в городах Владимир и Егорьевск. Они выехали еще до начала репрессий в первой половине 1930-х, возможно, за границу. Предположительно несколько семей джильвая жили в указанное время в Коломне - отрывки памяти о них мне также удалось зафиксировать от их московских соплеменников.
Далее хотелось бы коснуться причины, по которой представители восточного этноса, бывшие прежде независимыми горцами, вдруг стали заниматься промыслом, который на Востоке считается совершенно не престижным. Когда я начинал изучение истории ассирийской диаспоры в 1992-1993 гг., ассирийцы-старожилы Москвы чаще всего озвучивали достаточно простое объяснение: родители попали в чужую страну, не знали языка, не владели местными специальностями, поэтому и занялись ремеслом, которое всего этого не требует. Здесь надо привести и две занятные версии, услышанные от неассирийцев, с указанием, кто их сообщил. Первую версию в 1992 г. мне сообщила русская москвичка среднего возраста, ссы-
V Л V
лаясь на слова подруги-ассириики. С ее слов ассириицы сели чистить обувь русским в благодарность за то, что их страна спасла в 1915 г. братский христианский народ. Более ни от кого такого забавного объяснения я не слышал. Вторую версию мне сообщил пожилой московский интеллигентный еврей, также ссылаясь на слова знакомых «айсоров». Она куда более интересная. В эпоху Древнего мира Ассирия захватила Палестину и ее воины стали творить всяческие безобразия по отношению к народу избранному. За это старейшины Израилевы прокляли ассирийцев, сказав, что их потомки потом потеряют свои оставшиеся земли и будут чистить обувь местным жителям в одной весьма интересной северной стране (за-
пись 1999 г.). В обоих случаях информанты просили не сообщать их имена.
Очень часто в ассирийской и околоассирийской среде можно услышать предание о том, что будто бы ассирийских беженцев на «стоянки» посадил сам Михаил Иванович Калинин и для решения этого вопроса чуть ли не собиралось целое заседание Совнаркома. Конечно, это можно воспринимать как легенду, занятный памятник фольклора, но общаясь с московскими ассирийцами-старожилами, преимущественно детьми тех, кто сел в начале 1920-х на «стоянки» на улицах, я часто слышал о том, что их отцы (матери, как положено на Востоке, сидели дома), попав в Москву, начинали искать заработок для прокормления своих семей и шли в разнорабочие, грузчики, занимались мелкой торговлей и т. п. Устроившиеся сразу подтягивали к себе родственников и односельчан - без работы не оказывался никто. И вдруг в начале 1920-х гг. все оказываются на «точках» и чистят обувь, причем во всех городах европейской части страны, где осели ассирийцы-беженцы из Турции, без какого-то вмешательства извне, причем со стороны властей здесь явно не обошлось. Кстати, ассирийские старики, с кем я говорил в 1990-х, весьма тепло относились к имени Калинина, но называли какие-то другие причины такой народной любви.
Эпоха, когда на улицах городов рассматриваемого региона можно было встретить палатки, в которых работали ассирийцы, ушла в прошлое уже несколько десятков лет назад. Палатки практически везде являлись не столько частью городского пейзажа, сколько интереснейшим фрагментом городской культуры. Работавшие в них люди южной внешности, интересные в общении и достаточно экзотические для центра России, как правило, часто обращали на себя внимание. Прежде всего, горожане приобретали в таких местах необходимую обувную фурнитуру (шнурки, стельки, так называемые «подпяточники» и др.), к ассирийцам обращались с целью провести мелкий ремонт обуви, чистили же обувь немногие и не так часто.
В основном старожилы городов помнят информацию о местах работы чистильщиков обуви, о том, где в их населенных пунктах стояли обувные палатки, в которых трудились смуглые, не типичные своим обликом для коренного населения работники. В разных городах их этническую принадлежность идентифицировали по-разному. Как правило, об истинной ассирийской принадлежности представителей маленьких городских восточных диаспор ведали люди, которые жили рядом с ними, знали по работе, были хорошо знакомы лично. Остальные горожане чаще всего считали, что на «точках» чистильщиков обуви работают армяне. В некоторых городах была несколько иная идентификация. Например, в Муроме ассирийцев считали грузинами, в Рязани - цыганами, в Твери и Серпухове -
греками. Путаница с идентификацией попадала даже на страницы документов официальных структур, включая и органы НКВД, что мы, например, видим по материалам книги архимандрита Стефана (Са-до), посвященной репрессированным ассирийцам - там, помимо вышеприведенных этнонимов, есть и «сириец», и «перс, иранско-подданный», и «ассириец (айсор)», и даже разные комбинации этнонимов, типа «грек (армянин)» и т. п. [3, с. 369, 395, 448, 474, 544, 592; 10, с. 195]. Как правило, ассирийцев путали именно с представителями восточнохристианских народов. Это объясняется и их христианскими именами, а также более всего тем, что представителей диаспоры регулярно видели в православных храмах, которых в городах в советское время оставались открытыми единицы и не заметить в них постоянных прихожан из числа жителей небольшого городка было невозможно. Ассирийцы же, будучи народом, сохранившимся среди многолюдных и агрессивных соседей, будь то арабы, турки, курды, персы, даже в условиях безбожного строя старались обязательно крестить всех родившихся детей, обвенчать молодых и отпеть усопших.
И еще немного об идентификации ассирийцев жителями городов. Практически везде, помимо попыток конкретного причисления ассирийцев к тому или иному народу, существовало простое грубое определение «черные» «стояли палатки со шнурками, стельками, в них черные сидели». Интересный вариант такой идентификации, который бытовал у жителей Коломны, автору сообщил местный историк-краевед Анатолий Иванович Кузовкин (1938 г.р., запись 2015 г.) -«черные мужики». Кузовкин родился и жил ранее на территории коломенского кремля, недалеко от самой известной в городе палатки. Ее, деревянную и «немного покосившуюся», с завязанными в узел шнурками и прочей фурнитурой, а также двух смуглых сотрудников, работавших в ней в разное время, он запомнил очень хорошо.
Касательно мест, где находились так называемые «точки» или «стоянки» чистильщиков обуви в городах, то здесь существовала определенная схема: рынок, ж.-д. вокзал, центральная улица или площадь города. Число таких мест в рассматриваемом регионе, где диаспоры ассирийцев были маленькими, было от одного до пяти. Как правило, число таких «стоянок» соответствовало числу семей
V ^ п V V V
ассирийцев-беженцев времен Первой мировой войны с территории Турции, осевших в городе на момент поселения. Но, здесь могли быть и исключения - в октябре 2017 г. автор побывал в городе Мичуринск (до 1932 г. - Козлов) Тамбовской области, с целью записать воспоминания последних живущих в нем ассирийских старожилов. По рассказам коренной мичуринской ассирийки Людмилы Иосифовны Давыдовой, 1944 г. р., с начала 1930-х гг. в городе жило три семьи ее соплеменников, у каждой из которых было по две «точки» на
улицах в центре города. Однако не исключено, что часть этих мест осталась от более ранней части диаспоры, осевшей в Козлове еще в 1920-х, о которой Давыдова ничего не знает, но которая, как мы знаем по другим источникам, в этом городе существовала.
В работе мы упоминаем небольшие палатки, которые стояли на «точках», но они находились на них не всегда. Изначально места чистильщиков, выделенные для работы городскими службами, ничем стационарно оборудованы не были. Чистильщик приходил на это место с ящиком и другими необходимыми вещами, располагался и начинал ожидать клиента. Отсюда, кстати, и термин «стоянки», который в 1990-х гг. мне неоднократно довелось слышать от ассирийцев-старожилов. Потом на места работы стали ставить стационарные шкафы, из которых выдвигались сидения для чистильщика и клиента и в которые на остальное время убирались щетки, банки с гуталином и обувная фурнитура. Палатки, поначалу деревянные, стали появляться после Великой Отечественной войны. Так, например, было в Москве и крупных городах. В провинции, где все было консервативнее, иногда приносимые с собой ящики можно было встретить и в 1950-х гг. Один такой пример мы увидим ниже.
Так, в Рязани, старожилы помнят пять палаток чистильщиков, которые находились на городских улицах в послевоенные десятилетия. Известный рязанский краевед, Борис Владимирович Горбунов, рассказал, что эти палатки находились: 1) у Центрального рынка, 2) у Первомайского рынка, 3) на Театральной площади, 4) в Михайловском проезде, возле гостиницы «Заря» и 5) на улице Ленина, на углу с улицей Подбельского (ныне - Почтовая), у здания нынешней областной думы. Последняя палатка располагалась между колоннами ротонды старинного здания. Информант, как и большинство рязанцев, был уверен, что в палатках чистильщиков обуви работают этнические цыгане. О том, что это ассирийцы, он узнал только в старших классах школы, когда с одним из ассирийских ребят он оказался в одной спортивной секции. По словам Горбунова, в народе «самой главной» палаткой в городе считалась та, которая была на углу улиц Ленина и Подбельского, в которой сидел весьма видный полный усатый мужчина. Причину такого ее «статуса» информант пояснить не смог.
Порядка семи ассирийских семей оказались в довоенное время в знаменитом «городе сапожников» - в Кимрах. От информантов-ассирийцев автору известно, что здесь в 1920-х гг. осело несколько семей выходцев из независимого («аширетного») маликства Малая Джилу - Джилу Сорта, из деревень Серпель и Самсики. В 1930-х гг. туда попали семьи репрессированных московских ассирийцев, одна из которых происходила прежде из села Кон (группы-миллет куная). По рассказам сотрудницы Кимрского музея, Алены Абрамовны Ре-
линой, коренной жительницы города, ассирийцы проживали в разных местах старой части Кимр, их палатки, по крайней мере в 1960-х гг., находились на улицах Кирова и Урицкого, сколько именно она не помнит. Одно из таких мест-долгожителей располагалось напротив музея и на нем работала пожилая женщина, продававшая шнурки, стельки и т. п. Она также продолжала чистить обувь и в связи с этим моментом имела и постоянных клиентов - например, к ней чуть ли не каждый день приходил наводить блеск на ботинки мужчина, отставной военный, которых проживал в одном из домов напротив.
Релина также рассказала о периоде своего студенчества, 1950-х гг., когда она училась в Твери (в то время - Калинин). В этом городе также проживала небольшая ассирийская диаспора и в центре города можно было увидеть «стоянки» чистильщиков обуви. Институтский преподаватель, как-то проходя с группой мимо одной такой «стоянки», на которой работал мужчина-ассириец, к которому с небольшим тормозком с обедом пришла девочка-подросток, по всей видимости дочь, сказал своим студенткам следующее: «Видите -девочка-айсорка. Ее народ, ее семья чисткой обуви занимаются. Она вырастит - тоже будет чистить обувь. Айсоры занимаются чисткой обуви, и у девочки этой тоже впереди одно - она айсорка и будет чистить обувь» (запись 03.2016). Такое вот занятное высказывание русского провинциального преподавателя-интеллигента с определенной долей расизма. Восприятие ассирийцев как исключительно нации чистильщиков обуви, которые всегда, из поколения в поколение, будут только сидеть на городских улицах и более ничем другим не заниматься.
Несколько иное воспоминание автору передала сотрудница одной из известных московских библиотек, попросившая не упоминать в работе ее имя. В 1940-х гг., когда она была еще ребенком, ее семья, коренные московские интеллигенты, при сносе домов при реконструкции центра Москвы оказались выселенными в тогда еще подмосковное Ховрино. Товарищами по такому несчастью, помимо русских москвичей, оказались и несколько семей ассирийцев. По ее воспоминаниям, дети из полунищих семей русских учителей, простых инженеров и др., да и вообще русские соседи, всегда с завистью смотрели на ассирийцев, бывших по сравнению с их семьями богачами. Пик такой зависти всегда приходился на ассирийские праздники, свадьбы и прочие торжества, когда соседи, прежде всего дети из семей, где родители не могли позволить лишний раз купить детям простую шоколадку, видели большие суммы денег, которые давались музыкантам, приносились гостями на свадьбу (обряд «са-бахта» - С.М.), когда через забор наблюдали шикарные столы, да и многое другое, что было недоступно остальному большинству (за-
пись марта 2015 г.). От себя могу добавить, что в Ховрино жили представители ассирийской группы куная, которые в Москве считались одними из самых бедных ассирийцев. Восприятия ховринских ассирийцев как «нации чистильщиков обуви» у соседей не было.
Уроженец города Ногинска Московской области Николай Алексеевич Карпихин (1939 г. р., с 1958 г. живет в Москве) в детстве и юности проживал на Кооперативной улице, рядом с домом № 20 (не сохранился), в котором среди русских и представителей других национальностей жило несколько семей ассирийцев. Старшее поколение семей работало на «стоянках» по чистке обуви, молодые были заняты в других отраслях. Ассирийцев окрестные жители считали «армянами» и одно из названий дома и двора - «Армянский» (также называли «Учительским» по причине проживания в нем и семей педагогов). Карпихин знал ребят с этого дома, учился с ними в школе, регулярно играл с ними в футбол, но при этом был уверен, что смуглые ребята из соседнего дома - армяне. Причина в том, что в 1940-1950-х гг. в среде русских провинциальных городов не возникало никакого национального вопроса и точной национальной идентификации друзей и соседей не требовалось. Опрошенный был уверен в том, что фамилия «Бит-Юхан» является армянской. Причин выяснять национальную принадлежность друга и партнера по футбольной команде никогда не возникало (запись февраля 2014 г.).
В указанном дворе в прошлом проживала и нынешняя директор историко-краеведческого музея в соседнем городе Электросталь, Ольга Ивановна Николашина. По ее словам, из восемнадцати семей, живших в доме № 20 по Кооперативной, в период ее детства и юности, т. е. в 1940-1950-х гг., ассирийцы представляли всего три семьи. Из фамилий Николашина запомнила только уже известную нам Бит-Юхан, носителями которой были друзья ее детства. В доме, бывшем купеческом, были не менее интересными и другие жители, включая и пожилую представительницу семьи прежних его владельцев (запись июля 2015 г.). Этот дом и его обитатели советского периода являются интересным образцом в старой городской культуре Ногинска и заслуживает особого повествования.
Еще одни интересные воспоминания о проживании в соседстве с семьей ассирийцев мне сообщили в Егорьевске две уроженки этого города: Валентина Николаевна Дашкова, заслуженный врач, почетный гражданин города Егорьевска, и ее родственница Ольга Дмитриевна Хромова, ныне живущая в городе Шатура. Через дорогу от них поселилась ассирийская семья Бит-Зая, причем они въехали в частный дом, в котором жила одинокая старушка, как бы мы сейчас сказали, на правах ренты. Бабушка еще прожила много лет, добросовестно опекаемая новыми жильцами, переносившими все
ее капризы, будучи всегда накормленная, ухоженная и довольная. С Бит-Зая у всех соседей сложились прекрасные отношения, семья Дашковых тоже не стала исключением. У старика-ассирийца, которого по-русски звали Василий Иванович (все знали, что у него есть настоящее ассирийское имя, Лашкара, но по нему никто, кроме соплеменников, не обращался), была палатка на площади перед храмом Александра Невского. Сын его по имени Евгений, будущий глава егорьевского горгаза, в юные годы дружил с моими информантками, причем добрые отношения со всеми друзьями детства он сохранял до своей смерти в 1998 г. Через Евгения можно было легко решить все вопросы, которые касались проведения газа, причем даже тогда, когда он был уже на пенсии - настолько человек был уважаем среди сослуживцев (запись июля 2015 г.).
Однако чаще всего старожилы если и помнят присутствие ассирийцев в своих городах, то лишь не более факта нахождения на улицах «точек» чистильщиков обуви. Преподаватель педагогического вуза в подмосковном городе Орехово-Зуево Владимир Николаевич Алексеев, к примеру, дал автору такую информацию об ассирийцах своего города:
«Действительно, в начале 60-х годов между фотографией и магазином "Ткани" на улице Ленина, у входа на Зуевский рынок и на улице Кирова у станции "Крутое" стояли сапожные палатки для чистки обуви, продажи подковок, кремов, шнурков. В них работали среднего возраста смуглые люди, как бы южного происхождения. Конечно, слова "ассирийцы" никто не произносил, да и, наверное, не знал» (запись 29.12.2014 по e-mail).
Но иногда от старожилов можно получить куда более подробную информацию. Священник Александр Парфёнов, служащий в одном из храмов города Ростов Великий, Ярославской области, по просьбе автора записал следующие воспоминания старожила этого города, Владимира Павловича Салова, 1941 г. р., помнящего единственного в городе чистильщика обуви, работавшего в послевоенные десятилетия. Нам эти воспоминания кажутся весьма любопытными и ценными:
«...На Ваш вопрос могу сообщить следующее. В сороковых и пятидесятых годах на весь Ростов был всего один чистильщиков обуви, которого называли "турка". Жил он на улице Спартаковской, третий дом от угла, от улицы Пушкинской в сторону улицы Гоголя по правой стороне. Этого дома сейчас нет. Каждое утро он направлялся на свое рабочее место в доме "на столбах" (это сегодня ресторан "Русское подворье"). Невысокого роста, с выдающимся животом, с откинутой назад головой и большим хрящеватым носом с горбинкой, что придавало ему важный вид, он гордо шел впереди двух закутанных с головы до ног женщин. Женщины везли тачки с сундуком для
чистки обуви и короб с немудренным мелочным товаром (батарейки и карманные фонарики, воздушные шарики, свистульки и т. д.). Рабочее место размещалось в арке, где он спиной к столбу. Перед ним располагался сундучок с наклонной крышкой, куда заказчик ставил ногу. По левую руку стоял другой сундучок с мелочью. Работал он с восьми утра до шести-семи вечера. Обратно они возвращались в таком же порядке. А вот с тачкой я его никогда не видел. Знали его многие, так как без его услуг не могли обходиться и взрослые, и дети. А вот был ли он турок или ассир, не знаю. Но говорили, что он "турецкоподданный". Некоторые называли его "армянином". В годы моего студенчества мой приятель армянин Рафик Степанян объяснил мне, что армяне обувь никогда не чистили. Чистильщиками были "ассиры". Значит Ростову повезло, так как наш "турка" чистильщик был отменный. Я ребенком наблюдал как виртуозно он превращал затрапезные "штиблеты" ростовцев в лаковые туфли -такие же, как у господ в трофейных фильмах. С тех пор чистка обуви стала для меня чем-то вроде магии. Он же научил меня одному секрету, чтобы блек сохранялся надо покрывать начищенные туфли яичным белком. Высохнув он придает туфлям лаковый блеск и сохраняет его надолго...» (запись 27.11.2016 по e-mail).
Немного комментируя приведенный текст, хотелось бы отметить, что это на данный момент единственные сведения от неассирийца, которые касаются периода 1940-1950-х гг. из подобного небольшого города. Довольно ценна информация, как патриархально, фактически в традиции прежней ассирийской горской среды, даже после нескольких десятилетий со времени исхода, вел себя глава семейства, сваливая тяжелый руд транспортировки сапожного ящика и т. п. на женщин, а также заставляя их выходить на улицу укутанными в одежду. По крайней мере в Москве такое ушло в прошлое еще до войны. По поводу «турецкоподданности» этого человека - горожане могли знать, откуда к ним в город попал рассматриваемый чистильщик, почему и именуя его «туркой» и т. п. Основная масса ассирийцев-беженцев в России, даже невзирая на свое происхождение с территории Турции, имела иранские паспорта, т. е. были как раз иранскоподданными. Этнический турок вряд ли мог попасть так глубоко в Россию, тем более не мог заняться таким «позорным» промыслом, да и не мог бы частью жителей именоваться «армянином». В последнем случае причиной могло быть именно христианское исповедание человека. И, наконец, советское правительство в начале 1920-х гг. на «стоянки» чистильщиков обуви старательно рассаживало именно ассирийцев из Турции.
Преподаватель коломенского педагогического вуза, кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной и всеобщей истории Нисон Семенович Ватник рассказал автору про самую из-
вестную палатку обувщика в городе Коломна Московской области. Она находилась вблизи угла улиц Зайцева и Красногвардейской и просуществовала до 1 997 г. В ней многие десятилетия работал мужчина-ассириец, который был известен большому числу горожан, хотя мало кто впоследствии мог назвать его имя. Этого человека крайне редко можно было застать в одиночестве: возле его небольшой деревянной палатки постоянно были знакомые торговцы с рынка, постовые, пьянчужки, просто горожане-клиенты. Он не столько чистил обувь, сколько продавал сопутствующую ей фурнитуру (шнурки, стельки и т. п.). Ассириец гордился своим происхождением, считался неплохим рассказчиком. Как правило, в теплое время года он восседал перед своей палаткой на табурете, окруженный собеседниками. Когда он оказывался один, что случалось крайне редко, ассириец уходил в соседний сквер, пытаясь насладиться одиночеством и что-то обдумать. Ватник рассказал, что, когда еще его дочь была ребенком и они с женой шли покупать ей новую обувь, а соответствующий магазин располагался через дорогу от палатки, ему часто приходилось оказываться среди собеседников ассирийца -пока женщины выбирали новые туфельки или сапожки, времени на такое общение оказывалось много. Тем не менее Н.С. Ватник, как и большинство других горожан, не знал имени этого человека (запись 2014 г.). Звали же его Сергей Николаевич (Нипорович) Бит-Юхан, в Коломну он переехал в 1962 г. из Армавира и с 1963 г. до смерти в 1996 г. он работал на указанной «точке» - палатку, как я уже упоминал, убрали только в следующем году. Это мне удалось узнать только в ноябре 2016 г. непосредственно от сына работника палатки -Анатолия Сергеевича Бит-Юхана, жителя Коломны.
Жительница подмосковного Павловского Посада, историк-краевед, прекрасный знаток своего города, Екатерина Васильевна Жукова рассказала такой эпизод своего общения с ассирийцем -мастером по ремонту обуви, который работал в палатке на привокзальной площади:
«У нас на вокзале была палатка по ремонту обуви и мелкому металлоремонту, а также кожгалантереи, типа сумок. В ней работал господин нерусского вида, крупного роста. Но не кавказец и не еврей, потому хотя бы, что эти нации не работают в палатках обуви. Палатка стояла много лет, мастер работал и в 90-е годы.
Мне он запомнился по одному эпизоду. Я купила у него пояс, продержала дома две недели и решила, что мне его носить не к чему, тогда подумала вернуть, но ведь не возьмет: вещь у меня находилась две недели. Я пришла и стала говорить: "понимаете, я вот у вас купила две недели назад ... но я не носила ... правда". Он выглянул из окошка палатки - отдал деньги и сказал: "у вас такое порядочное лицо".
Поэтому я его и запомнила, но кто он был по национальности -не знаю, явно не русский. Где он жил в Павловском Посаде я не знаю» (запись 28.11.2016, получена по e-mail. Знаки препинания этого электронного послания сохраняются).
Интересный случай из своей жизни автору рассказала сотрудница музея-заповедника «Александровская слобода», Ирина Анатольевна Орлова. В начале 1970-х гг. она в родном городе участвовала в проведении всесоюзной переписи населения. Ей был выделен участок, по домам и квартирам которого она ходила с пе-
w n w w
реписными листами, опрашивая жителей. В одной из квартир ей открыл дверь мужчина средних лет, южного вида, с черными курчавыми волосами. Он, как и полагалось, стал отвечать на вопросы переписи - дома более никого не было. Все шло по обычной схеме, пока дело не дошло до пункта «национальность». Мужчина не без гордости дал ответ - ассириец. Но в приложенном списке допустимых наций такого варианта не было. Девушка поставила об этом в известность опрашиваемого, сказав, что такой ответ она поставить не может. Мужчина стал настаивать, чтобы она отметила в его результатах именно эту нацию. После непродолжительного спора переписчица сдалась и поставила в листе национальность, к которой себя относил опрашиваемый. Когда она принесла результаты переписи жителей своего участка начальству, к записи «ассириец» стало придираться уже оно. Когда были готовые общие результаты по городу Александров, этот ассириец в статистике был среди русских. И.А. Орлова из других подробностей общения с этим ассирийцем смогла вспомнить только то, что он не родился в Александрове, а откуда-то приехал в город (запись апреля 2014 г.).
Коренной житель города Муром Владимирской области Николай Геннадьевич Азимков (1952 г. р.), рассказал следующий эпизод из времени своего детства. На его памяти в городе было три палатки чистильщиков обуви, в которых работали смуглые люди, именовавшиеся горожанами «грузинами»: на рынке, на железнодорожном вокзале и в начале Московской улицы, в самом центре города. Небольшие деревянные палатки этот информант назвал «домушка-ми», но пояснить, называли ли так их другие горожане, не смог. Однажды летом, примерно на рубеже 1950-1960-х гг., Азимков рано утром ехал по Московской улице на велосипеде. Работник сапожной палатки в это время уже вышел на работу и готовился к приходу потенциальных клиентов: развешивал шнурки, стельки и прочую фурнитуру. У юного велосипедиста как раз напротив этого места случилась небольшая авария - он упал с велосипеда, повредил последний и сильно порвал брюки. Чистильщик обуви сразу же пришел на помощь мальчику, помог ему привести в порядок велосипед,
нашел у себя в палатке иголку с ниткой, чтобы тот зашил порванные штаны (запись апреля 2014 г.).
От прекрасного знатока истории города Ногинска (прежний Бо-городск) и старинного Богородского уезда, жителя н.п. Ямкино Ногинского района Евгения Николаевича Маслова автору довелось услышать следующую быличку, связанную с ассирийцами этого города. В 1970-х гг. в местном автотранспортном предприятии работал водитель, ассириец по национальности, по фамилии Бит-Юхан. Это был замечательный человек, прекрасный работник, кого все ценили и уважали. Семья Бит-Юхана проживала в полуподвале, он довольно долго стоял в очереди на жилье, которое ему все никак не предоставляли. Сослуживцы и знакомые ассирийца искренне переживали за него. Когда в 1974 г. граждан СССР стали добровольно-принудительно гонять на митинги и демонстрации в защиту чилийского коммуниста Луиса Корвалана, знакомые Бит-Юхана между собой в шутку переиначили висевший на всех стенках лозунг «Свободу Луису Корвалану» в «Свободу Корвалану, квартиру Бит-Юхану» (запись марта 2014 г.). Но подобной исторической памяти сохранилось немного.
Чаще в том или ином городе старожилы могут рассказать о работнике обувной палатки, через которого можно было достать дефицитные в советское время товары. Например, в Егорьевске, возле кинотеатра «Октябрь» (сейчас - «Пегас») работал ассириец дядя Сеня (Семен Саядов), через палатку которого знающие люди могли достать «все что угодно». О нем до сих пор помнят многие горожане старшего возраста. Мы приведем эпизод, который был рассказан автору почетным гражданином Егорьевского района, краеведом Владимиром Ивановичем Смирновым (1924-2016, запись 1998 г.). Смирнов поведал случай из своей жизни. Когда ему в юности потребовалась цепь для велосипеда, он пришел к дяде Сене. Ассириец выяснил у клиента, какая именно цепь, к какому велосипеду нужна, немного подумал, после чего сообщил, через сколько дней зайти и сколько все будет стоить. В назначенный день нужная цепь ждала своего нового хозяина.
Чисткой обуви в российских городах, за исключением Москвы и Ленинграда, занималось в основном то поколение из ассирийских семей, кто взрослыми беженцами прибыли в Россию. Более молодые уже получали образование и престижные специальности, и лишь некоторые мужчины шли на родительские места, только уже не чистить, а ремонтировать обувь. Практически везде ассирийцы-сапожники считались лучшими мастерами, старожилы вспоминают о них только очень хорошо, особенно сравнивая с современными сапожниками. Большинство же представителей молодых поколений, получив образование, работали в отраслях, никак не связанных с
обувью. Некоторые ассирийцы становились весьма известными в своих городах. Тут можно назвать Евгения Бит-Зая (Битзаева), который долгое время возглавлял контору горгаза в Егорьевске и до сих пор регулярно вспоминаемого старожилами. Во Владимире самым известным ассирийцем является Семен Баделевич Бит-Ишо, считающийся легендой завода «Автоприбор», проработавший на предприятии более полувека и ушедший на пенсию в возрасте 80 лет с поста председателя совета директоров [11, с. 47-52].
В 1994 г. автору довелось столкнуться со следующим случаем во время экспедиционной поездки в октябре 1994 г. в город Клинцы Брянской области к местным ассирийцам. Уже перед отъездом из этого города я решил ознакомиться с ним и во время прогулки зашел в небольшой православный храм. Там не было, и молодые ребята, алтарники и др., красили солею и пол. Разговорились с ними. Узнав, откуда я попал в Клинцы, разумеется, последовал вопрос, по какой причине я оказался в этом городе? Приготовившись прочитать обычную краткую лекцию о том, кто такие ассирийцы, что постоянно приходилось делать в аналогичных случаях, я сообщил им причину своего посещения Клинцов. Но произошло совершенно обратное. Ребята сразу сами назвали все ассирийские семьи, которые проживали в 80-тысячном городе, коих, не смешанных с русскими и представителями других народов, было менее десятка, назвали ряд ассирийских национальных блюд и уже сами начали рассказ об этой городской диаспоре. Оказалось, старшее поколение этих семей регулярно бывает в храме, хорошо известно и духовенству, и приходскому активу, подкармливает на праздники ребят национальной кухней и т. п. Мало того, ассириец Саргизов в то время был многолетним директором СПТУ, ключевого в городе, и весьма известным и уважаемым человеком в Клинцах.
и и ^ и и
Тема ассирийской диаспоры в бытовой культуре российских городов ХХ столетия является почти не изученной. До начала исследований, которые начал проводить еще в середине 1990-х автор этих строк, этого любопытного пласта истории не касался, наверное, почти никто. Тем не менее, как мы можем видеть даже из приведенных эпизодов, то, что происходило вокруг «точек» и палаток ассирийцев - чистильщиков обуви и сапожников, а также других ярких представителей маленьких диаспор, является интереснейшим элементом старой городской жизни, от которой к настоящему времени остались в лучшем случае воспоминания.
Список литературы
1. Садо М.Ю. Мартиролог ленинградских ассирийцев (1931-1938). - СПб., 2012. - 247 с.
2. Садо С. Материалы к биографическому словарю ассирийцев в России (XIX - середина XX в.). - СПб., 2006. - 175 с.
3. Садо С. Мартиролог ассирийцев СССР (1920-1950-е годы). - СПб., 2017. - 744 с.
4. Зая И.Ю. Ассирийцы и Россия // Восток. - М., 1997. - № 4. - С. 23-36.
5. Михайлов С., Фарис В. Ассирийцы на новой Родине: русский выбор. -М., 2015. - 264 с.
6. Михайлов С.С. Из истории многонациональной России: ассирийцы в городской культуре ХХ столетия // Моя малая Родина: материалы науч.-практ. конф. Вып. 14. - Пенза, 2016. - С. 98-105.
7. Михайлов С.С. «.самый носатый, самый коричневый ассириец» у Ильфа и Петрова: кто был прототипом // Филология в XXI веке: методы, проблемы, идеи: материалы III Всерос. науч. конф., Пермь, 21 апреля 2015 г. - Пермь, 2015. - С. 44-53.
8. Либерман М.Н. Неизжитое. Б-ка журнала «Огонек». - М., 1930. - 46 с.
9. Скоробогатов В. Айсоры в СССР // Просвещение национальностей. - М., 1931. - № 1. - С. 64-69.
10. Книга памяти жертв политических репрессий Московской области. - М., 2002. - 614 с.
11. Михайлов С.С. Семен Баделевич Бит-Ишо: «Люблю людей, люблю завод» // Старая столица: краевед. альманах. - Вып. 10. - Владимир, 2016. -С. 47-52.
References
1. Sado M.U. Martirolog leningradskih assirijcev (1931-1938) [The Leningrad martyrology of the Assyrians]. - Saint-Petersburg. 2012. - 247 p.
2. Sado S. Materialy k biograficheskomu slovaryu assirijcev v Rossii. (XIX -seredina XX v.) [The materials for the biographical dictionary of Assyrians in Russia. The 2nd edition]. - Saint Petersburg, 2006. - 175 p.
3. Sado S. Martirolog assirijcev SSSR (1920-1950-e gody) [The martyrology of the Assyrians of the USSR]. - Saint Petersburg, 2017. - 744 p.
4. Zaya I. U. Assirijcy i Rossiya [Assyrians and Russia] // Vostok [East]. - Moscow, 1997. - N4. - P. 23-36.
5. Mikhailov S., Faris V. Assirijcy na novoj Rodine: russkij vybor [The Assyrians in their new Homeland: Russian choice]. - Moscow, 2015. - 264 p.
6. Mikhailov S. Iz istorii mnogonacional'noj Rossii: assirijcy v gorodskoj kul'ture HKH stoletiya [On the history of Multinational Russia: Assyrians in the Urban Culture 20th s.] // Moya malaya Rodina. Materialy nauchno-prakticheskoj konferencii [My small Homeland. Materials of local conference]. - Penza, 2016. - P. 98-105.
7. Mikhailov S. «...samyj nosatyj, samyj korichnevyj assiriec» u Il'fa i Petrova: kto byl prototipom ["That very Large-Nosed and Brown Assyrian" in the Twelve Chairs by Ilf and Petrov: Who was His Prototipe] // Filologiya v XXI veke: metody, problemy, idei. materialyIII Vserossijskoj nauchnoj konferencii. [Philology in the 21st century: metods, problems, ideas. Materials of the 3rd All-Russian scientific conference] (Perm, 21.04.2015). - Perm, 2015. - P. 44-53.
8. Libermann M.N. Neizzhitoe [Remnants]. Moscow. Library of "Ogonek". 1930.
46 p.
9. Skorobogatov V. Ajsory v SSSR [The aysors in USSR] // Prosveshenie natsyonalnostey [Education nationalities]. - Moscow. - 1931. - N1. - P. 64-69.
10. Kniga pamyati zhertv politicheskih repressij Moskovskoj oblasti [The book of memory of victims of political repression in Moscow region]. - Moscow, 2002. -614 p.
11. Mikhailiv S.Semen Badelevich Bit-Isho: «Lyublyu lyudej, lyublyu zavod» ["I like People, I like Factory"] // The Old Capital. - Vladimir, 2016. - P. 47-52.
