Научная статья на тему 'Аспекты исследования классификации текстов-заговоров'

Аспекты исследования классификации текстов-заговоров Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
732
135
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЗАГОВОРНЫЕ ТЕКСТЫ / СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ / МАГИЧЕСКАЯ СИЛА СЛОВА / КЛАССИФИКАЦИЯ / ЛИНГВИСТИКА / СИМВОЛ / ЛЕКСЕМА / EXORCISM TEXTS / SEMANTIC PECULIARITIES / MAGIC POWER OF A WORD / CLASSIFICATION / LINGUISTICS / SYMBOL / LEXEME

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Шуляк Светлана Андреевна

В статье изучены некоторые аспекты исследования классификации заговорных текстов. Проанализированы особенности использования заклинаний в быту наших предков. Определена семантика и рассмотрена символика лексем в заговорах как текстах, предназначенных исполнять функцию магического влияния на окружающих.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

ASPECTS OF THE RESEARCH OF EXORCISM TEXTS CLASSIFICATION

Some aspects of the research of exorcism texts classification are studied in the article. Some peculiarities of exorcism usage by our ancestors in their every day life are analyzed. The semantics and symbolics of lexemes in the exorcism texts which are set to perform the functions of magic influence on the environment are studied considered in the article.

Текст научной работы на тему «Аспекты исследования классификации текстов-заговоров»

No 2, 2009. P. 77 - 100. 8. Dimock W.C. A Theory of Resonance // Modern Language Association. Vol. 112, No. 5, 1997. P. 1060-1071. 9. Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика / Сост., вступит. статья и общ. ред Ю.С. Степанова; коммент. Ю.С. Степанова и Т.В. Булыгиной. М.: Радуга, 1983. С. 37-90.

10. Мготп М. Семюзис (semiosis) // Енциклопедiя постмодершзму / [за ред. Е.Вшквюта та Е.Тейлора]. К. Вид-во Соломи Павличко «Основи», 2003. С. 376-378.

11. Мечковская Н. Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура: Курс лекций: учеб. пособие для студ. филол., лингв. и переводовед. фак. высш. учеб. Заведений. - 2-е изд., испр. М.: Издательский центр «Академия», 2007. 432 с.

12. Бех В. П. Человек и вселенная: когнитивный анализ [отв. ред. Р.А. Додонов]. Запорожье: РА «Тандем - » 1998. 144 с.

13. Шевченко О. I. Дшсшсть як знак у сучасному англомовному дискурса телеолопчш i лшгвокогнгтивш основи семютизацп навколишнього свгту: [монографiя]. Запорiжжя: Запорiзький нацiональний унiверситет, 2009. 347 с. 14. Daily Mail, 15 November 2013.

15. BBC, 8 May 2013.

16. BBC, 14 November 2013.

17. BBC, 8 May 2013.

18. Daily Mail, 28 October 2013.

19. Daily Mail, 13 November 2013.

20. Daily Mail, 14 November 2013.

ON LINGUISTIC RELEVANCE OF TELEOLOGY (with reference to English publicistic discourse)

© 2013

A.I. Shevchenko, candidate of philological sciences, associate professor of the department of theory and practice of translation from the English language

Zaporozhye National University, Zaporozhye (Ukraine)

Annotation: Publicistic discourse while reflecting some point of view with undercurrent cravings, urges, goals, motives of certain communicating individuals is ontologically biased. The aspirations of those participating in discourse are connected to the notion of goal formation which is in its turn belongs to the domain of teleology. From the point of view of teleology the text in the given critique is regarded as a verbally embodied author's and reader's goal oriented reality image. Teleological stance is posited as linguistically feasible since verbal representation may serve as a basis for construing the ultimate ends of discourse.

Keywords: teleology, communicating individuals, ultimate goal, publicistic discourse, text, sense formation, linguistic relevance.

УДК 811.161.2'373

АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ КЛАССИФИКАЦИИ ТЕКСТОВ-ЗАГОВОРОВ

© 2013

С.А. Шуляк, кандидат филологических наук, доцент кафедры практического языкознания

Уманский государственный педагогический университет имени Павла Тычины, Умань (Украина)

Аннотация: В статье изучены аспекты исследования классификации текстов заговоров. Проанализированы особенности использования заговоров в быту наших предков. Определена семантика и рассмотрена символика лексем в заговорах как текстах, предназначенных исполнять функцию магического влияния на окружающих.

Ключевые слова: заговор, семантические особенности, магическая сила слова, классификация, лингвистика, символ, лексема.

Заклинания, в которых сконцентрированы древние представления о магической силе слова, рассматриваются как праформа других словесных жанров фольклора. В определенный период истории заклинания изучались с материалистической стороны, то есть как предрассудки, которые давно пережили себя. Но с появлением новых подходов, например, суггестивной лингвистики, фольклор изживает свою традиционную сущность как устное народно-поэтическое творчество и начинает трактоваться как народная магическая практика [1, с. 16]. Человек и его жизнь являются определяющей частью этого фольклорного жанра, более того, близки современному обществу, выражают человеческую природу, что остаётся неизменным и в наше время.

Заговоры как остатки древнеязыческой мифологии изучали представители мифологической школы А. Афанасьев [2], Ф. Буслаев [3] и др. Материалы научных работ В. Петрова [4] свидетельствуют о том, что в заговорах слово и действие равноправны по своим функциям и равномерно влияют на достижение определённой практической цели. Труды В. Соколовой [5], Л. Виноградовой [6] и др. посвящены изучению взаимосвязи слова и обряда. Исследования семантических особенностей заговорных текстов видим в трудах М. Познанского [7], А. Темченка [8], О. Соляр [9], О. Остроушко [10] и др. В. Харитонова [11; 12] исследовала открытые и закрытые структуры заговоров.

В. Харитонова приходит к выводу о том, что основу восточно-славянского заговорно-заклинательного фонда составляют небольшие произведения и они базиру-

ются на двух типах структурно-синтаксических образований, выступающих либо в чистом виде, либо в различных вариантах собственного развития или взаимосочетаемости: реально (потенциально) открытых и реально (потенциально) закрытых конструкциях [11, с. 34].

В. Петров [4] пишет, что заговоры применялись во всех случаях и обстоятельствах жизни, как личной, так и хозяйственной и социальной: в случае болезни, неудачи в торговле, когда шли на суд, при падеже скота, чтобы вызвать любовь у женщины или же избавиться от любовной тоски, при выгоне скота в поле, перед началом кулачного боя и т.д. [4, с. 97].

Цель нашего исследования - изучить структуру украинских заговоров. Достижение поставленной цели станет возможным при условии решения таких заданий: проанализировать особенности использования заклинаний в быту наших предков; определить семантические и символические особенности исследуемых текстов.

Заговоры класифицируются за происхождением, характером магии, содержанием.

За происхождением заговоры условно можно поделить на те, которые сначала подверглись влиянию языческой мифологии и гораздо позже - христианства. Веруя во многих богов, славяне ценили разных духов и силы природы: солнце, луна, звёзды и т. п. Главным божеством триады: солнце - луна - звезда считалась луна. Так встречаются своеобразные тексты, вобравшие в себя элементы языческой мифологии и предназначенные для лечения зубов, приговариваемые при луне в фазе роста: - Мкяцю, мкяцю молодий, /у теберiг золотий, /тобi на

тдповня, /мет на здоров'я. / Сонце сходе, мiсяць свте, /мертвий з живою где. /Жива: «Чи болять у мертвого зуби?» / Мертвий: «Ш». / - Як не болять у мертвого зуби, / То i в живого не болтимуть [13, с. 118]. Основу заговорного фонда с элементами христианской лексики составляют тексты с номинациями: архангел Гавригл, архистратор Михагл, Божа Мати, Бог и др.: 1хав архангел Гаврил, архистратор Михагл на бтм кош i в бтм каптанi. Зустрiчаe його Божа Мати на золотiм мосточку гз золотою патиричкою. / - Куди ти гдеш, архангел Гаврил? / - 1ду до пустого млина облитицi одмтати, хортiв годувати, порожденному Богом словом (Терешкову зганяти бшьмо [13, с. 136]. Нужно отметить, что подобные тексты часто сопровождаются названиями цвета. Белый цвет в давней христианской символике является атрибутом святости, добра, невинности, радости [14, с. 16].

Поэтическая структура заговоров, соотношение в них языческих и христианских элементов, неизменная магическая формула подчеркивают их давнюю дохристианскую основу [1, с. 21]. На давнее происхождение указывает непосредственное обращение к объекту, когда болезнь рассматривается как движущаяся и абстрактная субстанция, которой можно предложить другое место пребывания, выслать и т. д. [1, с. 21], например, в контексте с зачином в виде обращения к болезни: Переляк, перелячище! Я ж тебе яйцем викочую, а водою виливаю, на nущi i на сухий лк вiдсилаю: тут тобi не бувати, червоног кровi не спивати, синiх жил не потягати, жовтог костi неламати! [15, с. 70]. Человек обращается к болезни как к живой сущности, запрещая ей исполнять определённые действия. Обычно такие обращения используются в побудительных конструкциях.

Украинские заговоры рождены магическим мировоззрением и подвержены во времени влиянию различных мифотворческих эпох, исходя из этого, можно выделить три типа заговоров: самые давние домифологические доязыческие вербальные формы; заговоры периода языческой мифологии; заговоры периода христианской мифологии [1, с. 24].

По характеру магического влияния заговоры можно разделить на два условных типа: заговоры, которые отсылают «вред», заговоры, которые насылают «вред» [1, с. 24]. Действие заговора должно вызвать разлад, наслать вред: заговорщик делает жертву бессильной [1, с. 25], например: Не сам я йду, чорним волом iду, сухою гадиною поганяю, правою ногою на порiг ступаю, свогм ворогам язик одвертаю: щоб вони губами не плямкали i зубами не клацали надо мною, рабою Божою Марieю [15, с. 107]. В этом заклинании внимание следует обратить на образ черного вола, ведь он наделён символическими значениями. Волы были своеобразными оберегами от болезней, недоброжелателей и врагов [16, с. 210]. Следует обозначить, что семантика этой лексемы изменяется под влиянием контекста и обычно носит позитивное значение.

Классифицируя заговоры по содержанию, можно выделить заговоры против болезней (исцеляющие), которые охватывают наиболее широкую группу и выражают представления о народной медицине украинцев [1, с. 25-26], например: Вразе-Власе, вразе-Опанасе! Я тебе замовляю, правою рукою загортаю (при цьому ро-бляться вiдповiднi рухи), сядь собi на мiсцi, на золотiм ^^, тобi по животi не ходити, i рилом не рити,i пiд грудьми не пiдвертати, i гризьбою не гризти, i в низ не вступати, i в вiкно не заглядати [13, с. 104]. В подобных заклинаниях особый элемент семантико-синтакси-ческой структуры становят обращения. Они исполняют характеризирующую функцию, выступают способом организации и соотносятся со всеми высказываниями текста. Сами заговоры выявляют три аспекта реализации магической функции языка: номинативный - слова есть сконденсированным выражением комплекса про-

позиций, тоесть имеют символично-образное значение; предикативный - отличная от причинно-результативного мышления логика заклинаний предопределяет своеобразную синтагматику слов, создания и воспроизводства особенной картины мира; влиятельный (психоэнергетический) - ситуация провозглашения заговоров, способность словесных последовательностей активизировать асоциативные, эмоциональные связи между разными видами информации определяют влияние заговоров на эмоциональное состояние человека [10, с. 66]. Этот вид магии интересен как своеобразный элемент психотерапии: «Добрий день тобi, сонечко яснее! Ти святе, пре-красне, чисте, величне й вiчне! Золотиш поля, рiчки й лки, луги й болота! Освти, озолоти й мене, красну дiву, з голови до тг, з тг до голови - над уЫм миром i тваром! День у день, мтяць у мкяць, ржу рж хай менi буде ясно-прекрасно, чисто й велично з тобою i з уам миром. На вки вiкiв! [15, с. 7].

Большую группу представляют собой заговоры, которые привлекают или отвращают любовь. Подобно к опредмечиванию болезни опредмечивается тоска, печаль, страсть и др. Особенно типичны «присухи» или «любишки», чья символика тесно связана с душевними состояниями [1, с. 27], например: Ви, зорi-зорицi, / Вас на небi три сестрицi, / Одна вечiрня, друга полунiчна, третя свiтова. / Вечiрня, зануди, полутчна, зачепи, / А свiтова раба Божого ^м'я) до раби Божог ^м'я) / Приверни [15, с. 75]; Трясу, трясу кладкою, кладка водою, а вода купиною, а купина чортами, а чорти коза-ком (...), щоб його трясли, трясли, та й до мене принесли, до нарожденог, хрещеног i молитв'яног раби Божог дiвчини (Маруа) [15, с. 76].

Любовные заклинания, в зависимости от пола человека, который их проговаривает, можно поделить на заклинания парня и девушки: Мтяцю ясний, мкяцю прекрасний, мiсяцю молодий, на тобi хрест золотий, мiсяцю ясний, мкяцю прекрасний, тобi зоря пара. Понедшок з вiвторком, середа з четвергом, п'ятниця й суббота, недшя - одиниця. Хто менi мае бути, - нехай присниться. Дай менi, Боже, вi снi видати, яку буду пару мати [1, с. 231]; Дай Боже, Тебе випровадити, а другого дiждати [1, с. 237].

В заговорах-отворотах, например, чтобы разлучить мужчину с женщиной проговаривают: Чорт iде водою, вовк iде горою. Вони вкупу не сходяться, думи не дума-ють, плодiв не плодять, плодовихрiчей не говорять. Так i Грицько гз своею жткою, щоб думи не думали, плодiв не плодили, плодових байок не говорили, а щоб так, як ют гз собакою, жили! [15, с. 84]. Интересно, что в свадебной обрядовости образ кота или кошки тоже заметен: если это животное пробежит между женихом и невестой, перебежит дорогу свадебному поезду или выбежит ему навстречу, пара разойдется или жизнь будет неудачной [16, с. 252].

В вербальной магии встречаются заговоры на уничтожения разных видов и форм колдовства [1, с. 28], например: 1шла Мати Божа золотим мостом / З золотим хрестом, /Встршарабу Божу ^м'я знахарки). /- Куди ти, раба Божа (гм'я знахарки) йдеш? / - Йду до молитвенного раба Божого ^м'я хворого) одроблять, / Пристрт, уроки, посмшку /1 переляк скидать, / 1з рук, гз шг, гз тша, гз душi, / 1з кровi, гз семидесяти суставiв викачувать! [1, с. 45-46]. Хочется отметить, что в данном заговоре в качестве персонажей выступают Мать Божья и знахарь. Кроме этих персонажей, в заговорах могут присутствовать светила, явления природы, стихии, мифологические существа, звери, птицы, рыбы, насекомые и даже обычные предметы быта и окружающего мира [17, с. 6].

Изучая хозяйственные заговоры, нужно отметить, что чаще всего это шептания к корове, лошадям, пчёлам, воробьям и т. д. Например, когда первый раз выгоняют корову на пастбище, то приговаривают: Виганяю я свою

корову, / переходить сам Господь дорогу. / Так як летша пчола - не закривалася / Не рукою, не полою, / Щоб так у мое! корови не було уроков /Ш заду, нi спереду, т збоку [13, с. 253]. А если у коровы пропадает молоко, то говорят так: Драстуй, вода Олiяна, /I ти, земле Тетяно! / Я ж не прийшов до тебе /Води брати, /А прийшов помощi прохати. /Драстуй, вода-криниця, /I ти, красная дiвиця, / Ти часто в Бога буваеш, / Ключi одбираеш, / Одiмкни i пусти Божою росицею [13, с. 257]. Обращение к воде и земле, как одним из самых главных символов миросо-здания, достаточно часто встречается в текстах украинских заклинаний. Более того, символизация воды в емкости, в данном случае в колодце (вода-криниця) имеет свое конкретное значение. Скажем, вода в колодце часто символизирует полноту, достаточность чего-то, неиссякаемость и т.д. [16, с. 94]. Заговоры тесно связаны с бытом, например, если кто-то отобрал у коровы молоко, то обязательно последует месть за это: Коли хтось вiдбере молоко вiд корови, то той челядник мае шкоду велику i жалуе худобину, щоби i худобинi не шкодило. Бо худо-бина нiчого не виновата. То тодi помщуеться на тш особi, котра те зло наробила. Не зна, хто то зробив, то тогди бере свого молока у спiнчати i несе у понедшок, в четвер i в п'ятницю за дев'ять вечорiв i виливае то молоко у сухого пня, i каже: «Як той пень ¿зсох, так би тота гзсохла, що вiдобрала вiд мое! корови молоко» [13, с. 264]. В данном случае при помощи сравнительной конструкции заклинающий наносит вред обидчику.

К хозяйственным заговорам тематически близки тексты, адресованные природным стихиям (грому, градовым тучам, ветру) [1, с. 29]. Например, чтобы отвернуть градовые тучи, знахарь приговаривает: - Граде лукавий, рабе лукавий! Шехай тебе хмари не носять, бо тебе люде не просять. Буйн втри! Вiзьмiть ви цю хмару на сво'1 тоню крила, занесть П за оюян-море, за теnлi води, за крутi гори, за жовтi niски, щоб вiн там розтав, i пропав нинi, nрiсно i во вiки вков, амть. Амть, амiнь, амть! Тьфу, тьфу, тьфу! Щезни, пропади од лиця Божого i од грiшного! [13, с. 297]. В этом заклинании используется формула словесного обращения-изгнания, которая поддерживается молитвенными словами. В. Соколова пишет о том, что большую часть заклинаний, обращенных непосредственно к объекту воздействия, отличал повелительный тон: уходи вон, перестань, принеси, расти и т. п. [5, с. 12]. В цитированном выше заклинании лексемы щезни, пропади тоже носят императивный характер.

Особенность украинских текстов заключается в том, что с деревьями или мифологическими существами устанавливают родственные отношения (кумовство, свояче-ство); при этом в качестве «вещей», обмен которыми должен способствовать установлению родства, выступают сон и ночной крик. Таким образом, в украинских заговорах на первый план выступает идея обмена между человеком и иным миром [18, с. 71]. Например: Стоть на рiчцi верба, а на тш вербi - сова. «Сово, сово! У мене - син, а в тебе - дочка. Посватаймося, побратаймося. На тобi nлаксивицi, серливцi назват, nосланi, nодуманi, погадат» [15, с. 24]. Как пишет М. Дмитренко, способность этой птицы не бояться темноты, свободно двигаться в ней, символизирует углублённость в таину знаний, которые недосягаемы простым смертным [16, с. 196].

Следовательно, заклинания классифицируются по происхождению (которые подверглись влиянию языческой мифологии и християнства), характером магии (которые отсылают ущерб и которые насылают его), содержанием (против болезней, которые привлекают или отвращают любовь, на уничтожение колдовства). Люди издавна придавали символическое значение окружающему миру: солнцу, луне, звёздам, растительности, животным. Заклинания как своеобразная часть фольклора отображают характерные символообразы традиционной культуры украинского народа.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Вербальна мапя украшщв / вступ. сл. Л. Дунаевська; авт. передм. О. Павлов; упоряд. та прими. Т. Полковенко, В. Фюун. К.: Б1блютека украшця, 1998. 98 с.

2. Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифологическими сказаниями других родственных народов. М., 1865-1869. 804 с.

3. Буслаев Ф. И. О сродстве одного русского заклятия с немецким, относящимся к эпохе языческой. В кн.: Исторические очерки русской народной словесности и искусства. СПб., 1861, т. 1. 662 с.

4. Петров В. П. Заговоры (Публикация А. Н. Мартыновой) // Из истории русской советской фольклористики. Л.: Наука Ленингр. отдел., 1981. С. 7-142.

5. Соколова В. К. Заклинания и приговоры в календарных обрядах // Обряды и обрядовый фольклор / Отв. ред. В. К. Соколова. М.: Наука, 1982. С. 11-25.

6. Виноградова Л. Н. Заклинательные формулы в календарной поэзии славян и их обрядовые истоки // Славянский и балканский фольклор. Генезис. Архаика. Традиции. М.: Наука, 1978. С. 7-26.

7. Познанский Н. Ф. Заговоры. Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул. М., 1995. 114 с.

8. Темченко А. I. Украшсьш л1кувальш замовляння: вербально-акцюнальш ушверсалл, символжа та семантика: Автореф. дис. ... канд. ют. наук: 07.00.05 / НАН Украши; 1нститут мистецтвознавства, фольклористики та етнологп 1м. М. Т. Рильського / Андрш 1ванович Темченко. К., 2003. 17 с.

9. Соляр О. А. Украшсьш народш замовляння: питання походження 1 поетики: Автореф. дис. ... канд. фшол. наук: 10.01.07 / Льв1вський нацюнальний ушверситет 1меш I. Франка / Ольга Андривна Соляр. Л., 2005. 16 с.

10. Остроушко О. А. Семантико-синтаксична структура текспв укранських замовлянь: Дис ... канд. фшол. наук: 10.02.01 / Дшпропетровський нацюнальний ушверситет / Оксана Андривна Остроушко. Дншропетровськ, 2002. 201 с.

11. Харитонова В. И. Заговорно-заклинательный текст: композиционные основы, воздействие на пациента и заклинателя // Филологические науки. 1991. № 5. С. 45-54.

12. Харитонова В. И. Жанровая дифференциация за-говорно-заклинательной поэзии // Филологические науки. 1988. № 4. С. 7-12.

13. Ви, зорьзорищ... Украшська народна мапчна поез1я: (Замовляння) / упоряд. М. Г. Василенка, Т. М. Шевчук; передм. М. Г. Василенка. К.: Молодь, 1991. 336 с.

14. Матер1али та методичш рекомендацп до спецкурав з щостилютики / Упорядн. Л. В. Шулшова. К.: Видавничо-пол1граф1чний центр «Кшвський ушверситет», 2001. 45 с.

15. Замовляння / упоряд, передмова, примгтки М.К. Дмитренка. К.: Видавець Микола Дмитренко, 2007. 124 с.

16. Дмитренко Микола. Символи украшського фольклору: Монограф1я. К.: УЦКД, 2011. 400 с.

17. Кляус В. Л. Указатель сюжетов и сюжетных ситуаций заговорных текстов восточных и южных славян / В. Л. Кляус. М., 1997. 464 с.

18. Агапкина Т. А. К реконструкции праславянских заговоров / Т. А. Агапкина, А. Л. Топорков // Фольклор и этнография: Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л.: Наука, 1990. С. 67-76.

ASPECTS OF THE RESEARCH OF EXORCISM TEXTS CLASSIFICATION

© 2013

S.A. Shulyak, candidate of philology sciences, associate professor chair of practical linquistics

Pavlo Tychyna Uman State Pedagogical University, Uman (Ukraine)

Annotation: Some aspects of the research of exorcism texts classification are studied in the article. Some peculiarities of exorcism usage by our ancestors in their every day life are analyzed. The semantics and symbolics of lexemes in the exorcism texts which are set to perform the functions of magic influence on the environment are studied considered in the article.

Keywords: exorcism, semantic peculiarities, magic power of a word, classification, linguistics, symbol, lexeme.

УДК 378.1

ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ КОМПЕТЕНТНОСТЬ

© 2013

О.Н. Ярыгин, кандидат педагогических наук, доцент В.М. Рябова, аспирант

Тольяттинский государственный университет, Тольятти (Россия)

Аннотация: В работе рассматривается искусственный интеллект с точки зрения комптентности в аналитической деятельности. Авторы показывают, что современные системы искусственного интеллекта не могут обладать свойствами необходимыми для компетентной аналитической деятельности, несмотря на техническое превосходство над человеческим разумом в решении задач сводимых к вычислениям.

Ключевые слова: искусственный интеллект, интеллектуальная компетентность, рефлексия, субъектность, не-дизъюнктивность.

Искусственный интеллект (Artificial Intellect) как часть информатики представляет собой инженерную дисциплину, для которой существенна, прежде всего, реализуемость и функциональность программных продуктов, а не их сходство с какими бы то ни было биологическими или социокультурными системами. Главной задачей искусственного интеллекта (ИИ) является машинное моделирование возможных познавательных процессов. Начиная с 1960-х годов, для этих целей используются языки программирования высокого уровня. Наиболее известными достижениями этого периода стали программы, моделирующие решение задач — «Логик-теоретик» и «Общий решатель проблем» А. Ньюэлла, Г. Саймона, Дж. Шоу, а также восприятие и запоминание информации — «Пандемониум» О. Селфриджа, «Персептрон» М. Минского и Ф.Розенблатта. Работы этого периода получили подробное критическое освещение в книге Дж. Вейценбаума «Возможности вычислительных машин и человеческий разум (от суждений к вычислениям)», а У. Найссер, уже тогда убедительно показал, что отождествление машинных программ и психологических теорий необоснованно, подчеркивая более высокий уровень сложности психических процессов. В этот же ряд можно поставить и книгу Г.Биркгоффа «Математика и психология», в которой автор приходит к выводу: «замечательные достижения вычислительной техники нашего времени частично осуществили старую мечту. Достижения эти побудили некоторых заключить, что машины завтрашнего дня будут даже «умнее» людей, особенно по способностям к математическому рассуждению. ...этого не произойдет, даже в собственной сфере чистой математики. Цифровые вычислительные машины, программируемые весьма специфическим по-следовательностным способом, не моделируют человеческого воображения».

Следующий период развития ИИ начался в 1970-е годы и отчасти продолжается до сих пор. Его существенными моментами стали, с одной стороны, возникновение в качестве альтернативы символьному подходу более правдоподобного «субсимвольного подхода», а с другой — операционализация с помощью компьютерных программ того, что знание может быть представлено не только в форме статичных структур (декларативных знаний), но и в форме операций (процедурных знаний).

В области мышления этот этап исследований открыла монография А. Ньюэлла и Г. Саймона (Newell & Simon, 1972), в которой они обобщили опыт моделирования доказательства геометрических теорем, реше-

ния криптоарифметических задач и игры в шахматы. Основным допущением этой работы является то, что мыслительные процессы — это процессы вычислений, а основным выводом — что по своей организации они являются системой продукций (логических выводов). С помощью систем продукций было проведено моделирование процессов решения множества простых познавательных задач. Таким образом, был сделан огромный шаг в моделировании аналитической деятельности человека.

В ИИ моделируется ассимиляция нового знания и применение имеющихся знаний в новых условиях. Подобный перенос навыка решения, сравнение и обучение осуществляются в современных моделях, использующих принцип решения задач по аналогии.

С практической точки зрения, наиболее важным развитием последних десятилетий стало создание экспертных систем — программных систем, моделирующих в рамках определенной проблемной области решение задач экспертами. Экспертные системы состоят из двух основных компонентов: базы знаний и так называемой машины вывода, то есть собственно «решателя задач». Базы знаний строятся при этом как процедурно-декларативные репрезентации, включающие факты и правила. В качестве технического человеко-машинного «изделия» полноценная экспертная система дополнительно включает интерфейс пользователя и интерфейс «инженера по знаниям». Важным является наличие подсистемы, дающей пользователю правдоподобное обоснование предлагаемых решений. Общей тенденцией стала постепенная трансформация экспертных систем в системы поддержки решений. К числу основных сфер применения этой основанной на формальном представлении знаний технологии относятся медицина, геология, юриспруденция, психологическая диагностика, логистика.

Современные экспертные системы в ряде случаев демонстрируют уровень знаний специалистов в соответствующих областях. Подчеркнем, что речь идет именно об уровне знаний в заданной области, а не о компетентности специалиста. То есть речь идет об эффективной работе экспертных систем в области реализации алгоритмов (компонент алгоритмической компетентности), поиска знаний в базе и пополнения базы знаний (компонент языковой компетентности), логического вывода (компонент дедуктивной компетентности). Однако, как отмечалось выше, говорить о компетентности экспертной системы не имеет смысла. Использование экспертных систем для моделирования индуктивных

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.