CC BY
174
УДК 16.31.41
АСИММЕТРИЯ КУЛЬТУРНЫХ СМЫСЛОВ И СПОСОБОВ ВЕРБАЛИЗАЦИИ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В РУССКОЙ И АНГЛИЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ.
ПЕРЕВОДЧЕСКИЙ АСПЕКТ
© 2010 Н. В. Тимко
канд. филол. наук, доцент каф. перевода и межкультурной коммуникации e-mail: natashaUmkoa.mail. ru
Курский государственный университет
Статья посвящена исследованию семантики цветообозначений. Сопоставительный анализ цветов и их оттенков в переводческом аспекте на материале художественных текстов позволяет расширить знания о данной лексико-семантической группе и выявить особенности лингвистического и национального характера.
Ключевые слова: перевод цветообозначений, колоративная лексика,
цветовосприятие.
Цвет является одной из интереснейших проблем, занимающей исследователей многих отраслей знания. Для лингвистов интересным представляется исследование цвета в рамках картины мира. Трехуровневая организация цветообозначения - понятия, слова и связи между ними - создает базу для различий в культурах. «Культура есть смыслонесущий и смыслопередающий аспект человеческой практики и ее результатов, символическое измерение социальных событий, позволяющее индивидам жить в особом жизненном мире, который они все более или менее понимают, и совершать поступки, характер которых понят всеми остальными» [Хроленко 2004: 57]. Полагая вслед за А. Т. Хроленко, что «культура - это мир смыслов», мы можем прийти к выводу о том, что цвета также являются смыслами. Человек обладает цветовым языком, «цветовым сознанием» [Налимов 1993: 59], которое по своей природе неразрывно связано с национальной культурой.
В культурной традиции каждого народа сложились неосознаваемые соответствия между отдельными цветами и определенными образами, несмотря на относительную универсальность восприятия того или иного цвета всеми людьми. «Социальные стереотипы и этнопсихологические особенности налагаются на «физиологический» смысл цвета, вызывая тем самым определенные ассоциации, характерные только для данной языковой общности» [Рогулина 2006: 5].
Так, «красное» в США - опасность, во Франции - аристократия, в Индии -жизнь и творчество, в Японии - гнев и опасность, в Китае - счастье [Апресян 1995: 371]. Белый цвет традиционно воспринимается как символ надежды, добра, чистоты любви, однако, как известно, в странах Востока, восприятие белого конфронтативно -символ смерти, цвет траура. Например, название романа панамского писателя Х. Беленьо «Luna verde» переведено на русский язык дословно «Зеленая луна». У русского читателя такой образ вызывает лишь недоумение или ложные ассоциации. Для жителя Панамы или Чили — это символ надежды, доброе предзнаменование, ибо для них зеленый цвет олицетворяет все молодое и прекрасное, символизирует радость бытия, а понятие луны ассоциируется с духовым состоянием человека, его настроением, его судьбой [Виноградов 2001: 38].
Количество цветовых символов достаточно ограничено. Наиболее часто в этом качестве используются т.н. «основные цвета», к которым, обычно, относят белый, черный, красный, синий, зеленый, желтый и фиолетовый. Этот список может меняться в зависимости от конкретной культуры. Жестких критериев, позволяющих отнести тот или иной цвет к «основным», либо нет, либо же попытки это сделать не увенчались успехом. Содержание понятия «основной цвет» далеко не однозначно. Так, Р. М. Фрумкина утверждает, что в психике рядового носителя языка существует наивная картина мира цвета, которая фиксируется посредством языка, хотя ни процесс фиксации, ни возникающие при этом связи и отношения самим говорящим не осознаются. Но не осознаются они говорящим именно потому, что они уже закреплены в языке, носителем которого он является, и «наивная картина мира цвета» оказывается одним из элементов наивной картины мира в целом, проявляющейся через язык [Фрумкина 1984]. Т. А. Михайлова, соглашаясь с этой точкой зрения, полагает, что невозможно при этом ждать строгой идентичности цветовых картин разных, не контактирующих между собой и находящихся на разных стадиях развития народов [Михайлова 1994: 120].
С развитием культуры расширяется доступная восприятию человека область чистых монохроматических цветов1, хотя количество базовых цветообозначений чрезвычайно мало: в самых развитых языках их обычно одиннадцать, в русском -двенадцать. В русском языке, как известно, существуют 2 обозначения для цвета ‘blue’ - «голубой» и «синий».
Интересно, что символическое значение цветов в пределах одной лингвокультуры может быть неоднозначно. Символическое значение желтого цвета неоднозначно в русскоязычной культуре: с одной стороны, желтый, как цвет солнца, является символом ясности, вечности, с другой стороны, желтый цвет - цвет позора, унижения и болезненности. Данный пример показывает, что цветовые ассоциации могут иметь как социокультурную природу, так и перцептивную (эмоциональную, чувственную). Ведь мы делим цвета на холодные, теплые и даже горячие. Кроме того, цветообозначения могут вызывать различные вкусовые ассоциации: они могут быть кислыми и сладкими, горькими и солеными.
Кроме чувственных, визуальных форм цветового символа, существуют и языковые, и речевые символы - устойчивые выражения с семой «цвет». В английском языке синий цвет является не отдельным обозначением, а степенью яркости темного цвета, блестящим черным. Английские выражения «to be blue in face» и «to be black in face» соответствует русскому «побагроветь от злости».
Несомненно, интерес представляет исследование цветовой картины мира в аспекте перевода, поскольку цвет является одним из важнейших средств эмоционального воздействия на читателя и «цветообозначения выражают индивидуально-авторское мировоззрение, часто приобретают лейтмотивный характер в художественном произведении, становятся сквозными образами, значимыми для конструирования национальной картины мира» [Белякова 1999: 146]. В
художественной литературе изображение цвета не является самоцелью, а все
1 В русской цветовой лексике к ахроматическим (с разными длинами цветовых волн) цветам относятся следующие колоративы: «белый», «черный», «серый»; к монохроматическим (с одной длиной цветовой волны) - «желтый», «зеленый», «красный», «синий». В английской цветовой лексике ахроматическими цветами являются «white» («белый»), «black» («черный»), «grey» («серый»); монохроматическими - «blue» («синий»), «green» («зеленый»), «orange» («оранжевый»), «yellow» («желтый»), «red» («красный»), «pink» («розовый»); «сложным» (масть животных, окраска перьев птиц, цвет волос и лица человека) - «brown» («коричневый») [Петренко 1995: 21-22].
тончайшие цветовые оттенки существуют не сами по себе, не вне художественного целого, а служат воплощением творческих замыслов автора.
В художественной литературе авторы используют цвета в качестве имен героев, тем самым определяя их характер и отношение читателей сквозь призму ассоциаций. Одним из героев романа американского писателя Джозефа Хеллера «Catch-22» (в переводах на русский язык «Уловка 22» и «Поправка 22») является Captain Black. В более позднем переводе этого романа переводчик, понимая, что данное имя собственное является «говорящим», отказывается от транслитерации «капитан Блэк» (более ранний перевод). По-английски ‘black’, помимо основного значения «чёрный», означает также «грязный», «мрачный», «злобный», «уродливый». Суммируя все эти значения, переводчик А. Кистяковский продолжает синонимический ряд и находит значение «гнусный». Таким образом, в его переводе появляется капитан Гнус, имя которого, так же как и в оригинале, обладает яркой отрицательной характеристикой1. По именам мы с уверенностью можем дать персонажу правильную и точную характеристику. Подобные имена собственные несут в себе дополнительную информацию и эмоциональную окраску, которые теряются при использовании в переводе транскрипции или транслитерации. Поэтому проблема перевода имен собственных, выраженных цветообозначениями, остро стоит перед переводчиками.
Еще одним интересным вопросом является перевод оттенков цвета.
Проведя сопоставительный анализ текстов оригиналов и переводов (Caryn Franklin, Woman in the Mirror, Kingsley Amis, Take a Girl Like You, Rowling J. K., Harry Potter and the Chamber of Secrets, Heller J., Catch-22) на предмет исследования способов перевода цветообозначений с английского языка на русский, мы пришли к выводу о том, что в оригинальных текстах на английском языке насчитывается гораздо больше оттенков цветообозначений, нежели в русском. В анализируемых произведениях оттенки выражены следующими способами: обращением к однословным синонимам или элементам соответствующей лексико-семантической группы или посредством использования словообразовательных способов словосложения и аффиксации. Наиболее полно среди цветообозначений, принадлежащих к первому способу, представлены прилагательные цвета blue (indigo, lapis lazuli, azure), green (khaki, olive, phistachio), red (scarlet, gory, crimson, vermilion, magenta) и brown (cinnamon, tawny, chesnut, russet, fawn, auburn, ginger).
Активное использование аффиксации для описания оттенка связано с желанием автора как можно более полно отразить все нюансы окружающего растительного и животного мира: yellowish, reddish, brownish.
Намного чаще используется словосложение, которое позволяет формировать указания на оттенки одного цвета, а также на смешанные цвета и оттенки. Среди таким способом образованных цветообозначений, имеющих при себе конкретизирующие прилагательные, можно выделить следующие подгруппы:
а) цветообозначения с конретизирующими прилагательными, указывающими на интенсивность цвета: deep green, rich purple, delicate red, dark rich brown, dark red, light-blue, pale blue.
б) прилагательные, уточняющие оттенок и при этом сами являющиеся цветообозначениями: reddish-ginger, golden brown, grey-green, blue-green, fawny yellow, greenish-grey;
и наконец, самая многочисленная подгруппа
1 В переводе А. Кистяковского в романе «Поправка 22» появляются также такие говорящие имена, как «сержант Боббикс», генерал «Долбинг», полковник «Мудис», «полковник Шайскопф» (в сноске: Дерьмоголовый), «рядовой Трупп».
в) прилагательные цвета, включающие в себя наименования предметов.
Предметы, которые входят в состав английских цветообозначений, очень разнообразны: минералы/металлы (aquamarine, emerald-green, jade-green, pearl-
coloured, amber-coloured silk, copper-green sky), растения (buttercup-yellow landscape, fuchsia, sage-green, crocus-coloured robe, olive-stained oak), животные (sorrel), птицы (flamingo, teal, kingfisher-blue eyes), продукты питания (honey-coloured blossoms, apricot-coloured light, salmon-pink, cinnamon stones), природные реалии forest-green, moss-coloured jacket Nile-green, snowy table-cloth, flame-red), алкогольные напитки (chartreuse, wine dark) и т.д.
Обращает на себя внимание тот факт, что в России в XVIII-XIX вв. также была распространена тенденция к «опредмечиванию» цвета. В словарях русского языка и в произведениях русских классиков встречаются названия цветов, отражающие бытовые и исторические реалии того времени и неизвестные современному носителю русского языка, например: ализариновый (цвет красных ализариновых чернил), бисмарк-фуриозо (коричневый с красным отливом), бедро испуганной нимфы1 (оттенок розового) и т.д.
В последнее время в России опять появилась тенденция к «опредмечиванию» цветообозначений (появились такие цвета, как «шафрановый», «померанцевый», «горчичный»). Эта тенденция связана, в первую очередь, с развитием рекламного бизнеса. Ведь название цвета становится своеобразной частью «упаковки» товара. Вместе с названиями марок машин в русский язык пришли и названия их цветообозначений: «мокрый асфальт», «Зеленая Медь» или «Снежная Королева». Названия многих косметических средств также являются результатом дословного перевода, например, названия цветов помады «Японская хризантема», «Розовый лимонад», «Нежная терракота», «Ночной тюльпан» и т.д (примеры из рекламных проспектов российского рынка). Ранее же классическими цветообозначениями помад были: красная, розовая, коричневая, сиреневая и т.д.
Перевод цветолексики с английского языка на русский чаще всего осуществляется не по денотативному значению, так как культурно-детерминированные коннотации, связанные с денотатом, нетождественны, а иногда и полярны. Переводчик должен подобрать такое слово, которое будет в переводе вызывать такое же цветовое ощущение, что и в оригинале. Для этого переводчик оперирует богатым словообразовательным аппаратом - прилагательными, выражающими оттенки цветов (прозрачно-голубой, ядовито-зелёный), морфологическими средствами (сероватый, голубоватый), двусоставными прилагательными типа оранжево-красный, сине-зелёный, угольно-чёрный и сравнительными оборотами (чёрный как смоль, красный как рак).
«Aunt Petunia was horse-faced and bony; Dudley was blond, pink and porky» [Rowling 1998].
«Тетя Петунья - тощая блондинка с лошадиным лицом, а розовощекий, белобрысый Дадли весьма смахивал на поросенка» [Роулинг 2004]
Для описания внешности героя романа переводчик весьма оправданно использует слово с ярко-выраженной отрицательной коннотацией «белобрысый», а также конкретизирует значение английского слова «pink», говоря «розовощекий», поскольку выражение «розовый человек» для русского языка неузуально.
1 Возможно, возникло в начале XIX века с появлением нового сорта роз. Существует еще цвет «бедро нимфы» (бледно-розовый, нимфа спокойна, по другим сведениям, это был розовый цвет с примесью охры). Таким цветом при императоре Павле красили подкладку военных мундиров. Но так как ткань для офицеров и солдат была разной по качеству, офицерский оттенок звался «бедром испуганной нимфы», а солдатский «ляжкой испуганной Машки».
Рассмотрим еще один пример, в котором используется цветообозначение «blond»:
«There was a big photograph on the front of a very good-looking wizard with wavy blond hair and bright blue eyes» [Там же].
«Здесь же красовалась и большая фотография автора: миловидное лицо, обрамленное светлыми локонами, ярко-голубые глаза» [Там же].
В английском варианте, так же как и в предыдущем примере, используется колоратив «blond». Однако в русском варианте переводчик уже говорит о персонаже не «белобрысый», как в предыдущем примере, а «лицо, обрамленное светлыми локонами». Совершенно очевидно, что при переводе цветообозначений серьёзное внимание следует уделять контексту и отношению автора к персонажу.
«Patrick was wearing this time a moss-green suedette jacket and a pair of khaki-drill trousers» [Kingsley 1963].
«На Патрике был темно-зеленый замшевый жакет и брюки цвета хаки» [перевод наш. - Н. Т.].
При переводе цветообозначения «moss-green» (дословно «цвет мха») используется двусоставное прилагательное и передаётся непосредственно цвет (тёмнозелёный), а не денотат (мох).
В следующем отрывке автор представляет описание самой красивой героини романа, в которую были влюблены все мужчины:
«How lovely she was, with all that thick inky-black hair and the slightly hollow cheeks and the faint blue veins at the temples and the very definite natural line surrounding the lips and the lips themselves and... » [Там же].
«Как она была прекрасна - густые, черные, как смоль волосы, слегка впалые щеки, тонкая кожа на висках, хорошо очерченная линия губ, и сами губы...» [перевод наш. - Н. Т.].
В русской лингвокультуре просвечивающиеся сквозь кожу вены («faint blue veins», букв. «светло-голубоватые вены») издавна являются признаком болезненности и нездоровой худобы. Несмотря на то что в наши дни худоба является эталоном красоты, представление о девушке с «голубоватыми венами на висках» вряд ли у кого-нибудь вызовет восхищение. Однако вены могут быть видны не только у человека больного, но и у человека с бледной, светлой, тонкой кожей (у смуглых людей вследствие темного цвета кожи вены бывают видны очень редко). Памятуя о том, что главная героиня отличалась своей белоснежной кожей, яркими чертами лица и черными волосами, подбираем вариант «тонкая кожа», при этом сохраняется описание внешней привлекательности героини для русского читателя.
Очень часто в переводах возникают ошибки в передаче цветообозначений, и связаны они, по нашему наблюдению, с буквальным переводом. В своём романе «A Shaft of Sunlight» Б. Картленд использует следующее поэтическое сравнение:
...her eyes were the transparent blue of a thrush’s egg [Cartland 1981].
Переводчик, стремясь передать всю прелесть оригинала, сохраняет данную метафору, чуждую русской языковой культуре. В итоге мы имеем нелепое, даже неприличное сравнение:
Виконта поразило солнечное сияние её волос, голубизна глаз, сравнимая лишь с нежнейшей голубизной яиц дрозда.
В переводах романа Дж. Хеллера также встречается ряд подобного рода буквалистских ошибок. Например:
The woman had a long, brooding, oval face of burnt umber [Heller 1970].
У женщины было продолговатое, овальное, задумчивое лицо цвета жженой умбры [Хеллер, 1967].
Мать скорбно поджала тонкие губы, удлинённое лицо у неё было цветом в жжёную умбру [Хеллер 1988].
Коннотативное поле номинации «burnt umber» в рамках англоязычной культуры включает в себя чёткую ассоциацию с землистым, коричневым цветом, но её русский словарный эквивалент - «жжёная умбра» - не имеет устойчивой ассоциативной связи с каким-либо цветом в русской культуре. Переводчики, к сожалению, используют буквальный перевод, хотя правильнее было бы перевести «лицо землистого цвета».
Milo had at his disposal sumptuous quarters inside a salmon-pink palace... [Там же].
Здесь в распоряжение Милоу были предоставлены обширные покои в розовом, как лососина, дворце [Хеллер 1967].
При переводе данной номинации переводчики М. Виленский и В. Титов не учли, что если носители английского языка воспринимают обозначение цвета, сравниваемого с лососиной, вполне естественно, то в соответствии с русским узусом это сравнение звучит как эстетическая находка автора. Переводчик Кистяковский даёт верный вариант перевода:
У Мило здесь имелись шикарные апартаменты в роскошном розоватооранжевом дворце [Хеллер 1988].
В романе «Гарри Поттер и тайная комната» при описании вечернего платья одной из героинь Дж. Роулинг также использует цветообозначение «salmon-pink», которое вызывает при буквальном переводе на русский язык неадекватные цветовые ощущения:
«She was already wearing a salmon-pink cocktail dress» [Rowling 1998].
«На ней уже было вечернее платье цвета лосося» [Роулинг 2004].
Этнические различия восприятия и символической оценки цветообозначений как культуронесущих смыслов представляют собой серьёзные трудности в переводе. Важной задачей переводчика является сохранить цветоощущение оригинала в переводе художественных текстов. Вследствие того что в различных культурах различные цвета не только по-разному воспринимаются, но и находят разное выражение в языке, буквальный перевод культурно-детерминированных коннотаций, связанных с обозначением цвета, зачастую невозможен. Наиболее приемлемым вариантом перевода являются лексические трансформации или описательный перевод.
Библиографический список
Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. №1.
Белякова С. М. Цветовая картина мира Бунина (на материале романа «Жизнь Арсеньева» и цикла рассказов «Тёмные аллеи») // И. А. Бунин: Диалог с миром. Воронеж: Полиграф, 1999.
Виноградов В. С. Введение в переводоведение. М.: Изд-во ин-та общего среднего образования РАО, 2001.
Михайлова Т. А. «Красный» в ирландском языке: понятие и способы его выражения // Вопросы языкознания. 1994. № 6.
Налимов В. В. В поисках иных смыслов. М.: Прогресс, 1993.
Петренко О. А. Этнический менталитет и язык фольклора. Курск: Курск. гос. ун-т, 1996.
Рогулина Е. Э. Национальная культурная семантика цвета в испанской фразеологии: дисс. ... канд. филол. наук. М., 2006.
Фрумкина Р. М. Цвет, смысл, сходство. М.: Наука, 1984.
Хроленко А. Т. Основы лингвокультурологии. - М.: Издательство «Флинта», Издательство «Наука», 2004.
Список художественных текстов
CartlandВ. A Shaft of Sunlight. Bantam Books, 1981.
Franklin C. Woman in the Mirror. Harper Collins Publisher, 1999.
Heller J. Catch-22. NY, 1970.
Kingsley A. Take a Girl Like You. New American Library of World Literature Inc.,
1963.
Rowling J. Harry Potter and the Chamber of Secrets. Oxford University Press, 1998. Картленд Б. Солнечный свет (перевод Н. Рамазановой) // Дамский клуб «Lady» [Сайт]. URL: http ://lady. webnice. ru/literature/? act=authors&v=319
Роулинг Дж. К. Гарри Поттер и тайная комната / пер. М. Литвиновой. М.: Росмэн, 2004.
Хеллер Дж. Поправка 22 / пер. А. Кистяковского). М.: Прогресс, 1988.
Хеллер Дж. Уловка 22 / пер. М. Виленского, В. Титова. М.: Воениздат, 1967.
