CC BY
18
Рощупкин А. Ю.
(Елец)
УДК 908
АРТИЛЛЕРИЙСКОЕ ВООРУЖЕНИЕ И ЧИСЛЕННОСТЬ ОРУДИЙНОЙ ПРИСЛУГИ В ГОРОДАХ-КРЕПОСТЯХ ВОСТОЧНОГО УЧАСТКА БЕЛГОРОДСКОЙ ЧЕРТЫ ПО ДАННЫМ ОПИСИ 1678 Г.1
История развития и освоения южнорусского региона Российского государства, связанная со строительством крепостей Белгородской черты и формированием новой оборонительной линии в середине XVII в., привлекает к себе внимание нескольких поколений историков. Сохранившиеся по данной проблематике источники позволяют осветить ряд актуальных тем, начиная от определения предпосылок к появлению будущей Белгородской черты, периодизации, выявлению особенностей по формированию служилых гарнизонов, и заканчивая хозяйственно-бытовыми и социальными аспектами жизни служилых людей. В связи с этим, в рамках данной статьи проводится анализ вопросов, связанных с определением различных типов артиллерийских орудий - пищалей, а также выявлением численности и функционала орудийной прислуги, значившейся в городах-крепостях восточного участка Белгородской черты во второй половине XVII в. Для решения данных вопросов была привлечена «Опись городов 1678 г.», которая позволила проанализировать особенности крепостной артиллерии. В процессе исследования было установлено соотношение количества крепостных башен и число артиллерийских орудий, значившихся в описях крепости. Кроме того, было определено, что вес используемых ядер, определял калибр орудий, из чего их можно было разделить на средне- и малокалиберную артиллерию. Особое внимание было уделено анализу различных типов малокалиберных пищалей, которые достаточно редко встречались в крепостной артиллерии.
Ключевые слова: восточный участок Белгородской черты; крепостная артиллерия; артиллерийское вооружение; орудийная прислуга; служилый гарнизон.
The history of the development and colonisation of the South Russian region of the Moscow State, associated with the construction offortresses of the Belgorod line and the fortification of a new defensive line in the middle of the 17th century, has been attracting the attention of several generations of historians. Sources preserved on this problem allow researchers to highlight a number of topics, from determining the prerequisites for the emergence of the future Belgorod district, periodization, identifying the features of the formation of military garrisons, to the economic and social aspects of the life of military service people. In this regard, within the framework of this article, an analysis is made of issues related to the definition of various types of artillery guns -arquebuses, as well as the identification of the number and functionality of gun servants listed in the fortresses of the eastern section of the Belgorod line in the second half of the 17 th century. To solve these issues, a set of documents was involved - "Inventory of cities of 1678," which made it possible to analyze the features of fortress artillery. During the study, the ratio of the number of fortress towers and the number of artillery units listed in the inventory was established. In addition, it was determined that the weight of the canonballs determined the caliber of the guns, from which they could be divided into medium and small-caliber artillery. Particular attention was paid to the analysis of various types of small-caliber arquebuses, which were rarely found in fortress artillery.
Keywords: the eastern section of the Belgorod line; fortress artillery; artillery weapons; gunsmith; sluzhily garrison.
DOI: 10.24888/2410-4205-2021 -27-2-97-109
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Липецкой области в рамках научного проекта № 20-49-480001
Во второй половине XVII в. произошло формирование Белгородской черты, вставшей на защиту южнорусских уездов и препятствовавшей массовому проникновению вглубь России крымских и ногайских татар. В состав оформившегося Белгородского полка вошли как старые крепости, которые были возведены в конце XVI в., так и новые укрепленные пункты, строительство которых, начиная с 30-х гг. XVII в., было напрямую связано с образованием новой линии обороны. В результате появился ряд городов-крепостей, располагавшихся «в черте», «по черте» и «за чертою» [8, с. 219-220].
Боеспособность крепостей Белгородского полка складывалась из боеготовности служилого гарнизона, фортификационных сооружений и артиллерийского вооружения, что в совокупности позволяло достаточно эффективно противостоять степной опасности. Нахождение в крепостях артиллерии дает возможность говорить о них, как об опорных пунктах обороны, которые отвечали за определенный им участок черты и выполняли возложенную на служилых людей «государеву службу».
Данная статья ставит своей целью выявление специфики артиллерийского вооружения и распределения орудийной прислуги нескольких крепостей Белгородской черты во второй половине XVII в. Поскольку в состав Белгородского полка входило достаточно большое количество крепостей, обратим особое внимание на восточный участок, простиравшийся от Воронежа до Козлова [3]. Кроме того, мы привлечем сведения о крепостях «в черте», таких, как Ефремов, Елец, Лебедянь, Данков и некоторых других, непосредственно контактировавших с крепостями «по черте» и сохранивших свою крепостную артиллерию.
Под орудийной прислугой в рамках нашего исследования следует понимать, прежде всего, служилых людей «пушкарского чина»: пушкарей, затинщиков и воротников, относившихся к «строевым чинам». Кроме того, в данную служилую группу также входили «нестроевые чины», такие, как казенные кузнецы, плотники и сторожа, рассыльщики, пушечные литцы, колодезники, чертежники, и ряд других [11, с. 278]. Каждая из перечисленных категорий служилых людей несла свою службу, от которой напрямую зависел уровень боеспособности гарнизона.
Вопросы артиллерийского вооружения и распределения орудийной прислуги в русских крепостях XVI-XVII вв. начали интересовать исследователей с середины XIX в. И. Д. Беляев одним из первых среди историков затронул проблематику специфики русской артиллерии, обозначив векторы по изучению данной темы. Он обратил внимание на калибры, типы и виды орудий, материалы из которых они были изготовлены, вес ядер, а также категории служилых людей, которые отвечали за исправное функционирование артиллерийского вооружения [2, с. 68-71]. И. Д. Багалей в рамках изучения процессов на южных рубежах Московского государства в своем исследовании привлек сведения из «описи городов 1678 г.», выделив города «по черте». Это позволило ему на основе первоисточника проанализировать состояние Белгородской черты и выявить общее положение крепостной артиллерии и служебные обязанности орудийной прислуги [1, с. 202-213, 218, 219].
Интерес к теме артиллерийской прислуги южнорусских крепостей в контексте развития и становления Белгородской черты проявил В. П. Загоровский. Исследователь попытался скрупулезно восстановить ход событий по строительству новой линии обороны Московского государства, что позволило ему затронуть вопросы, которые ранее не поднимались историками. Загоровскому удалось проследить распределение пушкарей и затинщиков по городам в период строительства черты, выявить взаимосвязь их численности с количеством орудий и башен, а также охарактеризовать их как первое ремесленное население новых крепостей и определить размеры земельного жалования [3, с. 32, 35, 81, 98, 145].
На современном этапе исторической мысли вопросы становления и развития Белгородской черты остаются открытыми. Это способствует появлению новых исследований, часть которых затрагивает тему артиллерийского вооружения южнорусских крепостей и функционирования орудийной прислуги.
Большой вклад в изучение служилых групп и процессов, происходивших в южнорусском регионе, внесли Ю. А. Мизис, О. В. Скобелкин, А. И. Папков. В их исследованиях рассматриваются политические, социальные и экономические аспекты развития юга России XVI-XVII вв., которые оформились в теорию южнорусского фронтира [6]. О. В. Скобелкин, изучая чины служилых людей в южнорусских городах во второй половине XVII в., выделил тринадцать чинов, среди которых сделал акцент на группах пушкарей и затинщиков, поскольку в этот период времени их распределение по крепостям было неравномерным и практически не было привязано к количеству орудий [12]. А. И. Папков, анализируя формирование Белгородской черты и развитие обороны на южных рубежах, определил, что пушкари и затинщики как низшие разряды служилых людей переводились из соседних городов или набирались из вольных людей [9, с. 52].
Вопросы артиллерийского вооружения русских крепостей нашли отражение в исследовании К. С. Носова и Н. О. Зарощинской. Изучение документов позволило им проанализировать состояние артиллерийских парков и численность обслуживающих их пушкарей и затинщиков в крупных городах и крепостях в разных регионах Московского государства, начиная от Москвы, и заканчивая Белгородской чертой, исключая лишь города и остроги Сибири [7]. Н. Н. Петрухинцев, анализируя состав служилых крепостей по реке Воронеж в финале русско-турецкой войны 1673-1681 гг., обратил внимание на северо-восточный участок Белгородской черты. Он отметил, что почти все города данного направления имели крепостную артиллерию и провел анализ артиллерийского парка Воронежа, определяя время появления здесь пищалей и пушек [10, с. 88]. Теме изучения артиллерийского вооружения южнорусских городов посвятил ряд исследований О. А. Курбатов. Он рассматривал пушкарский наряд Белгородской черты, опираясь на сведения об артиллерийском парке 12 крепостей. В рамках поставленного вопроса О. А. Курбатов сделал акцент на типах артиллерийских орудий, рассмотрел использование медных и железных орудий на протяжении XVI-XVII вв., определил время перехода от медного наряда к чугунным орудиям и конкретизировал размещение артиллерии в крепостях, исходя из потребностей, планирования и практики. Все это позволило ему сделать ряд важных выводов, которые ярко характеризуют русскую артиллерию изучаемого периода [4].
В крепостях восточного участка Белгородской черты, согласно описи 1678 г., артиллерия делилась на медную и железную, что по факту характеризовало способ изготовления орудий. Первая группа отливалась из пушечной бронзы, а вторая ковалась из железа или выплавлялась из чугуна [7, с. 177]. Параллельное существование медных и железных орудий было связано с модернизацией артиллерийского парка в XVII в. и постепенным переходом к более практичным чугунным образцам [4, с. 105].
Как правило, численность артиллерийского вооружения была связана с количеством башен в крепости. В большинстве случаев одна-две пищали размещались в одной башне, что наглядно представлено в диаграмме № 1 (ч. I, ч. II) (в диаграмме не учитывалась малокалиберная артиллерия). Распределение орудий по башням зависело от того, как воевода или осадный голова решал этот вопрос, поскольку необходимо было обеспечить усиление огневой поддержкой наиболее уязвимых мест крепости.
Диаграмма №1. (ч. I) Соотношение количества башени и а ртилл ер и и й с ки х орудий в городах-крепостях восточного участка Белгородской черты
■ Кол-во башен и Кол-во орудий
24
Диаграмма .№1. (ч. П) Соотношение количества башени и артиллериийских орудий в городах-крепостях восточного участка Белгородской черты
■ Кол-во башен Е Кол-во орудий
Наибольшее количество артиллерийского вооружения числилось в Воронеже. Здесь находилось «наряду»: 12 медных пищалей и 12 железных пищалей, а также 33 затинные и 2 скорострельные железные пищали, всего 59 единиц [8, с. 284]. В Ливнах было записано 29 орудий, среди которых упоминалось 8 медных, 7 железных и 14 затинных железных пищалей [8, с. 268]. В Данкове числилось 24 пищали: 4 медных, 17 железных затинных пищали и 3 тюфяка [8, с. 266-267]. В Ельце на вооружении состояло 22 пищали: 4 медных, 18 железных, среди которых 7 волконейки [8, с. 265]. В Епифани согласно описи хранилось 21 пищаль: 4 медных, 1 железная пищали и 16 затинных железных пищалей [8, с. 267]. В Усмани числилось 20 железных пищалей, а в Козлове 19 пищалей, из которых было 8 медных и 11 железных скорострельных пищалей [8, с. 286, 300]. В остальных выделенных нами городах-крепостях восточного участка Белгородской черты артиллерийский парк варьировал от 1 до 15 единиц вооружения, что наглядно отражено в материалах таблицы №1. Помимо приве-
денных выше сведений о медных и железных пищалях, тюфяках и волконейках, а также за-тинных и скорострельных пищалях, в описи артиллерии Доброго и Сокольского городков встречались упоминания о вестовых пищалях. Среди крепостей восточного участка Белгородской черты только в Белоколодске и Белоколодском городке, что являлся пригородом Козлова, отсутствовали записи о крепостной артиллерии и орудийной прислуге [8, с. 287, 303].
Таблица 1. Артиллерийское вооружение и численность орудийной прислуги в городах-крепостях восточного участка Белгородской черты по данным описи 1678 г.
№ п/п Город-крепость Число орудийной прислуги Артиллерийское вооружение
1. Ефремов Пушкари - 28 чел. Медные пищали - 4 шт.
Воротники - 5 чел. Казенные кузнецы -1 чел. 34 чел. Железные пищали - 6 шт. 10 шт.
2. Елец Пушкари - 25 чел. Медные пищали - 4 шт.
Воротники - 9 чел. 39 чел. Железные пищали - 11 шт. 22 шт.
Казенные кузнецы -5 чел. Волконейки (железные пищали) - 7 шт.
3. Талецк Пушкари - 19 чел. 19 Медные пищали - 4 шт. 8
чел. Железные пищали - 4 шт. шт.
4. Лебедянь Пушкари - 39 чел. 39 Медные пищали - 7 шт.
чел. Железные пищали - 5 шт. 15 шт.
Затинные железные пищали -3 шт.
5. Данков Пушкари - 38 чел. Медные пищали - 4 шт.
Казенные кузнецы -1 чел. 3 9 чел. Затинные пищали - 17 шт. 24 шт.
Тюфяки (медные пищали) -3 шт.
6. Епифань Пушкари - 19 чел. 19 Медные пищали - 4 шт.
чел. Железные пищали 1 шт. 21 шт.
Затинные железные пищали -16 шт.
7. Чернавск Пушкари - 11 чел. Медные пищали - 2 шт.
11 чел. Железные пищали - 6 шт. 9 шт.
Затинные железные пищали -1 шт.
8. Ливны. Пушкари - 40 чел. Медные пищали - 8 шт.
40 чел. Железные пищали - 7 шт. 29 шт.
Затинные железные пищали -14 шт.
9. Землянск Пушкари - 44 чел. 44 чел. Железные пищали - 6 шт. 6 шт.
10. Воронеж Пушкари - 34 чел. Медные пищали - 12 шт.
Затинщики - 8 чел. 52 чел. Железные пищали - 12 шт. 59 шт.
Воротники - 8 чел. Казенные сторожа - Затинные железные пищали -33 шт.
2 чел. Скорострельные железные пищали - 2 шт.
11. Орлов Пушкари - 10 чел. 10 Медные пищали - 1 шт. 6
чел. Железные пищали - 5 шт. шт.
12. Усмань Пушкари - 14 чел. Казенный кузнец -1 чел. 15 чел. Железные пищали - 20 шт. 20 шт.
13. Белоколодск - - -
14. Сокольск Пушкари - 18 чел. Воротники - 1 чел. 19 чел. Железные пищали - 1 шт. 1 шт.
15 Добрый Пушкари - 24 чел. 24 чел. Железные пищали - 13 шт. 13 шт.
16. Козлов Пушкари, затинщики, воротники и казенные кузнецы - 55 чел. 55 Медные пищали - 8 шт. 19
чел. Скорострельные железные пищали - 11 шт. шт.
17. В Бельском городке Пушкари - 10 чел. 10 чел. Медные и железные пищали -10 шт. 10 шт.
18. В Добром городке Пушкари - 26 чел. 26 чел. Железные пищали - 12 шт. 13 шт.
Вестовая (железная) пищаль -1 шт.
19. В Сокольском городке - Железные пищали - 8 шт. 9 шт.
Вестовая пищаль - 1 шт.
20. В Белоколод-ском городке - - -
21. В Челнавском остроге - Медные и железные пищали -5 шт. 5 шт.
Для характеристики медных и железных пищалей использовалось несколько параметров: длина ствола, вес орудия и вес применяемых ядер1. Длина стволов в крепостях восточного участка согласно данным «описи 1678 г.» могла варьироваться от 1 аршина 7 вершков (103, 5 см) до 4 аршин (288 см). Так самая короткая и длинная пищали состояли на вооружении в Воронеже [8, с. 284]. Вес орудий аналогично имел градацию от 9 до 49 пудов (от 147 кг до 803 кг). Прослеживается определенная динамика, которая связанна с тем, что с увеличением длины ствола пропорционально увеличивался вес орудия. В Усмани числилось ряд пищалей с длиной ствола в пол - 2 аршина и весом 9 пудов 18 гривенок, 2 аршина без четверти и весом 15 пудов 6 гривенок, а также пищали в 3 аршина с четвертью и весом 47 пудов 35 гривенок [8, с 286]. В Добром городке находилось 10 пищалей длиной в полу -3 аршина, которые имели вес от 28 до 30 пудов, а также пищаль в 3 аршина весом в 49 пудов [8, с. 301-302]. Однако, встречались экземпляры, в которых данный принцип имел отклонение. Так в Сокольске пищаль с длиной ствола в 2 аршина с четвертью имела вес в 29 пудов, что было значительно больше, чем у аналогичных пищалей других крепостей [8, с. 302]. Данное соотношение длины и веса орудия, вероятно, была связана с тем, что по сравнению с аналогичными по длине пищалями, использующими ядра весом в 2 гривенки, в этой пищали применялись ядра весом 3 гривенки. Соответственно, чтобы использовать пищаль с таким типом ядра, толщина стенок должна была быть больше, что напрямую влияло на вес орудия.
Поскольку вес ядра определял калибр орудия и соответственно расход пороха, то более подробно остановимся на этом вопросе. Из диаграммы № 2 видно, что в пищалях использовали, как легкие ядра весом в полугривенку (0,2 кг), так и более тяжеловесные ядра весов в 8 гривенок (3, 3 кг). В крепостях восточного участка Белгородской черты встречается упоминание об 11 видах ядер, среди которых наиболее часто употребляемые в крепостной артиллерии были ядра весом в 3 и 2 гривенки (1,2 кг - 0,8 кг).
1 1 аршин (72 см) = 2 полуаршина (1 полуаршин - 36 см) = 4 четвертям (1 четверть - 18 см); 1 вершок = 4,5 см; 1 пуд - 16, 380 кг; 1 большая гривенка - 0,409 кг [14, с. 135-136, 154, 155]
Диаграмма №2. Наиболее распространенные виды ядер в городах-крепостях восточного участка Белгородской черты.
6554
Необходимо отметить, что наблюдаемое соотношение длины и веса орудий, было также связано с весом используемых в них ядер. Как правило, вес орудия и длина ствола возрастали с увеличением применяемых по весу ядер. Для пищалей в пол - 2 аршина, весом 9 пудов 18 гривенок применяли ядра весом в 2 гривенки, пищали в 2 аршина с четвертью, весом 29 пудов комплектовали ядрами весом в 3 гривенки, а пищали в 3 аршина и более ядрами весом от 4 до 6 гривенок [8, с. 286, 301, 302]. При этом, как показывают сохранившиеся данные, ядра меньшего веса могли использоваться в пищалях большего калибра. Так Ус-мани для пищали длинной 3 аршина с четвертью, весом 47 пудов и 35 гривенок, применяли находившиеся в запасах ядра весом 2 гривенки [8, с. 286]. При этом в Добром городке, Со-кольске и Добрый для аналогичных по длине и весу пищалей использовали ядра весом в 6 гривенок [8, с. 301, 302].
Указанный в описях вес ядер, позволяет определить, что в крепостях восточного участка Белгородской черты в большей степени применялась средне- и малокалиберная артиллерия, которая вполне справляла с возложенной на нее задачей по сдерживанию степной опасности, поскольку применялась исключительно против живой силы противника. Кроме того, использование данных видов ядер имело еще и практическое применение, поскольку в условиях ограниченных запасов пороха, ядер, свинца и дроби, средне- и малокалиберные орудия могли сделать больше выстрелов, чем крупнокалиберные аналоги.
Для обслуживания описываемых пищалей применялись специальные приспособления, опорного типа на которых фиксировался ствол орудия - «станки». Данная система характеризовала артиллерийские орудия, как «наряд на станках к стрельбе и походу наготове». При этом описывая «станки» упоминается состояние колес, на которых они располагались, «колеса окованы железом» и «колеса ветхи», что напрямую влияло на их использование и перемещение. Характерно, что из 21 крепости восточного участка Белгородской черты только в 7 значится наличие «станков». Это может свидетельствовать о том, что ранее часть пищалей предназначалась для полковой службы [8, с. 264, 265, 267, 268, 286, 301, 302].
Обратим внимание на другие типы орудий, которые также находились в составе крепостной артиллерии восточного участка. В Ельце числилось 7 пищалей волконейки (фальконеты), которые комплектовались ядрами весом по полугривенке (0, 2 кг.) [8, с. 265]. Исходя из веса ядер данный тип пищалей относился к орудиям малого калибра с легким стволом, выполненные из кованого железа [7, с. 178]. Упоминания о волконейках встречаются также в других крепостях Белгородской черты. 4 пищали состояли на вооружении в Старом
Осколе и 1 пищаль в Валуйках. При этом в Старом Осколе не было ядер для этих пищалей [8, 269, 289].
В Данкове в состав крепостной артиллерии входили «3 пищали железных дробовых», которые можно идентифицировать, как орудия гаубичного типа - тюфяки, предназначенных для стрельбы свинцовым и «железным дробом» [7, с. 178; 8, с. 266]. Данный тип пищалей был более распространенным и упоминался во многих арсеналах крепостей Белгородской черты. В Белгороде хранились 4 тюфяка, к которым было «дробу свинцового 7 пуд без четверти, железного 20 пуд» [8, с. 259-260]. В Старом Осколе числился 1 тюфяк, а к нему 2 пуда «железного дробу». В Болховце на вооружении стояло 5 тюфяков «московского литья», каждый из которых весил по 7 пудов 20 гривенок. К данным пищалям было «железного дробу 1061 дробина» [8, с. 269]. В Карпове значилось 4 неисправных тюфяка, к которым было 10 пудов «дробу железного» [8, с. 271]. Перечисленные тюфяки были изготовлены из меди и по факту представляли старые образцы артиллерийского вооружения XVI в. [4, с. 99].
В ряде крепостей восточного участка Белгородской черты встречались упоминания о затинных пищалях. Поскольку многие из них снабжались специальным крюком (гаком), применяемым в качестве упора в стену для уменьшения отдачи во время стрельбы, то они получили другое название - гаковницы [7, с. 179]. Согласно «описи 1678 г.» в Чернавске числилась 1 затинная пищаль [8, 267-268]. В Лебедяни в арсенале находилось 3 затинных пищали [8, с. 266]. В Ливнах, Епифани и Данкове на вооружении состояло 14, 16 и 17 затинных пищалей [8, с. 266-268]. Наибольшее количество пищалей данного типа, 33 единицы значилось в Воронеже [8, с. 284]. Поскольку затинные пищали имели ложи ружейного типа, то при их характеристике данная конструктивная особенность указывалась в описании -пищали «в ложех с жагры» или «одна в ложи, а две без ложи» [8, с. 266, 267; 4, с. 100]. За-тинные пищали упоминаются среди вооружения в большинстве крепостей Белгородской черты: Старый Оскол, Болховец, Усерд, Валуйки и т.д., что характеризует их как достаточно распространенный тип артиллерии [8, с. 269, 270, 278, 289].
В Воронеже и Козлове на вооружении состояли скорострельные пищали. Свое название они получили из-за возможности быстрой перезарядки орудия, которое заряжались с казенной части съемными камерами-пороховницами. Для данного типа пищалей, как правило, использовали свинцовые ядра весом от 0,5 до 1 гривенки [4, с. 100]. В Воронеже числилось 2 скорострельные пищали, к которым хранилось «7220 пулек железных» [8, с. 284]. В Козлове на защите крепости находилось 11 скорострельных пищалей, при этом они делились на «большие и малые пищали». Для данных пищалей числилось1602 железных ядра, причем 264 ядра были достаточно тяжелыми, весом в 3 гривенки, которые, вероятно, использовались для «больших скорострельных пищалей» [8, с. 300]. Характерно, что в других крепостях Белгородской черты данный тип пищалей не упоминается. В связи с этим скорострельные пищали являлись достаточно редким артиллерийским вооружением.
В некоторых крепостях восточного участка Белгородской черты для подачи звуковых сигналов, помимо вестовых колоколов, применяли вестовые пищали. Их главная задача состояла в том, чтобы подать сигнал и звуком выстрела, и облаком дыма привлечь внимание служилого населения. В Добром городке кроме вестового колокола весом 16 пудов и 7 гривенок, числилась железная вестовая пищаль длиной в 3 аршина и весом в 49 пудов, а к ней 95 ядер весом по 6 гривенок [8, с. 301]. В Сокольском городке вестовая пищаль имела длину 3 аршина с четвертью и вес 48 пудов, а к ней было приписано 90 ядер весом по 6 гривенок [8, с. 302]. Упоминание о вестовых пищалях в других крепостях Белгородской черты практически отсутствует. Только в Чугуеве использовалась вестовая пищаль длиной 4 аршина с вершком, которую заряжали ядрами весом по 6 гривенок [8, с. 291].
С течением времени часть артиллерии, а также некоторое огнестрельное оружие, приходили в негодность, но при этом продолжали находиться в крепостях и числиться в описях вооружения. В Ефремове встречается упоминание о медной «горелой» пищали,
ствол которой был «рваной», и к стрельбе данная пищаль «не годитца» [8, с. 264]. В Ельце числилось «24 ствола мушкетных худых», в Чернавске в тоже время было «ружья порченного 20 пищалей», в Усмани «ружья порченного 30 пищалей ручных», в Сокольске «коро-бин, порченного 4 ствола», а в Добром городке «48 стволов мушкетных порченных» [8, с. 265, 267, 286, 287, 302]. В Землянске среди пищалей одна оказалась «худа», но какая в списках не было указано, кроме того было записано, что «ружья мушкетов, горелого 154 стволов» [8, с. 269]. В 1671 г. из Троицкого монастыря тамбовского уезда в Козлов была привезена медная «малая» скорострельная пищаль. В процессе эксплуатации она была повреждена, стала «горелая» и «к стрельбе не годитца». Характерно, что был указан вес данной пищали в 20 гривенок [8, с. 300]. В Воронеже количество испорченного в ходе эксплуатации огнестрельного оружия было самым массовым. Здесь в описях числилось «ружья рваного и порченного 442 мушкета» [8, с. 284]. Сведения об испорченном огнестрельном оружии упоминались и в других крепостях Белгородской черты: Белгород, Болховец, Новый Оскол, Усмань и ряд других [8, с. 260, 270, 277, 286].
Для использования пищалей помимо ядер в крепости необходимо было иметь запас пороха - «зелья», который хранился в «зелейной казне» или, как ее еще называли «зелей-ном погребе». Порох делился по степени его использования на «зелье ручное», иногда его еще называли «мушкетное», и «зелье пушечное», которое порой имело более редкое обозначение - «зелье пищальное». Как правило, в описях крепостей велся отдельный подсчет пороха для пищалей и ручного огнестрельного оружия, но порой он был записан общим весом. Так, например, в Ефремове в запасах числилось «зелья ручного» 44 пуда 8 гривенок с четью, а «зелья пушечного» 18 пуд 22 гривенки с четью [8, с. 264]. В то же время в Ельце «зелья ручного и пушечного» было 234 пуда 35 гривенок, но при этом «порознь какова зелья, того в сметных книгах именно не написано» [8, с. 265]. Аналогичная ситуация с порохом наблюдалась и в ряде других крепостей: Талецке, Лебедяне, Данкове и Епифани [8, с. 265-267]. Интересный факт связан с тем, что порох для хранения засыпался в деревянные емкости, и иногда при записи в описи делалась отметка, что вес «зелья» указан без учета тары. Так в Воронеже в «зелейной казне» хранилось «зелья пушечного по весу без дерева 237 пуд и 37 гривенок» [8, с. 284].
В крепостях служилых гарнизонов восточного участка Белгородской черты, наиболее часто встречавшимися чинами «пушкарского чина» были пушкари, что отражено в диаграмме № 31. Менее распространенными чинами были воротники, затинщики, а также казенные кузнецы и сторожа. Минимальное количество воротников, затинщиков, казенных
1 В диаграмме не нашли отражение сведения по Козлову, поскольку пушкари, затинщики, воротники и казенные кузнецы были записаны общим списком в 55 чел.
кузнецов и сторожей, а также полное отсутствие других «нестроевых чинов», можно объяснить тем, что их функции были распределены между другими служилыми людьми, без «по-верстания» и определения служебных обязанностей чину. Соответственно в условиях отсутствия многих «пушкарских чинов», можно предположить, что их обязанности выполняли находившиеся в крепости пушкари [12, с. 199]. Интересно, что с началом Северной войны в 1700 г. численность пушкарей по южнорусским крепостям выросла. К примеру, в Ельце она увеличилась с 38 до 112 человек [5, с. 75]
Анализируя соотношение пушкарей и пищалей в служилых крепостях можно отметить, что артиллерия в большинстве случаев определяла число находившейся при ней артиллерийской прислуги. Фактически каждое орудие могло обслуживать от одного до двух пушкарей. В Добром городке числилось 12 железных пищалей и службу несли 26 пушкарей [8, с. 300-302]. В Бельском городке 10 медных и железных пищалей обслуживали 10 пушкарей [8, с. 300]. В Ельце при 22 пищалях находилось 25 пушкарей [8, с. 264-265]. В Ефремове при 10 медных и железных пищалях службу несли 28 пушкарей [8, с. 263-264]. Характерно, что в Челнавском остроге при наличии 5 медных и железных пищалей полностью отсутствовала орудийная прислуга [8, с. 303]. Количество пушкарей при орудии напрямую влияло на эффективность и слаженность действий «наряда» по заряжанию пищалей и скорости производимых залпов по противнику.
Помимо того, что пушкари были обязаны обслуживать орудие и в случае нападения неприятеля участвовать в обороне крепости, в мирное время на них также возлагалось ряд обязанностей. Наиболее распространенным видом службы были караулы у «зелейной и свинцовой казны», а также у приказной избы. В Ефремове в приказной избе суточные караулы несли по одному стрелец и пушкарь [8, с. 264]. В Данкове по 4 пушкаря «переменяясь по суткам» несли службу у «зелейной и свинцовой казны». Они охраняли пороха 6 пудов 25 гривенок и «свинцу сеченого и не сеченого и пулек» 67 пудов 31 гривенок [8, с. 266 -267]. В Добром городке в приказной избе на карауле стояли по 2 пушкаря, которые меняли через двое суток [8, с. 302]. В Сокольском городке «зелейную казну» и приказную избу охраняли по 2 пушкаря [8, с. 303].
Затинщики в крепостях восточного участка Белгородской черты во второй половине XVII в. стали достаточно редким «пушкарским чином», но находившиеся на службе люди продолжали выполнять обязанности, как по обслуживанию затинных пищалей, так и несению различных «государевых служб». Воротники занимались наблюдением за проезжими городскими воротами и отвечали за хранение ключей от них, а также выполняли караульную службу у ворот. Казенные кузнецы в свою очередь отвечали за ремонт артиллерийских орудий и кузнечное дело в крепости. Казенные сторожа, вероятно, изначально использовались для несения караульной службы у «зелейной и свинцовой казны», но потом данный чин был практически сокращен и обязанности переданы пушкарям [13, с. 29, 91].
Таким образом, на основе анализа данных описи 1678 г. удалось определить, что в городах-крепостях восточного участка Белгородской черты крепостная артиллерия состояла из двух больших групп: медных и железных пищалей. Количество орудий пропорционально соответствовало числу башен, из которых мог вестись обстрел противника. Вес применяемых в пищалях ядер определял калибр крепостной артиллерии и напрямую влиял на параметры используемых пищалей: длину и вес ствола. В связи с этим, можно говорить о том, что в крепостях большую часть артиллерии составляли среднекалиберные пищали, использовавшие ядра от 1 до 8 гривенок, а также малокалиберные пищали, в которых применяли «пульки» и ядра весом до полугривенки. Такие экземпляры вооружения, как волконейка, тюфяк, скорострельная пищаль, которые использовались достаточно редко и были сложны в обслуживании и ремонте. Среди малокалиберных орудий наибольшее распространение получили затинные пищали. Встречавшиеся единичные упоминания о вестовых пищалях позволяют судить о том, что они не получили широкого применения, поскольку интенсив-
ность выстрелов приводила к их быстрому выходу из строя и необходимости периодической замены.
Орудийная прислуга «пушкарского чина», находившаяся при наряде в крепостях восточного участка Белгородской черты, была представлена «строевыми чинами»: пушкарями, воротниками и затинщиками, а также «нестроевыми чинами»: казенными кузнецами и сторожами. Среди указанных групп превалировали пушкари, которые составляли более 90 % от общей массы служилых людей. Вероятно, это было связано с тем, что во многих крепостях выполняемые обязанности не соответствовали чину, и они ложились на других служилых людей. В связи с этим, пушкари привлекались для обслуживания затинных пищалей, занимались ремонтом орудий, следили за воротами и выполняли функции по охране «зелейной и свинцовой казны», а также приказной избы.
Список литературы
1. Багалей, Д. И. (1887). Очерки из истории колонизации степной окраины Московского государства. М.: Имп. о-во истории и древностей рос. при Моск. ун-те. 615 с.
2. Беляев, И. Д. (1846). О русском войске в царствование Михаила Федоровича и после его, до преобразований, сделанных Петром Великим. М.: Унив. тип. 119 с.
3. Загоровский, В. П. (1968). Белгородская черта. Воронеж: Изд. Воронежского университета. 291 с.
4. Курбатов, О. А. (2019). Пушкарский наряд в городах Белгородской черты // Белгородская черта: сб. статей и материалов по истории Белгородской оборонительной черты. Вып. 4. Белгород. С. 98-109.
5. Ляпин, Д. А., Жиров, Н. А. (2020). Динамика социального состава населения Черноземья во второй половине XVII - первой трети XVIII вв. (на примере Елецкого уезда) // История: факты и символы. № 3 (24). Елец. С. 72-82.
6. Мизис, Ю. А., Скобелкин, О. В., Папков, А. И. (2015). Теория фронтира и юг России в XVI- первой половине XVIII в. // Вестник ТГУ. Т. 20. Вып. 10. С. 7-15.
7. Носов, К. С., Зарощинская, Н. О. (2008). Артиллерийское вооружение русских крепостейXVI-XVIIвв. // Альманах центра общественных экспертиз. Вып. 2. С. 174-196.
8. Опись городов 1678 г. // Дополнение к Актам историческим (ДАИ). Т. 9. СПб.: Типография Второго отделения собственной Е.И.В. канцелярии, 1875. 350 с.
9. Папков, А. И. (2020). Белгородская черта в контексте формирования государственной стратегии обороны южной окраины России // История: факты и символы. № 20 (23). Елец. С. 46-58.
10. Петрухинцев, Н. Н. (2019). Служилые города по р. Воронежу 1670-1680-х гг.: состав военных формирований и оборонительные функции // История: факты и символы. № 4 (21). Елец. С. 81-92.
11. Ракитин, А. С. (2011). Служилые люди «пушкарского чину» города Севска в XVII - первой половине XVII в. // Война и оружие: Новые исследования и материалы. Вторая международная научно-практическая конференция 18-20 мая 2011 года. Ч. II. СПб. С. 278-292.
12. Скобелкин, О. В. (2019). Чины служилого населения в городах и уездах южного фронтира России 7185 году // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Т. 24. № 182. С. 195-200.
13. Чернов, А. В. (1954). Вооруженные силы Русского государства в XV-XVII в. М.: Воениздат. 224 с.
14. Шевцов, В. В. (2007). Историческая метрология России. Томск: ТМЛ-Пресс.
280 с.
References
1. Bagaley, D. I. (1887). Ocherki iz istorii kolonizatsii stepnoy okrainy Moskovskogo go-sudarstva.[ Essays from the history of colonization of the steppe outskirts of the Moscow state] M., Imp. o-vo istorii i drevnostey ros. pri Mosk. un-te. (in Russian).
2. Belyaev, I. D. (1846). O russkom voyske v tsarstvovanie Mikhaila Fedorovicha ipo-sle ego, do preobrazovaniy, sdelannykh Petrom Velikim. [About the Russian army during the reign of Mikhail Fedorovich and after him, before the transformations made by Peter the Great]. M., Univ. tip. (in Russian).
3. Zagorovskiy, V. P. (1968). Belgorodskaya cherta. [Belgorod trait]. Voronezh, Izd. Vo-ronezhskogo universiteta. (in Russian).
4. Kurbatov, O. A. (2019). Pushkarskiy naryad v gorodakh Belgorodskoy cherty [Pushkar outfit in the cities of the Belgorod line] in Belgorodskaya cherta: sb. statey i materialov po istorii Belgorodskoy obo-ronitel'noy cherty, vyp. 4, Belgorod, 98-109. (in Russian).
5. Lyapin, D. A., Zhirov, N. A. (2020). Dinamika sotsial'nogo sostava naseleniya Cher-nozem'ya vo vtoroy polovine XVII -pervoy treti XVIII vv. (naprimere Eletskogo uezda) [Dynamics of the social composition of the population of the Black Earth Region in the second half of the 17th - first third of the 18th centuries (using the example of the Yelets district)] in Istoriya: fakty i simvoly, № 3 (24), Elets, 72-82.
6. Mizis, Yu. A., Skobelkin, O. V., Papkov, A. I. (2015). Teoriya frontira i yug Rossii v XVI - pervoy polovine XVIII v. [The theory of the frontier and the south of Russia in the XVI - the first half of the XVIII century] in Vestnik TGU, t. 20, vyp. 10, 7-15. (in Russian).
7. Nosov, K. S., Zaroshchinskaya, N. O. (2008). Artilleriyskoe vooruzhenie russkikh kre-postey XVI-XVII vv. [Artillery armament of Russian fortresses of the XVI-XVII centuries] in Al'manakh tsentra obshchestvennykh ekspertiz, vyp. 2, 174-196. (in Russian).
8. Papkov, A. I. (2020). Belgorodskaya cherta v kontekste formirovaniya gosudarst-vennoy strategii oborony yuzhnoy okrainy Rossii [Belgorod line in the context of the formation of the state defense strategy of the southern outskirts of Russia] in Istoriya: fakty i simvoly, № 20 (23), Elets, 46-58. (in Russian).
9. Petrukhintsev, N. N. (2019). Sluzhilye goroda po r. Voronezhu 1670-1680-kh gg.: so-stav voennykh formirovaniy i oboronitel'nye funktsii [Sluzhilye cities along the river. Voronezh 1670-1680s: composition of military formations and defensive functions] in Istoriya: fak-ty i simvoly, № 4 (21), Elets, 81-92. (in Russian).
10. Rakitin, A. S. (2011). Sluzhilye lyudi «pushkarskogo chinu» goroda Sevska v XVII -pervoy polovine XVII v. [Sluzhilye people of the "Pushkar rank" of the city of Sevsk in the XVII -the first half of the XVII century] in Voyna i oruzhie: Novye issledovaniya i materialy. Vtoraya mezhdunarodnaya nauchno-prakticheskaya konferentsiya 18-20 maya 2011 goda, ch. II, SPb., 278-292. (in Russian).
11. Skobelkin, O. V. (2019). Chiny sluzhilogo naseleniya v gorodakh i uezdakh yuzhnogo frontira Rossii 7185 godu [Ranks of the serving population in the cities and counties of the southern frontier of Russia 7185] in Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye nauki, t. 24, № 182, 195-200. (in Russian).
12. Chernov, A. V. (1954). Vooruzhennye sily Rycckogo gosudarstva v XV-XVII v. [The armed forces of the Russian state in the XV-XVII centuries]. M., Voenizdat, 1954. (in Russian).
13. Shevtsov, V. V. (2007). Istoricheskaya metrologiya Rossii. [Historical metrology of Russia]. Tomsk, TML-Press Publ. (in Russian).
