CC BY
103
Новый филологический вестник. 2020. №4(55). --
Л.В. Павлова, И.В. Романова (Смоленск)
«АРМЯНСКИЙ» ТЕКСТ РУССКОЙ ПОЭЗИИ
(интерпретация данных программного комплекса
«Гипертекстовый поиск слов-спутников в авторских текстах»)
Аннотация. В статье приведены основные результаты исследования корпуса стихотворений, созданных русскими поэтами (преимущественно ХХ века), при помощи программного комплекса «Гипертекстовый поиск слов-спутников в авторских текстах», который позволяет в автоматическом режиме выделить в корпусе повторяющиеся лексические комбинации. Под лексическими комбинациями понимаются переходящие из текста в текст скопления слов, не обязательно связанные между собой грамматическими и стиховыми связями. Предметом настоящего исследования стали лексические комбинации, включающие компонент «Армения» и однокоренные слова. В процессе исследования авторы статьи столкнулись с двумя типичными случаями. Первый - когда лексическая комбинация объединяет стихотворения разных авторов, но влияния одного текста на другой нет (С. Городецкий и Б. Чичибабин). Второй случай (В. Брюсов и С. Городецкий), когда лексическая комбинация маркирует два текста, анализ которых позволяет говорить о влиянии текста Брюсова на Городецкого. Применение программного комплекса позволило выявить ряд доминантных компонентов «армянских» лексических комбинаций, присутствующих в стихах русских поэтов («Арарат», «Ереван», «гора», «небо», «земля», «кровь», «сердце», «душа», «пламя», «вечный») и факультативных («враждебный», «истлевать», «близорукий», «книга», «ребенок», «Комитас» и др.). В ходе интерпретации лексических комбинаций были установлены текстовые «армянские» ассоциации разных авторов (В. Брюсов, С. Городецкий, О. Мандельштам, Б. Садовской, В. Звягинцева, М. Шагинян, М. Петровых, Б. Чичибабин, М. Дудина, Б. Слуцкий, М. Матусовский, И. Лиснянская и др.), а также установлены незафиксированные ранее в исследовательской литературе интертекстуальные связи.
Ключевые слова: «армянский» текст; лексические комбинации; программный комплекс «Гипертекстовый поиск слов-спутников в авторских текстах»; ассоциативные связи.
L.V. Pavlova, I.V. Romanova (Smolensk)
"Armenian" Text of Russian Poetry (Interpretation of Software Data "Hypertext Search for Companion-words in Author's Texts")
Abstract. The article presents the main results of the study of the corpus of poems created using the software system "Hypertext search for companion-words in author's texts", which allows you to automatically select repeating lexical combinations. Lexical combinations are word clusters passing from text to text, not necessarily interconnected
by grammatical and verbal connections. The subject of this study was lexical combinations, including the "Armenia" component and cognates. We encountered two typical cases. The first is when a lexical combination unites poems by different authors, but there is no influence of one text on another (S. Gorodetsky and B. Chichibabin). The second case (V. Biyusov and S. Gorodetsky), when a lexical combination marks two texts, the analysis of which allows us to speak about the influence of Bryusov's text on Gorodetsky. The use of the software package made it possible to identify a number of dominant components of the "Armenian" lexical combinations present in the verses of Russian poets ("Ararat", "Yerevan", "mountain", "sky", "earth", "blood", "heart", "soul", "flame", "eternal") and optional ("hostile", "rot", "myopic", "book", "child", "Komitas", etc.). During the interpretation of lexical combinations, textual "Armenian" associations of various authors were established (V Bryusov, S. Gorodetsky, O. Man-delstam, B. Sadovskoy, V Zvyagintsev, M. Shaginyan, M. Petrovych, B. Chichibabin, M. Dudina, B. Slutsky, M. Matusovsky, I. Lisnyanskaya and others), intertextual connections not previously recorded in the research literature were established.
Key words: "Armenian" text; lexical combinations; the software system "Hypertext search for companion-words in author's texts"; associative connections.
Мой друг - армянин, а я русский. Нам есть о чем поговорить...
Андрей Битов
Образ Армении в русской поэзии, прозе, публицистике занимает достойное место в «кавказском» и, шире, «восточном» тексте русской литературы XIX - XX веков. Знаковыми фигурами, чьим талантом и трудами сложился запоминающийся портрет Армении в русской литературе, по праву считают В. Брюсова, С. Городецкого, Андрея Белого, О. Мандельштама, В. Звягинцеву; отмечают вклад И. Эренбурга, В. Гроссмана, Н. Тихонова, А. Битова, Б. Чичибабина, М. Матусовского. О наиболее ярких моментах армянской темы в русской литературе, начиная с фольклорных и летописных источников, неоднократно писали армянские исследователи [см.: Амирханян 2003], есть интерес к этой теме и в российском литературоведении. Л. Аннинский в статье «Лучина и свеча» [Аннинский 1993, 169186] проследил формирование образа Армении в русской лирике. Этот образ долгое время развивался от одного клише к другому в творчестве поэтов не первого ряда. Всплеск интереса к армянской теме происходит из-за трагических кровавых событий 1915-1917 гг.: «И когда начинается резня, и потоки армян бегут через границу искать спасения в российских пределах, - русская поэзия, конечно же, открывается навстречу армянскому горю» [Аннинский 1993, 175]. Именно в эти трагические годы и ближайшие к ним начинает складываться «армянский текст» в русской литературе [Это Армения: стихи русских поэтов 1967].
Принципиальная новизна нашего исследования и полученных в его ходе результатов обусловлена применением к корпусу «армянских» стихотворений русских поэтов программного комплекса «Гипертекстовый поиск слов-спутников в авторских текстах» [Павлова, Романова 2015].
Слова-спутники, или, более устоявшееся наименование, лексические комбинации - это повторяющиеся в разных текстах группы слов, между которыми, в подавляющем большинстве случаев нет никаких видимых связей. Выявление при помощи компьютерной программы подобных скоплений разрозненных слов позволяет зафиксировать не воспринимаемые иным способом разнородные, преимущественно ассоциативные, притяжения слов у того или иного автора.
Материалом исследования послужили специально составленная подборка стихотворений с лексемами Армения, армянский, армяне (всего - 65 произведений). В подборку вошли стихотворения 1912-2002 гг. М. Шаги-нян, Вяч. Иванова, В. Брюсова, С. Городецкого, О. Мандельштама, А. Ахматовой, Б. Садовского, В. Звягинцевой, А. Гитовича, Ю. Левитанского, С. Липкина, Б. Чичибабина, М. Дудина, М. Матусовского, И. Лиснянской.
Наиболее востребованным материалом для построения лексических комбинаций, как правило, являются частотные слова, выступающие как потенциальные компоненты лексических комбинаций.
Частотная лексика в «армянских» стихотворениях русских поэтов
Армения (69 словоупотреблений), гора (27), армянский (25), свет (24), Арарат, мир (22), один (20), земля (19), здесь (18), камень (17), сердце (16), роза (15), хлеб (14), кровь, любовь, страна (13), армянин, добрый (12), дорогой, жизнь, мочь, снег (11), виноград, Господь, древний, идти, слово, сон (10), край, лета, судьба, хачкар, храм (9), видеть, вино, вставать, два, душа, каменный, книга, лаваш, небо, новый, огонь, первый, рука, старый, Эривань (8), боль, вечный, глаз, год, гореть, горный, горький, день, живой, знать, каждый, ребенок, теперь, хотеть, человек (7), глина, Ереван, закат, золотой, лицо, любить, музыка, песня, пить, пламень, плыть, пора, поэт, проходить, равный, раз, речь, светлый, свеча, седой, сказать, склон, слеза, стоять, счастливый, утро, цветок (6).
Самым частотным словом предсказуемо оказалась лексема Армения, в 22 текстах попавшая в заголовок и еще в пяти - в первую строчку без заглавия, ей вторит эпитет армянский (25 словоупотреблений), армянин (12). С ощутимым отрывом вслед за Арменией лидирует лексема гора (27), несколько реже гора поименованная - Арарат (22), особенность ландшафта подчеркивает лексема склон. Столица Армении 8 раз названа в русской транскрипции до 1936 г. - Эривань, и 6 раз в современной - Ереван, это третий частотный топоним. Мир, земля, страна, край можно рассматривать как синонимы обобщенных наименований пространства. Думается, именно описанием высокогорий обусловлена частотность лексемы снег. Особенности почв представлены лексемами камень, каменный, глина. Подчеркнем преобладание света над тьмой (свет, светлый, свеча, закат, золотой). Мир флоры представлен лексемами роза, виноград и цветок, представляющими собой мифологемы с разветвленным значением. Пища представлена фактически хлебом и вином (лексемы хлеб, виноград, вино,
лаваш). Вместе с тем гроздь винограда в центре хлебных колосьев на фоне горы Арарат изображены на гербе Армянской ССР, в период существования которой и было написано большинство текстов нашего корпуса. Драматизм существования передан через лексемы кровь, гореть, пламень, боль, слеза, горький. Духовный мир - через лексемы душа, сердце, дух -связан с религиозным сознанием (Господь, храм, хачкар). Главная духовно-эмоциональная составляющая - любовь/любить, добрый, счастливый. Телесно человек представлен традиционно - лексемами сердце, рука, глаз, лицо, седой, деятельностно - через слово, сон, речь, песню и мотивы, главным образом, перемещения, визуального восприятия, желания и возможности и ментальных процессов, говорения - мочь, идти, видеть, вставать, знать, хотеть, пить, плыть, сказать, стоять. Из всех номинаций человека представлены армянин, собственно человек и ребенок, которому противопоставлен «старик» - метонимически через эпитет седой, и поэт -единственный названный по роду деятельности. Экзистенциальная тема отражена в лексемах жизнь, судьба. Время (лета, день, пора, древний, утро) противопоставлено вечности (вечный) и определено оппозицией старый - новый. Культура представлена лексемами книга, музыка.
Частотная лексика, как было сказано выше, более способна образовывать повторяющиеся лексические комбинации. В нашем случае корпус текстов небольшой, поэтому значимы будут даже дважды встретившиеся комбинации. Приведем примеры некоторых показательных комбинаций.
Семикомпонентная комбинация Армения - страна - знать - кровь -сердце - весть - слово объединяет два текста разных авторов: «Армении» (1916) С. Городецкого и «Третий псалом Армении» (1983) Б. Чичибабина.
Сергей Городецкий Армении (1916)
Как перед женщиной, неведомой и новой, В счастливом трепете стою перед тобой. И первое сорваться с уст боится слово, И первою смущаются глаза мольбой. Узнать тебя! Понять тебя! Обнять любовью, Друг другу золотые двери отворить. Армения, звенящая огнем и кровью! Армения, тебя хочу я полюбить! Я голову пред древностью твоей склоняю, Я красоту твою целую в алые уста.
Как странно мне, что я тебя еще не знаю, Страна - кремень, страна - алмаз, страна - мечта! Иду к тебе. Привет тебе! Я сердцем скорый. Я оком быстрый. Вот горят твои венцы -Жемчужные, алмазные, святые горы.
Я к ним иду. Иду во все твои концы. Узнать тебя! Понять тебя! Обнять любовью, И воскресенья весть услышать над тобой.
Армения, звенящая огнем и кровью! [Городецкий 1987, 503-504].
Борис Чичибабин
Третий Псалом Армении (1983)
У самого неба, в краю, чей окраинный свет любовь мою к миру священно венчает и множит, есть памятник горю - и странный его силуэт раздумье сулит и нигде повториться не может.
Подъем к нему долог, как приготовленье души, им шествуют тени, что были безвинно убиты, в их тихой молитве умолкли ума мятежи и чувством вины уничтожено чувство обиды.
Не в праздничном блеске и не в суете площадной является взорам, забывшим про казни да войны, тот памятник людям, убитым за то лишь одно, что были армяне, - и этого было довольно.
Из братских молчаний и в скорби склоненных камней, из огнища веры и реквиема Комитаса он сложен народом, в ком сердце рассудка умней, чьи тонкие свечи в обугленном храме дымятся.
Есть памятник горю в излюбленной Богом стране, где зреют гранаты и кроткие овцы пасутся, -он дорог народу и тем он дороже втройне, что многих святынь не дано ни узреть, ни коснуться.
Во славу гордыне я сроду стихов не писал, для вещего слова мучений своих маловато, -но сердце-то знает о том, как горька небесам земная разлука Армении и Арарата.
О век мой подсудный, в лицо мое кровью плесни! Зернистая тяжесть согнулась под злом стародавним, и плачет над жертвами той беззабвенной резни поющее пламя, колеблемое состраданьем.
Какая судьба, что не здесь я родился! А то б и мне в этот час, ослепленному вестью печальной,
как древнему Ною, почудился новый потоп
и белые чайки над высью ковчегопричальной [Чичибабин 1995, 309].
В стихотворении С. Городецкого, поэта-свидетеля трагических событий в истории Армении, познание этой страны уподобляется познанию неведомой женщины и готовности ее полюбить. Она царственна, увенчана священной короной гор, которые блещут алмазами и жемчугами, она красива, это древняя страна, страдавшая (звенящая огнем и кровью), но непокоренная (страна - кремень), желанная и заветная (страна - мечта), чьего святого воскресения ждет лирический герой (И воскресенья весть услышать над тобой). Армения здесь в повторяющихся обращениях; любовь - то чувство, с которым субъект к ней обращается, к которому выражает готовность и которое собирается высказать первым же словом. В том, что эта любовь случится, нет сомнения, ибо сердце героя скорое. Глагол знать употребляется с отрицательной частицей не и маркирует непознан-ность Армении героем.
В мемуарном очерке «Первая встреча с Ованесом Туманяном» именно встречей с великим армянским поэтом Городецкий объясняет появление стихотворения «Армении». Объясняются, в частности, мотивы незнания, предвкушения знакомства, ожидания близости. Весной 1916 г. корреспондентом газеты «Русское слово» и сотрудником Всероссийского Союза городов Городецкий оказался в Тифлисе, где и произошла эта судьбоносная, по признанию автора, встреча накануне поездки в Ван: «Вы - поэт. Вы едите в разоренную древнюю родину Армении. Напишите про нее.
- Я хочу, но я ничего не знаю.
- Вы - поэт. Поэзия - это и есть познание жизни. Иначе она не нужна. Вы увидите жизнь страшную, жизнь народа на краю смерти. Напишите, про то, что увидите, - это и будет поэзия» [Городецкий 1984, 139].
Тема смерти присутствует в стихотворении прикровенно, сочетаясь с отчетливо звучащей темой возрождения: И воскресенья весть услышать над тобой. /Армения, звенящая огнем и кровью! О жизненной стойкости, залоге грядущего воскресения Армении, услышал Городецкий в той же памятной беседе с Ованесом Туманяном: «И он, поднявшись с кресла, заходил по комнате от книжного шкафа к балкону, за которым уже зажигалась звездами ранняя южная ночь, и стал рассказывать об уходе народа с родных мест, гонимого смертью и ужасом, и желающего жить. Он утверждал ничем неистребимую волю к жизни армянского народа <...>» [Городецкий 1984, 139].
Таким образом, компоненты лексической комбинации Армения - страна - знать - кровь - сердце - весть - слово, перефразируя известное высказывание А. Блока, и есть те самые смысловые острия, на которых держится ткань стихотворения. Познание поэтом древней измученной страны, изливающееся в слове; познание чувственное, всем сердцем, способным расслышать весть о воскресении.
Через несколько десятилетий о трагедии армянского народа как о лич-
ном глубоком переживании (беззабвенная резня) напишет Б. Чичибабин. «Третий псалом Армении», в котором отмечена та же, что в стихотворении Городецкого, лексическая комбинация Армения - страна - знать - кровь -сердце - весть - слово описывает памятник людям, убитым за то лишь одно, что были армяне - мемориальный комплекс Цицернакаберд в Ереване, расположенный на одноименном холме и посвященный жертвам геноцида армян в 1915 г. Из знания об этой трагедии (знать, кровь) рождаются сочувствие и любовь (сердце), которые поэт стремится запечатлеть в слове (слово). Сказать о своем подсудном веке, плещущем кровью в лицо, - вот истинное предназначение поэта, для вещего слова мучений своих малова-
«.. .Армению я не просто полюбил, она вошла в мою душу, стала частью моей души. Я полюбил ее, даже не полюбил, а узнал ее, узнал, что всегда вот это любил, вот это должен был увидеть, вот здесь должен был родиться и жить, с первого взгляда, когда рано утром посмотрел в окно вагона.» [Карась-Чичибабина 2017, 162]. Этот фрагмент из письма Чи-чибабина арестованному за инакомыслие Генриху Алтуняну приводит в своих мемуарах «Армянский сюжет» вдова поэта Л. Карась-Чичибабина, вспоминая о его глубоком потрясении при встрече с Арменией.
Как и Городецкий, Чичибабин заканчивает стихотворение словами веры в жизненные силы армянского народа, в новую, «послепотопную», жизни великой, излюбленной Богом страны.
Наряду с семью лексическими компонентами комбинации эти два стихотворения связывают еще четыре пары однокоренных компонентов:
1) венцы/венчает (горят твои венцы - говорится о снежных горных вершинах у Городецкого, и окраинный свет неба, где возведен монумент, священно венчает и множит любовь лирического героя Чичибабина к миру);
2) святые/святыни (святые горы у Городецкого, Чичибабин говорит о многих святынях, которых теперь ни узреть, ни коснуться, их и заменяет этот памятник); 3) склонять/склоненные (герой Городецкого склоняет голову перед древностью Армении, часть описываемого Чичибабиным монумента представляет собой в скорби склоненные камни: это усеченный конус из 12 больших каменных плит - по числу вилайетов, в которых происходила самая жестокая резня, - в центре конуса горит вечный огонь); 4) огонь/огнище (Армения звенит огнем и кровью у Городецкого (по всей видимости, образ резни), огнище веры у Чичибабина - образ вечного огня, над которым звучит реквием Комитаса).
Между стихотворениями С. Городецкого и Б. Чичибабина нет межтекстовых связей, которые могли бы сигнализировать о влиянии одного текста на другой. В них в равной степени говорится о любви к Армении. Упоминание сердца традиционно для темы любви. Также очевидно присутствие лексемы Армения как знакового топонима, страны - как обобщающего слова. Это стихотворения разного объема, с по-разному развивающейся композицией, не сходные в плане стихосложения, не имеющие общих ключевых образов. Совпадения лексики в них объясняется геогра-
фическими и историческими реалиями, поэтической традицией. Другие совпадения в большей степени можно считать случайными, поскольку не совпадают контексты их употреблений.
Другая ситуация наблюдается с лексической комбинацией время - былой - день - новый - враждебный - истлевать - крыло - розы - судьба в стихотворениях В. Брюсова «К армянам» (1916) и С. Городецкого «Ангел Армении» (1918). Оба текста близки по времени создания, соотносимы по объему, оба написаны ямбом с перекрестной рифмовкой (у Брюсова -
4-стопный с чередованием женских и мужских клаузул, у Городецкого -
5-стопным с мужскими окончаниями). Главный композиционный принцип стихотворения Брюсова - обзор, перечисление преданий о героическом прошлом, аллюзии на исторические битвы и их героев, выдающихся правителей (битва при Каррах, Кир, Александр Македонский, император Юстиниан, Чингиз-хан и Ленгтимур, Тигран Великий), легендарных личностей (Гомер), богов (Агурамазда, Христос), упоминание легендарных земель (Эллада, Шираз, край Наирский). Беды и невзгоды прошлого передаются через традиционные образы бурь и громов. Героическое прошлое Армении - залог ее побед и процветания в будущем, залог примирения двух враждующих миров.
В. Брюсов К армянам (1916)
Да! Вы поставлены на грани Двух разных спорящих миров, И в глубине родных преданий Вам слышны отзвуки веков.
Все бури, все волненья мира, Летя, касались вас крылом, -И гром глухой походов Кира, И Александра бранный гром.
Вы низили, в смятенье стана, При Каррах римские значки; Вы за мечом Юстиниана Вели на бой свои полки;
Нередко вас клонили бури, Как вихри - нежный цвет весны, -При Чингис-хане, Ленгтимуре, При мрачном торжестве Луны.
Но, - воин стойкий, - под ударом Ваш дух не уступал Судьбе, -
Два мира вкруг него недаром Кипели, смешаны в борьбе.
Гранился он, как твердь алмаза, В себе все отсветы храня: И краски нежных роз Шираза, И блеск Гомерова огня.
И уцелел ваш край Наирский В крушеньях царств, меж мук земли: Вы за оградой монастырской Свои святыни сберегли.
Там, откровенья скрыв глубоко, Таила скорбная мечта Мысль Запада и мысль Востока, Агурамазды и Христа, -
И, ключ божественной услады, Нетленный в переменах лет, На светлом пламени Эллады Зажженный - ваших песен свет!
И ныне, в этом мире новом, В толпе мятущихся племен, Вы встали обликом суровым Для нас таинственных времен.
Но то, что было, вечно живо, В былом - награда и урок, Носить вы вправе горделиво Свой многовековой венок.
А мы, великому наследью Дивясь, обеты слышим в нем. Так! Прошлое тяжелой медью Гудит над каждым новым днем.
И верится, народ Тиграна, Что, бурю вновь преодолев, Звездой ты выйдешь из тумана, Для новых подвигов созрев,
Что вновь твоя живая лира, Над камнями истлевших плит,
Два чуждых, два враждебных мира В напеве высшем съединит! [Брюсов, 1973, 234-236].
С. Городецкий Ангел Армении (1918)
Он мне явился в блеске алых риз Над той страной, что всех несчастней стран. Одним крылом он осенял Масис, Другим - седой от горьких слез Сипан.
Под ним, как тучи, темен и тяжел, Сбираясь по долинам голубым, С испепеленных, разоренных сел Струился молчаливый, душный дым.
Под ним на дне ущелий, в бездне гор, В ненарушимой тишине полян, Как сотканный из жемчугов ковер, Сияли кости белые армян.
И где-то по тропиночке брели Измученной, истерзанной толпой Последние наследники земли В тоске изнеможения слепой.
Был гневен ангел. Взор его пылал, Как молнии неудержимых гроз. И словно пламень, замкнутый в опал, Металось сердце в нем, алее роз.
И высоко в руках богатыря Держал он радугу семи цветов. Его чело светилось, как заря, Уста струили водопады слов:
«Восстань, страна, из праха и руин! Своих сынов рассеянных сомкни В несокрушимый круг восторженных дружин! Я возвещаю новой жизни дни.
Истлеет марево враждебных чар, И цепи ржавые спадут, как сон. Заветный Ван и синий Ахтамар В тебе вернутся из былых времен.
Новый филологический вестник. 2020. №4(55). --
Восстань, страна! Воскресни, Айастан! Вот радугу я поднял над тобой. Ты всех земных была несчастней стран, Теперь счастливой осенись судьбой!» [Городецкий 1987, 327-328].
Стихотворение Городецкого воспринимается как обобщение и итог брюсовских мыслей. Оно построено на заглавном образе ангела Армении, простирающего свои крыла над всей многострадальной страной, уничтоженным и рассеянным народом. Этот ангел призывает ее к воскресению во всем блеске былой мощи, призывает покончить с несчастьями и стать счастливой. У Брюсова мотив раздвоенности страны, который необходимо преодолеть путем объединения, образует кольцевую композицию. У Городецкого этот мотив сосредоточен в финале. При этом обобщенно упоминаются рассеянные ее сыны и несокрушимые дружины, которые зовет к единению вселенский ангел-богатырь с радугой в руках. Брюсовские исторические бури и грома отзываются у Городецкого в молниях гроз, которые горят в гневном взоре ангела, наблюдающего несчастия армян. Брюсов-ские излюбленные экзотизмы имен и названий отзываются у Городецкого в упоминаниях Масиса и Сипана, заветного Вана и синего Ахтамара.
Главное же, компоненты лексической комбинации время - былой -новый - день - враждебный - истлевать у обоих поэтов расположены очень кучно, ближе к концу текста. Соседство времени с антитезой «былой - новый» не удивляет, но близкое расположение по отношению к ним таких редких, а потому значимых, маркированных лексем, как враждебный и истлевать, указывает на влияние текста Брюсова на Городецкого. Да и удаленные в текстах от этого лексического скопления лексемы крыло, розы и судьба, располагающиеся примерно в сходных текстовых позициях, подтверждают гипотезу, что Городецкий держал в сознании стихотворение Брюсова и вольно или невольно использовал сходные со старшим поэтом ходы разворачивания текста в синтагматике.
Затекстовым аргументом в пользу сказанного служат высказывания самого Городецкого, который в мемуарных очерках неоднократно писал, что «открытие» Армении русской культурной общественностью, как и его собственное, изначально произошло благодаря усилиям Валерия Брюсова. Речь идет о знаменитой антологии «Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней в переводе русских поэтов» (М., 1916), редактором, составителем, автором вступительной статьи, переводчиком многих стихотворений которой был В. Брюсов. Книга эта - уникальный образец духовного открытия иной культуры - была рождена как отклик на страшные события времен Первой мировой войны, когда армянская часть населения Османской империи подверглась массовому уничтожению или была жестоко изгнана с родной земли. К участию в работе над антологией были приглашены известные русские поэты и переводчики: Ю. Балтрушайтис, К. Баль-
монт, А. Блок, И. Бунин, Ю. Веселовский, Ю. Верховский, Вяч. Иванов, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, С. Шервинский и др. С. Городецкому, взгляды которого на Первую мировую войну, запечатленные в поэтической книге «Четырнадцатый год», не разделялись его собратьями по перу, Брюсов в участии в антологии отказал. Попав в скором времени в Армению, спасая армянских детей-сирот и воспевая красоту и мужество этой древней страны, Городецкий считал, что сумел внести свой вклад в дело, начатое Брюсовым [Городецкий 1984, 144].
Совпадение пусть даже редких лексем в составе лексических комбинаций в разных текстах одного поэта вполне объяснимо единством его поэтического мира, например: армянский - близорукий - небо - книга в стихотворениях О. Мандельштама «Армения» («Я тебя никогда не увижу.») и «Колючая речь Араратской долины.» или любовь - плыть - ребенок -сердце - глаз - брат - Арарат - Ереван в Первом и Четвертом «Псалмах Армении» Б. Чичибабина.
Приведем наиболее частотные парные комбинации: Армения - гора возникает в 9 стихотворениях С. Городецкого, О. Мандельштама, М. Петровых, Б. Чичибабина, М. Матусовского, Армения - камень в 8 стихотворениях, Армения - любовь, Армения - кровь и Армения - свет - в 7.
В «армянском» гипертексте лексические комбинации, как правило, выделяют общий лексический ряд, обусловленный «объективностью» жизненного материала (когда поименованные явления встречаются рядом в реальности: Армения - Арарат - Ереван - гора) или языкового, текстового материала (например, соседство слов обусловлено рифмой: любовь -кровь), общими особенностями человеческого восприятия, распространенными ассоциациями (любовь - сердце, время - новый - былой, небо -пламя, земля - небо). Так создается лейтмотивная лексическая среда. Это доминантные компоненты лексических комбинаций. В «армянском» тексте русской поэзии это Армения, Арарат, Ереван, гора, небо, земля, кровь, сердце, душа, пламя, вечный. За пределами этого лейтмотивного ряда остаются вариации - лексемы, которые добавляются к лейтмотивному ядру в конкретных текстах и тем самым индивидуализируют эти тексты. Это факультативные компоненты комбинаций. К ним, в частности, относятся враждебный, истлевать, близорукий, книга, ребенок, Комитас и др.
ЛИТЕРАТУРА
1. Амирханян М.Д. Россия и Армения. Очерки русско-армянских литературных отношений. Часть I. Ереван, 2003.
2. Аннинский Л.А. Лучина и свеча // Дружба народов. 1993. № 2. С. 169-186.
3. Брюсов В. Собрание сочинений: в 7 т. Т. 2. М., 1973.
4. Городецкий С.М. Жизнь неукротимая: Статьи. Очерки. Воспоминания / сост., послесл. и примеч. В.Н. Енишерлова. М., 1984.
5. Городецкий С.М. Избранные произведения: в 2 т. Т. 1. М., 1987.
6. Карась-Чичибабина Л. Армянский сюжет // Знамя. 2017. № 6. С. 156-162.
7. Павлова Л.В., Романова И.В. Неочевидные структуры текста. Применение программных комплексов для нужд филологического анализа текста. Смоленск, 2015.
8. Чичибабин Б. В стихах и прозе. Харьков, 1995.
9. Это Армения: стихи русских поэтов. / Ред., сост., автор предисл. Л.М. Мкртчян. Ереван, 1967.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Anninskiy L. A. Luchina i svecha [A Splinter and a Candle]. Druzhba narodov, 1993, no 2, pp. 169-186. (In Russian).
2. Karas'-Chichibabina L. Armyanskiy syuzhet [Armenian Plot]. Znamya, 2017, no. 6, pp. 156-162. (In Russian).
(Monographs)
3. Amirkhanyan M.D. Rossiya i Armeniya. Ocherki russko-armyanskikh liter-aturnykh otnosheniy [Russia and Armenia. Essays on Russian-Armenian literary relations]. Vol. I. Erevan, 2003. (In Russian).
4. Pavlova L.V., Romanova I.V. Neochevidnye struktury teksta. Primeneniye pro-grammnykh kompleksov dlya nuzhd filologicheskogo analiza teksta [Unobvious Text Structures. The Use of Software Systems for the Needs of Philological Text Analysis]. Smolensk, 2015.
Павлова Лариса Викторовна, Смоленский государственный университет.
Доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры литературы и журналистики. Научные интересы: история русской поэзии, теория литературы, квантитативная и цифровая филология, литературное краеведение, русский символизм, Вячеслав Иванов.
E-mail: [email protected]
ORCID ID: 0000-0001-9502-6278
Романова Ирина Викторовна, Смоленский государственный университет.
Доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой литературы и журналистики. Научные интересы: история русской поэзии, теория литературы, квантитативная и цифровая филология, литературное краеведение, Б. Пастернак, И. Бродский.
E-mail: [email protected]
ORCID ID: 0000-0003-4564-7142
Larisa V. Pavlova, Smolensk State University.
Doctor of Philology, Professor, Professor of the Department of Literature and Journalism. Research interests: history of Russian poetry, theory of literature, quantitative and digital philology, Russian symbolism, Vyacheslav Ivanov.
E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0001-9502-6278
Irina V. Romanova, Smolensk State University.
Doctor of Philology, Professor, Head of the Department of Literature and Journalism. Research interests: history of Russian poetry, theory of literature, quantitative and digital philology, B. Pasternak, J. Brodsky. E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0003-4564-7142
