CC BY
40
С. В. Никоненко
Санкт-Петербургский государственный университет [email protected]
АРИСТОТЕЛЕВСКИЙ ПУТЬ ЖИЗНИ КАК КОНЦЕПТ АНАЛИТИЧЕСКОЙ МОРАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ
Предметом статьи, написанной на основе не переведенных источников, выступает моральная философия группы видных представителей аналитической этики (А. Флю, Б. Уильямс, А. Макинтайр и др.). Свое представление о моральном облике личности эти философы строят вокруг интерпретации «Никомаховой этики» Аристотеля. В центре внимания стоит проблема моральной рациональности, решение вопроса о сущности добродетелей. Вышеназванные мыслители выступают критиками концепции всеобщей моральной рациональности. При этом выводится концепт «аристотелевский путь жизни» как форма практической рациональности личности, помещенной в определенную социальную среду и традицию. Хотя концепт «аристотелевский путь жизни» и представляет собой современные аналитические представления об эвдемонии, его следует подвергнуть критике по двум причинам. Во-первых, этот концепт имеет довольно отдаленное отношение к теории Аристотеля; этика древнегреческого философа понимается в духе творческого переописания. Во-вторых, автор статьи подвергает критике моральный индивидуализм аналитических моральных философов, пытаясь показать, что подлинная «аристотелевская» моральная онтология личности возможна только в социальном смысле.
Ключевые слова: мораль, рациональность, онтология, личность, аналитическая философия, Аристотель.
Sergey V. Nikonenko
St. Petersburg State University
"ARISTOTELIAN WAY OF LIFE" AS A CONCEPT OF ANALITYCAL MORAL PHILOSOPHY
The matter of the article is the study of the concept "Aristotelian way of life" as the concept of contemporary moral philosophy. Three moral philosophers are considered: A. Flew, B. Williams and A. Macintyre. According to Flew moral rationality is only the capacity to act and to be responsible in moral way. Moral rationality does not define the essence of moral acts. Williams treats Aristotle in a manner of moral anti-realism. Macintyre proposes practical rationality, unlike "theoretical" one, that depends on actions, not only on thoughts. Macintyre thinks that prac-
tical rationality is changeable in history. He calls a tradition the stage of practical rationality. Aristotelian way of life is an ethics of individual perception. Ethical virtues must be conscious, but they are not rational in metaphysical sense. Aristotelian way of life is a possible standard of individual eudemonia. Ontology of Aristotelian way of life is criticized here. It is an ontology of individual subject in his connection with tradition. Any practical moral rationality and Aristotelian way of life may be fulfilled only in society.
Key words: morality, rationality, ontology, individuality, analytical philosophy, Aristotle.
Этика Аристотеля является одним из основных классических источников аналитической моральной философии. Г. Причард в книге «Моральное обязательство» считает, что аристотелевская этика основывается на изучении практики моральной жизни. Он переописывает Канта как практического морального философа, а также отделяет кантовскую «Критику практического разума» от гегельянской этики (Ф. Г. Брэдли и др.). Дж. Э. Мур следует Причарду в его анализе последствий моральных поступков. Мур основывает моральный аналитический реализм. В «Principia Ethica» он утверждает, что добро есть простое и неанализируемое качество; поэтому не существует метафизической надстройки над этическими принципами. Мур соглашается с Аристотелем в том, что аристотелевская добродетель — это привычная склонность по отношению к моральному акту. Поэтому можно выделить и проанализировать три основных характеристики морального акта: склонности; вербальное понимание; практические следствия. Чтобы подытожить вышесказанное, я предположу, что муровский здравый смысл — в существенных аспектах то же самое, что и аристотелевское понимание общественных добродетелей. Это традиция и сознательный выбор, который ведет нас к моральному совершенству.
Можно назвать много аналитических моральных философов, которые писали об Аристотеле: Б. Рассел, Ч. Д. Броуд, Дж. Остин, Б. Уи-льямс, З. М. Хеар, У. В. О. Куайн, П. Гич, А. Флю, А. Макинтайр, Р. Вол-лхейм и др. Нет возможности изучить здесь всю аналитическую критику Аристотеля, поэтому мы возьмем только три фигуры — А. Флю, Б. Уильямса и А. Макинтайра — и попытаемся представить основания их понимания Аристотеля, а также ответить на вопрос: в чем состоит аристотелевский путь жизни?
Во-первых, изучим защиту морального аристотелизма со стороны А. Флю. Флю полагает, что Аристотель понимает моральную рациональность иначе, нежели философы Нового времени. Он пишет: «Рациональные существа — это агенты, способные иметь и предоставлять свои собственные причины для выбора действий всегда,
когда они могут действовать».1 Он считает, что мораль суть лишь способность действовать и быть ответственным за эти действия. Аристотель мыслит сходным образом, когда пишет: «Всякое искусство и всякое учение, а равным образом поступок и сознательный выбор, как принято считать, стремятся к определенному благу».2 Флю называет «прокрустеанизмом» любую этическую теорию, которая пытается найти субстанциональные основания для любого возможного морального акта. «Прокрустеанизм начинается тогда, когда такие предложения вносятся без возможности всякого изменения; а также без всякого изменения правил для тех, кто выбирает независимую точку зрения. Он развивается в полной мере тогда, и только тогда, когда всякая точка зрения унифицированная и монопольная».3 Этика без прокрустеанизма — это этика выбора и моральной свободы. Недостаточно подчиняться моральным законам; мы должны также сделать эти законы предметом рационального выбора. Пожалуй, невозможно быть моральным агентом без того, чтобы быть сознательным относительно своих собственных моральных актов, равно как и моральных актов других людей.
Флю критикует идеалистическую моральную традицию. «Плато-но-картезианское понимание человеческой природы утверждает, что наши собственные отличительные признаки не могут принадлежать существам из плоти и крови; на самом деле подлинный Я и подлинные Вы должны быть существами, которые в своей сущности бестелесны».4 Поэтому сущность критики рационализма Флю состоит в его отказе от взгляда, что моральный агент является только духовным существом. Я не хотел бы удаляться от темы; поэтому я лишь упомяну о том, что Флю критикует картезианскую этику в той же манере, в которой Г. Райл критикует «Миф Декарта». Очень важно, что Флю выводит аристотелевскую этику в качестве положительного основания для моральной философии. Он пишет: «То, что я буду развивать и защищать принадлежит к аристотелевской традиции, в противоположность платоно-картезианской традиции; и главным акцентом всего будет фундаментальный, хотя и практически не разделяемый факт, что мы можем или не можем совершать выбор».5 Подводя итог этики Флю, отметим, что он выделяет три основные черты аристотелевского пути жизни: созна-
1 Flew A. Equality in Liberty and Justice. London-New York: Routledge, 1989. P. 45
2 EN 1094a 1-2 // Аристотель. Сочинения: в 4 тт. Т. 4. М.: Мысль, 1983. С. 54.
3 Flew A. Op. cit. P. 191.
4 Flew A. A Rational Animal and other Philosophical Essays on the Nature of Man. Oxford: Clarendon Press, 1978. P. 123
5 Ibid. P. 1.
тельный выбор; моральный реализм; анализ телесных, а не только духовных мотивов.
Во-вторых, рассмотрим анализ аристотелевской этики Б. Уи-льямсом. Он выдвигает парадигму, которая основывает этику на рассмотрении благосостояния и достойной жизни, поэтому аристотелевский главный моральный вопрос звучит так: какова совершенная жизнь, которую достойно прожить? Человек должен попытаться достичь такой жизни, которая совершенна, насколько это возможно в моральном смысле. «Я сказал, что, по Аристотелю, добродетель — это внутренняя склонность к действию, желанию и чувству. Это разумная склонность. Она включает в себя моральное упражнение субъекта в суждении как качества практического разума, и, следовательно, она не есть просто привычка».6 Я хотел бы побольше сказать об «упражнении субъекта». На мой взгляд, не существует никаких фиксированных моральных способностей в аналитическом аристотелизме. Качество «быть моральным» зависит, как можно предположить, от субъективного выбора агента и от моральной традиции сообщества. Сам Аристотель в этом отношении пишет так: «Ни одна из нравственных добродетелей не врождена нам по природе, ибо все природное не может приучаться к чему бы то ни было».7 Поэтому Аристотель в представлении аналитической моральной философии — это адепт практического мышления, несовместимого с моральным рационализмом и суб-станционализмом.
Уильямс пишет об Аристотеле: «Аристотель видел определенный тип этической, культурной и политической жизни как гармоничное завершение человеческих возможностей».8 Тем не менее, Уильямс выдвигает и критику Аристотеля. Он считает, что Аристотель не интересуется языком морали. Этическое мышление Аристотеля лингвистически ограничено его собственной традицией (мы называем ее «античной традицией»). Однако античные этические принципы разрушились. Уильямс добавляет, что аристотелевская гармония добродетелей вряд ли осуществима в любой человеческой жизни и в любом обществе. Переходя к завершению этой части, я считаю, что Уильмс трактует Аристотеля в манере морального антиреализма. На мой взгляд, это открытый вопрос: оказал ли Аристотель влияние на моральный реализм и моральный плюрализм? Мы можем быть уверены только в том, что Уильямс интерпретирует Аристотеля иначе, нежели Фома Аквинский и Спиноза. Он гораздо ближе к юмовскому пониманию аристотелевской этики.
6 Williams B. Ethics and the Limits of Philosophy. London - New York: Routled-ge, 2006. P. 35.
7 EN 1103a 20 // Аристотель. Ук. соч. С. 78.
8
Williams B. Ethics and the Limits of Philosophy. P. 52.
В-третьих, прокомментируем концепцию этической рациональности А. Макинтайра в связи с его воззрениями на Аристотеля. Он так определяет практическую рациональность: «Чтобы понять суть справедливости, как кажется, мы прежде всего должны понять, какие практические требования ставит перед нами практическая рациональность... Быть практически рациональным... — значит действовать на основе представления о благах и выгодах каждого возможного варианта поступка и его последствий».9 Тем самым, практическая рациональность, в отличие от «теоретической» рациональности, зависит от поступков, а не только от помыслов. На самом деле, нет никакой универсальной моральной рациональности. Макинтайр полагает, что практическая рациональность исторически изменчива. Он называет стадию практической рациональности традицией. «Я буду выводить понятие рационального исследования как укорененного в традиции, т. е. как понятие, согласно которому стандарты рационального определения сами по себе возникают из истории и являются ее частью, в рамках которой они избегают пути, на котором они переходят границы традиции и обеспечивают средства, чтобы излечить недостатки своих предшественников в этой традиции».10
Как Аристотель повлиял на теорию традиции Макинтайра? Ма-кинтайр пишет: «С платоновской или аристотелевской точек зрения ... рациональность достигается как специфическая форма деятельности со своими собственными целями и благами, которые суть внутренние по отношению к этой деятельности. С данной точки зрения страсти должны быть усмирены и направлены на то, что человек как рациональное существо может желать в качестве цели этой специфической рациональности».11 Макинтайр больше говорит об Аристотеле, нежели о Платоне. Кратко говоря, мы обладаем изменчивой эмоциональной природой, которая значима для любого морального обучения. Можно выделить два основных изменения человеческой природы: индивидуальное развитие и трансформация традиции.
Я полагаю, что Макинтайр предпочитает традиционную причинность любым индивидуальным трансформациям. «Я убежден, что каждый человек нуждается в другом, и только взятые сообща они образуют новый социальный и культурный артефакт, который можно определить как «личность». В аристотелевском практическом разуме эта мыслящая индивидуальность предстает как гражда-
9 Macintyre A. Whose Justice? Which Rationality? Notre Dame, Ind.: University of Notre Dame Press, 1988. P. 2.
10 Ibid. P. 7.
11 Ibid. P. 301.
нин».12 Макинтайр осуждает этику Просвещения за отказ от аристотелевских моральных принципов. «Существует тип пост-просвещенческой личности, которая обнаруживает неудачу Просвещения обеспечить нейтральные, безличные и независимые от традиции стандарты рационального суждения, и которая приходит к выводу, что никакой предлагаемый набор убеждений не является оправ-данным».13 В самом деле, мы можем отрицать аристотелевскую традицию рабовладельческого строя. Но можно согласиться с Аристотелем в том, что благородный муж совершенен с точки зрения собственных традиции, государства и общества.
Макинтайр выдвигает взгляд на мораль, зависимую от традиции. «Иллюзорно предполагать, что есть некая нейтральная основа, некая предметная область, независимая от традиции... Быть вне всех традиций значит быть чужим для исследования, значит оказаться в состоянии интеллектуальной и моральной растерянности, в состоянии, в котором невозможно ответить на релятивистский вызов».14 Но есть важный вопрос: не игрушка ли человек в руках традиции, не является ли традиция неким фетишем? Думаю, что существует принципиальное противоречие между традиционной зависимостью и свободой человеческого выбора. Макинтайр доказывает, что человеческая жизнь невозможна без размышлений о собственной традиции. Аристотелевский путь жизни — это гармония между индивидуальным и социальным совершенством, поэтому он невозможен вне традиции.
Основной предмет книги Макинтайра «После добродетели» — сопоставление аристотелевской и современной моральных рацио-нальностей. Главная и характерная черта современного морального дискурса заключается в его фрагментированности. Аристотелевская этика определяла свою традицию, тогда как современная моральная философия выродилась в маргинальную дисциплину. Аристотелевская эвдемония может быть приемлемым идеалом частного совершенства и в современном обществе.15 Должны существовать моральные критерии, которые независимы от любого частного мнения. При этом, однако, следует избегать универсализма.
Заключая, следует отметить, что аристотелевский путь жизни — это интерпретация этики Аристотеля в аналитической моральной философии. Это не историческое и лингвистическое изучение, но
12 Ibid. P. 339.
13 Ibid. P. 395.
14 Ibid. P. 367.
15 Аристотелевское определение «эвдемонии»: «счастье — это деятельность, сообразная добродетели». См.: EN 1177a 11 / Аристотель. Ук. соч. С. 281.
переописывание аристотелевских принципов; это попытка приложить эти принципы к нашей собственной жизни. В итоге, можно вывести такие основные моральные принципы аристотелевского пути жизни: это этика индивидуального совершенства; индивидуальное совершенство возможно только в рамках моральной традиции; этические добродетели должны быть сознательными, но они не рациональны в метафизическом смысле; этот путь неотделим от анализа моральных поступков; он в некотором смысле независим от языка; это возможный стандарт достижения индивидуальной эвдемонии.
