CC BY
85
УДК 72.03 БЫСТРОВА Т. Ю.
Архитектурно-градостроительное наследие малых горнозаводских поселений Урала в контексте устойчивого развития (Часть 1)
В статье на основе выведенных критериев экологического и устойчивого подходов определяется один из важных аспектов архитектурно-градостроительного наследия малых горнозаводских поселений Урала, чья актуальность сегодня становится все более значимой. Показана длительность существования традиций проектирования и строительства с учетом состояния окружающей среды, восходящих к образу жизни и протоархитектуре эпохи поздней бронзы в регионе. Специфическими детерминантами архитектурных и градостроительных решений на Урале выступают в их двуединстве климато-географические условия и экономико-производственные задачи общества.
Ключевые слова: архитектурно-градостроительное наследие, индустриальный город, архитектура, архитектура Урала, экологический подход в архитектуре, устойчивая архитектура, принципы устойчивой архитектуры, традиции в архитектуре, региональная архитектура, потенциал территории.
Быстрова
Татьяна
Юрьевна
доктор философских наук, профессор УрФУ, Заслуженный работник ВШ РФ, зав. лабораторией теории и истории архитектуры Филиала ФГБУ «ЦНИИП Минстроя России» УралНИИпроект
e-mail: [email protected]
BYSTROVA T. Y.
THE ARCHITECTURAL HERITAGE OF THE SMALL MINING SETTLEMENTS OF THE URALS IN THE CONTEXT OF SUSTAINABLE DEVELOPMENT (Part 1)
On the basis of the deducted criteria of ecological and sustainable approaches the article determines one of the most important aspects of architectural and urban heritage of the small mining settlements of the Urals, whose relevance becomes increasingly important today. The duration of the existence of traditions of design and construction given the state of the environment Dating back to life style and protoarchitecture of the late bronze age in this region is shown. Specific determinants of architectural and urban solutions in the Urals are climatic and geographical conditions and economic-industrial aims of society in their duality.
Keywords: architectural and urban heritage, industrial city, architecture, architecture of the Urals, the ecological approach in architecture, sustainable architecture, sustainable architecture tradition in architecture, regional architecture, the potential of the territory.
Введение
Рассуждая об архитектурном наследии, многие специалисты привычно (а потому незаметно для себя) помещают его на оси времени в далекое прошлое, дистанцируясь от него. Соответственно, любая активность в отношении наследия автоматически ограничивается лишь действиями по его воспроизведению, сохранению, консервации. Не отрицая их необходимости, данная статья предлагает актуализацию как путь работы с архитектурным наследием [17]. Такая исследовательская и проектная установка обеспечивает связь наследия не только с настоящим, но и с будущим. Она полностью соответствует представлениям теории опредмечивания (ранний К. Маркс, М. С. Каган и др.), представляющим продукт деятельности
человека как фиксацию его знаний, навыков, ценностей, которые в ходе истории могут быть расшифрованы и приумножены следующими поколениями, обозначаемым исследователями как процесс распредмечивания. Иначе говоря, исследование индустриальных городов Урала более ранних времен может подвести к пониманию того, каким быть уральским неоиндустриальным городам XXI в.
Настоящая статья имеет целью выявить в архитектурно-градостроительном наследии индустриальных городов Урала элементы эко-логизма и устойчивости, еще не систематизированные и не получившие должной оценки, но значимые для современных архитекторов, девелоперов, жителей. Нахождение таких элементов прочно связывает настоящее с прошлым
Иллюстрация 1. Схема Ольгино (ранее Каменный амбар). Челябинская обл. [13]
Иллюстрация 2. Поселение Сарым-Саклы. Челябинская обл. [13]
Иллюстрация 3. Каменский завод [1, 74 ]
на уровне образа жизни, повседневной культуры. Оно показывает ресурсы развития территории при одновременном усилении идентичности, имеет воспитательное и образовательное значение. В дальнейшем оно может быть отражено в туризме, брендинге и других практиках развития территории, тем более что ряд поселений сохранил эти элементы, так сказать, в зримом виде, притом на компактной территории.
В современном архитектурном дискурсе понятия «архитектура Урала» и «устойчивая» или «экологическая» архитектура довольно далеко разведены друг от друга: по первой теме пишут, как правило, историки архитектуры и искусствоведы — Н. С. Алферов (1960) [1], А. Ю. Каптиков (1990 и др.), В. Н. Лахтин (1993) [15], Е. Т. Артемов и С. П. Постников (1994) [2], Е. Ф. Шумилов (1998), Т. А. Васина (2006), Р. М. Лотарева (1996; 2011), В. Лоренц и Б. Херес (2017); второй занимаются архитекторы и строители, порой сводя представление об устойчивости только к сумме прогрессивных технологий энерго- и ресурсосбережения: А. Н. Тетиор (1999), Н. А. Сапрыкина (2003); А. Н. Ремизов [22], Г. В. Есаулов (2014) [12], В. А. Нефедов (2012) и др.
Между тем, многие тенденции и принципы устойчивой архитектуры зародились в гораздо более ранние времена, когда на Урале уже шла активная производственная деятельность1. Конечно, некоторые архитектурные и градостроительные шаги «подсказывают» внешние обстоятельства — климат, рельеф и т. п.; схожие условия могут породить морфологически близкие архитектурные формы. На Урале не только они оказались причиной преемственности устройства домов и городов. Еще более значимой предпосылкой здесь оказалось производство, его нужды, его структура. Именно занятия металлургией и металлообработкой могут объяснить высокий уровень организации поселений, стандартизацию и вместе с тем варьирование объектов, а также наблюдаемое в артефактах соединение разнокультурных элементов [9]. Технологии добычи и выплавки металла, которыми в регионе пользуются более 4 тыс. лет, до XVIII в. менялись довольно незначительно [20; 26], а ярко выраженная производственная функция поселений и городов, в свою очередь, предопределяла изоморфизм планировочных решений и сходство действий по жизнеобеспечению, безопасности, благоустройству.
Структура уральских городов-заводов первой половины XVIII в. восходит к поселениям более раннего периода2 и одновременно определяется характером новых производственных сооружений, таких как плотины3, которых в древности не было (Иллюстрации 1-3). Несмотря на привнесение на территорию Урала самых разных традиций, архитекторы выбирают решения, сообразуясь с состоянием человека и природы, выбирая проектные ходы, снижающие степень негативного влияния на окружающий ландшафт. Естественно, что это приводит к нахождению ряда типовых градостроительных и архитектурных приемов, которые необходимо оценивать либо с точки зрения их эффективности самой
1 «Конечно же, с самого начала у нас не возникало сомнений, что перед нами поселки профессионалов — горняков и металлургов» [26, 40] — о поселении середины II тыс. до н. э. в Каргалах.
2 «...Российские горные работы 18-19 столетий так фактически и не вышли за топографические границы открытий минеральных залежей. Именно по стволам древних полуобвалившихся шахт они стали пробираться вглубь, под те пласты, что уже были отработаны в эпоху бронзы» [26, 49].
3 «Построение генеральных планов исходило из крестообразного каркаса гидротехнических устройств заводов. Ось плотины обычно совпадала с главной магистралью поселения, а ось реки и пруда соответствовала направлению территориального развития. Параллельно им закладывалась улично-дорожная сеть» [11, 77].
по себе, либо — как это предложено выше — с точки зрения их влияния на будущее. Между тем, эти находки порой комментируют в их сравнении с образцами европейской либо российской архитектуры и, как правило, не в пользу уральской версии4. Оценку реального вклада уральской архитектуры в мировое гуманистическое наследие затрудняет ставший привычным европоцентризм, приводящий к сравнениям с образцами, признанными некими эталонами для других культур и регионов, притом не всегда оправданно.
Для того чтобы избежать пояснений по ходу текста, укажем на два встречных вектора урбанистических процессов на Урале: разведка и освоение месторождений происходили в направлении с юга и юго-запада на север, поэтому примеры ранних промышленных поселений связаны, прежде всего, с территориями нынешней Челябинской области и Башкирии; государственная инициатива создания заводов в XVIII в. начиналась с более северных и северо-западных территорий, поэтому в примерах исследователей доминируют Прикамье и Средний Урал.
Специфика развития поселений на Урале
В отличие от большинства других регионов мира, где ранняя и современная архитектура отделены друг от друга Новым временем и модернизмом, чья парадигма явно или неявно нацелена на покорение или забвение природы, функционально-производственное назначение уральских поселений обусловило непрерывность традиции, если можно так выразиться, протоэкологизма и устойчивости. Как ни парадоксально, именно благодаря индустриальной составляющей уральские горнозаводские поселения XVIII в. имеют больше общего с предшествующими ими версиями селитьбы, а значит, и с установками на вхождение в природный контекст, нахождение баланса. В дальнейшем ситуация радикально меняется: на протяжении XIX-XX вв. прагматический и безответственный в отношении природы и потомков, порой хищнический подход становится все более распространенным.
4 Например, стандартизация городского пространства комментируется как однозначно прогрессивная тенденция, связанная с привнесением цивилизационных достижений на Урал [7, 52], тогда как свободная планировка — как показатель некоторой градостроительной деградации, «хаотичности» и уж никак не ансамблевости.
Критерии устойчивой и экологической архитектуры
Специалисты выделяют различные принципы устойчивой архитектуры, причем формулировки часто зависят от исходного эмпирического материала, который они анализируют. Поэтому совокупность принципов различна в каждом отдельном источнике. Выделим основные требования, определяющие характер решений в области устойчивой архитектуры. Это, к примеру: достижение и поддержание экологического равновесия между естественными и искусственными компонентами архитектуры и городской среды (В. А. Нефедов); применение в архитектуре сомас-штабных человеку конструктивных и объемно-пространственных элементов, вписанных в контекст природной среды (Н. А. Сапрыкина); переход к малоотходным или безотходным промышленным и строительным технологиям (Я. Ю. Усов); возведение экономичных архитектурных объектов (А. Н. Ремизов); снижение потребления ресурсов, совершенствование градостроительных решений путем использования энергоэффективных технологий (Ю. А. Табунщиков); повышение уровня физического и психического комфорта за счет улучшения функциональных, микроклиматических и эстетических параметров среды обитания (В. В. Шилин); природосообразность, внедрение природного компонента в структуру здания, использование растительности как средообразую-щего фактора (Г. В. Есаулов); ориентация на региональные компоненты, ориентация на местные природные, ландшафтные и культурные условия (А. Н. Тетиор); целостность архитектурно-пространственных решений, основанных на комплексном соединении всех компонентов (Д. И. Марков) [см. подробнее: 23].
Обобщив основные тенденции и признаки, список характеристик устойчивой архитектуры можно разбить на три группы: природно-эколо-гические, инженерно-технологические и художественно-эстетические. О необходимости последних нужно проговорить особо, поскольку в настоящий момент в научной литературе существует тенденция сведения устойчивой архитектуры исключительно к набору инженерных технологий, что в корне противоречит ее причастности архитектуре, радикально меняя ее границы.
Взяв за основу критерии устойчивой и экологической архитектуры, покажем, что продукты архитектуры и градостроительства Урала соответ-
ствуют им в значительной степени. Задача найти соответствие всем критериям не ставится; скорее, речь идет о смене привычной системы оценок, связанной с рассмотрением индустриальных городов-заводов Урала в их автономной данности.
При оценке присутствия черт и элементов устойчивой и экологической архитектуры в объектах уральской архитектуры разных периодов мы исходим из того, что полностью исключить антропогенное воздействие на природу в условиях производственной металлургической деятельности невозможно. Современные экологические теории и концепция устойчивого развития говорят, прежде всего, о минимизации такого воздействия и о его компенсации в отношении природы [18]. Конечно, некоторые типы сооружений, к примеру, оборонительных, не несли на себе региональных черт; более того, их возводили, основываясь на совершенно иных основаниях, нежели экологические. Мы делаем акцент на промышленной и жилой архитектуре горнозаводских поселений, не только доминирующей в общей массе построек, но и в большей мере обусловленной местными условиями. В этой части статьи рассмотрена первая группа их характеристик, свидетельствующих о, возможно неосознанном, стремлении к устойчивости, а именно — природно-экологические.
Природно-экологические характеристики индустриальных городов Урала подтверждают наличие преемственности в архитектурно-градостроительной деятельности региона на протяжении очень длительного периода. На фоне относительно небольшого объема археологических данных по территории в целом выделяется проверенная учеными института «Наследие» информация по поселению Каргалы [26]. Она дает основания для сопряжения селитебных структур городов-заводов Урала с поселениями более раннего исторического периода и демонстрации преемственности, в частности, архитектуры. Процесс поиска, добычи, выплавки и обработки металла прерывался на довольно долгий период. Но те, кто в середине XVIII в. начинал новый виток индустриализации на Урале, на первых порах использовали территории, технологии и даже руду, на которых уже трудились древние металлурги.
Исследователи городов-заводов уделяют недостаточно внимания показателям «устойчивости», чаще говоря о благоустройстве самой территории, чем о ее влиянии на окру-
жающий ландшафт. Поэтому данный блок материала нуждается в дополнении эмпирическим материалом и пока имеет предварительный, в чем-то гипотетический характер.
Начнем с того, что устойчивая архитектура не разрушает природный ландшафт. В этом отношении уральские индустриальные города XVIII в., вырастающие рядом с рудниками на берегах небольших рек, имеющих высокие берега и узкие места для строительства плотины, представляют собой сеть поселений, плотно связанных с ландшафтом и достаточно аккуратно дополняющих его новыми элементами в виде прудов.
Но и в ранний период истории (синташтинская и петровская культуры) для поселения выбирался определенный участок, который должен был обладать не только высокой функциональностью, но и иметь четкую привязку к определенному типу ландшафта. Так, полевые исследования около трех десятков неукрепленных поселений в долине р. Кара-ганки, проведенные в 1997-1998 гг. на участке от устья правого притока реки Мандесарки до пос. Измайловский (Челябинская обл.), выявили устойчивое стремление «вписать» поселение в заданную топографическую ситуацию [20]. Как правило, на западе или северо-западе от него находится невысокий холм, каких много в степи. Размеры поселения — около 450 м в диаметре — соответствуют способности холма защитить людей от ветра в холодное время года. Поселение возводится на насыпной террасе высотой от 1,5 до 4,5 м [9]. «Конструкции обводных стен сложны и выполнены с использованием различных строительных материалов: дерева, глиняных блоков и заливкой глиной, дерновых блоков, каменных плит» [9].
О связи с природой (а не противоборстве) свидетельствуют и данные Л. Н. Плехановой по Аркаимской долине: при том, что в ней сконцентрировано 11 поселений эпохи бронзы и 152 кургана, «общая площадь древних антропогенных нарушений, хорошо фиксируемых сегодня, составляет 28,4 га, или около 1% от площади долины», тогда как сегодня нарушено 37% территории [21, 46]. Характер нарушений — снятие дерна для обкладывания насыпных стен, загрязнение почвы тяжелыми металлами, подщелачивание культурного слоя — показывает, что действия были необходимыми для выживания и производства. Нашим предшественникам можно поставить в вину истребление
березовых лесов южноуральской степи, так и не восстановившихся сегодня, но в целом многие факты подтверждают реплику Г. Б. Зданови-ча об аркаимской культуре III-II тыс. до н. э. как «мире гармонии Человека и Природы».
Если говорить не о металлургии, всегда бывшей «в числе главных и особенно "страшных" пожирателей лесов» (Е. Н. Черных), а именно о поселениях металлургов, то в их принципиальных решениях доминирует, в том числе на уровне верований, стремление к связи с природой, а не к ее покорению. Ведь именно природа и ее персонифицированные силы (Хозяйка Медной горы, Полоз и др.) дает открыться земным богатствам, которые преобразует человек.
Эта традиция продолжается в «межметаллургический» период. По свидетельству Е. Н. Бубнова, уральские поселения XIII-XVIII вв. представляют собой вариант свободной застройки деревянными домами с максимальным учетом рельефа, удобствами положения по отношению к водоему, угодьям, возможностью проветривания [4, 32].
Связь планировочной структуры городов-заводов с рельефом подчеркивает Р. М. Лотарева. Называя его «третьим элементом пространства» и «главным определяющим элементом поселения», она говорит о включении рельефа в регулярную (теперь уже) застройку, «несмотря на прямолинейность улиц, которые обтекали его, следуя перепадам высот» [16, 113]. Она подчеркивает и то, что сегодня бы называли непреднамеренным визуальным экологизмом5, решающую роль в реализации которого повсеместно играла связь города и его отражения в воде пруда.
Как и во многих российских городах, вхождение природы в пространство поселения, аналогичное современным идеям внедрения природных компонентов в структуру архитектурного объекта, было повсеместным и разнообразным. Оставляя пока в стороне разницу жизни социальных слоев, пока обратим внимание на то, что затрагивало практически всех. На плотинах заводов (Боткинского, Кыштымского и др.) устраивали бульвары, аллеи с деревьями и кустарниками. Они прерывались видовыми площадками,
5 О Златоусте: «Фасадам домов, вероятно, не придавалось большого значения, так как они скрывались за палисадом и посадками высокора-стущих деревьев..., силуэтный фон домов, как бы повторяя очертания окружающего пейзажа, был очень активным и воспринимался издалека» [16, 84].
на которых устанавливались скульптуры и вазы, разбивались цветники [11, 80]. Будучи ухоженной, плотина долгое время сохраняла неприкосновенность естественного берега и его растительности, что в формате нашей темы не может оцениваться негативно [16, 139]. Аллеи часто располагались в непосредственной близости от заводской территории. И в древности, и позже город вмещал в себя огороды, на которых рабочие выращивали овощи.
С точки зрения формообразования, важны целостность архитектурно-градостроительных решений, первичность этого целого в отношении частей. Конечно, ни в том, ни в другом случаях мы не можем говорить об осознанном применении принципов бионики. Однако, если люди, создающие город, предполагают его вписанным в природное окружение, они приходят к решениям, по меньшей мере, аналогичным природным.
Так, структура поселения арка-имского типа имеет вид концентрических окружностей. Внутри находятся жилые ячейки, построенные из дерева, но без применения железа. С одной стороны, эта структура соответствует критериям органической формы — пропорциональности, ясности и т. п. Она эмерджента, т. е. не разложима на простую совокупность элементов, а представляет в сравнении с ними новое качество. Например, благодаря единой кровле и общим стенам между домами внутри поселения лучше сохраняется тепло, что актуально в зимнее время. И в процессе строительства, и конструктивно целое предшествует частям [5; 6]. С другой стороны, поселение собрано из модульных единиц, рассчитанных по антропометрическим параметрам [13].
Города-заводы XVIII в. строятся по совсем иному градостроительному плану [см.: 1], противоречивость которого нужно комментировать отдельно. Но и в них просматривается стремление создать их как устойчивое целое. Они располагаются между гор, как бы сливаясь с ландшафтом, а не господствуя над ним (Иллюстрация 4). Более того, за счет расположенной поблизости горной добычи они внедряются, укореняются в этом ландшафте.
Исследователи [1, 11 ] критикуют градостроительные планы уральских горнозаводских поселений, говоря о том, что они не учитывали возможный рост. По-своему это показательно. Экспансия, к которой способны города с прямоугольной планиров-
Иллюстрация 4. Примеры привязки структуры уральских горнозаводских поселений к ландшафту: В. Тагил, Н. Тура, Сатка, Сим
кой, восходящей к военным лагерям [8], сдерживается наличием четкой внешней границы. По сведениям Р. М. Лотаревой, 90% поселений на Урале имели именно такой градостроительный план [16, 120]. Это не всегда удобно для жителей, но до какой-то степени защищает природу.
Наконец, у биоморфных структур есть еще одно качество — их неповторимость. К ней приходят и создатели уральских горнозаводских поселений. «Будучи одинаковыми по общей модели решения, они были индивидуализированы для каждого металлургического завода. Разнообразие достигалось и варьированием их ситуационных сочетаний» [16, 21].
В достижении баланса природного и человеческого начал играют роль строительные материалы и техники. Описывая хозяйственно-жилищный комплекс этого периода, найденный на территории современной Башкирии, один из авторов подчеркивает, что это было легкое наземное каркасное жилище, стены которого «сооружены из легкого материала (прутья/плахи?)» без использования более монолитной конструкции [3, 20]. По мере развития строительных технологий меняются материалы, но не подход к ним. Н. С. Алферов указывает в известной работе, что «заслуга уральских архитекторов состоит и в том, что они впервые на Урале применили в широких масштабах кирпич и местные материалы для строительства заводских, а затем и гражданских зданий.» [1, 7]. На первый взгляд, многие из этих решений выглядят почти само собой разумеющимися, но в комплексе и с учетом исторической длительности приобретают существенный экологический «вес».
Заключение
В первой части статьи приводятся данные в пользу гипотезы наличия элементов устойчивости и экологизма в индустриальных городах Урала, создававшихся до конца
XVIII в. Показано, что спонтанный экологизм вызван тремя причинами — связью с традиционным образом жизни, наследованием структур, свойственных предшественникам; прагматическими соображениями длительного проживания в местности; небольшими масштабами самих поселений. Эти факторы приводят к формированию живых, органически складывающихся ансамблей [27] уральских горнозаводских поселений, которые в дальнейшем могут быть исследованы более подробно. Важно увидеть собственные корни и непрерывность традиции, поскольку по мере распространения капиталистического способа хозяйствования эти тенденции трансформируются, а в некоторых местах исчезают.
Во второй части статьи будут рассмотрены инженерно-технологические и эстетико-художественные черты устойчивости уральских индустриальных городов.
Список использованной литературы
1 Алферов Н. С. Зодчие старого Урала. Свердловск : Свердл. кн. изд-во, 1960. 215 с.
2 Артемов Е. Т., Постников С. П. Индустриальное наследие как фактор актуализации исторической памяти // Сохранение индустриального наследия: мировой опыт и российские проблемы : материалы междунар. конф. ТГССШ. Екатеринбург : РАН, УрО, Ин-т истории и археологии, 1994. С. 195-199.
3 Бахшиев И. И. Хозяйственно-жилищный комплекс поселения Оло Хаз в башкирском Зауралье // Вестник Челяб. гос. ун-та. 2008. № 24. С. 14-25.
4 Бубнов Е. Н. Русское деревянное зодчество Урала. М. : Стройиздат, 1988. 183 с.
5 Быстрова Т. Ю. Протоархитектура Урала как вызов современному индустриальному ландшафту // Восьмые Татищевские чтения : материалы регион. науч. конф. Екатеринбург : ГОУ ВПО УГТУ-УПИ, 2010. С. 75-78.
6 Быстрова Т. Ю. Целостность как цивилизационный критерий // Известия УрГУ. Сер.: Образование, наука, культура. 2014. № 3. С. 172-182.
7 Васина Т. А. Камские заводы: население, культура, быт (конец XVIII — первая половина XIX в.). Ижевск : Удмурт. ин-т истории, языка и литературы УрО РАН,
2006. 280 с.
8 Веселова С. Б. Формирование городов // Символы, образы, стереотипы современной культуры, 9-й выпуск Эйдос. СПб., 2000.
9 Виноградов Н. Б. Культурно-исторические процессы в степях Южного Урала и Казахстана в начале II тыс. до н. э. (памятники синташтинского и петровского типов) : дис. ... д-ра ист. наук. М., 2007. 339 с. [Электронный ресурс]. URL: http://www.dissercat. com/content/kulturno-istoricheskie-protsessy-v-stepyakh-yuzhnogo-urala-i-kazakhstana-v-nachale-ii-tys-do.
10 Геннин В. де. Описание уральских и сибирских заводов: 1735. СПб. : Альфарет, 2009. 662 с.
11 Голикова С. В. Заводские поселки — особый тип уральских поселений XVIII — начала XX в. // Документ. Архив. История. Современность : сб. науч. тр. Екатеринбург, 2003. Вып. 3. С. 66-87 [Электронный ресурс]. URL: http://elar.urfu.ru/bitstream/10995/30507/1/da is_03_05.pdf.
12 Есаулов Г. В. Устойчивая архитектура — от принципов к стратегии развития // Вестник ТГАСУ. 2014. № 6. С. 9-23.
13 Зданович Г. Б., Батанина И. М. Аркаим — страна городов. Пространство и образы. Челябинск : Крокус,
2007. 260 с.
14 Каптиков А. Ю. Каменное зодчество русского Севера, Вятки, Урала XVIII в. Проблема региональных школ. Свердловск, 1990. 184 с.
15 Лахтин В. Н. Система расселения и архитектурно-планировочная структура городов Урала. М. : Стройиздат, 1977. 126 с.
16 Лотарева Р. М. Города-заводы России, XVIII — первая половина XIX века. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та : Урал. гос. архит.-худож. ин-т, 1993. 216 с.
17 Миронова Т. Н. Сохранение природного и культурного наследия как императив культурной политики постиндустриального общества : дис. канд. культурологии. М. : Институт молодежи, 2000. 168 с.
18 Наше общее будущее. Доклад Всемирной комиссии по вопросам окружающей среды и развития [Электронный ресурс]. URL: http://www.un.org/ru/ga/pd f/brundtland.pdf.
19 Нефедов В. А. Моделирование устойчивой городской среды. 20.06.2012 [Электронный ресурс]. URL: http:// www.kgasu.ru / news/Files/nefedov_v.pdf/.
20 Петрова Л. Ю. Поселения эпохи бронзы долины реки Караганка [Электронный ресурс]. URL: http://www. steppe.ru/index.php.
21 Плеханова Л. Н. Особенности культурных слоев неукрепленных поселений эпохи бронзы Степного Зауралья // Вестник Челяб. гос. ун-та. 2006. № 3. С. 42-63.
22 Ремизов А. Н. Устойчивые принципы нового урбанизма [Электронный ресурс] // Совет по «зеленому» строительству. URL: http://rsabc.ru/ ru/ pages/444.htm (дата обращения: 02.03.2017).
23 Салмина О. Е., Быстрова Т. Ю. Генезис устойчивой архитектуры: от пассивного дома к активному дому // Вестник ТГАСУ. 2016. № 3. С. 28-39.
24 Сапрыкина Н. А. Потенциальные возможности использования экологических принципов проектирования в архитектуре // Известия вузов. Строительство. 2003. № 9. С. 129-134.
25 Тетиор А. Н. Устойчивое развитие города. М. : Олимп, 1999. 323 с.
26 Черных Е. Н. Каргалы. Забытый мир. М. : NOX, 1997. 181 с.
27 Шипицына О. А. Индустриальные ансамбли Урала [Электронный ресурс] // Архитектон: известия вузов. 2011. № 33. URL: http://archvuz.ru/2011_V3 (дата обращения: 13.02.2017).
28 Lorenz W., Heres B. The Demidov Ironworks in Nevyansk — Iron Structures in Building from the First Half of the 18th Century [Электронный ресурс] // 5th International Congress on Construction History. URL: https: //bautechnikgeschichte.files.wordpress. com/2015/07/lorenz.pdf 30/01/2017/.
