CC BY
169
Архитектура коронации как зеркало русской истории
И.Л.Бусева-Давыдова
Слюнькова И.Н. Проекты оформления коронационных торжеств в России XIX века. М.: БуксМАрт, 2013.
Объемный труд Инессы Николаевны Слюньковой посвящен теме столь же важной, сколь и неизученной, - оформлению коронационных торжеств русских императоров в XIX веке. Важность предмета определяется тем, что каждая коронация задумывалась как средоточие провластных, историко-культурных, художественных интенций Российского государства на том или ином этапе его существования. Коронационные торжества были своеобразным смотром достижений, подводили итог предшествующему царствованию и манифестировали приоритеты следующего, которое мыслилось еще более благополучным и процветающим. Пышная церемония как бы магически обеспечивала будущую успешность правителя и благосостояние страны. В России XIX века не проводилось никаких других публичных мероприятий, по масштабу и значению равных коронациям.
Неизученность этого весьма заметного явления объясняется тем, что, подобно театральным постановкам прошло-
Поздравление коронуемых в Успенском соборе. Художник М.Зичи. 1856 (по коронационному альбому Александра II)
Торжественный государственный флаг. Художник А.Фадеев
130 2 2014
го, о нем можно судить только по документам - описаниям, изображениям, проектным материалам. Однако, в отличие от спектакля, коронация никогда не повторяется и не имеет постоянной основы вроде текста пьесы или партитуры музыкального сочинения. Феерическое действо, подобно фениксу, сверкало и рассыпалось в прах - не случайно фейерверк являлся одним из существенных моментов
Проект выносного балдахина их императорских величеств. Художник А.Фадеев
торжества. И.Н. Слюнькова оказалась первым исследователем, которому удалось, собрав по крупицам множество источников - в первую очередь архивных, - воссоздать сложнейшие ритуалы во всей возможной полноте и выявить заложенные в них историко-культурные смыслы.
Казалось бы, поскольку коронации проходили через относительно большие и неравные промежутки времени, исследование неизбежно будет иметь фрагментарно-очерковый характер. В действительности же именно разнесенность этих событий во времени позволила автору проследить и интерпретировать изменения в их регламенте. Из текста неоспоримо следует, что коронация всегда рассматривалась как кульминационный момент репрезентации государственной идеологии и тех идейных программ, которые намеревался воплощать новый монарх в своей будущей государственно-политической деятельности. Поэтому коронационные торжества были той каплей воды, в которой отражалась вся историко-культурная ситуация в обществе.
Автор строит свое исследование на солидном фундаменте, сравнивая коронации российских императоров XIX
Проект павильона дворянства на Тверской площади в Москве. Проект павильона земства у Страстного монастыря Архитектор В.П.Гаврилов. 1896 в Москве. Архитектор В.П.Гаврилов. 1896
План торжественного въезда их императорских величеств в Москву на коронование Николая II. 1896
2014
131
2
века как с коронациями их предшественников, так и с европейскими коронационными торжествами. Важнейшей черте отечественных коронаций - их перманентной церковной составляющей, которая несколько парадоксальным образом не только не уменьшилась после упразднения патриаршества, но даже и возросла, - посвящена первая часть монографии. Черта эта объяснялась сакрализацией персоны монарха, восходящей еще к Средневековью и усилившейся после учреждения Синода, когда император стал фактически главой не только государства, но и Церкви. Во время коронации, проходившей в Успенском соборе Московского Кремля, император лично осуществлял некоторые функции, которые должны были бы принадлежать патриарху: сам короновал себя и императрицу, сам возлагал на себя императорскую мантию. За митрополитом остались только миропомазание и причащение - сугубо церковные таинства, включенные в ритуал коронации. Более того, во время коронования Александра I вице-губернатор с двумя полковниками устлал путь от императорского трона до царских врат соборного иконостаса малиновым бархатом, обложенным золотым позументом. Кроме аллюзии на византийские церемониалы, здесь явственно ощущается параллель со входом Христа в Иерусалим. Эта часть ритуала
была естественным образом архаизирующей, что оказалось более чем актуальным в эпоху «историзма».
Церемониал в Кремле на протяжении XIX века был довольно единообразен, однако автор выявил в нем не очень, может быть, заметные, но знаковые изменения. Так, во время коронации Николая I митрополит поднес ему для целования тот серебряный крест, благодаря которому Петр I избежал смерти во время Полтавской битвы: пуля ударилась в крест и отскочила. По словам митрополита Филарета, тем самым Церковь освящала геройство духа, явленное при защите государственной безопасности (имелось в виду подавление восстания декабристов). Далее императору и императрице поднесли две иконы - Спасителя Во Славе и Богоматери, написанные московским иконописцем М.А.Скороспеловым. И.Н.Слюнькова совершенно справедливо ставит это действо в контекст сакрализации монарха, но здесь можно еще добавить, что именно в первой половине XIX века складывается обычай поднесения молодоженам так называемой венчальной пары - икон Христа и Богоматери, в то время как ранее на брак благословляли иконой любого сюжета. Трудно сказать, явилось ли поднесение икон царственной чете реализацией уже существующего обычая или, наоборот,
Проект павильона генерал-губернатора у Триумфаль- Проект павильона губернских властей на Воскресенской ных ворот в Москве. Архитектор В.П.Гаврилов. 1896 площади в Москве. Архитектор В.П.Гаврилов. 1896
обычай получил развитие в связи с коронацией, но здесь тоже возникают отмеченные автором в других случаях аллюзии на венчание самодержца с землей или государством.
Девятнадцатое столетие во всей Европе ознаменовалось кристаллизацией исторического сознания и национального самосознания. В русском обществе начались споры между славянофилами и западниками о месте России в окружающем мире и о путях ее дальнейшего развития. В этом контексте любопытно оформление коронации императора Александра II, программно запланированной «в русском вкусе». Главная роль в разработке проектов принадлежала берлинскому уче-ному-геральдисту Б.В.Кёне, которому помогали художники А.А.Фадеев и А.И.Шарлемань. Кёне приехал в Россию за год до церемонии и добросовестно изучил предметы старины в кремлевских хранилищах, чтобы инкорпорировать их в европейскую геральдическую основу. Результатом оказался ряд «совершенно немыслимых вариантов костюмов и образов, скорее забавных и театральных, нежели величественных и отвечавших исторической правде древнего царского убора» (с. 39). Так, герольды оказались одеты в шаровары и шляпы по французским образцам начала XVI века и в «национальные»
высокие юфтевые сапоги, снабженные, однако, европейскими шпорами, а древняя византийская императорская далматика сочеталась с мантией, подбитой горностаем. Тем не менее получившееся «попурри» адекватно отражало принципы эпохи «эклектического историзма» и в несколько сниженном виде манифестировало идеи как самобытности, так и европейской принадлежности России.
Надо заметить, это было совершенно в духе эпохи, что подтверждают изображения князя Александра Невского в кафтане, русских сапогах и в горностаевой мантии или же в рыцарских латах и подобии плаща-корзна. Ничто не мешало современникам воспринимать почти опереточное зрелище как повторение ритуалов византийских торжеств: «Вместо магистров и кабикуляриев царьградских, сановников придворных в стихарях и орарях здесь видели мы герольдов в средневековых европейских одеждах, пажей, егерей в напудренных париках, наездников и кареты Людовика XV, но в примеси этих и подобных "аксессуаров" западноевропейских сохранился дух древних царьградских торжеств, обрядов и церемоний» (из книги И. Соколова «Подъем религиозного и патриотического духа народа по
Проект царского павильона на Ходынском поле в Москве. Архитектор Л.Н.Бенуа. 1895
2 2014 133
поводу коронационных торжеств (Историко-прагматический и публицистический очерк)».
Во вторую часть монографии вынесена светская составляющая ритуала - оформление церемонии «вшествия в царственный град Москву». Здесь исключительно профессионально проанализированы градостроительные аспекты коронационных торжеств, их влияние - как сиюминутное, так и более длительное - на городскую среду Москвы, когда «сам город с его парадными неоклассическими фасадами становился реальной предметной подосновой праздника коронации» (с. 116). В XVIII веке основным элементом оформления служили триумфальные арки, репрезентирующие достоинство императора и его военные победы, уже имевшие место или ожидаемые в будущем. Девятнадцатое столетие внесло принципиальное новшество - вместо арок появились палаты-галереи для представителей московских властей. Автор трактует это как форму диалога монарха и государства, в дальнейшем переродившуюся во взаимодействие монарха и народа. Происходит постепенное изживание сначала барочной, а затем классицистической метафоры символического утверждения личности монарха и далее становление монархии как имперсонального института, на
Проект ограды наХодынском поле. Архитектор Г.Д.Гримм
Профили павильонов на Тверской улице для встречи коронационного шествия НиколаяII. Архитектор В.П.Гаврилов
Проект открытой эстрады для музыкантов на Ходынском поле. Архитектор Г.Д. Гримм. 1895
котором зиждется и государство, и нация. Несомненно, справедлива и мысль Слюньковой о неуместности темы триумфа при коронации Александра II, проходившей по окончании неудачной для России Крымской войны.
Разнообразные галереи и павильоны, вытеснившие триумфальные сооружения, стилизовали под постройки русского Средневековья. Их основные мотивы, по наблюдению автора, заимствовались из фиксационной архитектурной графики: во второй половине XIX века широкий масштаб приобрели исследования памятников древнерусского зодчества. Обмеры и чертежи издавались в виде альбомов, откуда черпали вдохновение архитекторы-проектировщики. Подобный метод проектирования имел следствием пренебрежение объемной композицией и пластикой в пользу самоценности графического оформления стен, напоминающего театральную декорацию. Орнамент, декор становились главными носите-
лями значений, буквально соответствовали поверхностному прочтению отечественной истории.
Впечатляет третья часть монографии, где описывается и анализируется в первую очередь световое оформление города во время коронаций. Этот материал специфичен и поэтому менее знаком современным исследователям, тем более в его историческом виде. Подсветка объектов вплоть до конца XIX века осуществлялась чрезвычайно трудоемким и малоэстетичным способом: здания опоясывались каркасом с подмостьями, «на каркасе устанавливали проволочные ухватики, а на них располагали шкалики с восковыми фитилями, залитые скипидаром, воском или салом» (с. 190). По мере выгорания шкалики заливали заново, и каркасы с подмостьями, то есть леса, продолжали уродовать кремлевские постройки до конца торжеств. И только изобретение электрического освещения открыло небывалые возможности для иллюминации - с помощью ламп накаливания и прожекторов. Колокольню Ивана Великого освещали 3000 ламп; светились контуры кремлевских башен, а с Тайницкой
Проекты царского павильона наХодынском поле для коронации Николая II. Архитектор А.И. фон Гоген. 1895
Проект царского павильона на Ходынском поле. Главный и боковой фасады. Архитектор В.В.Николя. 1895
2 2014 135
башни низвергался в реку фонтан, подсвеченный меняющимися цветными электрическими огнями. Темное небо прорезали ослепительные лучи прожекторов. Автор пишет о полифоническом звучании световых мелодий, которое вызывало у современников ассоциацию Кремля с Горним Сионом. Материализуя мистическую эманацию божественных энергий, электрическая иллюминация, тем не менее, как отмечает Слюнькова, оказалась близка художникам авангарда, видевшим в ней выражение «футуристического динамизма».
Широта и детальность картин, рисуемых автором, постепенно нарастают и достигают апогея в последней, четвертой части, посвященной коронации Николая II. Основным акцентом этих торжеств должны были стать народные гулянья, что достаточно существенно меняло смысл коронационного действа. Слюнькова видит в этом принижение роли монарха, над чем, вероятно, стоит задуматься. Объективным содержанием этой части стал беспощадный, возможно даже против воли автора, анализ последнего этапа истории русской монархии. В ходе чтения становится совершенно ясно, что с такими идеологическими установками и бюрократическим аппаратом монархический строй был обречен. В монографии подробнейшим образом сравнивается устройство гуляний на Ходынском поле в 1883 году, при коронации Александра III, и в 1896-м. В результате становится очевидным, что ходынская катастрофа фактически была предрешена из-за неверного зонирования территории не очень даровитым, мягко говоря, инженером Министерства императорского двора В.В.Николя. Слюнькова обнаружила в архиве проекты его конкурентов -
архитекторов А.И. фон Гогена, Л.Н.Бенуа, Г.Д.Гримма. Каждый из них отличался несомненным художественным талантом и демонстрировал оригинальное прочтение темы. Так, фон Гоген представил два варианта в духе национального романтизма с апелляцией к постройкам Кремля и палатам бояр Романовых в Зарядье. Бенуа ориентировался на архитектуру временных выставочных павильонов. Отказавшись от цитат из «русского» стиля, он предложил легкие нарядные постройки, пронизанные воздухом и светом. Гримм удачно использовал образ корабля. Однако их проекты были отвергнуты без объяснения причин.
Николя во многом повторил проект оформления коронации 1883 года. Царский павильон, вероятно, мыслился им подчеркнуто монументальным, но обилие мелкого сухого декора в «русском» стиле превратило монументальность в тяжеловесность, а цитирование форм архитектуры XVII века выглядело навязчивым. Планировка городка для гуляний на Ходынском поле также опиралась на проект В.А.Бадера 1883 года, но содержала существеннейшие ошибки, которые и привели к трагедии. По аргументированному мнению Слюнь-ковой, проект Николя предпочли из чисто ведомственных интересов. Перед коронацией Николая II Министерство императорского двора впервые забрало себе все функции подготовки коронационных торжеств. Деятельность многочисленных комитетов и комиссий была выведена из-под контроля московских властей, имевших большой позитивный опыт в организации крупных публичных мероприятий, включая коронации. Вообще, как пишет автор, «небескорыстное
Церемониальный наряд герольда ордена Святого Александра Невского. Художник А.И.Шарлемань
Наряд кавалерственной дамы ордена Святой Екатерины Великомученицы. Художник А.И.Шарлемань
Наряд кавалера ордена Святого Александра Невского. Художник А.И.Шарлемань
рвение тех, кто стоял у руля организации коронационных торжеств Николая II, проявлялось главным образом в вопросах мелочных и второстепенных» (с. 342) вроде изготовления для самих себя памятных серебряных жетонов.
Программа народных гуляний была широко развернута еще при коронации Александра III и оказалась столь же оригинальной, сколь и малоудачной с точки зрения презентации главного события. Выдающийся антрепренер М.В.Лентовский срежиссировал зрелище «Весна-красна» - спектакль в одном из временных театров на Ходынском поле и грандиозное шествие Весны. За герольдами, вполне уместными в церемониале коронации, следовали... жуки, кузнечики, пчелы, бабочки и лягушки; на колеснице ехал Микула Селянинович с муравьями, а завершал шествие мужик верхом на бочке - образ «хмеля». Странный крен в сторону энтомологии придал всему действу пародийный оттенок: Слюнькова вспоминает по этому поводу знаменитый лубок «Как мыши кота хоронили» и отмечает близость к сатирической графике французского рисовальщика и иллюстратора И.Ж.Гранвиля. Однако это шествие все же было одной из самых запоминающихся частей праздника, его организационным стержнем. Программа увеселений на коронации Николая II состояла из множества отдельных затей, которые автор с полным основанием называет бредовыми и безумными. Действительно, «для празднования коронования государя более нелепого сюжета, чем номер (Владимира Дурова. - И.Б.-Д.), указанный в программе как "Электрический пароход, управляемый крысами, и спасение крыс на воздушном шаре", казалось, придумать было просто невозможно» (с. 343-344).
Благодаря работе Слюньковой можно закрыть тему ходын-ской катастрофы: причины и виновники наконец-то выявлены и изобличены (хотя для автора детективное расследование, конечно, не являлось самоцелью). Первопричиной нужно считать своекорыстие чиновников - организаторов коронации. Именно они привлекли к проектированию инженера Николя и не обеспечили экспертизу его проекта. Николя не учел ни количества публики, привлеченной беспрецедентной рекламой, ни элементарных правил безопасности проведения массовых мероприятий. Он уменьшил, а не увеличил площадь городка для гулянья, вместо четырех входов устроил всего один и расположил все буфеты, где происходила раздача подарков, с одной стороны поля, рядом с оврагом. Каждый буфет состоял из двух бочек, размещенных друг напротив друга, с шириной прохода между ними всего в 2 аршина (менее 1,5 м). Предполагалось, что одновременно в проходе будут находиться два (!) человека, при том что на Ходынское поле пришла толпа в несколько сот тысяч человек. Доступ к буфетам должен был осуществляться со стороны главного входа, однако со стороны Всехсвятской рощи не было участка ограды, и задолго до официального начала коронации огромное количество людей хлынуло к буфетам с обеих сторон. Узкие проходы оказались ловушками: первые желающие получить царские подарки были раздавлены толпой. А подарок со-
стоял из сайки, куска колбасы, кулька сладостей, пряника и эмалированной кружки.
Расследование ходынской катастрофы проводил судебный следователь Московского окружного суда по особо важным делам П.Ф.Кейзер. Как явствует из архивных документов, обнаруженных и проанализированных Слюньковой, он пошел на откровенные фальсификации, которые позволили вывести из-под удара виновников трагедии - инженера В.В.Николя и помощника министра императорского двора барона Б.А.Фредерикса. По утверждению следствия, на чертежах генерального плана городка и буфетов отсутствовала согласовывающая подпись министра императорского двора. Эти чертежи были обнаружены автором в РГИА. Подписи министра императорского двора графа И.И.Воронцова-Дашкова на них действительно нет, однако, как и на других проектах, стоит подпись барона Фредерикса. Именно он отвечал за подготовку коронации на Ходынском поле. Кейзер не сказал ни слова о фатальных изменениях плана Бадера, произведенных Николя. Более того, по его словам, в ходе расследования якобы не удалось найти план гулянья 1883 года с обозначением буфетов, вследствие чего невозможно было сделать заключение о целесообразности их размещения в проекте Николя. Однако план с «будочками для раздачи провизии», опубликованный в альбоме «Весна-красна» М.В.Лентовского и Ф.О.Шехтеля, был доступен всем желающим. В результате придворных интриг ответственность была возложена на московские власти, которые «не приняли своевременных мер», и дело завершилось отставкой московского обер-полицмейстера А.А.Власовского. Истинные же виновники остались безнаказанными. В приложении к монографии опубликованы черновые записи К.И. и К.К. фон дер Паленов о ходынской катастрофе, до сих пор считавшиеся утраченными.
Монография Слюньковой получилась захватывающе интересной и чрезвычайно познавательной. Большая часть ее построена на материалах, впервые вводимых в науку. В ней содержится множество имен, фактов, изображений, обогащающих наши представления о тех или иных персоналиях и рисующих цельный портрет эпохи. Особо следует отметить обилие и высокое качество иллюстраций, извлеченных автором из архивов и неразрывно связанных с текстом, а также высокий уровень полиграфии. Труд Слюньковой представляется одним из наиболее фундаментальных исследований по художественной культуре XIX века, открывающим новые горизонты в изучении этого неоднозначного и очень важного периода отечественной истории.
2 2014 137
