CC BY
29
1УДК 008 ББК 87.3(5Кит)
АРХЕТИПИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В КНР
Дин Дэкэ
Аннотация. В статье рассматривается становление и развитие в китайской философии представлений о творческой инициативе. Уникальный характер китайского цивилизацион-ного выбора обусловлен преимущественным вниманием к социально-государственному прагматизму. Приводятся исторические свидетельства постепенного закрепления этого принципа на уровне семьи, общественных связей, государства, системы образования. Параллельно шло философское обоснование этих начал. Цели развития социума требуют от индивидуума активности мысли и действия. Возможности инициативного действия обусловливаются космическими законами свободного выбора, согласия при разности взглядов, о которых рассуждали еще древнекитайские философы. Приводятся примеры действия этих общих закономерностей в различных исторических и современных условиях. Подчеркнуты как несомненные достоинства китайской культуры поведения и мышления, так и ее определенные слабости.
Ключевые слова: творческая инициатива, китайская философия, синтез идеологических и религиозных доктрин в интересах социально-государственного строительства, здоровая авторитарность, разумный демократизм.
ARCHETYPICAL BASES OF SOCIAL AND CULTURAL DEVELOPEMENT OF MODERN PEDAGOGICAL EDUCATION IN CHINA
Ding Deke
Abstract. The article considers the formation and development of the ideas about creative initiative in the Chinese philosophy. The unique nature of the Chinese civilization choice is conditioned by the priority attention to social and state pragmatism. The article provides historical evidence for the gradual consolidation of this principle at the level of the family, public relations, the State, educational system. In parallel, there was a philosophical justification of these principles. The goals of the development of the society require from the individual an activity of thought and action. Opportunities for initiative action are determined by the cosmic laws of free choice, agreement with the difference of views, which was discussed by ancient Chinese philosophers. Examples of the effect of these general laws in various historical and contemporary conditions are given. The article outlines both the undoubted merits of the Chinese culture of behavior and thought as well as its certain weaknesses.
Keywords: creative initiative, Chinese philosophy, synthesis of ideological and religious doctrines for the benefit of the social and state construction, healthy authoritarianism, reasonable democracy.
Введение
Философия творческой инициативы и практика ее использования имеет глубокие корни в истории китайской мысли и национальной культуры поведения, практической деятельности в различных сферах жизни. Творческая инициатива является важным фактором, который сегодня способствует росту совокупной мощи социалистического государства и между-
народной конкурентоспособности КНР. Всемерная пропаганда творческой инициативы как важнейшего исторического преимущества национального образа жизни стимулирует массовое творческое сознание, развитие оригинальных индивидуальных начинаний.
Развитие материальной и духовной культуры немыслимо без руководящей и направляющей идеи. Человек создает культурную среду. С
другой стороны, сложившаяся культура формирует образ жизни, диктует нормы и стереотипы мысли и поведения человека. Инновационные идеи оказывают значительное влияние на развитие государства. Прогресс региона, как и темпы развития всего мира, зависят от модернизации человеческого ума. Китайская нация имеет несомненные цивилизационные достижения. Анализ классических идей и культуры Китая, использование их золотого фонда может улучшить современный культурный и идеологический уровень. Важнейшей научной методологической установкой в этой области является использование всего исторически ценного и жизнеспособного из наследия прошлого с целью совершенствования современного бытия, будущих достижений.
Человек должен глубоко вникать в суть, задумываться о незыблемых основаниях бытия и в то же время смело и с размахом действовать.
В древние времена люди постигали огромный и еще более, чем сегодня, таинственный мир. Приведем пример такого инициативного, прорывного открытия, на которое оказался способен знающий человек, обладающий живым мышлением и активной душой.
Начиная с эпохи Чжоу в Китае существовало множество предположений относительно устройства Вселенной. К периоду династии Хань сложились три основные теории бытия, три картины мира. Теория «Гайтянь» (круглое небо - как крыша накрывает квадратную выпуклую землю), теория «Хуньтянь» (круглое вращающееся небо - над плавающей в мировом океане округлой же землей), теория «Сюанье» (небеса являются не имеющей никаких пределов пустотой, в которой плавают Солнце, Луна и звезды, не связанные между собой, не зависящие от других небесных тел и потому обладающие большой свободой в своем движении).
Мировая космогония ясна. Осталось только сделать выбор из предлагаемых теорий. Тем не менее мудрец начинает заново познавать мир. Автор книги «Ле-цзы» (с VIII в. н. э. трактат фигурирует также под названием «Чун сюй чжэнь цзин» - «Истинный путь прорыва через пустоту») анализирует общее и противоречащее друг другу в существующих теориях и делает выводы революционного характера: бесконечность вселенной утверждает нерушимость
мира людей, свобода космоса позволяет и людям вести преобразования природы, активность человека всегда победит силы природы. Это широкий и глубокий взгляд и бесстрашный духовный поиск в социальной области. Прорыв через пустоту теоретической космогонии обеспечил плотность и вечность практических выводов о необходимости деятельной жизни людей. И это краеугольный камень философии Китая, что мы демонстрируем ниже.
Проиллюстрируем выводы, сделанные китайской социальной практикой из классической философской концепции «Вверяясь небесному порядку и следуя лишь непреложному». В результате наблюдений и раздумий о природе уже древнекитайские философы сделали вывод, что мир материален и вещи в нем подчиняются «небесному порядку». Это то, что мы сейчас называем «законами природы» и «объективными законами».
Эта концепция была подробно изложена в «Чжуан-цзы» (знаменитая книга притч, написанная в III в. до н. э. и названная по имени автора). В одной из притч автор метафорически подводит читателей к выводу о том, что теория подчинения общему порядку связана с необходимостью активности в практических вопросах: «Вверяясь Небесному порядку, я ввожу нож через главные сочленения, непроизвольно проникаю во внутренние пустоты, следуя лишь непреложному, и потому никогда не наталкиваюсь на мышцы или сухожилия, не говоря уже о костях... Ведь в сочленениях туши всегда есть промежуток, а лезвие моего ножа не имеет толщины. Когда же не имеющее толщины вводишь в пустоту, ножу всегда найдется предостаточно места, где погулять». Из смысла притчи очевидно, что повар опытен, хорошо знает структуру бычьих туш. А философский вывод: субъективная активность есть форма соблюдения объективных законов. Законы мертвы без практики, деятельность созидательна в опоре на законы.
На что же должна быть в первую очередь направлена активность личности? Приоритетное прагматическое целеполагание китайской идеи выражено в постулате «Сделать государство богатым и могучим, принести счастье народу». В «Истории развития мировой цивилизации» (совместный труд американских ученых
Edward McNall Burns и Philip Lee Ralph) показано, что древнегреческая идея устремлена к универсальному познанию мира и законов красоты, индийские мыслители сосредоточивают внимание на отношениях между духом и богом, а китайские философы уже в древности попытались найти базовые принципы социальной политики. Китайские мудрецы VI-V вв. до н. э. Лао-цзы и Конфуций жили в эпоху Борющихся царств, фактически непрерывной гражданской войны, потрясений, политического хаоса. Ре-троконсерватизм и ностальгия стали тенденцией. Лао-цзы и Конфуций всеми силами старались опереться на твердый фундамент национальной традиции и философию прагматики. С тех пор прагматизм, который опирается на сочетание статики и динамики, определяет развитие китайского общества и политики. Сделать государство богатым и могучим, принести народу счастье - это стало основой национальной идеи и культуры. Эта мысль определяет содержание книги «Искусство войны» (автор -Сунь-цзы), широко использовавшейся в политической, военной, экономической и культурной областях. В Японии трансформация подобных концепций послужила основанием социального успеха и возрождения. В дальнейшем следует отметить роль учения и практики Цинь Ши-хуанди, которые стали основанием укрепления национальной мощи в начале династии Хань. Именно смысл государственной и социальной ориентации политики являлся важнейшим в формуле «конфуцианство превыше всего» при императоре У-ди, боровшемся за централизацию системы власти. Государственно-социальная прагматика укреплялась как принцип при императорах Цзяцине и Даогуане и т. д. Именно благодаря этому феодальное общество - хотя и с большими трудностями - могло идти вперед.
Большой вклад в становление политической практики социально-государственного прагматизма вносит опора на классическую теорию в сочетании с принципом всестороннего анализа, доказательности. Чжу Си (философ периода Сун) в этом смысле был образцовым ученым - у него сочетались всесторонняя эрудиция и точный аналитический метод. Общефилософские идеи у него соседствуют с оригинальными находками в области частных наук. Такие академические тра-
диции являются важным основанием для китайской идеи и культуры.
Кроме того, Чжу Си много сделал для утверждения принципа «находиться в согласии, имея разные взгляды». В его оригинальном учении органически сочетаются принципы конфуцианства, даосские положения, классические постулаты философии Ханьской и Тан-ской династий. В международной научной общественности закрепился взгляд на Чжу Си как самого значительного мыслителя Китая после Конфуция и Мэн-цзы.
Постулат «Находиться в согласии, имея разные взгляды» считается выдающейся идеей. Во взаимоотношениях между разными школами важна не борьба, а взаимопроникновение и взаимодополнение. И это мы видим в китайской истории повсюду. Идея «Великое единение» из книги «Ли цзи» представляет собой сочетание конфуцианства, моизма и даосизма. Сюнь-цзы (II в. до н.э.) основывается на конфуцианстве, но «его мысль одновременно близка к легизму и моизму». В первые годы династии Хань правителям нужно было объединять для управления разрозненным государством даосизм, легизм и конфуцианство, «доктрины Хуан-ди и Лао-цзы появились как раз в нужный момент». Неодаосизм, который совмещает в себе даосизм и конфуцианство, после династии Восточная Цзинь (317-420) дополняется буддийской философией, а после династии южных царств (420-588) еще более тесно объединяется с буддизмом, соединяя даосизм, легизм и конфуцианство. Здесь нужно отметить, что китайская идея и культура обращает большое внимание на творчески активное, самостоятельное мышление и практическое новаторство, сочетая все направления в науке и философии.
То, о чем мы сказали только что, является практическим проявлением диалектизма мышления и деятельности. В китайской идее и культуре диалектическое начало занимает важное место. Диалектическое единство стало блистательным достижением древней философии. «Искусство войны» Сунь-цзы называется энциклопедией диалектического мышления и является в этом смысле вершиной философской мысли в доциньский период. В периоды Сун (960-1279) и Мин (1368-1644) диалектическое мышление переживает новый взлет. На основе
наследования и развития раннего диалектического мышления неоконфуцианство осваивает концепции буддизма и вносит вклад в объяснение отношений «разделения» и «соединения». Чжу Си (1130-1200) осуществляет синтез конфуцианства с даосской доктриной Беспредельного, указывая, что знания о природе космоса и человека следует употребить для усовершенствования отдельной личности («искренность помыслов», «выправленность сердца»), укрепления семьи, упорядочивания государства и восстановления гармонии мира - «уравновешивания Поднебесной». Он утверждает оппозицию понятий ци и ли - начал, лежащих в основе каждой «вещи». В области этики и морали конфуцианства он говорил о диалектическом взаимодействии трех устоев (абсолютная власть государя над подданным, отца над сыном, мужа над женой) и пяти незыблемых правил. С XIV в. философия Чжу Си начинает оказывать широкое влияние на иные страны, особенно Корею и Японию.
Впрочем, это движение было диалектичным, а не односторонним. В китайской традиции действует принцип «взять самое ценное» из других культур. Ученый Чжан Цичжи рассуждал об этой проблеме в своей книге «Конфуцианство. Неоконфуцианство. Истинное знание. Новые науки» (
Ш^У ). Он говорит о формировании буддизма «с китайской спецификой». Китайские идеологи творчески осваивали логичное внутреннее ядро буддизма и за счет этого обогатили категориальный аппарат китайской философии, чем подняли философию на новую высоту. Арсенал философем периода династии Тан (618-907) и Сун существенно богаче, чем раньше. В начале династии Цин (16361912), также связанной изначально с инонациональным влиянием, некоторые идеологи испытывали на себе воздействие религиозного субъектного сознания, использовали для оригинальных построений логичные элементы различных по региональной отнесенности учений, чем тоже обогатили собственно китайский научный аппарат.
Таким образом, «творческая инициатива» в области китайской идеи и культуры включает умение «взять самое ценное» из других культур, веру в традиции и антитрадиционное дви-
жение раскрепощенного сознания, демократизм и здоровую авторитарность, целеустремленный дух и т. д. Конечно, на любом большом пути, как и на пути развития китайской культуры и философии, встречается шелуха. Практика указывает на то, что временное, поверхностное и нежизненное отсеивается. В исторической реке сохраняется только самое ценное, устойчивое, богатое, высокое и живое. Тем не менее отрицательный эффект шелухи нельзя недооценивать. Консерватизм и изоляция от мира китайской традиционной идеи и культуры противоречат принципам творческой инициативы, как и реставраторство и консерватизм, идеалистическая метафизика постулата «Если Небо не изменяет, то и Дао не будет изменять», привычки пустого бахвальства, догматичность, излишнее упование на интуитивные методы мышления.
Требуют дальнейшего осмысления как несомненные достоинства китайской культуры поведения и мышления, так и ее определенные слабости.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеев В. М. Труды по китайской литературе: в 2 кн. Кн. 1. - М., 2002.
2. Афоризмы старого Китая / вступ. ст., примеч., пер. с кит. В. В. Малявина. - М., 1988.
3. Большой китайско-русский словарь по русской графической системе в 4 т. Около 250 000 слов и выражений / АН СССР. Ин-т востоковедения. - М.: ГРВЛ, 1983-1984. -Т. 3.
4. Баранов И. Г. Верования и обычаи китайцев. - М., 1999.
5. Буров В. Г. Китай и китайцы глазами российского ученого. - М., 2000.
6. Васильев Л. С. Культы, религии, традиции в Китае. - М., 1970.
7. Гране М. Китайская мысль от Конфуция до Лао-цзы. - М., 2008.
8. Древнекитайская философия: в 2 т. / сост. Ян Хиншун. - М., 1972-1973.
9. Китайская философия: энциклопедический словарь. - М., 1994.
10. Коростовец И. Китайцы и их цивилизация // Жизнь и нравы старого Китая. «Срединная империя» XIX века глазами очевидцев. -Смоленск, 2003. - С. 197-485.
11. Корсаков В. В. Пять лет в Пекине. Из наблюдений над бытом и жизнью китайцев. - СПб., 1902.
12. Крюков М. В., Софронов М. В., Чебоксаров Н. Н. Древние китайцы: проблемы этногенеза. - М., 1978.
13. КрюковМ. В., Малявин В. В., СофроновМ. В. Китайский этнос на пороге Средних веков.
- М., 1979.
14. Древние китайцы в эпоху централизованных империй / М. В. Крюков, Л. С. Переломов, М. В. Софронов, Н. Н. Чебоксаров. - М., 1983.
15. КрюковМ. В., Малявин В. В., СофроновМ. В. Китайский этнос в Средние века (VII-XIII вв.). - М., 1984.
16. КрюковМ. В., Малявин В. В., СофроновМ. В. Этническая история китайцев на рубеже Средневековья и Нового времени. - М., 1987.
17. Этническая история китайцев в XIX - начале XX века / М. В. Крюков, Л. С. Переломов, М. В. Софронов, Н. Н. Чебоксаров. - М., 1993.
18. Макгован Д. Китайцы у себя дома // Жизнь и нравы старого Китая. «Срединная империя»
XIX века глазами очевидцев. - Смоленск, 2003.- С. 13-176.
19. Мясников В. С. Квадратура китайского круга.
- М., 2006.
20. Пан Ин. О некоторых формах речевой и же-стовой коммуникации в Китае // Национально-культурная специфика речевого поведения / под ред. А. А. Леонтьева, Ю. А. Сорокина, Е. Ф. Тарасова. - М., 1977. - С. 338-345.
21. Петров В. В. Лу Синь. - М., 1960.
22. Почагина О. Сексуальные услуги как социальный феномен в современном Китае // Проблемы Дальнего Востока. - 2005. - № 5.
- С. 73-87; № 6. - С. 91-105.
23. Родионов А. А. Лао Шэ и проблема национального характера в китайской литературе
XX века. - СПб., 2006.
24. Семанов В. И. Лао Шэ о сатире и юморе // Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока. М., 1977. - С. 199208.
25. Сидихменов В. Я. Китай: страницы прошлого. - М., 1978.
26. Собольников В. В. Этнопсихологические особенности китайцев. - Новосибирск, 2001.
27. Спешнев Н. А. Дискуссия об этнопсихологии китайцев // Историко-литературный альманах Восток - Запад. - М., 2005-2006. - С. 231-268.
28. Спешнев Н. А. Китайская филология: избр. статьи. - СПб., 2006.
29. Сторожук А. Г. Три учения и культура Китая. - СПб., 2010.
30. Тань Аошуан. Китайская картина мира. - М., 2004.
31. Тертицкий К. Китайцы: традиционные ценности в современном мире: в 2 т. - М., 1994.
32. Тихвинский С. Л. Восприятие в Китае образа России. - М., 2008.
33. Тумаркин П. С. Жесты и мимика в общении японцев. - М., 2001.
34. Усов В. Н. Жены и наложницы Поднебесной. - М., 2006.
35. Ханне Чен. Эти поразительные китайцы. -М., 2006.
36. Цзинь Тао. Концептуальная система пространства (фрагмент китайской языковой картины мира): моногр. - Владивосток, 2007.
37. Чудаки, шуты и пройдохи Поднебесной / пер. с кит. А. Воскресенского, В. Ларина. - М., 1999.
REFERENCES
1. Alekseev V. M. Trudy po kitayskoy literature. Vol. 1. Moscow, 2002.
2. Aforizmy starogo Kitaya. Moscow, 1988.
3. Bolshoy kitaysko-russkiy slovar po russkoy graficheskoy sisteme in 4 vol. Okolo 250 000 slov i vyrazheniy. Moscow: GRVL, 1983-1984. Vol. 3.
4. Baranov I. G. Verovaniya i obychai kitaytsev. Moscow, 1999.
5. Burov V. G. Kitay i kitaytsy glazami rossiysk-ogo uchenogo. Moscow, 2000.
6. Vasilyev L. S. Kulty, religii, traditsii v Kitae. Moscow, 1970.
7. Grane M. Kitayskaya mysl ot Konfutsiya do Laozi. Moscow, 2008.
8. Yang Hin Shun (comp.) Drevnekitayskaya fi-losofiya: in 2 vol. Moscow, 1972-1973.
9. Kitayskaya filosofiya: entsiklopedicheskiy slovar. Moscow, 1994.
10. Korostovets I. Kitaytsy i ikh tsivilizatsiya. In: Zhizn i nravy starogo Kitaya. "Sredinnaya im-periya" XIX veka glazami ochevidtsev. Smolensk, 2003. Pp. 197-485.
11. Korsakov V. V. Pyat let v Pekine. Iz nablyudeniy nad bytom i zhiznyu kitaytsev. St. Petersburg, 1902.
12. Kryukov M. V., Sofronov M. V., Cheboksarov
N. N. Drevnie kitaytsy: problemy etnogeneza. Moscow, 1978.
13. Kryukov M. V., Malyavin V. V., Sofronov M. V. Kitayskiy etnos na poroge Srednikh vekov. Moscow, 1979.
14. Kryukov M. V., Perelomov L. S., Sofronov M. V., Cheboksarov N. N. Drevnie kitaytsy v epokhu tsentralizovannykh imperiy. Moscow, 1983.
15. Kryukov M. V., Malyavin V. V., Sofronov M. V.
Kitayskiy etnos v Srednie veka (VII-XIII vv.). Moscow, 1984.
16. Kryukov M. V., Malyavin V. V., Sofronov M. V.
Etnicheskaya istoriya kitaytsev na rubezhe Srednevekovya i Novogo vremeni. Moscow, 1987.
17. Kryukov M. V., Malyavin V. V., Sofronov M. V., Cheboksarov N. N. Etnicheskaya istoriya kitaytsev v XIX - nachale XX veka. Moscow, 1993.
18. Macgowan J. Kitaytsy u sebya doma. In: Zhizn i nravy starogo Kitaya. "Sredinnaya imperiya" XIX veka glazami ochevidtsev. Smolensk, 2003. Pp. 13-176. (in Russian)
19. Myasnikov V. S. Kvadratura kitayskogo kruga. Moscow, 2006.
20. Pang Ying. O nekotorykh formakh rechevoy i zhestovoy kommunikatsii v Kitae. In: Leontiev A. A., Sorokina Yu. A., Tarasova E. F. (eds.) Natsionalno-kulturnaya spetsifika rechevogo povedeniya. Moscow, 1977. Pp. 338-345.
21. Petrov V. V. Lu Xun. Moscow, 1960.
22. Pochagina O. Seksualnye uslugi kak sotsialnyy fenomen v sovremennom Kitae. Problemy Dal-
nego Vostoka. 2005, No. 5, pp. 73-87; No. 6, pp.91-105.
23. Rodionov A. A. Lao She i problema natsional-nogo kharaktera v kitayskoy literature XX veka. St. Petersburg, 2006.
24. Semanov V. I. Lao She o satire i yumore. In:
Teoreticheskie problemy izucheniya literatur Dalnego Vostoka. Moscow, 1977. Pp. 199-208.
25. Sidikhmenov V. Ya. Kitay: stranitsy proshlogo. Moscow, 1978.
26. Sobolnikov V. V. Etnopsikhologicheskie oso-bennosti kitaytsev. Novosibirsk, 2001.
27. Speshnev N. A. Diskussiya ob etnopsikhologii kitaytsev. In: Istoriko-literaturnyy almanakh Vostok - Zapad. Moscow, 2005-2006. Pp. 231268.
28. Speshnev N. A. Kitayskaya filologiya: izbr. statyi. St. Petersburg, 2006.
29. Storozhuk A. G. Tri ucheniya i kultura Kitaya. St. Petersburg, 2010.
30. Tan Aoshuang. Kitayskaya kartina mira. Moscow, 2004.
31. Tertitskiy K. Kitaytsy: traditsionnye tsennosti v sovremennom mire: v 2 t. Moscow, 1994.
32. Tikhvinskiy S. L. Vospriyatie v Kitae obraza Rossii. Moscow, 2008.
33. Tumarkin P. S. Zhesty i mimika v obshcheniiya-pontsev. Moscow, 2001.
34. Usov V. N. Zheny i nalozhnitsy Podnebesnoy. Moscow, 2006.
35. Khanne Chen. Eti porazitelnye kitaytsy. Moscow, 2006. (in Russian)
36. Jin Tao. Kontseptualnaya sistema prostranstva (fragment kitayskoy yazykovoy kartiny mira): monogr. Vladivostok, 2007.
37. Chudaki, shuty i proydokhi Podnebesnoy. Moscow, 1999.
Дин Дэкэ, доктор философских наук, профессор, ректор Вэйнаньского педагогического университета (Китай) e-mail: [email protected]
Ding Deke, ScD in Philosophy, Professor, Rector, Weinan Normal University (China) e-mail: [email protected]
