CC BY
244
УДК 904(470.116)+281.93(045)
БУРОВ Владимир Андронович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии РАН и Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника. Автор более 100 научных публикаций, в т.ч. двух монографий и учебно-методического пособия
АРХЕОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ (К СТАНОВЛЕНИЮ МОНАСТЫРСКОЙ
АРХЕОЛОГИИ ДРЕВНЕЙ РУСИ) Часть 1. История археологических исследований
Проблема монастырской археологии, материальная культура, Соловецкий монастырь
До недавнего времени в археологическом изучении Древней Руси активно и безраздельно господствовали два направления: археология древнерусского города и села. По ним и шла специализация ученых. Но постепенно свое место в науке стало отвоевывать еще одно направление — монастырская археология. Ее становление началось незаметно и ныне продолжается крайне медленно. Основной предпосылкой к ее развитию послужили реставрационные работы, развернувшиеся в стране в конце 1960-х — начале 1970-х гг. Тогда в государственной политике в связи с развитием прибыльного иностранного туризма произошел перелом в отношении к древнерусским монастырям. Началось изучение и реставрация православных монастырей как памятников истории и культуры.
Однако в то время археология монастыря играла в основном вспомогательную роль, находясь на службе у реставраторов и исто-
риков архитектуры. Археологически изучалось состояние фундаментов разнообразных монастырских строений, велись поиски и раскопки более древних несохранившихся объектов. Археологи выдавали необходимые данные о мощности и характере слоя на территории монастырей для осуществления современной планировки и благоустройства. В таком зачаточном состоянии, без сформированной концепции, археология древнерусских монастырей пребывает и в начале XXI столетия, хотя археологические раскопки велись на территории многих монастырей Москвы, Подмосковья, в Троице-Сергие-вой лавре, в Кириллове, Ферапонтове и в ряде других1. Тем не менее, ученые еще не сформулировали четко основные задачи монастырской археологии, главные направления исследования монастырей как объектов исторического прошлого, как поселений особого типа, отличных от города и деревни.
Думается, здесь во многом может оказаться ценным опыт археологического исследования Соловецкого монастыря на Белом море.
Археология Соловецкого монастыря зародилась во времена печально известного Соловецкого концлагеря. При нем действовало Соловецкое общество краеведения (СОК), члены которого и предприняли первые раскопки. Внутри сгоревшей во время пожара 1923 г. Успенской башни, в которой до революции располагалась Оружейная палата, узники ГУЛАГа осуществили разбор завалов. Было найдено около 400 предметов старинного оружия: стволы пищалей, бердыши, секиры, ядра, гранаты, наконечники стрел2. Судьба данных находок, к сожалению, осталась неизвестна. Раскопки нельзя назвать научными, поскольку их материалы не были документированы.
В 1968 и 1971 гг. после длительного перерыва поиски древнего вооружения продолжил ленинградский археолог А.Н. Кирпичников. С помощью специального прибора магнитометра он обнаружил в двух башнях крепости несколько пушек XVII в. (времени «Соловецкого сидения»)3.
В те же годы к раскопкам на территории Соловецкого монастыря приступили и сотрудники Всесоюзного производственного научно-реставрационного комбината (ВПНРК) Министерства культуры СССР. Перед ними стояла задача: выяснить глубину заложения фундаментов зданий и их техническое состояние, определить мощность культурного слоя. Исследования осуществили О.Д. Савицкая (1961, 1962, 1970 гг.), археологи Е.А. Толмачев (1971 г.), Н.В. Сапожников (1974, 1975 гг.), В.А. Буров (1976— 1978 гг.), П.М. Алешковский (1980 г.), В.А. Понсов (1981 г.)4.
Отрыли свыше 100 шурфов. Выяснилось, что на территории монастыря мощность наросшей земли достигала на отдельных участ-
ках около 5 м. Однако оказалось, что столь внушительные напластования появились в советское время за счет свалок и подсыпок. Исторический слой не превышал 1,5 м.
Поиски вбитых деревянных свай или лежней под стенами монастырских строений не дали желаемых результатов. Фундаментов нигде не оказалось. Нижние валуны построек были уложены непосредственно на материковый песок, во что первоначально было трудно поверить. Теперь многое разъяснилось. Материковый песок покоился на крайне плотной серой супеси, которую лопата брала с превеликим трудом. Потому и специальные фундаменты даже под мощные строения не требовались. Так археология установила одну из особенностей Соловецкого зодчества.
В те же годы удалось получить первые данные о благоустройстве территории. Монахи явно заботились о чистоте и порядке. Обнаружилось средневековое булыжное мощение у мельницы и булыжная площадь к югу от Трапезной палаты. К северу от трапезной был найден водоотвод XVI в. Его две боковые и верхняя стенки составляли крупные уплощенные валуны. Промежутки между ними были заделаны мелкими камнями. Дно выстлано из большемерных кирпичей, на которых сверху имелся жирный налет истлевшей органики. По этому водостоку в сторону морского залива сливали из Келар-ской палаты жирную после мытья посуды воду с остатками пищи. Внутренний канал данного сооружения имел сечение около 40x60 см. По нему мог пролезть человек5.
В одной из бойниц подошвенного боя южного прясла крепости рядом со Страти-латовской башней археологи зафиксировали остатки деревянного настила под пушку конца XVIII в. Такие платформы, или помосты, ранее были известны исключительно по чертежам. Они имели основание из толстых бревен решетчатой конструкции, к ко-
торой сверху коваными гвоздями были прибиты колотые доски самого помоста6.
Тогда же на разных участках монастырского двора археологи впервые наткнулись на стены разобранных строений XVII в. — древнего Просфорного корпуса по восточной линии келейной застройки и старой церкви святителя Филиппа у Казначейской палаты.
В 1987—1990 гг. раскопки продолжил Соловецкий музей-заповедник. Археологи
А.Я. Мартынов и А.Н. Рябцев расчистили тюремное помещение Корожной тюрьмы. Оно располагалось в бойнице крепостной стены к востоку от одноименной башни и представляло «каменный мешок», закрытый с внешней стороны кирпичной стеной. Данная тюрьма, построенная в 1580-х — 1590-х гг., была упразднена в 1743 г. и с тех пор пустовала. Велись поиски оснований Царской часовни, воздвигнутой как памятник героической обороны монастыря 1854 г. и разрушенной в советский период. Исследовались остатки деревянных конструкций — мостовой или укреплений — на участке между Белой башней и Святым озером7.
В 1996 г. на Соловках к раскопкам приступил отряд Института археологии Российской академии наук (далее — ИА РАН) под руководством автора данной статьи. Причина моего возвращения на Соловки после почти 20-летнего перерыва — желание исследовать каменную крепость Соловецкого монастыря, уникальное сооружение русской фортификации конца XVI столетия. Однако в 2000 г. от Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника (СГИАПМЗ) поступило предложение провести раскопки внутри Новобратского корпуса на месте братских келий и Котельной мастерской XVII—XIX вв. Тем самым была значительно расширена тематика исследований. В 2001 г. по решению новой дирекции СГИАПМЗ была образована Соловецкая археологическая экспедиция
музея при участии ИА РАН9. Это резко активизировало археологические исследования территории Соловецкого монастыря и одновременно способствовало дальнейшему развитию особого направления в отечественной науке — монастырской археологии.
За минувшие 10 лет культурный слой, мощность которого составляла 0,5—3 м, был вскрыт суммарно на площади 1320 м2. При этом в археологии Соловецкого монастыря четко обозначилось шесть тем10.
I. Исследование каменной крепости XVI в. Поставлена цель: исследовать фундамент при помощи закладки многочисленных шурфов по периметру каменной крепости с внешней стороны (1582—1895 гг.) Такового не оказалось. Нижние валуны укладывались непосредственно на дневную поверхность. Только в отдельных случаях их слегка заглубляли, очевидно, для выравнивания кладки. Выяснилось, что примыкающий снаружи к стенам слой мощностью до 1,5 м (в высоту одного-двух валунов) нарос за 400-летнюю историю крепости. Он состоит из многочисленных подсыпок мусора, включая строительный, принесенный сюда после перестроек зданий. Тем самым раскопки изменили представление о первоначальной высоте и силуэте самих прясел и башен, которые оказались выше на 1—1,5 м.
Шурф в 23,5 м к северу от Архангельской башни был заложен напротив одного из строительных швов крепостной стены, выявленного архитектором-реставратором В.В. Со-шиным (им определены участки, которыми постепенно строилась крепость). Зафиксировано наглядно расширение основания прясла снаружи на один валун, что привело к уменьшению крутизны стены на более позднем по времени северном участке.
В двух местах — у Никольской башни и на прясле рядом с Успенской башней прослежена in situ зачеканка конца XVI в. из кирпичей на известковом растворе между валуна-
ми. Она была заброшена землей сразу после возведения крепости. Это снимает постоянно задаваемый вопрос, когда стали заделывать кирпичом промежутки между рядами валунной кладки. Дело в том, что на многих участках крепостной стены кирпичные закладки явно поздние, переделанные.
В проеме существующих Никольских ворот, прорубленных в XIX в. на месте бойницы подошвенного боя, нами сделано наблюдение о характере кладки непосредственно самой толщи крепостной стены. Все пространство между наружной валунной стеной и стеной со стороны монастырского двора оказалось заложено мелким и средним камнем, полости между которыми сплошь залиты белым известковым раствором без каких-либо пустот. Аналогичная конструкция стены отмечается рядом с первой бойницей к северу от Белой башни и в основании Архангельской башни.
В 4-й бойнице подошвенного боя к северу от Архангельской башни на глубине 71 см (аршин) от амбразуры выявлена деревянная платформа под пушку 1790 г. хорошей сохранности (раскопки 1999 г.). После расчистки настил выдерживал вес человека и не прогибался. Платформа состояла из 24 деталей: 18 плах, двух боковых прижимных досок, трех больших длинных бревен-лаг и малой дополнительной лаги. Плахи крепились к лагам коваными и деревянными гвоздями. Настил реставрирован, его детали были выставлены в Белой башне. О значении данной находки для науки говорит тот факт, что подобные настилы запечатлены только на чертежах.
В 4-й бойнице подошвенного боя к северу от Прядильной башни обнаружены фрагменты настила другого типа (шурф 2005 г.). Его дата — XVI в. Он располагался на глубине 1,1 м от амбразуры и предназначался для защитников, стрелявших стоя из ручных пищалей. В центре бойницы настил уничто-
жен современными перекопами; от него уцелели только два истлевших бревна-лаги, поверх которых когда-то лежали доски (они не сохранились, были разобраны). В отличие от платформы под пушку XVIII в., плахи этого настила располагались перпендикулярно амбразуре.
Большой удачей явилось открытие Го-ловленковой тюрьмы XVI—XVIII вв., известной по письменным и графическим источникам (раскопки 1998 и 1999 гг.). Она оказалась расположенной не в Белой башне или Сушиле, как считалось ранее, а в третьей бойнице подошвенного боя крепостной стены к северу от Архангельской башни и в двух примыкающих к бойнице помещениях — «палатках». Проведенное комплексное историко-археологическое исследование позволило установить, что тюрьма была не подземной, как полагали, а «поземной», т.е. с земляными полами — песком, покрывающим засыпку из крупных валунов с закладкой из мелких камней. Это исключало возможность подкопов и побега. В ней содержались колодники, прикованные цепями к железным стержням, торчавшим из стен (одна полоса с петлей на конце сохранилась in situ). Наличие такой полосы указывало, что данное помещение предназначалось под тюрьму изначально. Таким образом, уже по проекту Соловецкой крепости были предписаны не только оборонные, но и тюремные функции. В северной палатке тюрьмы внутри крепостной стены обнаружены остатки деревянного желоба для сброса отходов пищи. Внутри него и снаружи была собрана коллекция костей рыб (около 1 тыс.) — остатков продуктов питания заключенных. Это сняло вопрос, поставленный историками, чем кормили соловецких узников. При входе в бойницу прослежены остатки фундамента кирпичной стены, закрывавшей вход в тюрьму. В отличие от палаток-камер, пол в бойнице был деревянным, он пред-
ставлял настил из трех бревен-лаг, к которым были прибиты 17 досок. В северо-восточном углу выявлен опечек от некогда стоявшей здесь печи, предназначенной для охранника. Перед бойницей прослежены остатки срубной конструкции крыльца.
В результате раскопок также стало ясно, что подходы к воротам Соловецкой крепости были дополнительно усилены с тем, чтобы исключить любые подкопы под створки ворот. Перед Рыбными воротами был уложен огромный плоский валун 2,1х2,3 м и высотой около метра (раскрытие 2004 г.). А перед входом снаружи в Белую башню (шурф 2005 г.) была сделана подсыпка из чрезвычайно плотной, с трудом поддающейся копке серой супеси толщиной более 1 м.
Удалось выявить элемент конструкции верхней обходной деревянной галереи от Сушила к Белой башне — остатки кирпичного столба XVП—XVШ вв. под балку. Два ряда сохранившихся большемерных кирпичей сложены на известковом растворе. Столб квадратный, ширина грани 0,85 м. Его фундаментом служил каменный жернов диаметром 1,2 м и высотой 0,16 м. Реставраторы теперь получают возможность воссоздать данный столб, вместо которого ранее была установлена бревенчатая стойка.
Осуществлена проверка высказывавшейся в литературе гипотезы, согласно которой воды Святого озера плескались о стены крепости. Траншея 1999 г. напротив Головлен-ковой тюрьмы зафиксировала край коренного берега в 7 м от стены, что соответствует абрису берега на картах конца XVIII в. Выяснилось также, что из-за высокого уровня зеркала озера, поднятого в конце XIX — начале XX в., нижние валуны крепости сидят в воде. Для памятника это провоцирует аварийную ситуацию вдоль всей набережной Святого озера. Та же траншея выявила свидетельство благоустройства набережной
Святого озера — сплошную булыжную мостовую шириной 5,4 м вдоль всей крепостной стены, выполненную в начале XX в. между Архангельской башней и Пристенком. В дальнейшем целесообразно ее полностью раскрыть и вычинить.
В 1996—1997 гг. исследовался Северный сухой ров 1619—1621 гг., поперек которого от Корожной и Никольской башен, а также от центра прясла были прокопаны три траншеи длиной 18,2 м, 26,5 м, 29 м и шириной 0,6 м. Установлено, что ров с валунными стенками представляет собой сложное инженерное сооружение, а не просто выкопан и обложен валунами, как об этом сообщали документы. Ров заплыл землей. Первоначальная отметка его дна оказалась ниже современной всего на 0,2-0,7 м. Южная стена сильно задернована. Валуны стен рва уложены насухо без раствора друг на друга. Фундамент отсутствует. Изначальная высота северной вертикальной стенки рва напротив Никольской башни 3,76 м, напротив Ко-рожной башни — 3,83 м. Изначальная высота южной стенки рва напротив Никольской башни 3,16 м, напротив Корожной башни — 2,54 м. Ров построен с использованием по его краям многочисленных подсыпок из земли и камней, что позволило выровнять поверхность земли между башнями и на участке к северу от рва. Непосредственно у Никольской башни прослежена мощная, в несколько рядов, уходящая вглубь валунная конструкция, засыпанная сверху рыжим песком.
Оказалось, что на некоторых участках подсыпки делались еще во время сооружения самой крепости, а не в XVII в. У Корожной башни выявлено девять последовательно чередующихся прослоек песка или супеси и щепы конца XVI в. общей мощностью 0,6—0,8 м. Четыре слоя щепы соотносятся с тремя деревянными межъярусными перекрытиями башни и ее шатром. Землю под-
к югу, скорее всего, к древнему оврагу. Перепад высот составлял 2 м на участке 20 м. Поверх белого материкового песка здесь был отмечен слой углей толщиной 1—3 см — от пожара, очевидно 1538 г. Поверх него — насыпной серый, желтый песок и плотная серая супесь. Максимальная мощность подсыпки 1,75 м.
(Продолжение следует)
Примечания
1 Беляев Л.А. Древние монастыри Москвы по данным археологии. М., 1994.
2Сведения об этом имеются в архиве П.Д. Барановского. Уникальные фотографии пожара Оружейной палаты см.: Соловецкий монастырь. Из архива архитектора-реставратора П.Д. Барановского / сост.
В.А. Буров, У.А. Черновол. М., 2000. Т. 1. С. 117-118.
3Кирпичников А.Н., Шилик К.К. Обследование башен Соловецкого Кремля // Археологические открытия 1968 года (далее — АО... 19... г.). М., 1969. С. 25-26; Они же. Археологическое и геофизическое обследование в Соловецком Кремле // АО 1971 г. М., 1972. С. 45—46.
4Все отчеты о раскопках на территории Соловецкого монастыря хранятся в архивах Института археологии РАН (далее — ИА РАН) и Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника (далее — СГИАПМЗ).
5Буров В.А. Раскопки на территории Соловецкого монастыря в 1976—1978 гг. и перспективы дальнейших исследований // Археология и археография Беломорья: сб. ст. [Котлас], 1984. С. 45—46.
6Буров В.А. Платформа под пушку из Соловецкого монастыря // Памятники культуры. Новые открытия. 1982. Л., 1984. С. 513—514.
1 Мартынов А.Я. Отчет о работе археологической экспедиции Соловецкого музея-заповедника в 1988 году. Архангельск — Соловки, 1989 // Архив СГИАПМЗ. Ф. 2. Оп. 1; То же // Архив ИА РАН. Ф. I, № 13337, 13338 [альбом]; Он же. Отчет о работе археологической экспедиции Соловецкого музея-заповедника в 1989 году. Архангельск — Соловки, 1990 // Архив СГИАПМЗ. Ф. 2. Оп. 1. № 90, 1; То же // Архив ИА РАН. Ф. I, № 14753 [т. 1]; № 14754 [т. 2]; Он же. Отчет о работе Архангельской археологической экспедиции в 1990 г. Архангельск — Соловки, 1991 // Архив СГИАПМЗ. Ф. 2. Оп. 1, № 95; То же. Архив ИА РАН. Ф. Р-Г № 15738 [т. 1], № 15739 [т. 2].
8Инициатива раскопок в 2000 г. Котельной мастерской принадлежала научному сотруднику СГИАПМЗ Л.А. Петровской и директору музея Т.Л. Фокиной. Пользуясь случаем, выражаю Ларисе Александровне и Татьяне Леонидовне глубокую благодарность за предоставленную возможность осуществить данное исследование.
9Инициатор создания Соловецкой археологической экспедиции по изучению территории Соловецкого монастыря — директор музея М.В. Лопаткин. Огромная признательность Михаилу Васильевичу за создание экспедиции. Отдельные слова благодарности Татьяне Валентиновне Шиловой, взявшей на себя тяжелый труд по обеспечению экспедиции всем необходимым. Я глубоко признателен также архитекто-ру-реставратору Владимиру Васильевичу Сошину, к бесценным консультациям которого прибегал неоднократно. Мои симпатии и благодарность Архангельскому городскому штабу школьников во главе с Владимиром Николаевичем Дурневым. С 1996 г. ребята ежегодно работали на раскопках, о чем могу отозваться с высшей степенью похвалы. В 2001—2004 гг. в раскопках участвовала группа «Рождественка»
сыпали в промежуток между возведением каждого яруса башни.
Следы вертикальной планировки, выравнивания поверхности прослежены и с южной стороны крепости у Южного сухого рва в 2004 г. Напротив 1-й бойницы подошвенного боя к западу от Сушила в траншее зафиксировано природное падение рельефа
(Москва). В 2005 г. на раскопках успешно прошла археологическая практика студентов 1 курса исторического факультета Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова (Архангельск). Благодарю всех за хорошую работу.
10Некоторые итоги и материалы раскопок за 1996—2003 гг. были изданы: Буров В.А. Раскопки Северного рва 1619—1621 гг. крепости Соловецкого монастыря // АО 1996 г. М., 1997. С. 26—27; Он же. Археологическое исследование крепости Соловецкого монастыря // АО 1997 г. М., 1999. С. 15—16; Он же. Раскопки на территории Соловецкого монастыря // АО 1998 г. М., 2000. С. 14; Он же. Головленкова тюрьма XVI—XVIII вв. Соловецкого монастыря. СПб., 2000; Он же. Настил под пушку конца XVIII в. из Соловецкого монастыря // Российская археология. 2000. № 47. С. 183—193; Он же. Раскопки на территории Соловецкого монастыря // АО 1999 г. М., 2001. С. 9—10; Он же. Раскопки на территории Соловецкого монастыря // АО 2000 г. М., 2001. С. 11—12; Он же. Раскопки на территории музея // СМ Вестник: газета Соловецкого музея-заповедника. 2001. № 1. С. 3; Он же. Раскопки на территории Соловецкого монастыря // АО 2001 г. М., 2001; Он же. Раскопки на территории Соловецкого монастыря // АО 2002 г. М., 2003. С. 16—17; Он же. Итоги археологического исследования в Новобратском корпусе Соловецкого монастыря // Сохраненные святыни Соловецкого монастыря: материалы и исследования / ФГУ «Московский Кремль». М., 2003. Вып. 17. С. 174—193; Он же. Итоги раскопок на территории Соловецкого монастыря // АО 2003 г. М., 2004. С. 21—23; Он же. Церковь преподобного Германа Соловецкого: история и археология // Соловецкое море: ист.-лит. альм. Архангельск — М., 2005. Вып. 4. С. 75—92.
Burov Vladimir
ARCHEOLOGICAL INVESTIGATION OF THE SOLOVETSKI MONASTERY (ON THE MAKING OF THE MONASTERY ARCHEOLOGY OF ANCIENT RUSSIA)
PART 1. THE HISTORY OF ARCHEOLOGICAL INVESTIGATIONS
The results of the Solovetski monastery archeological investigations carried out by the author from 1996 to 2005 have been summed up. The investigated objects include the fortress (the northern gap, the wood covering in the portholes, the quarters of the Golovlenkova jail in the wall width), the remains of stone cells and production buildings of XVII century, foundations of destroyed chapels (Germanovskaya chapel on the B. Solovetski island and Pokrovskaya chapel on the Anzer island). The collection comprises more than 6 thous. findings. The main tasks of the monastery archeology called upon to investigate the medieval Russian monastery as an integral historical and archeological object have been set, the trends of such investigations being formulated for the first time.
Рецензент — Куратов А.А., кандидат исторических наук, профессор кафедры отечественной истории Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
