CC BY
17
Оригинальная статья
УДК 821.01: 512.157
DOI: 10.29025/2079-6021-2019-4-178-186
Архаические жанры устной традиции в преломлении ранней литературы (к проблеме текстуализации в фольклоре и в литературе)
Н.В. Покатилова
институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера - ФИЦЯкутский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук ORCID ID: 0000-0002-2869-1400; e-mail: pnv_ysu@mail.ru
Получена: 25.09.2019 /Принята: 15.10.2019 /Опубликована онлайн: 25.12.2019
Резюме: В статье рассматриваются достаточно редкие даже для ранней литературы случаи использования наиболее архаических жанров фольклора. В творчестве первого якутского поэта - А.Е. Кула-ковского целостные имитации фольклорных жанров приобретают системный характер. Регулярность их использования свидетельствует о сохранении поэтом присущего им способа конструирования устного текста. В случае малых жанров на первый план выдвигается формульное развертывание текста, в случае имитации заклинательных жанров определяющим становится бинарная противопоставленность жанров в самой устной традиции (восхваление/ проклятие). В ранней литературе становится возможным воспроизведение универсальных жанровых схем, а вместе с ними - реликтов наиболее ранней мифологической семантики. Поэтическое мастерство Кулаковского в его опытах имитации фольклорных жанров оборачивается тем же умением формульного структурирования устного текста. рассматриваемые произведения - это не стилизация под фольклор, а полновесная имитация фольклорных жанров. Первый поэт использует не старые жанровые формы, а посредством новых форм, в том числе неизвестных фольклору, воссоздает исконные жанры традиции. речь идет при этом о формах текстуализации в совершенно разных системах фольклора и литературы.
Ключевые слова: устная традиция, ранняя литература, устный текст, архаические жанры, архаизация, поэтический язык, формульный язык, формула, короткий стих.
Для цитирования: Покатилова Н.В. Архаические жанры устной традиции в преломлении ранней литературы (к проблеме текстуализации в фольклоре и в литературе) // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2019; 4:178-186. DOI: 10.29025/2079-6021-2019-4-178-186.
Original Paper
DOI: 10.29025/2079-6021-2019-4-178-186
Archaic genres of oral tradition interpretations in early literatyre (On the problem of textualization in folklore and in literature)
Nadezhda V. Pokatilova,
Doctor of Philology, Professor,
Leading researcher of the Institute for Humanities Research and Problems of Smaller Peoples of the North of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences, ORCID ID: 0000-0002-2869-1400; e-mail: pnv_ysu@mail.ru
Received: 25.09.2019 /Accepted: 15.10.2019 /Published online: 25.12.2019
Abstract: The paper reviews considerably rare, even for early literature, cases of utilization of the most archaic folklore genres. Comprehensive imitations of folklore genres become a recurring format in the creative output of A.E. Kulakovsky - the first Yakut poet. The frequency of their use gives evidence of the author's retention of the characteristic to them type of construction of the oral text. In case of the small genres the formula development in text gets into the spotlight, while when replicating the incantation genres the determinative element is the binary contrast of genres in oral tradition, such as praise and damnation. In the early literature, replication of relics pertaining to the earliest mythological semantics is found to occur. Kulakovsky's poetic prowess when imitating folklore genres translates into skill in structuring the oral text by the formula. The texts under consideration are not folklore pastiche but rather a sterling simulation of folklore genres. The first Yakut poet, without resorting to the old genre forms and employing forms not known to exist in folklore, reimagines the long-standing genre traditions. Given that, we are talking about the forms of textualization in widely different categories of folklore and literature.
Keywords: oral tradition, early literature, oral text, archaic genres, archaization, formulaic language, poetic diction, formulaic language, short verse.
For citation: Pokatilova N.V. Archaic genres of oral tradition interpretations in early literatyre (On the problem of textualization in folklore and in literature). Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics. 2019; 4:178-186. DOI: 10.29025/2079-6021-2019-4-178-186 (In Russ.).
Введение
«Младописьменные» литературы изначально ориентированы на автохтонную устную традицию. Однако даже в этом случае достаточно редки моменты сознательного обращения ранней литературы к наиболее архаическим жанрам этой традиции. Чаще всего встречается использование отдельных формульных элементов жанра без воссоздания его целостного облика.
Актуалъным в этой связи представляется творчество основоположника якутской литературы -А.Е. Кулаковского (1877-1926 гг.), в поэтической эволюции которого наблюдаются неоднократные попытки имитации целостности фольклорных жанров. отбор этих жанров свидетельствует об устойчивом интересе первого якутского поэта к наиболее архаическому пласту устной традиции. А.Е. Кулаковским была предпринята широкомасштабная по своему охвату попытка представить своего род энциклопедию жанров устной традиции. однако преимущественное внимание при этом уделялось архаическим жанрам, связанным с древним заговорно-заклинательным комплексом. В связи с этим в творчестве поэта наблюдается интерес к неэпическим жанрам фольклора и актуализация заклинательных (алгыс, ан-дагар, кырыс - «благословение», «клятва», «проклятие»), песенных (песня-ырыа, песнопения-тойук) и малых (чабыргах) жанров. Именно они имели для поэта определяющее значение, поскольку в них, по представлениям автора, сохранялось то, что было утрачено или отодвинуто на задний план в эпоху «господства» эпоса олонхо.
Обращение А.Е. Кулаковского к наиболее архаическому состоянию устной традиции, к ее мифо-ритуальным истокам следует рассматривать в контексте его широкой просветительской деятельности, предшествовавшей собственно литературному творчеству. Именно в это время он выступает в качестве собирателя, знатока фольклорных текстов и интерпретатора устной традиции, затрагивая основополагающие аспекты в эволюции мифоритуальной системы традиции в целом («Материалы для изучения верований якутов», 1923) [10, с. 7-101] и определяя метрические основы традиционного аллитерационного стиха (трактат «Правила якутского стихосложения», 1925 [10, с. 452-455]). С именем А.Е. Ку-лаковского связана новая историческая фаза якутской словесной культуры, расположенной к авторской саморефлексии и отчасти к рефлексии научного плана. впервые индивидуальному автору становится доступен взгляд на традиционную систему жанров с позиций книжной, письменной культуры, одна из задач которой видится в сохранении корпуса текстов устной традиции.
в этом контексте возникает необходимость специального рассмотрения случаев целостного воссоздания наиболее архаических жанров устной традиции, характерных для поэтического творчества А.Е. Кулаковского 1910-х годов.
Целью исследования является рассмотрение на материале целостных имитаций фольклорных жанров в ранней якутской литературе 1910-х годов закономерностей текстуализации литературного и фольклорного типов текста. Под «целостной имитацией» понимается воссоздание в литературном тексте формульной последовательности и инвариантной структуры архаического жанра.
Новизна предпринятого исследования обусловлена типологическим анализом материала раннего этапа литературного творчества А.Е. Кулаковского, дающего возможность рассмотрения целостных имитаций архаических жанров устной традиции, особенностей их воссоздания в литературном тексте, что следует интерпретировать в широком контексте целенаправленной реконструкции ранней литературой мифоритуальных истоков предшествующей традиции. В связи с этим на этом материале рассматриваются вопросы: соотношения двух разных принципов текстуализации в фольклорном и литературном тексте; актуализации в известной мере методов «внутренней реконструкции» в ранней литературе по отношению к фольклору в целом.
Обзор литературы
Методологически значимым в работе представляется типологический подход к разграничению «устного» и «письменного» типов текста, разработанный в трудах В.В. Иванова [2; 6, с. 187-190, 321-322; 7, с. 251-274; 8, с. 128-138], В.Н. Топорова [20], Е.М. Мелетинского и С.Ю. Неклюдова [14]. Исходным в работе является понимание литературы как самостоятельной области словесности, восходящее к фундаментальным различиям фольклора и литературы, установленным в свое время П.Г. Богатыревым и P.O. Якобсоном [1, с. 369-383]. Принципиально важным представляется понимание особого характера и механизмов «устной традиции», а также специфики в связи с этим «устного текста», восходящие к работам М. Пэрри и А. Лорда. Архаичность устной поэзии связывалась в них сущностью эпического творчества, в котором исполнение не отделено от «сочинения», а ключевым в осмыслении устной традиции становится понятие «формулы» и «формульности» [13].
в разное время и на различном уровне проблема взаимодействия фольклора и литературы в якутской филологии затрагивалась в работах Г.У Эргиса, Г.М. Васильева, И.В. Пухова, В.Т. Петрова, Н.В. Емельянова и др. В этом ряду особо следует выделить работы В.Т. Петрова, где применительно к якутскому материалу впервые выявлена на контактном уровне роль фольклора в зарождении национальной литературы, сформулирована проблема фольклорного бытования литературных текстов и тем самым «обратного» влияния литературы на фольклор.
Важным для задач исследования является обращение к достаточно широкому кругу работ отечественной (В.В. Иванов, Т.В. Гамкрелидзе, В.Н. Топоров, М.Л. Гаспаров и др.) и зарубежной филологии (ф. де Соссюр, R. Schmitt, C. Watkins, G. Nagy, G. Danek) по различным аспектам реконструкции устной традиции, ее мифопоэтического языка, формульных и метрических составляющих. В работах последних лет по этой проблематике особое значение приобретают вопросы архаических форм (формульных, метрических, жанровых) в их имитациях и трансформациях в письменной культуре (В.В. Иванов [8, с. 128-131, 157-160], М.Л. Гаспаров [4], П.А. Гринцер и Н.П. Гринцер [5, с. 9, 225, 237, 250], G. Nagy [15, с. 56-58, 64, 78], G. Danek [22] и др.) и выявлением в этой связи понятия «архаизма культуры» [6, с. 302-303; 8, с. 131-134]. В этой связи актуален метод внутренней реконструкции, избранный в качестве основополагающего, в сочетании с тем принципом текстуального анализа, который выработан в результате взаимного «наложения текстов» (т.е. сохранившихся текстовых материалов), что позволяет на уровне конкретных текстов исследовать проблему генезиса ранней якутской литературы в ее жанровом и формульно-стилистическом выражении.
Воссоздание целостности фольклорного жанра обозначается в статье понятием «имитации», в том его значении, которое используется при рассмотрении метрических вариаций фольклорного стиха в литературе [4], исследованиям по реконструкции мифопоэтического языка [6, с. 304; 3, с. 460-461, 832; 5, с. 250], отчасти соотносится с тем принципом цитации формульного «сверхтекста» устной традиции, который разрабатывается в работах Г. Данека [23, с. 17, 21]. Проблема имитаций фольклорного жанра в литературе связана также с вопросами реконструкции мифопоэтического языка и метрических схем [3, с. 460-461, 832; 6, с. 300-318; 8, с. 128, 133; 5, с. 250].
Методы исследования
В статье использованы: 1) метод текстуального имманентного анализа ранних литературных произведений А.Е. Кулаковского; 2) метод сопоставительного анализа фольклорных вариантов и литературных произведений ранней литературы; 2) метод внутренней реконструкции в целях выявления реконструктивных целей автора, типологического сопоставления фольклорного варианта и литературного текста. В статье использован типологический подход в разграничении устного (фольклорного) и письменного (литературного) текста как двух разных типов текста, относящихся к принципиально разным, самостоятельным системам фольклора и литературы.
Результаты и дискуссия
Традиционно считалось, что якутская литература, как почти все «младописьменные» традиции, началась с литературной обработки фольклорного варианта. В этом случае своеобразным «первотекстом»
литературы долгое время считалось произведение А.Е. Кулаковского «Байанай алгыЛа» - «Алгыс (благословение) Байанаю», по датировке самого автора 1900 года. Однако опубликовано это произведение было лишь в 1923 году в составе этнографической книги писателя «Материалы для изучения верований якутов». Показательно, что сам автор не включил это произведение в свое прижизненное издание литературных произведений 1924-1925 гг. Известность А.Е. Кулаковскому как поэту принесли первые журнальные публикации, начиная с его первой поэмы «Абаакы Андагара» («Клятва Абаасы») 1908 г. Поэтическая функция и общий эстетический уровень уже первых опубликованных произведений поэта был настолько отличным от существующей фольклорной традиции, что это привело к своеобразной волне подражательства, не только со стороны первых, порой безымянных авторов рукописных сборников («песенников»), имевших распространение в 10-20-е годы ХХ в., но и «уходу» текстов самого А.Е. Кулаковского в устную традицию, где они видоизменялись в соответствии с законами фольклорного бытования.
Вместе с тем до сих пор недостаточно разработан процесс «отталкивания» и последующего отрыва зарождающейся литературы от существующей устной традиции. Достаточная степень документиро-ванности раннелитературного материала дает возможность непосредственного анализа сохранившихся текстов. Объектом исследования являются произведения А.Е. Кулаковского, в которых представлена целостная имитация того или иного наиболее архаического жанра устной традиции. Тщательный отбор этих текстов был обусловлен необходимостью осмысления собственно авторских принципов актуализации архаической, по его представлениям, системы жанров. Отобранный объем текстового материала предварительно был соотнесен с корпусом фольклорных вариантов, собранных А.А. Саввиным и хранящихся в фондах Архива Якутского научного центра Сибирского отделения РАН [18]. Результаты этого сопоставления [17, с. 135-136] позволяют выйти на уровень обобщения указанного текстового материала (архивных записей и литературных имитаций) по степени полноты жанровой последовательности, по соотношению вариантов и инвариантного целого.
Целостные имитации архаических жанров занимают особое место в общей эволюции А.Е. Кулаковского, хотя до сих пор не были предметом специального анализа в указанном аспекте. К ним следует отнести: (1) «Танец по-вилюйски» (1905), (2) «Чабыргах» (1912), (3) «Алгыс по-старинному» (1916?), (4) «Клятва-андагар древнего якута» (1921).
1) Имитации формульного языка фольклорных жанров: «Танец по-вилюйски» (1905), «Чабыргах» (1912). Обе рассматриваемые имитации отличаются выдержанностью именно стилистической разработки формульного языка, за которой вместе с тем отчетливо проступает последовательность жанрового построения.
В первой из них («Танец по-вилюйски») отмечается момент стилистической, формульной обработки традиционного жанра в сторону его метрической упорядоченности, в данном случае - аллитерационной связанности. По сравнению с фольклорными первоисточниками, произведение Кулаковского отличается более изощренной аллитерационной техникой внутристиховых сцеплений и даже переходов от одного строфемного периода к другому, тогда как фольклорные варианты отличаются законченностью стиха лишь в пределах строки, то есть к преобладанию «короткого стиха» в рамках строки.
функциональная суть этой песенной разновидности («вилюйские песни») в традиции заключалась в призыве к танцу. Однако в фольклорных «песнях танца» (ункуу ырыата) серединная часть композиционного членения никогда не выдерживалась как самостоятельная. У Кулаковского - центральная часть трехчленной композиции более чем в три раза превосходит зачин и концовку. Развернутость этой части достигается за счет изложения гедонистической идеи - призыва к «игре-веселью», причем в этой части прослеживается скрытый, про-нарративный принцип организации текста. В целом Кулаковскому удалось наиболее точно передать мелодическую (песенную) основу «вилюйской» (то есть наиболее ритмичной, поющейся) разновидности «песен танца», но сделано это преимущественно вербальными средствами и нарративными возможностями, как можно предположить - эпического происхождения. Анализ этого текста подтверждает, что в нем, несмотря на ориентацию на жанровую модель «вилюй-ских песен», заметно использование повествовательных элементов, типа эпической связки и/или приема ретардации, не характерных для фольклорных образцов именно этой песенной разновидности.
В другом тексте А. Е. Кулаковского «Чабыргах» (1912) имеет место воспроизведение модели «говорного» жанра, принципиально не поющегося в устной традиции. Основным показателем малого жанра чабыргах, произносимого в убыстренном темпе, становится метрическая организация «короткого стиха», термин, который использует сам Кулаковский в своем трактате «Правила якутского стихосложения» (1925). Исходя из этого, значимым для этого жанра становится формульное наполнение такого стиха. В качестве формульной единицы в чабыргах могут выступать: имя собственное, как правило,
аллитерационно связанное (Дал rnhu/Далыкынай бэргэн// [11]); парные словосочетания (оллур-боллур, экир-букур) с разной степенью выветренности семантики одного из двух слов; словосочетания, в которых выдержан метонимический принцип развертывания мифологической модели сверху/вниз (описание от «клюва» до «хвоста», от «головы» до «ног» и т.п.). Вместе с тем в структуре целого текста прослеживается мифологическая последовательность модели мира «сверху/вниз», «от неба к земле». В записях наиболее архаичных вариантов чабыргах встречаются формульные заклинания, восходящие к культовым речениям или к зауми ритуального происхождения, полигенетичность в этом плане чабы-ргах отмечалась фольклористом Г.У Эргисом [21, с. 325].
«Чабыргах» Кулаковского, в отличие от фольклорных вариантов, имеет более сложную, отчетливо выверенную архитектонику построения, основанную не только на изохронном выравнивании слогового объема строк, но и на тщательно продуманной метрической модели жанра. Заимствуя модель архаического чабыргаха с его классическим «коротким стихом» и развивая в нем отдельные метрические тенденции жанра, Кулаковский создает новую литературную модификацию жанра, опирающуюся на иные семантические принципы построения лексического материала, что позволяет, например, наравне со старым формульным наполнением, вводить новый семантический пласт (формула мичил-кэскил -«улыбка-счастье»), неизвестный фольклору.
Выявляя фольклорные истоки литературных жанров, следует учитывать, что даже при прямых имитациях фольклора каждый раз поэтом конструируется некая обобщенная модель жанра, объединяющая целую систему вариантов, а тем самым как бы воссоздается текст фольклорного инварианта. Именно этот процесс отражает «чабыргах» Кулаковского. Автор умело использует исходную особенность жанра, когда процесс формулообразования определяет структурную модель этого жанра. Характерно, что именно в этом малом жанре якутской традиции понятие «формулы» полностью подпадает под определение М. Пэрри и А. Лорда о метрической обусловленности формульного выражения [13, с. 42]. формула в чабыргах охватывает одну строку, укладываясь в рамки «короткого стиха», а сама жанровая конструкция создается путем нанизывания строк-формул.
2) Архаизация «древних» жанров. Два произведения Кулаковского - «Алгыс по-старинному» (1916), «Андагар древнего якута» (1921) - объединяет не только архаизация «исходных» фольклорных жанров (соответственно, алгыс и андагар), но и принадлежность к создаваемой поэтом традиции, «фольклорной» только по ориентации, но уже литературной по своей сути. Оба текста осмысляются только как ориентированные на известные устные образцы, имитируя при этом наиболее полную, инвариантную, модель жанра.
При анализе двух текстов Кулаковского обращает на себя внимание стилевое единство и структурная однотипность их жанрового пространства. стилистически близки между собой «Клятва древнего якута» и «Алгыс по-старинному», хотя в их основе - совершенно разные исходные структуры андагара и алгыса, причем первый из них в традиции был обычно прозаическим, а у Кулаковского все эти жанры - стихотворные.
В композиции «фольклоризуемых» текстов прослеживается однотипная трехчастная структура: вступление, собственно «жанровое» ядро и завершающая часть, подытоживаемая «словом» алгысчита (или, соответственно, «клянущегося»). В этом случае текст разрастается, по сравнению с исходным -фольклорным, за счет разветвленной мотивации перволичной формы. В ней осуществляется попытка «самоопределения» «своего» алгысного или клятвенного слова, что также включается в рамочную конструкцию начала и конца текста. Более того, у Кулаковского слово алгысчита или «клянущегося» может разрастаться и за счет вполне «цитатного» включения паремий - введения в текст пословицы («Алгыс по-старинному»), автоцитации собственных текстов (соотнесенность «Клятвы...» с «Алгысом...»), жанровых обозначений, развернутых в виде формульных эпитетов. Последнее может рассматриваться как момент автометаописания жанровой системы устной традиции. В результате возникает взаимонаправленность текстов друг на друга, а не на конкретные устные тексты как таковые, что, в конечном счете, свидетельствует об опоре на традицию в целом как на совокупность текстов.
В текстах А.Е. Кулаковского структурное построение «старинного алгыса» оказывается идентичным композиционному построению «древней клятвы». Так, например, эпитетные характеристики божеств представляют собой цитацию предыдущего алгыса, но с обязательным «минусовым» результатом воздействия, поскольку в традиции алгыс («благопожелание») противопоставляется кырыс («проклятие»), замещением последнего в данном случае выступает андагар («клятва ритуального происхождения).
обе имитации Кулаковским фольклорных жанров - «Алгыс по-старинному» и «Андагар древнего якута» - типологически соотносимы между собой как образцы «вторичной архаизации» языка и стиля фольклорных памятников. Процесс этой нарочитой архаизации проявляется в двух моментах: в изменении изначальной жанровой ситуации и в существенной модификации композиционного членения
текста по сравнению с исходной фольклорной структурой. Литературная имитация алгыса и тем более андагара уже не пелась и была предназначена для чтения или, по крайней мере, для устной декламации, но с непременной ориентацией на письменный текст. В то же время, хотя эти имитации построены как алгыс или андагар, они написаны не в связи с конкретной обрядовой ситуацией, а по другому поводу. Тем самым они изначально создавались и воспринимались иначе, чем фольклорные жанры.
О принципах текстуализации в фольклоре и в литературе. Все известные имитации первого поэта условно следует разделить на два подвида. В первом из них речь идет о воссоздании автором достаточно строгой формульной и метрической, иногда ритмической («Танец по-вилюйски», 1905), последовательности фольклорного варианта («Чабыргах», 1912). Во втором - определяющей становится преимущественно реконструктивная нацеленность автора, его стремление передать жанровую целостность как таковую. Большей частью это относится к жанрам, имеющим развитую нарративную последовательность («Алгыс среднего поколения», 1912, «Алгыс по-старинному», 1916?, «Клятва-андагар древнего якута», 1921).
Таким образом, все имитации наиболее архаичных жанров представляют собой одну из форм реализации другими средствами и в другой системе координат характерных принципов текстуализации, воспроизводящих поэтику этих жанров. На протяжении длительного времени в устной традиции сохраняются метрические схемы формульного языка, путем собирания которого воспроизводятся малые жанры (чабыргах, бильбит-кербют и др.) «говорного» типа, а тематическая заданность напева определяет песенные формы и ее разновидности. Явная отсылка к традиции в этом случае проявляется в осознании инвариантной основы того или иного жанра. не воспроизведение каждый раз старого формульного материала, а «сборка» из этого фрагментарного материала и конструирование каждый раз специфичной жанровой модели, за которой стоит целая совокупность вариантов. В переосмыслении устной традиции установка на повторение сменяется построением принципиально новых текстов, что соотносится с «холодным» и «горячим» типом культур [8, с. 133]. На первый план выдвигается реконструктивная нацеленность, обусловленность культурными влияниями, в том числе - иноязычного происхождения, избирательность, мотивируемая субъективностью авторского видения.
В основе подхода А.Е. Кулаковского к архаической словесности лежит представление о том, что фольклорный текст принадлежит всей традиции, нельзя его вычленить, но возможно представить его как целостность, реконструировать то, как он мог выглядеть. При этом уже в ранней литературе изначально складывается ситуация, когда реконструируемый инвариант нельзя возвести к какому-либо фольклорному варианту-источнику. Воссоздаваемые в литературе жанры устной традиции (алгыс, андагар, кырыс) начинают отличаться стилистической однородностью формульного языка. Конечным результатом этого становится большая направленность создаваемых текстов друг на друга, чем их возведение к фольклорным источникам. Сравнение литературной имитации с фольклорными прототипами свидетельствует не только о принципиальных отличиях в природе этих текстов, но и о разных процессах текстуализации в фольклоре и в литературе.
В имитациях фольклорных жанров Кулаковскому удается воссоздать жанровую специфику каждой разновидности, что становится определяющим фактором в конструировании текста. И, хотя сам процесс текстуализации принципиально отличается от фольклорного, все же применительно к каждому жанру находится тот ракурс его осмысления, который приводит к передаче литературными средствами модуса повествовательности, характерного именно для этого жанра в самой устной традиции. Так, в случае малых, «говорных» жанров на первый план выдвигается формульное развертывание текста, в случае имитации алгыса/андагара/кырыс определяющим становится традиционная инвертированность формул и противопоставленность жанров в самой традиции, при этом во всех случаях сохраняется структурная матрица традиционных жанров. Поэтическое мастерство Кулаковского, получившее развитие в его опытах имитации фольклорных жанров, на самом деле оборачиваются тем же умением формульного структурирования устного текста. Именно поэтому рассматриваемые произведения - это не стилизация под фольклор, а полновесная имитация фольклорных жанров, поскольку используются не старые жанровые формы, как принято считать, а воссоздаются исконные жанры традиции.
Принципы создания «фольклороподобного» (а по сути - парафольклорного) текста и собственно литературного текста оказываются сходными, за исключением того, что за каждой реконструкцией жанра стоит отрефлексированный процесс сознательного варьирования жанровой традиции. определяющим в этой перспективе становится авторское видение, в основе которого - избирательность литературы, овладение индивидуальным автором мастерства формуло- и жанрообразования. В конструируемой Кула-ковским модели словесного развития генерирующим началом становится собственное, по сути - инвариантное, видение традиции и его текстового материала. Раскрывающаяся перед первым поэтом логика
повествовательных возможностей оказывается воспроизведением на литературной основе текстообра-зующих тенденций самой традиции. Авторское начало, развиваемое в новой литературе, по-разному акцентирует, усиливает и даже утрирует в своих целях окказиональность поэтического преломления традиционной системы жанров.
Заключение
Принципы литературных имитаций и, по возможности, реконструкций забытых жанровых форм традиции, выявленные в текстах первого поэта, позволяют обозначить иной способ освоения автохтонной жанровой системы, какой не встречается ни у его современников, в том числе - многочисленных авторов рукописных сборников, ни у его последователей - молодых поэтов 1920-х годов. Способ этот был связан с архаизирующим началом в осознании древности происхождения того или иного жанра и соответствующей ему формульной лексики и метрики стиха.
К общим чертам, отличающим тексты рассматриваемого типа, следует отнести то, что в них намечается момент сознательной архаизации исходных жанров. Вполне объяснимо в этой связи то, что создаваемые имитации включают в свое название жанровые уточнения следующего плана: если «алгыс», то «по-старинному», если «андагар», то «древнего якута» и т.д. Момент архаизации, древности происхождения жанра и текста начинает входить в их авторское осмысление. Актуализация в этой связи наиболее раннего состояния фольклорной традиции имела целенаправленный характер как для самого поэта, так и для ранней литературы в целом. В этом случае речь может идти о так называемой «вторичной архаизации» ранней литературой жанровой системы традиции.
Тенденция к архаизации жанров наметилась в творчестве первого поэта не как стилизация, а как попытка представить устную традицию как целое, «в снятом виде», во всем богатстве и многообразии ее жанровых и словесных форм. Отсюда - разноплановость и одновременно полнота литературных имитаций архаических жанров («Алгыс по-старинному», «Клятва-андагар древнего якута»); беспрецедентный по своему значению опыт воссоздания ритмической и жанровой модели клятвы-андагар при использовании заимствованной сюжетики (первая поэма «Клятва Абаасы», 1908).
существенным показателем, объединяющим инвариантные конструкции, становится соотношение «поющегося» и «говорного» начала в тексте. Последовательному структурированию в этой связи подвергается именно «песенная» основа жанра, ее «иссушение» сугубо метрическими средствами.
реконструктивная по отношению к традиции нацеленность автора находит выражение в том, что некоторые из имитаций сопровождаются своеобразными авторскими комментариями этнографического («Клятва древнего якута», 1921) или мифоритуального плана («Чабыргах», 1912). Подобные комментарии в прижизненном издании (1924-1925 гг.) появляются у Кулаковского только в том случае, когда речь идет о степени архаичности того или иного жанрового типа. Это еще раз свидетельствует в пользу совершенно иной установки автора, стремящегося представить «забытый» слой мифоритуальной словесности.
обозначенные моменты в целом свидетельствуют о целенаправленном характере имитаций наиболее архаического слоя жанровой системы устной традиции. одна из задач литературного строительства - создания нового «языка культуры» - видится первому поэту как реконструктивная нацеленность на наиболее архаические, мифоритуального происхождения, жанры и тексты традиции. В этом случае обращает на себя внимание своеобразная междисциплинарность подхода А.Е. Кулаковского, сумевшего соединить в своем арсенале методы языковой реконструкции, представления об универсальных, архе-типических схемах формуло- и жанрообразования в устной традиции. Показательно, что во всех комментариях автора лейтмотивом проходит противопоставление «прошлого» и «настоящего» (прежде всего -по отношению к жанровой традиции); «старого» и «нового», «в старину» и «теперь/сейчас». Все внетекстовые пояснения носят реконструктивный характер, представляя собой попытку представить жанровое целое в совокупности его вербальных и невербальных (мифоритуальных, обрядовых) составляющих. Так, в случае с жанром чабыргах архаическое прошлое этой традиции связывается со старинной формой состязаний в ритуальном иноговорении. На первый взгляд кажется, что иносказательные формулы чабы-ргах не имеют смысла, но на самом деле в них, по мнению комментатора, сохраняются реликты скрытой мифологической семантики, скорее всего, протожанрового происхождения [11, с. 289-290]. «Знание» традиции на деле оказывается умением автора раскрывать скрытые возможности устного текстообра-зования. Рассмотренные имитации архаических фольклорных жанров в литературе свидетельствуют об использовании структурообразующих механизмов (формульных, метрических, жанровых) устного происхождения, об овладении первым поэтом «имплицитной» поэтики устной традиции.
Список литературы
1. Богатырев П.Г., Якобсон P.O. Фольклор как особая форма творчества // Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М.: Искусство, 1971. С. 369-383. 544 с.
2. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: УРСС, 2007. 648 с.
3. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и исто-рико-типологический анализ праязыка и протокультуры. Тбилиси: Изд-во Тбилисского университета, 1984. Т. 1. С. 832-842.
4. Гаспаров М.Л. Русский народный стих в литературных имитациях // International Journal of Slavic Linguistics and Poetics. 1975. Vol. 19. Pp. 77-107.
5. Гринцер Н.П., Гринцер П.А. Становление литературной теории в Древней Греции и Индии. М.: РГГу, 2000. 426 с.
6. Иванов В.В. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т. 5. Мифология и фольклор. М.: Знак, 2009. 372 с.
7. Иванов В.В. Очерки по истории семиотики в СССР. М.: Наука, 1976. 298 с.
8. Иванов В.В. Лингвистика третьего тысячелетия. Вопросы к будущему. М.: Языки славянской культуры. наука, 2004. 102 с.
9. Кисилиер М.Л., Феденко В.В. Некоторые замечания об архаизмах в системе современных греческих диалектов // Индоевропейское языкознание и классическая филология - XIX (Чтения памяти И. М. Тронского): Материалы Международной конференции 22-24 июня 2015 / Отв. ред. Н.Н. Казанский. СПб.: Наука, 2015. С. 368-373.
10. Кулаковский А.Е. Научные труды. Якутск, 1979. 483 с.
11. Кулаковский А.Е. Ырыа-Хо^он. Якутск, 1978. 295 с. (на як. яз.).
12. левинтон Г.А. лексика славянских эпических традиций и проблема реконструкции праславян-ского текста // Текст: семантика и структура. М.: Наука, 1983. 302 с.
13. Лорд А. Сказитель / Пер. с англ. и комм. Ю.А. Клейнера и Г. А. Левинтона. М.: Восточная литература, 1994. 369 с.
14. Мелетинский Е.М., Неклюдов С.Ю., НовикЕ.С. Историческая поэтика фольклора: от архаики к классике. М.: РГГУ 2012. 290 с.
15. Надъ Г. Греческая мифология и поэтика / Пер. с англ. Н. П. Гринцера. М.: Прогресс-Традиция, 2002. 432 с.
16. Покатилова Н.В. «Байанай алгьЛа» А.Е. Кулаковского: К текстологическому анализу вариантов // А.Е. Кулаковский: начало XXI века / Сост. Л.Р. Кулаковская и др. Якутск: Бичик, 2002. 214 с.
17. Покатилова Н.В. О фольклорном наследии А.А. Саввина: интеллектуальный контекст и исследовательский подход // Северо-восточный гуманитарный вестник. 2017. № 3 (20). С. 133-138.
18. Рукописный фонд Архива Якутского научного центра Сибирского отделения Российской Академии наук. Ф. 4. Оп. 12. Ед. хр. 87, 90; 96. Ф. 5. Оп. 3. Ед. хр. 100, 270, 272.
19. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. 696 с.
20. Топоров В.Н. Об «эктропическом» пространстве поэзии (поэт и текст в их единстве) // От мифа к литературе: Сборник в честь 75-летия Е.М. Мелетинского. М.: Российский университет, 1993. С. 25-42.
21. Эргис Г. У. Очерки по якутскому фольклору. М.: Наука, 1974. 402 с.
22. Якобсон P.O. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. 462 с.
23. Danek G. Epos und Zitat: Studien zu den Quellen der Odyssee. Wien, 1998. S. 296 (на нем. яз.).
24. Watkins С. Indo-European Metrics and archaic Irish Verse // Watkins C. Selected Writing. Innsbruck, 1994. Pp. 349-404.
References
1. Bogatyrev, P.G., Yakobson, R.O. (1971). Folklore as a Special Form of Creation In: Bogatyrev P. G. Top -ics in Theory of Folk Art, Moscow: Iskusstvo, 544 p. (In Russ.).
2. Veselovskij, A.N. (2007). Historical Poetics, Moscow: URSS, 648 p.
3. Gamkrelidze, T.V., Ivanov, V.V. (1984). Indo-European language and Indo-Europeans: Reconstruction and Historical Analysis of a Proto-Language and Proto-Culture, Tbilisi: Tbilisi University Publishing, vol. 1, pp. 832-842 (In Russ.).
4. Gasparov, M.L. (1975). Russian Folk Verse in Literary Pastiche: International Journal of Slavic Linguistics and Poetics, vol. 19, pp. 77-107 (In Russ.).
5. Grincer, H.P., Grincer, P.A. (2000). The Emergence of literary theory in Ancient Greece and India, Moscow: RSUH Publishing, 426 p. (In Russ.).
6. Ivanov, V.V. (2009). Selected Works on Semiotics and History of Culture. Vol. 5: Mythology and Folklore, Moscow: Znak, 372 p. (In Russ.).
7. Ivanov, V.V. (1976). Essays on History of Semiotics in USSR, Moscow: Nauka, 298 p. (In Russ.).
8. Ivanov, V.V. (2004). Linguistics of the Third Millenium. Questions for the Future, Moscow: Languages of Slavic Culture, 102 p. (In Russ.).
9. Kisilier, M.L., Fedenko, V.V (2015). Some remarks on archaic phenomena in Modern Greek dialects: Indo-European Linguistics and Classical Philology - XIX (Proceedings of the 19th Conference in Memory of Joseph M. Tronsky), St. Petersburg, 22-24 June, 2015 / Edited by Nikolai N. Kazansky, St. Petersburg: Nauka, pp. 368-373 (In Russ.).
10. Kulakovskij, A.E. (1979). Studies, Yakutsk, 483 p. (In Russ. and Yakut language).
11. Kulakovskij, A.E. (1978). Yrya-Hohoon, Yakutsk, 295 p. (In Yakut language).
12. Levinton, G.A. (1983). Lexicon of Slavic Epic Traditions and Question of the Reconstruction of the Proto- Slavic Text. In: Text: Semantics and Strukture, Moscow: Nauka, 302 p. (in Russ.).
13. Lord, A. (1994). The Singer of Tales. Transl. from Eng. and annot. by Yu.A. Kleiner and G.A. Levinton, Moscow: Eastern literature, 369 p. (In Russ.).
14. Meletinskiy, E.M., Neklyudov, S. Yu., Novik, E.S. (2010). Historical Poetics of Folklore: from Archaics to Classics, Moscow: RSUH Publishing, 290 p. (In Russ.).
15. Nad, G. (2002). Greek Mythology and Poetics. Tr. From English by N.P. Grintser, Moscow: Progress, 432 p. (In Russ.).
16. Pokatilova, N.V. (2002). «Baianai Algyha» by A.E. Kulakovsky: Textological Analysis of Variants: Kulakovskaya L.R. (Ed.). A.E. Kulakovsky in the 21st century, Yakutsk, Bychik, 214 p. (In Russ.).
17. Pokatilova, N. V. (2017). About the Folklore Heritage of A.A. Savvin: Intellectual Context and Research Approach. In: North-Eastern Journal of Humanities, Yakutsk, no 3 (20), pp. 133-138 (In Russ.).
18. Manuscript Holding of the Archive of the Yakut Scientific Centre of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences (MH AYSC SB RAS). F. 4. Op. 12. Ed. hr. 87, 90; 96. F. 5. Op. 3. Ed. hr. 100, 270, 272.
19. Sossyur, F. de. (1977). Writing in Generale Linguistics. Tr. from French by A.M. Sukhotin, Moscow: Progress, 696 p. (In Russ.).
20. Toporov, V.N. (2012). Pindar and the Rig-Veda: Pindaric and Vedic hymns as base for reconstructing Indo-European hymnic tradition. Orientalia et Classica. Works of the Eastern Cultures and Antiquity, vol. XLIV, Moscow: RSUH Publishing, 216 p. (In Russ.).
21. Ehrgis, G. U. Essays on yakut folklore, Moscow: Nauka, 1974, 402 p. (In Russ.).
22. Yakobson, R.O. (1987). Writing in Poetics, Moscow: Progress, 462 p. (In Russ.).
23. Danek, G. (1998). Epos und Zitat: Studien zu den Quellen der Odyssee Wien, 296 s. (In Germ.).
24. Watkins, C. (1994). Indo-European Metrics and archaic Irish Verse: Watkins C. Selected Writing, Innsbruck, pp. 349-404 (In Eng.).
Надежда Володаровна Покатилова, доктор филологических наук, профессор, главный научный сотрудник, заведующий отделом фольклора и литературы, Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения Российской Академии наук; 677027, ул. Петровского, 1, г. Якутск, Российская Федерация; e-mail: pnv_ysu@mail.ru
Nadezhda V. Pokatilova, Doctor of Philology, Professor, Leading Researcher, Head of the Department of Folklore and Literature of the Institute for Humanities Research and the Indigenous Studies of the North of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; 677027, 1 Petrovsky Str., Yakutsk, Russian Federation; e-mail: pnv_ysu@mail.ru
