CC BY
355
Арест в уголовном судопроизводстве США
А. Т. Гольцов
Право человека на свободу и личную неприкосновенность провозглашено Конституцией США в числе основных и неотчуждаемых прав и свобод, принадлежащих каждому от рождения. Несмотря на то, что в IV поправке к Конституции США эта мысль выражена в форме запрета, прежде всего, для государства и его органов, вторгаться в ту область отношений, которую англосаксонские юристы именуют «privacy», подобная законодательная конструкция только подчеркивает социальную ценность защищаемого ею права. Нетрудно увидеть, что Конституция США в IV поправке к ней выражает ту же мысль, что и ч. 1 ст. 22 Конституции Российской Федерации («Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность»). В то же время приведенное здесь сравнение отмечает характерную особенность американского права. Такой способ признания и выражения в Основном Законе США прав и свобод имеет историческое объяснение. Общепризнано, что правовая система США складывалась под влиянием английского права, в котором большое значение имеет исковая защита: только судебная защита придает наличному праву подлинную ценность. В этом смысле установленный в Конституции США запрет представляет собой выражение в наиболее общем виде идеи защиты, в первую очередь, судебной, права, признаваемого законодательством.
Вместе с тем право на свободу и личную неприкосновенность не является абсолютным. Поскольку опас-
Гольцов Андрей Тамазович — старший научный сотрудник отдела уголовного законодательства зарубежных государств ИЗиСП, кандидат юридических наук.
ность противоправного поведения, прежде всего, уголовного, связана с угрозой нарушения охраняемых законом прав и свобод личности, общества или государства, американское право допускает в определенных случаях ограничение права на свободу и личную неприкосновенность.
Однако нужно иметь в виду, что «право на охрану личности» (так оно сформулировано в IV поправке, вошедшей в Билль о правах 1791 г.) может быть ограничено различными способами, допускаемыми законом. Наиболее радикальным из них является арест. Но арест применяется лишь в ограниченном количестве случаев: когда есть основания для предположения о том, что происшествие носит криминальный характер. Между тем на практике нередки ситуации, когда ограничение свободы личности продиктовано задачами более высокого уровня — необходимостью поддержания общественного порядка. Например, когда полицейские останавливают человека на улице, задерживают его на непродолжительное время с тем, чтобы исполнить возложенные на них обязанности по поддержанию общественного порядка. При условии, что такое задержание является кратковременным и заканчивается здесь же на улице, оно не считается арестом. Так, в деле Ситца Верховный Суд США признал правомерным задержание полицией нескольких лиц. Они были задержаны на несколько минут в ходе выборочной проверки, проводимой на автотрассе для выявления случаев управления автомобилями в состоянии интоксикации1.
1 Michigan Dept. of State Police v. Sitz, 496
U.S. 444 (1990).
На практике возможны и ситуации, когда само поведение лица, не дающее, однако, достаточных оснований для производства ареста, наводит все-таки на подозрения. Наблюдая такое поведение, сотрудник полиции, руководствуясь своим опытом, может заключить, что замышляется преступление или даже что оно «пришло в движение». Хотя у полицейского нет полномочий производить обыск и арест без достаточных к тому оснований, однако он имеет возможность проверить возникшие подозрения. Нельзя отрицать, что обязанность защищать граждан и общество существует у правоохранительных органов и тогда, когда достаточных оснований для ареста нет, но есть неопределенные подозрения. Вместе с тем предпринимаемые сотрудником полиции меры для проверки возникших у него подозрений не должны отличаться такой же степенью вторжения в «privacy», которая присуща аресту и обыску. Как правило, такие меры сводятся к так называемому «stop and frisk». «Stop and frisk» — уличный жаргон, означающий право полиции остановить человека на улице, расспросить его и «обхлопать» (pat down) его одежду с целью выявления оружия. Если «stop and frisk» даст основания считать, что человек совершил преступление, полицейский приобретает право произвести арест и полноценный обыск обвиняемого. Классическим примером ситуации «stop and frisk» является дело Terry v. Ohio. Детектив, имевший большой опыт в патрулировании улиц, заметил трех странных людей, которые, как ему показалось, замышляли ограбление. В ходе «stop and frisk» детектив нащупал в кармане одного, а затем и другого пистолеты. Все трое были арестованы и доставлены в полицейский участок2.
2 Terry v. Ohio, 392 U.S. 1 (1968).
Кроме того, полиция не «арестовывает» водителей тех автомобилей, которые она останавливает, чтобы дать возможность проехать другим, равно как не «арестовывает» людей полицейский, приказывающий им во время пожара отойти от горящего дома, хотя в определенном смысле он ограничивает свободу их действий. По той же причине задержание лица при попытке покинуть место происшествия может быть обосновано как мера по поддержанию общественного порядка, предпринятая безотносительно к возможности последующего уголовного преследования. В подобного рода ситуациях, как и в ситуациях, которые не связаны с очевидным преступлением, когда ограничение свободы кратковременно и дальнейшие меры, свидетельствующие об уголовном преследовании, не предпринимаются, обычно говорят о мерах по поддержанию общественного порядка и не рассматривают их в качестве ареста. Но если из обстоятельств происшествия следует, что совершено преступление и человек не освобождается сразу же на месте, то такое временное ограничение свободы считается именно арестом, применение которого обусловлено достаточными основаниями. Функция поддержания общественного порядка в данном случае отходит на задний план, а задержание человека и ограничение его свободы истолковывается так, как если бы с самого начала единственной целью полицейского было взятие человека под стражу3.
Нормы, непосредственно относящиеся к праву каждого на охрану свободы и личной неприкосновенности, размещены в различных правовых источниках США. В этих правовых источниках отражается особенность существующей в США
3 Уайнреб Ллойд Л. Отказ в правосудии. Уголовный процесс в США. М., 1985. С. 52.
правовой системы. Общеизвестно, что источниками как гражданского, так и уголовного процессуального права в США являются законодательные акты, правила, издаваемые судебными органами, и нормы общего права. Так как по форме государственного устройства США — федерация, в которой каждый из входящих в нее субъектов обладает известной самостоятельностью в законодательной сфере, наряду с федеральной правовой системой существует правовая система субъектов федерации. Для преодоления неизбежных коллизий между правовыми системами федерации и ее субъектами Конституция США закрепила в разд. 1 ст. IV принцип взаимности в применении нормативных актов одного штата государственного органами другого. Принцип взаимности, т. е. «полного доверия и уважения», распространяется и на конституции, и на законы субъектов федерации.
С другой стороны, Конституция США закрепляет верховенство федерального права. Конституция США и законы Соединенных Штатов, принимаемые в ее исполнение, равно как и все договоры, которые заключены или будут заключены от имени Соединенных Штатов, являются верховным правом страны; и судьи в каждом штате обязаны следовать этому праву, что бы ему ни противоречило в конституции или законах любого штата.
Это правило, именуемое в конституционном праве США «клаузулой о верховенстве», имеет весьма важное, принципиальное значение.
В правовой сфере федерализм США обернулся местничеством, правовой мозаичностью, отсутствием единообразных стандартов законности: эти стандарты варьируются от штата к штату, от графства к графству в зависимости от местных влияний и состояния политического микроклимата в кон- М., 1985. С. 151—152.
кретном районе страны4. Поэтому одним из последствий признания верховенства федерального права стало «цементирование» довольно пестрого собрания правовых норм отдельных штатов.
Таким образом, федеральные источники права имеют основное значение в правовой системе Америки, однако предопределяющее значение остается все же за Конституцией США.
На федеральном уровне уголовно-процессуальное право представлено совокупностью норм как писаного, так и неписаного права. Особая роль в регулировании вопросов уголовного процесса принадлежит Конституции США. В ее тексте, прежде всего, в поправках к ней, вошедших в Билль о правах, сформулированы не только многие важнейшие положения о судоустройстве, но и положения, определяющие статус личности, подвергшейся уголовному преследованию. Многие положения федерального уголовно-процессуального права, в том числе связанные с производством ареста и обыска, собраны в ч. II («Уголовный процесс») разд. 18 Свода законов США. Немаловажную роль в регулировании вопросов уголовного судопроизводства играют нормативные акты, изданные Верховным Судом США. К их числу, в частности, относятся Федеральные правила уголовного судопроизводства. На уровне штатов в качестве источников уголовно-процессуального права действуют соответственно конституции штатов, законы штатов, регулирующие вопросы судопроизводства, правила, разрабатываемые высшими судебными органами каждого из штатов самостоятельно, но, как правило, с ориентировкой на соответствующие акты Верховного Суда США.
4 Мишин А. А., Власихин В. А. Конституция США: политико-правовой комментарий.
Особое место среди правовых источников занимают нормы общего права. Как и в Англии, в США основу общего права составляет совокупность прецедентов. Известно, что судебный прецедент — это узаконенный образец для решения аналогичных дел. Наиболее ярким примером судебного прецедента в правоприменительной практике Америки стало решение Верховного Суда США по делу Миранды (1966) (по смыслу решения «привилегия против самообвинения» является неотъемлемым компонентом процессуального понятия «надлежащей правовой процедуры»). Прецедентное значение приобрели многие решения Верховного Суда США, связанные с применением ареста к лицу, вовлеченному в производство по уголовному делу.
В американском уголовно-процессуальном праве арест является принудительной мерой, применяемой потому, что, как полагают, человек, возможно, совершил преступление и ему следует предстать перед судом5. Следует заметить, что уголовно-процессуальное право США не выделяет в качестве самостоятельного института задер-
5 Федеральное уголовно-процессуальное законодательство не исключает возможно-
сти взятия под арест свидетелей. Судья по заявлению стороны — защиты или обвинения — вправе издать приказ об аресте какого-либо свидетеля, чьи показания являются существенными для уголовного дела. Решение об аресте принимается в тех случаях, когда существуют основания считать, что вызов по повестке в данном случае мера не столь эффективная, чтобы обеспечить явку свидетеля в судебное разбирательство (§ 3144, гл. 207, ч. II, разд. 18 Свода законов США). Задержание и содержание под стражей основных свидетелей обвинения — мера довольно распространенная в тех случаях, когда рассматриваются уголовные дела, связанные с организованной преступностью // Николайчик В. М.
Уголовный процесс США. М., 1981. С. 122.
жание лица по подозрению в совершении им преступления. Понятием «арест» в американском уголовном процессе охватываются любые формы ограничения свободы лица и его личной неприкосновенности.
В соответствии с поправкой IV к Конституции США право человека на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться.
Под правом каждого на охрану его личности подразумеваются гарантии его свободы и личной неприкосновенности, прежде всего, физической. Именно поэтому далее в поправке IV содержатся правила, значение которых состоит в том, чтобы сформулировать в наиболее общем виде практические гарантии данного конституционного права. Согласно им ни один ордер не должен выдаваться иначе, как при наличии достаточного основания, подтвержденного присягой или торжественным заявлением; при этом ордер должен содержать подробное описание места, подлежащего обыску, лиц или предметов, подлежащих аресту.
Таким образом, поправка определяет основные черты конституционных гарантий права каждого на свободу и личную неприкосновенность. Вместе с тем «за кулисами» поправки остается механизм практического воплощения этих гарантий в жизнь. Так, Конституция США, в том числе Билль о правах, не определяет субъектов, в ведении которых находятся вопросы, связанные с производством ареста; в Конституции США отсутствует как таковая регламентация самой процедуры ареста. Конкретизация конституционных положений была оставлена на усмотрение законодательной и судебной властей. По мнению В. А. Власихина, «на протяжении всей истории США фактическое нормативное содержание предписаний поправки IV
менялось постоянно, а реальное значение гарантий неприкосновенности личности и жилища во многом определялось практической деятельностью правоприменительных органов»6.
По смыслу ч. II «Уголовный процесс» Свода законов США (§ 3102, разд. 18, гл. 205) все вопросы, относящиеся к процедуре ареста, регламентируются Федеральными правилами уголовного судопроизводства. Однако эти правила не исключают того, что вопросы ареста и обыска могут быть регламентированы другими законами. В качестве примера можно привести закон от 24 октября 2001 г. В силу прямого указания в законе он называется «Патриот»7. В соответствии с этим законом человек, совершивший любое преступление против Соединенных Штатов, может быть арестован без ордера. Кроме того, законодательство штатов также может содержать правила производства ареста. Так, Уголовно-процессуальный кодекс Техаса налагает на правоприменительные органы обязанность препятствовать тому, чтобы был причинен вред имуществу, людям либо самому правонарушителю. Для этого правоохранительные органы могут использовать любые предусмотренные законом средства, в частности, арестовать правонарушителя. Полиция может прибегать к помощи граждан и использовать силу, необходимую для исполнения возложенной на нее обязанности.
6 Мишин А. А., Власихин В. А. Указ. соч. С. 211.
7 Точнее, «ПАТРИОТ», по первым заглавным буквам выражения, в котором определена цель этого закона, «Uniting and Strengthening America by Providing Appropriate Tools Required to Intercept and Obstruct Terrorism (USA PATRIOT)» (Сплочение и усиление Америки путем предоставления соответствующих средств, необходимых для предотвращения и пресечения терроризма).
По смыслу американского уголовно-процессуального права арест обвиняемого8 является квинтэссенцией такого процессуального действия, как возбуждение уголовного преследования. Однако возбуждение уголовного преследования нельзя сводить только к аресту. Действующее уголовно-процессуальное законодательство США допускает возможность обеспечения явки обвиняемого в суд повесткой. В этом случае говорить о начале уголовного преследования можно, только если лицо, обвиняемое в совершении преступления, вызвано в суд повесткой.
Конечно, возбуждение уголовного преследования не является единовременным актом. Как правило, ему предшествует деятельность органов расследования, связанная с выявлением оснований для привлечения лица к уголовной ответственности. Правила о производстве ареста связывают воедино все непоследовательно сформулированные и «распыленные» обязанности полиции9. Данный этап может складываться из целого ряда действий и решений должностных лиц, на которых возложена обязанность расследования преступлений. Однако от этого значение ареста или другой уголовно-процессуальной меры, возлагающей на лицо опре-
8 В отличие от российского уголовного процесса в американском уголовном судопроизводстве нет процессуальной фигуры подозреваемого, лицо, в отношении которого ведется уголовное преследование, именуется обвиняемым. В юридической литературе, посвященной вопросам американского уголовного процесса, можно встретиться с таким выражением: «alleged offender» — лицо, предполагаемое или подозреваемое в совершении преступления. Несмотря на это, с точки зрения действующего законодательства США alleged offender имеет статус обвиняемого, а не подозреваемого.
9 Уайнреб Ллойд Л. Указ. соч. С. 50.
деленные ограничения, отнюдь не утрачивается. Обе эти меры, арест и вызов по повестке, не что иное, как попытка законодателя формализовать начало собственно уголовного судопроизводства. Принуждение лица к выполнению требований, накладываемых на него в связи с расследованием события, имеющего криминальный характер, представляет собой вместе с тем черту, отграничивающую процессуальную деятельность от непроцессуальной. Поэтому в юридической литературе, посвященной вопросам уголовного судопроизводства США, арест обвиняемого относят к первому шагу, начальной стадии, открывающей уголовное преследование10.
Уголовно-процессуальное законодательство США предусматривает два вида ареста — на основании ордера и без него.
Процедура выдачи ордера в соответствии с законодательством и судебной практикой состоит в следующем.
По действующему законодательству США арест обвиняемого должен находиться под контролем суда. Все решения о выдаче ордера на арест обвиняемого принимаются только судом. Наделение судей полномочиями принимать решения об аресте обвиняемого не случайно.
При решении вопроса об аресте обвиняемого усмотрение органа, уполномоченного решать этот вопрос, неминуемо сталкивается, с одной стороны, с интересами личной свободы лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, и потребностями правосудия — с другой. Установить равновесие между этими важнейшими социальными потребностями представляет собой столь трудную и сложную задачу, что ее разрешение в каждом конкретном случае может быть поручено лишь тому
10 Abraham Henry J. The judicial process,
1968 (2d). P. 136.
органу или должностному лицу, которое свободно от предвзятого отношения к тому или другому интересу.
Существующие в настоящее время в юриспруденции представления связывают наличие названных черт с качеством судейского усмотрения. Отсюда — вывод о том, что принятие решения об аресте в ходе всего уголовного судопроизводства должно находиться в компетенции суда. Судейское усмотрение, в отличие от административного, основано на обособлении суда от заинтересованности сторон, его равно-удаленности от них и недопустимости обязательных предписаний со стороны вышестоящих органов при решении отдельных дел.
Неоднократно в значительном количестве дел Верховный Суд США подчеркивал непреложность правила, согласно которому приказ об аресте будет считаться законным в свете конституционных положений, если он выдан судьей (judge) или «должностным лицом, обладающим судебными функциями» (judicial officer). «Сущность IV поправки, которую органы уголовного преследования зачастую не понимают, заключается не в том, что она отрицает за правоприменительными органами способность приходить к выводам, которые здравомыслящие люди делают из доказательств, — говорится в решении по делу Джонсона. — Ее значение как гарантии личных прав состоит в требовании, чтобы эти выводы были сделаны нейтральным и независимым судьей, вместо того, чтобы о них судил чиновник, постоянно вовлеченный в состязательный процесс раскрытия преступлений. Всякое предположение, что доказательства, достаточные для того, чтобы получить беспристрастное решение судьи о выдаче приказа, оправдают органы уголовного преследования в их действиях, связанных с производством обыска без ордера, сведет правило, закрепленное в IV поправке, «к
нулю» и предоставит охрану права каждого на жилище только усмотрению полиции».11
То, что только суд вправе принимать решения об аресте обвиняемого, — безусловный правовой принцип американского уголовного судопроизводства. В основании этого принципа лежат не абстрактные, а вполне определенные, хотя и общие, соображения, имеющие огромное значение для всей организации уголовного судопроизводства. Пронизанная публичным началом, уголовно-процессуальная деятельность осуществляется в общегосударственных интересах, требующих не осуждения обвиняемого во что бы то ни стало, а правильного применения уголовно-процессуального и уголовного законов, поскольку наказание невиновных вредит государству еще больше, чем оправдание виновных.
Таким образом, выдача ордера судом является компонентом процедуры ареста обвиняемого.
Согласно Федеральным правилам уголовного судопроизводства полномочия по выдаче ордера на арест обвиняемого принадлежат магистратам. Магистраты — судьи низшей инстанции, имеющие право единолично решать вопросы применения мер правового принуждения к обвиняемым. К полномочиям магистрата отнесено также предварительное рассмотрение уголовных дел, решение вопроса об освобождении обвиняемого из-под ареста вследствие недостаточности обвинительных доказательств, о его временном освобождении под залог или поручительство. Судьи-магистраты рассматривают, по существу, дела о малозначительных преступлениях.
В связи с тем, что магистрат дает разрешение на применение мер уголовно-процессуального принуждения, официально предъявляет
11 Johnson v. United States, 333 U.S. 10, 14 (1948).
обвинение, проводит предварительные слушания, рассматривает, по существу, мелкие правонарушения и совершает много иных процессуальных действий, имеющих большое значение для дальнейшей судьбы уголовного дела, через эти суды проходит подавляющее большинство уголовных дел. Для населения именно эти суды представляют собой «залы справедливости», формируют общественное мнение
в отношении американского право-
12
судия.12
Поводом к рассмотрению вопроса о выдаче ордера на арест обвиняемого является письменное заявление сотрудника полиции либо другого органа расследования. Этот письменный документ может иметь различные наименования: «жалоба» (complaint), «аффидевит» (affidavit), «предварительная информация» (preliminary information). Вследствие разделения в американском уголовном судопроизводстве функций уголовного преследования, разрешения уголовного дела и защиты, возбуждение перед судом вопроса об аресте обвиняемого считается актом органов уголовного преследования, имманентно им присущим.
По уголовно-процессуальному законодательству США цель ареста заключается в обеспечении явки обвиняемого в суд. Для обеспечения явки обвиняемого суд может выдать повестку в том случае, если этого потребовала сторона обвинения.
Законодательство устанавливает требования, которым должен отвечать приказ об аресте. Их несоблюдение либо нарушение влечет недействительность приказа об аресте.
Приказ об аресте13 («warrant») должен содержать:
12 Николайчик В. М. Указ. соч. С. 100—101.
13 «Приказ об аресте» или «ордер на арест» — понятия одного порядка; в настоящей работе используются в качестве аб-
солютно равноправных, что соответствует значению термина «warrant».
1. Имя обвиняемого; если его имя неизвестно, описание, с помощью которого обвиняемый может быть «вне разумных сомнений» иденти-фицирован14.
2. Описание преступления, указанного в документе, поданном обвинением.
3. Собственно распоряжение об аресте обвиняемого и его доставлении без неоправданной задержки в суд.
4. Подпись судьи.
Принципиальных различий в условиях оформления ареста на основании ордера как в федеральных законах, так и законах штатов не существует. В силу принципа верховенства федерального права уголовно-процессуальное законодательство штатов, как правило, соответствует федеральному уголовно-процессуальному законодательству. Например, Уголовно-процессуальный кодекс Техаса содержит ту же самую конструкцию требований к форме приказа об аресте, что и федеральное законодательство. Особенность заключается лишь в том, что событие, в связи с которым встал вопрос об аресте обвиняемого, должно подпадать под признаки преступления, предусмотренного законодательством штата.
14 Федеральные правила уголовного судопроизводства обозначают степень детализации описания выражением «reasonable certainty». В отечественной литературе, посвященной вопросам уголовного судопроизводства США, перевод этого термина давно укоренился: под ним понимают «разумную достоверность». На наш взгляд, такой перевод не совсем точный и не вполне отражает природу «достоверности», которая лежит в основании процессуальных решений и действий. «Reasonable certainty» — в буквальном переводе — «разумная несомненность». Представляется, что наиболее адекватным будет перевод «несомненность, диктуемая здравым смыслом», или, что наиболее соответствует по смыслу, «вне разумных сомнений».
Как правило, в тех случаях, когда имя обвиняемого неизвестно, в приказе об аресте указывается фиктивное имя — «Джон До» (John Doe) или «Джейн До» (Jane Doe), в зависимости от пола обвиняемого.
Указание в приказе вымышленного имени человека, который должен быть подвергнут аресту, нельзя признать удовлетворительным с точки зрения законности. Правда, было высказано и противоположное мнение, разделяемое практикой. Указание в приказе об аресте вымышленного имени может в определенных ситуациях оказаться достаточным, например, когда обвиняемый известен под этим именем для относительно широкого круга людей. По всей видимости, в этих случаях речь идет о псевдониме обвиняемого. Вместе с псевдонимом обвиняемого для большей достоверности обычно указывается адрес его места нахождения15.
Одновременно с вымышленным именем в приказе об аресте часто содержится описание обвиняемого. Но включение описания, состоящего из набора признаков или черт, по которым обвиняемый может быть идентифицирован, все же не гарантирует, что приказ об аресте не будет иметь проблем совместимости с требованиями законодательства, а самое главное — с положениями, закрепленными в IV поправке к Конституции. При описании лица, в отношении которого выдан приказ об аресте, существует риск того, что под это описание будет подпадать неопределенное количество граждан. Если описание обвиняемого окажется пространным, неполным или не достаточно ясным, двусмысленным, угроза ареста может нависнуть над людьми, не имеющими никакого отношения к предполагаемому преступлению.
Единственный критерий, которому должно соответствовать описа-
15 Moreland R. Modern criminal procedure. 1959. P. 18.
ние обвиняемого, заключается в том, что приведенная о нем информация поможет идентифицировать его личность с «несомненностью, диктуемой здравым смыслом». Открытый перечень признаков, по которым личность обвиняемого в принципе может быть идентифицирована, свидетельствует о неполной формализации данного критерия. Это обстоятельство оправданно. Признаки, с помощью которых происходит идентификация личности, весьма разнообразны, многочисленны и имеют различные названия. Для привлечения лица к уголовной ответственности, в связи с выявлением оснований к этому, любая информация, с помощью которой его личность может быть идентифицирована, является вполне пригодной. Чтобы идентифицировать обвиняемого, приказ об аресте может включать в описание его личности как статистические, или их еще называют анатомические (пол и возраст, рост, лицо, волосы и т. п.), так и динамические, функциональные (осанка, походка, жестикуляция, голос и т. п.) признаки.
Немаловажное значение имеют не только нормальные вариации признаков внешности, но и патологические формы — анатомические и функциональные аномалии, так называемые особые приметы. Кроме того, определенную помощь при идентификации могут оказать признаки, характеризующие одежду и другие носильные вещи обвиняемого. Представляется, что описание внешности может быть дополнено фотографией или портретом идентифицируемой личности, которые прилагаются к ордеру.
Таким образом, описание в приказе об аресте личности обвиняемого включает в себя методику «словесного портрета», однако не исчерпывается ею. На практике описание может содержать указание на род занятий обвиняемого, место его нахождения.
Но в любом случае признаки, включаемые в описание, должны быть необходимыми и достаточными, чтобы идентифицировать личность обвиняемого «вне разумных сомнений».
В юридической литературе отмечается важность требования, связанного с идентификацией как личности обвиняемого, так и объекта ареста — жилища, бумаг, другого имущества.
Конституция США в IV поправке возводит требование о том, что ордер должен включать в себя подробное описание места, подлежащего обыску, лиц или предметов, подлежащих аресту, в ранг конституционных гарантий права каждого на охрану его личной неприкосновенности и неприкосновенности его жилища и имущества. Впоследствии это конституционное требование было конкретизировано законодательством и судебной практикой: описание должно быть подробным настолько, насколько это необходимо с точки зрения здравого смысла.
Описание должно отвечать двум требованиям. Во-первых, оно должно исключать любую возможность контролируемой ошибки в личности обвиняемого или объекте ареста. Во-вторых, описание должно быть пригодным для идентификации личности или объекта ареста.
Требования, которые законодательство предъявляет к форме приказа об аресте, подвержены влиянию противоположных интересов, конфликтующих друг с другом. Законодательство пытается сбалансировать охраняемые им интересы: с одной стороны, каждого на защиту от необоснованного и произвольного ареста, а с другой — незамедлительного исполнения приказа об аресте и защите должностных лиц, вовлеченных в этот процесс.
В этой связи теория и практика различают два вида ошибок, имею-
щих отношение к форме приказа об аресте. Традиционно их разделяют на явные и скрытые дефекты.
Нарушения порядка и условий процессуальной формы, выдачи приказа об аресте образуют явные дефекты. К ним относятся те ситуации, когда приказ об аресте выдан неуполномоченным судьей, и этот факт отражен в самом ордере. Как явный дефект рассматриваются также случаи, когда приказ об аресте исполняется на территории, находящейся за пределами юрисдикции судьи-магистрата, выдавшего ордер. Так, в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Техаса приказ об аресте, изданный судьей «объединенного города», подлежит исполнению только на территории того округа, в котором ордер выдан. Приказ об аресте может быть исполнен на территории другого округа в двух случаях, в зависимости от того, находится ли обвиняемый в определенном округе штата или место нахождения его неизвестно, однако существуют основания предполагать, что обвиняемый не покидал территорию штата:
1. Приказ об аресте должен быть подтвержден судьей штата, когда его силу предлагается распространить на территорию всего штата, или
2. Приказ об аресте должен быть подтвержден магистратом того округа, в котором обвиняемый находится, когда предлагается распространить действие приказа на территорию этого округа.
Надпись об одобрении приказа об аресте может содержать любое выражение, из которого явствует намерение распространить его юридическую силу на территорию всего штата или какой-либо его округ. Это могут быть слова: «Исполнить этот приказ об аресте в округе...» или «Исполнить этот приказ об аресте на территории любого округа штата Техас». Надпись об одобрении должна иметь дату и быть подписана судьей, ее совершившим.
Таким образом, наличие явного дефекта может быть обусловлено нарушением правил совершения «передаточной надписи» на приказе об аресте: недостаточно четко выражена мысль об одобрении юридической силы приказа на территории штата либо округа, отсутствует подпись судьи, надписавшего приказ об аресте, либо эта надпись совершена неуполномоченным судьей.
Отсутствие в приказе об аресте указания на событие, которое, как предполагается, носит криминальный характер, выступает в качестве явного дефекта. Дефект является очевидным, если в приказе нет данных о лице, подлежащем аресту, — не указано его имя либо, если имя обвиняемого неизвестно, не приведено описание, настолько подробное, чтобы идентифицировать обвиняемого «вне разумных сомнений».
Исполнение приказа об аресте, имеющего явные дефекты, может навлечь на сотрудника полиции вполне ощутимые последствия. Из гарантированного Основным Законом США в IV поправке права каждого на неприкосновенность его личности следует, что сопротивление незаконному аресту также является конституционным правом гражданина. При этом человек имеет право сопротивляться незаконному аресту, прибегая к любым способам и средствам, которые будут казаться ему необходимыми. В этом случае вред, причиненный полицейскому, будет рассматриваться как вред, причиненный обычному, рядовому гражданину.
Все остальные нарушения, которые не относятся к явным, рассматриваются как скрытые. К ним теория уголовно-процессуального права и практика уголовного судопроизводства относит те случаи, когда приказ об аресте выдан судом без достаточных на то оснований.
Арест обвиняемого имеет в своей основе конфликт двух социаль-
но значимых ценностей: право человека на свободу и личную неприкосновенность, с одной стороны, и право государства применить уголовно-процессуальное принуждение к лицу, которое, как предполагают, совершило преступление, — с другой. Способом разрешения этого конфликта становится законодательная регламентация условий, при наличии которых возможно заключение под стражу лица, в отношении которого все еще действует презумпция невиновности. Совокупность таких условий должна служить гарантией от произвольного лишения свободы, от избыточного ограничения конституционных прав личности в уголовном судопроизводстве. Требование об обоснованности ареста обвиняемого как раз и призвано служить гарантией от произвольного ограничения права обвиняемого на свободу и личную неприкосновенность.
Конституционные положения о том, что приказ об аресте должен быть обоснованным, являются conditio sine qua non всей процедуры, тем рабочим фундаментом, на котором держится весь уголовно-процессуальный институт ареста. В то же время следует отметить, что действующее законодательство США не раскрывает количественных критериев обоснованности процессуальных решений и, в частности, приказа об аресте.
В соответствии с Федеральными правилами уголовного судопроизводства в «ходатайстве о выдаче приказа об аресте» обвиняемого должна содержаться информация, которая указывает на то, что совершено правонарушение, носящее криминальный характер, и что это правонарушение совершил обвиняемый.
Информация, используемая в качестве основания для выдачи приказа об аресте, охватывается в американском уголовно-процессуальном праве понятием «probable cause». В юридической литературе
проблема «probable cause» («достаточность оснований») приобрела статус концепции. По смыслу американского уголовно-процессуального права основание для выдачи приказа об аресте должно подтверждаться достаточными данными. Ни конституционные положения IV поправки, ни законодательство не содержат определений этого понятия. Оно представляет собой конструкцию, целиком выработанную судебной практикой.
Так, рассматривая жалобу об обоснованности обыска, Верховный Суд США отметил: «При определении того, что такое «достаточное основание», нас касается только вопрос, имел ли очевидец разумные основания для предположения, что в помещении, подлежащим обыску, совершалось правонарушение; и если очевидные факты, указанные в заявлении, таковы, что они приводят достаточно осмотрительного и здравомыслящего человека к предположению, что совершено преступление, то налицо достаточные основания, оправдывающие выдачу ордера».16
«Ходатайство о выдачи приказа об аресте» должно быть подкреплено достаточными данными. Отсутствие в «ходатайстве» этих данных лишает суд возможности независимо оценить вероятность того, что обвиняемый совершил преступление.17
Как правило, для выявления оснований, оправдывающих выдачу приказа об аресте, не требуется такой совокупности доказательств, которая необходима для вынесения обвинительного приговора. Совсем не обязательно, чтобы основания для выдачи приказа об аресте были столь же убедительными и достоверными, как и основания для осуждения обвиняемого, признания его
16 Dumbra v. United States, 268 U.S. 435, 439, 441 (1925).
17 Giordenello v. United States, 357 U.S. 480 (1958).
виновным. При рассмотрении уголовного дела, по существу, процесс доказывания подчинен стандарту, в соответствии с которым вина подсудимого должна быть доказана вне разумного сомнения («beyond a reasonable doubt»). Стандарт, которому должна отвечать обоснованность приказа об аресте, сформулирован иначе: для того чтобы арестовать обвиняемого, достаточно предположения, что он совершил преступление («probable cause» или «reasonable cause»).
Выдача приказа об аресте должна быть обоснована данными, достаточными для того, чтобы предположить, что совершено преступление и что это преступление совершил обвиняемый. Из этого положения следует, что арест не может выступать средством для получения данных, которые послужат оправданием заключения обвиняемого под стражу. Верховный Суд США не раз указывал на это. В качестве примера можно проиллюстрировать широко известное в Америке дело U.S. v. Lefkowitz.
В 1932 г. федеральный агент обратился в суд за выдачей приказа об аресте трех человек, которые, как предполагалось, занимались незаконным оборотом алкогольной продукции. Суд выдал приказ об аресте. В ходе ареста помещение, в котором находились обвиняемые, было подвергнуто обыску. У обвиняемых были изъяты находящиеся при них документы, деловые бумаги и все другие вещи. Было проверено содержимое всех ящиков столов, изъяты оттуда все книги, деловые бумаги и другие вещи. Было также изъято содержимое мусорных корзинок, обнаруженная там порванная бумага была впоследствии восстановлена.
Рассматривая жалобу обвиняемых, Верховный Суд США отметил, что арест обвиняемых во исполнение судебного приказа в принципе отвечает предусмотренной законом процедуре. Преступление, в котором арестованные обвинялись, включа-
ет в себя использование помещения для незаконного оборота спиртных напитков. Однако в отчете нет ничего, что подтверждало бы совершение преступления во время ареста обвиняемых, преступления, о котором был издан приказ об аресте, или любого другого преступления, которое совершалось бы в присутствии органов уголовного преследования. Органы уголовного преследования в «ходатайстве о выдаче приказа об аресте» (complaint) не утверждали, что помещение, в котором был проведен обыск, использовалось обвиняемыми для совершения преступления.
В свете названных обстоятельств перед судом был поставлен один-единственный вопрос: были ли обыск комнаты, столов, корзин и арест вещей обоснованными как часть ареста обвиняемых. Верховный Суд США посчитал, что вопрос должен быть решен на основании оценки законности ареста по судебному приказу. При этом Верховный Суд США исходил из того, что органы уголовного преследования не обладают властными полномочиями над гражданами и всем тем, что находится в их помещении, за исключением случаев, обусловленных выдачей приказа об аресте и его исполнением.
Приведенные обстоятельства ясно показывают, что органы уголовного преследования присвоили себе право одновременно с арестом находить и тщательно исследовать в помещении все, что там есть. Органы уголовного преследования делали это для того, чтобы установить, содержат ли книги, деловые бумаги или другие вещи доказательства виновности, указывают ли они на то, что обвиняемые виновны в преступлении, которое указано в приказе об аресте, или любом другом преступлении. Такое поведение органов расследования Верховный Суд США расценил как произвольное.
«Арест не может быть использован как предлог для того, чтобы получить доказательства, — говорится в решении Верховного Суда
США. — Обыски и аресты имущества, оспариваемые заявителями, должны считаться нарушением прав обвиняемых согласно IV и V поправкам»18 .
Юридическое значение такого понятия, как «достаточные основания», в американском уголовно-процессуальном праве, в свою очередь, связано с тем, что является обычным и разумным для «среднего человека». В решении по делу People v. Ross Верховный Суд США указал: «Для определения достаточности оснований не существует никакой точной формулы, каждый случай должен быть разрешен на основании фактов и обстоятельств, представленных правоприменительным органам во время, когда от них требуется принятие решений»19. В другом решении Верховный Суд США отметил, что термин «достаточные основания» должен определяться согласно с «фактическими и практическими принципами повседневной жизни, в соответствии с которыми осмотрительный и благоразумный человек, не специалист в области права, сообразует свои поступки».20 При данных условиях никакие твердые правила, жестко регламентирующие критерии того, что является достаточным основанием, а что — нет, не могут быть установлены. Предполагается, что чиновник, понимающий смысл этих требований, способен в каждом случае оценить степень достаточности оснований, исходя из собственных представлений.21
Отсутствие каких-либо формальных требований, определяющих достаточность оснований для ареста обвиняемого, — условие для реализации основополагающего принципа всего уголовного судопроиз-
18 U.S. v. Lefkowitz, 285 U.S. 452 (1932).
19 People v. Ross (1967) 67 C2d 64.
20 Brinegar v. United States, 348 U.S. 160, 175 (1949).
21 Wright R. Gene, Marlo John A. The police officer and criminal justice. 1970. P. 182.
водства: оценки доказательств по внутреннему убеждению. Внутреннее убеждение характеризует оценку данных, с одной стороны, как процесс исследования, а с другой — как его результат.
В первом случае внутреннее убеждение означает такую оценку сведений, используемых для обоснования «ходатайства об аресте», при которой отсутствуют заранее установленные правила о силе и значении этих данных. Во втором случае эта оценка завершается проблематическим суждением о том, что совершено преступление и что это преступление совершил обвиняемый. Согласно Федеральным правилам уголовного судопроизводства, получив «аффидевит» или другое заявление, судья должен выдать приказ об аресте, если существуют достаточные основания для обыска и ареста обвиняемого или имущества.
Тем не менее, оценка сведений, используемых в качестве основания для ареста, по внутреннему убеждению не ведет к разрешению проблемы, связанной с определением достаточности данных. Ввиду того, что внутреннее убеждение носит субъективный характер, выявление достаточности оснований для ареста представляет особую сложность. Отсутствие объективного критерия, позволяющего определить достаточность оснований с количественной стороны, приводит к необходимости в такой регламентации процедуры, которая препятствовала бы произвольному принятию решения об аресте, его полной зависимости от усмотрения лица, осуществляющего уголовное преследование.
По этой причине особое значение приобретает такое выстраивание процедуры ареста, когда внутреннее убеждение одного лица подтверждается или опровергается внутренним убеждением другого лица. Совпадение оценок различных субъектов уголовно-процессуальной
деятельности снижает опасность того, что решение об аресте окажется произвольным.
Вместе с тем концепция «достаточности оснований» определяет обстоятельства, подлежащие установлению для решения вопроса об аресте обвиняемого. Круг этих обстоятельств весьма широк. Федеральные правила уголовного судопроизводства формулируют предмет доказывания, связанный с разрешением вопроса об аресте обвиняемого, в общей форме, т. е. применительно ко всем видам преступлений. Для конкретизации его содержания необходимо обратиться к соответствующему закону, предусматривающему преступления, по обвинению в совершении которых лицо может быть арестовано. В предмет доказывания входят юридически значимые обстоятельства, которые составляют содержание уголовно-правового запрета.
«Ходатайство об аресте», аффидевит, жалоба и т. д. должны содержать сведения о времени и месте совершения преступления. Требование об указании в документе хотя бы приблизительного времени совершения преступления необходимо, чтобы магистрат мог решить, продолжают ли «достаточные основания» существовать или они прекратили свое действие.
Вопрос об аресте решается в отношении каждого обвиняемого индивидуально. Поэтому при решении вопроса об аресте юридически значимые обстоятельства, входящие в предмет доказывания, должны быть конкретизированы в отношении каждого из обвиняемых.
Сведения, которые используются для обоснования ареста, могут быть получены из различных источников. Судебная практика США исходит из того, что при решении вопроса о «достаточности оснований» во внимание могут быть приняты данные, полученные органами уголовного преследования опе-
ративным путем, например, от полицейского осведомителя. Как правило, в «ходатайстве о выдаче приказа об аресте» имя осведомителя не раскрывается, достаточно бывает лишь утверждения о том, что обвиняемый совершил преступление, которое сотрудник полиции делает под присягой.
При решении вопроса о том, существуют ли «достаточные основания» для предположения, что обвиняемый совершил преступление, могут использоваться данные, полученные «по слухам». В соответствии с Федеральными правилами доказывания, в отличие от заявления, которое дано лицом во время судебного разбирательства, показаниями по слухам («hearsay») считается заявление, сделанное в качестве доказательства для того, чтобы удостоверить правдивость обстоятельства, подлежащего разбору. С точки зрения закона слухи представляют собой заявление, сделанное во внесудебной обстановке.
В самом широком смысле доказательствами, основанными на слухах, считаются «показания в суде о том, что кто-то другой говорил во внесудебной обстановке»22. Использование информации, полученной с чужих слов, представляет проблему. Главная трудность заключается в том, чтобы удостовериться в правдивости такой информации. Обвиняемый лишен возможности допросить лицо, сделавшее против него заявление. Однако из правила, запрещающего пользоваться доказательствами, полученными с чужих слов, существует немало исключений.
Судебная практика США разделяет мнение, согласно которому при обосновании заявления о выдаче приказа об аресте органы уголовного преследования могут приводить данные, полученные с чужих слов. В свою очередь, судья,
22 Бернэм У. Суд присяжных заседателей.
М., 1995. С. 82.
рассматривающий вопрос об аресте обвиняемого, может основывать свое решение на такой информации23 . В основании представлений о допустимости обоснования ареста информацией, полученной с чужих слов, лежит различие в стандартах доказывания. Теория «reasonable cause» не требует такой же неукоснительности, как при доказывании виновности подсудимого в ходе рассмотрения уголовного дела по существу.
Приказ об аресте может быть основан на информации, которую магистрат получил посредством технических средств связи, например, по телефону. В то же время Федеральные правила уголовного судопроизводства позволяют судье, которому подано заявление о выдаче приказа об аресте, не ограничиваться изучением одного лишь этого заявления. Магистрат вправе допросить любого «свидетеля», чьи «показания» положены в основу «ходатайства об аресте». Судья-магистрат может и вовсе отказаться от того, чтобы основывать свое решение на представленном ему заявлении. Магистрат в зависимости от обстоятельств вправе решить вопрос об аресте обвиняемого только на основании свидетельских показаний, данных под присягой в судебном заседании.
Магистрат может рассмотреть устное требование об аресте при непосредственном обращении заявителя в суд. В этом случае судья обязан привести к присяге заявителя и «свидетелей», на чьих «показаниях» основывается требование об аресте. Все, что судья выслушал от заявителя и приведенных им в качестве «свидетелей» людей, должно быть застенографировано вручную или с помощью технических средств.
Исполнение приказа об аресте заключается, собственно, в аресте обвиняемого. Термин «арест» имеет техническое значение. В самом ши-
3 Jones v. United States, 362 U.S. 257 (1960).
роком смысле он означает любое ограничение свободы передвижения арестованного таким образом, что сотрудник полиции или иное уполномоченное лицо приобретает контроль над поведением обвиняемого. Ярким примером ареста может быть ситуация, когда полицейский кладет свою руку на плечо обвиняемому и сообщает, что суд выдал приказ об его аресте и с этого момента обвиняемый должен считать себя арестованным24.
В соответствии с Федеральными правилами уголовного судопроизводства исполнение судебного приказа об аресте обвиняемого может быть возложено на маршала25.
При аресте маршал или другой правоприменительный орган обязан ознакомить обвиняемого с судебным приказом. Если у маршала нет при себе судебного приказа, он обязан проинформировать обвиняемого, во-первых, о том, что суд выдал приказ об аресте, а, во-вторых, о преступлении, которое, как предполагается, обвиняемый совершил. По требованию обвиняемого маршал должен ознакомить его с приказом об аресте «как можно скорее». При несоблюдении этого условия арест будет рассматриваться судом, как если бы он был произведен без ордера. Тем не менее, законодательство не обязывает сотрудника правоприменительного органа иметь при себе ордер в момент ареста.
Определенные трудности вызывает на практике арест обвиняемого в жилище. Проникновение в жилище обвиняемого для исполнения
24 Moreland R. Op. cit. P. 21.
25 Маршалы США подчинены судебной власти. Основная функция маршала США и его помощников заключается в исполнении всех приказов, предписаний и распоряжений, исходящих от суда, обеспечение исполнения вступивших в законную силу
судебных решений. // Власихин В. А. Служба обвинения в США: закон и этика. М., 1981. С. 88—96.
приказа о его аресте создает проблему. Конституция США гарантирует каждому его личную неприкосновенность и неприкосновенность его жилища. Налицо конфликт двух социально значимых конституционно признаваемых ценностей. Несмотря на то, что неприкосновенность личности и ее жилища являются фундаментальными принципами уголовного судопроизводства США, возникший конфликт невозможно разрешить без определения иерархии ценностей. Судебная практика пошла по пути признания за обыском производного от ареста характера. В этой связи для ареста обвиняемого, находящегося у себя дома, вполне достаточно, чтобы органы уголовного преследования имели приказ об аресте.26 Таким образом, неприкосновенность личности обвиняемого, в отношении которого выдан приказ об аресте, имеет первостепенное значение. Вместе с тем ввиду конституционной значимости права каждого на неприкосновенность его жилища при аресте обвиняемого в его доме должен быть соблюден ряд условий:
1. Полицейский (либо иной сотрудник, уполномоченный арестовать обвиняемого), должен располагать достаточными основаниями, чтобы считать, что обвиняемый находится у себя дома.
2. Полицейский должен сообщить обвиняемому о том, какими полномочиями он наделен и с какой целью прибыл.
3. Полицейский должен испросить согласие на то, чтобы войти в дом.
Порядок проникновения в жилище обвиняемого получил в литературе название «постучи в дверь и объяви о себе». Правило «постучи в дверь и объяви о себе» рассматривается как элемент IV поправки к Конституции США. Однако оно имеет исключения. Полиция вправе не сообщать о себе, если имеет основания считать, что это:
; Payton v. New York, 445 U.S. 573 (1980).
1. Может привести к побегу обвиняемого или попытке скрыться.
2. Создаст угрозу жизни и безопасности сотрудников полиции или посторонних людей.
3. Приведет к уничтожению, порче или сокрытию доказательств.
В этих случаях, а также тогда, когда сотруднику полиции не разрешают войти в дом, он вправе проникнуть в него без разрешения. Для насильственного проникновения в жилище, где находится обвиняемый, полиция вправе использовать любые способы, например, взлом двери, окон.
Совсем иначе вопрос об аресте решается, когда обвиняемый находится в жилище третьих лиц. В данной ситуации оказываются затронутыми два интереса — неприкосновенность личности обвиняемого и неприкосновенность жилища третьих лиц. По мнению Верховного Суда США, защищаемое Конституцией США право каждого на неприкосновенность его жилища имеет большую ценность. Никакие практические трудности, связанные с исполнением приказа об аресте обвиняемого, не могут перевесить поставленный «на карту» конституционный интерес третьих лиц на неприкосновенность их жили-ща27, кроме случаев преследования обвиняемого по «горячим следам». (Это исключение продиктовано тем соображением, что дом третьих лиц не является, по старинному выражению, «крепостью» обвиняемого, вследствие чего он не может воспользоваться «выгодами прибежища»).
Для проникновения в жилище третьих лиц с целью арестовать обвиняемого необходимо испросить согласие проживающих там, а в случае отказа впустить сотрудников полиции в дом — обратиться в суд за выдачей приказа об обыске. Однако у полиции, имеющей при-
27 Steagald v. United States, 451 U.S. 204
(1981)
каз об аресте, сохраняется право арестовать обвиняемого, как только он покинет жилище третьих лиц.
Некоторыми особенностями отличается вторжение в жилище с целью арестовать обвиняемого, не имея на то судебного решения.
На практике вопрос о возможности ареста обвиняемого, укрывшегося в чьем-либо жилище, без ордера вызвал немалые сложности. По общему правилу, сотрудники полиции не вправе войти в дом без согласия тех, кто в нем проживает, или санкции суда. Но из этого правила есть исключения, оправдывающие проникновение полиции в жилище. К ним относятся так называемые экстраординарные обстоятельства или случаи крайней необходимости. Под эти обстоятельства подпадает преследование обвиняемого по «горячим следам». Преследование «по горячим следам» как обстоятельство, оправдывающее вторжение в жилище без санкции суда, может быть сопряжено с другими экстраординарными обстоятельствами: угрозой жизни и безопасности сотрудников полиции или третьих лиц, опасностью того, что обвиняемый скроется или уничтожит доказательства28.
Арест без судебного решения (без ордера) является исключительной мерой, связанной с неотложными действиями. Конституция США не содержит положений, которые бы прямо закрепляли право производить арест без судебного решения. Однако федеральное уголовно-процессуальное законодательство, законодательство штатов и судебная практика вполне допускают арест обвиняемого без ордера. Арест обвиняемого, по крайней мере, по подозрению в совершении фелонии или государственной измены не вызывает критики ни в теории, ни в судебной практике.
28 Warden v. Haden, 387 U.S. 294 (1967); United States v. Santana, 427 U.S. 38 (1976).
Арест без судебного решения возможен во всех случаях, когда есть основания для предположения, что обвиняемый совершил или пытается совершить фелонию29. Арест обвиняемого оправдывается тяжестью того преступления, которое, как предполагается, имеет место. Даже если в дальнейшем совершение фелонии не подтвердится, арест обвиняемого без ордера все равно будет рассматриваться как законный. В американском праве фелонии — столь опасные преступления, посягающие на интересы общества, что для задержания обвиняемого разрешены любые разумные способы. И тот факт, что арестованный невиновен, не влияет на обоснованность ареста, обусловленного ситуацией, существовавшей на момент ареста30.
Совсем иначе теория и судебная практика подходят к вопросу об аресте обвиняемого за совершение мисдиминора. Арест разрешается в том случае, когда обвиняемый совершает мисдиминор в присутствии сотрудника полиции. Термин «в присутствии» законодательство и судебная практика интерпретируют весьма широко. В самом общем виде под этим термином подразумевается «все, что привлекает внимание человека к правонарушению». Так, преступление считается совершенным в присутствии полицейского, если он мог видеть сам акт преступления либо хотя бы его часть; если он слышал, как оно совершалось; либо даже если он смог интуитивно понять, что совершается преступление, или обратить на него внимание по каким-либо другим признакам. Но для того, чтобы арестовать обвиняемо-
29 В американском праве фелония (felony) — тяжкое преступление, за которое в качестве наказания могут быть назначены смертная казнь или тюремное заключение на срок более одного года; мисдиминор (misdemeanor) — менее тяжкое преступление.
30 Moreland R. Op. cit. P. 8—9.
го за совершение мисдиминора, одного присутствия на месте совершения преступления недостаточно. Необходимо, чтобы преступление посягало на общественный порядок и безопасность. Ни один человек не может арестовать обвиняемого за совершенный в его присутствии мисдиминор, если преступление не сопряжено с нарушением общественного порядка.
Как правило, арест за совершение мисдиминора (при наличии для этого условий) вправе производить только полиция. Это связано с тем, что мисдиминор по своему существу — преступление незначительное. Поскольку власть производить арест столь значительна, то, если ее предоставить рядовым гражданам, это может привести к правонарушениям, несоразмерным с ценностью, которую таким образом защищают, — общественным порядком. Своими действиями рядовые граждане могут только усилить беспорядок. Поэтому при совершении преступления граждане вызывают полицию. «Тот факт, что обычно никто, кроме полицейских, не производит аресты, объясняется тем, что мы целиком полагаемся на них в деле предупреждения преступности, а также привыкли видеть их на месте совершения преступлений»31. Хотя арест за совершение фелонии вправе производить в принципе как сотрудники полиции (или другие должностные лица государственных органов, уполномоченные законом), так и граждане, однако на практике граждане предпочитают довериться полиции и вызвать ее.
Арест, производимый без ордера, должен быть совместимым с положениями, закрепленными в IV поправке к Конституции США. Тем самым арест без ордера не должен быть произвольным. Он должен соответствовать тому же самому стандарту, что и арест по судебному
Уайнреб Ллойд Л. Указ. соч. С. 51.
решению, а именно: «probable cause» или «reasonable cause».
Особое внимание судебная практика уделяет праву сотрудников полиции производить обыск арестованного. Подобного рода обыск производится без какого-либо специального ордера. В юридической литературе его называют обыск, сопутствующий аресту («search incident to arrest»).
Надо заметить, что в судебной практике долго не существовало какого-либо согласованного отношения к правилам, разрешающим обыскивать обвиняемого, подлежащего аресту по приказу суда или без судебного решения. Предметом обсуждения, по поводу которого шли споры, стал вопрос об условиях обыска, производимого при аресте обвиняемого. Из-за того, что обыск, сопутствующий аресту, относится не только к обвиняемому, но и к территории, на которой обвиняемый арестован (помещению, в котором он находится, или транспортному средству, которым он управляет), судебная практика по вопросу об условиях и о пределах обыска оказалась запутанной. Так, в деле Harris v. United States Верховный Суд США одобрил производство обыска четырехкомнатной квартиры. Приказ об аресте был выдан по обвинению в одном преступлении, в результате же обыска были выявлены доказательства вины в другом преступлении32. Год спустя в деле Trupiano v. United States Верховный Суд США изменил свою позицию, выразив мнение, что сотрудники полиции должны были найти время, чтобы получить ордер на обыск, но не сделали этого. «Обыск или изъятие без ордера как часть законного ареста всегда рассматривалось как строго ограниченное право, — говорится в решении. — При производстве ареста это право рождается из
32 Harris v. United States, 331 U.S. 145 (1947).
необходимости, присущей самой ситуации».33 Впоследствии это решение было Верховным Судом США пересмотрено. По смыслу решения по делу United States v. Rabinowitz не важно, было ли у полиции время и возможность получить ордер на обыск, важно, чтобы обыск, связанный с производством ареста, имел разумные основания34.
Стандарты, которым должен соответствовать обыск, производимый во время ареста обвиняемого, были впервые сформулированы в 1969 г. в решении по делу Chimel v. California. «Во время ареста для чиновника, его производящего, разумно обыскать обвиняемого, чтобы изъять любое оружие, которым обвиняемый мог бы воспользоваться для того, чтобы оказать противодействие аресту или совершить побег. В противном случае вполне возможно, что сотрудник, производящий арест, будет подвергнут опасности и арест окажется сорванным. Кроме того, для чиновника, производящего арест, вполне разумно обыскать обвиняемого и изъять у него доказательства для того, чтобы предотвратить их исчезновение или уничтожение. И к территории, которую обвиняемый мог бы достичь, чтобы схватить оружие или другие предметы, могущие служить доказательствами, должны, несомненно, применяться подобные правила. Оружие на столе или в ящике стола также может представлять угрозу для безопасности чиновника, производящего арест, как и оружие, скрытое в одежде обвиняемого. Есть вполне достаточное, поэтому, оправдание обыска обвиняемого, подлежащего аресту, и территории, находящейся под его непосредственным контролем — „.территории, в пределах которой
33 Trupiano v. United States, 334 U.S. 699 (1948).
34 United States v. Rabinowitz, 339 U.S. 56
(1950).
он может завладеть оружием или доказательством, которое может быть им уничтожено»35.
Правообразующее значение имеет и время производства такого обыска. Обыск, сопутствующий аресту, должен быть произведен в одно и то же с ним время. Это означает, с одной стороны, что обыск может быть начат только во время ареста обвиняемого, а с другой, не может продолжаться после того, как обвиняемый помещен в тюрьму. В последнем случае обыск помещения, в котором обвиняемый был арестован, возможен только по судебному решению.
Таким образом, обыск, сопутствующий аресту, должен отвечать следующим условиям:
1. Обыск производится лишь во время ареста обвиняемого.
2. Территория, на которой обыск может быть произведен, должна находиться под непосредственным фактическим контролем обвиняемого.
3. Обыск производится с целью:
— устранить возможную опасность, угрожающую лицам, производящим арест;
— предотвратить возможность побега обвиняемого;
— предотвратить утрату доказательств.
В ситуации «search incident to arrest» правомерность обыска про-изводна от законности ареста: если арест является незаконным, незаконным будет и обыск, ему сопутствующий. Как уже отмечалось, во время ареста может производиться обыск лишь той территории, которая находится в пределах физической досягаемости обвиняемого. Обыск всего помещения возможен лишь на основании судебного решения.
Применение мер уголовно-процессуального принуждения на данном этапе уголовного преследова-
5 Chimel v. California 395 U.S. 752 (1969).
ния обусловлено требованием закона обеспечить явку обвиняемого к судье. В ходе так называемого «первого появления» (initial appearance) судья-магистрат сообщает обвиняемому о существующем против него подозрении и его процессуальных правах, в частности, обвиняемому должно быть сообщено, что он вправе иметь защитника и хранить молчание. Кроме того, судья информирует обвиняемого об обстоятельствах, при наличии которых он может быть освобожден из-под ареста. Обвиняемый может быть освобожден под залог, личное обязательство или личное поручительство. Предполагается, что применение к обвиняемому мер принуждения, не связанных с лишением свободы, должно быть таким, чтобы обвиняемый предпочел являться в суд, не стал бы угрожать обществу, запугивать свидетелей, мешать осуществлению правосудия. При решении вопроса об освобождении обвиняемого из-под стражи во внимание принимаются следующие факторы:
— тяжесть преступления и обстоятельства его совершения;
— весомость обвинительных доказательств;
— характеристика обвиняемого: состояние его здоровья, семейное положение, род занятий, доходы, наличие постоянного места жительства, общественное положение; здесь же учитывается поведение обвиняемого в прошлом: употребление алкоголя, наркотиков, привлечение к уголовной ответственности;
— применялись ли к обвиняемому во время преступления меры пресечения, не связанные с лишением свободы;
— опасность обвиняемого для общества;
— опасность того, что обвиняемый, будучи на свободе, скроется, станет угрожать участникам судопроизводства, воспрепятствует осуществлению правосудия, будет совершать преступления.
Применение к обвиняемому ареста может быть обжаловано. Правомерность содержания обвиняемого под арестом проверяется судом в порядке процедуры «Хабеас корпус».
В уголовно-процессуальном законодательстве США не предусмотрено каких-либо сроков, в том числе окончательных, для содержания обвиняемого под стражей. В качестве основного критерия законности содержания обвиняемого под стражей выступает обоснованность ареста. Обвиняемый может находиться под стражей не дольше, чем это необходимо для производства предварительного расследования и осуществления правосудия. Немаловажное значение при оценке обоснованности срока содержания обвиняемого под стражей имеет и поведение властей в ходе уголовного судопроизводства: выполнение ими своих функций должным образом или с пренебрежительным к ним отношением, в результате чего возникают различного рода проволочки36.
36 Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Уголовный процесс западных государств. М., 2002. С. 250.
