CC BY
56
тору удалось создать партитуру, подкупающую новизной и свежестью, ярко выраженным национальным колоритом. Симфония положила начало ряду симфонических произведений, которые появятся у композитора в дальнейшем - от оперных увертюр и симфонической картины «Садко» до таких шедевров как «Испанское каприччио» и «Шехеразада».
Несмотря на успех у публики, сам композитор отнесся к своему детищу критически и спустя много лет создал вторую редакцию симфонии. К сожалению, ныне она практически не исполняется. У нас сейчас есть редкая возможность ее услышать.
А. Федина
Аренский. Концерт для фортепиано с оркестром
В алхимии 21 день необходим для превращения неблагородных металлов в серебро. В музыкальном искусстве разница между «неблагородными металлами» и «серебром» не столь очевидна. Нам интересны не только шедевры, но и просто хорошая музыка. Таков, как нам представляется, Концерт для фортепиано с оркестром Антона Аренского. Кстати, на неделе, 12 июля исполнилось 150 лет со дня его рождения.
Окончивший Петербургскую консерваторию, Антон Степанович служил потом профессором консерватории Московской и оставил в истории заметный след как педагог, создал ряд теоретических трудов и учебников, в том числе «Руководство к практическому изучению гармонии» и «Руководство к изучению формы инструментальной и вокальной музыки». Среди учеников Аренского - Сергей Рахманинов, Александр Скрябин, Рейнгольд Глиэр, Александр Гольденвейзер. Музыкант выступал в России и за рубежом как пианист и дирижер.
Но его Фортепианный концерт написан тогда, когда сам Аренский еще был учеником. По словам его строгого учителя, Николая Андреевича Римского-Корсакова, концерт являет собой «идеал ученической работы». А близкий друг композитора, Сергей Иванович Танеев, считал концерт «самым слабым» его сочинением. Обращение к фортепиано - отнюдь не эпизод в творческой биографии композитора. Инструмент постоянно находился в сфере внимания Аренского. Число написанных им для рояля пьес превышает сотню. И это только около половины его опусов, созданных за неполные 45 лет жизни. Современник вспоминает: «Хотя Аренский не был профессиональным пианистом, он владел фортепиано довольно хорошо, причем с необыкновенной легкостью умел играть, держа между пальцев мундштук с папироской, иногда он даже переворачивал руку ладонью кверху и ухитрялся довольно свободно играть». А вот отзыв Александра Зилоти, пианиста экстра-класса, ученика Листа и учите-
ля Рахманинова: «Курьезнее всего то, что несмотря на отсутствие в его игре каких-либо общепринятых пианистических приемов, играет он превосходно».
Аренский, действительно, - отменный знаток инструмента, его скрытых возможностей, тонко чувствующий его природу. Свою фортепианную музыку он обычно творил прямо за роялем, скорее всего, поэтому его стиль так пластичен. Стилевая несамостоятельность, при всей безупречной технической грамотности, не позволили раннему опусу 21-летнего композитора вознестись на заоблачные художественные высоты. Очарованный тогда музыкой Шопена, Аренский не смог противостоять его влиянию. Вместе с тем, это влияние уже не всеобъемлюще: мотивы русского романса, народной песни слышны в финале концерта.
О талантах Аренского заговорили буквально с первого дня его появления в консерватории. Успехи его объяснялись скорее природной одаренностью, нежели повседневным упорным трудом. В пору сочинения концерта Аренский - натура пылкая, бурно увлекающаяся, но столь же быстро расстающаяся с увлечениями. Молодой музыкант весь в порывах, полон капризов, страстен. Он никогда не проявлял особой склонности к самодисциплине, особенно в молодости. Большая часть работ, вспоминает Михаил Гнесин, сочинялась им прямо на уроке, в то время как профессор просматривал работы его товарищей. Нередко оказывалось, что экспромтом написанное сочинение превосходило по качеству опусы соучеников, подолгу над ними работавших.
Нередко в случае разноса, а разносы у придирчивого и взыскательного Римского-Корсакова бывали нередко, разобиженный Аренский исчезал из поля зрения своего профессора. Тому приходилось прибегать к помощи инспекции и под угрозой исключения привлекать студента к занятиям. Зато когда юноше удавалось снискать одобрение строгого наставника, он тут же зава-
ливал его эскизами и набросками и расхаживал с гордо поднятой головой до нового разноса, -вспоминает Ипполитов-Иванов.
По иронии судьбы, спустя время его гениальные ученики «отомстили» ему: Рахманинов и Скрябин не проявляли должного усердия; последний даже был исключен Аренским со второго курса свободного сочинения.
И хотя Фортепианный концерт Аренского не относится к числу абсолютных шедевров, пожалуй, нет у него более свежего, по-юношески непосредственного сочинения, где с такой любовью, так ювелирно разработана фактура и царит культ «вкусных пианистических мелочей».
Г. Мелик-Тангиева Барбер. Capricorn Concerto для флейты, гобоя, трубы и струнных
Сегодня мы познакомимся с сочинением американского композитора Самюэля Барбе-ра для флейты, гобоя, трубы и струнного оркестра. Называется оно «Capricorn Concerto», что в переводе на русский звучит как «Концерт Козерога». Неизвестно, явилось ли оно посвящением определенному человеку, родившемуся под этим знаком зодиака, или самому небесному созвездию. Однако совершенно ясно, что композитор питал к нему особую симпатию. Спустя год после написания концерта, в 1945-м, в штате Нью-Йорк, близ горы Киско он купил дом и дал ему романтичное название «Капри-корн» (Козерог). В этом доме Барбер написал почти все свои произведения послевоенного периода. Возможно, пристально всматриваться в звездное небо музыкант привык во время службы в Военно-воздушных силах США, где выполнял обязанности офицера по культурному обслуживанию авиационных частей. Кстати сказать, концерт написан в эти годы.
Наверное, наблюдая за взлетающими в ночное небо самолетами, он вдохновился невероятно симпатичным созвездием козерога, походящим на огромную улыбку. Любопытно, что «Концерт Козерога» был 21-м опусом Барбера, согласно же астрологическому календарю, знак козерога вступает в силу с 21 декабря, а номер звезды первой величины в созвездии - тоже 21. В том же 1944 году по заданию командования Военно-воздушных сил композитор написал свою Вторую симфонию. В ней использовались специально сконструированные приборы, которые имитировали звуки радиосигналов, направляющих летчика в слепом полете к атакуемой цели.
К этому времени имя 34-летнего Самюэла Барбера уже знала вся Америка. Первый крупный успех (в 21 год!) ему принесло сочинение «Дуврское взморье» для баритона и струнного квартета, написанное в расчете на собственные исполнительские возможности, когда ему было только 19 лет. К тому моменту композитор уже
вполне владел голосом и частенько даже давал концерты в городах Европы как певец и дирижер собственных произведений.
Уже в 13 лет он поступил в только что открывшийся Музыкальный Институт Кёртис в Филадельфии, где обучался игре на фортепиано, дирижированию, композиции и вокалу. Для композиторов XX века такое сочетание -большая редкость. Среди его педагогов была известная русская пианистка Изабелла Венгеро-ва (у нее учился и Леонард Бернстайн). Позднее Барбер сам стал преподавать в этом институте инструментовку и дирижирование хором. Студентом третьего курса молодой музыкант получил премию Колумбийского университета за свою Скрипичную сонату. Впереди его ждало множество наград, в том числе две Пулитцеров-ские премии.
Музыку Барбера исполняли Тосканини и Кусевицкий, Горовиц и Гедда. Одну из его опер поставил Дзеффирелли. Очевидно, в творчестве композитора было что-то, что искала в музыке Америка и в 1930-е годы, и позднее. Его и сегодня считают самым репертуарным американским композитором. Недаром стала крылатой однажды сказанная фраза: «Когда американская мечта терпит поражение, по радио передают Адажио Барбера».
За довольно долгий жизненный путь, длиной в 70 лет, Самюэль Барбер пополнил копилку шедевров американской музыки не одним десятком композиций, а «Capricorn Concerto» - одна из самых ценных среди них. Вот как охарактеризовал это сочинение музыковед Григорий Шнеерсон: «Виртуозное использование инструментов, тонкое сопоставление тембров духовых и струнных, сложная игра остросинко-пированных ритмов, напоминавших динамику регтаймов, выразительность интонационного рисунка, лаконизм и ясная логика строения формы целого - всё это отличает опус Барбера как одно из наиболее удачных сочинений в жанре камерного концерта».
