CC BY
77Theatrum mundi
Арабский мир в поисках ответов на вызовы 2022 года
Новые региональные конфигурации и альянсы для меняющегося мирового устройства
© Сурков Н. Ю. © Surkov N.
Арабский мир в поисках ответов на вызовы 2022 года. Новые региональные конфигурации и альянсы для меняющегося мирового устройства
The Arab world in search of responses to the challenges of 2022. New regional alignments and alliances in a changing world order
Аннотация. В статье анализируются основные тренды развития арабских стран, которые проявились или получили продолжение в 2022 г. Особое внимание уделяется реакции ближневосточных государств на украинский кризис и его влиянию на региональные процессы. Отмечается стремление арабского мира к большей самостоятельности в вопросах обеспечения региональной безопасности, в частности, за счет поиска новых стратегических партнеров в лице Китая и Индии, а также расширения сотрудничества с Израилем и нормализации отношений с Турцией. Отдельно показано, что негативные экономические последствия событий вокруг Украины создали новые вызовы стабильности в арабском мире.
Annotation. The article analyzes the main trends that have emerged or continued in the Arab countries in 2022. Special attention is paid to the reaction of the Middle Eastern states to the Ukrainian crisis and its impact on regional processes. The desire of the Arab world to achieve greater independence in the sphere of regional security resulted in the search for new strategic partners such as China and India, as well as expanding cooperation with Israel and normalizing relations with Turkey. Separately, it is demonstrated that the negative economic consequences of the crisis around Ukraine created new challenges to stability in the Arab world.
Ключевые слова. Ближний Восток, США, Саудовская Аравия, Китай, Индия, конфликты, безопасность, экономика. Key words. Middle East, USA, Saudi Arabia, China, India, conflicts, security, economy.
Практически с самого начала специальной военной операции на Украине западные страны во главе с США безуспешно пытались убедить арабский мир поддержать политику давления на РФ. Однако все, чего удалось добиться в политическом плане, — голосование за резолюцию Генассамблеи ООН с осуждением действий Москвы [25]. Арабские страны проигнорировали призывы присоединиться к экономическим санкциям. А к осени 2022 г. стало очевидно, что они воспринимают украинский кризис как европейский конфликт, в который им совершенно
Статья выполнена в рамках гранта РФФИ №20-014-00039А «Модели и риски сотрудничества в регионе Ближнего и Среднего Востока в первой четверти XXI века».
СУРКОВ Николай Юрьевич — старший научный сотрудник лаборатории «Центр ближневосточных исследований» ИМЭМО РАН (г. Москва), кандидат политических наук.
невыгодно вмешиваться. На саммите Лиги арабских государств в ноябре лидеры стран региона практически единодушно заняли нейтральную позицию по украинскому кризису, отказавшись осуждать Россию. Однако при этом они указали на опасность продовольственного и энергетического кризисов, с которыми столкнулись многие страны региона из-за перебоев с поставками пшеницы и роста цен на топливо на мировых рынках [13].
В связи с этим показательна позиция монархий Персидского залива и прежде всего Саудовской Аравии (КСА), которая является неформальным лидером арабского мира. Руководство стран Залива считает, что Запад не имеет морального права требовать от них осуждения российской СВО, когда западные государства пытаются договориться с Ираном, нарушающим, по их утверждению, суверенитет соседних государств [28]. Отношение арабов к РФ при этом оставалось противоречивым. С одной стороны, действия России в отношении Украины не одобряли, поскольку опасались негативных последствий кризиса для мировой экономики. С другой стороны, можно было услышать мнение, что РФ в силах сыграть конструктивную роль в регионе, если она будет сдерживать экспансию Ирана [17].
В целом арабские страны демонстрировали заинтересованность в сохранении рабочих отношений и поддержании диалога с Москвой по вопросам, имеющим стратегическое значение. В частности, для КСА важно было продолжить сотрудничество с РФ по сирийской проблематике и сохранить формат ОПЕК+, королевство стремилось не политизировать добычу нефти даже в ответ на настойчивые просьбы США. Страны Залива исходили из того, что, если по итогам конфликта на Украине РФ будет ослаблена, она все равно сможет влиять на обстановку в регионе (например, через поставки оружия) и на энергетический рынок. Впрочем, следует иметь в виду, что если Саудовскую Аравию и ОАЭ загонят в угол (например, угрожая их активам на Западе), то они вынужденно встанут на сторону США.
Руководители арабских стран исходили из того, что в результате украинского кризиса внимание США и значительное количество ресурсов оказалось приковано к Восточной Европе [26]. Соответственно, была поставлена под сомнение способность Вашингтона поддерживать своих союзников на Ближнем Востоке. Поэтому арабские страны продолжили готовиться к ситуации, в которой американское военно-политическое присутствие в регионе будет значительно сокращено, а им придется самостоятельно справляться с тем, что представляется главным вызовом их безопасности — иранской угрозой [6. С. 83]. Наиболее очевидным ответом на сложившуюся ситуацию стало возобновление попыток решить проблему за счет формирования регионального военного блока для сдерживания Ирана (ИРИ).
Перспективы «ближневосточного НАТО»
В 2022 г. произошло возрождение идеи регионального оборонительного альянса по образцу НАТО. Однако если в предыдущем десятилетии речь шла об «арабской НАТО» [14], то теперь некоторые политики заговорили о «ближневосточной НАТО», в которую помимо арабских стран вошел бы Израиль. Контуры возможного партнерства обозначил израильский министр обороны Бенни Ганц, по словам которого, оно будет сфокусировано на создании региональной системы ПВО/ПРО — Ближневосточный альянс ПВО (Middle East Air Defense Alliance — MEAD) [10]. Предполагается, что это станет только первым шагом к созданию полноценного альянса.
По информации американских СМИ, в марте в египетском Шарм-эш-Шейхе состоялось секретное совещание военных руководителей из шести арабских стран (КСА, ОАЭ, Бахрейн, Катар, Иордания, Египет) с представителями США и Израиля. В ходе встречи участниками было достигнуто принципиальное согласие относительно процедур оповещения об обнаруженных воздушных угрозах и организации их перехвата. Предполагалось, что США и Израиль обеспечат поставки новых радаров для контроля воздушного пространства и средств ПВО, способных поражать в том числе беспилотники [34]. Впрочем, позднее идея создания полноценного военного альянса с участием Израиля не получила широкой публичной поддержки среди арабских лидеров. Единственным, кто высказался решительно в пользу создания «ближневосточной НАТО», оказался иорданский король Абдалла II. Состоявшийся в июле 2022 г. с участием американского президента Дж. Байдена арабский саммит в Джидде не привел к подписанию конкретных оборонных соглашений даже по ПВО и ПРО.
Скромные результаты саммита не означают, что идея военного блока была забыта. Складывается впечатление, что арабские страны решили не провоцировать Иран, поскольку параллельно они прилагали значительные усилия для налаживания контактов с Тегераном и снижения региональной напряженности. Кувейт и ОАЭ восстановили полноценные дипломатические отношения с ИРИ, нарушенные еще в 2016 г. Показательно, что даже КСА вело диалог с Ираном. До апреля 2022 г. при иракском посредничестве было проведено по меньшей мере пять раундов встреч высокопоставленных дипломатов. Однако затем консультации были поставлены на паузу в связи с внутриполитическим кризисом в Ираке и сменой власти в Багдаде [33].
События 2022 г. продемонстрировали, что в странах Залива появилось понимание, что конфронтационный подход не способствует снижению иранской угрозы, поскольку политике максимального давления, инициированной США при администрации Д. Трампа, Тегеран начал противопоставлять политику максимального сопротивления. Все это обернулось ростом напряженности в Персидском заливе и усилением гонки вооружений. В региональных СМИ появилась информация о том, что КСА при
содействии Китая осваивает производство боевых беспилотников и ведет активные работы над ракетной программой [30].
Старые и новые союзники
Украинский кризис повлиял не только на баланс сил в регионе Ближнего Востока, но и на самопозиционирование арабских государств. Если на протяжении последних десяти лет страны Залива нередко ощущали снижение интереса со стороны Запада [1. С. 98], то теперь они вновь почувствовали свою силу как стратегических поставщиков энергоносителей. Они тут же попытались использовать ее, чтобы добиться новых гарантий безопасности от США.
Администрации Байдена пришлось оперативно пересматривать политику в отношении КСА. В первый год после избрания Байдена на пост президента Соедидненные Штаты оказывали давление на Эр-Рияд в связи с нарушениями прав человека, продолжающейся войной в Йемене и даже сокращали военное присутствие в королевстве [4. С. 155]. Летом 2022 г. Бай-ден предпринял первое большое турне на Ближний Восток. Официальной целью поездки была объявлена поддержка интеграции Израиля в регион и создание условий для нормализации отношений между Израилем и КСА [15]. Однако наблюдатели были убеждены, что на первом месте в повестке стояло достижение договоренностей с КСА о стабилизации мировых цен на энергоносители.
Турне президента Байдена показало, что проблемы в двусторонних отношениях не исчезли. Накопившееся недовольство саудовской стороны поведением союзника проявлялось даже в протокольных нюансах. Главу Белого дома в Джидде ждал холодный прием — в аэропорту его встречал не глава государства и не наследный принц, а губернатор Мекки. Показательно, что в ответ на свою речь о правах человека американский лидер услышал напоминание о пытках иракских заключенных в тюрьме Абу Грейб [27]. Впрочем, преждевременно говорить о развале американо-саудовского стратегического партнерства. Трения между Эр-Риядом и Вашингтоном случались и раньше, но они не затрагивали основу отношений. Показательно, что на этот раз американский президент вернулся в Вашингтон с пакетом важных соглашений, касающихся кибербезопасно-сти, защиты судоходства, возобновляемой энергетики, исследования космоса и дальнейшего военного сотрудничества [21].
Новый виток взаимного недовольства случился уже осенью 2022 г. Поводом для него стало октябрьское решение ОПЕК+ о сокращении добычи. Наблюдатели сразу расценили его как удар по позициям Демократической партии США в преддверии промежуточных выборов, поскольку республиканцы возлагали на Байдена ответственность за инфляцию и подорожание топлива. В ответ Байден пригрозил КСА «последствиями», а американские официальные лица заговорили о возможной «переоценке» отношений с королевством, чтобы они лучше служили интересам США [36]. Хотя никаких немедленных мер принято не было.
Китай и Индия как стратегическая альтернатива
На фоне трений с США арабские страны Залива продолжили развивать отношения с альтернативными союзниками и партнерами. В первую очередь интенсифицировались контакты с Китаем, который оставался крупнейшим торговым партнером для арабских стран, причем объемы торговли КНР с Ближним Востоком выросли в 2021 г. на 37% и достигли примерно 330 млрд долларов [18]. В марте было объявлено о планах провести в 2022 г. первый арабо-китайский саммит под эгидой Лиги арабских государств, однако само мероприятие было отложено до декабря, чтобы между ним и ближневосточным турне Байдена прошло достаточно времени и не создавалось впечатление, будто саммит проводится в пику США. В политической сфере Китай рассматривался уже не просто как торговый партнер, но и как партнер в урегулировании многочисленных региональных кризисов [12].
В качестве еще одного альтернативного стратегического партнера для арабских стран выступила Индия. Отношения с Дели актуальны прежде всего для монархий Залива. Для них Индия — крупный потребитель энергоресурсов и поставщик рабочей силы [5. C. 607—608]. Хотя торговля и энергетика остаются основой для сближения, наметился тренд на расширение сотрудничества в сфере безопасности, прежде всего в борьбе с экстремизмом и защите морских коммуникаций. Страны Залива начали выдавать Индии лиц, подозреваемых в терроризме. Регулярный характер приобрели совместные учения с участием индийских ВМС.
В сентябре 2022 г. в ходе визита в Эр-Рияд министра по внешним делам Индии был подписан меморандум о совершенствовании механизма консультаций между Дели и Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГЗ) [24]. Особенно активно развивались связи между Индией и ОАЭ. В феврале было подписано, а в мае уже вступило в силу Соглашение о всеобъемлющем экономическом партнерстве между двумя странами. ОАЭ стали первой страной Залива, заключившей с Дели соглашение о свободной торговле [23]. Это дало повод говорить о продолжающемся формировании в Западной Азии альянса I2U2 (инициирован в октябре 2021 г.) — своеобразного аналога блока «Квад» (Quad) в составе Индии, США, ОАЭ и Израиля.
Нормализация отношений с Турцией
Арабские страны уделяли внимание не только отношениям с Ираном. Они прилагали значительные усилия, чтобы добиться снижения напряженности в отношениях с Турцией, которую накануне пандемии позиционировали как суннитскую версию Ирана, обвиняли в экспансионизме [19] и попытках привести к власти в странах региона лояльных ей исламистов [3. C. 68—70]. Однако за последние два года отношение к Турции заметно изменилось. Арабам, и прежде всего Заливу, нужны «спокойные» отноше-
ния с Анкарой, поскольку основной проблемой внешней политики они считают Иран. Одновременно Эрдоган перешел от политики экспансии к политике прагматизма и занят решением внутренних задач.
Можно предположить, что для арабов важен факт наличия у Турции собственных разногласий с Ираном. В их глазах Турция — это прежде всего член НАТО, а значит, она как минимум не может стать союзником для Тегерана. Анкара также может предложить критически важные технологии, в том числе ударные беспилотники и другие виды современных вооружений. Восстановлению нормальных арабо-турецких связей способствовало и ухудшение отношений между Анкарой и Вашингтоном, которое хорошо сочетается с недовольством самих арабов американской политикой в регионе Ближнего Востока.
В ноябре 2021 г. наследный принц Абу-Даби Мухаммед бин Зайед посетил Анкару, а феврале 2022-го президент Эрдоган совершил ответный визит в Абу-Даби. Обсуждались улучшение отношений и развитие инвестиционного сотрудничества [35]. Это можно считать прорывом, поскольку ранее Анкара обвиняла ОАЭ в поддержке попытки военного переворота в Турции в 2016 г. В 2021-м ОАЭ предоставили убежище турецкому мафиози-диссиденту и дали ему возможность выступать с критикой в адрес Эр-догана.
В 2021 г. Турция предприняла попытку наладить отношения с Египтом, который является ее главным оппонентом в Восточном Средиземноморье. Еще с 2013 г. Эрдоган сменил риторику, а турецкие спецслужбы стали сворачивать поддержку оппозиционеров-исламистов, бежавших из Египта [20]. Однако речь идет, скорее, о разрядке, чем о нормализации. Каир не спешит делать публичных шагов навстречу Эрдогану. Отчасти это можно объяснить застарелой антипатией между лидерами двух стран.
В апреле 2022 г. президент Реджеп Эрдоган побывал с визитом в КСА, а в июне в Анкару с ответным визитом прилетел наследный принц Мухаммед бин Салман. Саудовцы видят шанс привязать к себе Турцию экономически и дают понять, что нормализация отношений выгодна обеим сторонам. Еще одним перспективным направлением является военно-техническое сотрудничество, в том числе налаживание производства беспи-лотников в КСА.
Тренд на нормализацию отношений с Турцией — относительно новый, поэтому преждевременно делать выводы о его долгосрочном характере. Сохраняется недоверие со стороны арабских стран, особенно Египта, который продолжает наращивать свой военно-морской потенциал, необходимый для сдерживания Турции.
Первый постковидный саммит ЛАГ
В начале ноября в Алжире состоялся первый после начала распространения COVID-19 саммит Лиги арабских государств (ЛАГ). Эта региональная организация превратилась в своеобразную дискуссионную платформу
[7. С 232], однако ежегодные саммиты наглядно демонстрируют расклад сил в арабском мире и ту повестку, с которой приходится иметь дело руководству стран региона.
Вопреки ожиданиям и многочисленным слухам, на саммите в Алжире так и не состоялось возвращение Сирии в ЛАГ, которое лоббировала страна-хозяйка. По одной из версий, это стало результатом непреклонной позиции руководства КСА, недовольного тесными связями между сирийским правительством Башара Асада и Ираном.
Главным яблоком раздора стали палестинский вопрос и отношения арабского мира с Израилем. Алжир входит в число стран, недовольных нормализацией отношений с Израилем и маргинализацией палестинцев на фоне более насущных проблем, таких, как кризисы «арабской весны» и распространение COVID-19. Формально на саммите ЛАГ никто никого не упрекал, но участники саммита выразили поддержку права палестинского народа на создание собственного государства в границах 1967 г. и со столицей в Восточном Иерусалиме [13]. Последнее можно расценивать как завуалированную критику в адрес государств, согласившихся на нормализацию отношений с Израилем до урегулирования палестинской проблемы вопреки принятой еще в 2002 г. Арабской мирной инициативе, требующей справедливого мира в Палестине. Показательно и то, что лидеры ОАЭ, Бахрейна и Марокко — стран, подписавших с Израилем соглашения о нормализации, предпочли не приезжать на саммит. Под благовидным предлогом встречу пропустил и наследный принц КСА Мухаммед бин Салман, которого тоже считают сторонником сближения с Израилем в ущерб интересам палестинцев.
Примечательно, что примерно через неделю после саммита ЛАГ, как будто в пику Алжиру, в египетском Шарм-эш-Шейхе состоялся еще один саммит, посвященный «Зеленой инициативе Ближнего Востока». Главным действующим лицом этого мероприятия стал наследный принц Мухаммед бин Салман, который объявил о выделении 2,5 млрд долларов на проекты по снижению выбросов углекислого газа на Ближнем Востоке [31]. Примечательно, что в Шарм-эш-Шейх прилетели все лидеры, которые не появились в Алжире, а на полях саммита активно велись консультации по различным политическим вопросам, не связанным с экологией.
Заморозка региональных кризисов
2022 г. подтвердил тенденцию к превращению целого ряда затяжных региональных кризисов в замороженные конфликты. В Ливии на протяжении всего года крупномасштабные боевые действия не велись — действовало соглашение о прекращении огня, заключенное еще осенью 2020 г. При этом все более очевидным становился раздел страны как минимум на две де-факто самостоятельные части — Киренаику (Восток) и Триполита-нию (Запад), со своими государственными органами и лидерами [9. С 81]. Намеченные на 2022 г. президентские выборы так и не состоялись и были
отложены на неопределенный срок, что в принципе устроило все стороны, поскольку ни одна из них не уверена в победе или признании этой победы оппонентами. Ситуацию осложнила борьба за власть на западе страны, где возникло противостояние двух премьер-министров — поддерживаемого западными странами и ООН Абдель Хамида Дбейбы и назначенного парламентом в Тобруке Фатхи Башаги. В августе это даже привело к вооруженным столкновениям в Триполи. По итогам года, внутренние распри практически исключали восстановление единства страны и создание полноценных органов власти, которые могут рассчитывать на признание как запада, так и востока страны.
Схожую динамику демонстрировала ситуация в Йемене, где впервые за восемь лет конфликта на протяжении почти целого года сохранялось относительное затишье. Однако срок действия перемирия между международно признанным правительством и движением «Ансал Алла» (так называемые хуситы) истек 2 октября, и стороны не смогли согласовать его продление. Уже к началу ноября отмечалось постепенное наращивание военной активности сторон, хотя крупномасштабные боевые действия так и не возобновились. Ситуация в Йемене, как и в Ливии, отражает де-факто раздел страны и достижение своеобразного равновесия, когда ни одна из сторон уже не в состоянии добиться решительных успехов на поле боя, но при этом не готова идти на компромиссы ради заключения формального соглашения и урегулирования конфликта.
На фоне застоя в Ливии и Йемене сирийский кризис продемонстрировал неожиданную положительную динамику. Во второй половине 2022 г. появились признаки диалога между Дамаском и Анкарой. В августе стало известно о ведущихся по линии спецслужб переговорах о восстановлении полноценных отношений. В конце сентября президент Реджеп Эрдоган подтвердил, что проводится работа над соответствующей дорожной картой [29]. Успех переговоров сулит прорыв в деле международного признания правительства Асада, поскольку вслед за Турцией могут активизироваться и другие арабские страны, чтобы не допустить сближения Дамаска и Анкары. Впрочем, к ноябрю явного прогресса не наблюдалось, что могло быть связано с рядом трудновыполнимых предварительных условий, которые выдвинули сирийские власти, — вывод турецких войск с сирийской территории и прекращение поддержки оппозиционных группировок на севере страны.
Негативное влияние на процесс урегулирования сирийского конфликта оказал украинский кризис, — под вопросом оказалась работа конституционного комитета, в рамках которого правительство Сирии, оппозиция и представители гражданского общества обсуждают параметры будущего постконфликтного устройства страны. Поскольку Швейцария присоединилась к санкциям в отношении РФ, являющейся одним из коспонсоров процесса, Москва была вынуждена поднять вопрос о переносе консультаций из Женевы в другое, более нейтральное место. Это вызвало возражения со стороны США и оппозиции. В результате переговорный процесс оказался заморожен.
Экономические риски и издержки
Краткосрочные экономические последствия украинского кризиса для арабских стран оказались противоречивыми. Страны—экспортеры энергоресурсов (монархии Персидского залива, Ирак, Алжир) даже без увеличения добычи получили дополнительные доходы благодаря скачку мировых цен. По итогам 2022 г. доходы Алжира от экспорта энергоносителей должны достичь 50 млрд долларов против 35 млрд годом ранее [11]. Доходы Саудовской Аравии от экспорта нефти выросли в 2022 г. почти в полтора раза, а по итогам первых девяти месяцев года в стране был зарегистрирован бюджетный профицит около 40 млрд долларов [32].
С другой стороны, государства, не обладающие запасами углеводородов (Египет, Иордания, Ливан, Тунис, Марокко), столкнулись с финансовыми проблемами, поскольку расходы на импорт топлива и продовольствия резко возросли. Важно понимать, что украинский кризис не создал новый тренд, а наложился на существующий — проблема дефицита платежного баланса и нехватки бюджетных средств уже была обострена в связи с распространением COVID-19 [3. С 162—163]. Появились опасения, что на фоне нового витка инфляции и роста потребительских цен некоторые государства региона ждут социальные волнения и даже внутренняя нестабильность. Страны региона были вынуждены принимать экстренные меры. Так, в Египте власти стали внедрять меры экономии электроэнергии и переводить местные ТЭС на мазут, чтобы экспортировать больше газа в Европу и заработать больше иностранной валюты. Тем не менее, в сентябре темпы инфляции достигли невиданных доселе 15% [22]. Вкупе с резким падением курса, фактической девальвацией национальной валюты, все это вызвало острое недовольство египтян.
Из-за резкого сокращения поставок украинского зерна пострадали арабские страны, экономика которых и так находилась в трудном положении, — Ливан, Тунис, Ливия. Подорожание базовых продуктов питания, хлеба и мяса птицы, оказалось особенно ощутимым в свете высокого уровня бедности. Наблюдатели отмечают, что многие домохозяйства вынуждены были существенно изменить рацион питания или попросту отказаться от таких дорогих продуктов, как говядина или баранина. Ответом на кризис стало усиление вмешательства государства в экономику. Ряду стран пришлось прибегнуть к контролю за ценами либо же выделять прямые субсидии наименее обеспеченным слоям населения. Это позволило избежать социальных взрывов, но остался открытым вопрос о том, насколько долго арабские страны с их постоянным бюджетным дефицитом и высоким уровнем внешнего долга смогут реализовывать меры поддержки населения. Египет и Тунис, например, были вынуждены обратиться к МВФ с просьбами о выделении новых кредитов.
В целом можно констатировать, что в 2022 г. арабские страны справились с краткосрочными последствиями украинского кризиса. Эксперты МВФ даже прогнозировали рост ВВП в арабском мире в районе 4% по ито-
гам 2022 г. и в 2023-м [16]. Гораздо большую озабоченность у специалистов вызывали отложенные экономические последствия украинского кризиса для стран Ближнего Востока. Уже в среднесрочной перспективе наметившийся экономический спад в США и особенно в Европе может больно ударить по экономикам ненефтяных стран Северной Африки, которые сильно зависят от торговли с Западом, — туда экспортируется сельскохозяйственная продукция, изделия легкой и пищевой промышленности. Серьезной проблемой может стать новый кризис в туристической отрасли, которая еще не успела оправиться после пандемии. В перспективе с трудностями рискуют столкнуться даже богатые нефтеэкспортеры. Одним из элементов их стратегии диверсификации экономик является использование промежуточного положения между Европой и Азией — на это ориентируются программы развития транспортной инфраструктуры и логистических мощностей [8. С 401]. Снижение деловой активности и покупательной способности потребителей в Европе может привести к падению спроса на товары из Азии и, соответственно, к снижению доходов от транзита.
Кризис способен внести и некоторые позитивные изменения в тренды развития экономик стран Ближнего Востока. С одной стороны, появился шанс привлечь массированные инвестиции в добычу и транспортировку энергоресурсов в Восточном Средиземноморье и Северной Африке (например, через Алжир может быть построен транссахарский газопровод из Нигерии в Европу). С другой стороны, стало актуальным развитие возобновляемой энергетики, поскольку выгоднее удовлетворять местные потребности за счет имеющихся в изобилии солнца и ветра, а подорожавшие углеводороды продавать за рубеж. Другой наметившийся тренд — ставка на развитие местного сельскохозяйственного производства, где экспортные культуры будут заменяться в первую очередь зерном в интересах обеспечения продовольственной безопасности.
* * *
2022 г. показал, что в отличие от периода биполярной конфронтации в ХХ в. арабские страны стремятся проводить сбалансированную политику и избегать втягивания в конфликты между сверхдержавами. На фоне украинского кризиса и резкого обострения противостояния между РФ и Западом они сумели в целом сохранить нейтралитет, хотя и не скрывали своей озабоченности по поводу возможных экономических и социальных последствий, связанных с шоками на энергетическом и продовольственном рынках. Более того, арабские страны оказались способны противостоять давлению и продемонстрировали возросшую независимость от внешних игроков, в частности от США.
В минувшем году был заметен тренд на снижение региональной напряженности на Ближнем Востоке за счет диалога между арабскими странами и внерегиональными игроками — Турцией и Ираном. Арабским странам удалось предпринять действенные шаги по нормализации отношений с Турцией, что позволяет рассчитывать на превращение Анкары из источника
угрозы и экспорта суннитской версии исламской революции в партнера. Предпринимались также попытки налаживания диалога с Ираном, однако актуальной осталась и идея сдерживания Исламской республики за счет создания регионального альянса с привлечением Израиля как источника ключевых военных технологий. Тем не менее, как показала практика, данное решение не пользуется популярностью, и арабские страны выжидают, надеясь снизить иранскую угрозу за счет торга с Тегераном.
Получил дальнейшее развитие тренд на диверсификацию внешнеполитических связей. На первом после «ковидобесия» саммите ЛАГ говорилось о завершении периода однополярности и начале формирования нового мирового порядка. Ряд ведущих стран региона, в частности Саудовская Аравия, давали понять, что США не имеют права требовать чего-либо от королевства, раз они не выполняют свои обязательства в сфере безопасности. На фоне пересмотра отношений с США укреплялись связи с Китаем и Индией. Арабские страны настойчиво демонстрировали свою заинтересованность в превращении Китая и Индии из исключительно экономических в партнеров по поддержанию безопасности и стабильности. Но в то же время следует признать, что Персидский залив и арабский мир в целом остаются в американской орбите.
Продолжение получил тренд на превращение кризисов «арабской весны» в замороженные конфликты. Причем в Ливии и Йемене можно было констатировать невозможность возвращения к государственности в том виде, который был до начала там гражданских войн. В Сирии наблюдалась противоречивая динамика: диалог правительства с оппозицией в формате конституционного комитета был фактически заморожен, но при этом появилась надежда на частичное восстановление официальных связей со странами региона.
В экономической сфере арабским странам удалось справиться с краткосрочными последствиями украинского кризиса и не допустить социальных кризисов. Однако проблема инфляции и высоких цен на продукты питания и топливо осталась. Страны-нефтеэкспортеры даже получили дополнительную прибыль. Однако в среднесрочной перспективе о себе могут заявить другие проблемы — переориентация глобальных товаропото-ков, снижение деловой активности в Европе и т. п.
Литература
1. Бобкин Н. Н. Стратегия администрации Трампа в отношении арабских государств Персидского залива // США и Канада: экономика, политика, культура. 2021. № 7. - DOI 10.31857/8268667300015580-8.
2. Богачева А. С., Ибрагимов И. Э., Кожанов Н. А. и др. Ближний Восток в условиях второй волны коронакризиса / // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2020. Т. 13. № 5. — DOI 10.23932/2542-0240-2020-13-5-10.
3. Богачева А. С., Свистунова И. А. Арабский вектор внешней политики Ирана и Турции после арабской весны // Восток : Афро-азиатские общества: история и современность. 2021. № 3. — DOI 10.31857/ 8086919080015234-4.
4. Косач Г. Г. Во имя национальных интересов: внешняя политика Саудовской Аравии после «арабской весны» // Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика. 2021. Т. 13. № 4. - DOI 10.48015/2076-7404-2021-13-4-131-161.
5. Лунев С. И. Индия и арабский мир // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2016. Т. 16. № 4. - DOI 10.22363/2313-0660-2016-16-4-603-615.
6. Мелкумян Е. С. Регион Персидского залива в мировой политике: история и современность // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2015. № 3.
7. Мелкумян Е. С. Роль Лиги арабских государств в структурировании арабского регионального пространства // Вестник МГИМО Университета. 2020. Т. 13. № 5. - DOI 10.24833/2071-8160-2020-5-74-220-235.
8. Русакович В. И. Экономическое развитие и диверсификация в странах Персидского залива: современные тенденции // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Экономика. 2017. Т. 25. № 3. - DOI 10.22363/2313-2329-2017-25-3-393-404.
9. Труевцев К. Распад Ливии как фактор напряженности в Африке и Средиземноморье // Россия и мусульманский мир. 2017. № 4(298).
10. Ahronheim A. The Middle East Air Defense alliance takes flight // Jerusalem Post. 2022. 15.07. — https:// www.jpost.com/middle-east-news/article-712150 (дата обращения: 18.10.2022).
11. Algeria expects energy export revenues at $50 billion by end of 2022 // Middle East Online. 2022. 24.06. — https://middle-east-online.com/en/algeria-expects-energy-export-revenues-50-billion-end-2022 (дата обращения: 12.11.2022).
12. Arab-Chinese summit a "milestone" in strategic ties // Arab News. 2022. 10.09. — https://www.arabnews. com/node/2159706/saudi-arabia (дата обращения: 22.10.2022).
13. Arab Summit Hails OPEC+ Efforts in Securing Stability of Global Markets // Asharq Al-Awsat. 2022. 02.11. — https://english.aawsat.com/home/article/3965976/arab-summit-hails-opec-efforts-securing-stability-global-markets (дата обращения: 14.10.2022).
14. Bayoumy Y., Landay J., Strobel W. Trump seeks to revive "Arab NATO" to confront Iran // Reuters. 2018. 27.07. — https://www.reuters.com/article/us-usa-gulf-alliance-idUSKBN1KH2IK (дата обращения: 18.10.2022).
15. Background Press Call by a Senior Administration Official on the President's Trip to The Middle East // White House. 2022. 13.07. — https://www.whitehouse.gov/briefing-room/press-briefings/2022/06/14/background-press-call-by-a-senior-administration-official-on-the-presidents-trip-to-the-middle-east/ (дата обращения: 18.10.2022).
16. Belhaj F. A New State of Mind: Greater Transparency and Accountability in the Middle East and North Africa // World Bank. 2022. — https://doi.org/10.1596/978-1-4648-1925-4 (дата обращения: 12.11.2022).
17. Cafiero G. Analysis: The Russia-Ukraine war and the view from Saudi Arabia // Al Jazeera. 2022. 24.10. — https://www.aljazeera.com/news/2022/10/24/analysis-russia-ukraine-war-view-from-saudi-arabia (дата обращения: 16.10.2022).
18. China-Arab cooperation highlighted at trade summit // China Daily. 2022. 08.09. — https://www.prnewswire. com/news-releases/china-arab-cooperation-highlighted-at-trade-summit-301620350.html (дата обращения: 22.10.2022).
19. Diyab A. Turkish Expansion in the Region: Motives, Restrictions and Prospects // EPC. 2020. 09.11. — https://epc.ae/en/details/featured/turkish-expansion-in-the-region-motives-restrictions-and-prospects (дата обращения: 22.10.2022).
20. Egyptian opposition TV channel leaves Turkey as Ankara-Cairo ties warm // New Arab. 2022. 30.04. — https://www.newarab.com/news/ankara-cairo-detente-sees-anti-sisi-tv-channel-quit-turkey (дата обращения: 22.10.2022).
21. Fact sheet: Results of Bilateral Meeting Between the United States and the Kingdom of Saudi Arabia // White House. 2022. 15.07. — https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2022/07/15/fact-sheet-results-of-bilateral-meeting-between-the-united-states-and-the-kingdom-of-saudi-arabia/ (дата обращения: 19.10.2022).
22. Ghosh B. The IMF Missed a Chance to Free Egypt's Economy // Bloomberg. 2022. 03.11. — https:// www.bloomberg.com/opinion/articles/2022-11-03/the-imf-just-blew-another-chance-to-free-up-egypt-s-economy?leadSource=uverify%20wall (дата обращения: 12.11.2022).
23. Guha S. What Are India's Compulsions Behind Latest Push For West Asian Quad? // Outlook. 2022. 29.06. — https://www.outlookindia.com/national/what-are-india-s-compulsions-behind-latest-push-for-west-asian-quad--news-205625?utm_source=related_story (дата обращения: 22.10.2022).
24. India, Gulf Cooperation Council sign MoU to facilitate consultations // Hindu. 2022. 11.09. — https:// www.thehindu.com/news/national/india-gulf-cooperation-council-sign-mou-to-facilitate-consultations/ article65878096.ece (дата обращения: 22.10.2022).
25. Kossaify E. UNGA overwhelmingly votes to condemn Russia's annexation of Ukraine regions // Arab News. 2022. 13.10. — https://arab.news/59x89 (дата обращения: 14.10.2022).
26. Lynch M., Telhami S. Ukraine war has side effects on Middle East geopolitics // Washington Post. 2022. 11.04. — https://www.washingtonpost.com/politics/2022/04/11/which-countries-are-up-which-are-down-middle-east/ (дата обращения: 16.10.2022).
27. Mattingly P. MBS hits back at Biden after the President confronts Saudi prince about Khashoggi // CNN. 2022. 17.07. — https://edition.cnn.com/2022/07/16/middleeast/biden-mbs-khashoggi-abu-akleh-intl/index.html (дата обращения: 19.10.2022).
28. Ngan M. The Ukraine Crisis and the Gulf: A Saudi Perspective // Institut Montaigne. 2022. 18.10. — https:// www.institutmontaigne.org/en/analysis/ukraine-crisis-and-gulf-saudi-perspective (дата обращения: 16.10.2022).
29. Razzak S. Erdogan: Turkish Intelligence Contacts with Damascus will Determine "Ties Roadmap" // Asharq Al-Awsat. 2022. 30.09. — https://english.aawsat.com/home/article/3904401/erdogan-turkish-intelligence-contacts-damascus-will-determine-ties-roadmap (дата обращения: 12.11.2022).
30. Safaei S. Saudi Arabia Is Ratcheting Up the Middle East's Arms Race // Foreign Policy. 2022. 01.02. — https://foreignpolicy.com/2022/02/01/saudi-arabia-is-ratcheting-up-the-middle-easts-arms-race/ (дата обращения: 18.10.2022).
31. Saudi Arabia commits $2.5 bln to Middle East green initiative — Crown Prince // Reuters. 2022. 07.11. — https://www.reuters.com/business/sustainable-business/saudi-arabia-commits-25-bln-middle-east-green-initiative-crown-prince-2022-11-07/ (дата обращения: 12.11.2022).
32. Saudi Arabia reports budget surplus of $40 bn in first 9 months of 2022 // Arab News. 2022. 31.10. — https:// www.arabnews.com/node/2191226/business-economy (дата обращения: 12.11.2022).
33. Saudi-Iran talks to resume when conditions right in Iraq, says Iranian envoy // Reuters. 2022. 24.08. — https://www.reuters.com/world/middle-east/saudi-iran-talks-resume-when-conditions-right-iraq-says-iranian-envoy-2022-08-24/ (дата обращения: 18.10.2022).
34. Shaoul J. US, Israel and Gulf States discuss anti-Iran alliance as nuclear talks set to restart in Qatar // WSWS. 2022. 28.06. — https://www.wsws.org/en/articles/2022/06/28/iran-j28.html (дата обращения: 18.10.2022).
35. Turkey, UAE sign agreements on trade, industry during Erdogan visit // Reuters. 2022. 14.02. — https:// www.reuters.com/world/middle-east/turkeys-erdogan-visits-uae-first-time-decade-2022-02-14/ (дата обращения: 22.10.2022).
36. Wagner J. Biden to review U.S. ties with Saudi Arabia, White House says // Washington Post. 2022. 11.10. — https://www.washingtonpost.com/national-security/2022/10/11 /biden-saudi-arabia-oil/ (дата обращения: 19.10.2022). ♦
