CC BY
36
УДК 811.411.21
Jasim Wasan Niceif, postgraduate, Lomonosov Moscow state University (Moscow, Russia), E-mail: wasan_my@yahoo.com
ARABIC-RUSSIAN GLUTTONIC DISCOURSE FEATURES: SOCIOLINGUISTIC, SYSTEM-STRUCTURAL AND FUNCTIONAL-STYLISTICS ASPECTS. The
paper deals with a study of peculiarities of gluttonic text structures in the Arabic-Russian language pair at the sociolinguistic, system structural, functional-stylistic and lexico-semantic aspects from the standpoint of view at functional approach to the phenomena of language systems and the gluttonic discourse as a special type of verbal and social discourse. Profound attention is paid to the consideration of lexical and grammatical means of explication of glutton discourse on the examples of identical Arabic and Russian literary texts as well as language situations in Arab countries and Russia, features of which are due to the characteristics of gluttonic discourses that reflect the features of the two different ethnolingual cultures, the differences of which create difficulties for intercultural communication and the translation process. Key words: gluttonic (gluttonously) discourse, functional-semantic field, language situation, diglossia, food/meals, drinks/beverage.
Джасим Васан Нисеифф, аспирант, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, г. Москва, E-mail: wasan_my@yahoo.com
АРАБСКИЕ И РУССКИЕ ГЛЮТТОНИЧЕСКИЕ ДИСКУРСЫ: СОЦИО-ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ СИСТЕМНО-СТРУКТУРНЫЕ И ФУНКЦИОНАЛЬНО-СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
В статье с позиций коммуникативного подхода, базирующегося на специфике языковой ситуации типа «диглоссии» в арабоязычном и русскоязычном ареалах, исследуются особенности соответствующих глюттонических текстовых структур (кулинарных рецептов, меню, глюттонических фрагментов художественных произведений и т.п.) в свете социолингвистического, системно-структурного, функционально-стилистического и лексико-семантического подходов к анализу глюттонического дискурса как особого вида вербально-социального дискурса. Исследуемая проблематика представляет профессионально-переводческий интерес с точки зрения уподобления транслята оригиналу. Сопоставление арабского и русского глюттонических дискурсов основывается на русскоязычной и арабоязычной версиях застолья, описанного в романе Н.В. Гоголя «Мертвые души».
Ключевые слова: глюттонический дискурс, функционально-семантическое поле, языковая ситуация, диглоссия, пища/питание, напитки/питие.
В настоящей работе, опираясь на теоретико-методологическую базу описания гастрономического дискурса с позиций функционального подхода к явлениям языка, исследованы социолингвистические, системно-структурные, функционально-стилистические и лексико-семантические особенности глюттонических текстов в арабском и русском языках.
Актуальность данного исследования обусловлена интенсивным развитием международных контактов в условиях глобализации между носителями русского и арабского языков в различных областях жизнедеятельности, в частности, в сфере глюттонии.
В работе решаются следующие задачи: с позиций системно-структурного и функционального подхода к явлениям языка проанализировать системно-структурные, функционально-стилистические, лексико-семантические характеристики глюттонических дискурсов в арабско-русской паре языков; выявить базовые лексико-грамматические средства выражения категории глюттонии в глютто-нических фрагментах текстов кулинарных книг, меню, а также художественных произведений.
Научная новизна заключается в том, что впервые в междисциплинарном исследуются особенности глюттонических дискурсов на материале арабского и русского языков.
В качестве теоретико-методологической базы работы выступили труды видных российских и зарубежных лингвистов в сфере теории дискурса (в том числе гастрономического дискурса), лингвокультурологии и теории перевода, в числе которых: И.С. Алексеева, Н.Д. Арутюнова, Р Барт, Н.К. Гарбовский, Т. ван Дейк, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, В.Н. Комиссаров, В.В. Красных, Е.С. Кубря-кова, Н.Н. Миронова, Э.Н. Мишкуров, Л.Л. Нелюбин, А.В. Олянич, Я.О. Рецкер Е.В. Сидоров, Ф. де Соссюр, А. Фиске, ГТ. Хухуни, А. Швейцер, Р Якобсон и др.).
Дискурс в современных лингвистических исследованиях представляется как процесс коммуникативной деятельности человека, который обладает сложной многоаспектной структурой. Понимание термина «дискурс» включает в себя широкий спектр лингвистических и экстралингвистических характеристик, что позволяет определять его в качестве продукта речевой деятельности с присущей ему смысловой однородностью, жанровой и идеологической принадлежностью, актуальностью, а также соотнесённостью с целым слоем культуры, социальной общности, с конкретным историческим периодом [1, с. 24].
Под глюттоническим (гастрономическим) дискурсом понимается особый вид социально-вербального дискурса, целью которого является достижение «глютопонимания» коммуникантов одного или разных этносов. Глюттонический
дискурс включает в себя большой набор экстралингвистических характеристик, отражающих социокультурные, языковые, религиозные, этнические и идеологические стороны картины мира коммуникантов, являясь одним из основных социальных дискурсов, в котором явления, которые связаны с добычей, обработкой, приготовлением и потреблением пищи, обретают вербальную форму. Среди основных особенностей гастрономического дискурса можно выделить его национально-специфичную и личностную направленность, его организацию как особую знаковую систему, включающую в себя следующие факторы: знаки национальной культуры, социальные и гендерные характеристики [2, с. 3; 3, с. 78]. Между тем существенные различия в сложившихся гастрономических нормах различных этносов создают сложности для осуществления межкультурной коммуникации, в частности, для процесса перевода. Для того, чтобы адекватно воспринимать гастрономическую картину мира на иностранном языке представителя другой этнолингвокультурной общности, переводчик вынужден применять различные трансформации, комментарии, адаптации чтобы донести смысл текста-оригинала до читателя.
Так, реализация глюттонического дискурса в арабоязычном ареале происходит в условиях параллельного функционирования в арабском обществе синтетической (книжно-письменной, представленной арабским литературным языком - АЛЯ) и аналитической (устно-разговорной, представленной региональными арабскими разговорно-диалектными языками - АРДЯ) форм арабского языка. Такая языковая ситуация, сложившаяся в арабоязычном ареале, трактуется как «диглоссия» и характеризуется «сосуществованием в рамках одного и того же речевого коллектива двух генеалогически близких языковых систем, находящихся между собой в отношении функциональной дополнительности» [4, с. 9].
Региональные АРДЯ обслуживают сферу повседневной жизни арабов, а также кино, радио и телевидения (спортивные репортажи, постановки юмористического жанра и т.д.), театра. Арабские диалектные языки представляют собой «... региональные (территориальные) общенародные повседневно-обиходные бесписьменные, устно-разговорные койнезированные идиомы различной степени диалектности и наддиалектности, типологически не совпадающие с генетически родственным относительно единым официальным книжно-письменным литературным языком и функционально находящиеся с ним в отношении дополнительной дистрибуции» [5, с. 81].
В качестве примера реализация глюттонического дискурса в арабоязычном ареале рассмотрим типичный диалог между посетителем ресторана и официантом (АРДЯ Сирии).
. ли) . ^из ¿о'
!3'ипИ| и! :й>,_)1111
й^.^ .И ",
...О_Ё.. ^
.41—11 и.^ '¿а-а^ '1 '
^2
й- й'''^' й'.*'. .' -
й''^ ' ~ ! I. -__: й.и'__
. ^.и— . 1—^"пи.
Официант: «Добро пожаловать. Что желаете?».
Эмилия: «Прежде всего, четыре бутылки пива, пожалуйста».
Официант: «Будет сделано».
Эмилия: «У вас есть меню?».
Официант: «Я и есть меню!».
Эмилия: «Хорошо. Что у вас есть сегодня?».
Официант: «Есть всё, курица, мясо, рыба, и т. д.».
Эмилия: «По правде говоря, мы очень голодны и хотим полный комплекс закусок». Официант: «Будет сделано. Есть хуммус, мутаббаль, таббуле, мухамара, бабагануш, жареный картофель».
Эмилия: «Хорошо. Мы хотим две тарелки каждого блюда».
Официант: «Будет сделано! Две порции куббы на подносе, куриный шашлык, шаурма, печёная рыба».
Эмилия: «И, пожалуйста, побыстрее. Мы голодны и спешим».
Использование коммуникантами в рамках глюттонического дискурса выражений!.^ У 11 (что желаете); 11 Ъ* ¿и' ^ ^ (прежде всего, четыре бутылки пива); ")йз ¿^ль (у вас есть меню); (мы хотим две
тарелки); и^ль г" (что у вас есть сегодня); V )к ^ 11 (есть всё); ^
и^» (по правде говоря, мы очень голодны) и др., реализованных на АРДЯ Сирии, а не на АЛЯ, демонстрирует принадлежность говорящих к конкретной этно-лингвокультурной общности, в данном случае - арабофонам-сирийцам. Употребление собеседниками глютонимов-названий блюд таких, как "о^" (хуммус) ")»•" (мутаббаль); (фаляфиль); "Ч^" (таббуле); 11 Ъ^"
(мухамара); "г^ьь " (бабагануш); "У^ ш^" (жареный картофель) также является этно-лингвокультурным маркером интерактантов.
Существование в арабском языке двух близкородственных языковых подсистем различной типологии (книжно-письменного АЛЯ и устно-разговорных региональных АРДЯ) является важным социолингвистическим фактором, с учётом которого строится глюттонический дискурс носителей арабского языка.
Глюттонический дискурс носителей русского языка осуществляется в условиях лингвистической ситуации, характеризующейся коммуникативным приоритетом русского языка по сравнению с другими национальными языками России. РФ является многонациональным государством, языковая ситуация в котором представляет собой совокупность отдельных языковых ситуаций, функционирующих в данном ареале. Русский язык является функционально доминирующим идиомом в сферах промышленности, науки, техники, государственного управления, судопроизводства, делопроизводства и т. п. Вместе с тем языковая ситуация в РФ является гомогенной (по наличию родственных языков-компонентов), поликомпонентной (по количеству функционирующих идиомов), неравновесной (с разномощными идиомами), однополюсной (с русским языком в качестве доминирующего идиома) [6, с. 117].
При этом русский литературный язык (РЛЯ) представляет собой полифункциональное средство коммуникации и одну из форм существования русского национального языка [7, с. 325]. Следует отметить, что, в отличие от арабской разговорно-диалектной речи, типологически отличающейся от АЛЯ, русская разговорная речь (РРР) является одной из разновидностей русского литературного языка (РЛЯ). РЛЯ «противостоит территориальным диалектам» [8, с. 270], но в тоже время не отделяется глухой стеной от диалектов, пополняясь словами и оборотами народных говоров.
Во всём ареале распространения русского языка русская разговорная речь едина и является разновидностью устной литературной речи, которая обслуживает повседневное общение. Русская разговорная речь - это литературная формация, которую носитель литературного языка применяет в быту, в кругу семьи и друзей, в разнообразных условиях личного непринужденного общения. При этом элементы диалекта или просторечия русскоязычные коммуниканты могут использовать лишь в качестве вкраплений как средство экспрессивности [9, с. 407].
Так, говоры жителей Москвы и Санкт-Петербурга (московский и петербургский говоры) имеют орфоэпические, лексические и интонационные различия. Так, петербуржцы произносят чёткий «ч» в слове булочная и др. вместо старомосковского «ш» - було[ш]ная, яи[ш]ница, и т.п.; также налицо более твёрдый «ж» в словах дрожжи, дождь и др. вместо старомосковского палатализованного «ж» -дро[жьжь]и, до[щ] и др. - и чёткий твёрдый «р» в словах первый, четверг, верх вместо старомосковского пе[рь]вый, че[тьверьх], ве[рьхь] [10]. Гастрономический дискурс коренных жителей Санкт-Петербурга включает такие лексемы, как «булка», «кура, «песок», «поварёшка», «пышка», «сахарная трубочка», «шавер-ма» вместо их московских эквивалентов «батон», «курица», «сахар», «половник», «пончик»,«вафельныйрожок»,«шаурма».
Территориальная дифференциация глютонимов является одним из важнейших факторов формирования глюттонического дискурса носителей русского языка. Отметим некоторые глютонимы из разных регионов РФ. Алтайский край: «ёжики» - тефтели; «толчёнка» - картофельное пюре; «шанежки» - булочки; Брянская область: «сморщ» - борщ; «барабуля» - лук; «гардеман» - самогон; «бурак» - свёкла; «махотка» - небольшой глиняный кувшинчик; Волгоградская область: «залом» - ранняя селёдка; «дульки» - сушеная груша; «каймак» - запечённая сметана; «колясочка» - кусок; Кемеровская область: «дрыгало» - холодец; Ижевск: - «фуфырик» бутылка со спиртосодержащей жидкостью; Иркутская область: «вилок» - кочан капусты; «чаевать» - обедать; «позы» - блюдо бурятской кухни, отдаленно напоминающее пельмени; «горлодер» - острый соус из помидоров, перекрученных с чесноком; Пермский край: «кислица» - щавель; «шаньга» - круглая булочка с толченой картошкой; «посикунчики» - пирожки с мясной начинкой; Сахалин: «кукса» - лапша; Хабаровский край: «пятьминут-ка» - слабосоленая икра горбуши, кеты или нерки; «чифанька» - забегаловка или маленькое кафе; (производное от китайского глагола Чи Фань (принимать пищу) и т. д. [11]. Как мы видим, территориальная дифференциация глютонимов, рассматриваемая как один из маркеров реализации региональной культуры, отражает специфику, выражающуюся в особенностях глюттонической картины мира коммуникантов,их речевыхпоступках.
Таким образом, языковая ситуация в РФ является важнейшим социолингвистическим фактором, формирующим особенности реализации русского глюттонического дискурса как варианта русской национальной глюттонической культуры, и характеризуется присутствием родственных языков-компонентов. Её можно назвать гомогенной. При этом РЛЯ представлен двумя системами: кодифицированным литературным языком и РРЯ, образующих особый вид диглоссии, обеспечивающей распределение языковых функций в соответствии с особенностями речевой ситуации.
Изучение этнокультурных концептов невозможно без обращения к такой базовой сфере человеческого бытия, как приём пищи. Сфера гастрономической коммуникации широко представлена в русских и арабских народных паремиях. Так, русская пословица гласит: «Скажи, что ты ешь, и я скажу кто ты». Мифологема «хлеб» является одним из важнейших архетипов в гастрономическом дискурсе русских и арабов: «Хлеб всему голова», VjJi j^ï" («хлеб повседневный», т.е. «хлеб насущный»), "...Jsi^ j^JL ^J" (не хлебом [единым] разрешаются проблемы...) и пр.
У арабов и русских свои обычаи чаепития. При этом следует отметить статусность чая для русской лингвокультуры (в прошлом чаепитие было символом благополучной жизни). Русская традиция коллективного чаепития с разговорами о делах и новостях популярна среди всех слоёв населения. В современной России чай, а также кофе принято пить и дома, и на работе.
Однако культура употребления чая у русских значительно отличается от чаепития (l^i ^ U») у арабов: в русской традиции пьют чай из чашек, с блюдца, закусывают хлебобулочной продукцией, сладостями. Арабы обычно употребляют крепкий чай i^) в небольших стаканчиках утром и в течение всего дня (и дома, и на работе) с неторопливыми разговорами о делах и новостях. Чаепитие в арабской лингвокультуре характерно добавлением в чай различных компонентов и особой методикой приготовления. Глюттонические паремии в арабско-русской паре языков, ярко репрезентируют национальную специфику этнолингвокультурного аспекта глюттонического дискурса.
Наиболее обширный спектр лексических средств выражения глюттонических смыслов в арабско-русской паре языков характерен для текстов художественных произведений.
В качестве примеров для сопоставительного анализа текстов художественных произведений, содержащих глюттоническую лексику, мы выбрали один из ярких эпизодов в произведении Н.В. Гоголя «Мертвые души. Поэма» - «Обед у Собакевича» (отрывок из 5-ой главы) на русском языке (пример №1) и его аналог в виде перевода на арабский язык (пример №2). Известно, что в семье хлебосольного Собакевича царит настоящий культ еды. Поэтому обычный обед превратился в ярчайший пир, праздник чревоугодия.
Пример № 1.
- Что ж, душенька, пойдем обедать, - сказала Собакевичу его супруга.
- Прошу! - сказал Собакевич.
Засим, подошедши к столику, где была закуска, гость и хозяин выпили, как следует, по рюмке водки, закусили, как закусывает вся пространная Россия по городам и деревням, то есть всякими соленостями и иными возбуждающими благодатями, и потекли все в столовую; впереди их, как плавный гусь, понеслась хозяйка. Небольшой стол был накрыт на четыре прибора. На четвертое место явилась очень скоро, трудно сказать утвердительно, кто такая, дама или девица, родственница, домоводка или просто проживающая в доме; что-то без чепца, около тридцати лет, в пестром платке. Есть лица, которые существуют на свете не как предмет, а как посторонние крапинки или пятнышки на предмете. Сидят они на том же месте, одинаково держат голову, их почти готов принять за мебель и думаешь, что от роду еще не выходило слово из таких уст; а где-нибудь в девичьей или в кладовой окажется просто: ого-го!
- Щи, моя душа, сегодня очень хороши! - сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгом и ножками. - Эдакой няни, - продолжал он, обратившись к Чичикову, - вы не будете есть в городе, там вам черт знает что подадут!
- У губернатора, однако ж, недурен стол, - сказал Чичиков.
- Да знаете ли, из чего всё это готовится? Вы есть не станете, когда узнаете.
- Не знаю, как приготовляется, об этом я не могу судить, но свиные котлеты и разварная рыба были превосходны.
- Это вам так показалось. Ведь я знаю, что они на рынке покупают. Купит вон тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, да и подает на стол вместо зайца».
- Фу! какую ты неприятность говоришь, - сказала супруга Собакевича.
- А что ж, душенька, так у них делается, я не виноват, так у них у всех делается. Всё, что ни есть ненужного, что Акулька у нас бросает, с позволения сказать, в помойную лохань, они его в суп! да в суп! туда его!
- За столом всегда эдакое расскажешь! - возразила опять супруга Собакевича.
- Что ж, душа моя», - сказал Собакевич, - если б я сам это делал, но я тебе прямо в глаза скажу, что я гадостей не стану есть. Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, на что устрица похожа. Возьмите барана, - продолжал он, обращаясь к Чичикову, -это бараний бок с кашей! Это не те фрикасе, что делаются на барских кухнях из баранины, какая суток по четыре на рынке валяется! Это всё выдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них немецкая жидкокостная натура, так они воображают, что и с русским желудком сладят! Нет, это всё не то, это всё выдумки, это всё... -Здесь Собакевич даже сердито покачал головою.
- Толкуют просвещенье, просвещенье, а это просвещенье - фук! Сказал бы и другое слово, да вот только что за столом неприлично. У меня не так. У меня когда свинина -,всю свинью давай на стол; баранина - всего барана тащи, гусь - всего гуся! Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует. -Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньего бока к себе на тарелку, съел всё, обгрыз, обсосал до последней косточки.
«Да, - подумал Чичиков, - у этого губа не дура [12, с. 95-96].
Пример № 2.
."^jjjft _J tliill (lj uAiil" l—cjil Ь^Л- Ijájplijl UljJjji xIiJíj
.xL-tixlI ^AJj lSjjall lgjIc (jj Silx (lj jxVI Jjl jxcll j^j . Jj^í '¿jCjl гУ^'В'" Jl-j
AjjJxli ( Ajgtill jíál lllc jjjl (ll Aalüxll dgjtixll 'lLl jx ^jliíj lSljilI ¡ÍS Mjjxllj Mjjll ("""«в (ilS (ll Aijxll SjL- ("1 jliClI Aij¿ (ll Ulj j- jxj .ÁAoljli Ajojjll AjjjCljíx^I tl"j| jjxc (ij AjjSlij ( йс üül£j . jllitil SJ*x !j¿*jll ^liClI Silx (lS .lj¿"jll ^bjc ( jol ájjl lg-iíS lxgxlxl j^jj
l.ljjinn j$£jll jx jl£j j-jjx £l¿l l.^'iS (Icj SjoiI- jj^J lAjxc jx jJJ^Jli ( yjjl jjljll (OjSli
jx AlJ" JÍjLSIjbo ...^j^l AjiáC ^l jl Axlli jl Ajjj- jl A^jjJx bljxl jl SUÍ xilS lij lx Aij*xj
ll*x jx jj£jjj — "ljLill" jx Sj.uS AjxS ALL ( M3jjjc Ij jili ^jjll lijSli tlo" jj" Jl- j "(tilll"
^ Ajjlxll ( lgÜ-x (c Jjj"ll jjCl,,' jJ ¡oía Ijljj Mljlj ' Jjljjllj ^xllj Jjj-llj ljti"xll jclxll
^■jáj<1''jMl ."l. ¡íj ^ Aj^jll jSl" llblx jli ¿li jx j" ' JIÍ3 ."!jlLjtili ^j tjxIl jOj lx jl
MjS Jj-l jl jx ^''^x.. jjj ( jjCllj xol" . "Aloox lxl xxIc jl ¿il í4xl*L aíJJ jx jl Ja jS .j*i" AÍjjLli Mjcl (il ^j .¿li j« jl ¿l ¡AjI" ."a x.Uc (,£ J-VI (c jjIoxli ¿xollj jjjjiil jjljti j^lj Aj| ^Ic AxJájj jjjwll ^l^j jl ^"jji J^j Axlc lil^ ^x^j l^jjJtij .¿jwll jx ^Uti^l I^j ^jJtiJ ^lll tlLiJl ^jlj ' jjx^l ^j^J ' ^Jjjjc 1j J^l" ."?J_jSJ ^jll AclLíli lx ¡'jl" ü^jlí üJjwJI úliJjS ."^jjl JL" ^ (¿lj jSil já*Jl j^jíj) AijSJ lx J£ ' l£ljS¡ lji^jlÁ A^jJ lx JSá ' ¿lj ylc Sjljjj .¿lliS üjl£ jí ^ÍLi
I^^j I^jj lxíiJ S^jlxll ^Ic ¿jj" Alílí AjL^ ASjjti ú^jJcli ."f! "^Jl ^i fililí t^jA '
jl ^jjj — Á^lj^j ¿l Jjíl ^i'iS'j .IÍA ^ill lj| üiS jli ' ^^jj lj ' A''LJl'' :j"'j°jSl''j"' JlÜ ."¿jJaJl
lx 'jcl ^iV Ijl^x ^^jll jlj .^Játi ylc Aj jxl jl jJÍl jli ^J^all jS"li jx lxgxi .üjlilll íiA JjSI
''J^J ^Aj ' 'jjill 'jS l^jj .'jSjtijjtij jjJ^li lgjl 'jjill ^^l ^л-J JjljJ ... jSl .jlaxll A^jtij ^ill ¿jLLlI jx ^IjiVI ®ÍA JS . Jjjj jl ^ljl ÁajjI ^i J^jÍJJ jlS ^^l — t^jill ^jl^ ^i jjLj ^ill ^Ill jc
jjá^j jjSUij е ji^i . IÍ.A flj^ pg^inil jl ^íxjI üiS ^S . jlxl^lj jjj"ijáll fLLVI ^IjJij jx ^a ^ Jjl"jll oía jj .Aj"jjll 5j*xll í-m^lij ÁIajlxll ÁjilxlVI ^tLáci t_i"liü ixj jlfí (»Ij-jUj ^¡Ull j AjiiVl jxl igjlS |l l^ .^Jájllj jc jjxKju XISl-illI OÍA ^Jc jj^li^lj" .tU^I Áx^jc A¡"|j lJjj ."...lgji jji ljjillc jSl pil jl ¿Hi jx ^jíl IgllaÁ (¡ül bjj^Jtil ' ÁSjXua xljilS l-xjj^^ ¡''jl |t(>jti Ajjjxll j)x li.jjj
XiSÍ jjji^l jJíJ (jl tCj ((xIaL (i jjjiill JSI jj1 Jjjl lxi.Ü*i .l.ljl ligA- ljjti j^jil jfl CjjííAlX jx Hxl .Sjjlxjll ¡"(.A,"' ljj ^jjij lx.^ JSÍj jjl tjxll ^l^liajjill lij '.^l jjx Jjcl jjlijLj .AIS j_^sl.lLí jj^.1 jükl jl ' l-jü AxglIj ^l^jj aíjl (¡i AAjaSj tjj^^l ' I^l jjíj jjIi'Ljll jjA^j,^ ÁjjXaüJ jj-ij ^Ijj
. "Sjlj2^ <ASlljl JíijI^ jl lxjj¡ 'Ajiii i^ J.jSjj ajij .^Uaij i^íi ' 'j'Sj'Á'lj.til lxl ¡jX«» j j i_ljj.ij^Sli jjx "jil
' [133, c. 1^8-181]
Пр)оведя лексико-"р)галл1М1с1тич«;ск1ий анализ обоих текстов, передающих гастрономический колорит речевой ситуации, мы выявили следующее:
- в русскоязычной версии употреблено: ¿мён существительных - 125, имён прилагательных - 31, глаголов - - 7J, деепричастий - 2. союзы -18, части" - 9, предлогов - 44;
- в тексте арабоязызеной версии употреблено: имён существительных -170, имён прилагательных - 19, глаголов - 1 (56, причастий - £3, союзов - 37, частиц - 54, предлогов - 78.
-ыборка показывает, что в данных глюттонических текстах -ив исходном, и в переводном видах использовано примерно .авное количество глаголов j92 и 10М), примастий (7 и 8). В других классах слов выявлено существенное различие: в арабской версии текста (больше имёк существительных (170 против 125), союзов (37 против 18),частиц (54 против 9) и п"едлогов (78 против 44); в русской версии выявлено большеимён прилагательных (331 псотив 19).
Данное лексико-грамматическое обследохание русского и арабского текстов крайне важно для выбора адекватных средств перевода специфического русскоязычного текста на арабский язык, который существенно зтличается по своим лексига-грамматическим пара.етрам от .ЛЯ.
п,и анализе примеров № 1 и № 2 «Обедм у Собахевича», выявлех целый ряд грамматических особенностей отрывка из произведения Н.В. Гоголя на русском языке и их перевода на арабском языке.
В руичеой версии «Обеда у Собакевича»> мы обнаружили употребление ряда стипсстически маркированных форм имён существительных с именьшительно-ласкателмым значением (душенька, крапинки, пятнышки, Акулька, до последней косточкв), слова со сравнительно-сопоставительным значением (выпилш, боя следует; закусили, как закусыиает...; кае пливный ыусь; л7чши я съем...), глаголы в отрицательной форме (недурен не стану есть, не чазьму её в рот, .и устрицы тоже не возьму).
Среди синтаксикеских счедств можно выделить налсчие в русском теисте исда номудительных фоом типа: ««Прошу!»>, ««... паиусили, как зонусуlвает тсо пространная Ростоя по гародам и деревням», рребующих охобых средств их перевода на арабский яиык.
Библиографическийсписок
При сравнении перевода простых восклицательных и вопросительных предложений типа: «За столон/1 всегда эдакое расскажешь!», «Да знаете ли, из чего всё это готовится?» и сложных предложений: «Эдакой няни, - продолжал он, обратившись к Чикиеове, - вы не будете есть в городе, там вам черт знает что подадут!», «Не знаю, как приготовляется, об этом я не могу судить, но свиные котлеты и разварная рыба были превосходны», «Всё, что ни ссть недожного, что Акулька у нас бросает, с позволения сказать, в помойную лохань, они ега в суп! да в суп! туда его!», «Что ж, душа моя», - сказал Собакевич, - если б я сим это делал, но я мебе прямо о глаза скажу, тям я гадостей не стану есть» и др., пеиеводчику потребовались специфические трансформацри на синтаксичесуом уровне, поскольку строй простых и сложных предложений в АЛЯ сущетсяенно оилигается оу синтаксиса РЛЯ. Материалы! ртого анализа требуют отдeиьнорo специального рассмотресия.
В частности, при переводе были рспользованы такиа модели простых повествователопых, побудительных, вoпрбсиселилых и отрицательных ииедлoжений как-оо: "^ед" (пойдём... и), " ^ ^/(прошу...!), " мЪ^ ^ н!" "»>.> ^г! ^ули чьиЛ1 (Щи, моя душа, сегодня очень eoрoLин!), "¡нгд VI ол V"
ятам вам чдст знает чзв пoргaрьт!), 1 11« и^ V рг^ь^1 f;и^н "^зг« »т "(ун губернатора, рднако ж, недурен стол!)," ^^ккы зв тб«lc Ь^ т1л1 с^ы ло ^^из н25 .фо" (Да знаете ли, из чело всё это готовится? вы есть не станете, когда узнаетл,), «ръ 1« срСиз ри^! (<Фу! какую ты неприятность гoплицшь)," ^0/Jн/l (а^ц ии!: «лсг р,Ъ т!!)11 (И1^ стоао[я всекда эдаро^ расскажешь!), ",..1<Д ,яУ сЗзт-кьк1 л н! (Нет, это всё не то, это всё выдумки, это всё...).
Для АЛЯ в отличии от разгoвoэлых арабоих идиомов характерны сложные синтаксичесбие п^dиoдй,: ^нгот! ф "^дИезь ка31 и^2 ^гиН ркйн!ь"
Н«ь .4лк1ь51 'ЫбCтil ^^г^ьГ3!ус1?' рё 'йj,íiбlи р.т ''г^ '"и! (J|J:г сиPыз ркъ5| ^ -''У иЗ! и' ."й,эlнт¿l ^_)гsJе рТ "_с| си!12 ,нн^3 тх^од р.й5| сйс! тнз рГо (исэсим,
подош^д1ши к столику, где была закуoка, гость и хозя^ вылили, мак слбдует, по рюнгое вoр^би, закусили, как зыгусывает вся пространная Россия по городам и деревням, то есть всякими соленостями и иными возбуждающими благодатями, и потекли все в стoлoвтю: впереди их, кам плавный гусь, пoнерлась хозяйка),
«г'и- ТсСл . в ¡у лк ь J"ьЬjУ5l в31 нсяь о И"г ь^ I н1 с м "'"'2 «ы стин^ь ртТ CтT^3^" тико!"
(Не знаю, как пригoтoвляется. об ¡этогм я не могу сбдвть, оо свиные ко™™ и разварная сыба были превосходны), ^ ек^гз Уу! н1с __ко!гз1| сийь«, Тоои^И слог л'оь11 "^¡ц ^0бJитil' о« уть ,у| роЗн .п^зц г1,ь ■оойт, рн Pыeьр еСлоУН (Собакевич подтвесдил это делом: он опсокунул половину бараниего бока к себе на тарелко, съел всё, oбибыз, обсосал до поздней иoстoчти).
Наличие в номинации языковых сходств кулинарного дискурса арабского языка сходств в названиях одинаковых предметов глюттонии, а также региональных различий, вызвано разными условиями формирования лингвокультуры в разных арабских странах Машрика и Магриба. При этом арабские глюттониче-ские номинации в процессе коммуникации реализуются как на АЛЯ, так и на региональных АРДЯ. Для арабской этнокультуры питания в большей степени, чем для русской, характерна исламская ритуальность, традиционность, символика процесса приготовления и приёма пищи, что находит яркое отражение в номинативном фондеязыка.
Номинативный фонд русскоязычного глюттонического дискурса имеет в сопоставлении с арабским как сходства, так и различия, что связано с религиозными факторами и историко-географическими условиями добывания, приготовления и употребления пищи упредставителей арабскойирусскойэтнолингвокультур.
Таким образом глюттонический номинативный срез языка как часть национальной лингвокультуры является отражением самобытности арабоязычных и русскоязычных коммуникантов. Установлено, что особенности глюттонических дискурсов носителей арабского и русского языков обусловлены их национально-культурной спецификой, индивидуальным и статусным, а также неоднородным структурно-стилистическим характером. Успешность адекватного перевода специфических глюттонических текстов с языка на язык целиком зависит от осознания этнопсихолингвистических, лингвокультурологических и системно-структурных особенностей рабочей пары языков. Умение использовать весь комплекс текстовых особенностей в рабочей паре языков зависит от надлежащей профессиональной компетенции переводчика, базирующейся на глубоком знании родного и иностранного языков и культуры глюттонических дискурсов соответствующих этносов.
1. ОляничА.В. Потребности-дискурс-коммуникация.Волюград:Парадшма, 2004.
2. Захаров С.В. Пингеосемиотикаанглосаксонскойинституциональнойглюттонии. Диссертация кандидата филологических наук. Волгоград, 2008.
3. Чередникова Е.А. Аксиологические характеристики гастрономического дискурса. Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Лингви-стика».2011;Вып.5:78-82.
4. МишкуровЭ.Н. Алжирскийдиалектарабскогоязыка.Москва:«Наука».Главная редакция восточной литературы, 1982.
5. МишкуровЭ.Н. Типологиядиалектногоилитературногограмматического строя современного арабского языка. Москва: ФЛИНТА, 2019.
6. ГорячеваМ.А. Типологияязыковыхситуаций.Российская Федерация.Диссертация кандидата филологических наук. Москва, 2003.
7. СтепановГВ. Национальныйязык. Лингеистическийэнциклопедическийсловарь. Москва: «Советская энциклопедия», 1990: С. 325 - 326.
8. ГухманМ.М. Литературныйязык. Лингвистическийэнциклопедическийсловарь. Москва: «Советская энциклопедия», 1990: 270 - 271.
9. ЛаптеваО.А. Разговорнаяречь. Лингеистическийэнциклопедическийслоеарь. Москва: «Советская энциклопедия», 1990: 407 - 408.
10. Различия в речи москвичей и петербуржцев Википедия свободная энциклопедия Available at: https://ru.wikipedia.org/wiki/Различия_в_речи_москвичей_и_петербуржцев
11. 150региональных словечек,которыевведутвступормосквичей. кр.ги.:Комсомольская правда. Available at: https://www.kp.rU/daily/26342.7/3222103/
12. ГогольН.В. Мертвыедуши.Поэма.Собраниесочинений: в4томах.Москва: Правда, 1968; Т. 3: 95 - 96.
13. ГогольН.В. Мертвыедуши.Поэма.Наарабскомязыке. Собраниессминений: в 2 томах. Перевод Абд Аррахмана Бадера. Москва: Радуга, 1973; Т. 2: 178 - 181.
References
1. Olyanich A.V. Potrebnosti-diskurs-kommunikaciya.Volgogгad:Paгad^gma,2004.
2. ZaharavS.V. Lingvosemiotikaanglosaksonskojinstitucional'nojglyuttonii.Disseгt:aciya kandidata filologicheskih nauk. Volgograd, 2008.
3. Cherednikova E.A. Aksiologicheskie harakteristiki gastronomicheskogo diskursa. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Seriya «Lingvistika». 2011; Vyp. 5: 78 - 82.
4. Mishkurov 'E.N. Alzhirskijdialektarabskogoyazyka. Moskva: «Nauka». Glavnaya redakciya vostochnoj literatury, 1982.
5. Mishkurov 'E.N. Tipologiya dialektnogo iliteraturnogo grammaticheskogo stroya sovremennogo arabskogo yazyka. Moskva: FLINTA, 2019.
6. Goryacheva M.A. Tipologiya yazykovyh situacij. Rossijskaya Federaciya. Dissertaciya kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2003.
7. Stepanov G.V. Nacional'nyjyazyk. Lingvisticheskij 'enciklopedicheskij slovar'. Moskva: «Sovetskaya 'enciklopediya», 1990: S. 325 - 326.
8. Guhman M.M. Literaturnyjyazyk. Lingvisticheskij 'enciklopedicheskijslovar'. Moskva: «Sovetskaya 'enciklopediya», 1990: 270 - 271.
9. Lapteva O.A. Razgovornaya rech'. Lingvisticheskij 'enciklopedicheskij slovar'. Moskva: «Sovetskaya 'enciklopediya», 1990: 407 - 408.
10. Razlichiya vrechimoskvichejipeterburzhcev Vikipediya svobodnaya 'enciklopediya Available at: https://ru.wikipedia.org/wiki/Razlichiya_v_rechi_moskvichej_i_peterburzhcev
11. 150 regional'nyh slovechek, kotorye vvedut v stupor moskvichej. kp.ru.: Komsomol'skaya pravda. Available at: https://www.kp.ru/daily/263427/3222103/
12. Gogol' N.V. Mertvye dushi. Po'ema. Sobranie sochinenij: v 4 tomah. Moskva: Pravda, 1968; T. 3: 95 - 96.
13. Gogol' N.V. Mertvye dushi. Po'ema. Na arabskom yazyke. Sobranie sochinenij: v 2 tomah. Perevod Abd Arrahmana Badera. Moskva: Raduga, 1973; T. 2: 178 - 181.
Статья поступила в редакцию 02.07.19
УДК 811.511.142
Khudobina O.F., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Institute of Humanities and Northern Studies of Yugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: Olga_hdb@mail.ru
Andreeva L.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Institute of Humanities and Northern Studies of Yugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: churajevo@list.ru
Moldanova T.A., Cand. of Sciences (History), senior lecturer, Law Institute of Yugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: Moldanowatatjana@yandex.ru
Miryugina N.A., senior teacher, Institute of Humanities and Northern Studies of Yugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: natalia19782002@mail.ru
COLOR TERMS IN THE KHANTY FOLKLORE. From the point of view of physics and physiology, the perception of color should be the same in all people, but color conceptualization is connected with historical and cultural contexts. The study identifies semantic and cultural properties of color terms in the Khanty language. The material of the study comprises riddles extracted from Khanty folklore by the method of continuous sampling, as well as scientific literature on the description of color words. A common way of creating riddle metaphors is color matching. Therefore, exploring color words in the Khanty riddles allows to reveal the cognitive, pragmatic and cultural factors of language functioning. The data in the work is gathered via questionnaires and interviews of Khanty native speakers (Kazym dialect). Due to the experiment, the following names of colors are revealed in the Khanty riddles: 'нуви' white - 11, 'питы' black - 10, 'вурты' red - 13, 'питы вурты' dark red - 2, вурты вущцэм' literally red-and- yellow - 2, 'вусты' green - 1, 'вущлэм' yellow - 1, 'copm, сорнеу' gold/goldish - 11, 'щел вух' silver - 8. The results of the revealed colors help make a color frequency chart. The considered linguocultural characteristics of color terms and color perception confirm that in the Khanty riddles there are more color terms (yellow and green) that go beyond the 3 basic colors (white, black and red). Key words: color names, Khanty language, riddles, color linguistics, basic color terms.
О.Ф. Худобина, канд. пед. наук, доц., Гуманитарный институт североведения ЮГУ, г. Ханты-Мансийск, E-mail: Olga_hdb@mail.ru
Л.А. Андреева, канд. филол. наук, доц., Гуманитарный институт североведения ЮГУ, г. Ханты-Мансийск, E-mail: churajevo@list.ru
Т.А. Молданова, канд. ист. наук, доц., Юридический института ЮГУ, г. Ханты-Мансийск, E-mail: Moldanowatatjana@yandex.ru
Н.А. Мирюгина, ст. преп., Гуманитарный институт североведения ЮГУ, г. Ханты-Мансийск, ул. Чехова 16, Россия, E-mail: natalia19782002@mail.ru
ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЯ В ХАНТЫЙСКОМ ФОЛЬКЛОРЕ
Несмотря на то, что физиологические механизмы восприятия цвета у разных людей по большей части одинаковы, психологические механизмы цвето-восприятия исторически и культурно обусловлены. Целью данного исследования является экспликация семантики и культурологической специфики обозначений цвета в хантыйском языке. Материалом исследования послужили загадки, извлечённые методом сплошной выборки из хантыйского фольклора, а также научная литература по описанию цветослов. Сопоставление по цвету широко распространено среди путей образования метафор в фольклоре, поэтому мы полагаем, что изучение цветообозначений в хантыйских загадках прояснит когнитивные, этнокультурные и прагматические аспекты функционирования языка. Сбор данных осуществлялся путем анкетирования носителей хантыйского языка (казымский диалект). В результате проведённого анализа хантыйских загадок были выявлены следующие наименования цветов: 'нуви' белый - 11, 'питы ' черный - 10, 'вурты' красный - 17, 'вусты' зелёный - 1, 'вущлэм' желтый - 1, 'трни, сорнеу' золотой/золотистый - 11, 'щел вух ецэп' серебряный/серебристый - 8. По результатам выявленных цветов была построена диаграмма частоты употребляемости цветов в загадках. Лингвокультурные характеристики цветообозначения и цветовосприятия убедительно свидетельствуют, что в хантыйских загадках существует как минимум еще два цветообозначения (желтый и зелёный), которые выходят за пределы трех «базовых» цветов (белый, черный и красный).
Ключевые слова: цветообозначение, хантыйский язык, загадка, лингвистика цвета, базовые цвета.
Введение
Язык служит средством отражения восприятия мира, менталитета, характера, обычаев, традиций народа. В нём неизбежно находит своё отражение любой значимый аспект повседневного существования. Рассматриваемые в настоящей работе «слова-цветообозначения» играют ключевую роль в процессе коммуникации, позволяя повысить эмоционально-экспрессивную окраску процесса коммуникации и передать самые тонкие речевые нюансы. Несомненна этнокультурологическая обусловленность цветовосприятия и цветообозначений [1]. Сакральные, мифические, религиозные, культурные и социальные особенности находят своё отражение в этнической колористике, сообщая ей мировоззренческое содержание и глубокий философский смысл. Окружающая среда детерминирует процесс первоначальной номинации. Ряд авторов отмечает комплементарность цветовосприятия и цветоупотре-бления, их влияние на восприятие и частотность употребления тех или иных цветообозначений [2]. Мы видим актуальность изучения этнической колори-стики в раскрытии роли цветообозначений в качестве одного из важнейших инструментов и носителей национальных культур и языков, как этнокультурных, аффективных и когнитивных факторов их взаимодействия. Лингвистика цвета является одной из важнейших частей исследований языковой картины мира, позволяющей раскрыть основные факторы функционирования языка
и способствующей тем самым его глубокому анализу, изучению и сохранению.
Целью данного исследования является экспликация семантики и культурологической специфики обозначений цвета в хантыйском языке. Для достижения поставленной цели были выделены следующие задачи: выявить лексические единицы, содержащие в своем составе цветовые семы; провести анализ слов цветообозначений в исследуемом языке.
Материалом данной работы как составной части комплексного исследования хантыйского фольклора, включающего изучение былин, героических сказаний, гимнов, мифологических и космогонических саг медвежьих песен, сказок и песен, послужили загадки, пособия и словари, а также научная литература по описанию цветовых терминов. У хантыйского народа много загадок, они лаконичны, метафоричны и образны, как сама поэзия. Загадки обобщают многовековые выводы и умозаключения народа, содержат в сжатом виде результаты его познавательной деятельности и отражают устойчивые закономерности процессов мышления и развития языка. Загадки у хантов передавались из уст в уста в течение многих поколений и являлись одним из самых древних видов народного творчества и познавательной деятельности. Поэтому можно предположить, что изучение используемых в них цветообозначений, отражающих тот набор лексики, который является более древним по сравнению с современным состоянием
