Апофатический метод: исторический контекст и современные эвристические перспективы Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ

АПОФАТИЧЕСКИЙ МЕТОД: ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ И СОВРЕМЕННЫЕ ЭВРИСТИЧЕСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ.

Пряженцева Екатерина Вячеславовна

кандидат философских наук Центр Гуманитарного Образования Национальной Академия Наук Украины

Киев, Украина

Аннотация. Объектом данной статьи является апофатика. Апофати-ческий метод изначально возникает и разрабатывается как метод гносеологии, целью которого является познание Абсолюта. Центральной категорией апофатики является категория «ничто». Суть данного метода состоит в проведении последовательного отрицания с целью получения позитивного знания. Предметом исследования является анализ исторического контекста апофатики, а также выяснение современных эвристических перспектив этого направления. В частности, применение апофатического метода в феноменологии политики, а именно, для анализа такого феномена как «молчание» политической оппозиции в тоталитарных и нео-тоталитарных режимах.

Ключевые слова: апофатический метод, апофазис, ничто, невозможность, молчание, феноменология политики.

Annotation. The object of this article is the apophaticism. The apophatic method has been originally developed as a method of epistemology, the purpose of which is the knowledge of the Absolute. The central category of the apophatic approach is the category of "nothing". The essence of this method consists in successive negation in order to obtain the positive knowledge. The article is devoted to the analysis of the historical context of the apophatic approach as well as to the clarification of contemporary heuristic prospects of the apophatic method. In particular, it could be used for the phenomenology of politics, namely, for the analysis of such phenomenon as the «silence» of political opposition in totalitarian and neo-totalitarian regimes.

Keywords: apophatic method, apophasis, nothing, impossibility, silence, phenomenology of politics.

Вопрос о ничто является одним из основных вопросов, которые не перестают быть предметом теоретического интереса на протяжении всей истории цивилизации.

«Этого нет никогда и нигде, чтоб не-сущее было,

Ты от такого пути испытаний сдержи свою мысль» [4, 301].

И, тем не менее, человечество не перестает устремлять свои помыслы именно на этот «путь испытаний». И, хотя в данной статье нас будет инте-

ресовать традиция европейского рационализма, следует отметить, что внимание к категории «небытия», «ничто» выходит далеко за рамки и Европы, и рационализма.

Наиболее ранние проявления апофатических форм мышления можно встретить в древнеиндийских Упанишадах. В частности, в Брихадаранья-ка-упанишаде Брахман здесь определяется посредством отрицания как «не то и не это». В Брахма-сутрах можно найти положение, согласно которому: если мы отрицаем нечто несуществующее, мы тем самым указываем на нечто существующее.

В буддизме есть категория вопросов, на которые Будда отказывается отвечать и это молчание Будды и есть наиболее адекватным ответом, поскольку ответы на четырнадцать безответных вопросов не могут быть даны посредством языка. Эти вопросы касаются конечности или бесконечности Вселенной, тождества или различия души и тела, смертности или бессмертия души и т.д.

Средневековый мыслитель - представитель школы Адвайта Веданта в индуизме - Шанкара полагал, что познание Брахмана как трансцендентного ноумена возможно только посредством последовательного отрицания каждого явления, включая язык, Бхартрихари же полагает, что язык как таковой имеет феноменальное и ноуменальное измерения и именно благодаря ноуменальному измерению языка проявляется Брахман.

Основополагающая книга даосизма «Дао де Цзин» начинается с утверждения о том, что то, что может быть описано словами, не является настоящим Дао, поскольку оно не имеет ни имени, ни форм.

Аналогом апофатического и катафатического богословия в исламской традиции являются такие направления как «лахут салби» (отрицательная теология) и «низам аль лахут» (позитивная теология). Основными сторонниками катафатической методологии и антропоморфных представлений об Абсолюте в исламе были представители школы Калам. С ними полемизировали с позиций апофатической теологии мутазилиты и, в частности, Имам Васил ибн Ата.

В иудаизме Бог как создатель всего находится вне своего творения, вне пространства и времени и как таковой он не может быть выражен и познан средствами этого мира. Как следствие, апофатическое богословие играет роль основного метода познания Бога в иудаизме. Визуально непознаваемость ветхозаветного Бога передается в описании разговора Моисея с Богом, в течение которого Господь скрыт густым облаком. «Цимцум» - одно из основных понятий каббалы, согласно которому Бог «ограничивает» свою бесконечную и неописуемую сущность, с тем чтобы создать пространство, в котором может существовать конечное сущее. Средневековый раввин и философ Бахья ибн Пакуда утверждал, что наша неспособность описать Бога связана с его абсолютным единством. Неделимое не может быть познано, поскольку оно должно быть свободно от свойств. Идея абсолютной простоты Бога нашла свое развитие в более

поздний период развития еврейской философии, в частности, в трудах Маймонида и Сэмюэля ибн Тиббона. По всей видимости, именно Маймо-нид был первым еврейским философом, который отчетливо представил доктрину отрицательной теологии, описывая Абсолют при помощи атрибутов, которыми он не обладает.

Категория «небытия», «ничто» была одной из центральных категорий древнегреческой философии, начиная от ее истоков (Гераклит, Парменид) и до традиций неоплатонизма. Именно в контексте различения бытия и небытия древнегреческой философии удалось провести одну из важнейших для философии дистинкций - различение «бытия» и «сущего». Тождественность бытия в сущем было выражено Парменидом следующим образом: «бытие есть нечто в существующем, что не рождается и не погибает в нем. К тому же еще оно не меняется» [5, 296]. Что же касается самой категории «небытия» и «не-сущего» или же, говоря иными словами, «небытия» в его субстанциальном аспекте или «ничто» с потенцией «нечто», то есть некоторые сомнения по поводу того, был ли он осмыслен в контексте античной философии. Можно сказать, что Плотин был одним из основателей апофатического метода в европейской интеллектуальной традиции. В своей работе «Эннеады» Плотин рассуждает о том, что Единое как предельная реальность является по сути своей ничем.

Средневековая философия в лице Максима Исповедника, Псевдо Дионисия Ареопагита, Григория Нисского, Симеона Нового Богослова представляет исключительные примеры обращения к апофатике в качестве богословского метода. Псевдо Дионисий Ареопагит и Максим Исповедник утверждали, что негативная теология превосходит положительное богословие. Как полагал Максим Исповедник, для нашего разума, который «болен грехом», via negativa - путь отрицания - единственный путь к высшему знанию. Отрицательное богословие играет важную роль в работах Климента Александрийского, Иоанна Златоуста и Василия Великого. Иоанн Дамаскин также использовал метод апофатики.. Фома Аквинский полагал, что положительное и отрицательное богословие следует рассматривать как диалектически дополняющие друг друга методы, которые составляют единство. Отрицательная теология была представлена также и в восточной христианской традиции, в частности, у Григория Паламы. Философские традиции Возрождения и Нового времени были отмечены меньшим вниманием к категории «ничто» и, тем не менее, «De docta ignorantia» Николая Кузанского - блестящий пример методологии получения знания из незнания. В современной же философии также можно найти примеры применения апофатического метода. В частности, можно рассматривать в качестве примера апофазиса трансцендентальную и эйдетическую редукцию Гуссерля. Практика differance Деррида настолько схожа с методологией апофазиса, что самому Деррида пришлось потратить довольно много времени, чтобы объяснить, чем differance отличается от отрицательной теологии с методологической точки зрения.

Средневековая и современная европейская традиции философствования имеют много общего, причем, общность эта не случайна, ибо в первом случае мы имеем дело с философией текста, а во втором - с философией языка и философией дискурса. Эти параллели между средневековой и современной философией могут стать основой для применения наработок средневековой философии в современном контексте.

Современным аналогом «De docta ignorantia» можно назвать работу Нассима Талеба «Черный лебедь. Под знаком неопределенности», а цитата Николая Кузанского: «не будет более совершенного постижения, чем явить высшую умудрённость в собственном незнании»[1] вполне точно передает квинтэссенцию исследования Талеба. Нассим Талеб не является профессиональным философом и, как следствие, работа не была вписана автором в контекст философской традиции, что несомненно могло бы обогатить эту и без того блестящую концепцию. Категорию «ничто» и ее разновидности - молчание, невозможность, недеяние - трудно концептуализируемы, но при этом в контексте современной философии они могут стать основой исключительно плодотворной методологической перспективы.

Лингвистический поворот открыл в философии ХХ века блестящую эвристическую перспективу, которая не исчерпала себя и поныне. Исследование мира с точки зрения того, что может быть о нем сказано является плодотворным методологическим приемом. Однако, процедура апофазиса в контексте исследования того, что не может быть сказано о мире представляет особый интерес. Подобно тому как средневековая «философия текста» дополнила катофатическое богословие апофатическим (отрицательным) богословием, «молчание» может быть не менее интересным предметом философского исследования, чем то, например, о чем язык может рассказать. Однако, такое исследование «присутствия отсутствия» возможно только на основе апофатического метода. Так, например, подобное исследование может быть продуктивным в области феноменологии политики, в частности, при анализе молчания оппозиции в тоталитарных и нео-тоталитарных режимах.

Феноменология политики предполагает исследование структур власти как структур смысла и анализ тех коммуникативных структур, которые лежат в основе того или иного механизма формирования общественного консенсуса. В свою очередь, механизм формирования консенсуса в обществе является краеугольным канем формирования политического режима. Термин «тоталитаризм» возник в 20-х годах прошлого столетия. В работе «Тоталитарная диктатура и автократия» Карл Фридрих и Збигнев Бжезин-ский сформулировали ряд признаков так называемого «тоталитарного синдрома» и в качестве наиболее характерных его признаков они указывают на наличие господствующей идеологии и единственной партии, как правило, возглавляемой одной харизматической личностью. Эта «узурпация» политического пространства находит свое абсолютное отражение в струк-

турах смысла и коммуникации. Непременным «действующим лицом» тоталитарных и нео-тоталитарных режимов является молчание оппозиции и народа (возможно, именно поэтому в западной политической науке тоталитарные режимы определяются через противопоставление «ответственным» режимам). При всей очевидности наличия фактора молчания при тоталитаризме, это явление как таковое крайне тяжело концептуализировать в то время как апофатическая методология предоставляет такую возможность.

Литература:

1. Кузанский Н. Об ученом незнании. [Электронний ресурс]. - Режим доступа: http: //www.theosophy.ru/lib/de docta.htm

2. Мамардашвили М. Психологическая топология пути — М.: Фонд Мераба Мамардашвили, 2014. — 1232 с.

3. Нечунаев В.В. Категория ничто и смысл негативности в апофатике Мейстера Экхарта. автореферат диссертации на соискание

ученой степени кандидата философских наук Новосибирск 2005 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http: //cheloveknauka.com/kategoriya-nichto-i-smysl-negativnosti-v-apofatike-meystera-ekharta

4. Платон, Сочинения, т. 2 - М. «Мысль» 1993 - 552 с.

5. Парменид. О природе. - В кн.: Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. М.: Наука, 1989, 596 С...: .

ТРАКТОВКА ВЗАИМОСВЯЗИ ЕСТЕТСВЕННЫХ ЗАКОНОВ И ОБЩЕСТВА В ФИЛОСОФИИ Г. СПЕНСЕРА

Ромашкина Альбина Бариевна

Студент-магистрант, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова,

Российская Федерация, Москва

Аннотация: английский мыслитель XIX в. Г. Спенсер был позитивистом, поэтому свою политико-правовую и социальную теорию строил на принципах естественных наук. Для него основным критерием истинности естественного права являлась его непротиворечивость, логическая доказательность и возможность проверки фактов с помощью природных законов. Устанавливая влияние нарушений природных принципов на жизнь общества, Спенсер утверждал, что законы природы должны быть одним из важнейших факторов общественного устройства.

Abstract: an English philosopher of the nineteenth century, Spencer was a positivist, therefore, his political, legal and social theory built on principles of the natural Sciences. For him, the chief criterion of the truth of natural law was its consistency, logical validity and verifiability of the facts with the help of natural laws. Establishing the impact of violations of natural principles on society,