CC BY
274
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЯЗЫКОВЫХ СИСТЕМ
УДК 811.11-112
Е. В. Комлева
Апеллятивность в языке и речи (на материале современного немецкого языка)
Appeal in Language and Speech (on the basis of a contemporary German language)
Предметом научного анализа в настоящей статье является функциональносемантическая категория апеллятивности, объединяющая различные варианты значения побуждения к действию. Функционально-семантическая категория апеллятивности рассматривается в языке и речи с опорой на понятие апеллятивной категориальной ситуации, понимаемой как абстрактный инвариант реальных жизненных ситуаций, в которых адресат испытывает волеизъявление со стороны адресанта.
The subject of this scientific work is the function-semantics category of appeal. This function-semantics category is considered in the language and in the speech. The fulcrum for the considering of the function-semantics category is the concept of the categorical situation. The categorical situation is understanding as an abstract invariant of life-situations, in which an addresser influences an addressee.
Ключевые слова: функционально-семантическая категория,
функционально-семантическое поле, категория апеллятивности, функция, категориальная ситуация, апеллятивный текст, регулятивный текст.
Key words: Function-semantics category, function-semantics field, category of appeal, function, categorical situation, appeal text, regulate text.
Материалом для исследования выбраны тексты, в основе появления и функционирования которых заложена апеллятивность как функционально-семантическая категория, являющаяся фактором образования таких текстов. Сопоставление апеллятивных текстов позволяет выявить определенную системность в способах реализации апеллятивности как одного из дифференциальных признаков.
Исследование апеллятивности как функционально-семантической категории не проводилось ни в отечественной, ни в зарубежной лингвистике, однако осмыслению отдельных аспектов этой проблематики посвящены работы И. С. Андреева, 1971; К. Бюлера, 1993, В. В. Виноградова, 1959; А. В. Бондарко, 1978; Е. Отто, 1954; Х. Пауля, 1960; Е. И. Шендельс, 1998; Г. А. Золотовой, 1979; А. В. Исаченко, 1960; А. А. Леонтьева, 1969; О. И. Москальской, 1981; В. С. Храковского; А. П. Володина, 1974.
‘Кандидат филологических наук, Оренбургский государственный
педагогический университет; email <elenakmleva@rambler.ru>
Многие исследователи обращаются к апеллятивной функции языка, рассматривая ее как частную языковую функцию, в которой проявляются базовые функции языка - коммуникативная и когнитивная [16, 5, 23, 24, 10, 15, 1]. Так, например, Ю. М. Маслов определяет апеллятивную функцию следующим образом: «... служить средством призыва, побуждения к тем или иным действиям» [16: 9]. К. Бюлер указывает на наличие тройственной функции языка: экспрессии, апелляции, репрезентации, которые представляют собой различные назначения речевых высказываний: репрезентативная -сообщение, экспрессивная - выражение эмоций, апеллятивная -побуждение к действию [5: 31]. Р. О. Якобсон пишет о том, что (конативная) апеллятивная функция соответствует получателю сообщения, на которого ориентируется говорящий, пытаясь тем или иным образом воздействовать на адресата, вызвать его реакцию. Грамматически это часто выражается повелительным наклонением глаголов, а также звательным падежом [23: 198-199]. К.Бринкер, в свою очередь, отмечает, что апеллятивная функция выполняется не только императивом глагола, но и формами обращения; она основана на том, что «получатель» доступен отправителю в качестве адресата, и это вызывает необходимость в учете отправителем фоновых знаний своего адресата [24: 58]. В каждом из определений апеллятивной функции указывается на реализацию с ее помощью воздействия адресанта на адресата с целью побуждения его к совершению действия: речевого или посткоммуникативного. Важно отметить, что апеллятивную функцию часто оказывается трудно отделить от фатической (контактоустанавливающей) [ср. 5, 1, 15]. Фатическая функция сливается с апеллятивной. Фатическая функция, будучи для собеседника призывом к установлению (поддержанию, прерыванию) коммуникации, т. е. призывом к неречевому действию, актуализирует одновременно и апеллятивную функцию. Вслед за К. Бюлером [5: 32] считаем целесообразным рассматривать данные функции в
инклюзивном отношении, употребляя в дальнейшем термин
«апеллятивная функция», поскольку фатическая и апеллятивная функции имеют одно назначение - установление контакта с собеседником с одновременной реализацией волеизъявления отправителя сообщения в целях побуждения адресата к совершению действия.
В языке апеллятивная функция реализуется разноуровневыми языковыми средствами с семантикой побуждения к действию. Объединение разноуровневых языковых средств на основе общности семантической функции называется в функциональной грамматике функционально-семантической категорией [4]. Апеллятивность
трактуется нами как функционально-семантическая категория. Использование термина «функционально-семантическая категория апеллятивности» находит известное основание в том, что критерием
для выделения рассматриваемой категории является общность семантической функции взаимодействующих языковых элементов: побуждение к действию, ориентированное на разные типы адресата. В структурном отношении функционально-семантическая категория апеллятивности представляет собой поле. Основу для определения апеллятивности как функционально-семантического поля (ФСП) дает общность семантики (наличие семантического инварианта побуждения к действию) и взаимодействие входящих в него языковых средств (их сочетаемость/несочетаемость в тексте, возможность замены одного средства другим в определенных условиях). В роли компонентов ФСП апеллятивности выступают различные конструкции с семантикой прямого и косвенного побуждения к действию, обращения, вопросительные предложения. Семантическая близость обращений, побудительных и вопросительных конструкций представляется достаточно очевидной, поскольку все они выполняют одну и ту же апеллятивную функцию: обращение побуждает к принятию участия в коммуникативном процессе, различные конструкции с семантикой побуждения к действию - делать, вопрос побуждает говорить (реже делать). Таким образом, обращения, конструкции с семантикой прямого и косвенного побуждения к действию, вопросительные предложения имеют сходное функциональное назначение - побуждение адресата к действию, различие состоит в характере действия: при помощи обращений и побудительных конструкций реализуются как речевые, так и неречевые действия, а при помощи вопросительных предложений, как правило, речевые действия.
ФСП апеллятивности представляет собой макрополе и имеет трехчленную структуру. Трехчленная структура определяется тремя типами отношений семантики апеллятивности к синтаксической структуре предложения, а также различием в характере побуждения к действию (речевому/неречевому). Первый тип, определяющий одну из сфер рассматриваемого поля - микрополе вокативности, вторая сфера данного поля - микрополе побудительности и третья -микрополе интеррогативности. Микрополе вокативности является ядром макрополя апеллятивности. Помещение микрополя вокативности в ядро макрополя апеллятивности обусловлено не только семантикой слова апеллятивность (от фр. appeller -обращаться, призывать, побуждать; appellieren (нем.) - обращаться), но и назначением самого обращения, которое состоит в том, чтобы подготовить условия для начала общения: обращение называет адресата и побуждает его к участию в коммуникативном процессе. Микрополя побудительности и интеррогативности находятся с ядром -микрополем вокативности - в причинно-следственных отношениях.
В каждом микрополе выделяется доминанта, т. е. конституент поля: а) наиболее специализированный для выражения данного
значения; б) передающий его наиболее однозначно; в) систематически используемый [9: 10]. Вокруг доминанты группируются наиболее тесно с ней связанные конституенты, образующие ядро поля. Конституенты, отдаленные от ядра, располагаются на периферии поля.
Микрополе вокативности имеет своей доминантой бицентрическую структуру, представленную средствами синтаксического уровня - номинативными предложениями-обращениями, а именно обращениями-регулятивами и адресующими обращениями. С помощью регулятивов говорящий регулирует, определяет соответствующий тон общения, придает ему более официальный или «интимный» стиль, отмечая одновременно с этим то или иное распределение ролей в конкретной ситуации общения. Обращениям, создаваемым на базе полнознаменательных слов (номинации родства, собственные имена, признаки профессии, социального положения и т. д.), отводится роль адресующих элементов текста. Адресующие обращения, кроме основного назначения - привлечения внимания адресата, побуждения его к общению, обладают собственной семантикой номинативного (идентифицирующего), дейктического характера. Они квалифицируют слушателя (читателя) как адресата речи. Ядро микрополя вокативности образуют средства морфологического уровня -местоимения (например, du, sie, ihr), которые в качестве дейктиков указывают на адресата, не называя его. Данные местоимения выполняют функцию прямых обращений. На периферии поля находятся косвенные обращения в 3-м лице, адресованные определенному лицу или группе лиц, например: Hat die Dame einen Wunsch?
Доминантой микрополя побудительности является тематическая группа глаголов волеизъявления (bitten, befehlen, auffordern, fordern, emfehlen). Определение таких глаголов как доминантного компонента микрополя побудительности основано, прежде всего, на критерии наибольшей точности выражения оттенков, интенсивности побуждения и регулярности реализации апеллятивных отношений. К ядерным элементам микрополя побудительности относятся формы императива. На периферии поля побудительности находятся лексико -грамматические средства: модальные глаголы mussen, durfen,
конструкция sein + zu + Infinitiv, а также прилагательные, причастия со значением необходимости, долженствования, выступающие в предложении в качестве предикатива.
Четкую грань между центральными и периферийными элементами микрополя интеррогативности установить трудно. Компонентами микрополя интеррогативности являются вопросительные предложения с вопросительным и без
вопросительного слова. В вопросе всегда присутствует побуждение к коммуникативной реакции, но специфика вопросительной конструкции состоит в том, что чаще каузируется речевое действие (за исключением конструкций типа Wurden Sie das fur mich tun?), тогда как конституенты микрополя побудительности выражают побуждение к неречевому действию. Разграничение между неречевыми действиями (сфера микрополя побудительности) и речевыми действиями (сфера микрополя интеррогативности) не абсолютно: так, для глаголов речи типа sagen, erzahlen, antworten и т. п. эта оппозиция утрачивает смысл, поскольку с их помощью каузируются только речевые действия: Sagen Sie bitte...
Семантическая близость конституентов микрополя интеррогативности и микрополя побудительности представляется достаточно очевидной, поскольку отдельные вопросительные конструкции регулярно выступают заместителями ядерных и доминантных компонентов микрополя побуждения, например: Wann darf ich Sie besuchen?
Таким образом, группировка разноуровневых средств языка служит для выражения вариантов семантической категории апеллятивности и представляет апеллятивность как функциональносемантическое поле. Апеллятивность является функциональносемантической категорией, поскольку обладает всеми ее признаками: общностью семантической функции реализующих ее языковых единиц - выражением побуждения к действию
(речевому/посткоммуникативному); взаимодействием лексических и грамматических элементов; членением на центр и периферию.
Понятием, которое в концепции А. В. Бондарко связывает функционально-семантическую категорию с речью, является категориальная ситуация [4: 23]. Если понятие ФСП соотносится с представлением о функционально-семантической категории и упорядоченном множестве средств ее выражения в данном языке, то понятие категориальной ситуации служит для анализа функционирования вариантов данной функционально-семантической категории, выражаемых в высказывании. Понятие категориальной ситуации в терминах А. В. Бондарко является проекцией функционально-семантической категории и ФСП на уровень текста. Указывая на принадлежность апеллятивности к функциональносемантическим категориям, отметим, что термин «функциональносемантическая категория» подчеркивает деятельностную сторону, т. е. актуализацию категории в речи, и позволяет рассматривать в данной концепции взаимосвязь различных блоков ФСП апеллятивности в категориальной ситуации, в единой функционирующей системе -тексте как области реализации апеллятивного смысла. Речь идет о возможности выделения функционально-семантической текстовой
категории, являющейся продолжением функционально-семантической категории в смысле выхода в широкий контекст, в речевую реальность, в действительную, а не потенциальную коммуникацию. В условиях реальной коммуникации группировка, объединение языковых и речевых средств для выполнения определенной семантической функции будет определяться не только традиционными моделями языка, но и внеязыковым контекстом. Отсюда следует широкий и глубокий учет экстралингвистической действительности, а не замыкание на лексико-грамматической системе языка и, естественно, более широкое понимание термина «функция».
Как известно, понятие-термин «функция» употребляется в языкознании, по меньшей мере, в двух значениях: 1) роль языковой единицы в системе языка, так называемая лингвистическая функция, 2) функция языка как организованного целого, выполняющего свое предназначение, т. е. социальная функция [1: 33-34]. Между этими определениями нет непроходимой грани, напротив, они взаимосвязаны, взаимопроникаемы. В первом случае с понятием «функция» связывается динамика внутри системы языка, обычно без специального выхода в экстралинвистические области, в типологию речи, т. е. по существу трактовка языка в денотативно-десигнативном аспекте. Для полноты изучения и описания языка этот подход должен дополняться другим, при котором специальным предметом становится язык, «взятый» в процессах реального, а не потенциального функционирования, когда налицо реализация языковой коммуникации, а не ее возможность. При подобном анализе происходит «выход» в текст, в ситуацию общения, в типологию речи, опирающуюся на закономерности употребления языка в различных сферах общения. Существенно то, что если в модели языка, соответствующей пониманию его функции в первом значении, «функционирование» обычно рассматривается как простая реализация языка в системе, а принцип языковой системности определяется значимостью ее единиц в этой системе, то во втором случае, когда язык понимается как система, функционирующая в реальных процессах коммуникации, в речевой деятельности, принцип организации этой системы и ее функционирование будет качественно иным, он обусловлен целями и задачами общения. Именно цели и задачи общения как бы «дирижируют» этой системностью, организуют ее. При этом нельзя разрывать формальную (строевую) и функциональные стороны, они должны составлять один аспект исследования.
В аспекте трактовки языка как функционирующей системы с учетом не только первого, но и второго значения слова функция немецкий исследователь К.Бринкер определяет текст как функционирование языка, функциональный критерий является
главным в его типологии текстов [24]. Классификация К. Бринкера основана на определении доминирующей текстовой функции, под которой понимается «доминирующее коммуникативное намерение отправителя, выраженное в тексте в соответствии с существующими конвенциями» [24: 77]. Так, в данной классификации рассматривается класс текстов с доминирующей апеллятивной функцией (тексты с доминантой «обращение/требование» (dominant auffordernde Texte) и соответствующие данному классу виды текстов (товарная реклама, партийная программа, газетный комментарий, прошение, заявление) [24: 112]. Принимая всю основательность предложенной
классификации, считаем возможным внести в нее определенные уточнения, которые позволяют разграничить тексты, объединенные единой апеллятивной функцией, на чисто апеллятивные и регулятивные.
Для того чтобы установить характеристики, отличающие чисто апеллятивные тексты от других малоформатных текстов закрытого типа и аналогичного коммуникативно-прагматического содержания (от регулятивных текстов [21]), необходимо выявить структурные, семантические, синтаксические особенности первых.
В данном исследовании принимается определение текста, согласно которому текст есть некая система смысловых единиц разной степени сложности, комплектности и значимости (с точки зрения достижения целей коммуникативно-познавательной деятельности), функционально (т. е. для конкретной цели/целей), объединенных в единую семантико-смысловую структуру общей концепцией (замыслом) [11: 135]. Применительно к чисто
апеллятивным текстам следует заметить, что концепция (главная мысль) основная идея - побуждение конкретного адресата к совершению речевого или посткоммуникативного действия, должна иметь эксплицитное выражение при помощи определенной совокупности взаимодействующих языковых единиц, которые репрезентируют присутствующую в тексте функциональносемантическую категорию апеллятивности.
Структурная организация апеллятивных текстов имеет определенные закономерности, которые проявляются в обязательном наличии в препозиции к тексту характеризующего обращения, называющего реальное лицо индивидуального или коллективного характера, вступления, содержащего информацию о существующем положении вещей, основной части, включающей аргументы, свидетельствующие о необходимости совершения адресатом определенного действия, заключения с выраженной эксплицитно иллокутивной целью - побуждения конкретного адресата к действию, реквизита подпись (в письменных текстах).
Особо следует отметить конституирующую роль обращения в апеллятивных текстах. Обращение является связующим элементом, цементирующим текст. Обозначая конкретного адресата, адресант разворачивает коммуникативную стратегию с ориентацией именно на данного адресата. Замена или изъятие обращения из текста приведет к разрушению структуры последнего. Прямое обращение служит своеобразной скрепой апеллятивного текста. Обращение является первым элементом сквозной многочленной номинационной цепочки, на базе которой происходит семантическая организация
апеллятивного текста [7: 78]. Цепочку, пронизывающую весь текст, начинает характеризующее обращение - прямая номинация адресата, далее цепочку образуют различные виды повтора: простой,
варьированный, местоименный.
Важным структурным критерием для характеристики типа текста является, как известно, форма развития его темы [24: 61]. Согласно типологии текстов К. Бринкера апеллятивные тексты обладают аргументативным развертыванием темы. Такое тематическое
развертывание Бринкер называет персуазивным (там же).
Понимая тему текста как содержательное ядро, сопоставимое с авторским замыслом в целом, заметим, что тема апеллятивного текста тяготеет к речевой форме рассуждения. Рассуждение - это когнитивный процесс, в основе которого лежит логически развивающаяся мысль; структурирование и логика развития мысли эксплицируются в языковой организации текста [7: 168]. Для
обоснования своей точки зрения автор рассуждения приводит схему доказательств, аргументов. Аргументами в апеллятивном тексте является изложение обстоятельств (например, в листовках, военных приказах), которые привели к необходимости совершения адресатом действия. Используя терминологию Н. М. Разинкиной [20: 168], можно сказать, что в апеллятивном тексте реализуются «затекстовые ретроспективные связи» (ранее имели место следующие факты, положения вещей) и «проспективные текстовые связи» (данный адресат должен совершить определенное действие, чтобы изменить, улучшить, исправить положение вещей). Аргументация представлена в виде семантических отношений причинности и следствия. Развитие темы в апеллятивном тексте проходит следующие стадии: а) тезис; б) объяснение причины; в) следствие: г) еще одно следствие,
вытекающее из предыдущего; д) подкрепление предыдущей мысли эксплицитным выражением иллокутивной цели. Приводимые адресантом аргументы служат тактиками в рамках общей коммуникативной стратегии побуждения конкретного адресата к совершению действия и являются логическим переходом от рассуждения о необходимости совершить действие к формулировке самого побуждения к действию.
Исследовательский материал показывает, что апеллятивность как функционально-семантическая категория регулярно представлена в текстах, где речевое воздействие планируется с ориентацией на конкретного адресата, т. е. воздействие осознается адресантом как иллокутивная задача. Именно наличие адресата, обозначенного в начале текста при помощи обращения, требует от адресанта при построении аргументов постоянного учета партнера по коммуникации, его социального статуса, опыта, уровня знаний, эмоционального состояния, мотивационной направленности, «подталкивает» к применению коммуникативных стратегий и тактик для достижения оптимального воздействия и побуждения данного адресата к действию. Коммуникативная апеллятивная целенаправленность диктует выбор репертуара языковых средств, которые используются при порождении текста. Выбор адресантом того или иного языкового средства при создании апеллятивного текста зависит от сферы общения и статуса партнера по коммуникации. Необходимо отметить, что адресант апеллятивного текста далеко не всегда является прескриптором, его социальный или ситуативный статус может быть ниже статуса адресата или равен последнему.
Что касается структурно-синтаксической организации апеллятивного текста, то, не рассматривая подробно языковые средства связи, описанные в специальной литературе [3, 9, 17 и др.], отметим, что в апеллятивном тексте сцепление каждого предложения с последующим происходит через один из языковых элементов структуры предложения - т. е. при помощи цепной связи, при которой последующее предложение вытекает из предыдущего [7: 81]. Цепная связь обеспечивает логичность и последовательность изложения, что является важным условием для успеха коммуникации, осложненной возможными статусными различиями коммуникантов и необходимостью получения ответной реакции адресата - совершения им определенного действия.
Наличие структурных, семантических и синтаксических особенностей организации текстов с доминирующей апеллятивной функцией позволяет сделать заключение о существовании класса -хотя и малочисленного - апеллятивных текстов, к которому относятся тексты военной и политической пропаганды (листовки, плакаты, агитационные выступления политиков), военные и гражданские приказы, распоряжения, религиозные проповеди, деловые письма (различные письма-просьбы, рекламации), заявления о приеме на работу, частные письма.
Необходимо упомянуть о наличии текстов, которые имеют схожее коммуникативно-прагматическое содержание, но не в полной мере наделены совокупностью описанных дифференциальных признаков. К данным текстам относятся различные рецепты, инструкции, тексты законов, уставов, рекламные тексты, дипломатические ноты, тексты
различных вывесок, объявлений [21]. Тема регулятивного текста тяготеет к описанию и реализует проспективные связи, что проявляется в отсутствии указания на сложившуюся ситуацию, приведшую к необходимости совершения адресатом действия, так как в тексте описываются не события, а ряд действий, которые должны привести читателя к поставленной цели, описание очень часто обеспечивается каталогизирующей композицией, семантическая организация текста базируется на нескольких разнообъектных номинационных цепочках, каждая из которых образует отдельную микротему, в структуре текста между предложениями существует параллельная связь, автор текста всегда является прескриптором и выражает побуждение к действию с четким указанием на способ его выполнения, описывая алгоритм действий, который должен совершить виртуальный, обобщенный адресат.
Таким образом, мы можем выделить следующие характеристики класса апеллятивных текстов: малоформатность, жесткая структура, наличие характеризующего обращения в препозиции к тексту, семантическая организация текста на базе сквозной многочленной номинационной цепи, вербализованность основной интенции текста -побуждение конкретного адресата к действию без указания на способ выполнения последнего, аргументативное развертывание темы, реализация ретроспективных затекстовых и проспективных текстовых связей, цепная связь между предложениями и абзацами текста.
Рекламные тексты и дипломатические ноты обладают всеми характеристиками апеллятивных текстов, за исключением характеризующего обращения в препозиции к тексту и вербализованной иллокутивной цели - побуждения адресата к действию. Названные тексты не ограничиваются только одной иллокутивной целью - побуждением адресата к действию. Чаще всего они преследуют и другие цели, например, общественное информирование (рекламные тексты, дипломатические ноты), формирование имиджа (дипломатические ноты), являющиеся вспомогательными при достижении главной цели - воздействия на адресата с целью побуждения к совершению определенного действия, которое в самом тексте имеет имплицитное выражение. Вспомогательные цели стимулируют адресата текста к размышлениям определенного плана, наведению на мысль о необходимости совершения действия, поэтому применительно к указанным типам текстов можно говорить о суггестивном воздействии. Таким образом, в данном случае апеллятивность находит свое выражение через суггестию.
В текстах различных вывесок, предписывающих совершение или несовершение определенного действия, в подтекст выведено не только обращение, но и какая-либо логическая аргументация, объясняющая необходимость выполнения действия. В фокусе
внимания адресата находится только формулировка самого действия. Подобная структура определяется прагматическими особенностями данного типа текста. Отсутствие обращения свидетельствует о том, что побуждение ориентировано на всех, а отсутствие аргументов - об однозначной важности выполнения действия, понятной всем.
Завершая рассмотрение круга вопросов, связанных с реализацией функционально-семантической категории
апеллятивности в языке и речи, можно отметить, что изучение функционально-семантической категории в традиционной модели языка не дает представления о средствах, способах и законах речеобразования (текстообразования), поэтому в функциональных грамматиках появляются понятия «среда», «категориальная ситуация», которые выводят исследования на уровень текста. Расширение объекта исследования функционально-семантических категорий приводит к необходимости изучения категорий более объемного функционально-коммуникативного плана, учитывающего внеязыковой контекст, без которого не бывает действительного языкового общения. К таким категориям относится функциональносемантическая категория апеллятивности, имеющая полевую структуру в языке и реализующаяся в речи (тексте) системой разноуровневых языковых и речевых средств с семантикой апеллятивности. В условиях реальной коммуникации группировка данных средств зависит от сферы общения, социально-статусных различий коммуникантов и других экстралингвистических факторов.
Список литературы
1. Аврорин А.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. - Л.: Наука, 1975.
2. Андреева И.С. Повелительное наклонение и контекст при выражении побуждения в современном русском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. -Л., 1971.
3. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М.: Прогресс, 1989.
4. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. - Л: Наука, 1978.
5. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция. - М.: Прогресс, 1993.
6. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. - М.: Прогресс, 1 959.
7. Гончарова Е.А., Шишкина И.П. Интерпретация текста. Немецкий язык: учеб. пособие - М.: Высш. шк., 2005.
8. Гулыга Е.В., Натансон М.Д. Теория современного немецкого языка. Грамматика. Ч.2. Синтаксис. - М.: Высшая школа, 1959.
9. Дейк Т.А. ван Язык. Познание. Коммуникация. - М.: Прогресс, 1989.
10. Демьянков В.З. Теория речевых актов в контексте современной зарубежной литературы (обзор направлений) // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. - М.: Прогресс, 1986.
11. Дридзе Т.М. Уровень семиотической подготовки и функционирование массовой коммуникации в обществе // Вопр. философии. - М., 1976. - № 11. - С. 118-129.
12. Золотова Г. А. Очерк функционально синтаксиса русского языка. - М.: Высш. шк., 1979.
13. Исаченко А. В. К вопросу об императиве в русском языке. // Рус. яз. в шк. - М., 1957. - № 6. - С. 7-14.
14. Исаченко А.В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким: Морфология. Ч. 2. - Братислава: Лингва, 1960.
15. Леонтьев А. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. - М.: Наука, 1969.
16. Маслов Ю.М. Введение в языкознание: учеб. для спец вузов. - 3-е изд., испр. - М.: Высш. шк., 1998.
17. Москальская О.И. Грамматика текста. - М.: Высш. шк., 1981.
18. Отто Е. Философия грамматики. - М.: Прогресс, 1958.
19. Пауль Х. Принципы истории языка. М.: Прогресс, 1960.
20. Разинкина Н.М. Функциональная стилистика: учеб. Пособие. - М.: Высш.
шк., 2004.
21. Руберт И.Б. Становление и развитие английских регулятивных текстов. (Структурные, семантические, прагматические аспекты): автореф. дис. ... д-ра. филол. наук. - СПб., 1996.
22. Храковский В.С., Володина А.П. Падеж: форма и значение или значение и форма? // Склонение в палеоазиатских и самодийских языках. - Л., 1974. - С. 360-368.
23. Якобсон Р. Работы по поэтике. - М.: Прогресс, 1987.
24. Brinker, K. Linguistische Textanalyse: eine EinfQhrung in Grundbegriffe und
Methoden. - Berlin: Erich Schmidt, 2003.
25. Schendels E.I. Deutsche Grammatik. Morphologie - Syntax - Text. 2. Aufl. -Moskwa, 1998.
