Антропоморфные изображения Усть-Полуя Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Н.В. Федорова АНТРОПОМОРФНЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ УСТЬ-ПОЛУЯ

Введение. История раскопок и исследований археологического памятника Усть-Полуй, расположенного в черте современного города Салехарда, насчитывает 9 полевых сезонов (1935-1936; 1993-1995; 2006-2009 гг.) и много лет дискуссий о характере памятника, его культурной и этнической интерпретации. По его имени названа культура, его определяли, как принадлежащий самодийским или угорским народам. Происхождение усть-полуйской культуры рассматривалось как автохтонное или смешанное в результате миграции из южных или юго-восточных территорий.

Чем больше мы занимаемся его изучением, тем сложнее представляется ответ на все эти вопросы. Сейчас можно утверждать с высокой степенью вероятности лишь то, что памятник является святилищем. Об этом свидетельствуют, во-первых, специфические сооружения (жертвенные настилы или столы, кучи камней со следами обжига, комплексы/ выкладки вещей, остатки сооружений, связанных с металлообработкой). Во-вторых, следы действий также специфической направленности (пересыпки следов предыдущих пребываний светлым речным песком, после чего песок иногда обжигался; воткнутые в землю наконечники стрел; уложенные определенным образом собачьи черепа, однажды был обнаружен череп, надетый на палку). В третьих, состав находок: огромное количество наконечников стрел разных типов, целые предметы высокого художественного качества; керамика из различных географических ареалов.

© Федорова Н.В., 2009

При поддержке гранта РФФИ-09-06-00286

На Усть-Полуе до сих пор ни разу достоверно не зафиксировано следов жилых или оборонительных сооружений. В.С. Адрианов в 1930-е годы раскапывавший Усть-Полуй, и, впоследствии В.Н. Чернецов и В.И.Мошинская, посетившие памятник в 1940-е годы, вроде бы фиксировали с напольной стороны вал и ров. В настоящее время от них ничего не осталось.

Методика раскопок этого памятника многократно опробована на памятниках лесотундровой и тундровой зоны. Получены серии дат, как по дендрохро-нологическому методу, так и по радикар-боновому. Все они укладываются в промежутке 1 в. до н.э. - первые века н.э. Естественно, образцы для датирования берутся ежегодно, даты конкретных археологических слоев и комплексов все время уточняются.

Находки из культурного слоя разнообразны. Так, только костяных наконечников стрел различных типов обнаружено более 900, причем нет уверенности, что все наконечники из раскопок В.С.Адрианова были учтены. При анализе наконечников было выделено 15 типов, некоторые изделия уникальны, некоторые достаточно массовые, имеют аналогии как в комплексах памятников эпохи железа, так и в этнографических коллекциях угорских народов Западной Сибири.

В коллекциях Усть-Полуя очень много изделий, которые попадают под определение «предметы искусства», хотя это понятие применительно к древности выглядит условным. Общеизвестна костяная зооморфная скульптура Усть-Полуя благодаря публикациям В.И.Мо-шинской, бронзовые отливки усть-по-луйского времени отражены в работах В.Н. Чернецова. Здесь будут рассмотрены только антропоморфные изображения, объем статьи не позволяет вклю-

чить в этот обзор сложные зоо-антропо-морфные композиции, как, например, изображение трех человекоподобных персонажей, стоящих на рыбе.

Описание источника.

В разные годы раскопок на Усть-Полуе было обнаружено 14 литых антропоморфных изображений (цв. вклейка, рис. 1), около 10 бронзовых бляшек и пластин с гравированными изображениями антропоморфных персонажей, 8 моделей из глинистого сланца, также с антропоморфными изображениями. Возможно, эти числа не совсем точны, т.к. из коллекции В.С.Адрианова известны только те изображения, которые были опубликованы В.Н.Чернецовым и В.И.Мошинской (Чернецов, 1953; Мо-шинская, 1965). Кроме того, есть и два уникальных изделия из кости: пластина из межпозвоночного диска кита с изображением антропоморфного персонажа с двумя кинжалами в поднятых руках (Усть-Полуй: 1 в. до н.э., 2003, с. 65) и антропоморфная скульптура из рога, найденная в сезоне 2009 г.

Абрис четырех литых фигурок имеет своеобразную столбообразную форму Две из них представляют собой фигуру стоящего в фас человека со сложенными внизу живота руками, на голове -полуфигура совы. Лицо фигурок овальное, с крупными миндалевидными глазами, брови и нос изображены одной линией, рот в виде прямоугольника. Третья фигурка представляет собой некоего персонажа с антропоморфной головой и фигурой птицы. На голове персонажа довольно нечетко изображена еще одна личина. Еще одна антропоморфная фигурка происходит из раскопок В.С.Ад-рианова. Она изображает стоящего человека со сложенными внизу живота руками, лицо фигурки характеризуется теми же особенностями иконографии: крупные миндалевидные глаза, нос и

брови одной линией, линии от носа к скулам, рот в виде прямоугольника.

Антропоморфные изображения в виде нескольких «столбообразных» фигурок, поставленных в один ряд, встречаются на барельефах из глинистого сланца, по предположению В.Н.Черне-цова служивших моделями для оттиска в литейные формы (цв. вклейка, рис.3). В комплексе находок с Усть-Полуя их обнаружено большое количество, но все они очень сильно фрагментированы. Тем не менее, сюжеты на некоторых из них вполне поддаются прочтению. Они представляют собой 1-3 или 7 фигурок, стоящих в фас к зрителю, с большими головами, сложенными на уровне живота руками. На голове фигурок или плоский головной убор или оголовье, напоминающее конический шлем. Изображение лиц у фигурок аналогично литым: большие миндалевидные глаза, брови и нос изображены одной линией, рот в виде крупного овала или прямоугольника, линии от носа к скулам.

Изображения антропоморфных фигур/личин встречены как в виде плоских односторонних отливок из бронзы, так и в виде гравированных рисунков на бронзовых бляхах и пластинах. Для них характерна фиксация персонажа/персонажей строго в фас, голова (личина) изображалась всегда не пропорционально большой по отношению к фигуре. У литых фигурок туловище, как правило, изображается в редуцированном виде, конечности - там, где они фиксируются

- трехпалые. Форма головы (личины) овальная, сердцевидная или овальноусеченная с верхнего края. Брови и нос обрисованы одной линией, брови чаще дугообразны. Глаза миндалевидной формы, от носа к щекам прорисованы ломаные линии, рот в виде овала или прямоугольника. Рот и глаза не пропорционально крупные для размера лица.

Изображения в виде целых фигур на гравировках группируются по 1-2-3-7, туловище и конечности у фигур либо изображены условно, либо нарисовано одеяние, похожее на пластинчатые доспехи. В одном случае это одеяние похоже на «пелерину» с «юбкой», из-под края «пелерины» видны трехпалые верхние конечности. Дважды было зафиксировано сложное изображение лица у антропоморфного персонажа: в одном случае оно было составлено из трех антропоморфных личин, в другом - из двух голов животных.

Антропоморфный персонаж, вырезанный на пластине из межпозвоночного диска кита, с точки зрения иконографии в целом соответствует остальным устьполуйским находкам. Овальной формы крупная личина, головной убор в виде обруча с зубцами-остриями, глаза и рот в виде прямоугольников с отходящими от них вверх штрихами, нос прямой линией от верха личины. Фигура, вернее, ее верхняя часть изображены условно - поднятые руки с окончаниями в виде звериных головок, остальные детали лишь намечены штрихами (цв. вклейка, рис.2). По бокам от изображения - два кинжала.

Скульптура в виде фигурки «сидящего» человека, найденная в 2009 г. (цв. вклейка, рис.4) вырезана из рога (оленя) железным ножом. Размеры: высота 7,3 см, наибольшая ширина - 2,3 см. Изображен персонаж мужского пола, с характерной прической - косами, в фас, с коленями, поднятыми чуть выше пояса и руками, сложенными на уровне живота. Лицо плоское, широкое, слегка нависающие брови образуют одну линию с прямым носом. Глаза крупные, миндалевидной формы, переданы глубокими желобками, зрачки не показаны. Под глазами

- полукруглые углубления, повторяющие контур глаз. От крыльев носа к ску-

лам вырезаны глубокие линии. Рот плоский, широкий, подбородок также широкий, прямоугольный. С левой стороны между косой и шеей фигурки прорезано круглое отверстие, в котором заметны следы потертости, очевидно, от ремешка. Руки трехпалые, пальцы отделены желобком от остальной части рук. На талии изображен наборный пояс с крупными пластинами прямоугольной формы. Ноги также трехпалые, пальцы отделены желобком. Фигурка при изъятии из слоя была слегка запачкана землей. При очистке ее, по свидетельству реставратора И. Карачаровой, замечены следы какой-то жирной и жидкой смазки, которые визуально не фиксировались.

Таким образом, можно отметить общность иконографии антропоморфных персонажей Усть-Полуя независимо от материала и техники изготовления. Общими признаками являются: изображение в фас, непропорционально большая голова с крупными миндалевидными глазами и ртом в виде овала или прямоугольника, линии от носа к скулам, редуцированное туловище, трехпалые конечности. Добавлю отсутствие зооморфных черт в трактовке изображений и их подчеркнуто «европеоидный» облик.

Аналогии и распространение антропоморфных изображений в раннем железном веке. Антропоморфная скульптура из кости, особенно такого выдающегося качества, как Усть-Полуйская, до сих пор не известна. Исключением является вырезанное из рога изображение человекоподобного персонажа с головой, напоминающей совиную, из случайных находок с Барсовой Горы близ г. Сургута (Угорское наследие, 1984, с. 75, рис. 31)

Литые из бронзы антропоморфные личины/фигуры встречаются в эпоху

раннего железа в очень широком географическом ареале: от северо-востока Европы до Томского Приобья.

На северо-востоке Европы, в северном Приуралье и на территории Коми республики литые изображения антропоморфных персонажей встречены в гляденовское время, правда, они не многочисленны. Наиболее ранняя личина с поселения Борганъель относится еще к ананьинскому времени (Археология Коми, с. 346, рис. 13-4). Антропоморфная фигура с полуфигурой совы на голове из комплекса могильника Новый Бор 1 на Нижней Печоре (конец III - I вв. до н.э.), иконографически близка усть-по-луйским изображениям (Археология республики Коми, 1997, с. 393). Находки с р. Сопляс и из коллекции Ваэра со Средней Печоры Г.М.Буров относит ко времени средневековья (Буров, 1984, с.44). Но по сопутствующему инвентарю, в частности, бронзовым трехлопастным наконечникам стрел и круглому бронзовому зеркалу (там же, рис. 1, 2) они, скорее всего, относятся ко времени существования святилища на Усть-По-луе. Соплясские личины и фигуры (включая коллекцию Ваэра) при всем их своеобразии, выразившемся особенно ярко в характерных трехконечных навер-шиях личин, имеют некоторые черты, роднящие их с усть-полуйскими, в частности, крупные миндалевидные глаза и круглый или овальный абрис личины.

Литые антропоморфные личины и фигурки с крупной головой, миндалевидными глазами, линиями от носа к скулам и редуцированным туловищем известны в некоторых комплексах времени около рубежа эр в Нижнем При-обье. Бронзовая личина была обнаружена при обследовании поселения Макар-Висынг-Тур (р. Ляпин, обследовано В.Н.Чернецовым в 1935 г.) (Мошинская, 1965, с. 18,19). Фигурка с редуцирован-

ным туловищем, овальной крупной головой/личиной, миндалевидными глазами, овальным ртом, линиями от носа к скулам происходит из комплекса с городища (святилища) Няксимволь (Мошин-ская, 1965, табл.19, рис. 4). Уникальная по технике изготовления личина была обнаружена на городище Няксимволь при обследовании памятника в 2002 г. (Кондрашев, 2003, с. 245): изделие выполнено отливкой в так называемом ажурном стиле, т.е. вместо плоскости собственно личины у нее отверстия, а черты лица переданы литыми валиками. Тем не менее, прекрасно фиксируются все те же иконографические признаки -миндалевидные глаза, нос и брови одной линией, овальный рот, линии от носа к скулам. Сравнительно малое количество антропоморфной пластики в регионе объясняется его малой изученностью по сравнению с другими.

Памятники кулайского времени на Барсовой Горе близ г. Сургута известны в большом количестве, многие из них раскопаны. В том числе, достаточно велика и коллекция антропоморфных изображений раннего железного века. Личины и фигуры Барсовой Горы кулай-ского времени заметно отличаются от усть-полуйских: они не столько антропоморфны, сколько человекоподобны, имеют вытянутый абрис, на голове - звериные морды или «древовидные» отростки, составляющие как бы одно целое с личиной (Борзунов, Чемякин, 2006, с. 106-107). В то время как на усть-полуй-ских изображениях зооморфные головы вверху совершенно очевидно передают головной убор.

Бронзовых литых антропоморфных фигур и личин кулайского времени в Томском Приобье насчитывается несколько десятков (Чиндина, 1984; По-лосьмак, Шумакова, 1991; Яковлев, 2001). Единообразен комплекс из 14

антропоморфных отливок из комплекса находок у с. Степановка (Плетнева, 1977, с. 83). Л.М.Плетнева датирует весь комплекс, состоящий из более чем 280 предметов, временем около III в. до н.э. (там же, с. 88). Большинство степанов-ских фигурок передает образ человека довольно условно, их общий абрис напоминает прямоугольник, детали изображений выполнены валиками, глаза и рот часто прямоугольны или трактованы в виде выпуклых кружков. Изображения с горы Кулайки, Рыбинские находки, Кривошеинский и Новообвинс-кий клады, Саровское культовое место демонстрируют вполне похожие по стилю изделия (Чиндина, 1984; Полосьмак, Шумакова, 1991; Яковлев, 2001; Яковлев, 2004). Почти все передают облик человекоподобного существа весьма условно, их головы и тела представляют собой сложные зоо-антропоморфные композиции, в которых часто трудно отделить один образ от другого.

Интересно отметить, что антропоморфные фигуры/личины не встречаются на территории Новосибирского При-обья, хотя кулайских памятников там исследовано достаточно много (Троицкая, 1979). Исключением является фигурка всадника, обнаруженная в насыпи кургана 10 могильника Каменный мыс и костяная пластина из комплекса городища Дубровинский Борок (там же, с. 105), аналогичная по изображению на ней усть-полуйской пластине из межпозвоночного диска кита. Возможно, это объясняется тем, что Новосибирское Приобье не являлось территорией формирования кулайской культуры/общности.

Заканчивая сюжет о литых антропоморфных изображениях Западной Сибири, необходимо отметить еще один признак, который, возможно, был очень важен для изготовителей отливок: фигуры/

личины севера Западной Сибири (Усть-Полуй, Няксимволь) в тех случаях, когда это можно проследить, отливались «с головы», а во всех остальных регионах

- «с ног».

Гравировки на бронзовых бляхах и пластинах, впоследствии, в эпоху средневековья - на серебряных сосудах, были распространены в более узком ареале. Они встречены, правда, довольно редко в памятниках среднего и северного Припечорья, в северном Предуралье, в Западной Сибири - на территориях современных ЯНАО и ХМАО, т.е. в Нижнем Приобье. Иконография антропоморфных персонажей на них удивительно единообразна: так, например, похожие на усть-полуйские персонажи «нарисованы» на зеркалах из «разрушенных языческих святилищ» в рр. Казым, Ляпин и Сев. Сосьва (Приступа, Стародумов. Яковлев, 2002, с. 7; о них же: Чернецов, 1953). У многих из них обозначены такие же глубокие линии от носа к щекам и трехпалые конечности (см., например, Приступа и др., с. 69).

Барельефы из глинистого сланца, насколько известно автору, нигде, кроме Усть-Полуя, обнаружены не были.

Выводы. Изображение антропоморфного персонажа в фас с непропорционально большой головой свойственно всем архаичным культурам. На Урале этот тип иконографии известен, во всяком случае, с эпохи энеолита (Культовые памятники горно-лесного Урала, 2004, с. 122-123). Уже у скульптур, обнаруженных в Шигирском торфянике, нос и брови изображались одним очерком (там же). Доживает такой тип деревянной скульптуры до этнографического времени (Иванов, 1970, с. 17-23). Таким образом, основывать на таких признаках, как величина головы, изображение фигуры/ личины в фас, и даже изображение носа и бровей одним очерком рассуждения о

своеобразии усть-полуйских антропоморфных изображений будет не правомерным. Как видно из приведенных аналогий, в общем синхронных усть-полую, специфика стиля усть- полуйских личин/ фигур заключается, во-первых, в их подчеркнутой антропоморфности, без всяких «звериных» признаков в изображении лица или фигуры. Во-вторых, в устоявшейся иконографии лица: большие миндалевидные глаза, иногда обведенные двойным контуром, такой же крупный рот, линии от носа к скулам, четкий овальный или сердцевидный абрис личины. Важным представляется и такой технологический показатель, как заливка металла при изготовлении фигуры сверху, с головы, тогда как в других регионах, как уже упоминалось, заливка производилась с ног.

Ареал распространения гравированных изображений несколько шире, но, в общем так или иначе тяготеет к Нижнему Приобью. Можно заключить, что приблизительно к 1 в. до н.э. на территории низовьев Оби складывается свой, достаточно специфический стиль изображения антропоморфных персонажей. Этот стиль послужил истоком строго канонизированной иконографии антропоморфных персонажей эпохи средневековья, распространенных приблизительно в том же ареале, что и гравированные рисунки на бронзовых/серебряных изделиях.

Д.В. Шмуратко ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ СИТУАЦИЯ В ПРИКАМЬЕ В ЭПОХУ ВЕЛИКОГО ПЕРЕСЕЛЕНИЯ НАРОДОВ

То, что Великое переселение народов (ВПН) является, наверное, самым глобальным миграционным процессом эпохи средневековья, ни для кого не секрет. Подобные явления, вызванные глобальными катаклизмами, случаются в человеческой истории не так часто, но их последствия оказываются весьма ощутимыми. Эпоха ВПН заново перекроила этническую карту Евразии. Разобраться в охвативших континент переселенческих процессах, задача очень сложная: слишком много народов, слишком много культур, слишком много особенностей.

О том, что происходило в эпоху ВПН в Прикамье написано достаточно много как научной, так и научно-популярной литературы. Ориентировочно в IV веке н.э. в результате иноэтничного вливания или каких-либо других причин на территории Пермского Предуралья (да и всего Прикамского региона) вдруг появляется необычный погребальный обряд - захоронения под курганами. Для лесной и лесостепной полосы курганные комплексы не совсем типичны. Курган

- опознавательный знак, помогающий кочевнику отыскать в бескрайней степи могилы предков, в условиях заселенности ландшафта Верхней Камы вряд ли мог выполнять эту немаловажную функцию. Заметить курган в лесу и еще к тому же на неровной (холмистой) местности навряд ли удастся, кроме того, уральские курганы сильно уступают сво-

© Шмуратко Д. В., 2009