CC BY
86
филологические Е.Г. Коромысленко
науки К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ КОМИЧЕСКИХ ЭВФЕМИЗМОВ ...
THE PROBLEM OF STUDY COMIC EUPHEMISM IN RUSSIAN LANGUAGE
© 2015
E.G. Koromyslenko, postgraduate student of «Department of Russian language, speech culture and teaching methods»
State Academy of Social Sciences and Humanities, Samara (Russia)
Abstract. The article provides an overview and brief description of the history of the study of the Russian language euphemisms, analyzes the causes of differences in the understanding of the term "euphemism", its broad and narrow interpretations. The study includes an overview of the current state of the problem of studying the Russian language comic euphemisms. Substantiates the fact that the relative "young" ironic euphemism and absence ironic function in ancient euphemisms. The study also compares the characteristics of euphemy and irony. Carried out a pilot study of the most active stylistic devices making replacing nominations in this area. These techniques identified and named in the article: the opposition of the true denotation and denotation of replacing word; play on multiple lexeme or phrases; moving of words and phrases from one locution to another; use in euphemistic statements lexical units with a value of uncertainty. The researcher after the leading modern euphemists examine irony as one of the functions of euphemisms, shows that content of category irony contains a significant amount of euphemistic language signs. Linguistic analysis in the article are exposed to advertising texts (brochures, advertisements in newspapers and Internet networks), examples of the "Russian National Corpus" modern texts from literature. The article shows that the accumulated in euphemic theory empirical material dictates the urgent problem of studying comic euphemisms of Russian discourse, which is currently at the stage of accumulation of material; the necessity of studying the ways of education and characteristics most frequent thematic groups comic euphemisms Russian language.
Keywords: euphemy; comic euphemism; irony; play on polysemy.
УДК 81'373.612.2
АНТРОПОМОРФНАЯ МЕТАФОРА В ЯЗЫКЕ ПОЭЗИИ Ф.И. ТЮТЧЕВА И Н.М. РУБЦОВА
© 2015
Ю. А. Лавошникова, аспирант кафедры русского языка
Брянский государственный университет, Брянск (Россия)
Аннотация. Метафора является одним из важнейших изобразительных средств языка. Для обозначения метафорического переноса используется целый ряд терминов: художественная, поэтическая, индивидуальная, индивидуально-авторская, речевая, окказиональная, метафора стиля. Однако традиционный термин художественная метафора представляется наиболее универсальным, так как включает в себя характеристики, отражённые в других терминах (индивидуальный и творческий характер, окказиональность как неповторимость, принадлежность к определённому типу тропов). Новейшие исследования в области теории метафоры в основном направлены на выявление особенностей функционирования её в различных языковых условиях. Наиболее интересными автор считает исследования по антропоморфной метафоре, так как её существование на современном этапе вбирает в себя не только лингвистическую составляющую, но и закономерности развития науки в целом. Появление антропоморфной метафоры в русской поэзии связано с именем А.С. Пушкина, раскрывается в поэтике Ф.И. Тютчева, впоследствии отражается в творчестве Н.М. Рубцова. Объектом переноса в антропоморфной метафоре является природное явление, заключающее сущность метафоры, наделяемое способностью к жизни и действию. Этот поэтический приём является сквозным в стихотворениях Ф.И. Тютчева, посвящённых природе. Автор отмечает, что зарождение и развитие антропоморфной метафоры в русской литературе существует уже в народном творчестве, но «официально» присутствует в текстах произведений А.С. Пушкина, затем находит своё развитие в творчестве Ф.И. Тютчева, претерпевает масштабные семантические и логические изменения в поэзии авторов начала XX века, выливается в тотальную антропоморфизацию для создания крупного, неохватного образа в середине XX века у Н.М. Рубцова. Традиция употребления антропоморфной метафоры стала одной из ведущих среди языковых изобразительных средств, и её развитие не ограничивается рассмотренными рамками.
Ключевые слова: метафора; антропоморфная метафора; когнитивная лингвистика; Ф.И. Тютчев, Н.М. Рубцов.
Проблема метафоры оказалась актуальна уже на лежность к определённому типу тропов)» [3, с. 68]. По древнейшем этапе развития науки о языке. Впервые само мере становления прагматического аспекта языкознания понятие «метафора» появилось в трудах Аристотеля, и обоснованного усиления интереса к семантике, толко-который обозначил его как «перенесение слова с изме- вание метафоры исключительно как тропа всё больше нением значения из рода в вид, из вида в род, или из и больше оттеснялось на периферию, выводя на первый вида в вид, или по аналогии» [1, с. 66] (впоследствии к план именно семантическую значимость метафоры при пониманию языковой метафоры будет относиться толь- создании художественных текстов. Новейшие исследо-ко та часть аристотелевского определения, которая го- вания в области теории метафоры в основном направ-ворит о переносе свойств и качеств по аналогии, другие лены на выявление особенностей функционирования её же виды переноса послужат вычленению из простран- в различных языковых условиях; учёные замечают про-ства риторических и языковых средств метонимии и тивопоставление органистической и механистической синекдохи). Противопоставление языковой и поэтиче- метафор, где органистические включают фитоморфные ской метафоры впервые осуществил Шарль Балли [2, (в качестве основания для переноса берётся образ рас-с. 331]. Для обозначения метафорического переноса тения), зооморфные (основание - образ животного) и используется целый ряд терминов: художественная, по- антропоморфные метафоры (основание - образ челове-этическая, тропеическая, индивидуальная, индивидуаль- ка в его физиологической, реже эмоциональной сфере но-авторская, речевая, окказиональная, метафора стиля проявления). Наиболее интересными мы считаем иссле-и т.д. «Однако традиционный термин художественная дования по антропоморфной метафоре, в силу того, что метафора представляется наиболее универсальным, её существование на современном этапе вбирает в себя так как включает в себя характеристики, отражённые не только лингвистическую составляющую, но и законов других терминах (индивидуальный и творческий ха- мерности развития науки в целом. рактер, окказиональность как неповторимость, принад-_Путь Ф.И. Тютчева к собственному стилю был про-
Ю. А. Лавошникова филологические
АНТРОПОМОРФНАЯ МЕТАФОРА В ЯЗЫКЕ ПОЭЗИИ ... науки
ложен через ряд подражаний и заимствований: особое влияние на него оказали основы французского классицизма, мотивы поэзии Ф. Шеллинга и риторические традиции, соединяющие высокость темы с высокостью слога. Влияния и заимствования, характерные для раннего творчества Ф.И. Тютчева, в некоторой мере сохранили своё влияние и позднее, «переплавившись» в котле художественного мышления поэта и превратившись в индивидуальное, нашедшее впоследствии множество подражателей. Оттолкнувшись от центральных антропоморфных образов французского классицизма (например, государство-властелин) и подкрепив их бурным потоком безудержных романтических метафор, Тютчев пошёл по пути обозначения наиболее важной, по его мнению, проблем современности - трагического разрыва Человека и Природы, каждый из которых - отдельный герой и отдельный мученик, метафорически выписанный в стихотворениях поэта.
Пытаясь объяснить наметившееся значительное преобладание антропоморфных метафор над природными в тютчевской поэзии, скажем: объектом переноса, сравнения, в антропоморфной метафоре является природное явление, заключающее сущность метафоры, наделяемое способностью к жизни и действию, то есть, качеством человека. Этот поэтический приём является сквозным в стихотворениях, посвящённых природе, на протяжении всего творчества поэта.
Антропоморфные метафоры можно разделить на две наиболее крупные группы: перенос по проявлению внутренних и перенос по проявлению внешних качеств человека, например: «Ты скажешь, ангельская лира / Грустит, в пыли, по небесах...» [4, с. 70] и «...Ходили тени по стенам / И полусонное мерцанье... » [4, с. 85]. Количественное распределение по этим двум категориям достаточно равномерно, и нельзя говорить об особенном преобладании одного типа переноса над другим, но, тем не менее, тютчевские метафоры, охватывающие предметы, одни из самых ярких проявлений такого тропа, как персонификация.
Проявление внешних качеств захватывает такие человеческие состояния, как признаки сна и бодрствования (чаще всего с глаголами «спит», «дремлет», «проснулась», «почиет» и т.д.; представляет собой наиболее распространённую категорию), говорение (также обозначенные в глагольном разрезе: «говорит», «поёт», а также с подключением признаковости - «вещий»), части тела («темя», «рука», «нога» и т.д., причём, больше мы встречаем названий внешних, а не внутренних органов), внешние проявления эмоций («улыбается», «стыдливо», «сердит», «смеясь» и т.д.), движение, изменение положения тела в пространстве («бежит», «пролила», «опустился», «опустошил» и т.д., чаще со значением окончания действия, результата). Объектом переноса внешних человеческих качеств также оказываются различные предметы - как живые, так и неживые (среди живых наиболее распространены, естественно, образы животных; среди неживых в центре оказываются атрибуты искусства, например, «лира» или «струна» (как часть не только музыкального инструмента, но и человеческой души)).
Учёные часто замечают, что «в русской языковой картине мира распространено метафорическое уподобление одушевленным существам, наделенным способностью к таким физиологическим процессам, как рождение, жизнь, рост, дыхание, поглощение пищи, сон, смерть» [5, с. 89]. Несомненно, подобные примеры имеются и в метафорике Ф.И. Тютчева, составляя один из важнейших пластов антропоморфности. В большинстве представленных примеров мы заметим, что прямое, общеязыковое значение чаще всего отодвинуто вглубь, подчас на периферию; на первый план, становясь основным, выходит переносное, собственно-тютчевское значение, которое можно выявить только из контекста (что часто отмечается исследователями как одна из самых 44
сложных проблем понимания текстов поэта - общеязыковое толкование его произведений чаще всего не приносит результата за счёт наличия в тексте бесконечного числа собственных подспудных смыслов).
Известно, что образ сна занимает особое место в лирике Тютчева, устанавливая семантические и культурные взаимодействия с образом ночи, в силу того, что оба обозначают те минуты жизни, когда можно беспрепятственно проникнуть в тайны мироздания, поднять таинственный покров над ликом успокоенной природы, увидеть хаотическое начало жизни, обычно скрытое и упорядоченное при свете дня. Также говорят о том, что тютчевское понимание сна объясняется восприятием существования человека на грани двух миров, поэтому и сам сон неоднозначен: с одной стороны, это самая близкая к Хаосу и небытию форма существования мира (недаром поэт отмечает «родственные отношения» сна и смерти), с другой - он наделяется такими положительными эпитетами, как «благодатный», и «волшебный», и «младенчески-прекрасный». При толковании в «Поэтическом словаре Ф.И. Тютчева» (выделено 3 значения) приведённые примеры в первых двух значениях («физиологическое состояние покоя и отдыха» и «сновидение, то, что снится») [6, с. 743] говорят о семантической связи сна и природы, так как в основном иллюстрируются природными метафорами, и только третье значение, отмеченное как совмещение первых двух, отражает антропоморфное содержание данного образа. Таким образом, можно заключить, что семантика сна отражает его двойственность: происхождение из природы и огромную неизведанную силу, порабощающую человека.
Сон. 3. Совмещенные 1-е и 2-е значения. Ужасный сон отяготел над нами, Ужасный, безобразный сон... («Ужасный сон отяготел над нами.») [6, с. 744].
Если природные метафоры эстетизируют таинство сна (употребляются красочные эпитеты, акцентируется положительная коннотация), то антропоморфная составляющая направлена на отражение подчеркнуто отрицательного момента, который невозможно изобразить средствами природной метафорики в силу ограниченности отрицательного в естественном мире, невозможности сравнения с уродливыми объектами природы (в силу восприятия мира, Божьего творения, как совершенства и идеальной красоты). Уродливое в жизни, как можно заметить, принадлежит человеческому началу - это один из важнейших аспектов толкования тютчевских текстов. Тютчевские открытия впоследствии окажут сильнейшее влияние на поэтов Серебряного века. А уже через их поэтику антропоморфизация окажется одним из ключевых приёмов в поэтике Н.М. Рубцова.
Николай Михайлович Рубцов так же, как и Осип Мандельштам, признавал огромное влияние Фёдора Ивановича Тютчева на своё творчество, но идти в поэзии предпочитал своим путём: «Я переписывать не стану / Из книги Тютчева и Фета... Но я у Тютчева и Фета / Проверю искреннее слово / Чтоб книгу Тютчева и Фета / Продолжить книгою Рубцова!» [7, с. 290]. Синтезировав тютчевскую традицию антропоморфной метафоры и блоковскую традицию применения этого типа метафоры к образу России, Рубцов создал необычную для середины XX века поэтику - обожествление образа коренной, истинной, живой Родины, той, что советская действительность давно стёрла с лица земли, но той, что всё ещё существует в душе у русского человека, свободного от любой идеологии, кроме любви и поклонения ей, России. Антропоморфизация в рубцовском творчестве относится практически исключительно к «тихой Родине», по просторам которой печальный странник идёт из бесконечности в неизвестность. «Одно поют своим согласным хором / И тёмный лес, и стаи журавлей / Над тем Бобришным дремлющим утором... » [7, с. 129] - образ России складывается из ряда её признаков, причём, они оказываются «творческими» - душа русского человека видит в движении сил природы свое-Балтийский гуманитарный журнал. 2015. № 1(10)
филологические науки
Ю. А. Лавошникова
АНТРОПОМОРФНАЯ МЕТАФОРА В ЯЗЫКЕ ПОЭЗИИ ...
образную художественную картину, вызванную к жизни самой природой. Самостийность природного начала напоминает нам о пантеизме, но Рубцов прекрасно осознаёт масштабы урбанистического вторжения в первооснову и не питает иллюзий по поводу власти кого либо, кроме человека. И тем не менее, на просторе, где стираются отношения «хозяин-раб», человек вновь оказывается способным услышать песню леса и журавлей, снова заговорить с ними на одном и том же языке, ощутить их тоску. Отношения человека и природы оказываются исключительно печальными, например, в хрестоматийном стихотворении «Ласточка» с помощью антропоморфной метафоры лирический герой уравнивает себя и ласточку и задаёт ей вопрос, который задевает читателя за душу: «Ласточка! Что ж ты, родная, / Плохо смотрела за ним?» [7, с. 132]. Разбираясь в случившемся у птицы горе, человек невольно разбирается и в своих горестях, таким образом, Рубцов, не применяя сложных семантических сдвигов О.Мандельштама, в антропоморфном образе отражает всю сложность жизни человека, брошенного на произвол и растерзание судьбы.
Как можно заметить, Рубцов крайне внимателен к мелочам, считая, что крупный, объёмный образ можно увидеть лишь при подробнейшей детализации, акцентировке на незначительном для большинства людей, ведь Россия - это каждая травинка, каждое насекомое. И даже мухи в текстах поэта приобретают антропоморфные черты, становясь значимыми для общей картины: «И мухи летают в крапиве, / Блаженствуя в летнем тепле...» [7, с. 128]. Очеловечивание насекомых - редкий для антропоморфной метафоры приём, но в мировоззрении Рубцова при описании родной природы нельзя выделить более иди менее значимых образов.
Таким образом, мы проследили зарождение и развитие антропоморфной метафоры в русской литературе и считаем, что в зачатках она существует уже в народном творчестве, но «официально» присутствует в текстах художественной литературы с момента восхождения на Олимп А.С. Пушкина, затем находит своё логическое продолжение и развитие в творчестве Ф.И. Тютчев, претерпевает масштабные семантические и логические изменения в поэзии авторов начала XX века (А.А. Блока, О.Э. Мандельштама), выливается в тотальную антро-поморфизацию для создания крупного, неохватного образа в середине XX века у Н.М. Рубцова. Традиция
употребления антропоморфной метафоры стала одной из ведущих среди языковых изобразительных средств, и её развитие не ограничивается рассмотренными рамками, в поэзии нашего времени она также продолжает существовать.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Аристотель. Поэтика. М.: Госполитиздат, 1957. 184 с.
2. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1961. 394 с.
3. Вардзелашвили Ж.А. О двоякой сущности метафоры // Санкт-Петербургский государственный университет и Тбилисский государственный университет. Научные труды. Серия: Филология. Выпуск IV. СПб-Тб., 2002. С. 66-77.
4. Тютчев Ф.И. Полное собрание стихотворений / Сост., подгот. текста и примеч. А.А. Николаева. Л.: Сов. писатель, 1987. 448 с.
5. Гусейн-заде И.А. Чувства и эмоции в зеркале русской языковой метафоры: уподобление эмоций одушевлённым существам // актуальные проблемы литературоведения и лингвистики. Материалы конференции молодых учёных 1 апреля 2011. Выпуск 12. Том 1: Лингвистика. Томск, 2011. С. 89-96.
6. Голованевский А.Л. Поэтический словарь Ф.И. Тютчева. Брянск: РИО БГУ, 2009. 962 с.
7. Рубцов Н.М. Прощальная песня: Сборник стихотворений. М.: Русская книга, 1997. 302 с.
8. Серль Дж. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 307-341.
9. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб.: Наука, 1993. 152 с.
10. Чичерин А.В. Стиль лирики Тютчева // Контекст-1974. М., 1975. С. 275-294.
11. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. М., 1990. С. 82-109.
12. Шаронов И.А. Эмоции в нашей жизни и в лингвистике // в кн.: Эмоции в языке и речи: Сб. науч. ст. М.: Изд-во РГГУ, 2005. С. 5-6.
13. Национальный корпус русского языка. иЯЬ: http://www.ruscorpora.ru/corpora-intro.html
14. Якобсон Р. Теория метафоры. М., 1990. 133 с.
15. Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1989. 461 с.
ANTHROPOMORPHIC METAPHOR IN THE LANGUAGE OF F.TYUTCHEV'S AND N.RUBTSOV'S POETRY
© 2015
J.A. Lavoshnikova, post-graduate student
Bryansk State University, Bryansk (Russia)
Abstract. The Metaphor is one of the most important expressive means of the language. To refer to metaphorical transfer is used a number of terms: artistic, poetic, personal, individually-author, speech, occasional metaphor of style. However, the traditional term artistic metaphor seems to be the most versatile, as it includes features that are stated in other terms (individual and creative character, occasionally as uniqueness, belonging to a certain type of tropes). The latest research in the field of theory of metaphor mainly aimed at identifying the features of its functioning in different language environments. Most interesting is the author considers research on anthropomorphic metaphor, as its existence at the present stage includes not only the linguistic component, but also the patterns of development of science in General. The emergence of anthropomorphic metaphors in Russian poetry associated with the name of A. S. Pushkin, is revealed in the poetry of F. I. Tyutchev, subsequently reflected in the works of N. M. Rubtsov. Object migration in anthropomorphic metaphor is a natural phenomenon, containing the essence of metaphor, complete with the ability to life and action. This poetic device is through the poems of F. I. Tyutchev devoted to nature. The author notes that the emergence and development of anthropomorphic metaphors in Russian literature already exists in folk art, but "officially" present in the texts of the works of A. S. Pushkin, then finds its development in the works of F. I. Tyutchev, is undergoing a large-scale semantic and logical changes in the poetry of authors of the early XX century, results in a total anthromorphization to create large, boundless image in the middle of the twentieth century N. M.Rubtsov. The tradition of the use of anthropomorphic metaphors became one of the leading language of visual tools, and its development is not limited to the considered framework.
Key words: metaphor; anthropomorphic metaphor; cognitive linguistics; F.I. Tyutchev, N.M. Rubtsov.
