Научная статья на тему 'Антропологическая Концепция А. П. Чехова: попытка реконструкции'

Антропологическая Концепция А. П. Чехова: попытка реконструкции Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
419
76
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
А. П. ЧЕХОВ / A. P. CHEKHOV / АНТРОПОЛОГИЯ / ЧЕЛОВЕК / ФИЛОСОФИЯ ЛИТЕРАТУРЫ / ANTHROPOLOGY / HUMAN / PHILOSOPHY OF LITERATURE

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Родионова Ольга Ивановна

В статье рассматриваются антропологические взгляды А. П. Чехова. Выявлены и проанализированы идеи писателя о природе и устройстве человека. Материалом для исследования послужили в основном письма писателя.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

A. P. Chekhov’s anthropological conception: an attempt of reconstruction

The paper is devoted to Chekhov’s anthropological conception. Chekhov’s ideas about the nature and organization of a human are revealed and analyzed. Our research is based mainly on the letters of Chekhov.

Текст научной работы на тему «Антропологическая Концепция А. П. Чехова: попытка реконструкции»

ность, ее понимание своей телесной индивидуальности, закрепленной вовне и предъявленной социуму.

Таким образом, постмодернистский дискурс, в котором костюм предстает как способ инкорпорирования и выражения через пространственные структуры культурной идентичности и самоидентичности человека, дает новый - философско-ан-тропологический - подход к пониманию костюма и моды, более полно улавливающий их природу и особенности современного состояния.

Примечания

1. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / пер. с фр. В. Наумова; под ред. И. Борисовой. М., 1999; Фуко М. Безопасность, территория, население: курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1977-1978 учебном году / пер. с фр. В. Ю. Быстро-ва, Н. В. Суслова, А. В. Шестакова. СПб., 2011.

2. Бурдье П. Мужское господство / пер. с фр. Ю. В. Марковой // Социальное пространство: поля и практики. М.; СПб., 2005. С. 286-364; Бурдье П. Практический смысл / пер. с фр. А. Т. Бикбов, К. Д. Вознесенская, С. Н. Зенкин, Н. А. Шматко; отв. ред., пер. и послесл. Н. А. Шматко. СПб.; М., 2001.

3. Стил В. Корсет / пер. с англ. М. Маликовой. М., 2010; Стил В., Парк Дж. Готика. Мрачный гламур / пер. с англ. Кс. Щербино. М., 2011.

4. Уилсон Э. Облаченные в мечты: мода и современность / пер. с англ. Е. Демидовой, Е. Кардаш, Е. Ляминой. М., 2012.

5. Бурдье П. Практический смысл ... С. 105.

УДК 82:01

О. И. Родионова

АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ А. П. ЧЕХОВА: ПОПЫТКА РЕКОНСТРУКЦИИ

В статье рассматриваются антропологические взгляды А. П. Чехова. Выявлены и проанализированы идеи писателя о природе и устройстве человека. Материалом для исследования послужили в основном письма писателя.

The paper is devoted to Chekhov's anthropological conception. Chekhov's ideas about the nature and organization of a human are revealed and analyzed. Our research is based mainly on the letters of Chekhov.

Ключевые слова: А. П. Чехов, антропология, человек, философия литературы.

Keywords: A. P. Chekhov, anthropology, human, philosophy of literature.

Антропологическая проблематика относится к той области, где философия и литература сходятся наиболее близко. Если некоторые из философских областей (таких, например, как логи-

© Родионова О. И., 2012

ка) традиционно находились в ведении специализирующихся в этой области философов, то вопросы о природе, сущности и назначении человека интересовали во все времена как философов, так и писателей.

В данной статье мы рассмотрим антропологические взгляды А. П. Чехова. Изучение темы человека в творчестве Чехова достаточно популярно среди литературоведов [1], философские же исследования по этой проблематике немногочисленны [2]. В основном такие исследования выполняются на материале художественных произведений писателя, однако интерес представляют и его письма. Ниже мы представим опыт исследования, выполненного на материале писем А. П. Чехова.

Для начала отметим, что Чехов ни в письмах, ни в дневниках, ни, тем более, в произведениях свою антропологическую концепцию явным образом не формулирует. Что же заставляет нас сделать предположение, что таковая вообще была? Не только высказывания Чехова о природе и назначении человека, но и его убеждённость в том, что «нельзя заставлять своих действующих лиц творить чудеса, когда сам не имеешь резко определенных убеждений относительно чуда» [3]. Следовательно, нельзя писать о человеке, если не имеешь никаких взглядов на человека и человеческое. Каковы же были взгляды Чехова?

Когда Д. С. Мережковский в своей статье «Старый вопрос по поводу нового таланта» (опубликована в «Северном вестнике». 1888. № 11) написал, что Чехову лучше всего удаётся тип мечтателя-неудачника и этот «излюбленный поэтом образ героя-неудачника является в самых разнообразных обстановках и под всевозможными видами: под видом каторжника-бродяги, неведомого монаха, слагающего поэтические акафисты святым...» [4], Чехов отреагировал на это следующим образом: «Мережк<овс-кий> моего монаха, сочинителя акафистов, называет неудачником. Какой же это неудачник? Дай Бог всякому так пожить: и в Бога верил, и сыт был, и сочинять умел...» [5] М. М. Дунаев обращает наше внимание на то, что Чехов в этих строках закладывает понимание человеческого благополучия как «полноты жизни на трёх уровнях: духовном ("в Бога верил"), телесном ("сыт был") и душевном ("сочинять умел")» [6]. Таким образом, мы здесь видим классическую христианскую модель устроения человека, предполагающую его трёхчастность, то есть наличие у человека духа, души и тела.

Однако одного комментария явно недостаточно, для того чтобы утверждать наличие у мыслителя того или иного представления о человеке. Множество других свидетельств внимания Чехо-

ва ко всем трём составляющим человека мы можем обнаружить в его письмах. О теле он часто писал со своей профессиональной, врачебной, позиции. Так, например, в письме к В. М. Соболевскому от 23 июня 1901 г. читаем: «У Вас перерождение артерий, так называемый атероматозный процесс, такой же естественный в Ваши годы, как поседение волос. <...> Вам надо ходить пешком, не утомляться, не есть говядины, а питаться птицей, телятиной, рыбой, ветчиной <...> А из лекарств, если бы я лечил Вас, посоветовал бы Вам только одно: иодистый калий. Это безвредное, но чудесное лекарство. Действует на сосудистую систему превосходно. Вот видите, я не удержался и преподал Вам медицинский совет, хотя Вы и не просили его» [7]. В письмах к родственникам Чехов умело сочетал рекомендации врача с братской заботой и супружеской любовью: «Сырость для детей так же вредна, как голод. Заруби себе это на носу и выбирай квартиру посуше. Топи чаще и повесь в комнате термометр, каковой я непременно заведу, когда у меня будут дети» [8] (из письма к брату Александру от 24 октября 1887 г.), «Вообще ты очень часто играешь, без отдыха, а это нехорошо. Нездорово и для тела, и для души. Нужно бы играть не чаще 2-3 раз в неделю» [9] (из письма к Ольге Книппер-Чеховой от 2 января 1902 г.), «Что ты у меня большая, настоящая актриса, я давно знаю, я тебя ценю высоко, дуся моя, только, пожалуйста, умоляю тебя, не простуживайся, не утомляйся и спи как следует. Дай мне слово, что ты будешь себя беречь» [10] (из письма к Ольге Книппер-Чеховой от 4 апреля 1904 г.).

Если «законная жена» (эту роль в своей жизни Чехов отводил медицине) требовала равного внимания и к телу, и к душе, то «любовница» (так Чехов называл литературу) более пристальное внимание призывала уделять последней. Сама жизнь предоставляла Чехову наглядные подтверждения того, что не только тело, но и душа русского человека нуждается в особого рода «лечении» - облагораживании: «Вчера пьяный мужик-старик, раздевшись, купался в пруде, дряхлая мать била его палкой, а все прочие стояли вокруг и хохотали. Выкупавшись, мужик пошел босиком по снегу домой, мать за ним. Как-то эта старуха приходила ко мне лечиться от синяков -сын побил. Откладывать просвещение темной массы (курсив здесь и далее наш. - О. Р.) в далекий ящик, это такая низость!» [11].

Впрочем, о внимании Чехова к душевной составляющей человека говорят не только его слова, но и его дела. Он построил три школы, активно участвовал в устройстве Таганрогского музея и Таганрогской библиотеки, ныне носящей его имя. Вклад в культурное развитие род-

ного города заключался не только в ощутимой материальной поддержке (так, например, основная часть фонда молодой библиотеки была сформирована именно за счёт книг, присылаемых Чеховым), но и в его практических советах по различным вопросам обустройства таганрогской жизни. В качестве примера таких советов приведём строки из письма Чехова к А. Б. Тарахов-скому, сотруднику таганрогских газет «Таганрогский вестник» и «Приазовский край»: «Да, народная читальня и народный театр должны иметь свое помещение, а городская библиотека - свое. Просветительные учреждения не следует концентрировать в одном месте, нужно их разбрасывать по городу - это раз. Во-вторых, следует бояться тесноты, толкотни, надо бояться шума, который нужен в театре и так мешает в библиотеке. В-третьих, когда несколько учреждений одного характера помещается под одной крышей, то одно из них должно поглотить другие. В-четвертых, кухарки библиотекаря, смотрителя театра и проч. и проч. будут ссориться и ссорить между собой хозяев. А главное, в-пятых, городская библиотека, как книгохранилище, должна занимать свое собственное, просторное, привлекательное для публики помещение, и должна быть уверенность при этом, что по мере надобности помещение библиотеки можно будет расширять; а если с одного боку читальня, а с другого театр, то уж о расширении тут и думать нечего. Ведь при росте теперешней культурной жизни никто не может поручиться, что для библиотеки не понадобится через 25-40 лет пятиэтажное здание! Театры же учреждения наполовину коммерческие; дайте срок, и они сами начнут расти, как грибы, и на каждой улице будет по театру, именно по такому театру, какой этой улице нужен. Как в Неаполе, например» [12].

Если интерес Чехова к человеческой душе признаётся всеми чеховедами, то вопрос о его отношении к духовной составляющей является дискуссионным, поскольку тесно связан с религиозными взглядами писателя. Не останавливаясь здесь на них подробно (они заслуживают специального исследования), отметим лишь, что если для различных представлений о религиозном самоопределении писателя есть вполне объективные основания (в письмах Чехова можно найти цитаты, которые говорят как о его вере, так и о его безверии), то двоякая трактовка представлений Чехова о том, каково должно быть религиозное самоопределение человека, едва ли возможна. Чехов нигде не порицает отсутствие окончательно сформированных религиозных взглядов (скорее, наоборот, словами «интеллигенция же пока только играет в религию» [13] он выражает негативное отношение к наличию определённой религиозной позиции при поверхностном усвое-

нии религиозных истин), но настаивает на необходимости поиска пути к Богу, т. е. на необходимости религиозного поиска. Приведём здесь две известных цитаты из его писем к В. С. Миро-любову и С. П. Дягилеву: «Нужно веровать в Бога, а если веры нет, то не занимать ее места шумихой, а искать, искать, искать одиноко, один на один со своею совестью...» [14] «Теперешняя культура - это начало работы во имя великого будущего, работы, которая будет продолжаться, быть может, еще десятки тысяч лет для того, чтобы хотя в далеком будущем человечество познало истину настоящего Бога - т. е. не угадывало бы, не искало бы в Достоевском, а познало ясно, как познало, что дважды два есть четыре» [15].

О внимании Чехова к духовной составляющей человека, как и о внимании к душевной составляющей, можно говорить не только языком слов, но и языком дел. Весной 1892 г. Чехов, обустраивая недавно купленное им Мелихово, занимается благоустройством церкви. 6 апреля 1892 г. он пишет А. С. Суворину: «У нас Пасха. Церковь есть, но нет причта. Собрали со всего прихода 11 рублей и наняли иеромонаха из Давыдовской пустыни, который начал служить с пятницы. Церковь ветхая, холодная, окна с решетками, плащаница - это доска в 1 1/2 аршина длиною с тусклым изображением. Пасхальную утреню пели мы, т. е. моя фамилия и мои гости, молодые люди. Вышло очень хорошо и стройно, особенно обедня. Мужики остались предовольны и говорят, что никогда служба у них не проходила так торжественно» [16]. А четыре года спустя он напишет А. С. Суворину: «Строю колокольню. Посылаем во все стороны воззвания о пожертвованиях. Мужики подписываются на больших листах и прикладывают тусклую грязную печать, а я посылаю по почте» [17]. Едва ли можно представить себе, что Чехов совершал поступки, в которых он не видел никакого смысла. В его содействии благоустройству церковной жизни Мелихова видна забота о потребностях человеческого духа.

В приведённых выше примерах мы видели, что Чехов обращается и к телу, и к душе, и к духу, то есть ко всем трём составляющим человека. Но выделение нескольких составляющих в каком-либо объекте всегда предполагает не только вопрос о своеобразии каждой из составляющих, но и вопрос о том, каким образом происходит их взаимодействие. Остановимся подробнее на том, как представлен в наследии Чехова вопрос о взаимодействии духа, души и тела.

Чехов по образованию был врачом, а размышления об устройстве человека вообще характерны для врачей и обусловлены спецификой их профессиональной деятельности. Врач в ходе

своей медицинской практики на множестве случаев наблюдает связь между душевным и телесным. Эти наблюдения могут послужить материалом не только для медицинских, но и для философских трудов, что видим на примере работы «Дух, душа и тело» знаменитого врача-епископа Луки Войно-Ясенецкого. В этой работе он писал: «Общеизвестно могущественное влияние психики больного на течение болезни. Состояние духа больного, его доверие или недоверие врачу, глубина его веры и надежды на исцеление или, наоборот, психическая депрессия, вызванная неосторожными разговорами врачей в присутствии больного о серьезности его болезни, глубоко определяют исход болезни» [18]. Аналогичное замечание в отношении Н. И. Пирого-ва находим в монографии О. В. Доля «Философия Пирогова»: «Придавая большое значение психотерапевтическому аспекту деятельности врача, Пирогов в работе "Начала общей военно-полевой хирургии" особо подчеркнул, какую роль играет состояние психики больного, как сильно действует оно на "ход ран". Преодоление смятения, в которое нередко повергает больного само слово "операция" (а ведь все это происходило в донаркозное время!), Пирогов видел только в укреплении духа больного, его внутренней убежденности в необходимости преодоления боли» [19].

Свидетельство о том, что и Чехов большое внимание уделял взаимосвязи души и тела, находим в воспоминаниях земского врача П. А. Архангельского, которого Чехов в письме Н. А. Лей-кину от 27 июня 1884 г. назвал своим «давнишним приятелем»: «Душевное состояние больного всегда привлекало особенное внимание Антона Павловича и, наряду с обычными медикаментами, он придавал огромное значение воздействию на психику больного со стороны врача и окружающей среды» [20].

Чехов обращает внимание и на другую сторону проблемы: неправильное отношение к телу может пагубным образом сказываться на душе. Речь идёт о психологической фиксации больных (или даже условно здоровых) на существующих, преувеличенных или даже воображаемых телесных недугах. В качестве примера приведём здесь оценку Чеховым состояния Л. В. Средина, данную им в письме к В. Н. Львову: «Средин чувствует себя сравнительно недурно, это правда, но у него хроническое воспаление почек, выделяется белок, и это до такой степени волнует его и тревожит, что он ходит как отравленный, хотя, мне кажется, мог бы и не обращать внимания на эту свою болезнь» [21]. Самому Средину Чехов писал по этому поводу следующее: «О Вашем здоровье наши общие знакомые говорят хорошо, я доволен и рад. Ваш страх перед белком мне не

нравился; мне все казалось, что если я стану искать у себя белка, то найду его непременно... и тоже начну бояться. Между тем у меня есть хорошие знакомые, например Лавров, редактор "Русской мысли», выделяющий белок и цилиндры с 1884 г., пьющий помногу, временами как пьяница, и только теперь начавший стареть» [22].

В ином, немедицинском, аспекте вопрос о взаимосвязи духа, души и тела выступает предметом интереса религиозных и морально-этических учений, а также различных аскетических практик. Высота человеческого духа связывается ими с определёнными ограничениями плотских вожделений (необходимое, но не достаточное условие для духовного возрастания). Обращение Чехова к этому вопросу не обусловлено поиском им путей духовного преображения, но его представления о взаимосвязи души и тела близки к тем, которые заложены в апостольских посланиях. Например, в Послании к римлянам апостол Павел говорит: «Итак, братия, мы не должники плоти, чтобы жить по плоти; ибо если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете» (Рим. 8:12-13), в Послании к Галатам читаем: «Поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся» (Гал. 5:16-17). Своё видение взаимодействия души и тела Чехов даёт в одном из писем к А. С. Суворину, в котором делится с последним своими впечатлениями от посещения Левитана: «Был я у Левитана в мастерской. Это лучший русский пейзажист, но, представьте, уже нет молодости. Пишет уже не молодо, а бравурно. Я думаю, что его истаскали бабы. Эти милые создания дают любовь, а берут у мужчины немного: только молодость. Пейзаж невозможно писать без пафоса, без восторга, а восторг невозможен, когда человек обожрался. Если бы я был художником-пейзажистом, то вел бы жизнь почти аскетическую: употреблял бы раз в год и ел бы раз в день» [23]. Итак, по мнению Чехова, пресыщенный чувственными удовольствиями не может творить, то есть победа плоти ведёт к ослаблению душевных и духовных сил. Впрочем, уместно заметить, что речь здесь идёт всего лишь об акцентах, поэтому не следует из последних слов Чехова делать выводы о его безразличии к телесной составляющей человека. Примеры, приведённые нами ранее, свидетельствуют о том, что это не так.

Таким образом, мы можем сделать вывод, что Чехов со вниманием относился ко всем трём составляющим человека - телу, душе и духу. И хотя его внимание к этим трём составляющим не оформилось в явную концепцию человеческого устроения (формулирование концепций Чехову во-

обще не было свойственно), эта трёхчастная модель, по нашему мнению, соответствует представлениям писателя о человеке.

Теперь от взглядов Чехова на устройство человека перейдём к его представлениям о человеческой природе. Человеческую природу Чехов считал несовершенной (в этом он опять-таки близок к христианскому пониманию человека). В письме к М. В. Киселёвой от 14 января 1887 г. читаем: «Что мир "кишит негодяями и негодяйками", это правда. Человеческая природа несовершенна, а потому странно было бы видеть на земле одних только праведников» [24]. О чеховском видении человеческой природы можно судить не только по его прямым высказываниям, но и по тем литературным приёмам, которые он использовал. К. И. Чуковский отмечает, что уравновешивание плюсов и минусов было <...> обычным литературным приемом» Чехова. В своей книге «О Чехове» он приводит хорошие иллюстрации использования Чеховым этого приёма: «Как осуществлялось им это "уравновешивание", можно судить по таким наиболее четким примерам, к каким принадлежит его повесть «Дуэль». В этой повести на первой же странице Чехов выводит очень милого праведника, военного врача Самой-ленко, безгранично благодушного, щедрого. "По общему мнению, - говорит о нем Чехов, - он был безгрешен" <...> Но тут же спешит сообщить, что у этого праведника были две небольшие слабости. Во-первых, он стыдился своей доброты и маскировал ее искусственной грубостью, отчего производил неприятное впечатление хрипуна и бурбона, а во-вторых, он любил, чтобы его величали "ваше превосходительство", хотя не имел генеральского чина <...> В "Рассказе старшего садовника" Чеховым был применен точно такой же прием. <...> Здесь, как и в "Дуэли", Чехов с первых же слов поспешил предуведомить нас, что, хотя садовник был человек благородный, у него тоже были две столь же невинные слабости: он называл себя старшим садовником, хотя младшего не было, и когда начинал говорить, не терпел, чтобы его перебивали» [25]. Обязательное соседство положительных черт с отрицательными также говорит о признании Чеховым несовершенства человеческой природы.

Завершая статью, остановимся на основных её положениях. Мы предприняли попытку реконструировать антропологическую концепцию А. П. Чехова. Нами были выявлены и проанализированы идеи писателя о природе и устройстве человека. Возможность такого анализа свидетельствует о том, что попытка опровергнуть «распространённое представление о Чехове как нефилософском писателе» [26] может быть вполне успешной.

Примечания

1. Абрамович С. Д. Концепция личности у Чехова-повествователя в контексте идейно-эстетических исканий русского реализма: автореф. дис. ... д-ра фи-лол. наук / АН, Укр. ин-т лит. им. Т. Г. Шевченко. Киев, 1991; Земляная С. В. Концепция личности в прозе А. П. Чехова 1889-1890-х годов: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Моск. гос. обл. ун-т. М., 2004; Колобаева Л. А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX веков // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1987. № 2. С. 718; Максименко В. Ф. Проблема личности в повести А. П. Чехова «Черный монах»// Вопросы русской литературы. 1988. Вып. 2 (52). С. 83-89; Полоцкая Э. А. Человек в художественном мире Достоевского и Чехова // Страницы истории русской литературы: сб. ст.: к 80-летию Н. Ф. Бельчикова. М., 1971. С. 184-245.

2. Зайцева Т. Б. Экзистенциалистская точка зрения А. П. Чехова на феномен смерти // Проблемы истории, филологии, культуры. М. и др., 2008. Вып. 19. С. 271-282; Михайлов И. Экзистенциальный модус философии А. П. Чехова // Арт. Сыктывкар, 2000. № 3. С. 180-189; Подкопаева И. А. Мировоззрение А. П. Чехова: (Ист.-филос. анализ): автореф. дис. ... канд. филос. наук / МГУ имени М. В. Ломоносова. М., 1989.

3. Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. М.: Наука, 1974-1983. Письма. Т. 6. С. 157.

4. А. П. Чехов: pro et contra / сост., предисл., общ. ред. И. Н. Сухих; послесл., примеч. А. Д. Степенова. СПб.: РХГИ, 2002. С. 66.

5. Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. М.: Наука, 1974-1983. Письма. Т. 3. С. 54.

6. Дунаев M. М. Православие и русская литература: в 6 ч. Ч. IV. М.: Христиан. лит., 2003. С. 587.

7. Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. М.: Наука, 1974-1983. Письма. Т. 10. С. 48.

8. Там же. Т. 2. С. 137.

9. Там же. Т. 10. С. 158.

10. Там же. Т. 12. С. 77.

11. Там же. Т. 6. С. 54.

12. Там же. Т. 8. С. 314.

13. Там же. Т. 11. С. 106.

14. Там же. Т. 10. С. 142.

15. Там же. Т. 11. С. 106.

16. Там же. Т. 5. С. 46.

17. Там же. Т. 6. С. 158.

18. Святитель Лука, архиепископ Симферопольский и Крымский. Избранные творения. М.: Сибирская Благозвонница, 2009. С. 621.

19. Доля О. В. Философия Н. И. Пирогова. М.: Республика, 2009. С. 85.

20. Соболев Ю. В. Антон Чехов: Неизданные страницы. М.: Северные дни, 1916. С. 134-140.

21. Чехов А. П. Полное собрание сочинений ... Т. 12. С. 15.

22. Там же. С. 16.

23. Там же. Т. 6. С. 15.

24. Там же. Т. 2. С. 11.

25. Чуковский К. И. О Чехове: Человек и мастер. 4-е изд. М.: Рус. путь, 2008. С. 144-145.

26. Corrigan Y. Chekhov's existentialism: The ethics of outsidedness. Ph. D. Thesis, Princeton University, 2008, abstract (i).

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.