CC BY
64
Вячеслав ШИРЯЕВ
АНТИНОМИИ КУЛЬТУРНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
В настоящей статье автор рассматривает основную антиномию культурной безопасности - противоречие культурной «открытости» и сохранения своей культурной идентичности.
In the article the author considers main antinomy of cultural security, which is the contradiction of cultural «openness» and preservation of its identity.
Ключевые слова:
культура, культурология, безопасность, культурная безопасность, социология культуры, культурный изоляционизм, цивилизационность; culture, culturology, security, cultural security, sociology of culture, cultural isolationism, civilizationism.
Понятие «культурная безопасность» принадлежит к числу новейших в понятийном аппарате современной гуманита-ристики. При этом лишь понятие безопасности издавна было на слуху у специалистов по социальным проблемам. В наши дни, вероятно, трудно было бы отыскать образованного человека, не имеющего общего представления о том, что такое государственная безопасность, общественная безопасность или безопасность жизнедеятельности. Однако о том, что такое культурная безопасность, не знают многие из тех, кто в состоянии ответить на вопросы, скажем, о смысле слов «государственная безопасность» или «национальная безопасность». Почему?
Причины, лежащие на поверхности явлений, указать не трудно. В первую очередь, к числу таких причин принадлежит, безусловно, неотчётливое представление о смысле самого слова «культура». Можно даже предположить, что неотчётливость теоретического представления о культуре даёт себя знать, прежде всего, в самом таком атрибутивном использовании: если не ясно, что такое культура вообще, то и прилагательное «культурный» будет столь же неотчётливым и приблизительным, хотя и осмысленным на уровне интуиции.
Однако если это так, то возможно ли в быту общее понимание культуры именно между людьми различных культур? Может ли обсуждение, столь тесно связанное с ценностными ориентациями, вести к реалистическим предложениям о сбалансированных отношениях между обществами и культурами, тогда как глобализация создаёт новые подходы к взаимоотношениям между ними? Можем ли мы оценить должным образом экономическое измерение культуры и конкретные политические последствия, вытекающие из её фундаментальной роли для всех обществ? Может ли главный вызов глобализации привести к такой организации отношений в обществе, которая позволила бы определить эти отношения через различные культуры и другие различия, развивая культурные объекты параллельно существующим экономическим или межгосударственным структурам?
Я не собираюсь здесь решать эту массу вопросов или даже затрагивать всё это проблемное поле, но отмечу, что такие вопросы прямиком ведут к серьёзным антиномиям, которые, в отличие от кантовских трансцендентальных антиномий, приобретают измерение не столько абстрактно-эпистемологическое, сколько конкретносоциологическое. А такой подход сразу же обнаруживает свою недостаточность, феноменоцентристский — не касающийся сути
ШИРЯЕВ
Вячеслав Петрович — к.соц н., профессор ИГУПИТ
igupit zelenograd@mail.ru дела - аспект. Проблема противоречия в культуре, антиномично-
сти самой культуры при таком подходе просто не возникает. Вот характерный пример.
В наши дни А.С. Каплиев предлагает такое определение культуры в связи с понятием культурной безопасности: «Культура есть здравый смысл, ибо она — психическое здоровье. Культура есть красота, ибо она — физическое здоровье. Культура есть достоинство и совесть, ибо она — нравственное здоровье. А ещё культура — это верность отцу и матери, верность роду и Отечеству, это правдивость и нежность, доброта и бесстрашие, которые всегда вместе, ибо сострадание есть отвага души. Значит, культура — это преданность всем своим истокам, словом, она есть любовь, она — здоровье, она — верность. Все эти слова равнозначны по смыслу. Нечистый воздух, грязная вода, отравленная почва — следствия того, что подлинная культура заменена как бы на чиновный “соцкультбыт”»1. Отдавая дань перестроечной публицистической страстности обличений, нельзя всё-таки отвлечься от того обстоятельства, что оба эти и множество других авторов в понимании культуры также идут по пути реализации «перечислительного определения» культуры, которого часто бывает достаточно для непосредственного сиюминутного прагматически ценного действия, но которое даёт сильные сбои, когда речь заходит о стратегических перспективах культурной безопасности. Отсюда присущая А.С. Каплиеву и часто у нас встречающаяся декларативность и риторика в случаях, когда речь заходит о проблемах культурных измерений социума. Так, А.С. Каплиев, видя цель своей работы в том, чтобы создать в итоге условия для «“культа безопасности” в современной России и обеспечения безопасности и конкурентоспособности отечественной культуры в мировом сообществе», заявляет: «Подлинная культура тяготеет не столько к образованию, сколько к воспитанию. Культура есть то, что не имеет специализации, не поддаётся подсчёту, неразложимо и чего нельзя приобрести с дипломом или степенью, а тем более с должностью. Культуре не учатся по книжке, ибо она вся в поступке, в действии, в живом слове»2. При этом автор не замечает разительного противоречия в своих рассуждениях: счи-
1 Каплиев А.С. Безопасность российской культуры в контексте геополитической стратегии России (история и современность) // ibci.ru/AGP/conferen-ма^а1уа18 .Мт
2 Каплиев А.С. Указ. соч.
тая культуру на словах неразложимой, он тут же принимается на деле её... разлагать! Ещё характернее рядоположенность в тексте этого автора безопасности и. «конкурентоспособности» отечественной культуры. Безопасность культуры, таким образом, неотделима от конкуренции. Спрашивается — с кем или с чем?
Впрочем, такое «воинственное» понимание культуры и её безопасности — ещё не самое печальное следствие неотрефлек-тированности подходов к самой культуре. В наши дни именно в социологии получило распространение идущее от Тайлора «описательное» определение культуры, которое, по видимости, всех устраивает. Но зато сразу исчезает при этом момент динамики в самом культурном бытии, а значит, и в понимании культурной безопасности.
Совсем иными характеристиками культуры открывается небольшой очерк о культурной безопасности в брошюре А.Л. Маршака и В.В. Сергеева, посвященной, казалось бы, вполне локальным пробле-мам3. Между тем, эти авторы с самого начала дают понять, что антиномичность культуры как таковой от них не укрылась. В сердцевину проблематики попадает их спецификация каждой национальной культуры как характеризующейся «двумя противоположными тенденциями. Во-первых, национальная культура всегда в той или иной степени открыта для культурного обмена. И как бы она ни была уникальна, самобытна, она постоянно так или иначе связана с культурами других народов, с мировой культурой, обогащается сама их ценностями, опытом, идеями, инновациями... Во-вторых, культурный взаимообмен предполагает сохранение их уникальности, самостоятельности»4. Таким образом, можно спорить о путях разрешения указанной антиномии, но нельзя игнорировать, не замечать само наличие культурной антиномичности.
Именно такой почвой для споров об антиномичности культуры стали в наши дни постановка и решение проблемы культурной безопасности. Оставляя на время в стороне дефинитивные проблемы, связанные с культурной безопасностью и статусом соответствующей социокультурной
3 См.: Маршак А.Л., Сергеев В.В. Культурная безопасность московского мегаполиса. — М. : Серебряные нити, 2008.
4 Там же, стр. 4.
категории1, отмечу, что проблема культурной безопасности стала в некотором смысле предметом концептуальной и острой полемики на, так сказать, институциональном уровне.
Начало спору было положено серией выступлений на II Российском культурологическом конгрессе в Санкт-Петербурге, где проблемы культурной безопасности фигурировали как раз в социологическом одеянии — свой взгляд на культурную безопасность некоторые авторы пытались подтвердить данными социологических исследований. Эта точка зрения в изложении противника такого взгляда, известного российского культуролога и социолога Кирилла Разлогова получила следующее выражение: «Уважаемый доктор наук на основе собственных социологических исследований с удовлетворением отмечал, что значительный процент опрошенных (их всего было 850 человек, все с высшим образованием) поддерживает его основные тезисы: 50,5% считают, что культурная безопасность отстаивает чистоту национальной культуры; 26% отмечают, что культурная безопасность обеспечивает сохранение национальных традиций и преемственность поколений; 25% считают культурную безопасность эквивалентом национальной безопасности; для 16% культурная безопасность — основа государственной стабильности; 14% считают культурную безопасность обязательным фактором обеспечения консолидации общества. И так далее, вплоть до 0%, полагающих, что культурная безопасность служит укреплению прав и достоинств челове-ка»2.
К. Разлогов сразу же и комментирует эти данные: «С последним нельзя не согласиться — не укрепляет и не способствует.»3. В этом кратком комментарии — вся суть позиции К. Разлогова. С его точки зрения сама постановка вопроса о культурной безопасности идёт вразрез с реальным значением позитивных процессов в обществе, которые связываются с функционированием культурных механизмов. Последующие краткие, но энергичные
1 См. об этом нашу статью в сб. «Истина, история, идеология» (М., 2009).
2 Разлогов К. Культурная опасность // Компания (еженедельник). — М., 2008, 8 декабря.
3 Там же.
высказывания в короткой заметке К. Разлогова не оставляют сомнения в правильном понимании его исходных идей. «Автору даже не приходит в голову, — пишет К. Разлогов, — что гипертрофия культурной безопасности может обрушить престиж национальной культуры, способствовать изоляционизму от культуры мировой, разрушать основы диалога культур, подточить доверие между народами и конфессиями и т.д. и т.п. Даже если респонденты в этом убеждены, методика “исследования” не даёт им возможности в этом признаться».
Речь, таким образом, в первую очередь идёт о некорректности социологических методик, которыми исследователь пытается подтвердить свой, как представляется К. Разлогову, предвзятый взгляд. И в этом, по-видимому, немало верного, если также принять совершенно корректные замечания высококвалифицированного социолога, который вдобавок прекрасно знает, какими средствами в прежние времена добивались «подтверждения социологическими данными» генеральной линии партии. Не возразишь против того, что, как говорит К. Разлогов, «.главное в любом социальном анализе — выяснить реальное положение если не ситуации в обществе, то хотя бы убеждений и предпочтений людей».
Возникший спор появился не на пустом месте. Он — проявление давнего противостояния двух полярных (во многом, но не во всём) культурологических тенденций. Одна из них, так сказать цивилизационная, ориентированная на специфичность каждой культуры, другая — уни-версализационная, ориентированная на единство мировой культуры.
Отмечу только в заключение в порядке предварительного вывода, что методологически бесплодным и теоретически ошибочным было бы пытаться рассматривать проблему культурной безопасности как ложную и надуманную, равно как и делать вид, будто проблему культурной безопасности можно свести всего лишь к плоско прагматическому уровню, не пытаясь поставить её в контекст общего и, увы, отнюдь не завершённого в современной науке спора о категориальном статусе культуры и, следовательно, о научном статусе культурологии как науки.
