CC BY
59
Бабаян Н.Н.
Антидискриминационный анализ российского уголовного
законодательства
Принцип равноправия и запрета дискриминации является важнейшей частью как национальноправовой, так и международно-правовой систем [1]. Согласно статье 19 Конституции Российской Федерации государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, происхождения и проч.: «Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности».
Международное сообщество, приняв Всеобщую декларацию прав человека, именно так рассматривало роль этого принципа для всего мира (согласно декларации признание равных прав всех членов человеческой семьи является основой свободы, справедливости и всеобщего мира (пункт I Преамбулы). Таким образом, исторически первым документом, закрепившим наряду с основными правами и свободами запрет на дискриминацию, явилась Всеобщая декларация прав человека. Всеобщая декларация прав человека представляет собой конвенцию общего характера, основные положения которой реализованы в статье 14 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека [2, с. 11]. Однако, обеспечиваемая статьей 14 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека (далее - ЕКЧП), защита равенства и недискриминации является ограниченной по сравнению с аналогичными положениями других международных договоров (ст. 1, 7 Всеобщей декларации прав человека; ст. 26 Международного пакта о гражданских и политических правах). Главная причина этого состоит в том, что статья 14 в отличие от аналогичных положений других договоров не содержит независимого запрета дискриминации, т.е. она запрещает дискриминацию только применительно к «осуществлению прав и свобод».
Свою конкретизацию положения Всеобщей декларации прав человека нашли в Протоколе № 12 к Конвенции о защите прав и основных свобод человека. Указанный Протокол был принят Комитетом министров Совета Европы 26 июня 2000 года в целях обеспечения дальнейших гарантий равенства и недискриминации.
Однако Российская Федерация данный Протокол не подписала, и его положения не являются обязательными для РФ.
Помимо Всеобщей декларации, являющейся, как уже было сказано выше, конвенцией общего характера, в международном праве существуют также конвенции, которые содержат запрет дискриминации по специальным основаниям. Это такие важные международно-правовые документы, как: Европейская конвенция о гражданстве, Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации [3, с. 79-83], Конвенция о борьбе с дискриминацией в области образования [4, с. 49-54], Декларация ЮНЕСКО о расе и расовых предрассудках (1978 г.) [4, с. 223-229].
Понятие дискриминации последовательно трактуется Европейским судом по правам человека в его прецедентном праве применительно к статье 14 ЕКЧП. В своих решениях Суд отстаивает позицию, согласно которой не каждое различие или разница в отношении означает дискриминацию*. Так, Суд указал, например, в своем решении по делу «Абдулазиз, Кабалез и Балкандали против Соединенного Королевства»: «Различие в отношении является дискриминационным, если оно “не имеет объективной разумной обоснованности”, то есть если оно не преследует “законную цель” или если отсутствует “разумная связь пропорциональности между используемыми средствами и поставленной целью”» (решение Суда от 28 мая 1985 года, серия А, № 94, пункт 72).
Содержащийся в статье 1 Протокола перечень признаков для недопущения дискриминации идентичен перечню, содержащемуся в статье 14 ЕКЧП. Этому решению было отдано предпочтение перед другими, такими, как включение в перечень ряда дополнительных признаков (например, физическая или умственная неполноценность, сексуальная ориентация или возраст), не из-за отсутствия понимания, что такие признаки стали сегодня в обществе особо важными по сравнению со временем редактирования статьи 14 ЕКЧП, а потому, что такое включение с правовой точки зрения не нужно, так как список признаков является неокончательным**. Кроме того, включение любого особого дополнительного признака могло бы привести к неоправданному противоречивому толкованию дискриминации по признакам, не включенным в перечень. Следует помнить, что Европейский суд по правам человека уже применял статью 14 ЕКЧП в отношении признаков, запрещающих дискриминацию, не упомянутых в ней (см., например, решение Суда в 1999 году по делу «Салгейро да Сива Моута против Португалии», в котором речь идет о дискриминации по признакам сексуальной ориентации).
Статья 1 Протокола № 12 предусматривает положение о недискриминации, которое носит общий характер, и тем самым позволяет распространять область защиты дальше, чем «пользование правами и свободами», признанными в Конвенции.
Следует отметить, что национальное законодательство не содержит законодательного определения дискриминации нигде, кроме уголовного законодательства. Так, Уголовный кодекс РФ 1996 года содержит норму (ст. 136 УК РФ), закрепляющую понятие дискриминации и запрет на ее осуществление. Эта норма занимает центральное положение в механизме обеспечения принципа равенства и предусматривает ответственность за нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям или каким-либо социальным группам.
Норма статьи 136 УК РФ является определяющей для остальных норм данной главы, поскольку устанавливает ответственность за нарушение основополагающего принципа правового статуса человека и гражданина, закрепленного в Конституции (ст. 19 Конституции). Кроме того, определение, содержащееся в ст. 136 УК РФ, является базовым для всей российской правовой системы.
Наша задача в рамках настоящего научного исследования состоит в том, чтобы выяснить, насколько при построении в уголовном законодательстве системы запретов, системы наказаний соблюден запрет дискриминации, не содержат ли нормы действующего Уголовного кодекса РФ в качестве условия их реализации дискриминационную подоплеку. Под антидискриминационным анализом мы подразумеваем проверку Уголовного кодекса с точки зрения соответствия его норм как конституционному, так и отраслевому принципу равенства*.
Бесспорно, что гарантией недискриминации человека и гражданина в обществе является соблюдение равенства прав и свобод человека и гражданина. Основой содержания принципа равенства являются требования равных оснований уголовной ответственности и равных критериев содержания и размеров уголовной ответственности. Уголовный закон не должен в связи с этим предоставлять тем или иным категориям граждан необоснованные привилегии или необоснованно ущемлять их права, не должна также устанавливаться равная ответственность для различных категорий граждан при прочих различных обстоятельствах, имеющих значение для этих категорий граждан.
С этой точки зрения спорными нам представляются следующие положения действующего законодательства: законодательное дозволение применения смертной казни к мужчинам, особые правила уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних, повышенная уголовная ответственность за убийство по мотиву кровной мести, приоритетная защита правомерного владения транспортным средством.
Статьи 57, 59 УК РФ содержат запрет применять пожизненное лишение свободы и смертную казнь к женщинам, а также к мужчинам, достигшим к моменту вынесения приговора шестидесятипятилетнего возраста. Так, В.Д. Филимонов пишет, что «по сравнению с мужчинами им тяжелее переносить такие виды наказания, как пожизненное лишение свободы и смертная казнь, поэтому этот запрет не может считаться как дарованная женщинам привилегия и нарушение принципа равенства критериев определения содержания и размеров уголовной ответственности». Позволим себе не согласиться с В.Д. Филимоновым, поскольку он указывает не на правовую, а на эмоциональную аргументацию запрета применения пожизненного лишения свободы и смертной казни к женщинам и к мужчинам, достигшим к моменту вынесения приговора шестидесятипятилетнего возраста. Необходимо также отметить, что если рассматривать равенство как равенство в основаниях уголовной ответственности, то равенство в наказуемости (чем и выступает этот запрет) принципа равенства не нарушает. Этот запрет является дифференциацией наказуемости при равных основаниях уголовной ответственности.
Уголовный кодекс содержит специальную главу (главу 14), посвященную несовершеннолетним. Как пишет В.Д. Филимонов, «на несовершеннолетних принцип равенства не действует». Действительно, было бы несправедливым применять к несовершеннолетним преступникам те же меры ответственности, что и ко взрослым. Уголовная ответственность несовершеннолетних имеет свои особенности именно в связи с особенностями их личности, психики, индивидуальными особенностями развития, условиями жизни и с преступлениями, которые они совершают. Таким образом, наличие в УК специальной главы о несовершеннолетних - это проявление дифференциации наказуемости, предполагающей учет при установлении уголовной ответственности индивидуальных характеристик лица (в данном случае - возраста). Причем такая дифференциация не нарушает единых оснований уголовной ответственности, а следовательно, и не нарушает принципа равенства. «Более того, представляется, что именно особенности личности несовершеннолетнего привели к тому, что в перечне свойств личности, которые не препятствуют государству гарантировать равенство прав и свобод человека и гражданина, содержащемуся в ч. 2 ст. 19 Конституции Российской Федерации, нет указаний на возраст лица» [5, с. 89].
Нам представляется также интересным и спорным вопрос о том, стоит ли считать дискриминацией наличие такого квалифицирующего признака в ст. 105 УК РФ, как убийство по мотиву кровной мести (п. «л» ч. 2 ст. 105). Обычай кровной мести, сохранившийся в некоторых местностях Российской Федерации (в Дагестане, Чечне), состоит в том, что в случае убийства или причинения вреда здоровью или оскорбления какого-либо лица потерпевший и его родственники обязаны отомстить обидчику, лишив его жизни. В отличие от простого убийства из мести, при убийстве по мотиву кровной мести виновный руководствуется не столько чувством личной неприязни к своему обидчику, сколько обязанностью перед своим родом соблюсти обычай. Это преступление представляет большую общественную опасность, поскольку «кровная месть ведет в ряде случаев к совершению “цепи убийств”. Для квалификации убийства по п. “л” ч. 2 ст. 105 УК достаточно установить, что лицо, его совершившее, признает такой обычай и в данном случае руководствовалось мотивом кровной мести» [6, с. 158-162]. Получается, что для квалификации убийства по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ достаточно и необходимо установить, что лицо принадлежит к той группе населения (нации, народности), которая признает обычай кровной мести и в данном преступлении руководствуется именно этим обычаем. Следовательно, принадлежность лица к определенной нации (народности) является решающей при квалификации преступления. А это является прямым нарушением статьи 4 УК РФ, которая гласит: «Лица, совершившие преступление, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности...», т.е. нарушаются единые для всех основания уголовной ответственности.
Говоря о реализации принципа равенства необходимо отметить, что этот принцип предполагает равную правовую защищенность одинаковых общественных отношений и, соответственно, неравную правовую защищенность неодинаковых общественных отношений (с учетом приоритетов ценностей, сложившихся в конкретном обществе). Равная правовая защищенность одинаковых по значимости общественных отношений достигается при криминализации деяний и окончательно реализуется в суде при применении конкретной уголовно-правовой нормы. Так, именно этот аспект равенства не до конца учтен при криминализации неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166 УК РФ). По сравнению с УК РФ 1960 г. необоснованно было декриминализировано и неправомерное завладение чужим недвижимым имуществом (ст. 148 УК РФ).
Интересы собственников иного, чем транспортные средства, имущества в силу действующего законодательства оказались ущемленными в правовой защищенности. Может быть, неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения в жизни встречается чаще, чем неправомерное завладение без цели хищения иным ценным или недвижимым имуществом, значительными суммами выплат (допустим, в бюджетных организациях) по заработной плате и иным платежам. Однако отсюда совсем не вытекает, что по стоимости сравнимое с автомобилем или иным транспортным средством другое имущество должно оставаться без соответствующей уголовноправовой защиты. Ведь норма, предусмотренная ст. 166 УК РФ, включена теперь в главу 21 («Преступления против собственности»), а не в главу 10 Особенной части УК РФ 1960 г. «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения», в которой ранее и находился ее прототип, описанный в ст. 212 УК РФ 1960 г. (угон транспортных средств). Почему же тогда интересы собственников и владельцев иного, чем транспортные средства, имущества, по существу, в нарушение ч. 2 ст. 8 Конституции РФ не охраняются уголовным законом [7, с. 260-262]?
Некоторые нормы статей Уголовного кодекса (п. «в» ст. 158 УК РФ) содержат такой квалифицирующий признак, как «причинение значительного ущерба гражданину». Таким образом, получается, что неграждане, т.е. иностранцы, являются менее защищенными в вопросах, затрагивающих их собственность. Этот пример является безусловным подтверждением приоритетной защиты собственности по кругу лиц.
Таким образом, в ходе данного научного исследования мы пришли к выводу, что в сфере установления уголовной ответственности нарушение принципа равенства, по нашему мнению, имеет место при установлении повышенной уголовной ответственности за убийство по мотиву кровной мести. В связи с этим мы предлагаем из ч. 2 ст. 105 УК РФ данный квалифицирующий признак исключить.
Принцип равенства нарушается также и в сфере охранительных отношений. Так, глава о преступлениях против собственности содержит два примера приоритетной защиты собственности либо по предмету, либо по кругу лиц, которые можно устранить путем исключения, в первом случае посредством указания на предмет преступления (ст. 166 УК РФ), а во втором - путем исключения указания на субъекта (п. «в» ст. 158 УК РФ).
Литература
1. Бабиченко К.Н. Дискриминация и преступления на почве ненависти: квалификация и предупреждение: Дис. ... канд. юрид наук. М.: ПроСофт - М., 2006.
2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод и протоколы к ней / Сост. Г.В. Игнатенко, Л.А. Лазутин. Екатеринбург, 2001.
3. Решетов Ю.А. Ликвидация расовой дискриминации - правовой императив человечества // Московский журнал международного права. 1998. Специальный выпуск. № 4.
4. Свод нормативных актов ЮНЕСКО / Сост. И.Д. Никулин. М., 1991.
5. Филимонов В.Д. Принципы уголовного права. М.: Центр ЮрИнфоР, 2002.
6. Бородин С.В. Преступления против жизни. М.: Юристъ, 1999.
7. Мальцев В.В. Проблемы законотворчества: об изменениях и дополнениях, внесенных в Уголовный кодекс Российской Федерации // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: В 2 т. Н. Новгород, 2001. Т. II.
