CC BY
76
ет содержание его вывода и итогового решения... Иной вариант функционального назначения международных правил проявляется в том, что они подтверждают внутригосударственные правила, играя, следовательно, субсидиарную роль. ... международные акты служат дополнительным фактором, авторитетным подтверждением внутригосударственных предписаний международными стандартами»15.
Подводя итоги, можно констатировать, что принципиальные положения, касающиеся защиты прав и законных интересов участников отношений в сфере налогообложения, закрепленные в международных соглашениях, при их применении в национальном налоговом законодательстве обеспечивают его большую эффективность применения и приближение российского права, регламентирующего отношения в области налогообложения, к общемировым стандартам.
1 Кобзарь-Фролова М.Н. Роль и значение международных договоров в предупреждении налоговой деликт-ности // Финансовое право. 2010. № 4. С. 32.
2 См.: Там же. С. 33-34.
3 См.: Полежарова Л.В. Международные соглашения об избежании двойного налогообложения // Финансы. 2010. № 7. С. 27.
4 См., в частности: Мамедов А.А. Глобализация и финансовое право // Финансовое право. 2006. № 8. С. 17-21.
5 См., например: Евдокимов П.В. Некоторые проблемы реализации международных налоговых конвенций в России // Реформы и право. 2009. № 3.
6 См., например: Письмо Минфина России от 7 августа 2007 г. № 03-02-07/2-138 «Разъяснения положений налогового законодательства в части статьи 34.2 Налогового кодекса Российской Федерации» // Документы и комментарии. 2007. № 17.
7 Евдокимов П.В. Указ. соч.
8 См.: Полежарова Л.В. Основные аспекты устранения международного двойного налогообложения // Финансы. 2010. № 5. С. 48.
9 Бюллетень международных договоров. 1996. № 6. С. 13-31.
10 См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 46, ст. 4532; 2011. № 25, ст. 3533.
11 См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 30, ст. 3012; 2011. № 15, ст. 2038.
12 См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 1997. № 1, ст. 1; 2009. № 52, ч. 1, ст. 6402.
13 См.: Марышева Н.И. Вопросы признания и исполнения в России решений иностранных судов // Журнал российского права. 2006. № 8. С. 10.
14 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12.
15 Игнатенко Г.В. Судебное применение международно-правовых норм: очерк деятельности Верховного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. 2008. № 1. С. 104-105.
М.Б. Разгильдиева
АННУЛИРОВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ (МУНИЦИПАЛЬНОЙ) ГАРАНТИИ: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
Государственные (муниципальные) гарантии являются одной из форм государственно-частного партнерства1. Посредством этого инструмента обеспечивались и обеспечиваются в настоящее время значительные объемы денежных обязательств2. Наметившаяся в последнее время тенденция к развитию способов и форм взаимодействия государства и частного бизнеса обусловливает предположение и о возможном расширении применения института государственной (муниципальной) гарантии. Однако правовое регулирование этого института требует совершенствования. Обращение к этой проблеме в разрезе банковской деятельности представляется немаловажным, т. к. основным объектом обеспечения государственными (муниципальными) гарантиями являются обязательства именно по банковским кредитам3. Финансовая устойчивость государства обусловливает его привлекательность в качестве гаранта по банковским кредитам, однако нечеткое правовое регулирование отдельных аспектов государственной гарантии, в т. ч. возможности аннулирования данного договора и его последствия, повышают риски кредитных организаций. Этим обусловлена актуальность научного анализа проблемы аннулирования государственной (муниципальной) гарантии.
© Разгильдиева Маргарита Бяшировна, 2012
Кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры финансового, банковского и таможенного права (Саратовская государственная юридическая академия).
Аннулирование государственных (муниципальных) гарантий обычно упоминается в системе мер принуждения за нарушения бюджетного законодательства4, что обусловлено позицией законодателя, включившего указание на аннулирование государственных (муниципальных) гарантий в число санкций, предусмотренных ст. 300 Бюджетного кодекса РФ (далее — БК РФ) за нарушение порядка предоставления данных гарантий. Обоснованность отнесения данной меры к числу мер принуждения обычно не вызывает у исследователей сомнения, принудительность данного действия усматривается в том, что «уполномоченный орган государственной власти в одностороннем порядке отменяет предоставленные гарантии, тем самым пресекая неправомерное поведение»5. Между тем анализ сущности аннулирования государственных (муниципальных) гарантий показывает, что оно не связано с отменой предоставленной гарантии в одностороннем порядке, представляя собой разновидность недействительности заключенного договора. В связи с этим представляется ошибочным формирование последствий несоблюдения порядка предоставления государственной (муниципальной) гарантии через конструкцию мер принуждения, т.к. это не соответствует ни природе государственной гарантии, ни сущности аннулирования договора, ни существу мер принуждения.
Для обоснования этого тезиса определимся с тем, что представляет собой аннулирование государственной (муниципальной) гарантии, предусмотренное ст. 300 БК РФ.
Термин «аннулирование» не имеет однозначного понимания в российской правовой доктрине, несмотря на то, что он используется и в нормативных источниках6, и в судебной практике по гражданско-правовым спорам. Следует заметить, что использование термина «аннулирование» в публично-правовой и частноправовой материи имеет принципиальное различие, поэтому, прежде всего, необходимо определиться в вопросе, какое из этих направлений научного знания следует использовать как базовое при анализе природы аннулирования государственной (муниципальной)гарантии.
Институт государственной (муниципальной) гарантии не оценивается однозначно, его характеризуют как конструкцию либо публично-правовой7, либо частноправовой природы8. Думается, что на данном этапе относить институт государственных (муниципальных) гарантий исключительно к публично-правовым конструкциям преждевременно, т. к. правовое регулирование этого инструмента осуществляется системно и бюджетным, и гражданским законодательством. В Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2006 г. № 23 «О некоторых вопросах применения арбитражными судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации»9 указывается, что государственная (муниципальная) гарантия представляет собой не поименованный в гл. 23 «Обеспечение исполнения обязательств» Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) способ обеспечения исполнения гражданско-правовых обязательств, при котором публично-правовое образование дает письменное обязательство отвечать за исполнение лицом, которому дается гарантия, обязательств перед третьими лицами полностью или частично. К правоотношениям с участием публично-правовых образований в силу п. 2 ст. 124 ГК РФ подлежат применению нормы ГК РФ, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов. Соответственно к правоотношениям, возникающим в связи с выдачей государственных (муниципальных) гарантий, применяются нормы ст. 115-117 БК РФ, устанавливающие особенности правового регулирования указанных правоотношений и обусловливаемые спецификой их субъектного состава, общие положения Гк РФ о способах обеспечения исполнения обязательств (ст. 329 ГК РФ), а также в силу сходства данных правоотношений с отношениями, урегулированными нормами параграфа 5 гл. 23 ГК РФ, — нормы ГК РФ о договоре поручительства (п. 1 ст. 6). Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 26 февраля 2009 г. № 17 «О внесении дополнений в Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2006 № 23 «О некоторых вопросах применения арбитражными судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации»10 подчеркивается, что нормы БК РФ, вступившие в силу с 1 января 2008 г., более полно, по сравнению с ранее действующей редакцией БК РФ, регулируют соответствующие отношения, в связи с чем существенно сужена сфера применения норм параграфа 5 гл. 23 ГК РФ о договоре поручительства в порядке аналогии закона к правоотношениям, возникающим в связи с государственными (муниципальными) гарантиями.
Следует согласиться с выводом А.Н. Лысенко, что в силу отличий как от банковской гарантии, так и от поручительства государственная (муниципальная) гарантия действительно выступает самостоятельным способом обеспечения исполнения обязательств, однако ему требуется прямое легальное закрепление в этом качестве, т.к. судебное толкование не может подменять собой закон11.
Из характеристики государственной (муниципальной) гарантии, сформулированной Пленумом Высшего Арбитражного Суда РФ, на наш взгляд, следует, что она представляет собой «межотраслевое понятие»12 и обладает смешанной правовой природой: имеет частноправовую сущность, скорректированную публично-правовым регулированием в силу закрепления финансово-правовых особенностей участия государства (муниципального образования) в отношениях поручительства. Этот вывод обусловливает необходимость рассмотрения юридического смысла аннулирования государственной (муниципальной гарантии), прежде всего, в аспекте частноправового знания.
Гражданское законодательство не оперирует термином «аннулирование договора», он используется лишь в ст. 61 Трудового кодекса, определяющей, что аннулированный трудовой договор считается незаключенным. Незаключенность договора означает отсутствие тех юридических последствий, на получение которых он был изначально направлен, т.е. его недействительность13.
В гражданско-правовой науке и практике понятие «аннулирование договора» не имеет четкого понимания. Как отмечает М.А. Егорова, зачастую аннулирование договора смешивается с категорией «расторжение договора»14. Фактически именно такой ракурс аннулирования государственной (муниципальной) гарантии предложен и в финансово-правовой теории, где подчеркивается, что аннулирование представляет собой одностороннюю отмену органом государственной власти заключенного договора государственной гарантии15. Однако с таким пониманием трудно согласиться, представляется правильным суждение о необходимости разграничения понятий «расторжение» и «аннулирование» договора, вытекающее из существенного их различия, прежде всего, правовых последствий16.
Отличие аннулирования договора от его расторжения достаточно четко выражено Высшим Арбитражным Судом РФ: аннулирование договора — это признание его недействительным, в то время как расторжение договора - это прекращение договора на будущее17. Главное отличие оснований применения аннулирования договора и его расторжения заключается в возможности расторжения договора в российском гражданском законодательстве даже при отсутствии нарушений его условий, тогда как основаниями аннулирования в большинстве случаев служат различные неисправности контрагентов договора18.
Применительно к договору государственной (муниципальной) гарантии эти разнопорядковые действия достаточно четко зафиксированы бюджетным законодательством. Так, возможность расторжения договора государственной гарантии до истечения срока его действия возможна в рамках его прекращения, что предусмотрено условиями самого договора: вследствие отказа бенефициара от своих прав по гарантии, а также в форме отзыва гарантии гарантом. Гарантия отзывается, если в кредитный договор вносятся изменения, влекущие неблагоприятные последствия для гаранта и не согласованные с ним; если в течение 10 дней после принятия закона о бюджете субъекта РФ не представлена выписка из закона о бюджете субъекта РФ, подтверждающая предусмотрение средств для исполнения обязательств по кредитному договору в законе о бюджете субъекта РФ на соответствующий год; если организацией-получателем гарантии аннулирован договор обеспечения или произошло другое событие, в результате которого произошла потеря обеспечения либо снижение цены обеспечения19.
Аннулирование договора государственной гарантии не предусматривается условиями договора, а фиксируется ст. 300 БК РФ как последствие несоблюдения порядка заключения данного договора. По общему правилу нарушения в порядке заключения договора (применительно к гражданско-правовым договорам обычно речь идет о заключении договора неуполномоченным лицом) является его недействительность, а не расторжение20.
Таким образом, аннулирование договора государственной (муниципальной) гарантии следует рассматривать в контексте недействительности данного договора с момента его заклю-
чения, а не его расторжения в рамках действия данного договора. Немаловажный аспект аннулирования договора государственной (муниципальной) гарантии — вопрос о субъекте, уполномоченном признавать данный договор недействительным (аннулированным). Бюджетное законодательство не фиксирует порядок аннулирования договора государственной (муниципальной) гарантии; полномочия по его аннулированию не предоставлены какому-либо субъекту. Поэтому в данном вопросе следует руководствоваться положениями гражданского законодательства, согласно практике применения которого устоявшимся считается правило, что обязательным условием недействительности оспоримой сделки является признание сделки недействительной только судом21.
В этой связи возникает вопрос о наличии оснований рассматривать констатацию судом недействительности договора и его аннулирование в качестве меры принуждения. На первый взгляд, основания для этого имеются, т. к. в гражданско-правовой науке господствующим является рассмотрение недействительных сделок как деяний противоправных22. Это мнение стало объектом анализа в «наиболее фундаментальном на сегодняшний день исследовании проблем теории недействительности сделок в российской цивилистике»23 — монографии Д.О. Тузова, в которой предлагается всеобъемлющая аргументация ошибочности отнесения недействительных сделок к числу противоправных деяний. Один из аргументов может быть использован при исследовании аннулирования договора государственной (муниципальной) гарантии как формы недействительности данного договора. Д.О. Тузов, в частности, отмечает, что положения о форме сделок, равно как и о других предъявляемых к ним требованиях, не устанавливают ни обязанностей, ни санкций за их нарушение. Их выполнение — лишь необходимое условие действительности сделки и достижения соответствующего правового результата. Поскольку же само совершение сделок является правом, а не обязанностью, то невозможно говорить и о юридической обязанности соблюдать условия их действительности, иначе следовало бы признать, что лицо обязано перед самим собой. Поэтому пытаться соединить несоблюдение обязанности с невыполнением условий представляет не только извращение понятия «санкция», а, прежде всего, путаницу между двумя совершенно различными, даже формально, сферами24. Ненаступление желаемого результата по причине несоблюдения требуемых условий, по верному замечанию О.Э. Лейста, санкцией не является, поскольку «санкции направлены против правонарушений, а не против тех действий, совершение которых предоставлено усмотрению лица»25.
Думается, что понимание условий использования права как составной части именно права, а не обязанности субъекта верно и в отношении договора государственной (муниципальной) гарантии, несмотря на то, что в силу особенностей субъектного состава отношения по данному договору регламентируются не только диспозитивно, но и императивно — нормами БК РФ. Отнесение аннулирования государственной (муниципальной) гарантии к мерам принуждения затруднительно и из-за несоответствия сущности принудительных мер, которая заключается, на наш взгляд, в том, что они применяются к субъекту, нарушившему требования правовой нормы. В случае же несоблюдения порядка предоставления государственной гарантии уполномоченным органом мера принуждения (аннулирование договора) фактически применяется не к нарушителю, а к бенефициару, утрачивающему возможность возместить свои потери из-за несоблюдения принципалом условий кредитного договора в минимальные сроки и с минимальными затратами, т. е. негативный смысл аннулирования как меры принуждения обращается, прежде всего, против бенефициара, действиями которого никакого нарушения допущено не было.
На основании изложенного следует сделать вывод, что аннулирование государственной (муниципальной) гарантии не является мерой принуждения, применяемой за нарушение порядка предоставления государственной (муниципальной) гарантии, зафиксированного ст. 115-117 БК РФ. В этой связи нелогично включать указание на аннулирование государственной (муниципальной) гарантии в содержание ст. 300 БК РФ, предусматривающей именно меры принуждения за совершение нарушений бюджетного законодательства. Поскольку аннулирование государственной (муниципальной) гарантии фактически представляет собой констатацию факта недействительности данного договора в силу несоблюдения порядка его заключения, указание на такую возможность должно содержаться в ст. 115 БК РФ. Следует подчеркнуть,
что п. 3 ст. 115 БК РФ (в ред. Федерального закона от 26 апреля 2007 г. № 63-Ф3 (с изм. от 30 сентября 2010 г.26)) содержит указание на то, что несоблюдение письменной формы государственной или муниципальной гарантии влечет ее недействительность (ничтожность). На наш взгляд, это свидетельствует о некоторой незавершенности позиции законодателя, который, с одной стороны, совершенно оправданно отказался от нечеткого понятия «аннулирование договора», определив, что несоблюдение условий заключения договора означает недействительность данного договора и в сфере публичных отношений. При этом, с другой стороны, понятие «аннулирование договора» не было изъято из текста ст. 300 БК РФ, а недействительность договора в рамках ст. 115 БК РФ связана только с несоблюдением письменной формы договора. Подобное правовое регулирование создает предпосылки для ошибочного теоретического толкования различий между аннулированием и недействительностью договора государственной (муниципальной) гарантии в публичной сфере, между условиями, несоблюдение которых влечет недействительность договора, его аннулирование или ни того и ни другого. Избежать этого можно, исключив из текста ст. 300 БК РФ указание на аннулирование государственной (муниципальной) гарантии при корректировке действующей редакции п. 3 ст. 115 БК РФ. В частности, в данную статью можно включить положения о том, несоблюдение установленного порядка предоставления государственной (муниципальной) гарантии или несоблюдение письменной формы государственной (муниципальной) гарантии влечет ее недействительность (ничтожность).
1 Подробнее о формах государственно-частного партнерства см.: Постников А.Е., Павлушкин А.В., Помазанский А.Е. О полномочиях органов государственной власти субъектов Российской Федерации // Журнал российского права. 2010. № 7.
2 Например, в 2011 г. в рамках федерального бюджета предусмотрено предоставление государственных гарантий на сумму более 420 млрд руб. и 3 млрд долл. США // Приложения 36, 40 Федерального закона от 13 декабря 2010 г. № 357-ФЗ «О федеральном бюджете на 2011 год и на плановый период 2012 и 2013 годов» (с изм. от 20 июля 2011 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2010. № 51, ч. 3, ст. 6809.
3 См., например: Приложения 36 Федерального закона от 13 декабря 2010 г. № 357-ФЗ «О федеральном бюджете на 2011 год и на плановый период 2012 и 2013 годов» (с изм. от 20 июля 2011 г.); Приложение 20 Федерального закона от 2 декабря 2009 г. № 308-ФЗ «О федеральном бюджете на 2010 год и на плановый период 2011 и 2012 годов» (с изм. от 3 ноября 2010 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2009. № 49, ч. 2, ст. 5869; Приложение 22 Федерального закона от 24 ноября 2008 г. № 204-ФЗ «О федеральном бюджете на 2009 год и на плановый период 2010 и 2011 годов» (с изм. от 2 декабря 2009 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2008. № 48, ч. 3, ст. 5499.
4 См., например: Тютина Ю.В. Содержание финансово-правовой ответственности // Финансовое право. 2009. № 2; Арсланбекова А.З. Меры принуждения, применяемые за нарушения бюджетного законодательства // Административное и муниципальное право. 2009. № 1; Архипенко Т.В., Макаров А.В. Соотношение административной и бюджетной ответственности // Финансовое право. 2004. № 4; Другова Ю.В. Ответственность за нарушения бюджетного законодательства // Журнал российского права. 2003. № 3.
5 Кузовков В.В. Финансово-процессуальное принуждение: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 127-128.
6 См., например, ст. 7.2 Федерального закона от 7 мая 1998 г. № 75-ФЗ «О негосударственных пенсионных фондах» // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1998. № 19, ст. 2071; ст. 1441 ГК РФ; Постановление Правительства РФ от 22 октября 2008 г. № 775 «Об оформлении, выдаче, регистрации, приостановлении действия и аннулировании разрешений на добычу (вылов) водных биологических ресурсов, а также о внесении в них изменений» // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2008. № 43, ст. 4953; Постановление Правительства РФ от 2 апреля 2003 г. № 188 «О перечне инфекционных заболеваний, представляющих опасность для окружающих и являющихся основанием для отказа в выдаче либо аннулировании разрешения на временное проживание иностранным гражданам и лицам без гражданства или вида на жительство или разрешения на работу в Российской Федерации» // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2003. № 14, ст. 1286 и др.
7 См., например: Шохин С.О. Правовое регулирование государственного и муниципального кредита // Финансовое право: учебник / отв. ред. М.В. Карасева. М., 2008. С. 487-489; Туктаров Ю.Е. Понятие и особенности гражданско-правовых гарантий // Журнал российского права. 1999. № 10; Грачева И.В. К вопросу о публично-правовой природе государственной гарантии // Налоги (газета). 2007. № 10.
8 См.: Паплинский В.В. Гарантии и поручительства как правовые способы активизации инвестиционной деятельности. М., 2005. С. 12; Рассказова Н.Ю. Банковская гарантия по российскому законодательству. М., 2005. С. 23-24; Торкин Д.А. Непоименованные способы обеспечения обязательств: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2005. С. 14.
9 См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2006. № 8.
10 См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2009. № 5.
11 См.: Лысенко А.Н. Легальные обеспечительные меры, не упомянутые в главе 23 Гражданского кодекса Российской Федерации: проблемы квалификации // Меры обеспечения и меры ответственности в гражданском праве: сборник статей / отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2010. С. 235-236.
12 Гоачева И.В. Государственные гарантии как способ обеспечения исполнения обязательств: финансово-правовой аспект // Юридический мир. 2007. № 1.
13 Подробнее о соотношении незаключенности и недействительности договора см.: Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М., 2007. С. 126-140.
14 Егорова М.А. Аннулирование договора в российском законодательстве // Журнал российского права. 2010. № 1. С. 63.
15 См.: Кузовков В.В. Указ. соч. С. 127-128.
16 См.: Егорова М.А. Указ. соч. С. 63.
17 См.: Мельников В.С. Теоретические проблемы правового регулирования сделок: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2003. С. 273-274.
18 См.: Егорова М.А. Указ. соч. С. 70.
19 См.: Приказ Минфина России от 31 июля 2003 г. № 233 «Об утверждении типовых форм Государственной гарантии Российской Федерации и Договора о предоставлении Государственной гарантии Российской Федерации по заимствованиям юридических лиц» // Финансовый вестник. Финансы, налоги, страхование, бухгалтерский учет. 2003. № 9.
20 См.: Мельников В.С. Указ. соч. С. 274.
21 См.: Егорова М.А. Указ. соч. С. 73.
22 См., например: Иоффе О.С. Советское гражданское право: курс лекций. Л., 1958. С. 239; Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 34; Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. М., 1999. С. 15.
23 Рудоквас А.Д. Opus magnum: монографии Д.О. Тузова о недействительности сделок в гражданском праве //Вестник гражданского права. 2009. № 2. С. 15.
24 См.: Тузов Д.О. Указ. соч. С. 50-51.
25 Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву (теоретические проблемы). М., 1981. С. 26.
26 См.: «О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации в части регулирования бюджетного процесса и приведении в соответствие с бюджетным законодательством Российской Федерации отдельных законодательных актов Российской Федерации» // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2007. № 18, ст. 2117.
Б.Б. Нургушиев
ВОПРОСЫ УПРАВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫМ И МУНИЦИПАЛЬНЫМ ДОЛГОМ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ: ФИНАНСОВО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ
Государственный долг, возникающий при отношениях государственного или муниципального кредита, играет роль важного рыночного механизма финансирования потребностей государства, субъекта РФ или муниципального образования, значение которого особенно возрастает в условиях экономического кризиса.
Государственный долг следует рассматривать как важнейший макроэкономический показатель в текущих рыночных условиях, который оказывает большое влияние на состояние национальной экономики страны. Сам по себе рынок долгов реагирует на экономические изменения как внутри страны, так и на тенденции международных финансовых рынков и всей международной финансовой системы. В то же время неэффективное управление государственным долгом, может привести к негативным последствиям развития экономики. В мировой практике наиболее известны следующие способы управления государственным (муниципальным) долгом:
рефинансирование — выпуск новых займов для покрытия задолженности раннее выпущенных долговых обязательств1;
конверсия — изменение условий предоставления кредита, форм, сроков его возвращения и процентных ставок2;
консолидация — изменение сроков раннее выпущенных займов. В соответствии со ст. 817 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ)3 изменение условий выпущенного в обращение займа не допускается. Таким образом, согласование изменений сроков необходимо проводить с кредиторами. В данном случае принято учитывать положения ст. 414 и 818 ГК РФ о новации — прекращении обязательств по соглашению сторон о замене первоначального существовавшего обязательства другим новым обязательством, предусматривающим иной предмет и способ исполнения;
унифицирование — обмен нескольких выпущенных займов на один новый4;
© Нургушиев Булат Бегалиевич, 2012 Коммерческий директор ООО «СК Эверест».
