CC BY
317
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 27. ГЛОБАЛИСТИКА И ГЕОПОЛИТИКА. 2018. № 2
Н.И. Васильева*
АННЕКСИЯ И СЕЦЕССИЯ В КОНТЕКСТЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ: ТЕОРИЯ И ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ1
N.I. Vasilieva
ANNEXATION AND SECESSION IN INTERNATIONAL LAW AND WORLD POLITICS: THEORY AND HISTORICAL EXPERIENCE
Автор статьи анализирует ряд документов международного права, способствующих выявлению сущности таких важнейших принципов, как территориальная целостность государства и право народов на самоопределение, а также рассматривает эволюцию этих принципов и их реализацию в мире практической политики. Проведенный анализ позволил сделать вывод, что в международном праве существует исторически сложившееся противоречие, неразрешенность которого порождает множество теоретических и практических проблем, — коллизия между принципами самоопределения народов и территориальной целостности государства.
Ключевые слова: международное право, принципы международного права, право народов на самоопределение, территориальная целостность государства, суверенитет государства, мультиэтнические государственные образования, правовая коллизия принципов международного права.
The author of the article analyzes a number of international law documents contributing to the identification of the nature of such essential principles as the territorial integrity and the people's right to self-determination, and also considering the evolution of these principles and their implementation in the practical politics world. The analysis allowed to conclude that there is a historical unresolved contradiction in the international law generating great number of theoretical and practical problems — the conflict between principles of peoples self-determination and the territorial integrity of the state.
Key words: international law, principles of international law, people's right to self-determination, territorial integrity of the state, state sovereignty, multiethnic state formations, the conflict of international law principles.
*Васильева Нина Ивановна — канд. экон. наук, доцент ф-та глобальных процессов МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: vasilieva-msu@yandex.ru
1 Статья подготовлена по материалам доклада Н.И. Васильевой, сделанного в ЦДУ РАН 26 декабря 2017 г.
Сложность в квалификации политических процессов состоит в их неоднозначности в целом ряде случаев. Определить открытость и свободу волеизъявления народа, наличие или отсутствие вооруженной агрессии порой становится очень сложно. Ясный на первый взгляд политический факт при ближайшем рассмотрении зачастую становится не таким очевидным. У истории своя логика. Внешнее сходство отдельных событий, разбросанных во времени, иногда наводит на ложную мысль, что все это уже было. Однако при всей внешней схожести история никогда не повторяется. В этом ее феномен. Извлекать мудрость из исторических примеров можно лишь при бесстрастном изучении всего спектра исторических фактов, касающихся той или иной проблемы. «Внешние признаки сходства событий в двух странах, произошедших в разное время, в абсолютно разных исторических условиях, не дают исследователю права делать вывод об общности целеустремлений лидеров этих стран и о неизбежности одинаковых последствий их шагов», — утверждал знаменитый русский историк Е.В.Тарле2.
Политическая целесообразность всегда мешает объективному анализу, поскольку не дает политологам, историкам, экономистам и социологам оставаться беспристрастными. Проблема проявляется тогда, когда предстоит понять, что есть главное, как квалифицировать конкретный истори-ко-политический процесс с точки зрения международного права.
Аннексия (лат. аппгхю от аппгхш — присоединенный) определяется в российской юридической литературе как насильственное присоединение государством всей территории другого государства или ее части в одностороннем порядке3. Западные юристы определяют аннексию почти также. Например, авторы одного из самых авторитетных учебников по международному праву в Германии определили аннексию так: «Под аннексией подразумевается односторонний акт государства, посредством которого оно присваивает территорию другого государства против воли этого государства. В настоящее время аннексия противоречит запрещению применения силы, предусмотренному ст. 2 Устава ООН»4.
Современное международное право не допускает аннексию, в связи с чем она не может служить обоснованием перехода суверенитета над территорией от одного государства к другому. Поскольку аннексия юридической силы не имеет, то после ликвидации исторических предпосылок к ее реализации государственный суверенитет государства — исконного владельца территории подлежит безоговорочному восстановлению. Так произошло с Австрией после разгрома фашистской Германии: согласно австрийскому Государственному договору от 15 мая 1955 г. была восстановлена государственность довоенной Австрийской республики.
Противоположностью аннексии является сецессия, т.е. когда часть территории, населенная компактно проживающим там меньшинством, име-
2 Тарле Е.В. Политика. М., 2001. С. 241.
3 Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. М., 2000. С. 31.
4 Международное право / Сост. В. Бергман. Кн. 2. М.; Берлин, 2011. С. 267. (Германская юридическая литература: Современный подход)
ющим собственную самобытность и политическую организованность, отделяется от существующего государства с тем, чтобы создать либо собственное независимое государство, либо присоединиться к иному существующему государству. Когда население определенной территорий внутри суверенного государства по тем или иным причинам не имеет политического представительства, такое сообщество уже логикой самой ситуации становится «отделенным» и потому вправе выбрать для себя отделение от «материнского» государства — сецессию. Прямого запрещения сецессии нет, и в исключительных случаях в международной практике она допускается. При сецессии изменение территории не прекращает существование делимого государства, но не предусматривает его добрую волю на такое отделение. Истоки термина «сецессия» обычно выводят из древнеримской истории. Во времена Древнего Рима сецессия означала демонстративный выход плебеев из состава римской общины и уход за черту города.
Мировая практика показывает, что сецессия может осуществляться как в достаточно мирных условиях на добровольных началах и в соответствии с международными правовыми нормами, так и в условиях военных действий с применением вооруженных сил. Безусловно, если противоречия между центром и стремящимся к отделению регионом не оставляют шанса на совместное будущее, то для противоборствующих сторон оптимальным выходом из сложившейся ситуации является своевременный «развод» по обоюдному согласию. Подобное решение представляет собой акт благоразумия, так как позволяет избежать открытого вооруженного противостояния и, как следствие, человеческих жертв и экономического ущерба. Например, в результате мирной сецессии в 1965 г. экономически более развитый Сингапур вышел из состава Малайзии и стал независимым государством. Руководство Малайзии, считавшее, что нахождение Сингапура в федерации нарушает этнический баланс в пользу китайского населения, не стало препятствовать сецессии Сингапура.
Второй вариант сецессии — в условиях военных действий. Например, осложнения в отношениях между пакистанским правительством и руководством Восточного Пакистана привели к войне за независимость (1971), в результате которой последний стал суверенным государством Бангладеш. Выход Восточного Пакистана из состава единого государства был осуществлен вооруженным путем при военной поддержке Индии. Примеров увенчавшихся успехом сецессий с последующим официальным международным признанием сравнительно мало. К их числу можно отнести Сингапур, Черногорию, Эритрею, Восточный Тимор, Южный Судан, Бангладеш. Большая часть сецессионистских конфликтов остается политически неразрешенными и переходит в разряд «замороженных».
При необходимости квалифицировать конкретный политический процесс в точки зрения международного права мы зачастую наблюдаем смешение понятий «аннексия», «сецессия», «оккупация» и «аншлюс».
Согласно современной трактовке, оккупация (от лат. occupation — захват) — это временное занятие вооруженными силами территории против-
ника5. При этом приобретение территории посредством оккупации невозможно. Запрещение насильственного захвата иностранной территории — самая важная составляющая принципа территориальной целостности. Совет Безопасности ООН 242-й резолюцией четко определил, что приобретение территории военным путем недопустимо, указав тем самым на невозможность территориальных присоединений посредством оккупации как следствия военных действий. Отрицательное восприятие цивилизованным миром понятия «аннексия» бесспорно, в то время как с понятием «оккупация» не все так однозначно. Как видно из определения, оккупация носит временный характер, хотя нет никакой конкретики, сколько она может длиться. Спорно утверждение и об обязательном наличии вооруженного конфликта между оккупирующей и оккупированной странами, в связи с чем обсуждается вопрос: является ввод миротворческих вооруженных сил, цель которого, например, разделение конфликтующих сторон, оккупацией или нет. Ведь кроме наличия противника подобная миротворческая операция обладает всеми иными признаками оккупации. Враждебность оккупации не обязательна. Широко известны примеры оккупации в невоенное время, направленной на осуществление контроля за деятельностью местной администрации. Пример — раздел территории Германии после Второй мировой войны на оккупационные зоны между странами-победителями («Большой четверкой»).
Таким образом, отличие аннексии от оккупации можно определить по пяти признакам:
1. Целью аннексии является присоединение территории с фиксацией государственного суверенитета над ней аннексирующего государства, целью оккупации — фактическое занятие территории без изменения ее юридического статуса.
2. Аннексия всегда враждебна по отношению к пораженному государству, в то время как оккупация не всегда обладает признаком такой враждебности.
3. Аннексия неправомерна в любом случае, оккупация может обладать правомерностью.
4. В международном праве отсутствует какая бы то ни было регламентация аннексии вследствие ее незаконности. Правовая регламентация же оккупации позволяет говорить о ее допустимости.
5. Аннексия исключает волю народа на самоопределение абсолютно. При оккупации воля народа также не принимается в расчет, однако может учитываться.
В переводе с немецкого атеНШзз — присоединение или союз. В этом термине нет ничего угрожающего. Однако в истории данный термин стал нарицательным, употребляемым исключительно в негативном смысле применительно к истории нацизма. Классический пример — аншлюс Авст-
5 Большой юридический словарь. С. 393.
рии фашистской Германией, который стал бестселлером во множестве комментариев.
Распад Австро-Венгерской империи по итогам Первой мировой войны породил ситуацию одновременного существования двух немецких государств — Германии и Австрии, которая в те годы считалась искусственным государственным образованием. Скромные территориальные размеры, отсутствие существенных промышленных центров и осознание австрийцами своего этнического единства с Германией делали движение этих стран к объединению реальным. Геббельс дал ему название в духе «цветных революций» — «Марш цветов». В конце 1930-х гг. присоединение Австрии стало официальным курсом внешней политики Германии. Европейские державы дали понять Гитлеру, что захват Австрии в их представлении не будет актом агрессии и попыткой изменения послевоенного устройства, определенного Версальским договором 1919 г., а станет шагом «умиротворения» и «восстановления цивилизованной исторической справедливости»6.
Гитлер, не дожидаясь плебисцита, 13 марта 1938 г. в опубликованном в этот день законе «О воссоединении Австрии и Германской империи» объявил Австрию частью третьего рейха. Канцлер Австрии подписал закон об аншлюсе, где утверждалось вхождение Австрии в Германскую империю в качестве одной из земель, а также провозглашалось, что 10 апреля 1938 г. состоится «свободное и тайное голосование о воссоединении с Германской империей»7.
Аншлюс был принят и Лондоном, и Парижем, и Вашингтоном. Только Советский Союз недвусмысленно высказался в этом отношении. И.В. Сталин в отчетном докладе на XVIII съезде партии прямо назвал присоединение Австрии к Германии захватом и призвал к восстановлению австрийской государственности, что и произошло в 1955 г.
Однако следует отметить, что весной 1938 г. большое число австрийцев вполне радовалось обретению долгожданной «исторической родины». Долгое время их убеждали, что Австрия нежизнеспособна и сама не в состоянии занять достойное место в современном мире. Новая власть открывала перед страной перспективу выхода из стагнации и радикальных изменений, давала шанс расправиться с подлинными и мнимыми врагами. Неизжитый антисемитизм, страх перед «заговором красных», чувство превосходства над славянскими соседями — все это делало австрийского обывателя весьма ценным приобретением для нацистского режима.
На 10 апреля 1938 г. Гитлером, как уже отмечалось, был назначен референдум «О присоединении Австрии к Германии». Нацистское руководство не жалело усилий и средств для того, чтобы достойно подготовить «семейный праздник». В Вену каждый день прибывали поезда с продовольствием из Германии, австрийских детей отправляли в лучшие немецкие
6 Павлов Н.В. История внешней политики Германии от Бисмарка до Меркель. М., 2012. С. 129.
7 Наумов А.О. Аншлюс Австрии в 1938 году как кризис Версальской системы //Новая и новейшая история. 2006. № 6.
санатории. В кратчайшие сроки на всей территории Австрии было налажено радиовещание из Берлина, оттуда же привезли 20 тыс. приемников для организации коллективного прослушивания радиопередач. 26 марта Геринг провозгласил масштабную программу экономической помощи Австрии. Частью ее стал повсеместный и неограниченный обмен валюты по выгодному для австрийцев курсу: за три австрийских шиллинга давали две немецкие марки, при том что покупательская способность немецкой марки была на порядок выше австрийского шиллинга в те годы. Голосование подтвердило печальный факт, что подавляющее большинство австрийцев без всякого нажима принесло свою страну в жертву нацистскому рейху. В Германии за аншлюс высказались 99,08%, а в Австрии — 99,73% граждан. Гитлера повсеместно — и в столице, и в провинции, встречали нацистскими флагами и приветствием. Две танковые бригады, введенные на территорию Австрии, тысячи людей встречали цветами. Об этом писали не только германская, но и пресса других западноевропейских стран. Трудно предположить, что «всенародное ликование» было организовано исключительно силой оружия или, как говорят сегодня, с помощью административного ресурса. Большая часть австрийского населения хотела аншлюса и приветствовала его8.
Использование исторических примеров при квалификации тех или иных политических процессов с точки зрения международного права, конечно, интересно само по себе, но научный анализ возможен исключительно в контексте соотношения таких принципов международного права, как территориальная целостность государства и право народов на самоопределение. Вопрос соотнесения этих принципов не нов и будет требовать разрешения каждый раз, как только какая-либо нация не попробует воспользоваться правом на самоопределение. Взаимосвязанность, взаимодополняемость и взаимозависимость этих принципов не вызывает сомнений при внимательном изучении центробежных тенденций, возникающих при развале мультиэтнических государственных образований, либо при стремлении отдельных государств использовать механизм межгосударственного урегулирования для достижения своих интересов. Многие исследователи отмечают, что попытка самоопределения наций обязательно натыкается на требование неукоснительного соблюдения нерушимости границ и территориальной целостности государства, что не может не вызвать коллизию этих двух принципов.
По сути, в зависимости от политических и экономических интересов приоритетным становится то территориальная целостность, то право народов на самоопределение. С целью международно-правового обоснования захвата и насильственного удержания территорий малых народов право на самоопределение или совершенно отрицается, или ему противопоставляется принцип территориальной целостности государства. О первичности принципа территориальной целостности говорят многие исследователи
8 См.: Воцелка ^.История Австрии. Культура, общество, политика: Пер. с нем. М., 2007.
на Западе. Эта проблема не отличается новизной. Действительно, вопрос защиты территориальной целостности государств многократно поднимался в различных международных договорах, декларациях и соглашениях, что и понятно: глав государств, подписывающих эти документы, больше волновали вопросы сохранения целостности территории от внутренних и внешних угроз. В связи с этим право народов на самоопределение становилось «прекрасной феей», которую все любят и уважают, но никто не видел.
Однако порой тот или иной сильный игрок «доставал» этот принцип из своего багажа с целью ослабить противника. Особого восторга данная позиция у государств, территория которых находилась под угрозой раздела, не вызывала, что влекло за собой непризнание вообще или признание с многократными оговорками права населения части своей территории на самоопределение, а также стремление не допустить волеизъявления народа и изменения государственных границ. В результате разгоралась очередная дискуссия на тему, что важнее.
Нет сомнений, что принцип территориальной целостности — наиважнейшее средство защиты суверенитета государства. Нет государств, не обладающих своей территорией, являющейся «местом действия» их суверенитета. Суверенитет народа, населяющего ту или иную территорию, подразумевает, что этот народ владеет и обладает исключительным правом распоряжения своей территорией. Неприкосновенность его территории является однозначным условием существования государства. Устав ООН запрещает применение силы в виде вторжений, аннексий, оккупа-ций, любых действий, направленных на расчленение территории государств, если это не произведено в порядке международных санкций и/или с одобрения ООН, что и подразумевает предназначение этого принципа как защиту территории суверенного государства от посягательств, прежде всего извне.
Инициатива внести в Устав ООН понятие «территориальная целостность» принадлежит Австралии, выдвинувшей эту идею на конференции ООН в Сан-Франциско в 1945 г. Впоследствии в сочетании с иными принципами этот принцип получил развитие в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в 1975 г. В разделе VIII говорилось, что «государства-участники будут уважать равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой, действуя постоянно в соответствии с целями и принципами ООН и соответствующими нормами международного права, включая те, которые относятся к территориальной целостности государств»9.
Как мы видим, равноправие народов и их право распоряжаться своей судьбой тесно увязываются мировым сообществом с территориальной целостностью государств. Таким образом, принцип территориальной целостности имеет широкое правовое толкование, что позволяет рассматривать его конкретное значение только в непосредственной увязке с другими
9 Действующее международное право. Избр. документы / Сост. А.В. Кукушкина, А.С.Юхно. М.,2014. С. 57.
принципами международного права, в частности с принципом самоопределения народов.
Самоопределение представляют как право народа, населения или этнической группы по собственной воле определять формы своей социально-политической и экономической жизни. В первый раз этот принцип был закреплен в Уставе OOH. В Декларации о принципах международного права от 1970 г. он определен следующим образом: «Все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие, и каждое государство обязано уважать это право в соответствии с положениями Устава ООН»10.
В Декларации дано и определение способов осуществления народами права на самоопределение, а именно: «создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к другому независимому государству или объединение с ним или установление любого другого политического статуса, свободно определенного народом»11. Право народа на самоопределение не может быть абсолютным: нарушение единства государства под предлогом самоопределения недопустимо. И здесь впору говорить о понятии сепаратизма, вступающего в векторное противоречие с принципом самоопределения народов.
Итак, народ в любом государстве имеет безусловное право определять свое отношение к существующему социально-политическому устройству, требовать его изменения, а также изменения своего статуса в государстве с правом выйти из него с использованием мирных способов защиты своего права путем свободного волеизъявления, в результате которого народ может без внешнего воздействия отделиться со своей территорией от государства, например, как Сингапур от Малайзии или Черногория от Сербии (2006), или наоборот остаться в составе государства, как дважды Квебек остался в Канаде (1989, 1995) или Шотландия в Великобритании (2014).
Неуважение государства к части народа, стремящегося реализовать свое право на самоопределение, нередко приводит к вооруженным конфликтам, результатом которых зачастую становится завоевание самоопределяющимся народом своей независимости — признаваемой, как в случае отделения Эритреи от Эфиопии, или не признаваемой или частично признаваемой международным сообществом.
Появление принципа самоопределения народов требует, чтобы территориальные изменения происходили преимущественно на его основе. И в этом смысле он становится основным принципом территориального разграничения. Проблема совмещения этих принципов не нова: еще в итоговом документе встречи «Хельсинки-2» в мае 1992 г., названном «Вызовы времени перемен», она стала центральной. Однако право на самоопределение есть самое главное основание распоряжения народом его террито-
10 Там же. С.59.
11 Там же. С. 60.
рией, и противопоставление этому праву территориальной целостности является не чем иным, как политико-правовой спекуляцией.
Территориальная целостность должна опираться на добровольное присоединение народов к данному государству в сочетании с уважением государством права народа на выход из него. Необходимо в будущем найти оптимальный баланс этих принципов в их развитии и дальнейшей регламентации без политических и исторических подлогов и спекуляций. Но пока в международном праве существует исторически сложившееся противоречие, неразрешенность которого порождает множество проблем как в теории, так и в практической политике, — коллизия между принципами самоопределения наций и территориальной целостности государств. Если бы международное право и международные организации имели какой-либо механизм хотя бы теоретического разрешения данной коллизии, такого рода конфликты, можно полагать, разрешались бы не столь драматично.
Следует подчеркнуть безусловную важность обоих принципов — и территориальной целостности государства, и права народов на самоопределение. В сущности, оба они исторически работали и работают на предотвращение конфликтов и войн, но это в теории. На практике, как известно, противоречие между двумя принципами оборачивается самыми серьезными и длительно протекающими конфликтами, зачастую без каких-либо видимых перспектив на разрешение.
Целесообразно рассмотреть эту проблему в историческом плане. XIX в. стал временем расцвета принципа самоопределения и лозунгом практической борьбы самых разных народов за свою независимость. Под этим лозунгом выступали национальные силы в Греции, Польше, Германии, Италии, в испанских колониях в Южной Америке. Он же стал идеологической основой создания Итальянского Королевства, когда в него входили Тоскана, Сицилия, Неаполь, Умбрия, Венеция, Рим и другие территории. Получали развитие и практические (процедурные) способы воплощения права на самоопределение — плебисциты и решения представительных органов.
В XX столетии — веке распада многонациональных государств и крушения колониальных империй — статус принципа самоопределения, естественно, повысился в еще большей степени и стал главной «повесткой дня» в целом ряде войн, политических движений и событий. В качестве первоосновного право наций на самоопределение фигурировало и в проектах политического переустройства Европы после Первой мировой войны. С наиболее широкой программой на этот счет выступил американский президент В. Вильсон, выдвинувший идею как «внутреннего самоопределения» (права народа свободно избирать свое правительство и свою систему управления), так и «внешнего самоопределения» (независимости от каких-либо иных государств). Что касается принципа территориальной целостности государства, то исторически, по сравнению с правом народов на самоопределение, он неизменно предстает как более «слабый». Чтобы оценить реальный исторический вес этого принципа, достаточно проана-
лизировать статистику войн на почве территориальных противоречий между государствами или их территориальных приобретений. Подсчитано, что в период с 1648 по 2000 г. произошли 133 «территориальных» войны; 80% из них, относящихся к периоду до 1945 г., привели к перераспределению территорий; между 1945 и 2000 гг. переход территории в руки государства-победителя имел место в 30% войн. Наблюдаемой тенденцией, безусловно, является резкое сокращение числа войн по поводу территорий с 1945 по 2000 г., но и при этом статистика отмечает около 40 территориальных конфликтов и 100 случаев территориальных притязаний, зарегистрированных в период с 1945 г. по сегодняшний день12. Очевидно, что принцип территориальной целостности государства довольно слабо закрепился в правовом сознании человечества, по крайней мере, гораздо слабее права народов на самоопределение. Характерно, что на период с 1900 по 1950 г. пришлись три самых высоких в истории пика войн и конфликтов по поводу территорий; затем чуть менее высокий пик повторился в 1960-х гг. и еще меньший — в 1990-х гг.
Показательно, что и свое международно-правовое закрепление принцип территориальной целостности государства получил сравнительно поздно. Впервые формулировку, близкую к сегодняшнему пониманию, мы встречаем не ранее, чем в Уставе Лиги Наций, где ст. 10 провозглашала: «Члены Лиги обязуются уважать и сохранять против всякого внешнего нападения территориальную целость и существующую политическую независимость всех членов Лиги»13. В этой формулировке, однако, следует обратить внимание на выражение «против всякого внешнего нападения»: очевидно, и на это указывают многие специалисты по международному праву, Устав Лиги Наций вообще не имел в виду те случаи нарушения тер -риториальной целостности государства, когда одна его часть отделялась от другой мирным путем. Точно такой же смысл присутствует и в соответствующей статье Устава ООН, где сказано: «Все члены Организации Объединенных Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями Объединенных Наций»14. Устав ООН, следовательно, ставит принцип территориальной целостности в плоскость отношений между государствами, но не внутри государства.
Позже эта же норма получила закрепление еще в ряде международных соглашений и документов, но везде именно с акцентом на идее предотвращения межгосударственной войны как способа перераспределения терри-
12 См.: Прудников А.А. Коллизия, требующая разрешения. К соотношению принципов самоопределения и территориальной целостности государства //Право и современные государства. 2016. № 6.
13 Устав Лиги Наций. URL: http://hist.msu.ru/Departments/ModernEuUS/INTREL/ SOURCES/Legnatust.htm (дата обращения: 04.12.2017).
14Устав Организации Объединенных Наций. URL: http://www.un.org/ru/charter-united-nations/index.html (дата обращения: 04.12.2017).
торий (допуская, следовательно, мирное территориальное размежевание между теми или иными сторонами внутри государства).
В научной литературе, на наш взгляд, пока еще недостаточное отражение получило то обстоятельство, что главный импульс полномасштабному утверждению принципа территориальной неприкосновенности в международном праве дала деколонизация, особенно в Африке. В свое время колониальные державы провели здесь границы, отвечавшие только их интересам. В постколониальный период пересмотр этих границ грозил обернуться нескончаемыми территориальными и межэтническими конфликтами, поэтому Организация африканского единства, учрежденная в 1962 г., изначально приняла принцип неприкосновенности границ в качестве основной нормы внутриафриканских взаимоотношений.
Принцип территориальной неприкосновенности в международном праве в 1970-х гг. был дополнительно закреплен в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1975). Однако в конце 1980 — начале 1990-х гг. пересмотр европейских государственных границ стал неизбежным в связи с распадом СССР, Югославии, Чехословакии и объединением Германии. На политической карте Европы появились новые государственные границы, которые еще недавно были административными и внутригосударственными. Было признано и закреплено конституционно право субъектов социалистических федераций на выход из их состава. В тоже время такое право не признавалось за автономными образованиями. Это касается и одностороннего признания независимости Косово (2008), однако решение Международного суда ООН в 2010 г. ее признало, что создало прецедент признания независимости бывших автономий.
Конечно, ситуация вокруг Крыма не была зеркальным отражением проблемы определения статуса Косово. Главное отличие заключалось в том, что Косово хотело стать независимым, а Крым стремился в состав Российской Федерации. Позиция России по данному вопросу кратко сводится к следующему: отделение Крыма от Украины по нормам современной мировой политики и международного права было более демократичным, чем отделение Косово от Сербии. Оно является наиболее ярким примером «исправляющей сецессии» и реализации права народа на самоопределение в современности.
Мультиэтнические страны, такие как Югославия и СССР, не могли не оставить тяжелых последствий прекращения своего существования. Автономия Косово и последующий распад Сербии не спрятали проблему, что уже, видимо, известно всем, кто готов спокойно смотреть на исторические факты. Сербы считали и считают Косово колыбелью своей истории и своего народа, зародившегося в битве на Косовом поле в 1389 г. Противостояние сербов и албанцев насчитывает несколько столетий, но лишь в XX в. религиозный и исторический центр сербов оказался заселенным преимущественно албанцами. Однако стоит отметить, что любой конфликт периода распада таких стран чреват движением земель от одного новообразования к другому, «парадами суверенитетов», войнами за независимость,
а при более внимательном рассмотрении — борьбой мелких и крупных кланов за власть и деньги. Как к этому относиться? Любое ли «движение земель» можно назвать оккупацией или аннексией? А может, как это делают сегодня на Западе в отношении Крыма, и оккупацией, и аннексией одновременно? Или это самоопределение народов, борьба за свою самобытность и самоидентичность.
Политическая целесообразность, экономическая выгода и амбиции политиков определяют порой понятийный процесс. Беспринципность в оценках приводит к тому, что одни и те же события приобретают в глазах общественности противоположную окраску. Посол ФРГв Российской Федерации Р. фон Фрич, выступая 23 марта 2015 г. в МГУ имени М.В. Ломоносова, так охарактеризовал присоединение Крыма к России и отношение к этому стран Запада: «эта аннексия никуда не денется, она останется аннексией. История меняется, но с точностью можно сказать, что Запад никогда не примет эту аннексию»15.
16 марта 2014 г. в Крыму состоялся референдум, на который было вынесено два вопроса: «Вы за воссоединение Крыма с Россией на правах субъекта РФ?» и «Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992 г. и за статус Крыма как части Украины?». Результаты референдума показали, что без учета севастопольцев в плебисците приняли участие 83,01% крымчан, имеющих право голоса, из которых 96,77% проголосовали за воссоединение Крыма с Россией. В Севастополе приняли участие в референдуме 96,77% жителей, из них ответили «за» на первый вопрос 95,6%. С того момента была проведена масштабная и трудоемкая работа по интеграции Республики Крым и Севастополя в единое правовое, экономическое и социальное пространство России. Эта работа далека от завершения, проблемы, копившиеся многие годы, еще не решены. Ситуацию осложняют также санкции стран Запада в отношении Крыма и России в целом16.
Очевидно, что Россия не стремится ни к глобальному доминированию, ни к какой-либо экспансии, ни к конфронтации с сопредельными странами и отдаленными регионами. Выступая 28 октября 2016 г. на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай», Президент РФ В.В. Путин отметил, что «противоречия, связанные с перераспределением экономической мощи и политического влияния, только нарастают, груз взаимного недоверия сужает наши возможности для того, чтобы эффективно отвечать на стоящие перед мировым сообществом реальные вызовы и реальные угрозы»17.
15 Посол ФРГ: Запад никогда не простит РФ Крым // РИА Новости. URL: http:// ria.ru/world/20150323/1054074662.html?utm_source=infox.sg#ixzz3VVCpg0MC (дата обращения: 17.12.2017).
16 См.: Кирсанова Е.Г. Воссоединение Крыма с Россией в контексте тенденций и противоречий развития современного политического процесса // Вестн. ВолГУ. Сер. 4. Международные отношения. 2016. № 6.
17 Путин В.В. Будущее начинается сегодня: Контуры завтрашнего мира. Итоговая пленарная сессия XII ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай». URL: http://kremlin.ru/events/president/news/53151 (дата обращения: 29.11.2017).
В заключение обратимся к недавнему совместному исследованию Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова и Группы стратегического прогнозирования Атлантического совета «Глобальная система на переломе: пути к новой нормальности»18. Уважаемые авторы этого исследования академик А. Дынкин и доктор М. Барроуз предположили три вектора развития политического и социально-экономического процесса в глобализирующемся мире. Первый вектор — реализация модели неолиберальной глобализации, может привести к обострению борьбы между странами за жизненно важные ресурсы и осложнит переход экономики России на инновационные рельсы. Второй — возможно, будет базироваться на использовании превосходства одной или нескольких стран для навязывания собственных условий другим странам и регионам, что в среднесрочной перспективе может серьезно обострить риски и угрозы политической и экономической стабильности в мире. Третий вектор развития связан с возможной трансформацией национальных и межгосударственных институтов в сторону глобальной солидарности, с реализацией права всех стран и народов на достойную и безопасную жизнь.
Вслед за авторами этого исследования, мы считаем третий вектор развития наиболее желательным. Однако, как показывают события, связанные с «украинским кризисом» и процессом воссоединения Крыма с Россией, потребуется еще длительное время для создания механизмов паритетного управления мировым развитием, реализации на практике принципа права народов на самоопределение.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. М., 2000.
Воцелка К. История Австрии. Культура, общество, политика: Пер. с нем. М., 2007.
Глобальная система на переломе: Пути к новой нормальности. Совместное исследование ИМЭМО РАН и Атлантического совета: Пер. с англ. / Под ред. А. Дынкина, М. Барроуза. М., 2016.
Действующее международное право. Избр. документы / Сост. А.В. Кукушкина, А.С. Юхно. М., 2014.
Кирсанова Е.Г. Воссоединение Крыма с Россией в контексте тенденций и противоречий развития современного политического процесса // Вестн. ВолГУ. Сер. 4. Международные отношения. 2016. № 6.
Международное право / Сост. В.Бергман. Кн.2. М.; Берлин, 2011. (Германская юридическая литература: Современный подход)
Наумов А.О. Аншлюс Австрии в 1938 году как кризис Версальской системы // Новая и новейшая история. 2006. № 6.
18 Глобальная система на переломе: Пути к новой нормальности. Совместное исследование ИМЭМО РАН и Атлантического совета: Пер. с англ. / Под ред. А. Дынкина, М. Барроуза. М., 2016.
Павлов Н.В. История внешней политики Германии от Бисмарка до Мер-кель. М., 2012.
Посол ФРГ: Запад никогда не простит РФ Крым //РИА Новости. URL: http:// ria.ru/world/20150323/1054074662.html?utm_source=infox.sg#ixzz3VVCpg0MC
Прудников А. А. Коллизия, требующая разрешения. К соотношению принципов самоопределения и территориальной целостности государства // Право и современные государства. 2016. № 6.
Путин В.В. Будущее начинается сегодня: Контуры завтрашнего мира. Итоговая пленарная сессия XII ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай». URL: http://kremlin.ru/events/president/news/53151 Тарле Е.В. Политика. М., 2001.
Устав Лиги Наций. URL: http://hist.msu.ru/Departments/ModernEuUS/INTREL/ SOURCES/ Legnatust.htm
Устав Организации Объединенных Наций. URL: http://www.un.org/ru/charter-united-nations/index.html
