АНГЛИЙСКИЙ ПРОЕКТ КОЛОНИЗАЦИИ РУССКОГО СЕВЕРА, ИЛИ ЗОЛОТО «ЗЕМЛИ ПИСИД» Текст научной статьи по специальности «История и археология»

АНГЛИИСКИИ ПРОЕКТ КОЛОНИЗАЦИИ РУССКОГО СЕВЕРА, ИЛИ ЗОЛОТО «ЗЕМЛИ ПИСИД»

Л.Ю. Таймасова

Волонтер-интерн Европейского отдела библиотеки Конгресса США (Вашингтон, США) e-mail: taimassova@hotmail . com

АВТОРСКОЕ РЕЗЮМЕ

В статье рассматриваются причины, побудившие польского, шведского, а затем английского королей обратиться к проекту военного вторжения в северные территории Московского государства в разгар Смуты . Привлекая малоизученные источники, автор выдвигает гипотезу, что решающим фактором для эскалации агрессии со стороны правителей Речи Посполитой, Швеции и Англии явились просроченные личные долговые обязательства московских царей - Ивана IV, Бориса Годунова и Василия Шуйского - правителям этих стран . Наиболее тяжким для Москвы оказался долг царя Бориса купеческой элите английской Московской компании и лично английскому королю . Этот долг образовался, когда купец и дипломат Джером Горсей оказал содействие в «хитроумном освобождении» личной пленницы Стефана Батория - Марии Владимировны Старицкой, в замужестве королевы Ливонии . Лондон отказался от проекта колонизации Сибири только после того, как долг был полностью погашен русским зерном и сибирским золотом

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Смута, королева Ливонии, Джером Горсей, Московское царство, Англия, Швеция, Речь Посполитая, Сибирь, Московская компания, долговые обязательства, золото, зерно .

AN ENGLISH PROJECT OF THE COLONIZATION OF RUSSIAN NORTH, or GOLD OF "TERRA-PISIDA"

Liudmila Taimasova

Intern, European Division, Library of Congress (Washington DC, USA) e-mail: taimassova@hotmail . com

ABSTRACT

The Article examines the reasons that prompted the Polish, Swedish and then English kings to turn to military invasion of the northern territories of the Moscow state at the height of the Time of Troubles . Based on little-known sources, the author hypothesizes that the decisive factor for the escalation of aggression of the rulers of Rzeczpospolita, Sweden and England was the overdue personal debt obligations of the Russian tsars (Ivan IV, Boris Godunov and Vasily Shuisky) to the rulers of these countries. The most difficult debt for Moscow to repay was that of Tsar Boris to the merchants of the Moscow Company and the English king himself. This debt was incurred when the merchant and diplomat Jerome Horsey assisted in the "clever release" of Stephen Batory's personal captive Maria Vladimirovna Staritskaya, the Queen of Livonia . London abandoned the project of colonizing Siberia only after the debt was repaid with Russian grain and Siberian gold

KEYWORDS: Time of Troubles, Queen of Livonia, Jerome Horsey, Muscovy, England, Sweden, Rzeczpospolita, Siberia, Muscovy Company, debt obligations, gold, grain . .

Проект установления английского протектората на территории русского Севера, который был предложен на рассмотрение английского короля весной 1613 г., неоднократно привлекал внимание российских историков своей дерзостью. «Разбойничий» план вторжения и колонизации обширных территорий Московского государства единодушно расценивался ими как свидетельство жадной наглости купеческой элиты Лондона. Вместе с тем, историческая наука признает, что многие стороны проекта все еще остаются дискуссионными.

Так, от внимания ученых ускользнул аналогичный план колонизации поморских городов, который готовилась осуществить Речь Посполитая при поддержке испанского флота летом 1611 г. Схожесть двух проектов и их временная связь указывают на то, что английские

«гости» воспользовались уже готовыми наработками польских «разбойников».

ПОЛЬСКИЙ ЧЕРНОВИК АНГЛИЙСКОГО

ПРОЕКТА

Секретный проект польско-испанской колонизации Архангельска и прилежащих земель получил широкую огласку зимой 1610/1611 г. Шведский король был не прочь принять в нем посильное участие, если московские бояре откажутся выплатить ему долг свергнутого царя Василия Шуйского.

В январе 1611 г. Карл IX обратился с посланием к настоятелю самого влиятельного на русском Севере Соловецкого монастыря с предостережением о польских интригах. Не получив ответа, король отправил

весной несколько писем к Лжедмитрию III, извещая того о скорой высадке испанцев у св. Николая (Архангельск). Карл предложил Самозванцу союз против поляков, если тот выполнит обещания, ранее данные ему царем Василием Шуйским (Форстен 1889: 348). Наконец, в мае 1611 г. шведский король обратился «ко всем чинам города Москвы». В своих посланиях король пугал «московитов» вторжением испанского короля на русский Север в интересах Речи Посполитой. Он предлагал боярам помощь против поляков, если они «надлежащим образом» уплатят все, что должны по договорам, подписанным при Василии Шуйском (Видекинд 1889: 161).

В Кремле к тому времени были уже хорошо осведомлены об угрозе с севера. Ранее самоеды видели у острова Вайгач два иноземных судна (одно в 1609 г., другое в 1610 г.), которые пытались пробиться через льды на восток. Русские власти предупреждали самоедов, что люди с этих судов хотят убить их или обратить в рабство (Purchas 1906: 228). Но то были единичные суда, посланные с целью разведки. Намерение Сигизмунда III привлечь сильный испанский флот для колонизации северных территорий Московии выводило такой план на новый уровень опасности.

О проекте польско-испанского вторжения на русский Север знали не только в Швеции, но и в Англии. В феврале 1611 г. Сигизмунд III обратился к королю Якову I, прося его подтвердить, что английские купцы не будут вмешиваться в политические события, происходящие в Московии, и в случае их эскалации не будут помогать русским наемниками и военными товарами (Jasnowski 1948: 29). Опасения, что Лондон выберет сторону польского короля, заставили московские власти щедро расплатиться с английскими «гостями».

В апреле 1611 г. из доков Темзы вышло купеческое судно «Amitie», зафрахтованное Московской компанией. Не заходя в Архангельск, оно прибыло в июне в Пу-стозерск. Англичане намеревались основать здесь новую факторию. Английских путешественников радушно встретили местные жители. Иноземным купцам выделили дом и складское помещение. Сообщение о прибытии англичан было отправлено в Москву (Purchas 1906: 194-205, 222-255). За две недели английские «гости» полностью наполнили трюм «Amitie» гагачьим пухом и лучшими образцами пушнины, обычно поступавшим в царскую казну как ясак. Оставив в Пустозерске четырех агентов, которые получили задание собрать сведения о загадочной «земле Писид», судно отправилось в обратный путь. Коммерческая деятельность Московской компании в тот год была столь успешной, что лондонское руководство выплатило пайщикам дивиденды в рекордном размере - 90% (Kotilaine 2005: 97).

Разрешение конфликта мирным путем было предпочтительно также для польского короля. Угрожая порабощением и разграблением поморских земель, представители Сигизмунда III одновременно предложили боярам выплатить крупную сумму в личную казну короля и возместить «военный наклад». В начале весны 1611 г. комендант Московского кремля Александр Гонсевский советовал боярам с помощью королевских мастеров на-

ладить в Москве чеканку польских злотых, пустив в переплавку золотую и серебряную утварь из кремлевской казны. При осуществлении такого плана «войско получило бы деньги за целую четверть, а остальное досталось бы королю». Однако бояре «к этому совету не прислушались» (Мархоцкий 2000: 88). Бояре дали понять королевским представителям, что кремлевская казна пуста, и выплачивать долги нечем.

После свержения царя Василия из кремлевской сокровищницы исчезли все ценности, включая царские регалии. Розыск сокровищ у бывшей царицы Марии Петровны Буйносовой-Ростовской и ее родни, проводившийся с октября 1610 г. по январь 1611 г., не дал положительных результатов (Забелин 1901: 576-590). Полное опустошение казны подтвердил королевский «аудитор» Федор Андронов. На выплату жалования польскому гарнизону в Москве пошли средства с Казенного и Денежного дворов, а также вырученные деньги от распродажи имущества плененного царя Василия Шуйского и его братьев. Бояре отдавали последнее, обирая покойников. В королевский стан были посланы «яхонты и каменья», снятые с шубы, которая покрывала гроб царя Федора (РИБ II: 222, 230).

В окружении Сигизмунда III не поверили в полное истощение казны и заподозрили, что бояре спрятали сокровища. Действуя по совету некоторых «доброжелательствовавших» бояр, на рассвете 30 марта (н. стиля) 1611 г. солдаты Гонсевского подожгли Москву. В подклетах ювелирных и оружейных лавок Китай-города они обнаружили сокровища кремлевской казны, в том числе царские регалии: семь корон, три скипетра и множество других ценностей (Буссов 1961: 187; Бер 1859: 140).

Получив сообщение об обретении царской казны, Сигизмунд направил в Москву специальных «королевских послов» для оценки извлеченных ценностей. Бояре выплатили «военный наклад» ювелирными изделиями, но отказались отдать представителям Сигизмунда царские регалии, поскольку «не хотели трогать сокровища, необходимые для торжественного венчания королевича (Владислава), которого с часу на час ожидали» (Маскевич 1859: 83).

Итак, угрожая «московиту» вторжением испанского флота, Сигизмунд III рассчитывал получить возмещение личного долга, величина которого была эквивалентна стоимости царских регалий. Иными словами, величина долга была равноценна царскому (или королевскому) титулу. Для сравнения, в 1573 г. английское правительство выиграло «аукцион» на вакантный трон польского короля, предложив своему кандидату герцогу Ангжуй-скому Генриху Валуа 1 млн. крон. Из этой суммы 800 тыс. крон предназначались королю-электу на поездку в Речь Посполитую и подкуп избирателей, а 200 тыс. крон - королеве-матери (Екатерине Медичи). В прибавку англичане обязались выплачивать новому польскому королю в течение трех лет по 600 тыс. крон ежегодно (Calendar 1876: 360).

Когда же и при каких обстоятельствах кремлевские правители успели задолжать польскому королю столь внушительную сумму?

ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ

Долг русских царей, который надлежало выплатить в личную казну польского короля, образовался в годы царствования Ивана IV и представлял собой выкуп за особу царской крови: двоюродную племянницу государя, «прямую наследницу московского престола» Марию Владимировну Старицкую, в замужестве королеву Ливонии.

Проект династического брака княжны Марии Ста-рицкой и младшего брата датского короля Магнуса герцога Голштинского зародился около 1569 г. на фоне грандиозного замысла Ивана IV по переделу сфер влияния в Балтийском регионе. Москва стремилась заключить союз с Данией против польского короля, скрепив его брачными узами представителей двух династий.

В 1573 г. Иван Грозный выдал внучатую племянницу замуж за своего «голдовника» Магнуса, герцога Голштинского. В приданное за ней были обещаны пять бочек золота и «ливонская вотчина» государя в наследственное владение. Однако рождение детей в этом браке не предусматривалось. При дворе датского короля хорошо знали о гомосексуальных наклонностях Магнуса, о его противоестественной связи с камердинером (Jensen 1982: 245). В 1572 г., когда царская племянница уже была объявлена невестой Магнуса, он обещал курляндскому герцогу Готхарду Кетлеру усыновить его старшего сына Фридриха, объявить наследником и передать курляндскому герцогству после своей смерти замок Пильтен (Арбузов 2009: 206).

Запрет на супружескую жизнь для Марии Владимировны был обусловлен канонами православной церкви, согласно которым женщине возбранялось вступать в интимную связь с мужем-иноверцем. В замужестве Марии Владимировне предстояло блюсти православные заповеди в окружении протестантов. К сожалению, ей не удалось устоять перед соблазном. Через полгода после свадьбы в угоду супругу королева Ливонии перешила свои «порты» на немецкий лад и приобщилась к протестантской вере, чем вызвала большое неудовольствие у своих соотечественников (Busse 1871: 78). «За растрату вверенного имущества» Иван IV прислал Магнусу «крупный выговор» (Цветаев 1878: 70).

Не получив обещанного приданного за женой, герцог задумал «отложиться» польскому королю. Зная о коварных замыслах зятя, Иван Грозный заставил того подписать долговую расписку на 40 000 венгерских гульденов с обязательством выплатить всю сумму до Рождества (25 декабря) 1577 г., в противном случае ему пришлось бы в качестве заложника дожидаться в Москве, пока этот долг не был бы выплачен «арабским золотом или драгоценностями» (Руссов 1879: 275-276). Магнус выплатил лишь часть долга ювелирными изделиями и просил царя отпустить его в Германию или Данию, чтобы собрать недостающую сумму (Henning 1992: 132, 136-137). С молчаливого согласия Ивана IV в январе 1578 г. состоялся «тайный побег» Магнуса в Речь Поспо-литую. Вместе с ним, убоявшись гнева венценосного дяди, бежала в польские земли вероотступница Мария Владимировна.

Перейдя в услужение к Стефану Баторию, Магнус надеялся получить соответствующую его статусу должность. Он отправился в Курляндию и обратился за содействием к герцогу Кетлеру (Calendar 1901: 585). Однако король отказал Магнусу в особых привилегиях, позволив «жить безопасно в Ливонии, пользуясь общим покровительством закона» (Гейденштейн 1889: 18). «Статут Великого княжества Литовского» запрещал королю давать должности иностранцам, выехавшим на службу в Речь Посполитую, но тот же закон обязывал наделять владениями «природных стародавних уроженцев» ВКЛ (Статут 1811: 142-143). Такими правами обладала Мария Владимировна, происходившая по линии бабки из рода великих литовских князей Гедиминови-чей. Было бы опрометчиво со стороны Магнуса не воспользоваться такой «оказией» и не представить королю свою жену.

Летом 1578 г., находясь во Львове, Баторий лично уделил большое внимание неким не подлежавшим разглашению «инфлятским делам», о которых хлопотал герцог Кетлер через канцлера Яна Замойского. За свои посреднические услуги герцог испрашивал у короля особые пожалования (Archiwum 1904: 237). Содействие влиятельных особ «инфлянтским делам» оказало благотворное влияние на судьбу Магнуса. Уже в ноябре 1578 г. Баторий рассматривал вопрос о назначении его на должность наместника Ливонии (Новодворский 1904: 85).

Вскоре в окружении короля стали распространяться скандальные слухи о появлении могущественной соперницы у «благочестивой королевы» Анны. Утверждали, что «король замышляет развод», и что по этому поводу послан Петр Дунин-Вольский, епископ Плоцкий, к папе. Говорили, что влияние московского царя на Батория столь велико, что он готов отказаться от войны с «московитом» (Гейденштейн 1889: 87). В мае 1579 г. в кулуарах королевского дворца заговорили о том, что Баторий намерен отойти от государственных дел и уехать в Венгрию, оставив в Польше губернаторами коронного канцлера Замойского и воеводу Андрея Тенчинского (Новодворский 1904: 69). Несомненно, не только в Польше, но и при дворах других европейских правителей муссировались слухи о намерении Батория сложить корону и уехать в провинцию, чтобы наслаждаться простым семейным счастьем.

Однако зимой 1579/1580 г. слухи о разводе королевской четы были публично опровергнуты. На Варшавском сейме панам-радам были даны исчерпывающие разъяснения по этому вопросу, тем самым было уничтожено «всякое подозрение касательно замышляемого королем развода». Выражая мнение короля, канцлер Замойский высказался о необходимости дальнейших военных действий против «московита» (Гейденштейн 1889: 95).

Королева Анна торжествовала, а «могущественная» фаворитка получила отставку. Тогда же Магнуса постигло жестокое разочарование: ему было отказано в должности наместника Ливонии. Более того, ему пришлось уступить свои земли Баторию. Согласно окончательной договоренности, все свои ливонские владения,

в том числе и пильтенское епископство, Магнус передал под покровительство польской короны, с сохранением на упомянутое епископство прав его брата, короля датского (Henning 1992: 138). На этом несчастья не закончились. Несколько месяцев спустя Магнус и его супруга оказались втянуты в заговор «русской партии» с целью убийства Батория.

Вдохновителем «русской партии» являлся архиепископ Гнезненский Павел Учанский. Высокий сан уберег архиепископа от позорного судебного разбирательства. Вся вина в «измене» была возложена на рядового члена «русской партии» пана Григория Остика, за действиями которого польские власти, как выяснилось, наблюдали на протяжении нескольких лет.

Заговор пана Остика приобрел внешнеполитическую окраску, когда открылись подробности его сношений с царским гонцом Г.А. Нащекиным. Тот был послан в Литву с грамотой к Баторию. Иван IV предлагал выкупить неких высокородных русских «вязней», а не обменять на польских, так как равноценных «по-лонянников» на мену у него нет. В ответной грамоте король указал, что в случае «замиренья» готов отпустить этих пленных даром (Книга Посольская 1843: 64-71). Выдача высокородных «полоняников» не состоялась из-за вскрывшихся обстоятельств покушения на жизнь короля. В ходе расследования было установлено, что Нащекин неоднократно встречался с паном Остиком, которому передал секретные письма из Москвы. Уличенный в попытке «извести» короля по наущению русских, в фальшивомонетчестве и в других преступлениях, пан Остик был публично казнен 18 июня 1580 г. (Сливов 1875: 51).

В ходе разбирательства по делу пана Остика под подозрением в «измене» оказался зять Ивана Грозного герцог Магнус, а также его русская жена. В разгар расследования заговора, в апреле 1580 г., Магнус совершил побег в стан царя, чем только усугубил свою вину. Для его пленения в замок Смилтен, где находился русский гарнизон, был послан специальный королевский отряд. Под сильной охраной Магнус был возвращен в польские земли. Царский «голдовник» выкупил свою жизнь и свободу, отдав советнику Батория за бесценок замок Донданген, которым он владел как епископ Курляндский. После завершения сделки замок вошел в состав королевских имений (Endre 1911: 150; Zeitschrift 1901: 67; Henning 1992: 153). Магнус получил дозволение жить в Пильтене.

Марии Владимировне бежать было некуда. В июле 1580 г. она родила дочь Евдокию, крещение которой состоялось спустя восемь месяцев в Пильтене в присутствии «80 крестных отцов». Магнус признал ребенка законнорожденным. Вскоре после этого королева Ливонии с дочерью была выслана в замок Донданген (Henning 1992: 142). Здесь Мария Владимировна была полностью отрезана от внешнего мира. Замок представлял собой мощное укрепление: высота стен крепости достигала 17-ти метров, толщина - трех метров. Хорошо укрепленный бастион окружали дикие леса и топкие болота. Так Мария Владимировна оказалась на положении личной пленницы Батория.

Несомненно, вопрос о выкупе особы царских кровей обсуждался в ходе подготовки к Ям-Запольским мирным переговорам (13 декабря 1581 г. - 15 января 1582 г.). Приватным порядком была достигнута договоренность о величине выкупа. Едва послы приступили к прениям о титулатуре, как в королевский стан под Псковом прибыл русский перебежчик Федор Зубатов. Тот сообщил, что «людей [Пленных поляков - Л .Т.] из тюрем выпустили, и 240 000 (золотых угорских) отправлено на них [На высокородных русских пленных - Л .Т.]», а 70 000 долга «осталось» (Коялович 1867: 437). Таким образом, «христианская кровь» королевской пленницы была оценена в 310 000 «золотых угорских».

Увы, как вскоре выяснилось, сообщение Зуба-това не соответствовало действительности. Польских пленных царь не отпустил, золото не выслал. Как только правда вскрылась, споры об условиях освобождения пленных были вынесены на официальный уровень. Польская сторона удвоила сумму выкупа, потребовав платы также за «худородных» пленников. 6 января 1582 г. польские послы оценили «простых» русских «вязней» в 300 000 золотых червонцев (то есть царю предстояло заплатить в общей сложности 610 000 золотых с учетом предыдущей задолженности) и в придачу безвозмездного отпуска польских пленных. Сумма выкупа показалась боярам «совершенно невозможной» (Книга Посольская 1843: 226). В конце концов, договорились, что позднее король пришлет к царю послов, которые и согласуют порядок размена (Успенский 1887: 83).

Стороны не смогли договориться о порядке размена в условленное время, а вскоре величина выкупа за царскую племянницу вновь увеличилась. Причиной послужила ее попытка бегства. В феврале 1583 г. в Курляндии разнесся слух о смерти Магнуса (Руссов 1879: 347). Кто-то тайно навестил Марию Владимировну в Дондангене и помог ей добраться по зимним дорогам до Пильтена. На протяжении месяца пильтенцы удерживали в секрете от польских властей сведения о смерти Магнуса. В это время они послали гонца в Данию к Фредерику II, прося взять под свое покровительство. Датский король выслал партию артиллерии, пороха и боеприпасов. Военный груз сопровождал королевский советник Матиас Будд, который имел полномочия уладить конфликт с польским королем.

Смерть Магнуса не удалось удержать в секрете. Согласно официальным данным, он скончался 18 марта 1583 г. О подозрительных действиях пильтенцев было доложено Баторию в Краков. Король проявил обеспокоенность. В своем письме от 23 апреля 1583 г. к епископу Виленскому и Лифляндскому Юрию Радзивиллу Баторий распорядился разъяснить ситуацию и наделил епископа широкими полномочиями (Mitteilungen 1845: 343-345). Радзивилл дважды предлагал пильтенцам присягнуть на верность: самому Баторию или герцогу Кет-леру. Однако пильтенцы не поверили «сладким речам» епископа. Они не хотели польского господства, ни прямого, ни косвенного и отказались присягать (Миллер 1882: 161). Получив военную помощь от Фредерика II, обитатели Пильтена приготовились к обороне.

Король выслал против мятежников две сотни солдат и своего советника Станислава Костку с посланием для Марии Владимировны. В своем письме Баторий советовал вдове Магнуса поразмыслить над доводами, которые Костка уполномочен сообщить ей, и принять наиболее правильное решение. Какие доводы выслушала Мария Владимировна, осталось неизвестным, но после этого среди пильтенцев начались раздоры. Королева Ливонии и немногие ее сторонники отказались подчиниться воле короля.

В начале августа из Польши в Пильтен вернулся Матиас Будд с поручением организовать крещение некоего «младенца». Обряд не состоялся, так как «крестный отец» Матиас Будд был убит 8 августа 1583 г. на ступенях церкви в ходе короткого боя. Мятежники были вынуждены капитулировать. Датский король получил 30 000 талеров отступных в обмен на Пильтен. который он немедленно передал Баторию через посредника. Пильтенцы присягнули польскому королю (Mitteilungen 1845: 346-352; Henning 1992: 144, 149-152). Марию Владимировну увезли в Ригу и заточили в королевском замке под строгим надзором. По некоторым данным, при ней находились двое «приемных» детей - мальчик и девочка (Döbner 1868: 1-10).

В ДОЛГАХ, КАК В ШЕЛКАХ

Новая договоренность об условиях возвращения королевы Ливонии на родину была достигнута при царе Федоре Ивановиче. Царскому шурину Борису Годунову удалось добиться значительной уступки. За простых пленных Москва обязалась выплатить 32 000 руб., которые следовало передать уполномоченным лицам на реке Ивате в конце мая 1585 г. (Бан-тыш-Каменский 1862а: 7). Одновременно в личную казну Стефана Батория должен был поступить выкуп за ценных «московитских пленников» в размере 186 000 «золотых угорских», согласно так называемому «Третьему завещанию» короля. Отдельный пункт «те-стамента», составленного 12 мая 1585 г., распределял эти деньги между наследниками. Король ожидал поступления оговоренной суммы не позднее июня 1585 г. (Pawinski 1882: 294-297).

Баторий не дождался поступления выкупа в условленный срок. «Третье завещание» утратило силу. В 1586 г. король пересмотрел свое предыдущее - «Второе» -завещание и внес в текст соответствующую поправку (Pawinski 1882: 293). Москва не сдержала слова и не заплатила выкуп, так как «высокородные пленники» были «хитроумно выкрадены» из рижского замка. Побег состоялся в разгар городских беспорядков, так называемых «календарных смут». Помощь в организации похищения, по просьбе Годунова, оказал англичанин - купец Московской компании и дипломат Джером Горсей. За оказанную услугу царский шурин обещал щедро наградить англичанина и добиться у государя особых привилегий для купцов Московской компании (Горсей 1991: 97, 158, 160). В августе 1586 г. Мария Владимировна вместе с дочерью Евдокией (по другим сведениям -с двумя детьми (Döbner 1868: 58)), наконец, вернулась на родину.

По смерти Стефана Батория (12 декабря 1586 г.) право на востребование долга за «высокородную пленницу» перешло к новому польскому королю Сигизмунду III Ваза. В последующие годы представители сторон неоднократно встречались на реке Ивате, но достичь договоренности о возмещении долга не удалось. Царь Борис Годунов полагал себя свободным от обязательств по выплате выкупа за пленницу, которая уже находилась на свободе. Он также не спешил погашать долг Джерому Горсею за помощь в организации ее побега из рижского замка.

Англичанин напомнил о долге в своем послании к царю Борису Федоровичу от 10 июня 1604 г. В письме говорилось о тех деликатных поручениях, связанных с проблемой престолонаследия, которые он выполнял по его просьбе в 1585-1586 гг. Горсей просил во исполнение прежних обещаний прислать ему «очень малую дачу из царской казны», которая не нанесет ощутимого ущерба кремлевской сокровищнице (Александренко 1911: 216-217).

Это письмо было передано в Москву по дипломатическим каналам через королевского посла. Несомненно, в Лондоне полагали, что такого рода услуги были оказаны Годунову не частным лицом, а официальным представителем Московской компании с королевского одобрения, и потому ожидали выплат не только Горсею, но также в пользу торговой компании и лично Якова I. Царь Борис Федорович скоропостижно скончался, не выплатив этого долга. Как полагали в английских дипломатических кругах, «под конец своей жизни он [Царь Борис Годунов - Л.Т.] сделался в высшей степени скуп, даже до скаредства, что было одной не из последних причин его падения» (Болдаков 1893: 63).

Польский король получил шанс востребовать долг, когда ему был представлен Претендент на московский престол. Свидетель признал в юноше «брата царя Федора», который провел детские годы в Ливонии (Pierling 1878: 176; Тимощук 1899: 201-202). Вполне вероятно, под маской «царевича Дмитрия» скрывался загадочный «младенец», или «приемный сын» королевы Ливонии, крещение которого по протестантскому обряду не состоялось в августе 1583 г.

Назвавшись сыном Ивана IV, Претендент взял на себя обязательства по выплате долгов мнимого отца. Через доверенное лицо - Юрия Мнишека - Сигизмунд III ссудил Самозванцу «несколько тысяч злотых» из личной казны. Ослепленный гордыней и тщеславием, 25 мая (н. стиля) 1604 г. «царевич Дмитрий» недрогнувшей рукой поставил подпись под кабальным документом, согласно которому по достижении московского престола и после женитьбы на Марии Мнишек он обязался выплатить будущему тестю Юрию Мнишеку 1 млн. польских злотых, а также передать Смоленск и Северские земли (Дневник 1995: 63, 167-168). Срок погашения векселя истекал через год, но мог быть «пролонгирован» (используя современную терминологию) еще на один год. Мнишек выполнял роль посредника по выполнению долговых обязательств Претендента перед Сигизмундом.

После воцарения Самозванец неоднократно посылал в Краков деньги и сокровища из кремлевской казны

своему «докучливому кредитору». Царь Дмитрий Иванович велел оплатить все долги Ивана Грозного. «Непобедимый император», как он себя величал, был также полон решимости погасить задолженность по «письмам» (долговым распискам), выданным им ранее в Польше (Валишевский 1989: 184; СГГД II: 225, 227, 261). Однако бояре помешали ему осуществить задуманное. Самозванец был убит 17 (27) мая 1606 г., как раз в тот день, когда наступил срок выплаты по «пролонгированной» долговой расписке.

Вместе с шапкой Мономаха царю Василию Шуйскому перешли обязательства по выплате долга Бориса Годунова английскому королю и по погашению векселей («писем») Самозванца польскому королю. Шуйский не признал долгов Лжедмитрия I, но был готов расплатиться по обязательствам царя Бориса перед Лондоном, причем чистым золотом. Золото предполагалось добыть в «земле Писид», что лежала на русском Севере, восточнее Енисея, за рекой Пясина.

СОКРОВИЩА «ЗЕМЛИ ПИСИД»

К началу XVII в. кремлевским властям было хорошо известно о богатых месторождениях благородных металлов в «земле Писид». Однако удаленность и трудно-доступность тех мест делала такие знания бесполезными на протяжении долгого времени.

Первая экспедиция в те края была отправлена в годы царствования Бориса Годунова. Путешественникам не удалось достичь самой «земли Писид», но от местных тунгусов они узнали интересные подробности. Тунгусы рассказали, что они часто слышали гром (подрывные работы?), звон медных колоколов, людские голоса и ржание лошадей из-за реки с таким названием. Результаты этой экспедиции были настолько многообещающими, что Годунов намеревался отправить посольство в Пи-сиду. Этот план не был осуществлен из-за разразившейся гражданской войны. Тем не менее, во время Смуты, по распоряжению некоего «сибирского воеводы», была отправлена вторая экспедиция. Вернувшись, ее участники рассказали, что часто видели за рекой Писидой поднимавшееся в небо пламя огня. Они привезли образцы камней, которые свидетельствовали о богатых месторождениях золотоносных руд. Отчеты о двух экспедициях были признаны весьма ценными и помещены в царскую казну «среди сокровищ Московского государства» до окончания войны. К сожалению, эти документы не удалось сохранить в секрете от иностранцев. Находившемуся в Москве голландцу Исааку Массе «с величайшим трудом» удалось раздобыть сведения о «земле Писид» (Масса 2006: 214, 225).

Масса получил эти важные сведения, скорее всего, около 1607 г., когда материалы секретного доклада пересматривались по распоряжению царя Василия Шуйского. В то время государь озаботился вопросом улучшения денежного дела на Москве и обратился за помощью к англичанам. Он вернул купцам Московской компании все привилегии и повольности (Бантыш-Каменский 1894: 100). Приватным порядком, через английских «гостей» царь просил короля Якова I прислать специалиста в деле очистки природного золота. Предполагалось,

что на московском денежном дворе будет изготавливаться русская золотая монета, которая по чистоте металла не уступала бы европейским стандартам. Для осуществления этого проекта ко двору царя Василия около 1608 г. прибыл «пробирных дел мастер» Уолтер Басби с рекомендациями от Якова I (Report 1879: 81).

Вполне вероятно, Кремль намеревался передать прииски «земли Писид» купцам Московской компании на условиях «концессии», если придерживаться современной терминологии. Часть добытого золота должна была поступать в царскую казну в качестве «концессионных» выплат. Однако по некоторым причинам сделка с Московской компанией не состоялась, и английский пробирщик оказался не у дел.

Скорее всего, успех этого проекта в 1608/1609 г. был поставлен русской стороной в зависимость от результатов подрывной деятельности англичан при дворе польского короля, который готовил военное вторжение в пределы Московского государства. Лондон действовал через литовского магната князя Януша Радзи-вилла, выступавшего против политики Сигизмунда III и войны Речи Посполитой с Московией. Сношения Рад-зивилла с послом Якова I, который обещал предоставить князю 2 000 английских наемников, в окружении Сигизмунда были расценены как действия, направленные на замедление вторжения польских сил в пределы Московского государства. Князь отрицал свою вину, однако частый обмен корреспонденцией между ним и Яковом I вызывал сильные подозрения у польских властей (Dunning 2007: 288). Интриги англичан не дали ощутимого результата. Москва разочаровалась в английском партнере и отказалась от намерения выплатить долг Бориса Годунова. Царь Василий полагал, что шведская военная помощь против поляков обойдется казне дешевле.

27 августа 1609 г. князь Михаил Скопин-Шуйский подписал от имени государя секретное соглашение с представителями Карла IX. Он подтвердил правомочность договора от 28 февраля 1609 г., согласно которому королю отходила крепость Карела (Кексгольм) с уездами, а шведским наемникам было обещано жалование из расчета 100 000 ефимков «на месяц». Секретный договор гарантировал тем солдатам, кто освободят Москву от «воровского табора» Лжедмитрия II, «дать наем на Москве против вдвое» (Бутурлин 1841: 104-105). Но не все в окружении царя Василия одобряли действия государя. Многие полагали, что «помощь» шведов лишь усугубит беды государства, и что следует выплатить долг польскому королю.

Участь царя Василия Шуйского была решена 29 декабря 1609 г. Московские бояре, «поговоря с светлейшим патриархом Филаретом Московским и всея Руси, и его милости с паном с гетманом Романом Кириловичем Ру-жинским», уговорились «против Шуйского с братиею и его советником стояти» (РИО 142: 56-58). Предполагалось, что после свержения царя Василия вакантный трон займет королевич Владислав. Для обсуждения этого вопроса в Смоленск отправилось посольство от имени «тушинского патриарха» Филарета Романова (Белокуров 1907: 18). Послы предложили королю доку-

мент, 18 «статей» которого оговаривали условия царствования Владислава на Москве (РИО 142: 64-69).

Так называемый «февральский договор» значительно ограничивал права королевича на московском престоле, требовал от него перехода в православную веру. При этом в документе не оговаривалось обязательное условие пребывания Владислава в Москве для отправления царских, судебных и других обязанностей. Кроме того, мы не находим в тексте важного пункта о запрещении ему распоряжаться государственной казной до процедуры коронации. Разрешение по умолчанию использовать царскую казну до коронации будущим царем Владиславом означало принципиальное согласие московских бояр - сторонников Филарета Романова -выплатить польской стороне «ущерб» в период междуцарствия.

Тем временем подошел срок оплаты «военного наклада» шведским наемникам. К весне 1610 г. Шуйский задолжал более 1 млн. ефимков. Чтобы расплатиться со шведами, правительство царя Василия приняло решение отчеканить партию русских монет из золота, используя штемпели серебряных копеек. В переплавку были пущены золотые фигуры двенадцати апостолов «ростом с человека», извлеченные из царской сокровищницы (Мархоцкий 2000: 88). Как полагают исследователи, английский пробирных дел мастер Басби был причастен к выпуску высокопробных «угорских» Василия Шуйского (Курлаев 2005: 99). Однако золото пришлось отдать полякам.

Согласно сообщению Юхана Видекинда, отчеканенные монеты тогда были доставлены в Новгород, но шведы не получили обещанного жалованья: «Эта казна, из-за грабительства поляков, пошла им вместо добычи в Москве» (Видекинд 2000: 189). Шведский король остался крайне недоволен тем, что не получил причитавшихся ему денег. Попытка царя Василия «залатать тришкин кафтан» золотом из кремлевской казны привела лишь к обострению отношений с союзником.

17 (27) июля 1610 г. Шуйский был сведен с престола. Тушинский вор, стоявший с «воровским табором» под Москвой, отправил послов к королю под Смоленск с просьбой уступить ему московский трон. В своем послании от 28 июля (н. стиля) 1610 г. Самозванец обещал выплатить Сигизмунду 300 000 польских злотых сразу после воцарения, а затем платить ежегодно такую же сумму в течение 10 лет самому королю, а королевичу - 100 000 злотых. (Муханов 1871: 99-102 (приложение)). В общей сложности за 10 лет Тушинский вор обещал выдать из казны королю и королевичу больше 4 млн. злотых.

Под предлогом того, что «одержим болезнью», король уклонился от ответа Самозванцу. Как видно, сторонники Филарета обещали выплатить из кремлевской казны более крупную сумму. Однако противники призвания на Москву королевича Владислава всячески препятствовали выполнению «февральского договора». Как уже говорилось выше, они спрятали казну, и только помощь «доброжелательствовавших» бояр и поджог торговых рядов помогли литовцам обрести царские сокровища в подклетах ювелирных и оружейных лавок.

Но и тогда бояре отказались передать представителям Сигизмунда царские регалии в залог выплаты долга.

Польский король пригрозил вторжением с севера при поддержке испанского флота. Недвусмысленная угроза шведского короля, высказанная в январе 1611 г., принять сторону Сигизмунда III и содействовать проекту завоевания и колонизации русского Севера, если ему не будет выплачен долг свергнутого царя Василия, заставила московских бояр пойти на компромисс. В Кремле нашли такой способ погашения все нарастающих процентов по долговым обязательствам польскому и шведскому королям, который позволил отвести угрозу колонизации северных земель и сохранить территориальную целостность Московского государства.

С МИРУ ПО НИТКЕ

Возмещение убытков по задолженности царя Василия Шуйского шведскому королю было учтено в ходе негоциации между Делагарди и воеводой Одоевским. Договор от 25 июля (н. стиля) 1611 г. оговаривал, что в собственность Карлу IX отходит крепость Кексгольм, а также то, «что законно должен московит-ский народ моему королю за расходы, связанные с содержанием дополнительных войск...» (Видекинд 2000: 183). Договор предусматривал дачу на откуп шведскому королю в лице его наместника Делагарди сбор податей с населения Новгорода и Новгородских земель. В течение последующих шести лет, до заключения Столбов-ского мирного договора в 1617 г., шведские «комиссары» взимали с новгородцев, помимо обычных налогов, экстраординарный налог «немецкие корма» (Болдырев 2016: 82-87).

Бремя расплаты по долговым распискам царя Дмитрия Ивановича в пользу Сигизмунда III было также возложено на плечи русского народа. В октябре 1611 г. в залог выплаты долга бояре передали представителю польского короля - гетману Ходкевичу - царские регалии: четыре венца (два из них - коронационные), скипетр, державу и другие предметы. Срок внесения выкупа был назначен на 6 января 1612 г. - до этого числа гарнизон Гонсевского согласился стоять в Москве. В противном случае солдаты намеревались вывезти эти ценности в Литву (Маскевич 1859: 81). Для сбора денег боярам отводилось чуть больше двух месяцев.

Начиная c октября 1611 г. московские власти приступили к сбору экстраординарного налога с населения нижегородских и поволжских городов. Сбор денег вели особые отряды Козьмы Минина и князя Д.М. Пожарского под патриотическим лозунгом «казну собирати и воинских людей наделяти и идти на очищение Московского государства» от «безбожных Поляков и еретиков» (Клосс 1998: 481). «Пятая деньга», или 20%-ный налог с «животов и промыслов» взимался под угрозой отсечения правой руки.

В ноябре 1611 г. войско ополченцев было собрано и готово выступить из Нижнего Новгорода к Москве, чтобы совершить ратный подвиг и освободить столицу от захватчиков. Князь Пожарский задумывал идти через Суздаль. Однако ни в декабре, ни в январе ополченцы не выдвинулись в поход, а казна странным об-

разом оскудела: «В Нижнем же казны становится мало» (ПСРЛ 14: 117). Скорее всего, собранные с нижегородцев деньги были переданы представителям гетмана Ходке-вича. Известно, что в декабре 1611 г. гетман «с большими хлопотами» посылал из Рязани к месту слияния Оки и Волги, то есть к Нижнему Новгороду, продовольственный отряд «на определенных условиях» (Маржерет 2007: 385).

В первой половине января 1612 г. Ходкевич вернулся к Москве, имея при себе крупные денежные средства. Он выкупил у солдат Гонсевского и увез с собой в королевский стан царские венцы, скипетр, державу, «еди-нороговый» посох и другие ценности. Отряды Минина и Пожарского продолжили сбор денег по пути из Нижнего Новгорода в Ярославль, но и этих средств оказалось мало. В мае 1612 г., прибыв в Звенигород, Ходкевич вновь выдал венцы и некоторые другие ценности солдатам московского гарнизона в качестве залога. Гетман дал слово, что эти вещи будут выкуплены деньгами «из казны его королевского величества, не смотря ни на какие обстоятельства», в день св. Варфоломея (24 августа н. стиля) 1612 г. (РИБ I: 287, 291-295).

Московские бояре посчитали непомерными все возрастающие требования Сигизмунда III. Не желая «покоряться» польскому королю, они пробовали искать помощи у императора Священной римской империи. Князь Пожарский посылал из Ярославля грамоту (от 20 июня 1612 г.) к императору Рудольфу II (ум. 10 января 1612 г.). От имени бояр и «всей земли» князь писал «о неправдах Жигимонта Короля», просил написать тому, чтобы отстал от своей «неправды» и прекратил кровопролитие (СГГД III: 67-69). Неофициально велись переговоры о призвании на московское царство Максимилиана, брата покойного императора. Князь Пожарский послал грамоту о том за подписью 24 бояр с переводчиком Еремеем Еремеевым (Коркунов 1832: 189-192). Одновременно московские бояре искали способ привлечь на свою сторону шведов. Также действуя через князя Пожарского, они предлагали московский трон шведскому королевичу Карлу Филиппу, если тот примет православие (Любомиров 1939: 140-141).

Ни один из кандидатов на московский трон не проявил интереса к предложениям князя Пожарского. Боярам пришлось покориться и продолжить сбор средств для выкупа царских регалий. Находясь в Ярославле, князь Пожарский рассылал грамоты в поморские города и волости, чтобы слали казну «на подмогу» ратным людям. Ратные люди в это время томились от безделья, развлекались скоморохами, играли «зернью» и травили медведей (Титов 1897: 284-285). Собранная по монастырям серебряная утварь была пущена в переплавку. На ярославском денежном дворе из серебра высокой пробы чеканилась копейка с именем царя Федора Ивановича и с прибавлением знака «с/ЯР» (Мельникова 1982: 115-125).

Царские регалии, ранее вывезенные Ходкевичем в королевский стан, вернулись в кремлевскую казну лишь в декабре 1612 г. В столицу их скрытно доставил отряд Адама Жолкевского, прибывший в пределы Московского государства в составе войска короля Сигиз-

мунда III и королевича Владислава. Передача ценностей состоялась в кремлевских палатах. Купец Николай оценил остаточную стоимость некоторых предметов залога в присутствии бояр.Жолкевский настаивал на оценке ювелирных изделий в «золотых угорских», однако итоговая сумма в документе указана в «польских злотых», то есть в серебряной монете (РИБ II: 272-273). Чтобы выкупить царские регалии по остаточной стоимости, бояре были вынуждены отдать королю и его людям на разорение Северскую землю и Можайск.

Так, собрав «с миру по нитке», к декабрю 1612 г. бояре частично погасили задолженности королям шведскому и польскому, отвели опасность вторжения испанского флота в северные воды, вернули царские регалии в казну и получили возможность совершить коронацию царя Михаила Романова. Переговоры с «докучливыми кредиторами» о полном расчете и заключении «вечного мира» были еще впереди. В предстоящих негоциациях Москва возлагала большие надежды на помощь англичан, умело подогревая их интерес к самородному золоту «земли Писид».

Начиная с декабря 1611 г. английские путешественники, оставшиеся на зимовку в Пустозерске, отмечали в своих записках нарастающую неприязнь со стороны местных жителей. Русские настраивали самоедов против англичан, пугали, что те хотят увести их в рабство, а женщин и детей убить. Их уверяли, что «англичане прибыли в эти места в качестве шпионов, что они намерены обманом передать эти земли полякам или шведам, с которыми русские в то время находились в состоянии войны». С января 1612 г. жители Пустозерска, подстрекаемые русскими, начали выказывать откровенно враждебное отношение к англичанам. Они отказывались вести с ними торговлю и угрожали тем самоедам, которые приходили со своим товаром к иноземным «гостям».

Лондонское руководство Московской компании было вынуждено приостановить деятельность своих агентов в Пустозерске. В послании от 1 июля 1612 г. руководство компании уведомило их, что не пришлет в этом году судно под закупленные товары. Агентам было велено немедленно свернуть факторию и вернуться в Архангельск, где и дожидаться следующей навигации. Участники экспедиции подчинились приказу, несмотря на то, что получили от местных тунгусов крайне обнадеживающие сведения о богатых залежах самородного золота и серебра. По оценке англичан, месторождение находилось на полпути между реками Пясина (Peasena) и Катанга (Catonga) (Purchas 1906: 224-231, 254). Таким образом, под давлением московских властей, к середине лета 1612 г. проект мирного освоения «земли Писид» был закрыт.

Однако уже в сентябре 1612 г. в окружении короля обсуждался план мирной передачи русского Севера под власть Англии. Предложение исходило от агента Московской компании Джона Мерика и подавалось, как инициатива самих русских передать северные территории под протекторат английской короны. Как полагают, такое предложение могло исходить лично от князя Дмитрия Пожарского (Dunning 2007: 281).

Представляется более вероятным, что князь Пожарский лишь исполнял роль посредника в переговорах с Мериком, выступая от имени московских бояр. Бояре не торопились выводить переговоры с англичанами на официальный уровень, ожидая со стороны Лондона встречных предложений, выгодных для себя. Однако в Букингемском дворце не желали идти на уступки и воспользовались опробованным ранее способом давления на кремлевское правительство, чтобы ускорить процедуру выплаты долга царя Бориса Годунова.

НАШ ОТВЕТ ТОМАСУ ЧЕМБЕРЛЕНУ

Едва Михаил Романов водрузил на голову шапку Мономаха, как в Лондоне вернулись к проекту освоения русского Севера, но в жестком формате. В апреле 1613 г. на рассмотрение Якова I был представлен документ, подробно излагавший план захвата северных территорий Московского государства и Поволжья. Несомненно, в основу его был положен «польский черновик» в «шведской интерпретации». Документ появился в результате совещаний Джона Мерика с капитаном Томасом Чем-берленом, ранее воевавшего против поляков в составе шведского войска под командованием Делагарди. В совещаниях также принимал участие Томас Смит, управляющий Московской компании.

Капитан Чемберлен предлагал королю установить протекторат над обширной территорией, лежащей «между Архангельском и рекой Волгой, вместе с путем по этой реке до Каспийского или Персидского моря». Он советовал послать флот в мае, «чтобы вести переговоры с населением, если оно того пожелает, и заключить с ним договор». Предполагалось, что в сентябре русские отправят своих послов в Англию, чтобы утвердить договор, приготовив тем временем «для передачи в руки английских компаний такое количество сокровищ и товаров, которое покрыло бы издержки вооружения и транспортировки того количества людей, какое они пожелают». Осуществление этого проекта должно было принести английской короне величайшую экономическую и политическую выгоду (Lyubimenko 1914: 248-253). В окружении короля этот агрессивный план рассматривался как способ пополнения личной казны Его Величества (Dunning 2007: 294).

Ознакомившись с докладом Чемберлена, Яков I отказался от немедленной посылки военного флота. Он предложил русским мирный способ разрешения конфликта. Купцам Московской компании Джону Мери-ку и Уильяму Расселу был присвоен ранг чрезвычайных королевских посланников. Они получили соответствующие инструкции: «Вести переговоры, совещаться, договариваться и заключать соглашения с вельможами, представителями сословий, военачальниками, дворянами и общинами или иными лицами» в интересах английской короны. Помимо официальной верительной грамоты Мерик имел при себе письмо иного содержания, которое могло быть использовано в качестве «дымовой завесы» в случае необходимости (Dunning 2007: 299). Под «дымовой завесой», очевидно, подразумевался альтернативный способ воздействия на царское правительство: «жесткий проект» Томаса Чемберлена.

Королевских посланников, прибывших в июне 1613 г. в Архангельск, не допустили к царю Михаилу Федоровичу. Их бумаги были вручены государю лишь в январе 1614 г. Кремлевское правительство отложило аудиенцию на полгода, однако незамедлительно оповестило руководство Московской компании, что готово вернуться к обсуждению вопросов о расширении английской торговли на территории русского Севера и мирного освоения «земли Писид».

Летом 1613 г. купцы Московской компании, которые зимовали в Архангельске, дожидаясь английского судна, неожиданно получили разрешение вернуться в Пустозерск и продолжить свою деятельность. К сожалению, внезапно вспыхнувшая междоусобная вражда тунгусских племен, спровоцированная московскими властями, не позволила «гостям» воспользоваться царским дозволением в полной мере и возобновить продвижение к золотоносным землям. Препоны, чинимые английским купцам, преследовали вполне определенную цель: Кремль выставил новые условия сделки, предложив Лондону роль посредника в предстоящих дипломатических переговорах со шведским королем о «вечном мире». С помощью англичан Москва намеревалась добиться наиболее выгодных для себя условий.

В окружении Якова I отнеслись к такому предложению без энтузиазма. Тогда Кремль дал понять, что готов передать полномочия посредников в переговорах конкурентам англичан - голландцам. Царские послы Степан Ушаков и Семен Заборовский, посетившие Гаагу весной 1614 г., просили у представителей Генеральных Штатов Нидерландов военной помощи или денежного вспомоществования. Чины Генеральных Штатов в помощи отказали, но предложили свои услуги в качестве посредников в переговорах со шведским королем. Взамен они просили предоставить голландским купцам такие же повольности в пошлинах и торговле, какие имели англичане. В Москве с одобрением отнеслись к мирной инициативе Генеральных Штатов и выразили готовность не только предоставить испрашиваемые повольности голландским купцам, но и передать им проект освоения сокровищ «земли Писид».

О перемене направления кремлевского «политического ветра» немедленно узнали в Лондоне. Зимовавшие в Пустозерске английские купцы получили разрешение от московских властей продолжить свою деятельность, но как представители голландской купеческой гильдии. Летом 1614 г. междоусобные распри среди тунгусов внезапно прекратились. В ноябре один из купцов, Уильям Гордон, отправился в экспедицию из Пустозерска на юго-восток в поисках «земли Писид». Он достиг точки, до которой иноземцы еще не доходили, и произвел необходимые геодезические измерения на местности между реками Большая Роговая и Воркута, притоками Усы. Его товарищ Мар-мадюк Уилсон провел зиму 1614/1615 г. в Усть-Илим-ске, где закупил по самым выгодным ценам лучшие меха. С летней навигацией 1615 г. они отправились из Архангельска в Голландию. Их товары предназначались для продажи в голландском городе Дортрехт (Dort) (Purchas 1906: 255-261).

Чтобы не упустить инициативу в освоении «земли Писид», английскому королю пришлось пойти на уступку и взять на себя роль «миротворца» в предстоящих русско-шведских переговорах. Полномочия посредника были делегированы Джону Мерику. Голландцы предоставили свои услуги шведской стороне.

МИНУС ГОЛЛАНДСКИЙ КОНКУРЕНТ

Предварительные совещания уполномоченных комиссаров начались осенью 1615 г. в Осташкове на фоне военных действий. Шведский король, осадив Псков, предложил русскому царю «вечный мир» ценой в 7 млн. рейхсталеров с удержанием нескольких приморских городов и крепости Кексгольм, которыми он владел на основании договора с царем Василием Шуйским. Московское правительство, в свою очередь, потребовало освободить все оккупированные территории и полностью возместить царской казне убытки и издержки, понесенные от вторжения шведов (РИО 24: 57-63).

В январе 1616 г. совещания переместились в сельцо Дедерино. Москва выдвинула те же условия мира, прибавив, что ждет от шведского короля возвращения ливонских городов, которые были ранее уступлены по Тявзинскому договору (18 (28) мая 1595 г.), а также возмещения царских доходов и экстраординарных налогов, собранных с народа («немецкие корма») в Новгородских землях. Русские оценили ущерб в 3 млн. руб., но готовы были уменьшить сумму до 1 млн. руб. Шведская сторона настаивала на своих прежних условиях, снизив претензии по возмещению потерь до 5 млн. рейхсталеров (РИО 24: 213-249).

После долгих прений и взаимных споров, 10 февраля шведские послы предложили три варианта условий для заключения мира, значительно умерив свои аппетиты. Величина контрибуции варьировалась от 2 млн. руб. до 100 000 руб. Стороны уговорились приступить к следующему раунду переговоров 31 мая. При этом присутствие голландских посредников уже не предполагалось, шведы отказались от их услуг. До сведения голландцев это неприятное известие было доведено через шведского посла: «Делагарди сказал накануне, что он не полагает, чтоб мы возвратились» (РИО 24: 354).

Подводя итог переговоров, автор Нового летописца с разочарованием отметил: «И посольства у них тут не сталося и розъехошася» (ПСРЛ XIV: 139). Но так ли безрезультатно завершились встречи уполномоченных? Создается впечатление, что участники этих «черновых» переговоров не ставили перед собой цели разрешить разногласия между Россией и Швецией. Долгие прения сторон в легких палатках на лютом морозе представляли собой «дымовую завесу». Главная негоциация происходила в Кремлевских палатах между правительством Михаила Федоровича и Джоном Мериком, представлявшим интересы английского короля. Частые отлучки англичанина в Москву и постоянный обмен корреспонденцией с Лондоном привели к положительному результату: голландцы получили отставку. Эксклюзивное право выступать в качестве посредника на завершающем этапе русско-шведских переговоров о «вечном мире» было передано Англии. Таким образом, итогом

совещаний в Дедерино стало принципиально важное решение Москвы об устранении голландцев из дальнейшего процесса переговоров. Им также было отказано в праве освоения «земли Писид».

Завершающий раунд русско-шведских переговоров о «вечном мире» проходил в селе Столбово. Стороны съехались в сентябре 1616 г. К середине декабря стороны выработали окончательное соглашение. Договор о мире аннулировал все предыдущие претензии сторон. Соглашение разрешило территориальные споры. Шведы обязались вывести войско из Новгорода и Сумер-ской волости, освободить Ладогу и Гдов. В ответ царь Михаил Федорович отказался от прав на Ивангород, Ям, Копорье, Орешек и Корелу, полностью отрезав Московию от Балтийского моря. Доплата за города составила всего 20 000 руб. «серебряной монетой». Эту сумму должен был передать шведским уполномоченным Джон Мерик «сразу же по заключению настоящего договора» (Видекинд 2000: 434-446). 27 февраля (9 марта) 1617 г. «великие послы» подписали в селе Столбово «вечный мир».

Закрыв одно долговое обязательство, Кремль приступил к разрешению двух других. Медлить было опасно. До сведения правительства Михаила Федоровича было доведено, что польский король не оставил мысли соединить короны польскую и московскую, посадив на московский трон сына. В начале 1617 г. королевич Владислав обращался к римской курии с просьбой о разрешении ему перехода в греко-католическую унию для того, чтобы облегчить в дальнейшем процедуру его коронации в Москве (Журкович 1904а: 497). В Лондоне также выказывали нетерпение и настаивали на том, чтобы как можно скорее получить доступ к сокровищам «земли Писид», и требовали гарантий, что Голландия останется в стороне.

ПРОЛОНГАЦИЯ ДОЛГА

В июне 1617 г. Джон Мерик подал на имя государя памятную записку, испрашивая дозволения для английских купцов искать сухопутный или речной путь в Индию и Китай по реке Обь. Купцы изъявляли готовность взять на себя все расходы «и о запасех, и о кораблех», суля Московскому государству «прибыль великую», как только такой путь будет «сыскан и проведан», так как «в земле Китайской великие богатества, серебро и золото и дорогое каменье». Бояре же отговаривали Мерика идти на восток, упирая на то, что «ход подле Оби-реки и Обью-рекою добре страшен», идти долго, да и само Китайское государство «невеликое и небогатое». Впрочем, они обещали послать сведущих людей, чтобы составили «чертеж» (карту), после чего можно будет вернуться к переговорам. Меррик возражал, что дорога хорошо известна. О тех землях «письмо было дано бывшему царю Борису Федоровичю, и что они дале Енисеи ходили. А письмо, сказывают, положено на Москве в казне». Копия письма имелась в распоряжении Мерика, но требовала перевода (Демидова 1969: 61-68). Несомненно, речь шла об отчете по двум экспедициям, отправленным при царе Борисе в «землю Писид», который с большими трудностями удалось раздобыть Массе

в годы царствования Василия Шуйского, скопировать и перевести на голландский язык.

Переговоры были продолжены в ходе визита в Англию царских послов С.И. Волынского и дьяка Марко По-здеева (ноябрь 1617 г. - март 1618 г.). В наказе им было велено просить, чтобы Яков «на польского короля помочь учинил казною, как будет ему возможно», только в этом случае государь ответит «своей царскою любовью» (Демидова 1969: 69). Царь просил взаймы 100 000 руб. Лондон согласился дать ссуду на определенных условиях: обеспечить свободный проезд английских «гостей» по Волге и Каспию в Персию, заключить контракт на поставку льна, пеньки и канатов, не предоставлять голландским купцам тех же льгот, что и английским, а также представить гарантии исправного погашения ссуды. С таким предложением летом 1618 г. был отправлен член Московской компании Додлей Диггс, но тот с заданием не справился. С той же навигацией он вернулся в Англию, «убоявшись поляков» (Гамель 1869: 237). Кремль дал понять, что готов выполнить условия Лондона только в случае замирения с польским кролем.

Уже в ноябре 1618 г. были назначены переговоры польских и русских послов. Местом для встреч переговорщиков выбрали село Деулино. Переговоры завершились в рекордные сроки. Первый съезд уполномоченных состоялся 23 ноября, а неделю спустя 1 декабря 1618 г. стороны подписали соглашение о перемирии на 14 лет и 6 месяцев, то есть до июня 1633 г. Согласно достигнутой договоренности Московское государство уступило Речи Посполитой Смоленск, Новгород-Север-ский, Дорогобуж, Чернигов, Стародуб, Сабеж и другие города. Царь отказался от титула «ливонский, смоленский и черниговский», в то время как королевич Владислав сохранил за собой право именоваться царем русским в официальных бумагах Речи Посполитой. Только при таких условиях русским удалось договориться о возвращении на родину митрополита ростовского Филарета Никитича Романова, который находился в Польше «как бы в заложниках».

В российской исторической науке принято считать Деулинский мирный договор позорной страницей русской истории. Временное перемирие с польским королем пришлось купить ценой тяжелых территориальных уступок. Удивительно, но в Речи Посполитой этот договор также считали дипломатическим поражением. Сигизмунд III остался крайне недоволен службой своих послов. Коронный подканцлер Андрей Липский, выступая на варшавском сейме 1619 г. и выражая точку зрения короля, назвал Деулинский мир «бесславным и унизительным» (Журкович 1904б: 661). Неудовольствие Его Величества можно понять: русским удалось «пролонгировать» срок погашения «векселя» Самозванца почти на 15 лет.

Возможно, секрет столь поспешных взаимных уступок переговорщиков заключался в том, что на русских и поляков было оказано давление со стороны Лондона. В январе 1619 г. Яков I послал царю в помощь только 16 000 руб. и 40 000 ефимков, вместо обещанных 100 000 руб. (Бантыш-Каменский 1894: 104). При этом король извещал Михаила Федоровича, ставя себе в заслугу,

что отказал Сигизмунду в просьбе прислать вспомогательное войско из Англии и Шотландии для похода на Москву (Гамель 1869: 240). Так до сведения Москвы было доведено, что Лондон в любой момент может удовлетворить просьбу польского короля, если долговые обязательства не будут выполнены.

Правильно расценив скрытую угрозу Якова I, правительство Михаила Федоровича сосредоточилось на погашении «английского векселя» царя Бориса золотом «земли Писид». Однако - без особой спешки.

РУССКИЙ «ЭЛЬДОРАДО»

В мае 1620 г. к тобольским воеводам была отправлена царская грамота, которая предписывала не допускать в Москву монгольских, калмыцких и других послов без предварительного согласования с Посольским приказом, а также препятствовать проникновению в сибирские земли ходоков из Монголии и Китая. Воеводам было велено «стеречь накрепко, чтоб они Сибирские земли не розсматривали» (Демидова 1969: 101). Воеводам также следовало принять меры, чтобы иноземцы не ходили в сибирские земли со стороны моря «водяным путем и сухими дорогами». Местным людям запрещалось помогать «немцам» в отыскании дорог в Сибирь под угрозой «злой смерти» и разорения домов «до основания» (РИБ II: 1080).

Обеспечив режим секретности, власти приступили к активным поискам «земли Писид». Царь неоднократно посылал грамоты к тобольским воеводам с требованием отправить служилых людей на реку Пясину, но те приказ не выполнили за «нераденьем и оплошкою». Впрочем, как выяснилось, идти туда не имело смысла, так как «сокровищ земли Писид» не существовало.

Еще в ноябре 1617 г. тобольский воевода Иван Куракин писал к государю, что приезжали к нему «служилые и торговые люди», которые ходили по «реке Песиде». Согласно их рассказам, на острове с таким названием живут «людишки худые», от гостей прячутся. Во исполнение царского указа, воевода должен был, «как лед вскроется», отправить туда экспедицию, чтобы привести тех людей под царскую руку. Через год воевода отчитался, что ходу к «Песиде» нет от «великих и непроходимых льдов», а далее - «все тундра да болота». К сожалению, грамота воеводы Куракина затерялась и была сыскана только в сентябре 1622 г. (РИБ II: 10591060, 1083-84).

Английский король устал ждать, пока русские «запрягут» и предпринял попытку ускорить события, поманив Москву союзническим договором. Весной 1623 г. в Москву прибыл «гость» Христофор Кокс. Он испрашивал разрешения увеличить количество купцов и дать новым товарищам те же повольности, которыми наделены уже действующие. Несколько дней спустя, когда царского ответа не последовало, он подал иную королевскую грамоту с предложением о «вечном союзе» двух государств. Московские власти были готовы подписать союзнический договор, но Кокс, отговариваясь отсутствием полномочий, отказался поставить свою подпись под документом. Скорее всего, бояре довели до сведения Кокса, что золото «земли Писид» на повер-

ку оказалось мифом. Союзнический договор утерял привлекательность для англичан.

Вместе с тем, Москва не отказалась от своих обязательств, ожидая встречных предложений от кредитора в новых условиях. В феврале 1624 г. в своем послании к Якову I царь просил уточнить имена вновь прибывающих купцов и сообщить, какая польза от той торговли будет России (Бантыш-Каменский 1894: 105-106). Официального ответа не последовало, но приватным порядком стороны достигли договоренности.

Судя по дальнейшим событиям, русские предложили погасить часть задолженности зерном, а оставшуюся сумму долга - природным золотом. Однако для освоения этого золотоносного месторождения требовались мастера горного дела. В сентябре 1624 г. думный дьяк Иван Грамотин писал к бывшему английскому послу Уильяму Мерику (отцу Джона Мерика) с просьбой отыскать в Гамбурге мастеров-рудознатцев. Запрос был доведен до сведения Якова I, но смерть короля, последовавшая 6 апреля 1625 г., приостановила дело.

При новом короле Карле I (1625-1649 гг.) сношения по этому вопросу были возобновлены. В июне 1627 г. из Лондона прибыли два специалиста. Первый - Джон Гильберт, знаток минералов и ювелирного дела, ранее служил на лондонском денежном дворе. Второй - Джон Мартин, пробирных дел мастер. В сопроводительном письме король дал этим мастерам самую лестную характеристику, подчеркнув, что они ранее служили его отцу. Мартин на протяжении 1626 г. находился в Германии, где обучался горнорудному делу под надзором специально посланного с ним царского толмача Захария Миколаева (Jansson 2015: 125; Бантыш-Каменский 1894: 106, 107).

Тогда же на царскую службу вновь был призван английский мастер пробирных дел Уолтер Басби. Согласно признанию Басби, при царе Михаиле Федоровиче он был послан в Сибирь для очистки золота, добываемого там на медном руднике. Месторождение находилось «на расстоянии 500 миль от реки Волги», на границе с татарскими землями. По словам Басби, из каждой тонны ("ton") вынутой породы он извлекал от 300 до 500 фунтов драгоценного металла. Пробирщик работал на руднике, пока его не взяли в плен татары. К счастью, русские обменяли его на другого пленника, после чего отправили на родину (Report 1879: 81).

Итак, с большой долей вероятности можно утверждать, что не позднее весны-лета 1628 г. английские специалисты Гилберт, Мартин и Басби приступили к промышленному освоению сибирского золотомедно-го месторождения. Ожидая результатов их деятельности, Москва выразила готовность немедленно передать английским купцам зерно в счет погашения задолженности.

«ГУМАНИТАРНАЯ ПОМОЩЬ» ГОЛОДАЮЩИМ

АНГЛИЧАНАМ

С весенней навигацией 1628 г. купец Московской компании Роберт Сайм отправился в Московию, имея при себе особую грамоту от Карла I. В своем послании от 12 апреля 1628 г. король просил царского позволения на покупку по низким ценам шести или семи кораблей

зерна из-за нехватки хлеба в Англии. Он просил отпустить купца с товаром без всякой зацепки, при полном содействии властей (Jansson 2015: 126-127).

За более чем 70 лет торговых сношений купцы Московской компании впервые заинтересовались импортом русского зерна. Любопытно, что никакой острой необходимости в покупке столь крупной партии зерна для Англии в то время не было. На протяжении двух предыдущих лет, в 1626 г. и 1627 г., английские земледельцы собирали обильный урожай, и цены на хлеб держались на стабильно низком уровне. Год 1628 также выдался чрезвычайно урожайным (Hoskins 1968: 19-20).

Роберт Сайм прибыл сначала в Голландию, чтобы зафрахтовать здесь шесть или семь судов. Фрахт крупнотоннажных «флейтов», с осадкой 3-3,5 м и грузоподъемностью 350-400 т, обходился в Голландии дешевле, чем в Англии. Из-за болезни Сайм не смог продолжить путешествие и делегировал свои полномочия голландскому купцу Мартину ван дер Брюгге. Московские власти, ознакомившись с королевской грамотой, которую доставил Брюгге, просили его разъяснить участие голландцев в закупках зерна для Англии. Тот объяснил свою миссию так: в Англии действует закон, согласно которому вывоз денег за пределы королевства запрещен, а потому средства для покупки зерна были посланы из Голландии (Arel 1999: 441-447).

Действительно, такой закон, запрещавший вывоз за границу золотых и серебряных монет и их заготовок, существовал. Он был принят при Якове I в 1615 г. из-за острой нехватки в Англии золота и серебра. Закон неоднократно подтверждался королевскими указами (в том числе незадолго до посылки Сайма - указом Карла I от 25 мая 1627 г.), так как английские купцы злостно нарушали его (Ruding 1840: 371, 384).

В Кремле с недоверием отнеслись к словам Брюгге, заподозрив тайный сговор англичан с голландцами. Формально пойдя навстречу пожеланиям английского короля, московские власти всячески препятствовала миссии Брюгге. Голландским крупнотоннажным судам не удалось войти в Пудоженское устье у Архангельска. Товар приходилось доставлять по реке на лодках и сгружать в трюмы морских судов. Из-за этого часть товара была утрачена. Жалоба Брюгге на действия царских властей была доведена до сведения английского короля.

В апреле 1629 г. Карл I в грамоте к царю Михаилу Федоровичу выразил свое неудовольствие принятой практикой ходить купеческим судам Пудоженским устьем и просил для купцов Московской компании права ходить отныне к Архангельску Березовским устьем. Его Величество объяснял свое пожелание тем, что в Пудо-женском устье из-за мелкой воды «гостям» приходится перегружать товар на речные суда, что отнимает много времени и требует дополнительных затрат, а товар при этом портится (Jansson 2015: 131).

Березовское устье - более глубокое и широкое, его фарватер позволял проходить крупнотоннажным голландским «флейтам». Но самое главное - иностранные суда имели возможность заходить в речные воды тайно и, пришвартовавшись у одного из многочисленных островов, брать на борт секретный груз. Московские

власти не дали официального разрешения, но негласно такая практика утвердилась. Позднее при царе Алексее Михайловиче рассматривался проект строительства крепостей по берегам Березовского устья «для тайного прихода немецких кораблей» (Дополнения 1848: 61-64).

Вслед за Брюгге с особым королевским поручением прибыл английский «гость» Томас Вич. Он получил наказ приобрести на русском рынке 100 000 четвертей зерна по самым низким ценам. На этот раз в королевской грамоте от 31 октября 1629 г. в качестве причины был указан неурожай в Ирландии. Король уведомлял царя, что главе Московской компании Фабиану Смиту даны специальные указания для наилучшего осуществления миссии. Король обещал, в свою очередь, являть равновеликую благосклонность к Московскому государству (Jansson 2015: 134-137).

В переводе с дипломатического языка, эта фраза означала угрозу дать «симметричный» ответ в случае создания препятствий английским «гостям» со стороны кремлевского правительства. Вполне вероятно, король также выразил свое неудовольствие тем, что московские власти затягивают с поставками золота, добычей которого были заняты английские специалисты.

Несмотря на едва завуалированные угрозы Лондона, русские продолжали чинить всевозможные «зацепки» и препоны. На этот раз разногласия между агентами Московской компании и царскими властями возникли из-за того, что Вич и Смит, действуя заодно, предложили крайне низкую цену на зерно: за четверть не более 1 руб. (Arel 1999: 444), то есть 100 000 руб. за всю партию. Русские соглашались отпустить на эту сумму лишь 30 000 четвертей (Jansson 2015: 143). Упрямство «московитов» вызвало крайне негативную реакцию в окружении Карла I. Выполняя свою угрозу «симметричного» ответа, король отправил в Московию с особым поручением капитана Томаса Чемберлена - автора проекта военной колонизации русского Севера.

ЗОЛОТАЯ «ЛИХОРАДКА»

В своей грамоте от 10 августа 1630 г. король напомнил царю Михаилу Федоровичу о долге его предшественника Василия Шуйского за те услуги, которые были оказаны ему Чемберленом в борьбе против польского короля. Москве предлагалось либо выплатить капитану долг царя Шуйского в размере 9 000 руб., либо передать в счет этой суммы 100 000 четвертей зерна прибывшим вместе с Чемберленом двум купцам, чтобы вывезти весь товар в летнюю навигацию 1631 г. (Jansson 2015: 139). То есть король оценил русское зерно совсем низко: по 9 коп. за четверть.

Направляя Чемберлена к царскому двору, Лондон недвусмысленно дал понять, что проект военной колонизации Северных земель может быть осуществлен в ближайшем будущем, если Москва будет препятствовать королевским посланцам. Учитывая, что срок перемирия с Речью Посполитой подходил к концу, и в окружении Сигизмунда заговорили о новой войне с Московией, угроза Лондона выглядела достаточно серьезно.

Нельзя сказать, чтобы в окружении польского короля терпеливо дожидались окончания срока перемирия.

С 1619 г. в Литве держали наготове двух самозванцев. Одного самозванца - «царя Димитриевича» (Ян-Фаустин Луба), по приказанию Сигизмунда, отдали ко двору гетмана Сапеги и назначили 600 злотых жалования в год. Второй - «внук царя Шуйского» (Тимофей Анкудинов) - ждал своего часа, пребывая при дворе самого короля (Краусгар 1894: 147-150). При сближении интересов двух кредиторов - польского и английского королей - проект Чемберлена колонизации русского Севера вполне мог быть осуществлен на фоне нового витка Смуты.

Перед лицом такой опасности в Кремле были вынуждены выполнить все требования Карла I. В 1631 г. прибывшим вместе с Томасом Чемберленом двум купцам было передано 100 000 четвертей зерна. Еще 200 000 четвертей было отпущено Томасу Вичу и Иоганну Пальмеру. 100 000 четвертей вывез по королевской грамоте капитан Александр Стюарт. Помимо этого, трюмы 14 судов были наполнены русским зерном и вывезены в Англию купцом Джоном Ликтоном (Бантыш-Камен-ский 1894: 108).

В 1632 г. ажиотаж вокруг зерна утихает. В этом году по королевским грамотам было вывезено всего 100 000 четвертей (Бантыш-Каменский 1894: 109). Английский рынок зерна оказался перенасыщен. В 1633 г. цены на хлеб в Англии обвалились до исторического (с 1620 г. по 1760 г.) минимума: 3 пенса за буханку (Hoskins 1968: 19). И это несмотря на то, что три года подряд (1630-1633 гг.) урожаи зерновых в Англии были крайне низкими.

Не только рынок зерна оказался перенасыщен в Англии к 1633 г. В королевстве образовались невероятные по размерам запасы золота и серебра. Если золото тайно ввозилось из Московии, то серебро поступало из Испании.

Война Англии с Испанией (1625-1630 гг.) завершилась без перевеса в чью-либо сторону, но с финансовой точки зрения безоговорочную победу одержал Лондон. Благодаря дипломатическим талантам лорда Кот-тингтона, в январе 1631 г. испанский король подписал секретный договор в дополнение к Мадридскому мирному трактату (ноябрь 1630 г.). Документ оговаривал условия поставки серебра в испанские провинции Нидерландов на английских судах через порт Дувр. Треть объема испанского серебра, вывезенного из Испании, предназначалась Карлу I и использовалась для чеканки монет. В кратчайшие сроки ввоз испанского серебра оздоровил финансовую систему королевства. В 16301643 гг. на лондонском денежном дворе было отчеканено около 10 млн. серебряных монет (Ruding 1840: 386; Burton 2018: 28).

Поставки золота из Московии за два года (1630-1632 гг.) превысили импорт испанского серебра за тот же период в несколько раз. Лондонский денежный двор отчеканил столько золотых монет, что их ценность в глазах простых англичан резко упала. В анналах упоминается такой курьезный случай: фермеры, пригнавшие скот на лондонский рынок, потребовали, чтобы перекупщики заплатили им серебром, а не золотом. Золото в виде песка и самородков стало настолько ходовым товаром, что многие в то время носили при себе карманные весы для взвешивания драгоценного металла. В декабре 1632

г. последовал королевский указ, запрещавший изготовление и продажу таких приборов, во избежание мошенничества и обмана (Calendar 1862: 461-462).

В том же году король отменил закон, запрещавший вывоз драгоценных металлов за пределы Англии. Ост-Индская компания получила разрешение вывозить ежегодно до 100 000 ф.ст. серебром. Однако купцы указали, что на Ближнем Востоке больше ценится золото. Им было пожаловано право вывозить до 40 000 ф.ст. в золотой монете в счет указанной суммы серебром без уплаты пошлины. Переизбыток золота и золотых монет в королевстве привел к падению спроса на «кредитные инструменты». Парламент, заседавший в июне 1633 г. в Эдинбурге, признал необходимым снизить, если употребить современную терминологию, «базовую процентную ставку» с 10% до 8% (Ruding 1840: 387).

Таким образом, интенсивный ввоз сибирского золота за короткий срок оздоровил финансовый рынок Англии, которая на протяжении 15 предыдущих лет испытывала острый дефицит драгоценного металла для чеканки монет. Дальнейшее наращивание золотого запаса могло привести к инфляции. Обдумав ситуацию, лорды посчитали долг Москвы оплаченным и охладели к сибирскому товару. С 1633 г. полностью прекращаются поставки русского зерна в Англию, а из-за неурожая цены на хлеб в королевстве возвращаются на средний уровень.

В 1633 г. в Москве с облегчением восприняли отказ английских купцов от закупок зерна по демпинговым ценам и хищнического вывоза сибирского золота. Кремль успел погасить «английский вексель» царя Бориса до того, как истек срок перемирия с Речью Поспо-литой.

Переговоры «великих послов» о заключении «вечного мира» проходили на реке Поляновке весной 1634 г. Первоначально польские послы потребовали, чтобы русские выплачивали Владиславу пожизненно каждый год по 100 000 руб. за отказ от прав на московский престол, но затем согласились на уступку. Секретный пункт Поляновского договора (5 (15) июня 1634 г.) предусматривал, что в личную казну короля будет тайно передано 20 000 руб. серебром за отказ от города Серпейска (Бантыш-Каменский 1862б: 63, 66).

Москва не согласилась платить больше, ставя в вину польским послам, что король покровительствует самозванцам. Переговоры о судьбе Яна-Фаустина Лубы были продолжены в 1643 г. в ходе посольства боярина А.М. Львова. Царский посол требовал выдачи самозванца или его публичной казни. Послам были предъявлены доказательства его шляхетского происхождения, претензии русских были отклонены (Краусгар 1894: 150-158). С особой настойчивостью царские посланцы требовали выдачи второго самозванца - «внука царя Шуйского». В 1653 г. в поимке его и депортации в пределы Московского государства из Голштинии принимал активное участие агент Московской компании Иван Геб-дон (Гурлянд 1903: 7-9; Hebden 2003: 5-22).

Поляновский «вечный мир» был ратифицирован польской стороной лишь в 1686 г. Отдельный пункт мир-

ного трактата предусматривал выплату Речи Посполи-той «для вечного покою» 146 000 руб. Эту сумму предстояло передать польской стороне из царской казны в два этапа (ПСЗРИ 2: № 1186).

ПРОЩАЙ, «ЗЕМЛЯ ПИСИД»

Как только иссяк интерес английских купцов к «русскому зерну», московские власти сняли охрану медного рудника, на котором работали английские мастера, и татары захватили его. Так Басби попал в плен, а несколько лет спустя русские обменяли его на другого пленника. Басби вернулся в Англию около 1640 г. и поступил на службу к Томасу Бушелю, который состоял в то время в должности управляющего королевскими золотыми и серебряными рудниками в Уэльсе. На родине Басби получил репутацию одного из лучших специалистов в области горных разработок (Bushell 1641: 2).

Вскоре после возвращения Басби на родину сенсационные сведения о богатом месторождении золота в Сибири стали достоянием гласности. В июне 1640 г. агент Московской компании Симон Дигби подал царю грамоту с известием, что его товарищ Джон Картерет знает, где в России находится золотая и серебряная руда. По приглашению царя, в январе 1641 г. Картерет прибыл в Москву вместе с одиннадцатью мастерами-рудознатцами. С царского дозволения они были посланы искать месторождение в Сибири, однако ничего не нашли и в сентябре 1643 г. отправились домой. В грамоте к английскому королю царь потребовал возместить деньги, на мастеров издержанные (Бантыш-Каменский 1862б: 111). Так Москва дала понять, что проект «золото земли Писид» закрыт для англичан навсегда.

Количество золота, извлеченное из недр сибирских земель и вывезенное в Англию в 1630-1633 гг., не поддается подсчету ввиду ограниченности исходных данных. Ясно одно: «хитроумное вызволение» Марии Владимировны из польского плена в 1585 г. с помощью агента Московской компании Джерома Горсея обошлось России в конечном итоге в сумму, которая многократно превысила размер выкупа за «высокородных московитов», указанного в «Третьем завещании» Стефана Батория.

Не случайно в своих записках Горсей настойчиво называет Марию Владимировну «Еленой» (Троянской). Несомненно, автор находил в ней сходство с другой представительницей дома Рюриковичей - Софьей Па-леолог, которую современники-иностранцы (Рафаэль Волатеран и Иоганн Фабри) с некоторой долей иронии также величали «Еленой» (Кудрявцев 1998: 17), а на Руси считали виновницей многих бед (ААЭ I: 142).

Впрочем, королеве Ливонии досталась второстепенная роль в исторической драме Смутного времени. Неумелое интриганство Ивана IV, скупость царя Бориса, самонадеянность Самозванца и недальновидность Василия Шуйского усугубили внутренние и внешние противоречия Московского государства, раздув пожар Смуты до катастрофических масштабов. Принуждая московских бояр к выплате личных долгов предыдущих государей, правители Речи Посполитой, Швеции и Англии использовали угрозу вторжения и колонизации север-ныхтерриторий Московии.

Наиболее тяжким для Московского государства оказался долг Бориса Годунова за услугу английского купца и дипломата Джерома Горсея. В 1613 г. Лондон действовал мягко, предложив юному царю Михаилу Романову мирный способ урегулирования конфликта, но держал наготове «дымовую завесу» - польский план колониза-

ции русского Севера в интерпретации Томаса Чемберлена. В Москве всячески старались отложить час расплаты. Визит Чембрелена в 1630 г. и угроза вернуться к вопросу о «шведском долге» царя Василия заставил Кремль выполнить все обязательства и за три года полностью выплатить долг русским зерном и сибирским золотом.

ЛИТЕРАТУРА

ААЭ I - Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией императорской Академии наук . Т. I. СПб . , 1836.

Александренко 1911 - Александренко В.Н . Материалы по Смутному времени на Руси XVII в. // Старина и новизна . Кн . 14. М. , 1911 . С. 185-453.

Арбузов 2009 - Арбузов Л.А. Очерк истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии . М. , 2009. Арцыбашев 1843 - Арцыбашев Н . С. Повествование о России . Т. III. М. , 1843.

Бантыш-Каменский 1862а - Бантыш-Каменский Н.Н . Переписка между Россиею и Польшею по 1700 г. Ч. II. М. , 1862. Бантыш-Каменский 1862б - Бантыш-Каменский Н.Н . Переписка между Россиею и Польшею по 1700 год. Ч. III. М. , 1862. Бантыш-Каменский 1894 - Бантыш-Каменский Н .Н. Обзор внешних сношений России по 1800 г. Ч. I. М. , 1894. Белокуров 1907 - Белокуров С .А. Разрядные записи за Смутное время (7113-7121 гг. ) . М . , 1907. Бер 1859 - Бер Мартин . Летопись Московская // Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Т. 2 . СПб . , 1859. Болдаков 1893 - Болдаков И.М . Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России . СПб. , 1893. Болдырев 2016 - Болдырев Р.В. Проблема происхождения «Немецких кормов» времен пребывания в Великом Новгороде Якоба Делагарди (1611-1615) // Научные ведомости Белгородского государственного университета . Серия: История. Политология. 2016 . № 8 (229) . С . 82-87.

Буссов 1961 - Буссов Конрад . Московская хроника . 1584-1613. М . ; Л. , 1961 . Бутурлин 1841 - Бутурлин Д.П. История Смутного времени в России . Т. II. СПб. , 1841 . Валишевский 1989 - Валишевский К. Смутное время . М. , 1989.

Видекинд 2000 - Видекинд Юхан . История шведско-московитской войны XVII века. М . , 2000.

Гамель 1869 - Гамель И . Х. Англичане в России в XVI-XVII ст. // Записки императорской Академии наук. Т. XV. № 2 . СПб . , 1869 С 181-298

Гейденштейн 1889 - Гейденштейн Рейнгольд . Записки о московской войне. СПб. , 1889. Горсей 1991 - Горсей Джером . Записки о России XVI - начала XVII вв. М . , 1991 . Гурлянд 1903 - Гурлянд И .Я. Иван Гебдон, коммиссариус и резидент. Ярославль, 1903.

Демидова 1969 - Демидова Н.Ф. , Мясников В . С . Русско-китайские отношения в XVII в . Материалы и документы . Т. 1 . 1608-1683 гг. М. , 1969.

Дневник 1995 - Дневник Марины Мнишек / Ответственный редактор Д.М. Буланин. СПб . , 1995.

Дополнения 1848 - Дополнения к актам историческим, собранные и изданные археографической комиссией . Т. III.

СПб . , 1848.

Жукович 1904а - Жукович П.Н. Деулинское перемирие Москвы с Польшей в связи с историческими обстоятельствами эпохи // Христианское чтение . 1904. № 10 . С . 493-509.

Жукович 1904б - Жукович П.Н. Деулинское перемирие Москвы с Польшей в связи с историческими обстоятельствами эпохи // Христианское чтение . 1904. № 11 . С . 660-679.

Забелин 1901 - Забелин И .Е . Разыскное дело о казне бывшей царицы Марии Петровны Шуйской // Домашний быт русского народа . Т. II. М., 1901 . С . 576-590.

Клосс 1998 - Клосс Б .М. Житие Сергия Радонежского // Клосс Б .М. Избранные труды . Т. 1 . М . , 1998. Книга Посольская 1843 - Книга Посольская метрики Великого княжества Литовского (с 1573 по 1580 г. ). Т. II. М . , 1843. Коркунов 1832 - Коркунов М.А. О граммате Земской Думы 1612 года // Известия императорской Академии наук по отделению Русского языка и словесности . Т. 1 . СПб . , 1832. С . 189-192.

Коялович 1867 - Коялович М . О . Дневник последнего похода Стефана Батория на Россию и дипломатическая переписка того времени . СПб . , 1867.

Краусгар 1894 - Краусгар А. Самозванец Ян-Фаустин Луба // Русская старина . 1894. № LXXXII (август) . С . 136-167.

Кудрявцев 1998 - Кудрявцев О .Ф. Трактат Иоганна Фабри «Религия московитов» // Россия и Германия . 1998. № 1 . С . 15-43 .

Курлаев 2005 - Курлаев Е .А. , Манькова И. Л. Освоение рудных месторождений Урала и Сибири в XVII в. У истоков российской промышленной политики. М. , 2005.

Любомиров 1939 - Любомиров П.Г. Очерк истории Нижегородского ополчения 1611-1613 гг. М. , 1939. Маржерет 2007 - Маржерет Жак. Состояние Российской империи. М. , 2007. Мархоцкий 2000 - Мархоцкий Николай . История Московской войны. М. , 2000.

Маскевич 1859 - Дневник Маскевича . 1594-1621 гг. // Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Т. 1 . СПб. , 1859. Масса 2006 - Масса Исаак. Известия о Сибири // Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей XIII-XVIII вв. Новосибирск, 2006.

Мельникова 1982 - Мельникова А. С . Московская Английская компания и русское денежное дело // Россия на путях цивилизации М , 1982 С 115-125

Миллер 1882 - Записки курляндского герцогского гофрата Лаврентия Миллера о временах Стефана Батория // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. IV. Рига, 1882. С . 125-196.

Муханов 1834 - Муханов П.А. Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М. , 1834.

Муханов 1871 - Муханов П.А. Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб. , 1871 .

Новодворский 1904 - Новодворский В.В. Борьба за Ливонию между Москвою и Речью Посполитою (1570-1582) . СПб. , 1904. ПСЗРИ 2 - Полное собрание законов Российской империи . Собрание первое. Т. 2 . СПб . , 1830. ПСРЛ 14 - Полное собрание русских летописей. Т. 14. Новый летописец . СПб. , 1910 .

Рабинович 2008 - Рабинович Я. Н. Столбовский мир: победа или поражение? // Вестник ЧелГУ. 2008. № 18. С . 27-39.

РИБ I - Русская историческая библиотека. Т. I. Будило, Иосиф. Дневник событий, относящихся к Смутному времени (1603-1613 гг. ), известный под именем Истории ложного Димитрия . СПб . , 1872.

РИБ II - Русская историческая библиотека. Т. II. СПб. , 1875.

РИБ VIII - Русская историческая библиотека . Т. VIII. СПб . , 1884.

РИО 14 - Сборник Русского исторического общества. Т. 14. СПб . , 1875.

РИО 142 - Сборник Русского исторического общества . Т. 142 . М. , 1913 .

РИО 24 - Сборник Русского исторического общества . Т. 24. СПб . , 1878.

Руссов 1879 - Руссов Бальтазар. Ливонская хроника // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края Т II 1879 С 159-404

СГГД II - Сборник государственных грамот и договоров. Т. II. М. , 1819. СГГД III - Сборник государственных грамот и договоров . Т. III. М. , 1822. Сливов 1875 - Сливов И. Иезуиты в Литве // Русский вестник. 1875. № 7 . С . 1-55 .

Статут 1811 - Статут Великого Княжества Литовскаго с подведением в надлежащих местах ссылки на Конституции, приличные содержанию онаго . Ч. I. СПб . , 1811.

Тимощук 1899 - Тимощук В.В . Новые данные о первом Самозванце // Русская старина . Т. 99 (июль) . СПб . , 1899. С . 169-204. Титов 1897 - Титов А.А. Рукописи славянские и русские, принадлежащие И.А. Вахрамееву. Вып. 4 . Сергиев Посад, 1897. Успенский 1887 - Успенский Ф.И. Переговоры о мире между Москвой и Польшей в 1581-1582 гг. Одесса, 1887. Форстен 1889 - Форстен Г. В. Политика Швеции в Смутное время // Журнал министерства народного просвещения. Ч. CCLXI (Февраль) . СПб. , 1889. С . 325-349.

Цветаев 1878 - Цветаев Д. Мария Владимировна и Магнус Датский // Журнал министерства народного просвещения. Ч. CXCVI (Март) . СПб . , 1878. C. 57-85.

Archiwum 1904 - Archiwum Jana Zamoyskiego . T. I (1553-1579). Warszawa, 1904.

Arel 1999 - Arel Maria Salomon. Masters in Their Own House: The Russian Merchant Élite and Complaints against the English in the First Half of the Seventeenth Century // The Slavonic and East European Review. Vol . 77 . No . 3 (Jul . , 1999) . S . 401-447.

Burton 2018 - Burton Neil. Fonthill from the Middle Ages to 1744: The first Fonthill House // Fonthill Recovered. 2018. S. 19-58.

Bushell 1641 - Bushell Thomas . A just and true remonstrance of His Maiesties mines-royall in the principality of Wales

presented by Thomas Bushell, Esquire, farmer of the said mines-royall to His Majestie . London, 1641 .

Busse 1871 - Busse Carl Heinrich von. Herzog Magnus, Konig von Livland. Leipzig, 1871 .

Calendar 1876 - Calendar of State Papers . Foreign: Elizabeth, 1572-1574. Vol . 10 . London, 1876.

Calendar 1862 - Calendar of State Papers, Domestic Series, of the Reign of Charles I, 1631-1633. Vol . 6 . London, 1862.

Calendar 1901 - Calendar of State Papers . Foreign: Elizabeth, 1577-78. Vol . 12 . London, 1901 .

Döbner 1868 - Döbner A. König Magnus von Livland und Zaar Iwan Wassiljewitsch II von Rußland // Rigascher Almanach für 1869 Riga, 1868 S 1-58

Dunning 2007 - Dunning Chester. A "Singular Affection" for Russia: Why King James Offerd to Intervene in the Time of Troubles // Russian History. Vol. 34. 2007. № 1 . S. 277-302.

Endre 1911 - Endre Veres. Berzeviczy Marton Erdelyi Kanczellar, 1538-1596. Budapest, 1911 .

Fedorowicz 1980 - Fedorowicz J . K. England's Baltic Trade in the Early Seventeenth Century Trade: A Study in Anglo-Polish Commercial Diplomacy. Cambridge, 1980.

Hebden 2003 - Hebden J.R . Sir John Hebdon, Kt 1612-1670: His history and family. Yorkshire, 2003. Henning 1992 - Salomon Henning's Chronicle of Courland and Livonia . Madison (Wis . ), 1992.

Hoskins 1968 - Hoskins W. G. Harvest Fluctuations and English Economic History, 1620-1759 // The Agricultural History Review 1968 Vol 16 No 1 S 15-31

Jansson 2015 - Jansson Maija . Art and Diplomacy: Seventeenth-Century English Decorated Royal Letters to Russia and the Far East Leiden, 2015

Jasnowski 1948 - Jasnowski Jozef. England and Poland in the Sixteenth and Seventeenth centuries . Oxford, 1948. Jensen 1982 - Jensen F.P. Danmarks konflikt med Sverige 1563-1570. Copenhagen, 1982.

Kotilaine - Kotilaine J .T. Russia's Foreign Trade and Economic Expansion in the Seventeenth Century. Windows on the World. Leiden, 2005.

Lyubimenko Inna. A Project of the Acquisition of Russia by James I // The English Historical Review. 1914 . Vol . XXIX. S . 248253

Mitteilungen 1845 - Mitteilungen aus dem Gebiete der Geschichte Liv-, Est- und Kurlands. Vol. III. Riga, 1845. Pawinski 1882 - Pawinski Adolf. Akta Metryki Koronnej co wazniejsze z czasow Stefana Batorego. 1576-1586. Vol. XI. Warszawa, 1882

Pierling 1878 - Pierling P. Rome et Demetrius . Paris, 1878.

Purchas 1906 - Purchas Samuel. Hakluytus Posthumus or Purchas His Pilgrimes . Vol . XIII. Glasgow, 1906. Report 1879 - Report of the Royal Commission on Historical Manuscripts. Vol. VII. Part. I. London, 1879. Ruding 1840 - Ruding Roger. Annals of the Coinage of Great Britain and its Dependencies . Vol . I. London, 1840. Zeitschrift 1901 - Zeitschrift für die Geschichte und Altertumskunde Ermlands. Vol. XIII. Braunsberg, 1901 .

REFERENCES

AAE I - Akty, sobrannye v bibliotekah i arhivah Rossijskoj imperii Arheograficheskoj ekspediciej imperatorskoj Akademii nauk [Acts collected in the libraries and archives of the Russian Empire by the Archaeographic Expedition of the Imperial Academy of Sciences], Vol . I, St . Petersburg, 1836 [in Russian].

Aleksandrenko 1911 - Aleksandrenko V.N. Materialy po Smutnomu vremeni na Rusi XVII v. [Materials on the Time of Troubles in Russia in the 17th century], in: Starina i novizna [Old and new], Vol . 14, Moscow, 1911, pp . 185-453 [in Russian]. Arbuzov 2009 - Arbuzov L .A. Ocherk istorii Liflyandii, Estlyandii i Kurlyandii [Essay on the history of Livonia, Estonia and Courland], Moscow, 2009 [in Russian].

Archiwum 1904 - Archiwum Jana Zamoyskiego . T. I (1553-1579) [Jan Zamoyski's archive . Volume I (1553-1579)], Warszawa, 1904 [in Polish].

Arcybashev 1843 - Arcybashev N. S. Povestvovanie o Rossii [Narrative about Russia], Vol. III, Moscow, 1843 [in Russian].

Arel 1999 - Arel Maria Salomon. Masters in Their Own House: The Russian Merchant Élite and Complaints against the English in the First Half of the Seventeenth Century, in: The Slavonic and East European Review, Vol . 77, No . 3 (Jul . , 1999), pp . 401-447 [in English].

Bantysh-Kamenskij 1862a - Bantysh-Kamenskij N.N. Perepiska mezhdu Rossieyu i Pol'sheyu po 1700 g. [Correspondence between Russia and Poland up to 1700], Vol. II, Moscow, 1862 [in Russian].

Bantysh-Kamenskij 1862b - Bantysh-Kamenskij N. N. Perepiska mezhdu Rossieyu i Pol'sheyu po 1700 god [Correspondence between Russia and Poland up to 1700], Vol. III, Moscow, 1862 [in Russian].

Bantysh-Kamenskij 1894 - Bantysh-Kamenskij N.N. Obzor vneshnih snoshenij Rossii po 1800 g. [Review of Russia's foreign relations up to 1800], Vol . I, Moscow, 1894 [in Russian].

Belokurov 1907 - Belokurov S .A. Razryadnye zapisi za Smutnoe vremya (7113-7121 gg . ) [Bit records for the Time of Troubles (7113-7121)], Moscow, 1907 [in Russian].

Ber 1859 - Ber Martin. Letopis' Moskovskaya [Chronicle of Moscow], in: Skazaniya sovremennikov o Dmitrii Samozvance [Legends of contemporaries about Dmitry the Pretender], Vol . 2, St. Petersburg, 1859 [in Russian].

Boldakov 1893 - Boldakov I.M. Sera Tomasa Smita puteshestvie i prebyvanie v Rossii [Sir Thomas Smith travel and stay in Russia], St. Petersburg, 1893 [in Russian].

Boldyrev 2016 - Boldyrev R .V. Problema proiskhozhdeniya «Nemeckih kormov» vremen prebyvaniya v Velikom Novgorode Yakoba Delagardi (1611-1615) [The problem of the origin of «German feed» during the stay in Veliky Novgorod of Jacob De la Gardie (1611-1615)], in: Nauchnye vedomosti Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta . Seriya: Istoriya. Politologiya [Scientific statements of the Belgorod State University. Series: History. Political science], 2016, № 8 (229), pp . 82-87 [in Russian]

Burton 2018 - Burton Neil . Fonthill from the Middle Ages to 1744: The first Fonthill House, in: Fonthill Recovered, 2018, pp . 19-58 [in English].

Bushell 1641 - Bushell Thomas . A just and true remonstrance of His Maiesties mines-royall in the principality of Wales presented by Thomas Bushell, Esquire, farmer of the said mines-royall to His Majestie, London, 1641 [in English]. Busse 1871 - Busse Carl Heinrich von. Herzog Magnus, Konig von Livland [Duke Magnus, King of Livonia], Leipzig, 1871 [in German]

Bussov 1961 - Bussov Konrad. Moskovskaya hronika. 1584-1613 [Moscow Chronicle. 1584-1613], Moscow; Leningrad, 1961 [in Russian]

Buturlin 1841 - Buturlin D.P. Istoriya Smutnogo vremeni v Rossii [History of the Time of Troubles in Russia], Vol. II, St. Petersburg, 1841 [in Russian]

Calendar 1876 - Calendar of State Papers . Foreign: Elizabeth, 1572-1574, Vol . 10, London, 1876 [in English]. Calendar 1862 - Calendar of State Papers, Domestic Series, of the Reign of Charles I, 1631-1633, Vol . 6, London, 1862 [in English]

Calendar 1901 - Calendar of State Papers . Foreign: Elizabeth, 1577-78, Vol . 12, London, 1901 [in English].

Cvetaev 1878 - Cvetaev D. Mariya Vladimirovna i Magnus Datskij [Maria Vladimirovna and Magnus Danish], in: Zhurnal ministerstva narodnogo prosveshcheniya [Journal of the Ministry of Public Education], Vol . CXCVI (Mart), St. Petersburg, 1878, pp . 57-85 [in Russian].

Demidova 1969 - Demidova N.F. , Myasnikov V. S . Russko-kitajskie otnosheniya v XVII v. Materialy i dokumenty. 1608-1683 gg. [Russian-Chinese relations in the 17th century Materials and documents . 1608-1683], Vol . 1, Moscow, 1969 [in Russian]. Dnevnik 1995 - Dnevnik Mariny Mnishek / Otvetstvennyj redaktor D.M. Bulanin [Marina Mnishek's diary / Executive editor D.M. Bulanin], St. Petersburg, 1995 [in Russian].

Döbner 1868 - Döbner A. König Magnus von Livland und Zaar Iwan Wassiljewitsch II von Rußland [King Magnus of Livonia and Tsar Ivan Vasilyevich II of Russia], in: Rigascher Almanach für 1869 [Rigas Almanac for 1869], Riga, 1868, pp . 1-58 [in German]

Dopolneniya 1848 - Dopolneniya k aktam istoricheskim, sobrannye i izdannye arheograficheskoj komissiej [Additions to historical acts, collected and published by the archaeographic commission], Vol . III, St. Petersburg, 1848 [in Russian]. Dunning 2007 - Dunning Chester. A "Singular Affection" for Russia: Why King James Offerd to Intervene in the Time of Troubles, in: Russian History, Vol . 34, 2007, № 1, pp . 277-302 [in English].

Endre 1911 - Endre Veres. Berzeviczy Marton Erdelyi Kanczellar, 1538-1596 [Berzeviczy Marton Erdelyi Chancellor, 15381596], Budapest, 1911 [in Hungarian].

Fedorowicz 1980 - Fedorowicz J . K. England's Baltic Trade in the Early Seventeenth Century Trade: A Study in Anglo-Polish Commercial Diplomacy, Cambridge, 1980 [in English].

Forsten 1889 - Forsten G .V. Politika Shvecii v Smutnoe vremya [Swedish politics in the Time of Troubles], in: Zhurnal ministerstva narodnogo prosveshcheniya [Journal of the Ministry of Public Education], Vol. CCLXI (Fevral'), St. Petersburg, 1889, pp . 325-349 [in Russian].

Gamel' 1869 - Gamel' I.H. Anglichane v Rossii v XVI-XVII st. [The British in Russia in the XVI-XVII centuries], in: Zapiski imperatorskoj Akademii nauk [Notes of the Imperial Academy of Sciences], Vol . XV, № 2, St. Petersburg, 1869, pp . 181-298 [in Russian]

Gejdenshtejn 1889 - Gejdenshtejn Rejngol'd. Zapiski o moskovskoj vojne [Notes on the Moscow War], St . Petersburg, 1889 [in Russian]

Gorsej 1991 - Gorsej Dzherom . Zapiski o Rossii XVI - nachala XVII vv. [Notes about Russia in the 16th - early 17th centuries], Moscow, 1991 [in Russian].

Gurlyand 1903 - Gurlyand I.Ya . Ivan Gebdon, kommissarius i rezident [Ivan Gebdon, Ambassador and Resident], Yaroslavl, 1903 [in Russian]

Hebden 2003 - Hebden J.R . Sir John Hebdon, Kt 1612-1670: His history and family, Yorkshire, 2003 [in English].

Henning 1992 - Salomon Henning's Chronicle of Courland and Livonia, Madison (Wis . ), 1992 [in English].

Hoskins 1968 - Hoskins W. G. Harvest Fluctuations and English Economic History, 1620-1759, in: The Agricultural History Review, 1968, Vol . 16, No . 1, pp . 15-31 [in English].

Jansson 2015 - Jansson Maija. Art and Diplomacy: Seventeenth-Century English Decorated Royal Letters to Russia and the Far East, Leiden, 2015 [in English]

Jasnowski 1948 - Jasnowski Jozef. England and Poland in the Sixteenth and Seventeenth centuries, Oxford, 1948 [in English]. Jensen 1982 - Jensen F.P. Danmarks konflikt med Sverige 1563-1570 [Denmark's conflict with Sweden 1563-1570], Copenhagen, 1982 [in Danish].

Kloss 1998 - Kloss B .M. Zhitie Sergiya Radonezhskogo [Life of Sergius of Radonezh], in: Kloss B .M. Izbrannye trudy [Selected Works], Vol . 1, Moscow, 1998 [in Russian].

Kniga Posol'skaya 1843 - Kniga Posol'skaya metriki Velikogo knyazhestva Litovskogo (s 1573 po 1580 g . ) [Book of Ambassadors' Metrics of the Grand Duchy of Lithuania (from 1573 to 1580)], Vol. II, Moscow, 1843 [in Russian]. Korkunov 1832 - Korkunov M.A. O grammate Zemskoj Dumy 1612 goda [On the grammar of the Zemsky Duma of 1612], in: Izvestiya imperatorskoj Akademii nauk po otdeleniyu Russkogo yazyka i slovesnosti [Bulletin of the Imperial Academy of Sciences for the Department of Russian Language and Literature], Vol . 1, St . Petersburg, 1832, pp . 189-192 [in Russian]. Kotilaine - Kotilaine J .T. Russia's Foreign Trade and Economic Expansion in the Seventeenth Century, Windows on the World, Leiden, 2005 [in English].

Koyalovich 1867 - Koyalovich M. O . Dnevnik poslednego pohoda Stefana Batoriya na Rossiyu i diplomaticheskaya perepiska togo vremeni [Diary of Stefan Batory's last campaign against Russia and diplomatic correspondence of that time], St. Petersburg, 1867 [in Russian]

Krausgar 1894 - Krausgar A. Samozvanec Yan-Faustin Luba [The impostor Jan-Faustin Luba], in: Russkaya starina [Russian antiquity], 1894, № LXXXII (August), pp. 136-167 [in Russian].

Kudryavcev 1998 - Kudryavcev O .F. Traktat Ioganna Fabri «Religiya moskovitov» [Treatise by Johann Fabry «The religion of the Muscovites»], in: Rossiya i Germaniya [Russia and Germany], 1998, № 1, pp . 15-43 [in Russian].

Kurlaev 2005 - Kurlaev E .A. , Man'kova I.L . Osvoenie rudnyh mestorozhdenij Urala i Sibiri v XVII v. U istokov rossijskoj promyshlennoj politiki [Development of ore deposits in the Urals and Siberia in the 17th century. At the origins of Russian industrial policy], Moscow, 2005 [in Russian].

Lyubimenko Inna. A Project of the Acquisition of Russia by James I, in: The English Historical Review, 1914, Vol. XXIX, pp . 248-253 [in English].

Lyubomirov 1939 - Lyubomirov P. G . Ocherk istorii Nizhegorodskogo opolcheniya 1611-1613 gg. [Essay on the history of the Nizhny Novgorod militia of 1611-1613], Moscow, 1939 [in Russian].

Marhockij 2000 - Marhockij Nikolaj. Istoriya Moskovskoj vojny [History of the Moscow War], Moscow, 2000 [in Russian]. Marzheret 2007 - Marzheret Zhak. Sostoyanie Rossijskoj imperii [State of the Russian Empire], Moscow, 2007 [in Russian]. Maskevich 1859 - Dnevnik Maskevicha. 1594-1621 gg. [Maskevich's diary. 1594-1621], in: Skazaniya sovremennikov o Dmitrii Samozvance [Legends of contemporaries about Dmitry the Pretender], Vol . 1, St . Petersburg, 1859 [in Russian]. Massa 2006 - Massa Isaak. Izvestiya o Sibiri [News about Siberia], in: Sibir' v izvestiyah zapadno-evropejskih puteshestvennikov i pisatelej XIII-XVIII vv. [Siberia in the news of Western European travelers and writers of the XIII-XVIII centuries], Novosibirsk, 2006 [in Russian].

Mel'nikova 1982 - Mel'nikova A. S. Moskovskaya Anglijskaya kompaniya i russkoe denezhnoe delo [Moscow English company and Russian money business], in: Rossiya na putyah civilizacii [Russia on the paths of civilization], Moscow, 1982, pp 115-125 [in Russian]

Miller 1882 - Zapiski kurlyandskogo gercogskogo gofrata Lavrentiya Millera o vremenah Stefana Batoriya [Notes of the Duke of Courland Lawrence Miller about the times of Stephen Batory], in: Sbornik materialov i statej po istorii Pribaltijskogo kraya [Collection of materials and articles on the history of the Baltic region], Vol . IV, Riga, 1882, pp . 125-196 [in Russian].

Mitteilungen 1845 - Mitteilungen aus dem Gebiete der Geschichte Liv-, Est- und Kurlands [Messages from the area of the history of Liv, Estonia and Courland], Vol. III, Riga, 1845 [in German].

Muhanov 1834 - Muhanov P.A. Podlinnye svidetel'stva o vzaimnyh otnosheniyah Rossii i Pol'shi preimushchestvenno vo vremya samozvancev [Genuine evidence of mutual relations between Russia and Poland, mainly during the time of impostors], Moscow, 1834 [in Russian].

Muhanov 1871 - Muhanov P.A. Zapiski getmana Zholkevskogo o Moskovskoj vojne [Notes of Hetman Zolkiewski about the Moscow War], St . Petersburg, 1871 [in Russian].

Novodvorskij 1904 - Novodvorskij V.V. Bor'ba za Livoniyu mezhdu Moskvoyu i Rech'yu Pospolitoyu (1570-1582) [The struggle for Livonia between Moscow and the Commonwealth (1570-1582)], St. Petersburg, 1904 [in Russian].

Pawinski 1882 - Pawinski Adolf. Akta Metryki Koronnej co wazniejsze z czasow Stefana Batorego . 1576-1586 [Files of the Crown Record, more importantly, from the times of Stefan Batory. 1576-1586], Vol . XI, Warszawa, 1882 [in Polish].

Pierling 1878 - Pierling P. Rome et Demetrius [Rome and Demetrius], Paris, 1878 [in French].

PSRL 14 - Polnoe sobranie russkih letopisej. Vol . 14 . Novyj letopisec [Complete collection of Russian chronicles . Volume 14 . New Chronicler], St. Petersburg, 1910 [in Russian].

PSZRI 2 - Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj imperii . Sobranie pervoe [Complete collection of laws of the Russian Empire. First meeting], Vol . 2, St . Petersburg, 1830 [in Russian].

Purchas 1906 - Purchas Samuel . Hakluytus Posthumus or Purchas His Pilgrimes, Vol. XIII, Glasgow, 1906 [in English].

Rabinovich 2008 - Rabinovich Ya . N. Stolbovskij mir: pobeda ili porazhenie? [Stolbovskiy peace: victory or defeat?], in: Vestnik ChelGU [ChelSU Bulletin], 2008, № 18, pp . 27-39 [in Russian].

Report 1879 - Report of the Royal Commission on Historical Manuscripts, Vol . VII, Part . I, London, 1879 [in English]. RIB I - Russkaya istoricheskaya biblioteka . T. I. Budilo, Iosif. Dnevnik sobytij, otnosyashchihsya k Smutnomu vremeni (16031613 gg. ), izvestnyj pod imenem Istorii lozhnogo Dimitriya [Russian Historical Library. Volume I. Budilo, Joseph. Diary of events related to the Time of Troubles (1603-1613), known as the History of False Demetrius], St. Petersburg, 1872 [in Russian].

RIB II - Russkaya istoricheskaya biblioteka [Russian Historical Library], Vol . II, St. Petersburg, 1875 [in Russian].

RIB VIII - Russkaya istoricheskaya biblioteka [Russian Historical Library], Vol . VIII, St. Petersburg, 1884 [in Russian].

RIO 14 - Sbornik Russkogo istoricheskogo obshchestva [Collection of the Russian Historical Society], Vol . 14, St. Petersburg, 1875 [in Russian]

RIO 142 - Sbornik Russkogo istoricheskogo obshchestva [Collection of the Russian Historical Society], Vol . 142, Moscow, 1913 [in Russian]

RIO 24 - Sbornik Russkogo istoricheskogo obshchestva [Collection of the Russian Historical Society], Vol . 24, St. Petersburg, 1878 [in Russian].

Ruding 1840 - Ruding Roger. Annals of the Coinage of Great Britain and its Dependencies, Vol . I, London, 1840 [in English]. Russov 1879 - Russov Bal'tazar. Livonskaya hronika [Livonian Chronicle], in: Sbornik materialov i statej po istorii Pribaltijskogo kraya [Collection of materials and articles on the history of the Baltic region], 1879, Vol . II, pp . 159-404 [in Russian]. SGGD II - Sbornik gosudarstvennyh gramot i dogovorov [Collection of state letters and agreements], Vol. II, Moscow, 1819 [in Russian] . SGGD III - Sbornik gosudarstvennyh gramot i dogovorov [Collection of state letters and agreements], Vol. III, Moscow, 1822 [in Russian] .

Slivov 1875 - Slivov I. Iezuity v Litve [Jesuits in Lithuania], in: Russkij vestnik [Russian bulletin], 1875, № 7, pp . 1-55 [in Russian].

Statut 1811 - Statut Velikogo Knyazhestva Litovskago s podvedeniem v nadlezhashchih mestah ssylki na Konstitucii, prilichnye soderzhaniyu onago [Statute of the Grand Duchy of Lithuania with references to the Constitution in appropriate places], Vol I, St Petersburg, 1811 [in Russian]

Timoshchuk 1899 - Timoshchuk V.V. Novye dannye o pervom Samozvance [New data on the first Impostor], in: Russkaya starina [Russian antiquity], Vol . 99 (July), St . Petersburg, 1899, pp . 169-204 [in Russian].

Titov 1897 - Titov A.A. Rukopisi slavyanskie i russkie, prinadlezhashchie I.A. Vahrameevu [Slavic and Russian manuscripts belonging to I.A. Vakhrameev], Vol . 4, Sergiev Posad, 1897 [in Russian].

Uspenskij 1887 - Uspenskij F. I. Peregovory o mire mezhdu Moskvoj i Pol'shej v 1581-1582 gg . [Peace talks between Moscow and Poland in 1581-1582], Odessa, 1887 [in Russian].

Valishevskij 1989 - Valishevskij K . Smutnoe vremya [Time of Troubles], Moscow, 1989 [in Russian].

Videkind 2000 - Videkind Yuhan. Istoriya shvedsko-moskovitskoj vojny XVII veka [History of the Swedish-Muscovite war of the 17th century], Moscow, 2000 [in Russian].

Zabelin 1901 - Zabelin I. E . Razysknoe delo o kazne byvshej caricy Marii Petrovny Shujskoj [Investigative case about the execution of the former Queen Maria Petrovna Shuiskaya], in: Domashnij byt russkogo naroda [Home life of the Russian people], Vol. II, Moscow, 1901, pp . 576-590 [in Russian].

Zeitschrift 1901 - Zeitschrift für die Geschichte und Altertumskunde Ermlands [Magazine for the history and archeology of Warmia], Vol. XIII, Braunsberg, 1901 [in German].

Zhukovich 1904a - Zhukovich P.N. Deulinskoe peremirie Moskvy s Pol'shej v svyazi s istoricheskimi obstoyatel'stvami epohi [Deulinskoe truce between Moscow and Poland in connection with the historical circumstances of the era], in: Hristianskoe chtenie [Christian reading], 1904, № 10, pp . 493-509 [in Russian].

Zhukovich 1904b - Zhukovich P.N. Deulinskoe peremirie Moskvy s Pol'shej v svyazi s istoricheskimi obstoyatel'stvami epohi [Deulinskoe truce between Moscow and Poland in connection with the historical circumstances of the era], in: Hristianskoe chtenie [Christian reading], 1904, № 11, pp . 660-679 [in Russian].

Таймасова Людмила Юлиановна

— Волонтер-интерн Европейского отдела библиотеки Конгресса США (Вашингтон, США). Lyudmila Taymasova

— Volunteer Intern of the European Section of the Library of Congress (Washington, USA). taimassova@hotmail . com