CC BY
92
Племенной мир
АНДРОНОВСКИЕ РИТУАЛЬНЫЕ КОМПЛЕКСЫ С ПЕРЕВЕРНУТЫМИ СОСУДАМИ: СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
В статье рассматриваются андроновские ритуальные комплексы, содержащие перевернутые вверх дном сосуды. Отдельно характеризуются находки в погребениях и жертвенных комплексах, дается их интерпретация. Перевернутые сосуды в погребениях, вероятно, являлись частью магического обряда изгнания болезни (синташ-тинские, алакульские комплексы), отправления души-тени в нижний мир (федоровские). В ряде жертвенных комплексов перевернутый сосуд помещался в центр, что, по-видимому, являлось частью ритуальных действий космогонического характера.
Ключевые слова: синташтинские, алакульские, федоровские погребения, жертвенные комплексы, перевернутый сосуд, ритуал
Для периода архаики роль вещи не ограничивалась утилитарной функцией. Как свидетельствуют многочисленные археологические памятники, вещи не только использовались в быту, но были активно вовлечены в ритуал. В ритуале вещь в одних случаях сохраняла свою бытовую функцию, в других выступала в качестве символа. Безусловно, в археологии не всегда возможно однозначно разграничить утилитарную и символическую функцию вещи. Нередко в ритуале эти функции тесно переплетены. Однако в исследовательских целях важно выделить те комплексы, в которых в первую очередь был значим символический аспект вещи. Символическая деятельность общества, как отмечает М.Элиаде, ограничивается пределами микрокосма. Весь Космос может быть представлен одним-единствен-ным символом (веткой, деревом и т.д.). Во всех обществах функция символа остается неизменной: он трансформирует объект или действие в нечто отличное от того, чем он является в сфере профанного опыта1.
Сотникова Светлана Владимировна — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, философии, культурологии, теории и методик обучения исторического факультета ТГСПА. E-mail: svetlanasotnik@mail.ru
1 Элиаде 1999, 174, 183.
© 2015
Проблемы истории, филологии, культуры 2015, №3, с. 231-245
С. В. Сотникова
Введение
Предметом нашего рассмотрения будут ритуальные комплексы андроновско-го населения (синташтинские, алакульские, федоровские), содержащие сосуды, поставленные вверх дном. Такое положение вещи содержит указание на символический смысл данного явления.
Интерпретация ритуальных комплексов представляет собой весьма сложную задачу, не имеющую однозначного решения. Подойти к выяснению скрытого смысла отдельного символа возможно лишь путем сопоставления комплексов, состоящих из сходных символических звеньев в рамках данного культурного образования. Необходимым моментом является привлечение древних письменных источников. Учитывая возможную индоиранскую атрибуцию андроновского населения, предпочтение должно быть отдано индийским и иранским текстам. Завершающим этапом является реконструкция смысла символов и ритуалов, представленных в археологическом материале.
Синташтинские и алакульские погребения с перевернутыми сосудами и их интерпретация
В синташтинских и алакульских могильниках сосуды, поставленные вверх дном, встречены в погребениях, кенотафах и в отдельных жертвенных комплексах, состоящих из черепов и костей ног животных. Каждый такой ритуальный комплекс мог иметь свои функции и смысл. Обратимся к рассмотрению погребений с перевернутыми сосудами.
В погребениях особая роль перевернутого сосуда проявляется прежде всего в его расположении относительно костяка. Для андроновского населения характерно размещение обычных сосудов с напутственной пищей в головах погребенного. В синташтинских и алакульских могильниках перевернутые вверх дном сосуды обычно находились в ногах умершего. Данная традиция прослежена в синташтинских памятниках Кривое озеро (кург. 2, яма 1)2, Синташтинском большом грунтовом могильнике (погр. 17)3, могильнике у горы Березовой (погр. 5)4 и в алакульских могильниках Кулевчи VI (кург. 4, яма 1)5, Хрипуновском (погр. 13)6, Субботино (кург.18, погр. 15)7, Алакульском (кург. 8, погр. 1; кург. 13, погр. 2, 31, 32)8. Вероятно, как вариант бытования этой традиции следует рассматривать местонахождение сосуда в заполнении могилы над ногами погребенного: могильники Хрипуновский (погр. 36)9, Лисаковский (ограда 24, погр. 1)10. Исключением из общего правила является погребение 22 Синташтинского большого грунтового могильника, где перевернутый сосуд располагался за спиной костяка вместе с другими вещами11.
2 Виноградов 2003, 66-67.
3 Генинг, Зданович, Генинг 1992, 171.
4 Халяпин 2001, 420.
5 Виноградов 1984, 145-147.
6 Матвеев 1998, 148-150.
7 Потемкина 1985, 246-249.
8 Сальников 1952, 52-53, 56-62.
9 Матвеева, Волков, Рябогина 2003, 31, 34.
10 Усманова 2005, 37.
11 Генинг, Зданович, Генинг 1992, 188-192.
В синташтинских и алакульских комплексах перевернутые сосуды обнаружены как в детских (Алакульский могильник: кург. 8, погр. 1; кург. 13, погр. 31, 32; Субботино: кург. 18, погр. 15), так и во взрослых погребениях (Синташтин-ский большой грунтовой могильник: погр. 17, 22; Кривое озеро: кург. 2, яма 1; могильник у горы Березовой: погр. 5; Алакульский могильник: кург. 13, погр. 1, 2; Хрипуновский могильник: погр. 36; Кулевчи-У1: кург. 4, яма 1; Лисаковский могильник: ограда 24, погр. 1). Преобладают одиночные захоронения, но есть и коллективные, как детские (Субботино: кург.18, погр. 15), так и взрослые (Алакульский могильник: кург. 13, погр. 2; Кулевчи-У1: кург. 4, яма 1). Для двух взрослых одиночных погребений с перевернутыми сосудами имеются антропологические определения. В погребении 1 кургана 2 могильника Кривое озеро разрозненные кости принадлежали мужчине в возрасте 50-55 лет, кроме того, на дне погребальной камеры зафиксированы углубления для установки колес, а рядом с перевернутым сосудом находился бронзовый наконечник копья12.
По антропологическим данным в погребении 5 могильника у горы Березовой также был захоронен мужчина 40-50 лет, сопровождающий инвентарь представлен слабоизогнутым серпом-ножом и плиткой красного песчаника13. Однако в некоторых взрослых одиночных погребениях обнаружены украшения (Синташ-тинский большой грунтовой могильник: погр. 17, 22; Алакульский могильник: кург. 13, погр. 1), что скорее свидетельствует в пользу женской принадлежности захоронений. Таким образом, связать данную традицию с половозрастными особенностями погребенных не представляется возможным.
Своеобразной чертой данного ритуала является миниатюрность сосуда, устанавливаемого вверх дном, и отсутствие на нем орнамента. На этот факт обращали внимание исследователи как федоровских, так и алакульских комплексов. Особенно наглядно эта черта проявилась в Алакульском могильнике. Как следует из описания погребений и рисунков, небольшие размеры имело большинство сосудов, перевернутых вверх дном (кург. 8, погр. 1; кург. 13, погр. 1, 31, 32)14. Три из них были без орнамента (кург. 8, погр. 1; кург. 13, погр. 31, 32)15. Всего в этом могильнике обнаружено шесть неорнаментированных сосудов, пять из них — это миниатюрные банки, из которых три установлены в ногах погребенного вверх дном. К. В. Сальников отмечает, что и две другие неорнаментированные банки были найдены в ногах, но в раздавленном виде, поэтому не исключена возможность, что и они были перевернуты16. В коллективном погребении 13 Хрипунов-ского могильника в ногах ребенка поставлена маленькая неорнаментированная баночка, вылепленная из комка глины и перевернутая вверх дном17. Из описания погребения 15 кургана 18 могильника Субботино также, с определенной долей вероятности, можно заключить, что из четырех сосудов, расположенных в ногах погребенных, именно миниатюрная баночка с небрежно прочерченным орнаментом была перевернута18. При описании погребения 22 Синташтинского большого
12 Виноградов 2003, 66-67.
13 Халяпин 2001, 420.
14 Сальников 1952, 53, 56, 61, рис. 9-9, 12, 13.
15 Сальников 1952, 65, рис. 9-9, 12, 13.
16 Сальников 1952, 65.
17 Матвеев 1998, 150, рис. 54-28.
18 Потемкина 1985, 246-249, рис. 103-7.
грунтового могильника авторами было отмечено, что вверх дном был поставлен «небольшой сосудик»19.
По материалам Алакульского могильника прослеживается еще одна особенность, указывающая на особое место перевернутых сосудов в ритуале. В одном случае (кург. 8, погр. 1) миниатюрный сосудик без орнамента был наполнен красной краской, в другом (кург. 13, погр. 2) под перевернутым сосудом была найдена кучка волокон в виде пепла серо-светло-розового цвета, как от сожженной травы20.
Уже на начальном этапе изучения андроновской культуры К. В. Сальников, опираясь на материалы Алакульского могильника, выдвинул предположение, что сосуды, сопровождавшие покойников в могилу, имели двоякое употребление. «Одни служили хранилищем ритуальной пищи покойнику, другие (таких единицы) — перевернутые вверх дном — имели, по-видимому, какое-то иное назначение»21.
Сосуды, которые ставились в погребения вверх дном, могли специально изготавливаться для использования в ритуале. Их специфическое назначение выступает достаточно отчетливо. Многие сосуды имеют миниатюрные размеры. Преобладают изделия баночной формы. Большая часть банок не имеет орнамента, либо он нанесен достаточно небрежно. Сложные мотивы орнаментов отсутствуют. Н. Б. Виноградов обратил внимание на интересную особенность перевернутого сосуда, происходящего из могильника Кривое озеро (кург. 2, яма 1). Сосуд имел небольшое, по сравнению с диаметром устья, и слегка выпуклое дно, что позволило исследователю предположить, что сосуд не использовался в быту и был специально изготовлен для погребальной церемонии22.
Таким образом, традиция установки перевернутого сосуда в погребение свидетельствует о существовании ритуала, для которого, вероятно, была необходима особая посуда, которую специально изготавливали для проведения ритуала. Простота формы, миниатюрность, отсутствие орнамента — все это позволяет предполагать, что такие сосуды использовались прежде всего как символ, знак. Вопрос о символической функции перевернутого сосуда требует специального рассмотрения.
Относительно семантики ритуальных действий, связанных с переворачиванием сосуда, исследователи высказывают различные мнения. К вопросу о символической функции перевернутых сосудов, происходящих из археологических комплексов, неоднократно обращался М. Ф. Косарев. На основании этнографических параллелей, происходящих в основном с территории Сибири, он приходит к выводу, что такое ритуальное действие, как «переворачивание», символизировало замену одного пространства другим, это было важным условием попадания в Нижний мир23.
Символика перевернутого сосуда рассматривалась также в этнографических работах. Переворачиванию предметов, в том числе и посуды, в погребальном обряде восточных славян посвящена статья Н. И. Толстого. Он считает, что переворачивание предметов вообще есть действие, символизирующее переход из одного
19 Генинг, Зданович, Генинг 1992, 191, рис. 98-1.
20 Сальников 1955, 53, 57, 67.
21 Сальников 1955, 67.
22 Виноградов 2003, 67, рис. 26-4.
23 Косарев 2003, 150-151.
состояния в другое, оно входит в сферу общения «этого света» с «тем светом». Кроме того, оно использовалось как средство защиты от нечистой силы и являлось одним из способов лечения ребенка24. Относительно символики перевернутого котла в ритуалах тюркских народов Южной Сибири исследователи пришли к выводу, что перевернутый котел выступал символом несчастья, хаоса, смерти, но в то же время он использовался для установления связи между мирами25. Ю. В. Ба-лакин полагает, что переворачивание сосуда (прежде всего котла) входило в ряд ритуальных действий для общения с Нижним миром. Оно символизировало движение вниз по мировой вертикали, но цель его — возрождение к жизни. Кроме того, перевернутый сосуд нейтрализует зло26.
Вероятно, ту же цель, что и переворачивание посуды вверх дном, имело размещение сосуда в ногах погребенного. Как свидетельствуют данные сибирской этнографии, тело умершего ориентировалось ногами в направлении Нижнего мира. Обские угры хоронили покойников ногами вниз по течению (чтобы душа-тень, встав, сразу же оказывалась идущей в нижнем направлении) или ногами к реке (чтобы душа-тень вышла к берегу и дальше следовала вниз по течению)27.
Вероятно, как переворачивание сосуда вверх дном, так и установка его в ногах погребенного являются свидетельством того, что вектор ритуала был направлен вниз по мировой вертикали, в Нижний мир. Более того, одно ритуальное действие как бы усиливалось другим. Можно предположить, что данный ритуал не имел непосредственного отношения к погребальной церемонии, иначе он бы встречался в погребениях гораздо чаще. Следовательно, мы имеем дело со следами магической деятельности, обусловленной определенной ситуацией. В связи с этим представляет интерес наблюдение М. Ф. Косарева о том, что у северных народов обряд провожания души покойного в принципе не отличался от обряда изгнания в Преисподнюю духа болезни28. В архаических обществах причину болезни видели в том, что дух той или иной болезни вселялся в тело человека. Соответственно, лечение болезни заключалось в изгнании этого духа с помощью различных магических процедур и отправлении его за пределы мира живых. В качестве таких пограничных объектов, связанных с изгнанием духа болезни, выступали порог дома, перекресток, могильная яма.
Для интерпретации андроновских ритуалов представляется правомерным привлечение древних письменных текстов, происходящих с территории Месопотамии. Привлечение подобных аналогий оправдано тем, что они зафиксированы письменной традиций в очень раннее время. Эти письменные источники по существу синхронны андроновской эпохе и, соответственно, достаточно точно передают представления людей архаического времени.
В древней Месопотамии магические средства для изгнания болезней были весьма разнообразны. Среди них имелись такие приемы, как окуривание больного благовонными травами, создание глиняной фигурки демона с последующим ее разрушением, зарывание фигурки демона в землю, перемещение болезни в жерт-
24 Толстой 1990, 119-128.
25 Львова, Октябрьская и др. 1988, 144-145.
26 Балакин 1998, 208.
27 Косарев 2001, 442.
28 Косарев 2003, 284.
венное животное с последующим его умерщвлением, перемещением болезни на горсть зерна или шерсть животного с их последующим сожжением, выливание на улицу болезни человека вместе с водой, в которой он омыл руки или все тело, и т.д.29 Несомненный интерес для интерпретации андроновских комплексов представляет месопотамский текст «Против злого утукку». В этом тексте для изгнания болезни используется сосуд, а местом изгнания болезни является перекресток: «Сосуд сахаррату водой наполни, тамариском, мыльным корнем, пальмовым орехом, растением шалалу, кипарисом, белым кедром его наполни, прочитай заклинание Эриду; торжественно приготовь воды заклятья; хорошо прочти свое очистительное заклинание; этой водой окропи человека... на лоб этого человека воды налей; водой заклинания окропи; факелом курильницы зажги; воду его тела сверху вылей. Подобно воде пусть будет вылит из его тела намтару! Эту воду в сосуд собери; на перекрестке вылей ее; пусть перекресток унесет недуг, уменьшивший его силы.»30. В плане генезиса более близкой аналогией является древнеиндийский магический обряд, в котором для «исцеления одержимых бесами» использовался необожженный сосуд31.
Опираясь на вышеприведенные параллели, можно перейти к интерпретации андроновского ритуала. Вероятно, в андроновском обществе ритуал изгнания болезни в некоторых случаях был приурочен к погребальной церемонии. В ходе отправления обряда могла использоваться вода, которой окропляли больного из специального, по этому случаю изготовленного сосуда. Такие сосуды, как правило, были без орнамента, что, возможно, свидетельствует об их причастности к сфере Нижнего мира. М. Ф. Косарев отмечает, что в древности изображать то, что не открыто взору живых, считалось нежелательным, противоестественным. Так, на шаманских бубнах изображался более или менее детально только видимый (Средний) мир. Нижний мир, поскольку он темен, либо вообще не изображали, либо изображали только вход в него или какой-то символ32.
По-видимому, сосуд после совершения подобного ритуала считался носителем «скверны» и представлял особую опасность для мира живых. Поэтому андроновцы помещали его в могилу в ногах погребенного вверх дном. В свете месопотамских параллелей становится возможным объяснение находок пепла, по-видимому, от сожженной травы, под перевернутым сосудом из погребения 2 кургана 13 Алакульского могильника. Процедура лечения, к примеру, могла сопровождаться окуриванием больного растениями определенного вида. Охра под сосудом из погребения 1 кургана 8 этого могильника также могла быть средством очищения от «скверны».
Федоровские погребения с перевернутыми сосудами
В федоровских могильниках сосуды, перевернутые вверх дном, обнаружены в основном в погребениях, содержащих остатки кремации: Сангуыр II (кург. 1 ящик
29 Емельянов 2003, 200-201.
30 Емельянов 2003, 204.
31 Мандельштам 1968, 108.
32 Косарев 1991, 173, 176.
1)33, Боровое (ограда 2), Биырек-коль (мог. 1)34, Лисаковский (погр. 28)35. В могильнике Рублево-УШ перевернутый вверх дном сосуд был найден в могиле 12, которая представляла собой кенотаф36. Определить расположение перевернутого сосуда относительно костяка в данных погребениях не представляется возможным. Однако в размещении сосудов, установленных вверх дном, прослеживаются определенные закономерности. Во всех погребениях они находились в западной или юго-западной части могильной ямы, нередко рядом с обычными сосудами, содержащими, по-видимому, напутственную пищу. Для федоровской погребальной традиции по способу трупоположения характерна ориентация умершего головой на запад или юго-запад и расположение сосудов у него в головах. В погребениях по способу тру-посожжения и кенотафах эта традиция, вероятно, продолжала соблюдаться.
Те же особенности перевернутых сосудов — небольшие размеры и отсутствие орнамента — характерны и для некоторых федоровских комплексов. При описании могилы 1 могильника Биырек-коль А. М. Оразбаев отмечает, что из двух сосудов, установленных в юго-западном углу, именно маленький, баночной формы, был перевернут37. В могильнике Сангуыр II (кург. 1, ящик 1) сосуд, установленный вверх дном, был небольших размеров, без орнамента и имел одно сквозное отверстие в верхней части венчика38. В могильнике Рублево-УШ перевернутый сосуд представлял собой небольшую банку без орнамента39.
Широкое использование огня в погребальном обряде федоровского населения позволяет предполагать существование достаточно разработанной концепции жизни и смерти. Некоторые ее аспекты могут быть реконструированы на основе древнейших индийских письменных источников — «Ригведы» (далее РВ) и «Атхарваведы» (далее АВ). В ведийской религии богу огня Агни принадлежала ведущая роль в погребальном ритуале. Однако ведийские арии четко разделяли две формы Агни. Первая форма — огонь похоронного костра Агни-Кравьяд («пожирающий мясо»), на котором сжигают покойника. Вторая форма — огонь домашнего очага Агни-гархапатья, который домохозяин поддерживал в течение всей своей жизни и в который совершал жертвенные возлияния богам. После смерти домохозяина от этого огня зажигался погребальный костер. Огонь умершего домохозяина считался нечистым, приносящим убытки живым, поэтому его обязательно гасили и на его месте разводили новый огонь (АВ ХП. 2)40. Целью погребального обряда было направить умершего с помощью огня на Небо в царство Ямы, где обитают предки — Питары (РВ Х. 135. 1)41. Питарами обычно считают первых древних прародителей, проложивших путь, по которому следуют и недавно умершие42. В гимне Ригведы (РВ Х. 16, 3)43 содержится следующий призыв
33 Кадырбаев 1961, 50-52.
34 Оразбаев 1958, 231, 245.
35 Усманова 2005, 26.
36 Кирюшин, Папин и др. 2004, 68.
37 Оразбаев 1958, 245.
38 Кадырбаев 1961, 52.
39 Кирюшин, Папин и др. 2004, 68, рис. 4-6.
40 Атхарваведа 1995, 291-298, 387-389.
41 Ригведа 1999в, 291.
42 Топоров 1997, 316.
43 Ригведа 1999в, 133.
к погребальному костру: «На солнце пусть идет (твой) глаз, в ветер — дыхание! / Иди на небо и в землю, как положено! / Или иди в воды, если там тебе любо, / Костями укрепись в растениях!». Благодаря воздействию погребального огня происходило разделение человека как целого. Его душа-дыхание сливалась с ветром, воздушным пространством и направлялась на Небо, а костям предстояло слиться с землей, водой и стать корнями растений.
После завершения кремации погребальный костер обязательно нужно было затушить и провести очистительные обряды, иначе это влекло неисчислимые бедствия для живых (АВ Х11. 2. 10)44: «Пожирающего мясо Агни, деятельного, достойного похвал, / Я отправляю путями, исхоженными предками. / Не приходи снова путями, исхоженными богами! / Там и оставайся! Стереги ты предков!» Человек архаической эпохи стремился переместить то, что содержало для него потенциальную опасность, за пределы человеческого мира. Прежде всего это относилось к сосудам для возлияний, использовавшимся в погребальной церемонии. После совершения возлияний на погребальный костер кувшин для соответствующей жидкости должен был быть разбит, причем особым образом: его сбрасывали с головы или плеча за спину в южном направлении. Разбивался также кувшин, использовавшийся для совершения возлияния на погребальное сооружение, служившее для захоронения сожженных останков, но без соблюдения каких-то особых приемов. Сосуд, в который были собраны останки после сожжения, также разбивался, причем здесь имелось особое предписание: обломки должны быть такого размера, чтобы в них не могла удержаться вода45. Вероятно, ту же роль в федоровском обряде кремации выполняло переворачивание сосуда, связанного с возлияниями или с транспортировкой кремированных останков.
Однако перевернутые сосуды в федоровских погребениях с кремацией встречаются достаточно редко, что может свидетельствовать об особом статусе умершего. Следует особо отметить тот факт, что в трех из четырех рассматриваемых федоровских могил с кремацией обнаружены украшения (бронзовые серьги, бляшки, просверленные раковины): Боровое (ограда 2), Биырек-коль (ограда 23, мог. 1)46, Сангуыр II (кург. 1 ящик 1)47. В могиле из ограды 2 могильника Боровое в западной части ямы рядом с перевернутым сосудом найдена бронзовая игла. Обломки бронзовых иголок обнаружены также в восточной части среди кремированных костей и украшений48. Игла являлась типично женским орудием труда, но ее использование не ограничивалось исключительно профанной сферой. Так, в древнеиндийском обряде жертвоприношения коня (ашвамедха) три жены царя с помощью трех разных — золотой, серебряной и железной (или медной) — игл делят жертвенного коня на три части, каждая из частей соотносится с одним из трех миров49. Следовательно, иглы являлась одним из женских орудий жертвоприношения.
По-видимому, федоровская традиция установки сосудов вверх дном была преимущественно связана с захоронением женщин, которые при жизни выполня-
44 Атхарваведа 1995, 292.
45 Мандельштам 1968, 107.
46 Оразбаев 1958, 231, 245.
47 Кадырбаев 1961, 50.
48 Оразбаев 1958, 231.
49 Иванов 1997, 187.
ли какие-то ритуальные (возможно, шаманские) функции. Вероятно, поэтому их не только почитали, но и опасались. Помещение перевернутого сосуда в головах должно было служить дополнительным препятствием возвращения их души-тени в средний мир.
Жертвенные комплексы с перевернутыми сосудами
Перевернутые сосуды не только ставились в погребения, они также входили в состав жертвенных комплексов, состоящих из черепов и костей ног крупного и мелкого рогатого скота, лошади и располагавшихся на краю могильной ямы, рядом с ней или в верхних слоях заполнения могилы. Такие жертвенные комплексы характерны для синташтинских и алакульских могильников (Жаман-Узен: ограда 250; Синташтинский большой грунтовой мог-к: жертвенный комплекс I, уч. Б, В/951; Чистолебяжский могильник: жертвенный комплекс 2 у мог. 1, кург. 10; у мог. 1, кург. 15; у мог.10, кург. 1752; Учебный полигон53; Алакульский могильник: у погр. 8, кург. 8; между погр. 6 и 9 кург. 854; Лисаковский могильник: жертвенник 1 погр. 1, ограда 4 А55. Большинство жертвенных комплексов представляли собой простые композиции, в которых перевернутый сосуд поставлен рядом с костями животных или на них. Наиболее интересен комплекс 2 у могилы 1 кургана 10 Чистолебяжского могильника, где с помощью сосудов задано определенное противопоставление. К северо-востоку и юго-западу от скопления костей трех овец (три черепа и пять передних и задних костей ног) располагалось по два сосуда. С юго-запада находились горшок и миниатюрная неорнаментированная баночка с отверстием для подвешивания, с северо-востока — горшок и перевернутая вверх дном и ошлакованная изнутри баночка56.
Такие жертвенные комплексы также могли быть следами магического ритуала по изгнанию болезни. В результате магических действий болезнь переносилась на жертвенное животное. После совершения жертвоприношения череп и кости конечностей животного (шкуру-?) помещали у края могильной ямы, в заполнение могилы, в оградку, то есть в такое пограничное пространство, которое наделялось свойством разделять мир живых и мир мертвых.
Рассмотренные выше ритуалы, в которых использовался перевернутый сосуд, тесно связаны с понятием «границы», разделяющей мир живых и мир мертвых. Как отмечает Ю. В. Балакин, понятие «границы» определяет повседневное мифо-ритуальное поведение, тогда как понятие «центр» выражает отношение к «структуре» мифической картины мира57.
В синташтинских и алакульских могильниках имеются жертвенные комплексы, в которых перевернутый сосуд занимает центральное место. Наиболее яркие из них представлены в могильниках Синташтинском (жертвенный комплекс 1,
50 Аванесова 1975, 109.
51 Генинг, Зданович, Генинг 1992, 234-235.
52 Матвеев 1998, 63, 77, 95.
53 Родионов, Ткачев 1996, 84.
54 Сальников 1952, 53, 55.
55 Усманова 2005, 41.
56 Матвеев 1998, 63, рис. 17, 5, 8, 9.
57 Балакин 1998, 182.
уч. Б, В/9)58, Бозенген (могила 7, курган 24)59, Алакульский (жертвенный комплекс между могилами 6 и 9 кургана 8)60.
Достаточно сложным для понимания является факт помещения в центр композиции именно перевернутого сосуда. Изучая функцию посуды в восточнороман-ском фольклоре, Т. Н. Свешникова и Т. В. Цивьян показали, что переворачивание пустой и наполненной посуды имеет различное семантическое значение. Пустая посуда заключает в себе особую опасность, и ее переворачивание помогает нейтрализовать зло. Переворачивание наполненного сосуда «имеет смысл возвращения земле взятого у нее, для того, чтобы снова получить у земли плодородие и богатство». В подтверждение они приводят ряд примет, например, если прольется ведро с водой прямо у колодца, будет веселье.61 Опираясь на данные восточноро-манского фольклора, можно предположить, что переворачивание полного сосуда связано с возрождением жизни и земного плодородия.
Мотив переворачивания сосуда, наполненного водой, присутствует и в гимнах Ригведы. Данный мотив связан с различными ведийскими божествами, обитающими на небе. Они подтягивают из колодца или источника и переворачивают небесную бадью, воды из которой текут с небес на землю. Обратимся к рассмотрению этих текстов.
Прежде всего, с небесными водами, выливающимися из перевернутой бадьи, связан Варуна — владыка изначальных космических вод: «Варуна вылил бочку с ободком, обращенным вниз, на небо и землю и на промежуточное пространство. Тем самым царь окропляет землю всего мира, подобно тому, как дождь окропляет ячмень» (РВ V. 85. 3)62. Вытекающие из бадьи и изливающиеся потоками дождя небесные воды связывают все три мира — небо, землю, воздушное пространство — и служат возрождению жизни.
Данный мотив встречается также в гимнах, посвященных другим божествам: Марутам (V. 53 . 6)63: «(Та) бадья неба, которую очень щедрые мужи / подтянули для почитающего (их), — / (Из нее) они изливают дождь на два мира. / Струи дождя движутся по пустыне»; (I. 85. 11)64: «Они опрокинули колодец в ту сторону (?) /и/ вылили родник для жаждущего Готамы»; Парджанье (V. 83. 8)65: «Поднимай огромную бадью, выливай (её)! / Пусть хлынут вперед выпущенные ручьи!»; Насатьям (Ашвинам) (I. 116. 9)66: «Вы, о Насатьи, оттолкнули прочь источник, вы сделали его дно повернутым кверху, а край наклонным». Гимны Ригведы свидетельствуют о том, что небесные воды, творящие жизнь и проходящие через все три мира, могли выполнять символическую функцию мировой оси, соединяющей все сферы мироздания. Перевернутый сосуд мог выступать символом льющихся вод. По существу, небесные воды играют ту же роль, что и мировое дерево.
58 Генинг, Зданович, Генинг 1992, 234-235.
59 Ткачев 2002, 55.
60 Сальников 1952, 226.
61 Свешникова, Цивьян 1997, 368, 370.
62 Ригведы V. 85. 3 в переводе Ф. Б. Я. Кейпер по книге: Кейпер 1986, 159.
63 Ригведа 1999б, 58.
64 Ригведа I. 85. 10 в переводе Ф. Б. Я.Кейпера по: Кейпер 1986, 160.
65 Ригведа 1999б, 85.
66 Ригведа I. 116. 9 в переводе Ф. Б. Я.Кейпера по: Кейпер 1986, 160.
В индоиранских текстах мировое дерево также нередко предстает перевернутым. Корни такого дерева обращены вверх, в небо, то есть питаются небесной влагой, а ветви тянутся вниз, к земле. В Ригведе мотив перевернутого дерева (как и перевернутого сосуда) связан с Варуной (РВ I. 24. 7)67: «(В пространстве) без опоры царь Варуна — со светлыми мыслями держит вершину дерева. Вниз (спадают ветви), вверху их основание (корни)». Относительно перевода и понимания этого стиха среди исследователей существует много споров. Большинство из них считают, что Варуна держит корнями вверх перевернутое космическое дерево68.
Каким бы образом ни представлялась мировая ось — в виде космического дерева, укорененного в небе, или в виде вод, льющихся из перевернутого небесного сосуда, — она не только соединяла миры, но поддерживала жизнь и способствовала её постоянному возрождению. Животворная вода, поступающая с небес на землю, в ведийской космологии была связана с изначальными космическими водами, порождающими жизнь, владыкой которых выступал Варуна. Как отмечает Ж.Дюмезиль, «Варуна соотнесен с гораздо более подвижным и таинственным элементом — водой, в особенности с огромными массами воды, обволакивающими землю; так люди представляли и океан 8аши^а, и отягченные мифологией небесные воды, время от времени изливающиеся потоками дождя, и, в более общем плане, космические воды, давшие, по некоторым воззрениям, начало вселенной»69.
Возвращаясь к материалам андроновских комплексов, где перевернутый сосуд занимает центральное место, можно сделать следующее предположение. Вероятно, в андроновском ритуале действительным объектом поклонения являлся не перевернутый сосуд, а то, что открывалось через этот символ. Это были космические воды, поступающие с небес на землю и обеспечивающие постоянное возрождение жизни. В качестве рабочей гипотезы можно высказать предположение, что в ходе ритуала переворачивался сосуд, наполненный водой или каким-то напитком, символизирующим небесные (космические) воды. Это предположение основывается на гимне Ригведы (VIII. 72), в котором описывается ритуал приготовления священного напитка Сомы и его приношения жрецами-хотарами в огонь. Причем действия жрецов в этом ритуале воспроизводят действия богов по переворачиванию небесной бадьи или источника (РВ VIII. 72. 10)70: «Они (хота-ры) выливают с поклонением неистощимый источник, движущийся по кругу (?), с дном, обращенным кверху, /и/ краем, перевернутым вниз». Т. Я. Елизаренкова в своем комментарии к этому гимну отмечает, что небесная бадья или источник выступают здесь прообразом чана с соком Сомы71.
Возлияние священного напитка в огонь, вероятно, должно было обеспечивать плодородие растительного мира, плодовитость скота, рост человеческого коллектива. Священный напиток древних иранцев — Хаома (соответствует индийскому Соме), который занимал особое место в зороастрийской религии, использовался как в массовых культовых церемониях, так и в повседневной жизни зороастрий-цев. Считалось, что Хаома связан со всем растительным миром. Если какое-либо
67 Ригведа I. 24. 7 в переводе Б. Л. Огибенина по книге: Огибенин 1968, 85.
68 Кейпер 1986, 159; Огибенин 1968, 85 и др.
69 Дюмезиль 1986, 55.
70 Ригведа УШ. 72. 10 в переводе Ф. Б. Я.Кейпер по книге: Кейпер 1986, 160.
71 Ригведа 1999в, 717.
растение нуждается во влаге, а ее нет, Хаома должен прийти на помощь (хотя бы символически, достаточно несколько капель) и как бы заменить воду, и тогда, по зороастрийскому поверью, урожай должен быть хорошим. Согласно другому поверью, если женщина хочет иметь здоровых и сильных сыновей, она должна прочитать молитву, прославляющую Хаоме, так как Хаома — символ плодородия72.
В Синташтинском комплексе имеются косвенные свидетельства существования культа священного напитка. Достаточно часто в могилах встречаются каменные плитки или крупные камни с плоским основанием и каменные песты. Исследователи интерпретируют эти находки как давильные камни для приготовления Сомы (основание давильни и пест-толкушка)73.
Наиболее выразительная андроновская композиция, отражающая ритуальную деятельность космогонического характера, представлена в материалах могильника Бозенген в Центральном Казахстане. В могиле 7 кургана 24 основные находки были сосредоточены на дне в западной половине ящика, занимая квадрат размером 0,8 х 0,8 м. В центре квадрата находился стоявший вверх дном сосуд. Углы квадрата были образованы четырьмя костяными наконечниками стрел, воткнутыми в дно могилы под углом в 45 градусов. Древки наконечников, как считает А. А. Ткачев, должны были образовывать пирамиду и сходиться над сосудом. Это сооружение было покрыто двумя видами ткани из грубо- и тонковолокнистых нитей. На ткань были нашиты пастовые бусы, образующие концентрические круги74.
Вероятно, в могильнике Бозенген символически представлен вариант андро-новской модели мира. Символом упорядоченного пространства в этой модели мира выступает квадрат, в котором выделен центр. В центр помещен перевернутый сосуд. Он, по-видимому, выполнял функцию мировой оси, организующей пространство по вертикали и горизонтали. Пространство земного мира в этой модели было выражено квадратом, образованным четырьмя наконечниками стрел. Подборка сюжетов о символическом назначении стрел как средстве создания ритуальной границы дана в работе Д. С. Раевского «Куль-Обские лучники». В данном случае представляет интерес следующий сюжет. В древней Индии в ходе происходившего каждые три года праздника царь выпускал украшенные цветами стрелы на четыре стороны света75. Небесная сфера представлена двойным(?) пологом с узором в виде концентрических окружностей. В качестве аналогии можно привести свидетельства Ригведы (РВ Х. 149. 2)76, где Вселенная представлялась как распространяющаяся из центральной точки. Таким образом, перед нами практически готовая модель Космоса — «микрокосм». Каждая вещь в этом микрокосме утрачивает свой бытовой смысл и становится одним из звеньев сакральной картины мира.
72 Дорошенко 1982, 74-75.
73 Генинг, Зданович, Генинг 1992, 140, 153, 214, 234.
74 Ткачев 2002, 226.
75 Раевский 1981, 46.
76 Ригведа 1999в, 302.
Заключение
Переворачивание сосуда является достаточно простым ритуальным действием, однако его семантика может быть весьма многозначна. Перевернутые сосуды в погребениях, вероятно, являлись частью магического обряда изгнания болезни (синташтинские, алакульские комплексы) или отправления души-тени в нижний мир (федоровские). В этой ситуации ритуальные действия с сосудом актуализировали понятие «границы» с целью противодействия силам Нижнего мира. В сложных жертвенных комплексах с сосудом в центре композиции актуализировалось, соответственно, понятие «центра», и переворачивание сосуда являлось частью ритуальных действий космогонического характера.
ЛИТЕРАТУРА
Аванесова Н.А. 1975: Жаман-Узен-2 — атасуский могильник Центрального Казахстана // КСИА. 142, 109-115.
Балакин Ю.В. 1998: Урало-сибирское культовое литье в мифе и ритуале. Новосибирск.
Виноградов Н.Б. 1984: Кулевчи-VI — новый алакульский могильник в лесостепях Южного Зауралья // СА. 3, 136-153.
Виноградов Н.Б. 2003: Могильник бронзового века Кривое Озеро в Южном Зауралье. Челябинск.
Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В. 1992: Синташта: Археологические памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей. Челябинск.
Дорошенко Е.А. 1982: Зороастрийцы в Иране. М.
Дюмезиль Ж. 1986: Верховные боги индоевропейцев. М.
Елизаренкова Т.Я. (пер.) 1995: Атхарваведа. Избранное / Пер. и коммент. Т. Я. Елиза-ренковой. М.
Емельянов В.В. 2003: Ритуал в древней Месопотамии. СПб.
Иванов В.В. 1997: Опыт истолкования ритуальных и мифологических терминов, образованных от дата- 'конь' (жертвоприношение коня и дерево аыаШа в древней Индии) // Из работ московского семиотического круга / Т. М. Николаева (ред.). М., 171-220.
Кадырбаев М.К. 1961: Могильник Сангуыр II // Тр. ИИАЭ АН КазССР. Т. 12. Алма-Ата, 48-61.
Кейпер Ф. Б. Я. 1986: Небесная бадья // Кейпер Ф. Б. Я. Труды по ведийской мифологии. М., 156-162.
Кирюшин Ю.Ф., Папин Д.В., Позднякова О.А., Шамшин А.Б. 2004: Погребальный обряд древнего населения Кулундинской степи в эпоху бронзы // Аридная зона юга Западной Сибири в эпоху бронзы / Ю. Ф. Кирюшин (ред.). Барнаул, 62-85.
Косарев М.Ф. 1991: Древняя история Западной Сибири: человек и природная среда. М.
Косарев М.Ф. 2001: Пространство и время в сибирско-языческом миропонимании // Мировоззрение древнего населения Евразии / М. А. Дэвлет (ред.). М., 439-454.
Косарев М. Ф. 2003: Основы языческого миропонимания. М.
ЛьвоваЭ.Л., ОктябрьскаяИ.В., СагалаевА.М., УсмановаМ.С. 1988: Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир. Новосибирск.
Мандельштам А.М. 1968: Памятники эпохи бронзы в Южном Таджикистане // МИА.
145.
Матвеев А.В. 1998: Первые андроновцы в лесах Зауралья. Новосибирск.
Матвеева Н.П., Волков Е.Н., Рябогина Н.Е. 2003: Новые памятники бронзового и раннего железного веков. Новосибирск.
Огибенин Б.Л. 1968: Структура мифологических текстов «Ригведы» (ведийская космогония). М.
Оразбаев А.М. 1958: Северный Казахстан в эпоху бронзы // Тр. ИИАЭ АН КазССР. Т. 5. Алма-ата, 216-294.
Потемкина Т.М. 1985: Бронзовый век лесостепного Притоболья. М.
Раевский Д.С. 1981: Куль-Обские лучники // СА. 3, 44-51.
Родионов В.В., Ткачев В.В. 1996: Новые погребальные памятники эпохи бронзы в Актюбинском Приуралье // Вопросы археологии Западного Казахстана / В. В. Ткачев (ред.). Вып. 1. Самара, 83-108.
Сальников К.В. 1952: Курганы на озере Алакуль // МИА. 24, 51-71.
Свешникова Т.Н., Цивьян Т.В. 1997: К функции посуды в восточнороманском фольклоре // Из работ московского семиотического круга / Т. М. Николаева (ред.). М., 344-375.
Ткачев А.А. 2002: Центральный Казахстан в эпоху бронзы. Ч. 1. Тюмень.
Толстой Н.И. 1990: Переворачивание предметов в славянском погребальном обряде // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд / В. В. Иванов, Л. Г. Невская (ред.). М., 119-128.
Топоров В.Н. 1997: Питары // Мифы народов мира / С. А. Токарев (ред.). Т. 2. М., 316.
Усманова Э. Р. 2005: Могильник Лисаковский I: факты и параллели. Караганда; Ли-саковск.
Халяпин М.В. 2001: Первый бескурганный могильник синташтинской культуры в степном Приуралье // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Материалы Международ. науч. конф. «К столетию периодизации В. А. Городцова бронзового века южной половины Восточной Европы» / Ю. И. Колев (ред.). Самара, 417-425.
Элиаде М. 1999: Трактат по истории религии. Т. II. СПб.
ANDRONOVO RITUAL COMPLEXES WITH THE INVERTED VESSELS: COMPARATIVE DESCRIPTION AND INTERPRETATION
S. V. Sotnikova
This article discusses Andronovo ritual complexes containing vessels that were turned bottom up. The findings in the graves and sacrificial complexes are characterized separately, its interpretation is given. Inverted vessels in burials were probably a part of a magic ritual of disease expulsion (Sintashta, Alakul complexes), the departure of the soul-shadow to the lower world (Fedorovka). In some sacrificial complexes an inverted vessel was placed in the center of the composition, that, apparently, was the part of the ritual actions of cosmogonic character.
Key words: Bronze Age, Sintashta, Alakul, Fedorovka burials, sacrificial complexes, inverted vessel, ritual
© 2015 Проблемы истории,
филологии, культуры 2015, №3, с. 245-252
А. Р. Ласкин
ИЗ ИСТОРИИ ИССЛЕДОВАНИЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ В ОКРЕСТНОСТЯХ СЕЛ СИКАЧИ-АЛЯН И МАЛЫШЕВО (ХАБАРОВСКИЙ КРАЙ)*
За последние годы в рамках мероприятий по сохранению памятников истории и культуры, а также исследовательского проекта РГНФ (№ 14-01-00453(а)) существенно дополнены данные о корпусе петроглифов Сикачи-Аляна. Анализ хронологии петроглифов заставляет обратиться к материалам, выявленным в этом микрорайоне, и истории его археологического изучения.
Ключевые слова: археология Дальнего Востока, петроглифы, наскальное искусство
В последние годы изучение петроглифов Сикачи-Аляна приобретает все большее значение. Этот памятник наскального искусства, включенный в предварительный список наследия ЮНЕСКО, открывает новые, ранее неизвестные страницы каменной летописи. Однако для интерпретации и достоверного понимания хронологии комплекса петроглифов необходимо вновь обратиться к археологическому контексту и материалам, выявленным в этом микрорайоне1.
Вблизи петроглифов Сикачи-Аляна, по берегам Амура и Малышевской протоки, сосредоточено более десятка археологических памятников, относящихся к широкому спектру исторических эпох. Первые археологические раскопки были проведены под руководством А.П. Окладникова в 1965 г. в трех пунктах у с. Ма-лышево: у мастерских РЭБ флота, в 400 м от нижней окраины села и в 1 км вниз по течению Амура. У мастерских РЭБ флота, на мысу у ручья, впадающего в Ма-лышевскую протоку, было выявлено однослойное неолитическое поселение, при раскопках которого обнаружены каменные топоры, скребки, режущие орудия, но-жевидные пластины, подпризматические нуклеусы, а также керамика с гребенчатым орнаментом2.
В 1969 г. отряд археологов из Владивостока под руководством Э.В. Шавку-нова провел разведку береговой полосы у с. Сикачи-Алян и обнаружил следы средневекового поселения3. Зачистка берегового обнажения позволила выявить культурный слой мощностью до 70 см, насыщенный средневековой керамикой, относящейся ко второй половине XII в. От с. Сикачи-Алян вверх по правому берегу Амура было выявлено городище, на территории которого собран подъемный материал из фрагментов керамики мохэского типа, относящихся к У!-!Х вв.
Ласкин Артур Робертович — заведующий сектором археологии Краевого государственного бюджетного учреждения культуры «Научно-производственный центр по охране и использованию памятников истории и культуры Хабаровского края». E-mail: archaeology@inbox.ru * Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 14-01-00453(а).
1 Ласкин 2007, 2012, 2014; Devlet 2008, 2012; Медведев 2010; Ласкин, Дэвлет 2013; 2014.
2 Медведев, Краминцев 1991, 3.
3 Шавкунов, Леньков, Галактионов 1969.
