CC BY
36Улучшение питания головного мозга кислородом при формировании навыка диафрагмального релаксационного дыхания с помощью тренажера «БОС - здоровье», на наш взгляд, способствовало и улучшению показателей объема слуховой памяти. Детям уже легче давались задания, которые были связаны с сочинением рассказа. Особенно большой положительный эффект оказали цифровые технологий при отработке навыков звукового анализа слова и лексико-грамматического строя речи. У детей из контрольной выборки исследования также имелся прогресс, но чуть ниже. Однако статистический анализ не выявил значимых различий в показателе. Возможно это связано с тем, что при использовании традиционных методов работы у детей быстрее пропадает мотивация и интерес к коррекционной деятельности, быстрее наступает утомление, менее динамична работа и смена визуального ряда, что приводит к повышению напряжения в деятельности и снижению работоспособности.
В процессе использования только традиционных коррекционных логопедических методик эффективность коррекционной деятельности с детьми с дисграфией и дизорфографией ниже, чем при использовании цифровых образовательных технологий. В связи с чем мы можем предположить, что использование в коррекционной работе цифровых образовательных технологий способствует повышению личностной резильентности детей с дисграфией и дизорфографией.
Выводы:
1) Для детей с дисграфией и дизорфографией характерно снижение уровня развития фонематического слуха, что непосредственно оказывает влияние на звукобуквенный анализ состава слова и способствует совершению ошибок по акустико-артикуляционному сходству букв.
2) Для детей с дисграфией и дизорфографией свойственен низкий уровень работоспособности, высокий уровень утомляемости, пониженный уровень развития способности к концентрации внимания, сложности в восприятии и усвоении информации при активизации слухового анализатора.
3) Коррекция дисграфии и дизорфографии должна проводиться на основе комплексного подхода и включать в себя не только коррекцию специфических ошибок, совершаемых ребенком при письме, но и работу над развитием когнитивных процессов, психической устойчивости личности (например, навыков саморегуляции).
4) Использование цифровых образовательных технологий при проведении коррекционной работы таких познавательных процессов как внимание и память способствует снижению количества совершаемых специфических ошибок подпускаемых при письме связанных с пропусками и вставками букв и слов при чтении и письме у детей с дисграфией и дизорфографией.
Литература:
1. Андреев, А.А. Таблицы Шульте / А.А. Андреев. - М.: Литрес, 2020. - 137 с.
2. Азова, О.И. Дизорфография / О.И. Азова. - М.: ТЦ «Сфера», 2015. - 368 с.
3. Волкова, Г.А. Методика психолого-логопедического обследования детей с нарушениями речи. Вопросы дифференциальной диагностики / Г.А. Волкова. - СПб: ДЕТСТВО-ПРЕСС, 2004. - 144 с.
4. Елецкая, О.В. Логопедическая работа по коррекции дизорфографии у учащихся пятых классов общеобразовательной школы дис. ...канд.: 13.00.03: защищена 2008-11-28: утв. 2008-11-28 / О.В. Елецкая - СПб: 2008. - 221 с.
5. Исаева, Е.И. Зарубежный опыт профилактики и преодоления школьной неуспеваемости у детей, воспитывающихся в семьях с низким социально-экономическим статусом / Е.И. Исаева, С.Г. Косарецкий, А.М. Михайлова // Современная зарубежная психология. - 2019. - 1. - C. 7-16. - URL: https://psyjoumals.ru/files/97685/jmfp_2019_n1_Isaev_Kosaretsky_Mikhailova.pdf (дата обращения: 14.10.22).
6. Корнев, А.Н. Основы логопатологии детского возраста: клинические и психологические аспекты / А.Н. Корнев. -СПб: Речь, 2005. - 533 с.
7. Лалаева, Р.И. Нарушение чтения и письма у младших школьников: диагностика и коррекция / Р.И. Лалаева, Л.В. Бенедиктова. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. - 224 с.
8. Лурия, А.Р. Высшие корковые функции человека / А.Р. Лурия. - СПб: Питер, 2018. - 768 с.
9. Муравьева, А.А. Недооценённая компетенция или педагогические аспекты формирования резильентности / А.А. Муравьева, О.Н. Олейникова // Казанский педагогический журнал. - 2017. - 2(121). - C. 6-21. - URL: https://kp-joumal.ru/wp-content/uploads/2017/03/Казанский-педагогический-№2_2017-2.pdf (дата обращения: 14.10.22).
10. Садовникова, И.Н. Дисграфия, дислексия: технология преодоления / И.Н. Садовникова - М.: Парадигма, 2017. -280 с.
11. Ушаков, К.М. Новое слово «резильентность» / К.М. Ушаков // Директор школы. - 2016. - 7. - с. 2 - 3. - URL: https://direktor.ekiosk.pro/484598 (дата обращения: 14.10.22).
Психология
УДК 159.922.6
кандидат психологических наук, доцент Шурухина Галина Анатольевна
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Башкирский государственный педагогический университет имени М. Акмуллы» (г. Уфа); кандидат философских наук, доцент Митина Галина Владимировна Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Башкирский государственный педагогический университет имени М. Акмуллы» (г. Уфа); магистрант Гизатуллина Алия Маратовна
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Башкирский государственный педагогический университет имени М. Акмуллы» (г. Уфа)
АНДРОГИННЫЙ ТИП ГЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ У ПОДРОСТКОВ И ЮНОШЕЙ: ОСОБЕННОСТИ
СЕПАРАЦИИ
Аннотация. Для подросткового возраста и юношества характерной чертой является борьба за самостоятельность. Как правило, повышение конфликтности в детско-родительских отношениях, особенно в диаде мать-ребенок, происходит в результате неготовности матери признать наступающую взрослость своих детей. Увеличение числа неполных семей и перенос смысла жизни матерью на ребенка усугубляет прохождение процесса сепарации. Цель нашего исследования -выявление гендерные особенности сепарации от матери в подростковом и юношеском возрасте. Респондентами выступили 140 человек, 70 из них - старшие подростки 14-16 лет и 70 респондентов - молодые люди юношеского возраста от 18 до 19 лет. Методы исследования: анкетирование, тестирование, для математической обработки первичных данных -
непараметрический U-критерий Манна-Уитни. Получены результаты: сепарация подростков с андрогинным типом гендерной идентичности сопровождается потребностью в эмоциональной поддержке со стороны матери, предпочтением со стороны матери детских качеств и непринятием взросления подростка. В процессе сепарация юноши с андрогинным типом гендерной идентичности меньше нуждаются в эмоциональной поддержке и одобрении с материнской стороны. Они считают, что матери предоставляют им свободу и самостоятельность в принятии решений. По результатам эмпирического исследования разработана программа тренинга по гармонизации детско-материнских отношений в период психологической сепарации.
Ключевые слова: детско-родительные отношения, подростковый возраст, юность, сепарация, гендер, андрогинность, маскулинность, фемининность.
Annotation. The struggle for independence is a characteristic feature for adolescence and youth. Usually, raising numbers of conflicts between children and parents (especially between mother and child) occurs because of mother's unwillingness to recognize the coming adulthood of her children. Increasing the number of single-parent families exacerbates the process of separation. One of the reasons could be that child becomes the meaning mother's life. The aim of our study is to identify the gender-specific characteristics of separation from the mother in adolescence and youth. The study was conducted among 140 students (70 -adolescents 14-16 years old, 70 - students in their 18 - 19 years old). Research methods: questionnaire, testing, and for mathematical processing of primary data we used nonparametric The Mann-Whitney U test. The separation of adolescents with an androgynous type of gender identity is accompanied by the need for emotional support from the mother, the preference of the mother for childish qualities and the rejection of the adolescent's growing up. Guys and young ladies with an androgynous type of gender identity need less emotional support and approval from their mothers, they believe that mothers give freedom and independence in decisionmaking. As a results, the program to harmonize relationships between mother and child during the period of psychological separation was developed.
Key words: relationships between parents and children, adolescence, youth? separation, Gender, androgyny, masculinity, femininity.
Введение. Подростковый и юношеский возраст являются сложным и длительным процессом перехода от детства ко взрослости. По различным данным эти этапы охватывают период от 10-11 до 21-23 лет.
Для подросткового возраста и юношества характерными чертами являются борьба взрослеющего ребенка за самостоятельность, попытки отвоевать свободу. В то же самое время имеет место неготовность родителей признать наступающую взрослость ребенка, следствием чего становятся конфликтные ситуации. Чаще трудности отделения и конфликты наблюдаются в отношениях мать-ребенок. В настоящее время наблюдается рост количества разводов и, как следствие, увеличение числа неполных семей (диада мать-ребенок). В таком случае воспитание ребенка часто становится центральным смыслом в жизни матери, что не может не сказаться на прохождении процесса сепарации, сложного процесса «отделения» от родительских фигур, структурных изменений в детско-родительских отношениях.
Изложение основного материала статьи. С началом пубертатного периода происходят значительные изменения в жизни подростка и его родителей, прежде всего, матери. Если раньше семья воспринималась как некая константа, то сейчас подросток понимает, что имеют место стили семейных отношений, отличных от его родительских [5]. На первый план выходит группа сверстников, ощущение себя частью этой группы, но в то же время самостоятельной личностью, на которую оказывает влияние референтная группа [8]. В данный возрастной период у подростка растет потребность в принятии самостоятельных решений, в возможности распоряжаться своим окружением, досугом, временем и самим собой. При этом подросток, с одной стороны, ярко негативно реагирует на посягательства его границ со стороны матери, с другой - нуждается в материнской любви, терпении, принятии [4]. Согласно П. Блосу главными задачами подросткового возраста являются отделение от родителей как от главных объектов любви и придание другим окружающим статуса «объект любви», деидеализация родителей через призму собственного опыта [6]. Происходит внутренняя перестройка взаимоотношений с родителями, оценка близких, окружения, переоценка ценностей, то есть начинается процесс психологической сепарации от матери, под которым в широком смысле понимается отделение, обособление.
Дж. Хоффман выделил четыре вида сепарации, для которых характерны независимость убеждений, независимость от одобрения родителей, самостоятельность в принятии решений, отсутствие гнева, вины, тревоги [14]. Н.Е. Харламенковой были определены внешние и внутренние процессы сепарации в подростковом возрасте: «реакции побега» - словесные угрозы, которыми подросток пытается отвоевать свободу (внешние), эмоциональная изоляция, мутизм (внутренние). Всё это можно обозначить защитными реакциями на вторжение в личные границы. При благоприятных взаимоотношениях с родителем могут использоваться такие формы внешней сепарации, как право на собственный выбор, выражение эмоций, собственное мнение. Для внутренней подростковой сепарации характерны несколько особенностей: разотождествление Я подростка с ролью ребенка, с чертами значимых взрослых, развитие личностной идентичности, увеличение количества признаков, приписываемых подростком себе [13].
В подростковом возрасте процесс сепарации проходит в несколько подфаз: подростки в большей степени находятся под влиянием сверстников (первая); учащаются конфликты с матерью, наиболее ярко выражен протест, подфаза наступает с началом полового созревания (вторая); подростки вновь сближаются с родителем, ищут поддержки, понимания, растет уровень личной ответственности за свое поведение (третья); происходит качественная перестройка взаимоотношений с родителем, родитель и подросток учатся принимать эти изменения, принимать возможность различий во взглядах. Отношения выстраиваются ближе к типу «Взрослый-Взрослый» (четвертая) [3]. C. Geuzaine были получены данные о том, что девочкам больше необходимы поддерживающие отношения с матерью, а низкие показатели эмоциональной сепарации являются не отклонениями, а маркерами доверительных отношений. В то же время, для мальчиков характерны конфликты со вторым родителем, при наличии близких отношений с другим, т.е. затруднительно поддержание доверительных отношений одновременно с обоими родителями [15].
С наступлением подросткового возраста также начинается процесс гендерной идентификации - усвоения социальных черт, традиционно присущих для определенного биологического пола: у мужчин -решительность, смелость; у женщин -мягкость, теплота и так далее. С. Бем выделила 4 типа гендерной идентичности в зависимости от соотношения показателей фемининности и маскулинности: маскулинный, фемининный, анд рогинный, недифференцированный [2]. По данным А.В. Алексеевой для девочек с андрогинной гендерной идентичностью характерна спонтанность, решительность, автономность. Маскулинные мальчики-подростки имеют высокий уровень личностной автономности [1].
Психологическая сепарация от родителей - одна из основных задач юношества. Р. Арнштейн (1980), А. Чикеринг (1969) считают наиболее значимой задачу развития самостоятельности, индивидуальности в юношеском возрасте, что способствует профессиональному самоопределению, формированию личной идентичности, устойчивого самосознания, адекватной самооценки, формирование мировоззрения [12].
Стремление к сепарации влияет на построение девушками профессиональной карьеры, заинтересованность в высоких карьерных достижениях [9]. У юношей уменьшаются негативные чувства к родителям с ростом самостоятельности, в то время как у девушек происходит усиление негативных чувств (чувства вины, стыда, тревоги и др.), если возникают различия в убеждениях, мнении, что объясняется разницей отношений к дочерям и сыновьям. Как правило, независимость, самостоятельность сыновей поддерживается родителями, а от дочерей родители ждут большей эмоциональной близости, большего послушания и следования. У юношей с фемининной гендерной идентичностью фрустрируются потребности в отстаивании собственной позиции, автономности, у андрогинных - потребности в глубокой привязанности как способе достижения эмоционального комфорта [10, 11].
Цель нашего исследования - выявление гендерных особенностей сепарации от матери в подростковом и юношеском возрасте. Респондентами выступили 140 человек, 70 из них - старшие подростки 14-16 лет и 70 респондентов - молодые люди юношеского возраста от 18 до 19 лет.
Методики исследования: Полоролевой опросник Bem Sex Role Inventory, BSRI, Psychological Separation Inventory (PSI, Hoffman) Дж. Хоффмана в адаптации В.П. Дзукаевой, Т.Ю. Садовниковой, опросник «Родителей оценивают дети» (РОД) ИА. Фурманова, A.A. Aлaдьинa («зеркало» для AСВ Э.Г. Эйдемиллера, В.В. Юстицкиса), методика Ryff Scales of Psychological Well-Being, RPWB, К. Риффа в адаптации Н.Н. Лепешинского.
На первом этапе были выявлены типы гендерной идентичности. (Полоролевой опросник Bem Sex Role Inventory, BSRI). Результаты показали, что у 80% подростков (N=56) и 72% (N=50) юношей выражен андрогинный тип гендерной идентичности, для которого характерно сочетание мужских и женских характеристик. Н.И. Волчковой и М.В. Федяевой получены аналогичные данные: большинство подростков (как девочек, так и мальчиков) андрогинны [7]. Респонденты андрогинного типа гендерной идентичности описывали себя в равной степени заботливыми, смелыми, властными и т.д. Для 10% подростков и 13% юношей присуща фемининная гендерная идентичность, т.е. они выбирали такие черты, как женственность, мягкость, сердечность. В то же время у 10% подростков и у 15% респондентов юношеского возраста обнаружено преобладание маскулинных черт над фемининными, что говорит о наличии способности к лидерству, независимости.
В связи с недостаточным количеством респондентов с маскулинной и фемининной выраженностью дальнейшее исследование особенностей сепарации было проведено у респондентов с андрогинной гендерной идентичностью. Для проверки гипотезы о наличии гендерных особенностей психологической сепарации от матери в подростковом и юношеском возрастах был использован непараметрический U-критерий Манна-Уитни. (Табл. 1).
Таблица 1
Статистическая оценка различий психологической сепарации от матери у подростков (N= 56) и юношей (N=50) с
андрогинной гендерной идентичностью
Шкалы Респонденты Критерий U-Манна-Уитни
подростки юноши Шмп Р
Стиль сепарации ( PSI, Hoffman) 3,43 3,65 1161,5 0,13
Аффективный компонент сепарации (PSI, Hoffman) 2,19 3,71 894,5 0,001
Когнитивный компонент сепарации (PSI, Hoffman) 2,67 2,86 1155 0,12
Поведенческий компонент сепарации (PSI, Hoffman) 2,94 3,18 1148 0,11
Гиперпротекция (Г+) (РОД) 3,14 3,40 1210 0,214
Гипопротекция (Г-) (РОД) 2,73 3,86 1109 0,053
Предпочтение детских качеств (ПДК) (РОД) 2,01 1,02 1089 0,021
Психологическое благополучие (RPWB) 396,05 398,76 1374 0,869
Примечание: значимые различия помечены жирным шрифтом
PSI, Hoffman - Psychological Separation Inventory (Hoffman, адаптация В.П. Дзукаевой), чем выше показатели, тем больше выраженность сепарации
РОД - «Родителей оценивают дети» (И.А. Фурманов, А.А. Аладьин)
RPWB- Ryff Scales of Psychological Well-Being (Ryff, адаптация Н.Н. Лепешинского)
Статистически значимые различия получены по шкале «Аффективный компонент сепарации» (2,19 подростки и 3,71 юноши, при р=0,001). Юноши в меньшей степени, по сравнению с подростками, нуждаются в эмоциональной поддержке, одобрении своих действий со стороны матери. Возможно, это связано с тем, что в юношеском возрасте уже имеется опыт принятия успешных и неуспешных решений, ответственности за свои действия. Совершеннолетние учатся в учебных заведениях, многие в других городах и регионах, проживая в общежитиях или на съемных квартирах, что позволяет самостоятельно решить многие бытовые, и не только, вопросы. По другим шкалам значимых различий выявлено не было. Подростки и юноши схожи в стиле сепарации от матери, когда во время разногласий в отношениях с матерью имеют место негативные или амбивалентные переживания (шкала «Стиль сепарации»). У респондентов обеих групп «Когнитивный компонент сепарации» выражен на среднем уровне, имеется лишь незначительная разница в мировосприятии, ценностях, убеждениях. И подростки, и юноши готовы к принятию решений, самостоятельному осуществлению значимых выборов, редко обращаются за помощью к матери (шкала «Поведенческий компонент сепарации»).
Выявлены различия восприятия подростками и юношами родительского
отношения (шкала «Уровень протекции: гиперпротекция (Г+) / Гипопротекция (Г-)» и шкала «Предпочтение детских качеств» (ПДК).
Статистически значимые различия получены по шкале «Предпочтение детских качеств» (2,01 - подростки; 1,02 -юноши, при р=0,021). Матери, по мнению подростков, игнорируют наступление взрослости своих детей и стимулируют сохранение детских качеств. Возможно такое поведение матерей связано с тревожностью из-за стремления подростков к экспериментированию со своей независимостью, снижением авторитетности родителей и значимостью референтной группы.
Выявлена тенденция к достоверным различиям по шкале «Гипопротекция» (2,73 - подростки и 3,86 - юноши, при p=0,053) между подростками и юношами. Юношам в большей степени предоставляется свобода в принятии решений.
Интерпретируя результаты, можно сказать, что уровень гиперпротекции (шкала Г+) родителей в процессе воспитания не превышает допустимых значений. Из этого следует, что матери как подростков, так и юношей уделяют достаточное
внимание своим детям, проявляют любовь и заботу, но в то же время юноши меньше ощущают на себе жесткий контроль, опеку и давление со стороны матери.
Для более полной картины мы изучили также общий уровень психологического благополучия. У респондентов обеих возрастных групп с андрогинной гендерной идентичностью показатели шкалы «Психологическое благополучие» находятся на среднем уровне, статистически значимые различия не выявлены. Это свидетельствует о том, что и подростки, и юноши одинаково удовлетворены текущими отношениями со своими матерями.
Таким образом, в подростковом и юношеском возрастах преобладающим типом гендерной идентичности является андрогинность, не «слепое» усваивание гендерных ролей, предложенных социумом, а стремления подростков и юношей сформировать комфортную собственную гендерную идентичность.
Выводы. Сепарация подростков с андрогинным типом гендерной идентичности сопровождается значимостью эмоциональной поддержки со стороны матери, предпочтением со стороны матери детских качеств и непринятием взросления.
В процессе сепарация юноши с андрогинным типом гендерной идентичности меньше нуждаются в эмоциональной поддержке и одобрении с материнской стороны, считают, что со стороны матери им предоставляется свобода в принятии решений.
По результатам эмпирического исследования разработана программа тренинга по гармонизации детско-материнских отношений в период психологической сепарации.
Литература:
1. Абраменкова, B.B. Половая дифференциация и сексуализация детства / В.В. Абраменкова // Мир психологии. -2000. - № 1. - С. 111-118
2. Алексеева, A.B. Психологический пол как фактор формирования идентичности в юношеском возрасте /
A.B. Алексеева // Журнал практического психолога. - 2003. - № 9. - С. 167-173
3. Алешина, Ю.Е. Проблема усвоения ролей мужчины и женщины / Ю.Б. Алешина, A.C. Волович // Вопросы психологии. - 1991. - № 4. - С. 74-82
4. Бем, С. Линзы гендера: Трансформация взглядов на проблему неравенства полов / Пер. с англ. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 336 с.
5. Бернс, Р. Развитие Я-концепции и воспитание / Р. Бернс // (Пер. с англ. Общ.ред. и вступ. ст. С. 5-24]
B.Я. Пилиповского. - М.: Прогресс, 1986. - 420 с.
6. Блос, П. Психоанализ подросткового возраста / П. Блос. - М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2010. - 272 с.
7. Волчкова, Н.И. Особенности гендерной идентичности у современных подростков / Н.И. Волчкова, М.В. Федяева // Гуманитарные научные исследования: Электронный журнал. - № 6. [сайт], 2012. - URL: https://human.snauka.ru/2012/06/1427 (дата обращения: 17.09.2022).
8. Невежина, М.В. Проблемы гендерного равенства в трудовых отношениях: автореф. дис. ... канд. юрид. Наук: 12.00.00 / Невежина Мария Васильевна. - Москва, 2019. - 28 с.
9. Присяжнюк, С.О. Гендерная специфика карьерных ориентаций личности / С.О. Присяжнюк, Ю.В. Филиппова // Ярославский психологический вестник. - 2019. - № 3. - С. 80-83
10. Степанова, М.Р. К вопросам об особенностях самоотношения в юношеском возрасте / М.Р. Степанова // Социально-психологические и психофизиологические особенности адаптации личности к изменяющимся факторам окружающей среды. - Оренбург, 2017. - С. 149-153
11. Степанова, Н.В. Гендерные различия самоотношения в юношеском возрасте / Н.В. Степанова, С.Н. Наквасина // Успехи современной науки. - 2017. - Т. 9, № 3. - С. 11-14
12. Тратинко, К.А. Гендерные особенности самоотношения и самоактуализации в юношеском возрасте // Векторы психологии - 2020: Психолого-педагогическое сопровождение личности в современной образовательной среде: материалы междунар. науч.-практ. конф. / под общ. ред.: Т.Г. Шатюк. - Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2020. - С. 313-316
13. Харламенкова, Н.Е. Психологическая сепарация. Подходы, проблемы, механизмы / Н.Е. Харламенкова, Е.В. Кумыкова, А.К. Рубченко. - Изд-во: Институт психологии РАН, 2015. - 367 с.
14. Hoffman, J.A. Psychological séparation of late adolescents from their parents / J.A. Hoffman // Journal of Counseling Psychology. - 1984. - 31. - P. 170-178
15. Geuzaine, C. Separation from parents in late adolescence: the same for boys and girls? / C. Geuzaine, M. Debry, V. Liesens // Journal of Youth and Adolescence. - 2000. - Vol. 29. - №1. - P. 79-91
